Текст книги "За пригоршню чар (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

С колотящимся сердцем я поднялась на ноги – и разинула рот, когда увидела Дженкса.

– Бог… ты… мой!.. – прошептала я.

Дженкс повернулся ко мне, испуганно глядя круглыми глазами. Худое лицо страдальчески запрокинулось к потолку, грудь двигалась так, словно у него гипервентиляция. Кери возле мойки просто сияла, потрясенная Айви не могла отвести отбывшего пикси глаз, Кистену было немногим лучше. Маталина плакала, а пиксенята летали по всей кухне. Кто-то наконец запутался у меня в волосах, вернув меня к реальности.

– Все, кому нет пятнадцати – кыш из кухни! – крикнула я. – Дайте мне бумажный пакет, кто-нибудь. Айви, принеси Дженксу полотенце. Можно подумать, ты ни разу в жизни голого мужика не видела.

Айви так и подскочила.

– Чтобы он сидел на моем кухонном столе – не видела, – проворчала она, удаляясь.

Я выхватила пакет из рук Кистена, глаза у Дженкса от страха стал и совсем круглые. Встряхнув пакет, я туда дунула и протянула Дженксу:

Дыши сюда.

Рейч? – пробормотал он; лицо у него было бледное, а плечи холодные – я потрогала. Он вздрогнул, но дал мне прижать пакет к его лицу. – Сердце… – глухо сказал он сквозь пакет. – С ним что-то не так! Я умираю, Рейч! Преврати меня обратно!

Улыбаясь, я держала пакет у лица абсолютно голого, перепуганного до смерти Дженкса.

– Нет, просто оно так медленно бьется, – объяснила я. – И дышать надо не так быстро. Успокойся. Закрой глаза, вдохни, досчитай до трех, выдохни, посчитай до четырех…

– Иди ты в задницу, – сказал он, обхватывая себя за плечи и начиная трястись. – Ты мне уже один раз велела закрыть глаза и посчитать – и что из этого вышло?

Вернулась Айви, обернула его полотенцем по бедрам и набросила еще одно полотенце ему на плечи. Он понемногу успокаивался, глаза обежали кухню, метнулись к просвету арки. Потом он увидел сад сквозь окно и поперхнулся.

– Твою мать!.. – прошептал он, и я убрала пакет. Пусть на вид его было не узнать, но говорил он точно как прежний Дженкс.

– Полегчало? – спросила я, отходя.

Он мотнул головой, сел удобней и сосредоточился на дыхании. Мы все с разинутыми ртами стояли кругом, разглядывая шестифутового пикси. Говоря коротко, он был… отпад!

Дженкс говорил, что ему восемнадцать, и настолько он и выглядел. Великолепные восемнадцатилетние мускулы, и еще круглые невинные глаза, и гладкое юное лицо, и грива перепутанных белокурых кудрей, которые некому было причесать. Крылья исчезли, остались только поддерживавшие их крепкие тонкие мышцы и широкие плечи. Талия у него была тонкая, а болтающиеся над полом ступни – длинные и узкие. Ступни имели идеальную форму, и у меня брови полезли на лоб: я помнила, что одна нога у него была здорово повреждена.

Я молча оглядела все прочее: шрамы исчезли все до одного, даже тот, что остался от фейрийской стали; невероятно четко вылепленные мышцы пресса бугрились на животе. Дженкс был тощий и гладкий, как подросток на пороге взрослости. Весь он был длинный, стройный, сильный и гладкий – и ни волоска на коже, если не считать бровей и блондинистой гривы на голове. Да, знаю. Да, посмотрела.

Он глянул мне в глаза из-под спутанной челки, и я завороженно моргнула. У Кери глаза зеленые, но у Дженкса они оказались зеленые невероятно – словно свежие листочки. Зеленые глаза щурились от гнева, но даже задержавшийся в них страх не мог скрыть его юность. Да, у него была жена и пятьдесят четыре ребятенка, но на вид он был настоящий первокурсник. Донельзя аппетитный первокурсник университета, специализирующийся в… ох-черт-я-тоже-такое-хочу!

Дженкс потер макушку, ушибленную о посудную стойку.

Маталина? – позвал он; интонации были знакомые, а голос – совсем чужой. – Ох, Маталина, – прошептал он, когда она приземлилась на его дрожащую ладонь. – Ты такая красивая!

Дженкс, – всхлипывая, сказала она. – Я так тобой горжусь! Я…

Тс-с, – сказал он, и лицо его исказилось болью, когда он понял, что теперь ему ее не поцеловать. – Не плачь, Мэтти. Не надо. Все будет хорошо, обещаю.

Она потеребила платье, опустив голову, а у меня чуть у самой слезы не потекли.

– Прости… Я сама себе обещала, что не стану плакать. Не хочу, чтобы ты видел, как я плачу!

Она метнулась вверх и вылетела в арку. Дженкс рванулся за ней, наверняка забыв, что крыльев у него уже нет – и полетел на пол лицом вперед.

Дженкс! – воскликнула я, услышав глухой удар и последовавшие метафоры.

Пусти меня! Не трожь! – крикнул он, отбиваясь от меня и пытаясь встать на ноги – только затем, чтобы шлепнуться снова. Полотенце развязалось, и он пытался встать, да еще и тряпку эту удержать. – Да чтоб оно все провалилось! Почему я не могу стоять нормально? – Лицо у него посерело, и он затих: – Черт, мне опять отлить надо.

Я умоляюще посмотрела на Кистена. Живой вампир шагнул вперед, без труда поймал болтающиеся Дженксовы руки и вздернул его с пола. Дженкс оказался выше сантиметров на десять, но Кистен у себя в клубе вышибалой начинал.

Пошли, Дженкс, – сказал он, перемещая того к коридору. – Я тебе найду пару шмоток. Падать на пол куда приятней, когда задница одета.

– Маталина? – в ужасе из коридора крикнул Дженкс, отбиваясь от тащившего его к моей ванной Кистена. – Эй, я сам идти могу! Я просто забыл, что крыльев теперь нет. Пусти, я сам справлюсь!

Я вздрогнула от стука двери.

– Ничего так у тебя задница, Дженкс! – крикнула Айви в наступившую паузу. Качнув головой, она подобрала брошенное Дженксом полотенце и сложила, словно ей надо было чем-то себя занять.

Я глубоко вздохнула.

– Знаешь, – сказала я Кери, – такого фантастического заклятья я в жизни не видела.

Кери просияла, и я поняла, что все это время она в тревоге ждала моего признания.

– Проклятья, – поправила она, глядя на чашку у себя в руке и краснея. – Спасибо, – скромно добавила она. – Я все записала на обложке, включая дополнения – на случай, если тебе оно снова понадобится. Контрпроклятье там же, как ему и полагается. Все, что нужно будет – коснуться линии и произнести ключевую фразу.

Контрпроклятье, мрачно подумала я. Интересно, оно еще сильней замарает мне душу, или комплект идет по одной цене?

– Э-э… Спасибо, Кери. Ты просто чудо. Я бы такие сложные чары никогда не сделала. Спасибо тебе.

Она с довольным видом прихлебывала чай.

– Ты мне вернула душу, Рэйчел Мариана Морган. Немного облегчить тебе жизнь – сущие пустяки.

Айви невежливо фыркнула и бросила сложенное полотенце на стол. Похоже, она не знала, что ей теперь делать.

Моя душа. Бедная, измазанная, почерневшая душа.

У меня во рту пересохло, когда до меня дошел весь ужас того, что я сделала. Черт… Я заигрывала с черными искусствами. Нет, не с черными – за них всего-то в тюрьму сажают, – а с демонскими. Против людей, практикующих демонскую магию, даже законов не написали. Меня бросило в холод, потом в жар. Я не просто только что положила пятно на собственную душу, но еще и считала это добрым делом.

О Господи, меня сейчас стошнит.

– Рэйчел?

Я шлепнулась в кресло, меня трясло. Кери взяла меня за плечо, но я почти не чувствовала ее руки. Айви что-то кричала, а Кери сказала ей убраться и подождать, мол, это просто отложенный шок из-за такого крупного нарушения баланса реальности, и что со мной все будет хорошо.

Хорошо? Я уронила голову на стол – чтобы не сползти на пол самой. Ну, может и так.

Rhombus, – прошептала я, ощутила мгновенное соединение с линией, и вокруг меня возник защитный круг. Кери шагнула ко мне ближе, пока круг еще не замкнулся. Я три месяца это лей-линейное заклинание использовала, и оно было белое, черт возьми, не черное!

Рэйчел! – крикнула Айви, когда нас разделила трепещущая плоскость безвременья. Я подняла голову, твердо решив не блевать. Мне надо было посмотреть, что я натворила со своей душой, и хоть ауру я видеть не могла, но могла оценить ущерб по ее отражению в мерцающей полоске безвременья.

Господи помилуй, – прошептала я, чувствуя, как отливает кровь от щек.

Все не так страшно, Рэйчел. – Кери склонилась надо мной, стиснула мне руку, заставляя смотреть на себя. – Отражение искажено. Чернота еще не впиталась, только растеклась.

Не впиталась? – хрипло переспросила я. – Я не хочу, чтобы она впитывалась!

Моя аура превратила обычный красный пласт безвременья в черный – и только под чернотой лежал мой собственный золотой цвет, словно патиной покрывшийся. Я с трудом сглотнула. Я не сблюю. Не сблюю.

– Будет лучше, поверь.

Я встретила ее взгляд, и паника слегка улеглась. Будет лучше. Кери обещала, и мне надо ей верить.

– Рэйчел! – крикнула Айви, оставшаяся за кругом. – Убери его!

У меня болела голова, воздуха не хватало.

– Прости, – прошептала я, разрывая контакт с линией. Пласт безвременья задрожал и исчез, поток энергии вылился из моего ци. Не хотела я оставлять сейчас в себе ничего лишнего – мне черноты этой хватало по горло.

Растерянная Айви с усилием расправила плечи, поморгала, стараясь обрести привычное спокойствие – а мне ясно было, что она предпочла бы залепить мне оплеуху и обозвать дурой, или наоборот – обнять и сказать, что все будет хорошо. Ни того, ни другого сделать она не могла, так что просто стояла с потерянным видом.

– Мне пора, – коротко сказала я, с трудом поднимаясь на ноги.

Кери грациозно выпрямилась и ушла у меня с дороги, но Айви протянула ко мне руку.

– Подожди, Рэйчел, – сказала она и ухватила меня за локоть.

Я остановилась, мир в глазах покачнулся и поплыл.

Нельзя мне было здесь оставаться. Я себя чувствовала будто прокаженная среди чистых, будто пария среди знати. Меня покрывала чернота, и на этот раз – моя собственная.

Дженкс! – позвала я, уворачиваясь от Айви и направляясь к себе в комнату. – Уезжаем!

Рэйчел, что ты делаешь?

Зайдя в комнату, я сунула ноги в туфли, схватила сумку и протиснулась мимо Айви в коридор.

Что собиралась, – ответила я, не обращая внимания, что она идет за мной по пятам.

Вы никакой еды не взяли, – напомнила она. – Ты еще в себя не пришла после этого… заклинания. Ничего с тобой не случится, если ты сядешь и выпьешь чашку кофе.

В ванной что-то загремело, донесся сдавленный крик Кистена. Дверь распахнулась во всю ширь, я замерла на месте. Кистен с перекошенной мордой опирался на мойку, пытаясь вдохнуть. Дженкс в серо-черном Кистеновом трико небрежно придерживал дверь, но в зеленых глазах метался страх.

– Прости, – вполне искренно сказал он. – Я, э-э… поскользнулся. – Он оценил мой загнанный вид и поинтересовался: – Все собрала?

Я затылком чувствовала Айви.

– Ага, – сказала я, выставляя сумку вперед. – Давай, принеси пользу обществу. Закинь сумку в машину.

Он удивленно моргнул, а потом ухмыльнулся, показав ровные белые зубы.

– Ну да. Это я могу.

Я подала ему сумку, Дженкс пошатнулся от тяжести и вписался головой в стенку узкого коридора.

– Да чтоб ему! – завопил он, врезавшись в противоположную стенку в попытке восстановить равновесие. – Все под контролем! – быстро добавил он, отмахиваясь от рук помощи. – Под контролем, под контролем… Тинкина мать, какого черта эти стены так близко понастроили? Как по муравейнику бредешь, блин!

Я за ним проследила – убедиться, что он не шлепнется. Выбравшись на открытое место в церковный зал, без спасительных стен, он покачнулся, и я невольно потянулась ему помочь, но он удержался на ногах. Пиксенята роились вокруг, подбадривая, советуя и оглушительно вопя. Понадеявшись, что он все же догадается идти по ступенькам крыльца, а не прыгать, я пошла в кухню. Айви дышала мне в затылок, молчаливый и задумчивый Кистей шел следом.

Рэйчел, – сказала Айви, пока я стояла посреди кухни, пялясь на Кери и пытаясь вспомнить, зачем я сюда пошла. – Я еду с тобой.

Нет, не едешь. – А, ну да. Мои причиндалы. Я повесила на плечо сумку с рабочими амулетами и полезла в шкаф за холщовой авоськой, с которой Айви ходила по магазинам. – Если ты отсюда уедешь, Пискари влезет тебе в голову.

Тогда пусть Кистен поедет, – в ее шелково-серый голос вкрались нотки отчаяния. – Нельзя тебе одной ехать!

– Я не одна еду, со мной Дженкс.

Демонские книги – все три – я затолкала в авоську, потом добыла из-под стола пейнтбольный пистолет, я там его хранила, чтобы ползком добраться при случае. Я не знала, что мне может понадобиться, но если уж пользоваться демонской магией, то пользоваться. В горле у меня появился комок, я чуть не расплакалась и задержала дыхание. Да что это со мной, черт возьми?

– Дженкс на ногах едва держится! – возразила Айви, глядя, как я выгребаю в сумку все подряд из шкафа с амулетами.

Амулеты от боли, маскировочные чары… Да, они будут кстати. Я резко остановилась, заметив состояние Айви. Сердце колотилось слишком сильно.

А у тебя в голове бог знает что делается, – продолжила Айви. – Я тебя одну не отпущу.

Со мной все в порядке! – сказала я, дрожа. – И я не одна, а с Дженксом! – Кистен поднял брови на мой крик. – Мне вполне хватит Дженкса в напарниках. Только он один мне всегда и был нужен в напарниках! Единственный раз, когда я крупно облажалась – это когда была без него. И можешь не сомневаться, Дженкс не подведет!

Айви прикусила язык.

Я не это имела в виду, – сказала она, но я протолкалась мимо нее в коридор, едва не сбив с ног Дженкса, и поняла, что он все слышал.

Давай отнесу, – тихо сказал он. Я отдала ему сумку с демонскими книгами. Он пошатнулся, но на этот раз головой о стенку не стукнулся. Он побрел прочь по темному коридору, а я помчалась в комнату Айви, опустилась на коленки у ее кровати и вытащила меч – я как-то видела, что она туда его запихивала.

Рэйчел! – услышала я ее возмущенный возглас из коридора, когда выпрямилась, сжимая в руках ножны с до ужаса острой катаной.

Можно мне его взять? – коротко спросила я, и она кивнула. – Спасибо.

Вот. Дженксу нужен меч. Это сейчас он не может шага сделать, чтобы куда-нибудь не вмазаться, но он научится, а потом ему будет нужен меч.

Я повесила меч себе на плечо рядом с сумкой и пошла к выходу, Кистен с Айви поплелись за мной. Я злилась и хотела злиться. Если не буду злиться, то раскисну. У меня душа черная. Я занимаюсь демонской магией. Превращаюсь как раз в то, что я ненавидела и чего боялась, и делаю это ради человека, который мне врал, который меня бросил, и еще впутал сына моего напарника в воровство.

Заглянув по пути в ванную, я прихватила туалетные принадлежности. Дженксу понадобится зубная щетка. Черт, ему еще уйма всего понадобится, но мне пора отсюда выбираться. Если я приторможу хоть на минутку, я начну понимать, как глубоко я вляпалась в дерьмо.

– Рэйчел, подожди, – позвала Айви, когда я выбежала в переднюю, схватила с крючка кожаную куртку и открыла дверь. – Рэйчел, да стой же!

Я остановилась. Весенний ветерок трепал мне волосы, птички чирикали, на плече висели сумка и меч, в руке зажата косметичка с туалетными принадлежностями, а через руку свешивается пальто. Дженкс неподалеку от крыльца баловался со скользящей дверью машины, елозил ею туда-сюда, наиграться не мог. Волосы у него сияли на солнце, а над макушкой носились пиксенята. Чувствуя, как колотится сердце, я повернулась к Айви.

Она стояла в проеме двери, совершенно растерянная, обычно спокойное лицо ожесточилось, а глаза большие от страха.

– Я тебе купила лэптоп, – сказала она и протянула его мне, потупившись.

О Господи, она мне уступает рубеж обороны!

Спасибо, – пролепетала я, почти обомлев от неожиданности. Ноут был в кожаном чемоданчике, а весил от силы килограмма полтора.

Он на тебя зарегистрирован, – сказала она, глядя, как я его вешаю на свободное плечо. – Я добавила тебя в контакты, так что тебе надо только включить его и нажать клавишу. Список номеров локальных серверов я тебе написала – для всех городов, которые вы можете проезжать.

Спасибо, – повторила я. Она мне доверила часть того, что помогает ей сохранять в этой жизни трезвый рассудок. – Айви, я вернусь.

Ник мне то же самое сказал. Но я и правда вернусь, я не врала.

Подчиняясь порыву, я поставила сумку на крыльцо и обняла ее – она замерла, но потом обняла меня тоже. Ее едва уловимый аромат переполнил мои чувства, и я шагнула назад.

Кистен молча ждал у нее за спиной. Только теперь, глядя, как Айви стоит на крыльце, опустив одну руку, и схватившись другой за собственный локоть, я поняла, что он пытался мне сказать. Она не за меня боялась, а за себя – боялась, что сорвется на старое, если рядом не будет меня, если некому будет напоминать ей, какой она хочет быть. Неужели все было так ужасно?

Я взорвалась. Так нечестно, какого хрена! Ну да, мы подруги, но она должна уметь о себе позаботиться!

Айви, – сказала я. – Мне надо ехать, хоть я и не хочу.

Так езжай! – выпалила она. Прекрасное лицо исказилось гневом, глаза мгновенно почернели. – Я тебя и не прошу остаться!

Угловато, но с вампирской быстротой повернувшись, она распахнула дверь в церковь. Дверь захлопнулась у нее за спиной и оставила меня моргать глазами и думать, что я не так сказала. Да, она меня не просила остаться, это Кистей просил.

Кистей взял мою сумку, и мы вместе пошли вниз по ступенькам; у меня болтались шнурки от ботинок. У машины я принялась неуклюже копаться в рабочей сумке, разыскивая ключи, и только потом вспомнила, что Кист мне их еще не отдал. Ключи зазвякали, когда он мне их протянул, и в машине весело завизжали пикси.

– Ты за ней приглядишь? – спросила я Киста.

– Честное скаутское. – Голубые глаза щурились, и не только от солнца. – Отгулы возьму.

Дженкс обошел машину, молча забрал у меня пальто, косметичку, меч – последнее с восхищенным рычанием. Я дождалась, пока закроется скользящая дверь и стукнет дверь Дженкса со стороны пассажира.

– Кистен, – сказала я, чувствуя угрызения совести. – Она взрослая женщина. Почему мы с ней обращаемся будто с инвалидом?

Он обнял меня за плечи.

– Потому что она такая и есть. Потому что Пискари может влезть ей в мозг и заставить сделать чуть ли не все, что захочет, и каждый раз он что-то в ней убивает – потому что он прививает ей свою жажду крови, потому что заставляет ее вести себя так, как она не хочет. Потому что она ведет его незаконный бизнес из чувства долга и управляет своей долей в вашем детективном агентстве из чувства любви.

Угу. То-то и оно. Я отстранилась и поджала губы.

Я ей не обещала навсегда остаться жить в церкви, и даже в Цинциннати остаться не обещала. Не обязана я хранить ее душевное здоровье!

Верно, – спокойно сказал он. – Но так случилось.

А не должно было. Черт, Кистен, я только хотела ей помочь!

Ты и помогла, – сказал он, целуя меня в лоб. – Все будет в порядке. Но Айви не выбрала бы тебя опорой, если бы ты ей не позволила, и ты это понимаешь.

С-супер, только это мне и нужно: угрызения совести. Ветер трепал челку Кистена, а я растерянно смотрела на дубовую дверь, за которой скрылась Айви.

– Что с ней было? – прошептала я. Лицо Кистена потеряло выражение.

– Пискари… – выдохнул он. – Пискари ее так обработал за пару лет, что родители на два последних года школы услали ее из города – надеялись, что он к ней интерес потеряет. Она вернулась еще в худшем состоянии, Стрижу спасибо. – Глаза у него сощурились от давней, но не забытой злости. – Эта женщина могла бы спасти Айви своей любовью, но она так хотела крови все больше, секса все горячее, что только ее утопила.

Я похолодела, ветер шевелил мне кудри. Это я знала, но это явно было еще не все.

Кистен нахмурился, видя мою тревогу.

– Когда она вернулась, Пискари стал играть на ее новых болевых точках. Он упивался ее отчаянием, подталкивал ее вести себя вразрез с ее убеждениями. Со временем она перестала сопротивляться и пыталась как-то сохранить рассудок, полностью отключаясь и позволяя Пискари делать из нее все, что он хотел. Она причиняла боль любимым людям в моменты, когда они меньше всего этого ждали, а когда ее все бросили, принялась совращать незнакомцев.

Кистен опустил взгляд на свои босые ноги. Он тоже был из тех, кому она причиняла боль, и ясно было, что ему стыдно, что он ее бросил.

Ты ничем ей не мог помочь, – сказала я, и он с гневом вскинул голову.

Это было ужасно, Рэйчел, – сказал он. – Я должен был помочь! А я просто отвернулся и ушел. Она не рассказывала, но думаю, ей случалось убивать, чтобы насытить жажду крови. Черт, надеюсь, это действительно были случайности.

Я сглотнула ком, но он еще не все рассказал.

– Потом она впала в буйство. – Он глядел на машину, но глаза были расфокусированы, словно он в прошлое глядел. – Живой вампир, но со способностями мертвого, прекрасная и соблазнительная смерть, гуляющая под солнцем. Такой ее сделал Пискари, и все ее преступления прощались. Любимое дитя.

Последние два слова он сказал с горечью и посмотрел на меня.

– Не знаю, что случилось, но как-то утром я нашел ее на полу у себя на кухне, всю в крови и слезах. Мы тогда уже несколько лет не виделись, но я ее оставил у себя. Пискари ее оставил в покое, и понемногу ей стало лучше. Наверное, он побоялся, что она слишком быстро себя убьет. Понял я только, что она нашла способ справиться с жаждой крови, примешав ее к сексу и так ослабив. А потом она встретила тебя и смогла вообще все прекратить.

Кистен погладил меня по волосам.

– Она теперь собой довольна. Ты права, она не бросит все сразу только из-за твоего отъезда. Но вот… – Он поморщился, и глаза опять затуманились. – С ней было плохо, Рэйчел, потом стало лучше. А когда она тебя встретила, она нашла в себе стержень, который Пискари не смог согнуть. И мне страшно не хочется увидеть, как он сломается.

Я вся тряслась, руки сами собой потянулись к его рукам.

– Я вернусь.

Он кивнул, глядя на мои пальцы в своих ладонях.

– Знаю.

Я чувствовала, что пора уезжать. Неважно, что теперь это чувство шло от потребности сбежать от того, что он мне рассказал. Я глянула на ключи:

– Спасибо за машину.

– Фигня, – сказал он, выдавив улыбку, но глаза так и остались тревожными, очень тревожными. – Вернешь заправленную.

Он шагнул ко мне, и я прижалась к нему, еще раз вдохнув его запах. Голова запрокинулась и наши губы встретились, но поцелуй был никакой – тревога лишила нас всякой страсти. Я ради Дженкса еду, не ради Ника. Нику я ничего не должна.

Я тебе в сумку кое-что положил, – сказал Кистен, и я отстранилась.

Что это? – спросила я, но он не ответил, только улыбнулся и нехотя шагнул прочь.

Пальцы погладили мне руку напоследок и соскользнули.

Пока, Кист, – прошептала я. – Я ненадолго. Он кивнул.

Пока, солнышко. Береги себя.

Ты тоже.

Он повернулся и ушел в церковь. Дверь скрипнула и закрылась.

Опустошенная, я повернулась и открыла дверцу машины. Дженксовы детишки посыпались из открытого окна, я села и хлопнула дверцей. Уложив под сиденье лэптоп и сумку, я вставила ключ в зажигание. Мощный мотор ровно загудел, и только тогда я глянула на Дженкса, опять поразившись, что он сидит тут в Кистеиовом трико и сверкает золотистой шевелюрой. Уму непостижимо.

Он уже пристегнулся и даже соизволил убрать руки от солнцезащитного козырька, который дергал вверх-вниз.

– А ты маленькая, – сказал он наконец с видом одновременно наивным и взрослым.

Улыбка скривила края моих губ. Включив передачу, я выехала на улицу, набирая скорость.