Текст книги "Разбитый сосуд (ЛП)"
Автор книги: Кейт Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
– В Беллегарде мы потратили уйму времени на то, чтобы опознать жертву и найти убийцу, но у нас получилось.
– Конечно. И вы хотите это повторить?
– Я попытаюсь.
– А я вам помогу. Вот что я скажу – как вы смотрите на что, что я оплачу издержки расследования?
– Не думаю, что это будет…
– Не вздумайте брезговать. У меня столько денег, что я уже не знаю, что с ними делать, а со своей ногой я никак не смогу сам строить из себя ищейку. У вас же, как и у всех молодых холостяков, если вы на них похожи, свободного времени куда больше, чем денег. Так что позвольте мне помочь вам. Считайте, что это моё капиталовложение в закон и порядок.
– Вы описываете это так, сэр, что я не могу отказаться. Спасибо, – Джулиан не мог не признать, что деньги будут очень кстати. Он никогда не был богат, а порой ходил на тонкой линии между просто жизнью не по средствам и переездом в Страну Невыплаченных Долгов[30].
Он спросил:
– Не будете ли вы добры пока что никому не сообщать ни о письме Мэри, ни о расследовании? Если окажется, что присяжные рассудили верно, а я просто воюю с ветряными мельницами, толку от него не будет. Если же прав я, и преступление было, не стоит предупреждать Харкурта о том, что мы что-то знаем. Моё главное оружие – в том, что никто не знает, что это письмо у меня. Тот, у кого его украла Салли, мог заподозрить её, но он не знает, сохранила ли она его, прочитала ли, и ломаного гроша не даст, чтобы узнать. Он явно не ждёт, что кто-то сможет выйти на него – что я и собираюсь сделать.
– То, что у него было письмо, ещё не значит, что он как-то причастен к смерти Мэри.
– Согласен. Но я думаю, что он всё-таки играет какую-то роль. По крайней мере, если письмо было адресовано ему, он может сказать, кто была эта девушка. Меня очень интересуют эти три человека, мистер Дигби. Я знаю имя одного из них. Я собираюсь узнать, кем были и два других.
– Почему бы просто не спросить Чарльза Эвондейла, не знает ли он чего-то о письме?
– Потому что он может не знать? Мы не уверены, что письмо было у него, и не знаем, кем были два других, а потому Эвондейл может солгать, а мы не отличим правду от лжи. Я не могу не подозревать его – особенно после того, как вы рассказали о связах его отца с Харкуртом. Конечно, если у преподобного столько покровителей, это может быть просто совпадением. Я немного знаю Эвондейла, и у нас есть общие друзья. Я начну осторожные расспросы о нём, а сам будут искать тех двоих. Встретиться и поговорить с Эвондейлом напрямую – это карта, которую я всегда смогу разыграть. Но стоит мне позволить ему насторожиться, как я никогда больше не смогу застать его врасплох, как могу сейчас.
– Ну что ж, а я помолчу о том, что вы будете делать. Видит Бог, вам понадобятся все возможные преимущества. Кажется, у вас не так много сведений о тех двоих?
– Практически никаких, – улыбнулся Джулиан. – Интересная задача, да?
Вернувшись домой, Джулиан застал Салли в неистовстве. Миссис Мэббитт вытащила её на рынок подержанной одежды на Монмут-стрит и заставила девушку обновить гардероб, купив что-то, в чём можно появляться в приличной компании. Теперь Салли была в простом, тёмно-зелёном мериносовом платье с белым воротником и манжетами. Картину дополнял скромный чепец с зелёным бантом, наполовину скрывающий лицо.
– Просто взгляните на меня! – бушевала Салли. – Никто в «Петушке» и не заговорит со мной, если увидит в этом. Меня примут за старуху-жену священника!
– Не думаю, что это так страшно, – заметил Джулиан.
– Хорошенькое же платье для уличной девчонки! Что я буду с ним делать потом? Надевать в церковь?
Брокер, что как раз принимал у Джулиана шляпу, перчатки и трость, бросил на сестру беспокойный взгляд.
«Дьявол! – подумал Джулиан. – Мы так и не решили, что делать с ней. Салли думает, что просто вернётся к обычной жизни. Будь я проклят, если знаю, что предложить ей вместо этого или как её удержать».
Он рассказал о своём визите к Дигби и решении докопаться до правды. Оба были готовы помочь. Для начала Кестрель попросил Салли рассказать ему и Брокеру всё о тех трёх клиентах.
Погода испортилась, и зарядил дождь. Брокер приготовил пунш, и все трое собрались вокруг камина в гостиной, как заговорщики. Салли принялась ломать голову, вспоминая всё, что могла о Колючем, Красавчике и Круглоглазым. Она начала с того, что в подробностях описана, что Круглоглазый делал с ней – было сложно понять, кто пришёл в больший гнев – Брок или мистер Кестрель. Она почувствовала прилив удовольствия, видя, что двое мужчин готовы броситься на её защиту. Она надеялась, что Круглоглазого и правда удастся найти – они разорвут его кусочки.
Когда она закончила, Джулиан откинулся на спинку кресла и задумался. Брокер и Салли глядели на него, как зрители, ждущие, что им покажут фокус.
– Эвондейл – меньшая из наших забот, – начал он издалека. – Я могу собрать сведения о нём достаточно просто. Колючий – другое дело. Что мы знаем о нём? Средних лет, робкий, респектабельный, непривычен к таким видам развлечений, что предлагаете вы. Казался очень печальным и признал, что держит лавку. Вы не можете предположить, что это за лавка?
Салли оперлась подбородком на кулаки.
– Бьюсь об заклад, он не работает руками – значит, не плотник и не кузнец. От него не пахло ни куревом, ни едой. У него не было чернил на пальцах, как у Круглоглазого, – она покачала головой. – Не больно-то здорово. Я могу сказать, кем он не был, но не кем он был.
– Для начала неплохо. Для начала и конца пока что – провалиться мне на этом месте, если я знаю, как подобраться к нему поближе.
Повисла тишина. Они разложили три платка в ряд на столе. Эвондейлов сверкал инициалами, два других были невыносимо молчаливы.
– Салли встретила Круглоглазого в «Петушке», сэр, – указал Брокер. – Если он туда частенько ходил, его могут там знать.
– Хорошая мысль. Предоставляю это тебе – народ в «Петушке» будет разговорчивее с тобой. Что мы ещё знаем о Круглоглазом – кроме того, что он чудовищный мерзавец? Он молод, худощав, носит очки, одевается как клерк, у него пальцы в чернилах. И ещё кое-что – у него сломанный зонт, – он повернулся к Салли. – Зонт был сильно поломан? Я понимаю, вряд ли вы могли обратить на это внимание.
– Дайте подумать. Я ударила его один раз, и он вырвал его у меня из рук. Эта промасленная ткань порвалась, а несколько спиц сломалось, я слышала хруст.
– Это был хороший зонт? Его стоило бы чинить?
– Думаю, да. Такой большой и прочный – их обычно носят, чтобы защищаться от воров, а не от дождя. И ручка у него была приметная – в виде бараньей головы.
– Готовы держать пари, что он отнёс его куда-то в починку? Если нам по-настоящему повезёт, он сказал зонтичному мастеру свой адрес, чтобы готовый зонт доставили ему домой.
– Да в Лондоне прорва зонтичных мастеров. – Возразила Салли.
– Что же, мы никуда не спешим. – Джулиан поднялся и зашагал по комнате. – Мы дадим объявление, где предложим награду за сведения о чёрном зонте такого-то размера, с ручкой в виде бараньей головы, повреждённом так-то и так-то в ночь этого понедельника. Ответы пересылать на почту до востребования. Награду предложим… скажем, десять фунтов.
– Десять фунтов? – воскликнула Салли. – Да все решат, что вы ума лишились![31]
– Или очень люблю зонты. Неважно – зато нас примут всерьез. Мы разошлём объявление всем зонтичным мастерам, каких вспомним. Думаю, Штольц или ещё кто-то из моих портных поможет нам составить список. Бог знает, будет ли от этого толк. Круглоглазый может даже не жить в Лондоне. Быть может, он сел на йоркширский дилижанс, как только вышел из «Петушка». В самом деле, было бы нелишним навести о нём справки на ближайших постоялых дворах – и о Колючем тоже. Если кто-то из них как-то связан со смертью Мэри, они могут теперь держаться на почтительном расстоянии от Лондона.
– Конечно, – продолжил он, – даже если мы найдём нужного мастера, он мог просто не запомнить, куда отправил этот зонт – ведь прошло уже четыре дня, вполне достаточно, чтобы починить и вернуть владельцу. Но так мы не теряем ничего, кроме времени и некоторого количества денег мистера Дигби. Стоит попытаться. Я напишу объявление, а ты сможешь отнести его в печатню с самого утра.
– Да, сэр, – отозвался Брокер.
Джулиан задумался.
– Есть и другой способ подступиться к этой проблеме – узнать больше о Харкурте и Обществе возвращения. Я могу поговорить с его покровителями и, быть может, обожающими его женщинами. Но, держу пари, если кто-то и знает, что действительно случилось с Мэри, так это постоялицы. Но никто из нас не может туда проникнуть, так что забудем об этом.
– Я могу, – сказала Салли.
Джулиан и Брокер удивлённо воззрились на неё.
– А что такого? Я могу пойти в приют и сказать, что хочу исправиться. Они уже знают меня – я ведь была там однажды. Если меня возьмут, я смогу везде сунуть нос и разговорить остальных девчонок и всё узнать. А потом просто уйду оттуда.
– Это не обсуждается, – возразил Джулиан. – Слишком опасно. Что если кто-то из обитателей приюта и правда приложил руку к смерти Мэри? Вы можете стать следующей жертвой, если будете задавать вопросы. А что если человек, у которого вы украли письмо, встретит вас в приюте? Если он – друг покойной, то может присматривать за Старк-стрит. Он ведь не знает, кто вы и где вас искать, и как бы не беспокоился о письме, сделать ничего не может. А пойдя в приют вы сами отдаётесь ему в руки.
– Я его не боюсь.
– А стоило бы. В лучшем случае, этот человек замешан в какой-то тёмной истории, а в худшем – убийца. Неужели вы не понимаете? Как только вы окажетесь в приюте, мы с Брокером ничего не сможем сделать, чтобы вас защитить.
– Не нужно меня защищать! – воскликнула она, забыв, как приятно ей было это ощущение. – Я могу пойти в приют, если захочу – и вы меня не остановите. Я могу хотеть измениться, как любая другая девчонка.
– Она упёрлась, сэр, – покорно сообщил Брокер, – лучше не натягивать вожжи.
– Разве? – спросил Джулиан. – Я могу предупредить Харкурта о тебе, Салли. И я предупрежу, если ты будешь спорить.
– Тогда он будет знать, что вы что-то замышляете, – парировала она, – а вы этого не хотите.
– Я могу сказать ему, что ты – сумасшедшая, что сбежала из лечебницы. Или что ты неисправимая воровка – у меня даже есть доказательства, – он указал на платки.
– Но… Тогда он потащит меня в тюрьму.
– Где вы будете в большей безопасности, чем в приюте.
– Да почему, проклятый ты…
– Придержи язык, Сэл, – сказал Брокер.
– Не буду! Он, может быть, тебе хозяин, но не мне. Он не имеет права говорить мне, что делать! Я могу о себе позаботиться!
– Дело не в праве, – ответил Джулиан. – Мэри погибла, хотя я мог бы спасти её, стоило только вмешаться раньше. Вы думаете, я позволю вам рисковать так же погибнуть?
– Ну… А если я найду способ давать вам знать, что со мной всё в порядке?
– Какой? У вас не выйдет писать.
– Нет, выйдет, пусть и немного. Не моя вина, что я не ходила в школу.
– Я не об этом, – смягчившись объяснил Джулиан. – Я имел в виду, что это тоже опасно. Мэри умерла в ночь после того как вы выкрали её письмо, через три ночи после того, как она его написала. Возможно, у неё был враг, что искал её, а из письма узнал, где найти. Может быть, это был даже адресат письма, а может быть, оно просто попало не в те руки. В любом случае, тайная переписка – это очень рискованно.
– Я могу подавать знаки. Махать платком из окна, может быть – каждый день в полдень. И если я так не сделаю, вы поймёте, что я вляпалась и придёте за мной. Ну, что скажете? Вы же хотите узнать всё, что девочки в приюте знают про Мэри, а?
– Да.
– Так никто не сможет узнать это, кроме меня. Если вы не дадите мне вам помочь, я сбегу. Я не хочу дальше пролеживать тут бока, пока вы с Броком встаёте как жаворонки.
Это заставило Джулиана задуматься. Он всё ещё гадал, как им с Брокером не дать Салли вернуться на улицы. Теперь она сама предлагала решение проблемы – по крайней мере, временное. Кроме того – быть может, возможность сделать что-нибудь храброе и полезное откроет ей другие пути? Её обычная жизнь была не слишком безопаснее этого приюта – встреча с Круглоглазым доказывала это. Будущее девушку ждало тоже незавидное – все знали, чем кончают такие как Салли, если их раньше срока не забирали болезни, роды или жестокие клиенты. В конце концов, она будет цеплять мужчин в ночных парках и под мостами, где испортившаяся внешность не будет видна, и делать что угодно за пару медяков…
Он посмотрел на её живое, чуть надменное личико и пришёл к решению.
– Очень хорошо. Я буду посылать Брокера проверять сигнал каждый полдень. Он будет ждать четверть часа. Если не увидит ваш платок в окне, мы придём и заберём вас.
– Не знаю вот, почему вы ещё не обернули меня ватой и не спрятали в коробку, – пожаловалась она.
Джулиан невесело улыбнулся и покачал головой.
– Не думайте, что я этого не хотел, Салли.
Глава 10. Терзания
Тем же вечером Джулиан составил объявление о зонте, а утром Брокер понёс его печатнику. Когда камердинер вышел, Джулиан принялся наставлять Салли о том, что ей нужно узнать.
– У меня голова лопнет! – воскликнула она, когда Кестрель закончил. – Как вы можете думать, что я могу всё это запомнить?
– Потому что я знаю, что вы умная.
– Вот и первый комплимент, что я услышала от вас – и лишь потому, что вы хотите разузнать, что твориться в приюте. – Она пожала плечами и сердито посмотрела на Кестреля. – Что-то я не в настроении идти.
– Я надеюсь, вы не пойдёте. Я никогда этого не хотел.
– Что ж, но я иду, и это точно!
Он покачал головой. Это своенравие его поражало.
– Что вы сказали Королеве Мэб?
– Сказала правду, ну почти. Сказала, что иду в приют, где попытаюсь исправиться. Может и правда исправлюсь. Я правда, так не думаю.
– Я не думаю, что методы мистера Харкурта могут исправить человека, в котором есть хоть крупица ума или независимости. Но Салли, вы же знаете – я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь вам, если вы хотите… захотите начать новую жизнь.
– Я очень благодарна вам, – она присела в насмешливом книксене.
– Я не пытался оскорбить вас. Я лишь думал, что если могу быть полезным…
– Нет, не можете! – она приблизилась. – Я не хочу больше об этом говорить. Я подожду внизу, чтобы попрощаться с Броком, если вы будете любезны сказать, когда он вернётся.
– Постойте, Салли. Я бы не хотел расставаться вот так.
– Да, иногда не получается получить всё, что хочешь. Узнайте, какого это.
– Вы не скажете мне, из-за чего мы сейчас ссоримся? Просто чтобы я мог получше защищаться.
– О, нам не из-за чего ссориться – вовсе нет! Я ведь просто всеми путями показываю вам, как вы мне приглянулись, а вы смотрите на меня как на грязь под ногами – и правда, девчонке совсем не из-за чего обидеться!
– Это нечестно. Я думаю, что отношусь к вам хорошо.
– Да, – она вздохнула и опустилась на стул. – Лучше всех. Любой другой джент просто вышвырнул бы меня вон, если бы пришёл домой и застал там. Но если я вам не нравлюсь, ничего не поделаешь. Я думала, что это не так, но ошиблась. У вас всё должно быть чистым, порядочным, респектабельным – а я торговала собой или воровала, стоило мне чуть подрасти. Что такой человек как вы может видеть в такой как я?
– Вы закончили? Могу теперь высказаться я?
Его тон заставил Салли замолчать и вздрогнуть.
– Вы… Вы не должны ничего говорить. Я понимаю, что вы…
– Если бы вы хоть что-то понимали в том, что я чувствую, вы бы не мололи такую чушь как полминуты назад. Салли, я отклонял ваши намёки, но причина не в вас, и не во мне. А в Брокере.
– Брокере?
– Да. Вы, должно быть заметили, что мы с ним не просто господин и слуга – мы почти друзья. И для меня развлекаться с его сестрой – значит ткнуть его лицом в различие между нами. Он может иметь право высказать мне свой гнев, но не возможность. Я не могу пользоваться своим положением. Он мой слуга, но это не даёт мне права делать наложниц из его родственниц.
– Но… но Броку и дела не будет, если мы с вами покувыркаемся!
– Я бы не был так уверен. Так что я избираю безопасный и единственный достойный путь, а именно – выказывать его сестре то же уважение, то он бы выказывал моей, будь она у меня.
– Да вы ума лишились, это точно.
– Стало быть, вам нечего сожалеть обо мне.
Она медленно проговорила:
– Так вы сказали, что я нравлюсь вам, но вы ничего не можете сделать?
– Это не совсем то, что я хотел до вас донести.
– Но я вам нравлюсь? – она снова встала и придвинулась к нему, не отрывая глаз от его лица.
– Я не вижу смысла обсуждать это. Мы не можем просто остаться друзьями?
Её губы изогнулись в широкой улыбке.
– Если мы друзья, вы же не против поцеловать меня на прощание?
– Нет, совсем нет, – он легко взял её за плечи и поцеловал в щёку.
– Ну и ну.
– Спасибо.
– Я хотела сказать – это не настоящий поцелуй. Вот настоящий поцелуй.
Она встала на цыпочки. Её губы, мягко дразня, соприкоснулись с его. Джулиан отстранил девушку, но недостаточно быстро – его губы, его руки, его сердцебиение сказали Салли больше, чем любые слова.
В коридоре послышались шаги. Джулиан резко обернулся и отошёл к окну. Салли смотрела ему вслед ошеломлённая, торжествующая, опустошённая.
Вошёл Брокер. Он бросил вокруг один взгляд, после чего непроницаемым взором уставился в противоположную стену.
– Объявления будут готовы ещё до темноты, сэр.
– Хорошо.
– Вы хотите послать меня куда-то ещё, сэр?
– Нет, – быстро отозвался Джулиан. – Если только ты не захочешь проводить Салли до приюта. На обратном пути зайти в «Петушка» и расспроси о Круглоглазом.
– Да, сэр. Ты готова, Сэл?
Она кивнула, всё ещё не отрывая глаз от мистера Кестреля.
– До свидания, Блеск. Не скучай по мне слишком сильно.
– Я постараюсь пережить ваше отсутствие.
Она мило улыбнулась.
– Поцелуй меня в задницу!
Брокер бросил на неё упрекающий взгляд, и она вышли. Джулиан остался к окна. Спустя пару минут, он увидел их выходящими на улицу. Брокер нёс небольшой опрятный узелок с вещами Салли. Вдвоём брат с сестрой прошагали к ближайшей остановке наёмных экипажей. Когда они скрылись с глаз, Джулиан опёрся на окно и выдохнул. Может ли быть, чтобы всего пару дней назад он жаловался МакГрегору на скуку?
– У твоего хозяина с головой нелады.
– Вовсе нет, – спокойно возразил Брокер.
– Вовсе да, – настаивала она. Отталкивать её из-за Брокера – Брокера, который и глазом не моргнёт, если его хозяин задерёт ей юбки! Или моргнёт?
Она изучала сидевшего напротив брата. Он глядел на улицу через окошко с тем живым любопытством, что всегда у него вызывали люди и их занятия. Отчасти это была животная бдительность, оставшаяся от прошлых деньков и необходимая возможной дичи, у которой всюду могут оказаться враги. А ещё ему просто нравились люди – почти все люди, кроме настоящих сволочей.
Салли прикусила губу. На самом деле, прыгнув к Кестрелю на колени, она бы навсегда изменила отношения между ним и Броком, даже не возражай тот против их шашней. У неё не было на это права. Брок был счастлив. Он нашёл себя, у него был дом и нечто вроде семьи – такой, чьи члены не проводят половину времени в кандалах и за игрой в кошки-мышки с ищейками с Боу-стрит. Как она может всё испортить? Мистер Кестрель был прав. Из него для Брока вышел друг лучше, чем из неё – сестра.
Она вышли из экипажа на углу Старк-стрит.
– Дальше мне лучше пойти одной, – сказала Салли. – Кто-нибудь может заметить тебя и будут вопросы.
– Я приду завтра в полдень, чтобы увидеть, как ты махнёшь платком из окна. Ты уверена, что можешь идти, Сэл?
– Конечно, уверена. Просто посмотри на меня. Разве видишь фонарь? – она указала на свой глаз, синяк под которым быстро проходил.
– Ну тогда до встречи, – он протянул её узелок. Не сказал быть осторожней и не рисковать. Знал, что эта пустая трата времени.
Девушка взяла свои вещи в одну руку, а другой обняла брата за шею.
– До встречи, Том.
Он обнял её в ответ, но ничего не сказал. Никто не называл его настоящим именем уже много лет.
– Передашь мистеру Кестрелю кое-что от меня? Скажи, что я поняла, что он имел в виду и сожалею, что сердилась.
– Передам, – пообещал он, не попросив объяснений.
Салли подмигнула ему и зашагала по Старк-стрит. Брокер же повернул к Тоттенхэм-Корт-Роуд. Ни он, ни она не обернулись. Они ещё увидят друг друга в это жизни, а если нет – то встретятся потом.
Стоял отличный, не по-октябрьски тёплый день. Сквозь обычный для Лондона смог и угольную пыль пробивался настоящий солнечный свет. Брокер, решивший сэкономить своему господину пару бобов, отказался от второй поездки в экипаже. Он прошёл по Тоттенхэм-Корт-Роуд пешком, бросая взгляды на мужчин и гадая, где они держат кошельки – от старых привычек трудно отказаться – и разглядывая всех встречных девушек. Он пересёк Оксфорд-стрит и свернул в короткие, узкие улочки Хеймаркета.
Он нашёл «Петушка» и зашёл внутрь. В этот час было тихо. Потрёпанная жизнью старуха сидела в углу, качая руках кружку джина с мятой и что-то бормоча себе под нос. За столом развалилась замаранная шлюха, рядом с ней был пустой стакан. Три мужчины средних лет в щегольских шейных платках, грязных перчатках и остатками былой роскоши изо всех сил изображали непринуждённость и веселье. Брокер подумал, что это безработные актёры.
Он прошёл прямо к стойке.
– Хорошее утро, – поприветствовал он стоявшего за ней толстяка.
– Ага.
– Ты – Тоби?
– А кто спрашивает?
– Меня Брокер зовут. Салли Стоукс – моя сестрёнка.
Тоби опёрся своими толстыми, мясистыми ладонями о стойку, его жёсткие глаза изучали гостя.
– Да ну?
– Я пришёл переброситься с тобой парой слов о том, что произошло, когда она в последний раз была тут.
– Это не моё дело.
– Я знаю. Я воевать собираюсь не с тобой. Мне нужен тот малый, что сделал это с ней. Они ведь подняли страшный шум.
– Такое случается.
– Если такое случилось с Сэл, значит я должен из-под земли достать того, кто в этом виноват. Но я ничего о нём не знаю. Я надеялся, ты мне поможешь.
Тоби помотал головой.
– Я запомнил этого парня, но я его не знаю. Он никогда тут прежде не бывал. Он немного слишком хорош для того места.
– Больше ты мне ничего не можешь рассказать?
– Нет, – но Брокер смотрел выжидающе, так что Тоби добавил. – Я вот что скажу – мне нравится Салли, но я не полезу в неприятности – ни ради неё, ни ради кого ещё.
Брокер пожал плечами, вынул крону и, насвистывая принялся катать её по стойке.
Тоби не отрывал глаз от монеты. Наконец, его рука дёрнулась и прижала крону к столу.
– Хорошо. Я могу кое-что сказать, но если из-за этого начнётся вонь, я тут не при чём.
– Ни при чём, видит Бог.
– Тем вечером – в понедельник это было, кажется – Салли сперва пришла с другим парнем, рохлей таким. Добропорядочный, не привык ни к таким притонам, ни к таким девчонкам, как Салли. Я дал им заднюю комнату на третьем этаже. А потом был тот, который тебе нужен – молодой, худой, с очками на носу – он пришёл один. Он видел Салли и того парня, потому что спросил меня: «Ты дал им комнату?». Я сказал – «Может быть». Тогда он подумал немного, а потом спросил, почём я возьму за то, чтобы дать ему пойти и посмотреть на них. Такие любители у меня раньше бывали – они никому не вредят, просто глядят в замочную скважину и слушают, вот и всё. Я не должен зарабатывать, а?
– Конечно, – поощрил Брокер.
– Я запросил боб. Он заплатил, я объяснил, куда идти, и он поднялся наверх. Потом вернулся довольный как Панч. Вскоре спустились Салли и её клиент. Я уж думал, что этот очкастый ушел, но нет – сел за стойку, заказал пинту и сидит. Я гадал, чего он ждёт. Говорю же, он для такого места слишком богат. Я решил, что он хочет ещё посмотреть, но тут другая девчонка привела клиента и взяла комнату, а этот так и остался за столом.
Салли вернулась через полтора, наверное, часа. Этот тип поставил ей чарку и увёл наверх. У меня была мысль, что он поджидал её и надеялся, что она вернётся. Наверное, понравилось то, что видел. Я об этом не думал. Больше я не позволю ему здесь ошиваться – не после того, что он сделал с Салли. От таких как он одни проблемы – того и гляди констебли нагрянут.
– Ты видел его после того как он поднялся наверх с Сэл?
– Он спустился раньше неё, это всё, что я заметил. Думаю, он ушёл один. Я не видел куда.
Тоби сжал губы и принялся методично складывать пивные кружки за стойкой. Он заслужил свою крону и считал, что разговор окончен.
Брокер поблагодарил его и вышел. Он шагал по Хеймаркету, глубоко погружённый в мысли. Всё это очень подозрительно. Салли говорила, что слышала шаги за дверью и поняла, что за ней и Колючим кто-то подглядывал, но они с мистером Кестрелем совсем не придали этому значения. Они не знали, кто бы этим наблюдателем, и его было никак не связать с Мэри.
Но теперь они знают, что любопытным был Круглоглазый, который заинтересовался Салли достаточно, чтобы дожидаться в «Петушке», пока та не вернётся со своего вояжа с Эвондейлом. Но зачем? Только потому что она понравилась ему, и он выбрал её для свих проклятых развлечений? Что вообще привлекает таких людей к их жертвам? Да ещё… Брокер покачал головой. Он чувствовал, что Круглоглазый неспроста подглядывал за Салли. Ещё бы знать, почему!
Глава 11. Салли становится хорьком
Мистер Харкурт расспрашивал Салли в пустой задней гостиной приюта. С ним была мисс Неттлтон – дежурная сестра-хозяйка, увядшая худая женщина лет сорока с мышиного цвета завитыми волосами. Салли видела её на дознании – миссис Фиске говорила, что у неё была истерика, стоило той узнать о смерти Мэри.
Преподобный расспросил Салли о её возрасте и семье. Девушка ответила, что ей восемнадцать, и в этом мире у неё никого нет (лучше было держать Брокера подальше от этого). Харкурт принялся подробно расспрашивать её о падении. Отвечать оказалось непросто. Салли не могла вспомнить, когда это случилось. Падать-то было и не надо – она и так рождена ниже некуда. Но девушка понимала, что такой ответ священнику не понравится. Он ясно дал понять, что хочет получить исчерпывающую исповедь – этим она покажет, что и правда раскаивается. Салли затянула долгую печальную историю своих проступков, настоящих и выдуманных. Мисс Неттлтон краснела и ёрзала на стуле, но Харкурт слушал с жадностью.
Салли чувствовала себя так, будто развлекает очередного клиента – с той разницей, что этому не нужно было ничего, кроме разговоров. И, конечно, он ничего ей не заплатит.
«А стоило бы, – подумала она. – В конце концов, ему нравится слушать».
Когда рассказы кончились, заговорил Харкурт. Он долго читал нравоучения, говоря какой порочной она была, и как ей повезло, что такая дама, как мисс Неттлтон готова находиться с ней в одной комнате. Похоже, так он и превратил миссис Фиске и мисс Неттлтон в своих рабынь – кормит их лестью и даёт девчонок, которыми можно помыкать.
Харкурт сказал, что если Салли хочет остаться в приюте, она должна строго подчинятся его правилам, быть трудолюбивой, скромной и благочестивой, а также выказывать благодарность тем, кто вывел её из ада прошлой жизни. Если не справится, её прогонят. Но если она будет усердно работать и молиться, если зло будет с корнем вырвано из её сердца, она сможет покинуть приют с благословления его хозяина и начать честную жизнь служанки, швеи или чего-то в этом роде.
– Ты поняла меня, Сара? – он не отрывал от неё своих холодных, бледно-голубых глаз.
– Да, сэр.
– Очень хорошо. Уверен, ты скоро привыкнешь к нашему распорядку. Если у тебя будут вопросы, обращайся к Маргарет Малдун. Она живёт здесь дольше любой из постоялиц. На самом деле, она уже очистилась, но решила остаться, чтобы помочь заблудшим сёстрам.
Проныра Пег – вот о ком Салли хотела узнать побольше. Не каждый сумеет одурачить такого как Харкурт – что бы о нём не говорили, глупцом он не был.
– Дежурная сестра назначает постоялицам работы каждый день и каждую неделю, – продолжал он. – Прислуги здесь нет. Постоялицы сами заботятся об уборке, стирке, еде и других вещах. Это развивает умения и подходит для того, чтобы девушки могли работать в услужении – так будет со многими из вас, когда вы нас покинете, – он встал. – Мисс Неттлтон, я должен идти. Могу я поручить Сару вашим заботам?
– Конечно, мистер Харкурт.
– Спасибо. Я знаю, что не мог бы показать её лучшего примера благочестия и преданности долгу. До свидания, Сара. Надеюсь, наши усилия не пропадут даром.
Он вышел. Мисс Неттлтон показала Салли её комнату и нашла её всё, что нужно, чтобы начать здесь новую жизнь. Сестра выдала ей форменное платье, молитвенник, полотенце и две маленькие сальные свечи. Использовать их следовало экономно. Мисс Неттлтон предупредила – это на неделю, и больше ей не дадут.
Затем сестра-хозяйка, не утруждая себя извинениями, открыла узелок Салли и разложила его содержимое на кровати.
– Я должна посмотреть, что у тебя с собой, – объяснила она. – Мы не можем позволить тебе иметь что-нибудь неподобающее.
– А вы обыскиваете вещи всех девчонок, что сюда приходят, мэм?
– Слава Богу, да. Не только, когда они приходят, но и просто время от времени, чтобы убедится, что ни у кого нет ничего запретного. Никак не могу понять, как же… О Боже, не стоит думать об этом. Это сбивает меня с мысли.
– Думать о чём, мэм? – невинно спросила Салли.
– Нечего об этом говорить. Чем меньше разговоров, тем лучше для дела. О, Боже! – она посмотрела на старомодные часы, что носила на платье. – Уже почти два. Мы обедаем в два, так что мне лучше идти и дать тебе переодеться и прибрать вещи. В кувшине есть вода. За пять минут до обеда ты услышишь колокольчик. Кто-нибудь из девушек покажет тебе, где столовая. Не опаздывай или останешься без еды.
Когда мисс Неттлтон ушла, Салли хмуро покачала головой. Колдбат-Филдс[32] по сравнению с этим – просто дворец. Она уложила свои вещи, что сестра-хозяйка оставила на кровати. Она была рада, что взяла с собой совсем немного одежды и не взяла цветастый чепец. Здесь его нельзя было носить, а Харкурт и хозяйки точно отобрали бы его.
Салли осмотрела выпавшую ей комнату. Здесь было четыре кровати – очень простые, с грубыми простынями и шерстяными одеялами. Рядом с каждой – маленький столик со с шкафчиком. Кроме этого, всю меблировку комнаты составляли умывальник и несколько стульев с плетёными сиденьями. Вокруг стояла жёсткая, почти болезненная чистота и порядок.
Девушка сложила свои вещи в шкафчик около кровати и переоделась в форменную одежду – грубое платье из серой шерсти, накрахмаленный белый передник и платок. Салли поежилась, снимая одежду – в комнате холодно и сыровато, а огня не было. Наконец, застегнувшись на все крючки и убрав волосы под платок, она подошла к окну.
