Текст книги "Узор из шрамов (ЛП)"

Автор книги: Кэйтлин Свит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Слова, нескладные, но энергичные, неразборчивые, сказанные сквозь зубы на вдохе.

И еще одно: ритмичный глухой стук.

Мое сердце тоже застучало, но я продолжала открывать дверь, пока не увидела.

На моей табуретке сидел Орло. На нем была темная полосатая рубашка – нет, никакой рубашки не было. Его плечи, грудь, спина и руки блестели от крови. На полу стояло ведро, на столе валялась тряпка, но он их не трогал. Он склонился, опустив голову, а его кулаки стучали по столу. У ног вытянулся Борл. В краткой тишине между словами и ударами я слышала скулеж пса – высокий, тонкий, вопросительный.

Должно быть, я тоже всхлипнула, поскольку Борл вдруг вскочил, залаял, брызгая слюной, и бросился ко мне. Орло даже не поднял голову. Борл прыгнул и укусил меня за руку, которой я пыталась его отогнать; я вскрикнула, но Орло продолжал сидеть, склонившись над столом.

– Орло! – я ударила пса в грудь и отбросила в сторону. – Орло!

Он встал. Его плечи были опущены, и ему пришлось поднять голову, но даже тогда он меня не видел – его черные глаза метались во все стороны и закатывались вверх, как у Лаэдона.

– Что! – закричал он. – Кто такой Орло? Ради Пути и Узора, кто этот Орло, и кто ты?

Борл вновь был рядом с ним; тяжело дыша, он заглядывал ему в лицо, поднимая ухо в моем направлении.

– Орло, – сказала я дрожащим голосом. – Орло – это ты. А я Нола, Нола.Почему ты меня не помнишь?

Он нащупал позади себя табурет и сел.

– А, – сказал он. – Да. Я… – Он покачал головой и провел окровавленной рукой по волосам. – Да. И… – Он посмотрел на меня. – Ты. Да.

Я шагнула к нему.

– Что произошло? Что с тобой? Почему ты весь в крови?

– Я… – Он провел по коже, размазывая кровь. – Иногда они со мной дерутся.

– Что?

– Когда я пытаюсь их взять, они… – Он поднял голову. Глаза, наконец, сосредоточились на мне, но я не чувствовала облегчения.

– Дай я тебе помогу. Смою все это. – «Займись делом, говори уверенно; тогда он не заметит, что ты боишься…»

Я смочила тряпку в воде. Она была такая холодная, что я проснулась во второй раз, так же внезапно, как в первый. Отжала тряпку, провела по его спине, и он дернулся, его мышцы напряглись – так близко, так красиво. Я начала тереть, полоскать тряпку, выжимать и снова мыть, но не находила никаких ран – его тело было гладким и крепким.

– Где тебя ранили? – спросила я, протирая впадину под его лопаткой.

Он нахмурился.

– Ранили? Нет, нет, это не моя. Кровь не моя.

Он вытянулся так, что его спина изогнулась, и я увидела его грудную клетку (так, как я не видела ее, когда он стоял). Несмотря на кровь, на ней виднелись шрамы, длинные и морщинистые: одни белые, другие фиолетовые, третьи красные, свежие. Они пересекали друг друга, начинаясь от сосков и доходя до мышц живота. Я помедлила лишь мгновение и продолжала мыть, словно все было нормально, и я не дрожала с ног до головы.

– Чья это кровь?

Он повернулся. Я видела, что он уже пришел в себя. Он мог ответить, но не отвечал – просто смотрел, слегка улыбаясь сомкнутыми губами. Я могла подождать, пока он ответит. Должна была. Но меня так тревожило его молчание, что я поспешно спросила:

– Прандела?

Его улыбка исчезла, глаза сузились.

– Прандела?

– Орло, пожалуйста, неужели ты и его забыл! – С облегчением я услышала, что говорю не испуганно, а гневно (хотя мне было страшно). – Прандел, Прандел, который убил Ченн – почему ты этого не помнишь?

Еще одна улыбка. На этот раз медленная, широкая, знакомая, но от этого мне стало еще страшнее. С тряпки, висевшей на пальцах, текла вода, и ее светло-розовые капли были как слезы его крови.

– Да, – сказал он и обеими руками взял меня за подбородок. Его пальцы, мягкие и нежные, коснулись моей нижней губы. – Да, все верно. Это, наконец, случилось: я убил Прандела.

Глава 14

Прошлой ночью, через несколько часов после захода солнца, ко мне вошел Силдио. Должно быть, сперва он стучал, но я его не слышала: разумеется, я сидела над своими бумагами.

– Госпожа, – сказал он, и я вздрогнула. – Простите… обычно я стараюсь вас не беспокоить, но тут услышал и должен был проверить… Вы сейчас смеялись или плакали?

Я подняла руки к щекам. Те были сухими.

– Не знаю, – хрипло ответила я. Когда я последний раз говорила или пила воду?

– Я волнуюсь, госпожа. Вы почти не спите, а иногда целый день не притрагиваетесь к пище.

Я посмотрела на свои пальцы, все в чернилах, и прочистила горло.

– Знаю. Но мне нужно закончить. Если я не буду писать каждый день столько, сколько могу, понадобятся годы, чтобы все завершить. В любом случае, разве не ты хотел, чтобы я это сделала?

Он улыбнулся. (У него приятная улыбка. Никогда не понимала, почему Грасни каждый раз краснела при одном его упоминании, а теперь вижу).

– Это верно, – он подошел ко мне. – Но я не говорил, что вы должны голодать. Вытяните руки. – Я протянула, и он вложил мне в правую ладонь яблоко, а в левую – кусок хлеба.

– Силдио, – сказала я, – из-за тебя я растолстею.

Мы оба рассмеялись. Простой разговор, простой звук, но у меня закружилась голова.

Теперь я продолжу, а потом целый день буду зевать, глядя на спящую птицу, собаку и ребенка.

* * *

Кухня. Чистая, влажная кожа Орло. Его рука на моем запястье, твердая, как железо. Его низкий голос и дыхание, которое шевелит волосы у моего уха:

– Нола. Я хочу показать тебе кое-что еще.

– Прандел! Прандел – это же здорово! – воскликнула я. – Где ты его нашел? Ты говорил с ним прежде, чем убить?

Мои слова были обрывочными, и я не успевала их договаривать, потому что Орло тянул меня с такой силой, что мне приходилось бежать. Он не отвечал. Он не смотрел на меня, и, может, поэтому я продолжала говорить. Мне хотелось заглушить мысли потоком слов.

– Теперь ты можешь выводить меня на улицу. Просто погулять, как я просила. Только… – Он так сильно потянул меня, что я споткнулась. – Орло, мне больно!

Он стремительно обернулся, и я врезалась в него. Я не узнавала его глаз.

– Возьми меня с собой. Возьми меня туда, где ты его убил. Я хочу посмотреть. – Я успокоила себя, восстановив дыхание. – Я хочу его видеть.

Орло ухватил мою челюсть и сжал так, что я вздрогнула.

– Зачем? – тихо сказал он. – Ты не веришь?

Я не знала, что ответить, но мне и не пришлось. Он вновь потащил меня, и я бежала за ним до самого холла.

Где был Лаэдон, заносивший ногу над нижней ступенькой.

– Лаэдон! – закричал Орло. – Лаэд! Идешь в комнату для занятий? Хорошо, что мы тебя нашли. Подойди. Иди сюда, старик. – Лаэдон убрал ногу со ступени и направился к нам. Когда он приблизился, его взгляд замер на мне. Он продолжал смотреть, даже когда с ним говорил Орло.

– Госпожа Кровожадная Провидица. – Он весь блестел, его глаза, волосы, зубы, кожа. Я вдруг заметила под ключицей рану – зазубренную, почти круглую, похожую на укус. Из нее текла струйка крови. – Порежь его, – сказал Орло. – Живо.

– Но у меня ничего нет… мне нужен нож…

– А. – Он нагнулся к лодыжке. Когда он выпрямился, в его руке был кинжал. Его рукоять сверкала крошечными алмазами. Клинок был коротким и очень тонким. Пока я медлила, он схватил мою руку и прижал к ладони рукоять. Мои пальцы сомкнулись.

– Давай, Нола, – прошептал он. – Сделай это. Только это. Сделай, и я возьму тебя в замок. Я приведу тебя к Телдару и скажу ему, что ты будешь такой же могущественной, как он. Король Халдрин посадит тебя по правую сторону. Только сделай эту вещь, дорогая девочка.

Я поверила ему. Действительно поверила, иначе почему я тогда стиснула нож и сделала шаг к Лаэдону? Я взяла его руку и согнула в локте. Он дрожал, и я остановилась – раньше такого не было. В его лице я увидела страх, и впервые за это время мне хотелось, чтобы он со мной заговорил.

– Нола.

Я подумала о стенах замка, тянущихся в небо, о словах Бардрема, что были написаны в надежде, для короля. Подумала о Телдару, мальчике, который стоял перед лордом в таверне.

– Нола.

Я поверила Орло, несмотря на все свое неверие. Надежда заставила меня поднести кинжал к коже Лаэдона и сделать надрез.

Все тот же алый пейзаж и та же боль. Я поджимаю пальцы ног, смотрю на змеящиеся тропы, готовясь выбрать одну, и слышу Орло.

– Ты видишь пути? Их много?

– Да, – отвечаю я, внутри себя или вслух. Боль затуманивает зрение и ум, но все же я думаю: «Его здесь нет, он не видит того, что вижу я».

– Притяни их к себе. – Его голос ниже и глубже обычного. – Втяни их внутрь себя.

«Как?», хочется спросить мне, но я уже подчиняюсь.

Сперва я пытаюсь притянуть самый тонкий, поднимаю руки и думаю: «Иди ко мне». Дальний конец серебристого пути мечется из стороны в сторону, но все же приближается, рывками двигаясь над красной землей. Скоро он ложится, свернувшись кольцами у моих ног, намного меньше, чем был, скользкий на ощупь. Скользкий, влажный, уже не серебристый, а цвета земли, камней, воды и листвы. Я думаю: «Что дальше?», но вновь откуда-то знаю, мой потусторонний ум уверен и крепок. Обеими рукам я поднимаю путь. Он извивается; я едва не упускаю его и сжимаю крепче. Он влажный, и внезапно по моей коже и внутрь течет тьма.

– Ты его взяла? – шепчет Орло. – Он в тебе?

Во мне. Он движется сквозь меня, оставляя след из ветра и пламени. Я становлюсь больше, давая ему пространство; мои глаза становятся острее, освещают дороги и холмы, видят то, что за ними – решетчатый узор из костей. Я ненасытна. Дороги пульсируют, и я хватаю их.

– Медленнее, – говорит Орло. Но я слишком голодна; я тяну извивающиеся ленты и узлы и издаю стон, когда они превращаются в мои вены.

Красное отступает. Я замечаю это, когда на земле остается три пути, и мне сложно их увидеть. Они бледные; земля бледная. Песок. Неважно, что я почти не вижу этих троп; я чую их (гнилое мясо и фрукты), и они слабее других. Я хватаю их, впитываю, растягиваю свои длинные мышцы и толстую, широкую кожу. Я все еще голодна.

– Ты сделала. – Голос Орло дальше, чем прежде. Я улыбаюсь; я одна. – Не задерживайся там, где ты сейчас. Ты должна покинуть Иной мир, иначе можешь потеряться. Вернись и посмотри, что у тебя получилось.

Я поднимаю руки и протягиваю их к бело-золотому небу. Я – сама легкость, пламя огня в пустыне. Эта пустыня… я осматриваю ее обширное пространство.

Я была здесь раньше.

– Нола!

Я разворачиваюсь к его голосу. Он там, в холле, но также и здесь, в пространстве песка. Как? Я думаю, а затем вспоминаю укус, тонкую струйку его крови. Должно быть, я очень сильная, если без труда вижу его. Он не знает, думаю я. И не почувствует меня, если я не стану ничего трансформировать. А я не стану, хотя все еще голодна. Я лишь посмотрю…

Я начинаю идти по песку. Чувствую себя неуклюжей из-за раздувшегося тела, но мне все равно; я словно надвигающаяся волна.

Он сидит на корточках, его голова опущена. Перед ним на земле тень – не его, поскольку солнце прямо над нами. Я была здесь прежде. Я уже видела это. Я – птица, которая падала вниз, пытаясь разглядеть лицо. Волосы Ченн были как чернила на песке.

Я останавливаюсь. Нет, это был Прандел. Я была в небе, он – под ней, низкий и толстый. Но сверху, думаю я. Как я могла разобрать? Я видела человека. И все. Человека, склонившегося над Ченн, которая превратилась в меня.

– Нола? В чем дело? Где ты?

Здесь Орло ничего не говорит. С каждым шагом тень под ним растет. Она течет по земле, обретая форму рук, ног и катящихся голов.

– Вернись немедленно, Нола!

Здесь Орло улыбается. Он не смотрит на меня. Он сидит на краю темного, спокойного озера из тел и спутанных волос. Рука сжимает маленький кинжал с драгоценными камнями.

– Слушай меня! Возвращайся…

Среди других я вижу холодное бескровное лицо Ченн. Ее глаза – один сине-черный с золотом, другой карий, – открыты. Горло разрезано до кости. Я резко отворачиваюсь и вижу Игранзи. Еще одно безжизненное тело – но нет, она встает, вытягивает руки и пытается произнести слово, которого я не понимаю до сих пор. Игранзи спотыкается о тела – их много, и с каждым шагом все больше, – но вот она почти рядом, почти касается меня дрожащими руками со вспухшими суставами.

Орло встает. Он бьет кинжалом в живот Игранзи и поворачивает его до тех пор, пока она не падает. Он опускается на колени. Из нее течет кровь. Он приникает к ране и открывает рот.

– Нола!..

…и я с криком очнулась, пытаясь вырваться из его рук. Я вертелась, чтобы найти Лаэдона, увидеть его своими потерявшими чувствительность глазами. Его нигде не было – не стоящего, ни сидящего на ступеньках. Я дернулась еще раз и увидела его на полу. Темную, изломанную фигуру, чьи глаза были открыты и неподвижны.

– Ты и его убил! – закричала я, вцепившись в руки Орло.

Он схватил меня за запястья. Его зубы обнажились в чем-то похожем на улыбку.

– Нет, – сказал он, и я обмякла в его хватке. – Нет, дорогая. Это сделала ты.

Глава 15

Я не могла двигаться. Не думала об этом и не хотела.

– Мне даже не пришлось тебе ничего объяснять, – говорил Орло. Он все еще держал меня, хотя я больше не сопротивлялась. Я смотрела на тело Лаэдона и думала, что могу убежать от него и от остальных тел, которые навсегда остались в Ином мире.

– Ты забрала его, Нола, всего целиком. Все его пути, весь Узор. Я знал, что ты поймешь. Я не хотел тебе говорить, хотел, чтобы ты сама поняла красоту этой силы. – Он склонился ко мне. Теперь моя голова находилась напротив укуса на его груди. Одно движение, и я могла снова открыть эту рану.

– Это высшая из известных форм Видения на крови. Самая сложная. И ты овладела ею, ты…

Он слегка нахмурился, и я едва не застонала.

– Ты сказала: «Ты и его убил». Что ты имела в виду?

«Он не знает, – подумала я. – И не может узнать».

– Я… – Мой голос отдавал гнилью, как последние умирающие пути Лаэдона. Я постаралась не закашляться, чтобы меня не вырвало. – Я думала о Пранделе.

Это было нелепо. Глаза Орло сузились.

– Я едва понимала, что говорю. Орло… – «Смотри на него, Нола, сожми слегка его руки», – это было так чудесно и так ужасно. Как ты это выдерживаешь?

Он продолжал хмуриться, улыбаясь одним ртом.

– Моя дорогая Нола, скоро ты поймешь еще больше. Ты поймешь, что забирать жизнь таким образом – это совершенство. Радость.

Ко мне возвращалось зрение. Его лицо казалось заостренным и оживленным. Я не могла этого вынести и опустила голову.

– Меня тошнит. Мне нужно лечь.

– Конечно, отдохни. Если надо, ты можешь отсыпаться хоть месяц. Идем.

Он поднял меня, как делал это раньше. Когда я его обнимала, во мне возникало желание. Теперь я лишь положила руку ему на плечо и отвернулась. Лаэдон лежал так же, как и все остальные. На внутренней стороне его руки, на месте моего пореза, высыхало пятно крови. Нож лежал рядом. Его кожаная шапочка слетела. Я увидела единственный клочок желтовато-седых волос – он оказался лысым, что вызвало во мне далекое нелепое удивление. Я не сводила с него глаз, пока Орло не поднялся по лестнице, и скоро передо мной были только двери и тьма.

– Ну вот.

«Нет, – подумала я, когда он склонился надо мной. – Не трогай меня. Уходи».

Он коснулся губами моего лба. Разгладил волосы на подушке.

– Спи спокойно, – сказал он, улыбнулся и ушел.

Я лежала, не двигаясь, без сна, и не могла думать. Мне надобыло подумать. Надо было встать, разбить стекло шкафа, взять один из ножей – хотя даже всех пяти было бы недостаточно, – и найти его. Выследить, как он, по его словам, выслеживал Прандела, который никогда не существовал. Я должна была заставить его испытать боль Ченн, услышать от него те страшные, преследующие меня звуки, которые издавала Игранзи. Я лежала в кровати и думала только о том, как мне следует думать, пока солнце не осветило потолок.

Когда комната озарилась ярким золотистым светом, я почувствовала, что меня тянут за рукав. Перекатилась на бок и посмотрела в янтарные глаза Уджи. Я не заговаривала с ней, потому что любое слово освободило бы застрявшие в горле слезы. Она издала резкий свист, из-за которого я приподнялась на локтях. Она затрещала, не сводя с меня глаз – поток звуков, которых я никогда прежде не слышала. Они прогнали слезы прочь.

– Уджа?

Она трещала, клацала клювом, поднимала и опускала голову так быстро, что цвета ее перьев сливались воедино. Она схватила меня за рукав и так резко его крутанула, что он порвался. Я уставилась на свисающий обрывок, потом на нее. Она направилась к открытой двери. Двери, которую открыла сама.

Я села. В голове вспыхнула белая вспышка. Вновь обретя зрение, я жалобно произнесла: «Уджа?», поскольку не была уверена, но очень хотела. Она что-то проворковала и исчезла в коридоре.

«Его здесь нет, – подумала я, вставая. – Она бы не вышла из клетки, будь он тут».

Я потащилась к шкафу (все мышцы страшно болели). Если бы в нем висело мое старое платье из борделя, я бы надела его, но платья, разумеется, не было. Тогда я выбрала самое роскошное, шелковое, с розовыми пуговицами из ракушек, со сборками и подолом, тянувшимся за мной по полу. Если я не могла стать невидимой, то должна была выглядеть как леди. Я застегнула пуговицы, подвязала пояс и обулась в белые туфли с узором из фиолетовых лоз. Отвернулась от шкафа, но тут же вновь повернулась и взяла смятый клочок бумаги, лежавший среди обуви. «Красивая», прочитала я, и «помоги». Я сложила записку Бардрема, сунула в туфлю и вышла из комнаты.

Уджа сидела на верхней ступени. Увидев меня, она замахала крыльями. Я медленно подошла к лестнице и спустилась, ожидая, что она ко мне присоединится, прыгая со ступеньки на ступень, но она оставалась наверху. Я оглянулась и увидела, как она поднимает голову, распахивает крылья и летит, скользнув мимо, как цветок, сорванный ветром. Она была так красива, что на секунду я забыла обо всем. Уджа описала широкий круг, перешедший в спираль, и приземлилась у входной двери. Склонила голову, поглядела на меня и вопросительно свистнула («Чего ты ждешь?»). Я продолжила спускаться.

Только когда я оказалась у двери, мой ум прояснился окончательно. Уджа приподнялась и вставила клюв в замок. Повертела головой, и я услышала щелчок.

– Уджа, – сказала я, когда она посмотрела на меня. Я вся дрожала от гнева. – Почему ты не сделала этого еще месяцы назад? Ты знала. Знала, но не помогла мне!

Молчаливое моргание.

– Ты могла бы…

Опять молчание.

Мой гнев прошел, но я еще дрожала – потому что у нее, быть может, имелись причины не помогать мне, и потому, что дверь была не заперта. Я открыла ее и вышла на дорожку. От яркого утреннего света глаза зажмурились: прошли месяцы с тех пор, как я была на улице днем. Теплый воздух пах осенью, и я сделала несколько глубоких вдохов. Я двинулась по выложенной стеклом дорожке, и каждый шаг был тверже предыдущего. Передо мной возникла черная железная ограда, рядом с которой стояла Уджа. Ворота были приоткрыты.

– Идешь со мной?

Она повела тонкими птичьими плечами, проворковала и изящно шагнула назад, как делала в круге зерна.

– Уджа, – повторила я. Не вопрос, лишь слово. Я положила руку ей на голову. Прежде я никогда к ней не прикасалась. Перья были гладкими, как шелк моего платья, хотя немного кололись, когда я водила по ним рукой. Я погладила холодный клюв, и она легко ткнула им в мой палец.

– Спасибо, – прошептала я, неуклюже подошла к воротам и вышла на улицу, а она пропела мне вслед высокую, красивую прощальную мелодию, которая растаяла в воздухе за моей спиной.

Я знала, куда иду. Вероятно, я все же ухитрялась размышлять, неподвижно лежа в постели – или существовало только одно место, куда можно было пойти, и мои расшитые туфли поняли это, едва коснувшись мостовой. Я понятия не имела, как вернуться в бордель, и это было не то место, где мне следовало быть. Возможно, позже, когда я выполню то, что должна.

Я старалась не отвлекаться и смотрела только на замок и на дорогу перед собой. Но на улице были люди, много людей, которые кричали, смеялись, даже пели в открытых окнах. Многие останавливались, чтобы на меня посмотреть – девушка с широко раскрытыми глазами, которая заблудилась по пути с королевского бала? – и я пыталась скрыться от их взглядов, заставляя ноги двигаться быстрее. Вокруг было слишком много всего: шум, запахи еды и помоек, фыркающие уличные мальчишки, которые вертелись поблизости, воображая монеты. Я продолжала идти. Я шла по аллеям, широким улицам и тесным переулкам, и если мне приходилось поворачивать обратно, чтобы найти новый путь, я едва это замечала. Я дышала воздухом открытых пространств, думала о словах, которые должна была произнести, и приближалась к цели.

Дорога к воротам замка была широкой. Здесь я замедлила ход и почувствовала первый болезненный укол страха, увидев пятерых стражей с пиками и щитами, сверкавшими на солнце, как зеркала для прорицания. Они говорили с человеком на повозке, покрытой алой тканью (его они не пустили), и с группой женщин и девочек, держащих охапки свитков (им они разрешили пройти внутрь). Я медлила. Посмотрела на туфли. Подобрала скользкие складки платья и приблизилась к стражникам.

– Да? – Голос человека был грубым, но не враждебным. Он не улыбался, а его глаза скрывал шлем.

– Я должна поговорить с королем Халдрином, – сказала я чересчур громко.

– Неужели, – сказал другой охранник. Он явно скучал.

– Да, – я сделала глубокий вдох. – Один из его провидцев – убийца.

Три других стражника подошли ближе. Все они смотрели на меня, а потом переглянулись.

– А ты кто такая, чтобы это знать? – спросил первый.

– Я была его пленницей. Он учил меня и обещал привести сюда, но солгал. Он несколько месяцев держал меня в плену.

– И как ты сбежала? – с ухмылкой спросил второй страж. Ему больше не было скучно.

– Птица, – сказала я и быстро добавила, чтобы прервать их смех, – неважно. Я обязана поговорить с королем. Он должен знать.

– Для пленницы у тебя слишком шикарное платье, – сказал один из них, и все засмеялись.

– Посмотрите на меня! – закричала я, и они смолкли. – Посмотрите в мои глаза! Что вы видите? – Они посмотрели, а я в свою очередь взглянула каждому в лицо. Теперь они молчали. – Я прорицатель. Мои глаза темны от видений Иного мира и будут темнеть, пока не станут черными, как у него.

– Как у кого? – спросил первый страж. – Как его зовут?

– Орло.

Я ожидала, что они удивятся, но вместо этого они зашевелились и хмыкнули.

– Здесь нет никакого Орло.

– Есть. Он учитель. Он служит королю и Телдару. Он вырос вместе с ними. Пустите меня.

– Она сумасшедшая, – сказал кто-то за моей спиной, а другой ворчливо согласился. Третий плюнул через плечо.

– Нет, – тихо ответила я.

Первый стражник снял шлем. У него оказались короткие волосы с проседью, а кожа вокруг светло-зеленых глаз была покрыта морщинами.

– Джарет, – сказал другой, – не поддавайся, как обычно. Это безумный ребенок или преступница.

Джарет смотрел на меня, а я на него.

– Может быть, – медленно сказал он, и стоны усилились. – Но у нее действительно глаза провидца. По крайней мере, в замке могут знать, как ей помочь.

– Еще один раненый птенчик для отца Джарета, – сказал стражник.

Джарет скривился.

– Хватит, Марлсин. Сегодня вечером отстоишь два лишних часа. – Он взял меня за руку выше локтя. – Я отведу ее внутрь и больше не хочу ничего слышать. Вернитесь на свои места.

Я слышала, как они расходятся, и Марлсин что-то бурчит себе под нос. Затем Джарет повел меня под высокую арку входных ворот.

Мы пересекли пыльный двор. Я чуяла запах лошадей и свежего хлеба, но не поворачивалась, чтобы посмотреть на стойла или кухню. Я смотрела туда, куда вел меня Джарет, вверх по лестнице, такой длинной, что когда мы добрались до середины, ноги у меня уже болели. По пути и наверху, когда он ввел меня внутрь замка, с ним то и дело заговаривали люди, но я не смотрела ни на кого из них.

В замке было темно. Мы остановились.

– Где король Халдрин? – спросил он другого стража, лица которого я не видела, глядя только на щит и меч. Он ответил:

– В библиотеке, где же еще, – и Джарет повел меня дальше по коридору, освещенному лампами. Я ожидала увидеть анфиладу залов, ступени, просторное, величественное место. Но дверь, к которой мы подошли, была обыкновенной, как и все остальные в коридоре: дерево и бронза, без вензелей и орнамента. На секунду я подумала, что он привел меня к тюремной камере, и дернула руку, пытаясь вырваться из его хватки, но Джарет постучал, и мужской голос ответил:

– Войдите.

В комнате было светло. Я моргнула, и солнечный свет разбился на ряд сводчатых окон, за которыми были небеса и листья. Вдоль стен шли книжные полки. Книги на них стояли кое-как, прислоняясь друг к другу, лежа в куче или даже открытыми. На некоторых полках были свитки. Я перевела взгляд на гобелены, висевшие между полками, на изношенный ковер и большой старый стол. На человека за ним, который повернулся и взглянул на меня.

«Орло прав, он действительно молод», подумала я, словно Орло мог лгать и об этом. Волосы короля Халдрина были каштановыми, и я едва разглядела лежавший на них золотой обод. Глаза были синими. Увидев меня, он сощурился, но не нахмурился. Он был чисто выбрит, как и Орло.

– Джарет, – сказал король. Его голос был теплым, и я почувствовала надежду. – Как ты меня нашел?

Джарет прочистил горло.

– Вы всегда здесь, повелитель. Если не в Тронном зале, то здесь. А кроме того, мне сказал Ларно.

Король вздохнул. Он улыбался.

– А я все пытаюсь скрыться. – Он подошел к нам. – Кто это?

– Девочка, мой повелитель. Она говорит… хм, она говорит довольно безумные вещи.

Король подошел ближе. Он посмотрел мне в лицо, в глаза.

– У нее дар прорицания, – сказал он.

– Да, – облегченно выдохнул Джарет. – Так и есть. И она говорит…

– Пусть она сама мне расскажет.

В горле у меня пересохло. По дороге сюда я представляла богатый зал, где эхом будут разноситься мои слова, зал, полный людей, и короля на высоком троне. Я была готова к этому, но не к комнате с книгами и улыбающимся, ждущим моих слов человеком.

– Здесь… – я прикусила губу и вытерла ладони о платье. – Здесь, в замке, есть провидец-убийца. Он использует Видение… запрещенное Видение на крови, чтобы убивать людей.

– Вот, – сказал Джарет. – Поэтому я и решил ее привести – возможно, вы разрешите показать ее госпоже Кет. – Он указал на окна и на то, что было за ними. – Она может ее вылечить. Девочка безумна, но…

– Джарет, – голос короля был тихим. – Оставь нас, пожалуйста. – Когда дверь закрылась, он прислонился к столу. – Откуда ты это узнала?

– Он держал меня пленницей в своем доме. Он забрал меня из борделя, сказал, что будет учить, что он живет здесь, в замке, и знает вас еще с детства.

– Как его зовут?

– Орло, – сказала я, едва дыша.

Король нахмурился.

– Орло?

Я кивнула.

– Я знал одного Орло, давно, когда был очень молод, но он умер.

– Нет, – проговорила я, – нет, он провидец и живет здесь… он сам мне сказал. – Я проглотила слезы. – Он сам сказал.

Между окнами дальней стены была дверь. Дверь, ведущая в тенистый двор, где был пруд провидцев, где была школа. Она открылась, когда я замолчала. Я не смотрела на нее, держась взглядом за короля, будто могла убедить его своим молчанием, раз его не убеждали слова. Но потом я услышала рык, узнала его и медленно обернулась.

В дверном проеме стоял Борл. Он рычал на меня, прижав уши к черепу.

– Борл! – резко произнес король Халдрин. – Тихо!

«Нет», подумала я, потому что вслед за собакой вошел человек, заслонив собой солнечный свет.

– Это он, – хрипло проговорила я. – Это он. – И подняла руку, указывая на Орло, который смотрел на короля, подняв брови медового цвета.

Король Халдрин нахмурился, а в его вопросе сквозило нескрываемое удивление.

– Телдару, – сказал он. – Что происходит?