Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.9 "

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 55 страниц)

Чтобы протереть глаза, надо было выпустить ящичек – что же делать? И тут сверху прогремел голос Ольги:

– Давай сюда, я подержу.

Лидочка потянула руки с ящиком вверх, в направлении голоса.

– Это видео, – сообщила Ольга. – Сейчас возьму.

И тут Лидочка почувствовала значительное движение воздуха, словно рядом пронесся грузовик. Тут же ее отбросило в сторону, мимо пронеслось некое тяжелое тело и с оглушительным плеском, под двуголосый женский вопль рухнуло в воду. Лидочка выпустила из рук видео и чуть не захлебнулась.

К счастью, она сразу пришла в себя и, протерев кулаками глаза, увидела нечто ужасное.

В траншее, совсем рядом, медленно поворачивалось желтое чудовище, похожее на мумми-тролля. Одного взгляда на кричащую, мечущуюся по краю траншеи Катьку было достаточно, чтобы понять: ребенок остался сиротой.

– Ольга! – воззвала Лидочка. – Немедленно приди в себя! Я в этой траншее бултыхаюсь уже полчаса и еще жива. Ты и минуты не просидела, а уже переживаешь.

Ольга тяжело дышала, не слушая Лидочку.

– Протри глаза, – приказала Лидочка. – Представь, что ты моешь голову. Главное, чтобы мыло в глаза не попало.

– Мама будет жить? – спросила Катька. К ней возвращался детский цинизм.

– Не валяй дурака, – оборвала ее Лидочка. – Твоей маме ничего не угрожает. Мы принимаем грязевые ванны. Она еще не привыкла, а я уже освоилась.

– Не смейся над матерью, – включилась в беседу Ольга, которая немного протерла глаза и разлепила веки.

– Давай я тебя подсажу, – сказала Лидочка. – Вылезай.

– Не надо, – великодушно заявила Ольга. – Раз уж я вляпалась, то буду с тобой вместе искать.

Угодив в воду и потеряв пристойный облик, Ольга преобразилась. В ней проснулся командир и даже вождь. Она не давала Лидочке пасть духом и проявить слабость. Она двигалась зигзагами через траншею, словно броненосец, бесстрашно бороздя ногами дно, тем более что она была обута и не боялась железок и гвоздей.

Лидочка же топталась на месте, отыскивая оброненный аппарат. Казалось, куда деться ящику, должен опуститься к ногам Лидочки, но лишь минут через пять Лидочка нащупала его в метре от точки, где он ушел в желтую воду.

Никогда Лидочка не подозревала, что может испытывать такое всепоглощающее счастье, как в момент этой находки.

– Катя! – вскричала она, вздымая видик к солнцу. – Я его нашла, только, умоляю, не падай в траншею.

– Вас понял! – ответила Катя. – Приступаю к исполнению.

Она присела на корточки и приняла добычу.

– До чего вы его довели, Лидия Кирилловна, – сказала она с упреком. – Сколько же раз можно кидать в воду ценную электронику?

– А что еще мы ищем? – спросила Ольга. – Больше вроде искать нечего?

– Мама, ты заблуждаешься, – сказала Катька. – А вдруг мы найдем пистолет? Ведь ты больше всего боялась, как бы Витька его не отыскал, правда?

– Неужели ты думаешь, что он лежит в луже? – спросила Лидочка. – Это было бы наивно со стороны преступника.

– Не более наивно, чем разбрасывать по ямам ценную японскую видеоаппаратуру, – заметила Катька.

Что-то твердое лежало как раз под пяткой и мешало Лидочке стоять.

– Погодите, – сказала Лидочка.

Она нырнула и нащупала плоский металлический предмет. Выпрямившись и отфыркиваясь, Лидочка почистила его, бок блеснул.

– Пистолет! – закричала Катька, напугав гулявших вдали с собакой дачников.

– Нет, – сказала ее мать. – Быть того не может. – Наверное, она только себя считала способной находить в грязи пистолеты.

– Может, может, – подтвердила Лидочка, – держи.

Она швырнула предмет Катьке, та поймала его и несколько раз повернула в руках, разглядывая, прежде чем произнести приговор:

– Портсигар.

– Вот именно, – сказала Лидочка.

– Кто-нибудь чужой уронил, – сказала Катька, – а мне бы предпочтительней пистолет. Надену белые колготки, поеду в Бендеры.

– Помолчи! – рассердилась Ольга. – Вечно несешь чепуху. Лучше посмотри, что я еще нашла.

С этими словами она кинула дочери новую находку. Та поймала ее и, оглядев, заметила:

– Мать, ты могла пристрелить единственную дочку. Это и в самом деле пистолет.

– Не может быть! – Ольга была потрясена. – Я ж думала, это просто железка.

Катя, не пожалев платья, отерла пистолет подолом. Даже из траншеи было видно, как поблескивал черный ствол.

– Только не стреляй, – попросила Катьку Лидочка. – В обойме должно быть столько пуль, сколько есть. Если будет на одну меньше, решат, что убийцей была ты!

Катя ахнула, но пистолет не выпустила.

Ольга кинулась вдоль траншеи в ту сторону, где берег осыпался и был пологим. За ней поспешила и Лидочка. Она брела и размышляла:

– Пистолет был выброшен в траншею вместе с вещами. Значит, никакое это не ограбление. Здесь и не пахнет случайным воришкой. Мы имеем дело с хладнокровным убийцей, который пытался скрыть свои следы и верно рассудил, что скорее всего вода в траншее останется до осени, потом замерзнет, а если в следующем году и придут строители раскапывать или закапывать, вернее всего, они воспользуются для своих целей экскаватором. Но главное в том, что убийца хотел смерти Сергея. И не нужны ему были такие красивые игрушки, как видео и будильник… Выходит, подозрение вновь падает на неуравновешенного толстяка Руслана. У него был повод и была возможность. А житейские блага его не волновали.

Ольга тяжело карабкалась, срываясь и сползая вниз. Лидочка подставила ей плечо. Дачница с собакой подошла к краю и спросила:

– Вода теплая?

Дачница была пожилой женщиной в толстых очках. Видно, ее очки были недостаточно толстыми.

Собака оглушительно лаяла. Голос у нее был пронзительный и неприятный.

Наконец Ольга вползла на берег, где ее подхватила Катя.

Лидочка последовала примеру Ольги и услышала конец беседы дачницы с Олей.

– Собака не может молчать, – оправдывалась дачница, – потому что на вас платье совершенно безумного цвета.

Было тепло, жарко, с каждой минутой все жарче. Дачница еще раз пригляделась к Ольге и Лидочке, замолчала и быстро пошла прочь, оттаскивая собаку, которая билась в истерике.

– Плохо дело, – сказала Катька, оглядывая женщин.

– А что? – спросила Лидочка.

– Вам же через поселок идти.

– Ой, – спохватилась Ольга. – Лучше я здесь до темноты посижу.

– В кустах, – согласилась Катька. – Желательно на муравейнике. Хотя нет, муравьям до тебя не добраться.

– Пошли, – сказала Лидочка. – Сейчас середина дня. То, что называется…

– Сиестой! – сообразила Катька.

– А в сиесту русский поселянин отдыхает.

– Это смотря кто, – возразила Ольга, которую более других беспокоило общественное мнение. – Бабы и старухи на нашей улице все сейчас у окон сидят. А моя бывшая свекровь – в огороде.

– Они и вечером будут сидеть, – сказала Лидочка.

– С перерывом на «Санта-Барбару», – поправила Катя.

Ольга тщетно пыталась стряхнуть с себя грязь.

– Я иду первой, – сказала Катька. – И несу сумку с добычей. Вы замыкаете шествие. Делайте вид, что вы только что принимали лечебные ванны.

– Выхода нет, – согласилась Лидочка, надевая на грязный купальник Ольгин халат. – Чем скорее мы достигнем вашего дома, тем лучше.

Они двинулись. Конечно, было страшновато и даже стыдно, словно они побывали в грязи ради извращенного удовольствия.

Лидочка шла, глядя себе под ноги, правда, собственные ноги не вызывали в ней ничего, кроме отвращения, потому что были облеплены пластами желтой грязи, столь липкой и приставучей, будто это была не грязь, а резиновый клей.

За заборами безумствовали собаки, но в последний момент их нервы не выдерживали, и, поджав хвосты, они кидались прочь.

Слева впереди показалась дача, где убили Сергея.

Она была угловой, здесь от Школьной отходил переулок.

Ольга и Катя не заметили, что в переулке, шагах в ста от того места, где он вливался в Школьную, стоят два человека – Виктор и Владимир. Но Лидочка их увидела и сбилась с шага. Ольга почувствовала неладное и тоже повернула голову направо. И все втроем, не оборачиваясь, кинулись бежать по улице.

До Ольгиной калитки оставалось сто шагов.

Они ворвались туда, Ольга задвинула засов.

Они пробежали в дом.

– Что будем делать? – спросила Катька.

– Надо прятать, – сказала Ольга.

– Я отнесу в милицию, – сказала Лидочка.

– Ой, и не думайте! Этот мордоворот все погубит! Ты знаешь, как он Толика не выносит. А меня тем более.

– Он Витю посадит, – заревела Катя.

– Твой Витя, – резко заметила Лидочка, – спит и видит, как бы нас всех перерезать.

– Он в прошлом году авиамоделизмом занимался! – возразила Катька.

– Хорошо, и что же вы предлагаете? – спросила Лидочка.

– Прежде всего забаррикадироваться, – сказала Ольга.

К счастью, здравый смысл ее не покинул. Оставляя с каждым шагом желтые пятна глины на половицах, они с Катей закрыли окна и двери.

– Теперь им придется ломиться, стекла бить, – сказала Ольга.

– До темноты мы должны спрятать улики, – сказала Катька. – И в таком месте, чтоб, сколько меня ни пытали, я бы им говорила – не знаю!

«Так, – подумала Лидочка, – нам только пыток не хватало!»

– Сначала давайте вымоемся, – сказала Ольга. Она была в своем доме, и потому к ней вернулась рассудительность отличницы. – Без этого нам из дома не выйти. Кто первый?

– Пускай тетя Лида, – сказала Катька. – Все-таки она гостья и подводница-доброволец.

Лидочка послушалась и первой отправилась под душ.

Она старалась мыться как можно скорее, но пришлось соскрести с себя столько грязи, что Лидочка смогла управиться только минут через двадцать.

– Господи, – сказала Катька, увидев ее после душа в чистом городском платье. – Разве бывают на свете такие красивые женщины?

Сама она запачкалась умеренно и потому отправила в душ второе чудовище – собственную мать. И показала Лидочке найденные улики, уже вымытые на кухне под рукомойником и аккуратно разложенные на столе вместе с добычей, принесенной раньше Виктором.

На столе, с которого Катя сняла скатерть, лежали: транзистор, электронный будильник, видео, серебряный портсигар с изображением коня в подкове, а также пистолет, марки которого никто не знал, и сколько патронов в нем осталось – тоже было неизвестно.

Лидочка осторожно по очереди поднимала вещи и рассматривала их. Вещи как вещи. Внутри портсигара осталось шесть размокших папирос. Странно, кроме Нины Абрамовны, никто папиросы в портсигаре не держит. Кстати, какой был портсигар у Нины? Лидочка вспомнила, как глядела на него. Точно такой. Значит, Нина забыла портсигар, когда уезжала в воскресенье вечером. А убийца в темноте, спеша инсценировать ограбление, хватал, что под руку подвернется, и заворачивал в плед. Вот и попал туда портсигар.

Из душа вышла Ольга.

– Я потом помоюсь, – сообщила она. – Только первую грязь сняла и уже сток засорила. Этих не видели?

– Нет, – сказала Лидочка и обернулась к Кате.

– Они мимо проходили, – сказала девушка, – посмотрели на наш дом. Витька кулак показал, а я от окна отпрыгнула.

– Давно проходили?

– Только что.

– Значит, дежурят. Будут штурмовать, – сказала Ольга. Видно, она об этом думала, пока была в душе. – Значит, нам надо улики унести. Лидочка, это твое дело.

– Почему мое?

– Ну мы же обсуждали! Унесешь и спрячешь, где хочешь. Только чтобы мы не знали. Если нас будут пытать, мы ничего не скажем. Не знаем, и все.

– Странный способ спасать мучителя Виктора от тюрьмы, – заметила Лидочка.

– Я лучше знаю, – сказала Ольга. – Пока время до темноты есть, беги.

– Куда?

– Не знаю. Улики должны попасть к Толику. Из твоих рук.

Лидочку охватило безнадежное чувство. Возле ее фамилии в классном журнале остановился безжалостный палец учителя, и его тонкие губы уже готовы ее произнести. Придется идти к доске…

– Катька, выгляни наружу. Но осторожно, – сказала Ольга.

Она сама уложила вещи в сухую сумку. На прощание велела Лидочке как следует промыть на ночь волосы. Потому что грязь страшно въедливая.

Катька, которая глядела через забор, укрывшись в малине, крикнула:

– Никого не видать!

– Лучше бы видать, – сказала Ольга. – Тогда знаешь, с какой стороны ждать опасность. Давай я на улицу выйду, стану их отвлекать.

– Осторожнее, мама, – встревожилась Катя. – Вон они! Из-за угла выглядывают!

– Это мне и нужно, – сказала Ольга.

Она пошла во двор, кинув Лидочке на прощание:

– Через три минуты после меня выходи из калитки направо и шагай к станции.

Сама же Ольга, как была в сарафане и босоножках, выскочила из калитки и, набирая скорость, пропала налево.

Лидочка взглянула в зеркало. Остатки желтой глины в мокрых волосах можно в счет не принимать. Платье на ней было свое, чистое, она оставляла его в доме, но босоножки влажные, отмытые кое-как.

Лидочка мысленно досчитала до ста и услышала голос Катьки:

– Тетя Лида, беги!

Как львица, услышавшая выстрел хлыста – команду бежать на манеж, – Лидочка рванулась на улицу.

Выйдя, не удержалась – оглянулась. Довольно далеко, у поворота на шоссе, Ольга размахивала руками, отвлекая от Лидочки братьев.

Лидочка побежала в другую сторону, повернула на широкую улицу, ведущую к станции, и направилась по ней мимо Дома художника и хозяйственного магазина. У переезда ей пришлось пропустить товарный поезд. Под грохот колес она обернулась – по шоссе в ее сторону бежали две, пока небольшие, но целеустремленные фигурки – Витя с Владимиром. Конечно, они сделали выводы из встречи с Ольгой. Теперь Ольге и Катьке пытки не грозили. Погоня устремилась за своей жертвой. Братья сообразили, а может, спасая дочь от пыток, Ольга сообщила негодяям, что ценности унесла московская гостья.

Товарняк казался Лидочке бесконечным. Она крутила головой, отмечая приближение грабителей. Теперь путь к Глущенкам, где она намеревалась спрятать улики, был неприемлем. Братья ее настигнут на полдороге.

Едва промчался, подбрасывая зад, последний из вагонов. Лидочка побежала налево, к станции. Между нею и братьями еще оставалось метров триста.

Она догнала девушку в красном костюме, спокойно шедшую к платформе, и спросила ее:

– Электричка скоро?

– Сейчас придет, – ответила девушка.

Лидочка добежала до середины платформы, где на нее вела лестница, как раз когда там затормозила электричка. Должно же человеку хоть раз повезти!

Но вместо того, чтобы кинуться в электричку, Лидочка нырнула под платформу, в густой, придавленный бетонными плитами платформы кустарник. Снаружи эта чащоба была непроглядна.

Она присела на корточки в душной чащобе кустарника. Вокруг валялись сброшенные с платформы баллоны из-под воды, пивные банки и обертки от жевательной резинки. К счастью, ничего паршивее, чем сухой мусор, поблизости не было.

Лидочке были видны колеса электрички, замедлявшие обороты возле платформы. Вот они остановились. Над головой заскрипели, раскрываясь, двери. Наступила тишина. Люди входили в поезд.

Рядом протопали быстрые шаги. Так-так-так – простучали они по лестнице.

– Скорее! – завопил Виктор.

– Ничего, успеваем, – ответил Владимир. – Не уедет, стерва!

Двери электрички скрипя закрылись. Качнулись, стали поворачиваться и завертелись железные колеса. Все быстрее и быстрее, грохот возрос до невыносимого – хотелось зажать уши… и вдруг оборвался. Стало светло – была видна противоположная платформа и рельсы, еще дрожащие от умчавшегося поезда.

И тут, таясь под платформой и слушая, как жужжат мухи, Лидочка отчетливо вспомнила, как Нина Абрамовна стоит на платформе, вечером в воскресенье, рядом с ней – Сергей. Она вынимает из сумки тот самый портсигар с конем и достает из него папиросу… Память не могла подвести Лидочку. Нина не забывала портсигар на даче. Она взяла его с собой.

В предвечернем воздухе был слышен лишь неясный гул удаляющейся электрички. И ни голоса, ни кашля, ни вздоха – все, кто хотел, уехали в Москву. И ее преследователи тоже уехали.

Сейчас они идут по вагонам. Наверняка идут по вагонам, разделившись, чтобы не упустить добычу.

Электричка, наверное, пуста или почти пуста, и они надеются, что можно вырвать сумку у женщины и выскочить на следующей станции.

Лидочка осторожно выбралась из-под платформы и не стала испытывать судьбу – она пошла к Глущенкам кружным путем по узкой улочке.

Глущенки были рады неожиданной гостье. И конечно же, заинтересованы сумкой, которую она притащила. Они жаждали узнать о новостях в деле о смерти Сергея.

Сначала Лидочка не хотела втягивать их в историю своих поисков улик в грязи и бегства от братьев-разбойников. Но нельзя же долго таиться от приятелей, к которым ты прибежала в поисках убежища! Если не Глущенкам, то кому же рассказать?

Пока Итуся готовила чай, Лидочка поведала о всех последних событиях – от похорон и поминок до сегодняшних приключений. Потом они разложили улики, и Итуся без колебаний опознала портсигар Нины и тоже вспомнила, как та доставала из него папиросу тем вечером на платформе.

Это открытие привело их к обсуждению характера Нины, ее жизни с Сергеем и возможной роли в его смерти. Казалось бы, кто может быть дальше от подозрений, чем Нина? Но вспомните слова ее, что легче убить человека, чем оформить документы на его смерть? И что это за совместные имущественные дела? Почему ей надо было спешить к нотариусу? Может быть, Сергей оставил завещание? У нас, в стране победившего и побежденного социализма, завещаний не оставляют, а если надумают кого-то убить из-за квартиры или огородного участка, прекрасно обходятся и без нотариуса…

У кого можно спросить о портсигаре? У самой Нины? И вызвать этим в ней подозрения? Чтобы она начала заметать следы? К тому же не исключено, что ее портсигар попал в траншею случайно…

– Какая такая может быть случайность! – закричал Глущенко, которому надоели сложные рассуждения женщин. – Портсигар едет в одну сторону и попадает в траншею в другой стороне. Легче поверить в существование двух одинаковых портсигаров.

За окнами стемнело. И хотя братья Виктор и Владимир не могли заподозрить, что Лидочка скрывается в Челушинской, лес на участке казался недобрым. Итуся закрыла окна и шторы на веранде, объяснив это тем, что на свет летят комары. Но, вернее всего, и ей ночь показалась враждебной.

Лидочка стала собираться домой, но, конечно же, Глущенки ее не отпустили, и она легко позволила себя уговорить.

Они долго не спали, смотрели телевизор, порой вспыхивал разговор об убийстве и злополучном портсигаре, но Женя переводил его на другое, чтобы не тревожить женщин, как он выразился, перед отходом ко сну.

Утром Лидочка проснулась от пения птиц и барабанной дроби солнечного грибного дождя по листьям. Глущенки уже поднялись, сумку с уликами они спрятали в чулане, заставив банками с краской и завалив тряпьем. Там улики должны были таиться до следующего утра.

* * *

Утренняя электричка была битком набита. Женя проводил Лидочку и сказал на прощание:

– В семье Глущенко стало доброй традицией провожать Лидию Берестову на утреннюю электричку.

Братьев-разбойников не было – наверное, они спят, устав от поражений. И все же Лидочка не могла отделаться от неприятного чувства беззащитности: она все поглядывала на дверь вагона, и, как назло, в вагон входили молодые люди, однотипные с Владимиром или Виктором, настолько похоже одетые и остриженные, что Лидочке хотелось спрятаться под лавку. И все же это нервное путешествие закончилось благополучно.

В половине девятого Лидочка добралась до дома.

Из окна была видна пустая воскресная улица. Над крышами громоздились грозовые тучи.

Умывшись на этот раз как следует, Лидочка могла сказать себе, что теперь на ней не осталось следов желтой грязи. Позавтракав, Лидочка принялась выполнять программу, обговоренную вчера вечером с Глущенками.

Сначала она позвонила Марине Котовой.

Та работала дома.

Лидочка не хотела говорить ей больше, чем было необходимо. Зачем втягивать человека в события, и без того уже ее задевшие? Но Лидочке требовалось узнать о портсигаре.

Марину нетрудно было разговорить – все, связанное со смертью Сергея, ее интересовало. Поболтав о жизни в издательстве и вновь выслушав о нежелании Марины ехать на допрос к Толику, Лидочка как бы невзначай заметила:

– А Нина меня удивила. Я с ней давно не виделась, конечно, но мне кажется, что она сильно изменилась.

– Ничего удивительного! В ней всегда сидела командирша, – ответила Марина. – Ей бы командовать взводом в женском батальоне, который охранял от большевиков Зимний дворец. В жизни бы они его не взяли.

– Она любит власть?

– Она ушла от Сергея только потому, что не смогла его сломить. Он должен был быть рядовым в ее взводе. Кому-то это нравится, но Сергей был слишком штатским человеком.

– Теперь у нее есть свой взвод. Лицей.

– Не хотела бы я отдать своего сына в этот кадетский корпус, – согласилась Марина, – наверное, она по утрам их выстраивает и проверяет ногти и уши. – Она засмеялась.

– Нина даже свой внешний вид подгоняет под эту роль, – заметила Лидочка.

– Конечно! Ты обратила внимание на ее портсигар! В каком антикварном магазине она его раскопала? И папиросы «Беломор»! Ты заметила? Разве такие папиросы еще производят?

Именно это и требовалось. Как хорошо, что Марина сама заговорила о портсигаре!

– Я заметила портсигар, но не придала ему значения, – сказала Лидочка.

– Странно. Ты с твоей наблюдательностью…

– Мне это показалось только забавным. Пижонство дамы.

– Любой психиатр скажет тебе, что портсигар с папиросами – способ сублимации. Подсознательно она всю жизнь страдала от того, что не родилась мужчиной.

– Он, наверно, дорогой?

– Ты о чем?

– О портсигаре. Меня он удивил – при чем тут лошадиная голова?

– Думаю – случайно, какой попался. Но он должен прилично стоить. Мне он показался серебряным.

– В любом случае его жалко потерять. Второго такого не найдешь.

– Разумеется, – ответила Марина. – В любом случае она его бережет. Когда мы ехали в электричке домой, она его при мне сунула в кожаный кисет, клянусь тебе! И положила на самое дно сумочки. А когда я спросила ее, неужели ей нравится изображать грузчика с папиросой, она лишь улыбнулась снисходительно – знаешь, как она умеет улыбаться? – и ответила, что портсигар – подарок одного близкого человека. Думаю, врет. Купила в антикварном!

– Ой, – сказала Лидочка, – тут ко мне звонят в дверь. Кто-то пришел. Мариночка, будь дружком, позвони мне завтра, как вернешься от Анатолия Васильевича. Тебе во сколько надо быть?

– К двенадцати тридцати. Ой, как не хочется ехать! Я даже горло в зеркало рассмотрела. Думаю, а вдруг красное, тогда я врача вызову, бюллетень возьму…

Марина смущенно засмеялась и повесила трубку.

Лидочка сидела возле телефона, размышляя. Итак, портсигар берегли, портсигар был якобы подарен каким-то близким человеком. И, главное, портсигар был у Нины, когда они ехали с Мариной в электричке.

Теперь, согласно сценарию, разработанному с Женей Глущенко, следует позвонить Нине. И прежде всего спросить, почему она курит папиросы… Нет, не хочется! Лидочка поняла, что не будет звонить Нине.

Почему мне больше всех надо? Я тихий человек, я не люблю лазать в траншеи за пистолетами и скрываться под платформами. Если у Нины пропал портсигар, пускай с этим разбирается Толик… Тебе-то что?

Но Лида знала – ей до этого есть дело. Ей было жалко слонопотама Руслана. Она ему верила, верила, что он не стрелял в Сергея. Ей очень не хотелось, чтобы Руслана арестовали и посадили в тюрьму за убийство, которого он не совершал.

«Хорошо, – сказала себе Лидочка, – я честная, законопослушная гражданка. Если Руслану будет грозить опасность, я скажу Толику о портсигаре. Если же Руслана не заподозрят, пускай все останется как есть…»