Текст книги "За пригоршню чар (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

Я закрыла глаза, понимая, к чему все клонится.

А так как ты мужчина, – зло сказала Айви, – у нее не будет проблем, если кровь перейдет в секс?

Вероятно.

Ответ прозвучал уверенно, и я открыла глаза.

– Ненавижу тебя, – прошептала она. – Будь ты проклят!

Кистей ничего не ответил, потом донесся тихий звук поцелуя:

– Ты меня любишь.

Я стояла в коридоре с пересохшим ртом, боясь шевельнуться в тишине, оставленной затихшим плеером.

– Айви, – позвал Кистен нежно. – Я не стану ее у тебя сманивать, но сидеть и притворяться каменным я тоже не буду. Ты поговори с нею. Она знает, каковы твои чувства, и все же живет в соседней комнате, а не на другом конце города. Может быть…

У меня закрылись глаза в буре противоречивых чувств. В голове мелькнули картинки, как мы с Айви живем в одной комнате, и они потрясли меня. Как я залезаю под шелковые простыни и прижимаюсь к ее спине, ощущаю аромат ее волос, как она поворачивается ко мне, и ее улыбка у меня перед глазами. Какие у нее припухшие со сна глаза, как она тихо что-то бормочет – радостная оттого, что я пришла. Да что это я, сбрендила, что ли?!

– Она безрассудна, импульсивна – и умеет быть невероятно заботливой и любящей. Она рассказала мне, что случилось, но не думает после этого хуже ни о тебе, ни о себе. Пусть даже получилось плохо.

Замолчи, – шепнула Айви, и в голосе ее слышалось самообвинение и страдание.

Ты открыла эту дверь, – напомнил он, заставляя ее снова вспомнить, что она сделала. – И если ты не проведешь Рэйчел через нее, она найдет другого, кто это сделает. Я не должен просить твоего разрешения. И если только ты мне прямо сейчас не скажешь, что будешь искать с ней баланс крови, это сделаю я – если она меня попросит.

Я поежилась и вздрогнула от легкого прикосновения к ноге. Это была Рекс, но я для нее была всего лишь предметом, о который можно потереться по дороге, идя в гостиную на голос Айви.

Не могу я! – вскрикнула она, и я вздрогнула еще раз. – Пискари… – судорожный вдох, – Пискари вмешается и заставит меня на нее снова напасть. Может быть, даже убить.

Это только предлог, – безжалостно отмахнулся он. – А причина – в том, что ты боишься.

Я стояла в коридоре и дрожала, чувствуя, как поднимается напряжение в комнате за аркой. Но голос Кистена стал намного мягче – теперь, когда он заставил ее осознать свои чувства,

– Ты должна ей об этом сказать, – продолжал он негромко.

Айви шмыгнула носом – отчасти в печали, отчасти от черного юмора ситуации.

– Только что сказала. Она в коридоре.

Я втянула воздух сквозь зубы и резко выпрямилась

– Черт! – в панике произнес Кистен. – Рэйчел?

Распрямив плечи и выставив подбородок, я пошла на кухню. Кистен выскользнул в коридор, и меня скрутило напряжением. В арке возникли его стройная фигура, широкие плечи, моя любимая красная шелковая рубашка. Он был в ботинках, они отлично смотрелись, выглядывая из-под джинсов.

Мне оттягивал руку его браслет, я повернула его, думая, не надо ли снять.

– Рэйчел, я не знал, что ты здесь, – сказал он, морщась от неловкости. – Прости меня. Ты не игрушка, на которую я должен просить у Айви разрешения поиграть.

Я встала к нему спиной, с напряженными плечами, и начала разгружать сумку. Оставив сыр, грибы и ананас на столе, я подошла к буфету и повесила сумку на крюк, который вчера прибила. На меня вдруг нахлынули воспоминания об уютной комнате Айви, лице Кистена, его теле у меня под руками, о моих чувствах при этом. Скованными шагами я подошла к плите и сняла с соуса крышку. Хлынул пар, благоухающий томатом, дыхание пара шевельнуло мне волосы. Почти не глядя, я помешала соус, а Кистен шагнул ко мне:

– Рэйчел?

Я выдохнула, сделала вдох и задержала дыхание. В полном смятении.

Очень осторожно – почти невесомо – Кистен положил мне руку на плечо, И меня тут же отпустило, а он, ощутив это, прижался ко мне сзади, обнял руками, не давая мешать соус.

– Она знала сразу, когда я только вошла.

– Наверное, – шепнул Кистен мне в ухо. Интересно мне было, где Айви – осталась она в гостиной или вообще сбежала из церкви, устыженная тем, что у нее есть потребности и страхи – как у нас у всех. Кистен взял у меня ложку, положил на плиту, потом повернул меня к себе. Я посмотрела ему в глаза, не удивившись, что он озабоченно прищурился. Верхний свет поблескивал на его суточной щетине, и я потрогала ее – просто потому что могла. Он обнял меня за талию, притянул меня к себе.

– То, что она не могла тебе сказать в лицо, она смогла сказать, когда знала, что ты слушаешь. Дурная привычка, которую она подцепила на психотерапии.

До этого я уже сама додумалась, и сейчас кивнула.

– Такая неразбериха… – Я с несчастным видом глянула через его плечо в темный коридор. – Не надо было мне…

Я не договорила – Кистен притянул меня к себе. Обнимая его за пояс, наклоняясь головой к груди, я глубоко вдыхала аромат кожи и шелка, и меня отпускало, когда я прижималась к нему.

– Надо было, – возразил он и чуть отодвинул меня, что бы я увидела его глаза. – Я не буду ни о чем спрашивать. Если случится – значит, случится. Мне теперешнее положение нравится. Больше бы нравилось, если бы оно изменилось, но когда изменения слишком быстры, сильные ломаются.

Глядя в проем арки, я обнимала Кистена, не желая отпускать. Слышно было, как Айви мечется в гостиной, пытаясь найти способ деликатно войти к нам. Тепло тела Кистена успокаивало, и у меня дыхание перехватило при мысли о том, как вошли бы в меня его зубы. Я теперь знала точно, как это будет чудесно. И что я буду по этому поводу делать?

Кистен поднял голову на миг раньше, чем зазвенел по всей церкви дверной колокол.

– Я открою! – крикнула Айви, и мы с Кистеном отодвинулись друг от друга еще до того, как мягко прошуршали по коридору ее ботинки. Включился свет, я услышала начало тихого разговора. Надо было нарезать грибы, я пошла мыть руки, и Кистен тоже. Мы потолкались боками у раковины, отвоевывая себе место, и у меня от этих толчков настроение стало получше.

– Их надо нарезать наискось, – посоветовал он, когда я потянулась за разделочной доской. Сам он уже сунул руки в пакет с мукой, потом хлопнул ими над мойкой, достал из-под полотняной тряпки ком поднявшегося теста и шлепнул его на стол.

А разница? – Все еще мрачноватая, я отодвинулась со своим барахлом на другую сторону стола, чтобы видеть Кистена. – Дэвид? – спросила я громко, съедая первый отрезанный ломтик.

Наверное, это он и был, раз я приглашала его прийти. Кистен что-то тихо хмыкнул, и я улыбнулась. Отлично он выглядел. Слегка измазанная мукой рубашка придала ему домашний вид, заказанные рукава открыли загорелые руки. Я смотрела, как он осторожно месит тесто и поглядывает при этом на меня, и чувствовала, что возвращаются прежние риск и азарт, восхитительная опасность вопроса «что если?». Он сказал Айви, что не будет уходить от меня, и я на опасной почве. Снова.

Боже мой, подумала я с отвращением. Можно ли быть большей дурой? До чего же у меня жизнь запутана, а я тут стою и грибы нарезаю, будто все совершенно нормально? Впрочем, по сравнению с прошлой неделей – нормально, да.

Я отвлеклась от этих мыслей, когда вошел Дэвид, а следом Айви – его некрупное тело казалось коренастым на фоне ее текучей грации.

– Привет, Дэвид! – поздоровалась я, стараясь прочистить мысли. – Полнолуние сегодня.

Он молча кивнул, глядя, как Кистей сноровисто раскатывает тесто.

Остаться не смогу, – сказал он, поняв, что мы готовим обед. – У меня несколько деловые встреч, но ты говорила, что я нужен срочно? – Он улыбнулся Кистену: – Привет, Кистен! Как жизнь?

Лучше всех. – Кистей приподнял брови, увидев на Дэвиде дорогой костюм.

Вервольф был на работе и выглядел соответственно, несмотря на густую щетину, ставшую заметнее в полнолуние.

– Это ненадолго, – сказала я. – У меня тут есть одна штучка, хочу, чтобы ты на нее взглянул. В отпуске купила, интересует твое мнение.

Глаза у него смотрели рассеянно, но он расстегнул длинный кожаный плащ.

Прямо сейчас?

Полнолуние, – ответила я загадочно, сгружая нарезанные грибы в маленькую кастрюльку для зелий и подавляя легкое беспокойство насчет нарушения правила номер два о смешивании пищи и колдовства, но кастрюлька была как раз идеальна для начинки. Айви тихо подошла к холодильнику, стала доставать сыр, прожаренный гамбургер и бекон, оставшиеся от завтрака. Я попыталась поймать ее взгляд, показать, что все нормально, но она избегала на меня смотреть.

Я со злостью всадила нож в доску, сперва аккуратно убрав из-под него пальцы. Дурочка вампирская, собственных чувств боится.

Кистен вздохнул, не отводя глаз от раскатанного круга теста, который он профессионально подбросил в воздух.

Когда-нибудь займусь вами обеими как следует.

На групповуху не пойду, – заявила я ехидно.

Дэвид вздрогнул, но у Кистена глаза стали задумчивые и сальные – хотя в этот момент он ловил тесто.

– Я не об этом говорил, но мысль интересная.

Айви покраснела, Дэвид застыл, сняв пыльник наполовину.

– Э-гм, – сказал вервольф, – может быть, сейчас не совсем удачный момент?

Я натянула на морду улыбку.

Да нет, у нас каждый день так. Мы уже привыкли.

Дэвид снял плащ, но лицо у него было хмурое.

А я вот нет, – сказал он будто про себя.

Я подошла к мойке и потянулась к окну, думая, что Дэвид все-таки несколько чопорен.

– Дженкс! – крикнула я в сумеречный сад, освещенный мелькающими точками пиксенят, гоняющих ночных бабочек. Было красиво, и я даже забылась несколько, глядя на опадающие ленты разноцветной пыльцы.

Треск крыльев – и я успела отодвинуться, когда Дженкс влетел в дыру в сетке.

– Дэвид! – крикнул он, весь такой красивый в рабочих садовых одеждах зеленого и черного цвета. Повиснув на уровне глаз, он наполнил кухню запахом сырой земли. – Тинкины красные башмачки, как здорово, что ты здесь! – Он приподнялся на два фута, когда в дверях появилась Рекс, с огромными глазами и прижатыми ушками. – Маталина мне совсем плешь проела. Забери из моего дома эту штуку, детишки ее все время трогают. Заставляют шевелиться.

Я почувствовала, что бледнею.

– Она шевелится?

Айви и Кистен тревожно переглянулись, и Дэвид вздохнул, сунув руки в карманы, будто хотел отстраниться оттого, что сейчас будет. Он ненамного меня старше, но сейчас выглядел как единственный взрослый в полной комнате подростков.

– В чем дело, Рэйчел? – спросил он усталым голосом.

Внезапно занервничав, я решила было ему сказать, потом передумала.

– Ты не мог бы, – спросила я, поеживаясь, – не мог бы просто на нее посмотреть?

Дженкс приземлился на подоконник и небрежно прислонился к раме. Был он похож на Брэда Питта в роли сексуального фермера, и я улыбнулась. Две недели назад он бы встал, упираясь руками в бока. Так ему лучше, и это могло объяснить блаженное состояние, в котором пребывает последнее время Маталина.

– Скажу мальчишкам, чтобы сюда принесли, – сказал Дженкс, отбрасывая волосы с глаз. – Там у нас и носилки найдутся. Смотри только, Дэвид, не офонарей сразу.

Он метнулся обратно в окно, и пока Дэвид смотрел на часы и переминался с ноги на ногу, я открыла окно полностью, сражаясь с разбухшей от дождя рамой. Сетка вывалилась наружу, и вдруг воздух показался намного свежее.

– Это никак не связано с тем вервольфом, что дежурит в конце квартала? – сухо спросил Дэвид.

Опа. Я повернулась, глядя прежде всего на Айви, сидящую у ее компьютера. Я не говорила ей, что Бретт меня преследует, зная, что она тут же взбесится. Будто я как-нибудь не разберусь с одним-единственным вервольфом, который еще и меня боится. Конечно, она сидела и хмурилась.

– Ты его видел? – спросила я, поворачиваясь к Айви спиной и подвигая кастрюльку к Кистену.

Дэвид переступил с ноги на ногу, посмотрел на Кистена, который равнодушно размазывал соус по тесту.

– Видел. И запах его учуял. И чуть не уронил сотовый в канаву, когда звонил тебе, чтобы узнать, не попросить ли мне его, гм, удалиться, а он… гм…

Настало снова молчание, нарушаемое пронзительными свистками пикси из сада. Дэвид покраснел, мотнул головой, потер рукой щетину.

– Он что? – спросила я сухо.

Дэвиду было очень не по себе.

– Он… – покосившись на Айви, он выпалил: – Он мне показал с той стороны улицы «зайкин поцелуйчик».

Айви рот раскрыла от удивления, посмотрела на меня, на Кистена:

Простите?

Ну, вы знаете. – Он сделал рукой знак «V» и быстро два раза подряд согнул пальцы. – Чмок-чмок? Это такой вампирский… обычай?

Кистен засмеялся, и теплый этот звук был мне приятен.

Рэйчел, – сказал он, посыпая красный соус сыром, – что ты сделала такое, что заставило его покинуть стаю и приехать за тобой аж сюда? С виду это выглядит так, будто он пытается втереться в твою стаю.

Бретт не покинул стаю. Думаю, стая его выгнала, – ответила я и запнулась. – А ты тоже знал, что он здесь?

Кистен пожал плечами, жуя кусочек бекона. Я тоже один съела, впервые прикидывая возможность, что Бретт ищет новую стаю. Я ему спасла жизнь – в определенном смысле.

В окно влетел Дженкс и стал закладывать круги вокруг Рекс, пока кошка не заверещала от отчаяния. Дженкс, засмеявшись, вывел ее в коридор, а через подоконник перевалились пятеро его детишек, держа нечто вроде черных кружевных трусиков, в которых лежала статуэтка, как на носилках.

– Это ж мои! – завизжала Айви, вскакивая и бросаясь к мойке. – Дженкс!

Пикси бросились врассыпную, обернутая черным шелком статуэтка упала Айви в руку.

– Это мои! – крикнула она еще раз. Красная от гнева и смущения, она сорвала трусы со статуи и сунула себе в карман. – Дженкс, черт бы вас побрал, не суйтесь ко мне в комнату!

Дженкс влетел в окно, держась под самым потолком. Рекс шла под ним, крадучись, легкими шагами. Глаза у нее горели.

– Черт побери! – воскликнул он, выписывая круги вокруг Айви и оставляя в воздухе ленты золотой пыльцы, – Это как же твои трусы попали в мою гостиную?

Впорхнула Маталина в развевающемся зеленом шелковом платье, с извиняющимися глазами. Тут же Дженкс подлетел к ней – не знаю, дело в радости от того, что он снова с Маталиной, или же в скованности, которую он испытал в человеческом облике, но он стал намного быстрее. С Маталиной был Джан – серьезный и благонамеренный юный пикси, которого недавно освободили от обязанностей часового, чтобы он учился читать. Зачем – мне не очень хотелось об этом думать.

Айви бросила новый Фокус на стол рядом с пиццей, явно еще в гневе, и молча села на место, положив на стол скрещенные в лодыжках ноги. Дэвид подошел ближе, и на этот раз я не смогла сдержать дрожь. Дженкс был прав – статуэтка снова шевельнулась.

– Бог мой! – сказал Дэвид, приседая, чтобы получше рассмотреть. – Что это?

Я тоже присела с ним на один уровень – Фокус лежал между нами. И он не был похож на тот тотем, что я клала в чемодан Дженксу. Чем ближе становилось полнолуние, тем больше он начинал походить на изначальную статуэтку, и теперь почти ее повторял – только не было ртутного блеска над поверхностью, подобного ауре.

Айви вытирала пальцы об штаны – перестала, когда увидела, что я на нее смотрю. Ее можно понять – у меня у самой от этой штуки мурашки по коже.

Кистен доложил остатки мяса, отставил пиццу и поставил локти на стол – он эту штуку впервые видел, и взгляд у него был озадаченный.

– Более уродливой штуки на свете быть не может, – сказал он, машинальным нервным жестом касаясь порванной мочки.

Маталина кивнула, ее красивое лицо стало задумчивым.

– Ко мне домой она не вернется, – сказала она весьма решительно. – Ни за что. Дженкс, я тебя люблю, но если эта вещь вернется в мой дом, я перееду в ящик стола, а ты можешь спать со своей стрекозой!

Дженкс ссутулился, бормоча чего-то умиротворяющее, а я с улыбкой переглянулась с маленькой женщиной. Если все пойдет как надо, Дэвид нас избавит от тотема.

Дэвид! – окликнула я его, выпрямляясь.

Да-да…

Он не отрывал взгляда от предмета.

– Ты слышал что-нибудь о Фокусе?

Тут по его нахмуренному лицу пробежал страх, и я встревожилась. Шагнув назад, я взяла со стола камень для пиццы.

Не могла я ее вот так взять и им отдать, – сказала я, открывая дверь печки и прищуриваясь на жар, отдувавший мне волосы вверх. – Вампиры бы их перебили. Что ж я за оперативник тогда была бы, если б позволила их уничтожить?

И ты привезла его сюда? – сказал он растерянно. – Фокус? В Цинциннати?

Я задвинула пиццу в печку и закрыла ее, отклонилась назад, греясь в потоке воздуха от закрытой дверцы. Дэвид дышал быстро и неглубоко, от него шел запах мускуса.

Рэйчел! – начал он, не отрывая глаз от Фокуса. – Ты знаешь, что это? В смысле… Боже ты мой, это же настоящее. – Он подобрался, выпрямился. Посмотрел на Кистена, мрачно сидевшего за кухонным столом, на Дженкса рядом с Маталиной, на Айви, ковыряющую ногтем заклепку на сапоге.

Ты его оставила себе? – спросил он со страхом и растерянностью. – Он теперь твой?

Запустив пятерню в волосы на затылке, я кивнула:

Да, вроде того.

Кистен вдруг вскочил:

Оп-па! – Он протянул руки подхватить. – Падает!

– Дэвид! – потрясенно воскликнула я, увидев, что у маленького вервольфа подкосились колени.

Потянулась к нему, но Кистен уже поймал его под плечи. Айви с деланным безразличием возилась с заклепкой на сапоге, а Кистен осторожна опустил Дэвида на стул, Я отодвинула его с дороги, склонилась над вервольфом.

– Дэвид? – Я потрепала его по щеке. – Дэвид!

У него сразу задрожали веки.

– Я в норме, – сказал он, еще не придя в себя, и оттолкнул меня слабой рукой. – Все в порядке.

Он глубоко вдохнул и открыл глаза. Губы были тесно сжаты, и он был очень собой недоволен.

Где… где ты его взяла? – спросил он, не поднимая головы. – Легенды гласят, что он проклят. И если это не дар, то ты тоже проклята.

Я не верю в проклятия… вот в такие проклятия, – сказала Айви.

Меня охватил страх. Я-то в проклятия верю: Ник его украл – и Ник упал с Макинакского моста. Нет, спрыгнул.

– Мне его прислали, – сказала я. – Все, кто знает, что он у меня был, думают, что он упал с моста. Никто не знает, что он у меня.

Тут он выпрямился:

Вон тот одиночка на улице? – Дэвид поерзал ногами, но остался сидеть – только посмотрел на Кистена. А тот стоял возле мойки и мыл миски после начинки, будто все это сплошная обыденность.

Он не знает, – сказала я и дернулась, когда Айви подошла выставить на печке таймер. Блин, опять я про это забыло. – Я думаю, Кистен прав, что он пытается втереться в стаю: ему кажется, что я его победила.

Не верила я, что он просто добывает сведения, чтобы потом вернуться к Уолтеру – после того оскорбления, когда его отдали уличной стае.

Дэвид кивнул и снова поглядел на Фокус.

– Я получил извещение, что ты выиграла еще одно состязание альф, – сказал он, явно думая о другом. – Как там было?

Дженкс взлетел со стола, рассыпая вокруг меня облачка сверкающих искр, и сел ко мне на плечо. Рекс тут же оказалась у моих ног.

Это было потрясающе! – сказал он, не глядя на котенка. – Это надо было видеть. Рэйчел воспользовалась чарами превращения. И перекинулась в настоящего волка по размерам, а шерсть у нее была как у рыжего сеттера. – Он взлетел, направляясь к Айви. – Каким она была красивым щеночком! – замурлыкал он на плече Айви, где мне было уже не достать. Мягкие пушистые ушки… черные лапки…

Дженкс, помолчи.

А самое симпатичное – это был такой милый хвостик, какого ни у одной ведьмы еще не было!

Да заткнись ты! – метнулась я к нему.

Драка с Пэм не была честной битвой, и я задумалась, кто сообщил о моей победе в реестр вервольфов. Может, Бретт?

Дженкс, смеясь, дернулся вверх, куда мне не дотянуться. Айви слегка улыбнулась, но не встала, только опустила ноги на пол. Кажется, она мной была горда.

– Красный волк, – пробормотал про себя Дэвид так, будто это любопытно, но значения не имеет. Он подтянул стул к столу и протянул руку к статуэтке. Задержав дыхание, он тронул ее, и под его прикосновением резная кость поддалась, как надутый шар. Он убрал руку, издав какой-то странный звук.

Нервничая, я села у противоположного угла стола, статуэтка оказалась между нами.

– Когда я перенесла на нее проклятие, она была похожа на тотемный столбик, но с каждым днем она все больше походила на тот Фокус, который к нам попал в руки. И сейчас она снова точно такая же.

Дэвид облизал губы, на секунду оторвал взгляд от статуэтки, чтобы посмотреть мне в глаза, потом снова стал на нее смотреть. Что-то в нем переменилось, страх исчез. И не жадность читалась у него в глазах, а удивление. Пальцы его согнулись всего в дюйме от нее, не тронув, и он вздрогнул.

Мне этого хватило. Я глянула на Айви, и когда она кивнула, обернулась к Дженксу. Он стоял рядом с Рыбкой и аквариумом с артемиями на подоконнике, скрестив ноги в лодыжках и руки на груди, но я все еще видела его как мужчину шести футов ростом. Заметив мой взгляд, он кивнул.

Подержишь это у себя? – спросила я.

Дэвид отдернул руку и повернулся на стуле:

А почему я?

Дженкс плавно взмыл в воздух со стрекотом крылышек и приземлился рядом с Фокусом:

– Потому что если я не уберу эту чертову штуку из гостиной, Маталина от меня уйдет.

Я приподняла брови, Айви прыснула. Маталина чуть не размазала Дженкса по банке с мукой, плача и смеясь, когда мы его снова привезли домой. Ей было очень, очень тяжело. И я никогда больше не попрошу Дженкса ее покинуть.

– Ты единственный вервольф, которому я могу ее доверить. Слушай, Дэвид, черт бы все побрал, я твоя альфа или нет? Кому мне еще это отдать?

Он посмотрел на статуэтку, на меня.

– Рэйчел, не могу. Это слишком.

Я торопливо подвинулась к нему вместе со стулом:

– Это не дар. Это бремя. – Заставив себя успокоиться, я придвинула статуэтку ближе. – Предмет такой силы уйти в небытие не может, если его вытащили на свет, – сказала я, разглядывая уродливые черты. Кажется, я видела слезы в глазах у этого существа – не могу точно сказать. – Даже если принять его – значит спустить в толчок все, что мне дорого. Если делать вид, что его здесь нет, он нам сильно припечет задницы, но если встретить его с поднятой головой, – может быть, мы сможем выйти из ситуации лучше, чем в нее входили.

Кистен рассмеялся, а Айви перед компьютером замерла. По вдруг замкнувшемуся ее лицу я поняла, что она сказанное мною применила к нашим с ней отношениям. Я попыталась заглянуть ей в глаза, но она не поднимала голову, играя все с той же заклепкой на сапоге. Уголком глаза я видела, как Дженкс опустил крылья, наблюдая за нами.

А Дэвид, забыв обо всем, разглядывал статуэтку.

– О'кей, – сказал он, не пытаясь ее взять. – Я ее… я ее возьму, но она твоя. – Карие глаза слегка расширились, плечи напряглись. – А не моя.

Договорились.

Радуясь, что от нее избавилась, я счастливо вздохнула. Дженкс тоже выпустил воздух. Маталина действительно была недовольна, что эта штука торчит у них в гостиной. Это вроде как привезти из отпуска марлина или голову оленя.

На пицце стали подниматься пузыри, и Кистей открыл печку – потыкать тесто зубочисткой и выпусгить собравшийся под ним горячий воздух. Пахнуло запахом томата и сыра – запахом безопасности и довольства. Меня отпустило немножко, а Дэвид взял Фокус.

– Я… наверное, я отвезу это домой, а потом поеду по остальным делам, – пробормотал он. – А то ощущение от него… черт, ничего я не смогу делать с ним.

Айви поставила ноги на пол и встала.

– Ты только войну не начни, – буркнула она, выходя в коридор. – Есть у меня коробка, я тебе туда это положу.

Дэвид снова сел за стол.

– Спасибо, – сказал он.

Озабоченно морщась, он подвинул к себе статуэтку жестом владельца – не в смысле жадности, а в смысле защиты. Кистен тоже это увидел – и улыбнулся.

А… э-э… вампиры точно за этой штукой не охотятся? – спросил маленький вервольф, и Кистен вытащил из-под стола стул и сел на него верхом.

Никто не знает, что он у тебя, и пока ты не станешь собирать к себе вервольфов, никто и не узнает, – сказал он, сплетая руки на спинке стула. – Единственный, кто мог бы об этом узнать – Пискари. – Кистен посмотрел в пустой коридор. – Узнать через Айви. Но она хорошо закрывает свои мысли, ему пришлось бы сильно покопаться. – У Кистена сделалось встревоженное лицо. – У него нет причин думать, что Фокус где-то всплыл, но слух пошел.

Дэвид сунул руки в карманы.

– Может, спрячу его в кошачьем лотке.

У тебя кошка есть? – поразилась я. – Всю жизнь считала тебя собачником.

Он глянул на входящую Айви. Вампирша поставила на стол картонную коробочку, Дженкс подлетел и сразу стал развязывать ленточку.

– Осталась от старой подруги, – ответил Дэвид. – Хочешь взять себе?

Айви хотела было отогнать Дженкса и открыть коробку сама, но передумала.

Нет, – ответила она, усаживаясь и заставляя себя держать руки на коленях. – Хочешь лучше нашу забрать?

Эй! – возмутился Дженкс. Лента поддалась, он отлетел назад по инерции. – Рекс – моя кошка. И не пытайся ее отдать!

– Твоя? – удивился Дэвид. – Я думал, это кошка Рэйчел.

Я смутилась, дернула плечом.

– Она меня не любит, – сказала я, притворившись, что проверяю, готова ли пицца.

Дженкс сел ко мне на плечо в порядке моральной поддержки.

– Наверное, она ждет, что ты снова станешь волчицей, Рэйч, – поддразнил он меня.

Я хотела было смахнуть его, но остановилась. Мелькнула ленточка воспоминаний – как он со мной обращался, когда был большим, и я только тихо промычала: «М-мм».

– Ты видел, как она на меня смотрит? – Я обернулась и увидела, что как раз сейчас она это делает. – Видишь? – Я показала на сидящую на пороге кошку, и ушки она любопытно навострила. Страха на кошачьей мордочке не было.

Дэвид вытащил из-за воротника шарф и завернул Фокус.

А ты ее сделай своим фамилиаром, – предложил он. – Тогда она тебя полюбит!

А вот в рот вам фейрячий хвост, а не фамилиаром! – вы крикнул Дженкс. – Через Рекс Рэйчел не будет черпать безвременье. У бедной киски мозги прожарятся!

Может, поумнеет, – мрачно подумала я.

– Это так не делается. Она должна меня выбрать. И он прав, я бы ей мозги прижгла. Вот Нику прижгла ведь.

Дэвида вдруг пробрала дрожь. В кухне стало тише, я посмотрела тревожно на Айви и Кистена. Они ответили такими же непонимающими взглядами.

– Что это с тобой? – спросила я Дэвида.

– Луна взошла, – ответил Дэвид, потирая рукой темную щетину на лице. – Сейчас она полная. Извините, это иногда сильно встряхивает. А со мной ничего, порядок.

Я окинула его взглядом, думая, что только что он по-иному выглядел. Появилась в нем вдруг легкость, раскованность, и настороженность – как будто он слышал тиканье часов раньше, чем они тикают. Я выдвинула ящик, где лежал нож для пиццы, порылась там.

– Уверен, что обедать не можешь остаться? – спросила я.

Послышалось царапанье кошачьих когтей по линолеуму, а потом Дэвид ахнул.

– Бог ты мой! – выдохнул он. – Вы только посмотрите!

– Черт возьми! – воскликнул Дженкс, и слышно было, как Айви сделала вдох.

Я обернулась с ножом для пиццы в руке – у меня брови поднялись к волосам, и я заморгала:

– Ух ты!

Эта проклятая штука стала полностью серебряной, переливалась как жидкость. И теперь точно выглядела как волчица, зубы оскалены, слюна капает, впитываясь в мех. Не волк, а именно волчица, почему-то я это знала. Меня пробрала дрожь, мне показалось, что я что-то слышу, но не была уверена.

– Знаешь что? – У меня голос дрогнул. Я смотрела на волчицу в коробке, стоящей на шарфе Дэвида. – Оставь себе. Честно говоря, не хотела бы я ее получить обратно.

Дэвид сглотнул слюну.

Рэйчел, мы друзья, все такое прочее – но нет. Ни за каким чертом я не потащу это к себе в дом.

Ко мне в дом оно не вернется! – завопил Дженкс. – Да ни за что на свете! Вы ее слышите, слышите? У меня от ее воя зубы болят! В доме двадцать три бабы, каждая раз в месяц устраивает мне веселую жизнь, и мне еще какую-то жуткую вервольфовскую статую терпеть каждое полнолуние? Рэйчел, ты ее где-нибудь спрячь или что там еще. Тинкины тампоны, вы это слышите?

Я взяла коробку – да у меня волоски на руках зашевелились. Подавив дрожь, я открыла морозильник и сунула статуэтку между замороженными вафлями и банановым хлебом, который принесла мне мама – точно как спаржа на вкус. Морозильник из нержавеющей стали – может быть, это поможет.

Зазвонил телефон. Айви вздрогнула и пошла в гостиную, а Дженкс завис над мойкой и рассыпал золотые искры.

– Так лучше? – спросила я, закрывая морозильник, и Дженкс чихнул, кивая. Блестки перестали сыпаться.

В проеме арки появилась Айви с телефоном, с почерневшими глазами и явно раздраженная – если судить по напряженной позе и натянутому как проволока голосу:

– И что тебе нужно, долбодятед?

Ник…

Дженкс подлетел на три фута в воздух. Наверняка у меня глаза были полны жалости, но Дженкс покачал головой, не желая говорить с сыном. Ник сманил Джакса романтикой преступной жизни, и это было куда хуже всего, что он сделал мне за всю жизнь.

Сама не зная, что чувствую, я протянула руку. Айви заколебалась, я сощурила глаза. Она скривилась и шлепнула телефон мне в руку.

Если он тут появится, я его убью, – буркнула она. – Серьезно. Отвезу его в Макино и скину с моста по-настоящему.

В очередь встань, – сказала я. Айви села к своему компьютеру, а я прокашлялась и приложила трубку к уху. – Алло-о, Ник, – сказала я с придыханием на последней букве его имени. – Ты самая большая сука в мире – за то, что ты с Джаксом сделал. Если ты свою лисью морду еще раз в Цинциннати покажешь, я тебе палку от метлы забью в задницу и подожгу. Это ясно?

– Рэйчел! – лихорадочно заговорил он, – она не настоящая!

Я поглядела на холодильник, положив руку на микрофон.

Он говорит, что она фальшивая, – прошептала я. Кистен фыркнул, а я, вдруг довольная собой, сказала в трубку: – Ники, миленький мой, она у тебя разве не стала серебряной?

Ты отлично знаешь, что нет, – заговорил он резко и язвительно. – Рэйчел, не морочь мне голову. Она мне нужна, я ее заработал! Я обещал…

Ник, – сказала я успокаивающим тоном, но он продолжал что-то говорить. – Ни-ик! – сказала я громче. – Слушай, что я скажу.

Наконец наступило молчание, если не считать легкое шипение и шум на линии. Я оглядела кухню, теплую кухню, насыщенную ароматом пиццы, кухню, где собрались мои друзья. Внимание привлекла новая фотография, прилепленная к холодильнику. Мы с Дженксом, его рука у меня на плече, оба щуримся на солнце. Айви на фотографии нет, но она снимала, и ее присутствие так же осязаемо, как мост у нас за спиной. Кажется, обо всем говорит фотография.

Ну что ж, я живу в церкви, с семейством пикси и с вампиршей, которая хочет меня укусить, но боится. Я встречаюсь с ее бывшим бойфрендом, который в свободное время будет пытаться меня убедить, что он лучший вариант, чем она – это когда не будет склонять меня к тройнику. Ах, да, еще я альфа стаи, и единственное заклятие, с помощью которого я могу перекинуться, черное, но это не значит, что я буду перекидываться. Никто не знает, что у меня в морозильнике артефакт вервольфов, который может вызвать войну за власть между вервольфами и вампирами. Душа у меня покрылась слоем тьмы ради спасения мира, но у меня есть сотня лет, чтобы постепенно от этой тьмы избавиться. И что с того, что Ник умнее меня? У меня есть друзья, хорошие друзья.