Текст книги "Секреты прошлого"
Автор книги: Кэти Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
Глава 28
Шона рывком открыла дверь и порывисто обняла подругу.
– Мэгги, как же я скучала! – завизжала она, прыгая на месте как мячик.
Мэгги расцеловала ее в обе щеки. Подруги вошли внутрь.
– Я тоже скучала. – Она обвела взглядом уютную гостиную, где еще недавно бывала так часто. – Новые шторы? – спросила она, тотчас заметив, что тяжелые коричневые занавески сменились воздушными бежевыми воланами. – И не только шторы, как я погляжу. Покрывала тоже новые. – Диван и кресла теперь были задрапированы мягкой кремовой тканью из ангоры. – Какая красота!
– Сразу видно, что ты давно тут не была, – хмыкнула Шона, польщенная комплиментом. – Погоди, ты еще в кухне не была. Рол разрисовал фасады, а мы с Россом вставили в дверь витражи в китайском стиле. У нас столько перемен, подружка!
Зато сама Шона ничуть не изменилась, подумала Мэгги с нежностью. Ее бывшая коллега и близкая приятельница оставалась такой же порывистой и энергичной, как и в те дни, когда Мэгги еще жила в Голуэе. Узнав, что Мэгги приезжает забрать остатки своих вещей, Шона радовалась как ребенок.
– Ночуй у нас, – предложила она.
– Да, спасибо, – улыбнулась Мэгги. Жутко было представить, что она может лечь спать в ту же кровать, на которой Грей занимался сексом с другой женщиной. Может быть, даже не с одной. Уж лучше ютиться на диване в квартирке друзей.
Оценив перемены на кухне, Мэгги забралась на высокий барный табурет, и они с Шоной стали пить чай с рассыпчатым печеньем. Мэгги рассказала подруге про Айвана, о своей работе в библиотеке и успехах в социальной деятельности.
– Хочу поговорить с опытным юристом насчет продажи своей доли квартиры, – поделилась она. – Причем как можно скорее. Квартира – последнее, что связывает меня с прошлой жизнью, и я хочу отсечь прошлое с помощью этой нехитрой хирургической операции.
– Мне будет тебя не хватать, – напомнила Шона. – На работе без тебя скучно. Да и по вечерам не с кем пообщаться, с тех пор как ты уехала в Дублин.
– Понимаю, – вздохнула Мэгги. – Я тоже буду скучать, но ведь это не эмиграция, правда? Я не улетаю в далекий космос. У нас есть почта, телефон и дешевые внутренние перелеты.
Шона кивнула с таким видом, словно собиралась возразить, но вовремя одумалась.
– Ладно, забыли, – сказала она. – Давай выберемся в город и хорошенько его встряхнем. Недалеко отсюда открыли новую французскую булочную. Там продают шикарные шоколадные тортики.
Подруги забежали на секунду к Россу, жившему этажом ниже. Из-за двери несся рев музыки.
– Что играет? «Я буду жить»? – спросила Мэгги. Росс всегда включал самую знаменитую песню Дайаны Росс, когда расставался с очередным другом.
– Боюсь, что так, – вздохнула Шона. – Говорит, так трудно найти хорошего парня. Все грозится эмигрировать туда, где никто не посмотрит косо на гея, который носит розовый цвет и целуется на улице.
– То есть в Сан-Франциско? – усмехнулась Мэгги.
– Кажется, в Эдинбург. Я пыталась объяснить Россу, что в Эдинбурге геи не носят розовый цвет и не целуются прилюдно, но все бесполезно. Росс говорит, что в зимней одежде выглядит привлекательней, поэтому Эдинбург ему подходит.
Подруги помолчали, восхищаясь странной логикой приятеля. Из-за двери неслись вопли Дайаны Росс.
– Странные вещи происходят с теми, кто переживает разрыв отношений, – заметила Шона. – Неужели я потеряю и Росса? Вы оба сбежите из Голуэя, а я останусь здесь… ужасно, да?
– Не думаю, что Росс уедет. Он же не оставит Нуриева. Как думаешь, легко кролику получить ветеринарный паспорт?
– Не знаю наверняка, но не думаю, что это станет проблемой. Ведь если Нуриев не сможет уехать с Россом, он оставит его нам. Знает ведь, подлый тип, какие мы ответственные люди.
– И вы согласитесь взять кролика? Он же будет всюду писать!
Шона хмыкнула.
– Зато у него такие крохотные лапки. И такой трогательный хвостик, – заметила она. – С ним можно возиться как с малышом.
Мэгги косо взглянула на Шону.
– Как с малышом, да? – переспросила она. Ей не понравилось, каким мрачным стало лицо подруги. Неужели Шона узнала, что не может иметь детей? Конечно, они созванивались, но порой трудно выложить дурную новость по телефону. – Ты расстроилась? Я не хотела тебя…
– Да все в порядке, – пробурчала Шона. – Просто хотела выбрать для признания более подходящий момент. – У Мэгги замерло сердце. – Я беременна. Пол и я станем родителями! У нас будет малыш! И кролик, возможно, тоже!
– Господи, как здорово! – взвизгнула Мэгги, чувствуя облегчение. – Я так за вас рада! – Она бросилась обнимать подругу, но тотчас отстранилась.
Они обе посмотрели на живот Шоны.
– Знаю, он все еще плоский. Представляешь, я была в магазине для беременных, так вот, у них там есть специальные накладки на живот, имитирующие пятимесячную беременность, чтобы можно было покупать на будущее. Наверное, я всех продавцов там достала – уже третий раз прихожу и надеваю эту накладку. Мне так нравится видеть себя с животиком!
– Так пошли туда сейчас же! – воскликнула Мэгги. – Мне тоже не терпится увидеть тебя с животиком.
Отказавшись от идеи дозвониться в квартиру Росса, где орала музыка, подруги торопливо спустились по лестнице во двор.
– Я не знала, как рассказать тебе о беременности, – говорила Шона. – Ну, сама понимаешь: у нас с Полом такое счастье, что хоть пой, а у тебя личная трагедия. Мы, кстати, прозвали Грея ублюдком года, если тебя это интересует.
– Ублюдок года? Отличный титул. Уверена, Грей пришел бы в восторг, он любит во всем быть первым, – хмыкнула Мэгги.
– Ты улыбаешься! – не поверила своим глазам Шона.
Они пересекли улицу, направляясь к французской булочной.
– Еще бы! Ведь я так рада за вас с Полом. И как можно не радоваться, если у вас впереди новая жизнь?
– Ну… – Шона потянула на себя тяжелую дверь булочной и скользнула внутрь. Подруги оказались во власти ароматов свежей выпечки. – У тебя тоже новая жизнь, однако старая все еще тянет обратно, правда? Я боялась рассказывать тебе о беременности, пока у тебя все не устаканится. Тяжело радоваться за других, если у самой сплошные неприятности.
Мэгги задумчиво села за столик. Ей требовалось взвесить новую информацию. Долгие годы она считала Шону и Пола недостаточно серьезными для того, чтобы стать родителями. Пожалуй, они и сами несколько задержались в детстве: закатывали вечеринки, ездили в Диснейленд, спускали деньги на сущую ерунду.
– Знаешь, я действительно рада за вас. И как ты могла подумать, что разрыв с Греем повлияет на мою способность радоваться за других? Только не вычеркивай меня из своей жизни, когда родится малыш. Ведь я твоя подруга, и хочу ей оставаться. Кстати, я подрабатывала няней, так что могу иногда сидеть с ребенком.
– О, спасибо! – со слезами на глазах воскликнула Шона. – Мы с Полом очень счастливы. Это была незапланированная беременность, я даже бросила попытки зачать до полного обследования, и вдруг такая новость! И когда Пол сказал, что он вне себя от восторга, что он мечтал стать отцом, я разрыдалась. Я хотела сразу же позвонить тебе, но передумала. Боялась, что ты не сможешь оценить мою новость адекватно, потому что плачешь по Грею. И ведь ублюдок года не хотел иметь детей, и я испугалась, что ты проведешь какие-то параллели…
– Мы с Греем никогда не говорили о детях, даже вопрос о браке почти не поднимали, – произнесла Мэгги неприязненно, вспоминая последний разговор со своим бывшим. – Но я знала, что отцовство не входит в его планы. Впрочем, теперь это совершенно не имеет значения. Конечно, часики тикают, но я очень рада, что не завела с Греем детей. Что бы я сейчас делала, только подумай!
– Ужас… – прошептала Шона, нервно теребя буклет с изображением пирожных. – Знаешь, я специально избегала говорить с тобой о детях, потому что… – Она ненадолго умолкла. – В общем, мы с Полом мечтали о ребенке, а у вас с Греем даже разговора об этом, как ты сама сказала, не заходило. Я боялась…
– Что я сразу почувствую разницу между собой и тобой, да? – подхватила Мэгги. – И разницу между нашими романами. Вы с Полом с самого начала считали, что мы не пара, так? – с горечью спросила она. Ей было тяжело осознать, что самая близкая подруга держала при себе свое мнение о Грее и ни разу им не поделилась. Быть может, выскажись Шона прямо, она бы раньше очнулась от грез.
– Эй, прекрати выдумывать! Мне нравился Грей, ведь этот подлый тип умеет быть душкой. Он красив, сексуален и умеет себя подать. Вот Полу Грей никогда особо не нравился, но я велела ему не лезть не в свое дело. Ведь ты наша подруга, Мэгги. Парней своих подруг полагается любить. – У Шоны стало умоляющее лицо. Мэгги подумала о том, сколько раз они выбирались в город вчетвером – в бар или в кино. Значит, Пол общался с Греем просто из вежливости? – Ты ведь не думаешь, что Пол был в курсе интрижек Грея? Это не так! Просто он считал Грея напыщенным и самовлюбленным индюком. Пол не любит снобов и умников, ты же знаешь. Он считает, что Ницше – известный астронавт.
Мэгги прыснула от смеха.
– А разве Ницше не дизайнер одежды? – подхватила она. – Знаешь, я рада вернуться в Голуэй. Давай закажем пирожных и устроим пир.
Наутро Мэгги проснулась около семи, тихо позавтракала, оделась и отправилась на свою бывшую квартиру. Она прошла пешком пару кварталов, дошагав до маленького университетского кафе, в котором любила завтракать вместе с Греем. Студенты, забегавшие в кафе перехватить чашечку чаю или сандвич, подходили к доктору Стэнли поздороваться и пожелать удачного дня. Грей отрывал взгляд от газеты и с улыбкой кивал в ответ. Ему нравилось быть у всех на виду, тогда как Мэгги смущалась всякий раз, когда к ним кто-то приближался.
Мэгги не хотела звонить и сообщать Грею о своем визите заранее, чтобы дать шанс подготовиться и отрепетировать речь. Она взяла целый пакет документов у своего нового адвоката, нанятого накануне вечером, и теперь собиралась продать свою часть квартиры.
Войдя в здание, Мэгги поднялась по лестнице в кафе. Грей сидел за любимым столиком, в одной руке он держал белую чашечку, в другой – свежую газету. У него был вид человека, полностью довольного жизнью.
– Здравствуй, Грей, – сказала Мэгги.
Он поднял глаза и замер, как кролик перед удавом.
– Мэгги! – В голосе отчетливо слышалось облегчение. – Я так рад тебя видеть!
Судя по тому, как зашарил по ее телу его взгляд, радость была вполне искренней. Мэгги тщательно спланировала каждую деталь своего наряда: легкая струящаяся юбка с разрезами, открывавшими ноги, и голубая кофточка с кружевными вставками на животе и спине, позаимствованные у Шоны, удачно подчеркивали фигуру. Мэгги редко удавалось выглядеть настолько хорошо, когда она встречалась с Греем.
Допивая свой кофе поутру, она прослушала в наушниках пару уроков по самодисциплине, так что на встречу пришла во всеоружии. Давно пора было доказать миру, что она вовсе не сестра Квазимодо.
– Можно присесть? – спросила Мэгги.
– Пожалуйста. – Грей тотчас забрал с соседнего стула две другие утренние газеты.
Мэгги села, чувствуя себя на удивление комфортно. Как ни странно, Грей вовсе не выглядел расслабленным. Он даже нервно взглянул на часы, словно внезапно вспомнил о времени. Или он ждал прихода другой женщины? Мэгги обдумала этот вариант со всех сторон, пытаясь понять, задевает ли ее факт, что Грей может встречаться с другой. Выяснилось, что совершенно не задевает, и Мэгги поздравила себя с новой победой. Они расстались не так давно, а она уже успела пережить потерю и выкинуть ее из головы.
– Не думал, что ты появишься так внезапно, – сказал Грей. – И не думал, что вернешься в Голуэй.
– А как бы я смогла забрать свои вещи из нашей квартиры? – деловито спросила Мэгги.
– Я думал… это сделает Шона.
– Ты думал, у меня не хватит духу переступить порог квартиры?
– И это тоже. Мэгги, мне так жаль… – начал Грей.
– Хорошо, что тебе жаль. Но давай на этом и покончим с извинениями. Ты так часто просишь прощения, что это уже превратилось в моветон. Между нами все кончено. Наш роман оборвался в тот момент, когда ты впервые мне солгал. Жаль лишь, я не знаю, когда именно это произошло.
– Да уж, это единственное, чего не смогла разнюхать твоя Шона, – горько сказал Грей. – Этой женщине место в Интерполе, а не в библиотеке.
– Это называется «блюсти интересы подруги», – заметила Мэгги. – Шона понимает, что я не выйду замуж за того, кто изменяет и врет на каждом шагу. Может, у наших отношений и был шанс, но ты не способен быть честным. – Она на секунду задумалась, наморщив лоб. – Нет, у наших отношений не было ни шанса. Я никогда не смогла бы тебе верить, даже если бы та блондинка была единственной. Как это вообще возможно: любить одну, а другую просто использовать, как кусок мяса? Это же неуважение к обеим.
– Значит, обратно пути нет?
Мэгги покачала головой.
– Вернешься в Голуэй окончательно?
– Не думаю. У меня начинается другая жизнь в другом месте. И времени на разъезды нет.
– Это заметно. Я видел тебя и твою мать в газете, вы стали героинями своего городка.
Мэгги ухмыльнулась, не чувствуя совершенно никакого смущения. «Они выбрали отличный снимок, – радовалась Уна Магуайер. – Ты получилась роскошно, да и я не кажусь старой калошей».
Тогда Мэгги здорово изумилась, что мать назвала ее фотографию роскошной, и долго вглядывалась в черно-белое изображение, силясь найти изъян. Изъянов не нашлось, и Мэгги поняла, что ей есть чем гордиться.
– Прекрасная фотография, кстати, – продолжал Грей. – Ты с мамой на ступенях исторического здания.
– Маме тоже понравилась фотография, – задумчиво сказала Мэгги. – Она даже вырезала ее и вставила в альбом.
– Ты очень красивая, – сказал Грей. Почему-то он выглядел жалко. – Журналисты любят помещать снимки красивых женщин на страницах своих изданий. И ты… выглядишь счастливой. – Он неловко кашлянул. – Счастливей, чем со мной.
– Потому что я чувствую себя счастливой. – Мэгги улыбнулась, так как ей вдруг расхотелось делать суровое лицо. Одна мысль об Айване поднимала настроение. – Он умный, добрый, красивый и очень сексуальный, – добавила она. Пусть Грей знает, что его способности в постели уступают способностям иных мужчин. – И кстати, он старше меня на несколько лет.
– Это намек на то, что я предпочитаю малолетних студенток? – проворчал Грей.
– Вроде того.
– Значит, это он делает тебя счастливой? – У Грея был такой вид, словно он мысленно молится об отрицательном ответе.
– Да, с ним я счастлива, – мягко ответила Мэгги. – С ним я могу быть сама собой.
– А со мной ты кем была?
– Кем угодно, только не собой. Я была такой, какой ты хотел меня видеть. Я делала то, что могло понравиться тебе, потому что хотела осчастливить тебя. В этом нет твоей вины, Грей, я сама выбрала неверный путь. Но именно поэтому тебе было так комфортно со мной: я идеально вписывалась в роль идеальной девушки мистера Стэнли.
– Я любил тебя, – мрачно сказал Грей.
– Видимо, не слишком сильно, раз любовь не помешала тебе завести сразу четырех любовниц, – резко ответила Мэгги. – Это не любовь, Грей, это эгоизм, который ты умело маскировал. Если искренне любишь, третий может быть только лишним.
– Какое клише, – раздраженно буркнул Грей. – Не понимаю, с чего женщины ведутся на подобную романтическую чушь! Вам всем подавай любовь до гроба, белое платье и розовые слюни. Настоящая жизнь отличается от женских романов.
– Не всегда. Настоящая жизнь такова, какой мы сами ее делаем. В моей жизни все будет иначе, чем в твоей, Грей. И мне вовсе не так уж нужна любовь до гроба, мне нужна любовь здесь и сейчас, причем такая, чтобы я ее чувствовала. Уж лучше быть одной, чем с мужчиной, который тебя не уважает…
Грей уже не слушал. Он смотрел, вытаращив глаза, словно полусонная золотая рыбка, куда-то в сторону. Мэгги обернулась и увидела стоящую чуть позади худенькую светловолосую девчушку лет двадцати.
– Э… м-ммм… – пробубнил Грей. Его рука дернулась, и кофе разлился на стол. Он принялся судорожно промокать его салфеткой, одновременно пытаясь улыбнуться девушке.
– Расслабься, – усмехнулась Мэгги. – Теперь ты свободный художник, Грей. Встречайся, с кем захочешь. – Она встала, достала из сумки бумаги и протянула Грею. – Надеюсь, ты подпишешь документы как можно быстрей.
Он вяло пожал протянутую руку. Мэгги обернулась к блондинке:
– Привет. Я ухожу, так что он полностью ваш.
И она вышла из кафе с гордо поднятой головой. Через пятнадцать минут ей предстояла встреча с Шоной в магазине для будущих мам. Мэгги не хотела опоздать на важнейшую встречу дня.
Глава 29
Офис выглядел точно так же, как и в день отъезда Фей. Не только предметы обстановки, но даже бумаги, казалось, лежали на тех же местах, что и несколько недель назад.
Шпильки Грейс звонко процокали по кафельному полу. В своем светло-коричневом костюме со светлой строчкой и золотистыми пуговицами она являла собой образец делового стиля.
– С возвращением! – воскликнула Грейс радостно. – У тебя прекрасная прическа!
Фей засмеялась и обняла подругу.
– Меня не было около двух недель, я прошла через кучу испытаний, и первое, что ты заметила, – это состояние моих волос! – хохотнула она.
Но прическа действительно была совсем другой. Вечный хвостик сменился градуированным бобом длиной до подбородка.
– Но тебе невероятно идет!
– Боже, Грейс, это всего лишь прическа, – рассмеялась Фей, впрочем, весьма польщенная.
Решиться на стрижку оказалось не так просто. Это было вроде выхода во внешний мир, от которого Фей пряталась за толстой скорлупой.
– Ты так изменилась! – продолжала восхищаться Грейс. – Надо пригласить Риту, пусть подберет тебе новый гардероб.
– Грейс… – проворчала Фей, хмурясь, – мне нравится моя одежда, и я позволяю тебе говорить о моем стиле одежды только потому, что ты моя близкая подруга.
– Прости, прости, – засмеялась та. – Просто твоему костюму уже лет сто, а в универмаге сейчас распродажа.
– Намек понят.
– Вот и славно! – Грейс хлопнула в ладоши. – Я так рада, что ты вернулась, даже если… – Она умолкла.
– Даже если Эмбер не со мной?
– Извини, я не хотела вот так влезать тебе в душу. Хотелось бы как-то помочь, но я не в силах. Хорошо хоть, что ты нашла дочь и поговорила с ней. Это уже что-то. – Грейс не стала спрашивать, вернется ли Эмбер в Ирландию. При всей ее говорливости Грейс нельзя было назвать бестактной. Она считала, что разговор Фей и Эмбер должен остаться между ними. Однако перемены во внешности подруги явно говорили о том, что она смогла взглянуть на события под другим углом. Дело было не только в прическе.
Да, Фей выглядела другим человеком. Не то чтобы довольным жизнью и собой, ведь Эмбер не было рядом, но из облика и манер Фей исчезла скованность, уступив место открытости. Как будто с ее плеч сняли тяжелый груз, позволив выпрямиться в полный рост.
– Мы все по тебе скучали, – сменила тему Грейс. – И в плане работы, и по-дружески. Без тебя «Литл айленд» влачил жалкое существование. Надеюсь, ты не собираешься брать отпуск?
– Хватит с меня безделья. – Фей задумалась. – А вот в сентябре можно смотаться ненадолго в Америку, навестить дочь.
Она не обсуждала свои планы с Эмбер, потому что не могла предсказать ее реакцию. Однако решение было твердым и отказываться от поездки Фей не собиралась. Если Магомед не идет к горе, и все такое.
– Ну, если в сентябре, то ладно, – проворчала Грейс. – Сходим на ленч вместе? Столько всего надо обсудить! Нил сводит меня с ума, Филиппа от него в бешенстве. Ты знаешь, как он умеет достать, если на него возложить ответственное дело.
Муж Грейс, Нил, не относился к породе людей, которых можно назвать прирожденными менеджерами. Он упрямился по пустякам, спорил со всеми и каждым и никогда не признавал своих ошибок.
– Ленч вдвоем – предел мечтаний, – согласилась Фей.
Когда Грейс оставила ее в кабинете одну, Фей огляделась. Так странно, что каждая вещь осталась на своем месте, словно хозяйка никуда и не уезжала. На столе было по-прежнему прибрано, степлер, скрепки и остро заточенные карандаши лежали справа, телефон стоял по центру, бумаги были вложены в папки и аккуратно пристроены друг на друга.
«Господи, да я просто зануда, – вдруг подумала Фей с ужасом. – Откуда во мне эта маниакальная аккуратность? Не потому ли в кабинете и дома такой идеальный порядок, что его нет в душе?»
Фей торопливо поменяла местами телефон и стопку папок. Затем вытащила из пластиковой коробочки горсть цветных скрепок и просто насыпала их на стол. Небольшой беспорядок поднял ей настроение. Фей не могла предсказать, куда заведет еще жизнь, но теперь ей совершенно не хотелось предугадывать события.
Эмбер оглядела свой новый дом, крохотную квартирку-студию в западном Голливуде, и скривилась. По сравнению с отелем это был настоящий гадючник, однако после дешевых гостиниц с продавленными диванами и толпами тараканов здесь было даже уютно. Небольшая уборка и пара милых сердцу мелочей – и квартирка преобразится. На память пришел арсенал чистящих средств, которыми так часто пользовалась мама, и Эмбер усмехнулась.
В квартире была кое-какая мебель, в подъезде сидел пожилой консьерж, лифт исправно скрипел вверх-вниз, так что жаловаться было не на что. Малюсенький балкончик смотрел на соседский бассейн, кухонный уголок включал также и микроволновку.
Переезд не занял много времени. Одежда да пара бесплатных шампуней из отеля – вот и все пожитки Эмбер. Она составила список вещей, которые предстояло купить, таких как элементарные продукты, туалетная бумага, чистящий порошок, мыло и пара горшков с цветами, чтобы оживить обстановку. Оставалось найти магазин недалеко от дома.
Найти квартиру Эмбер помогал Сид. Только ему она сказала, что рассталась с Карлом.
– Неужели теперь ты…
– Перееду? Сид, ну конечно. Неужели я буду мотаться за вами словно назойливая муха? У меня есть какая-никакая гордость.
– Это мне известно.
Именно Сид поговорил с Майклом Левином и попросил помочь Эмбер найти работу и квартиру. Карл со своей стороны не шевельнул и пальцем. После ухода Фей он едва перемолвился с Эмбер парой слов.
Карл вернулся домой утром и обнаружил, что его бывшая девушка собирает вещи.
– Уезжаешь, – сказал он так, словно просто констатировал факт.
– Нет смысла оставаться, – пожала плечами Эмбер, даже не обернувшись.
– Что собираешься делать?
– Встану на углу бульвара Сансет, – едко ответила она. – Ты обращаешься со мной словно с проституткой, так что я уже имею кое-какой опыт. Может, меня подберет какой-нибудь Ричард Гир, как в «Красотке». Ах да, я и забыла! Ведь меня уже подобрал один Ричард Гир. Словно рыцарь, ты спас меня из моей скучной жизни, чтобы подарить настоящий рай. Так что вряд ли мне повезет во второй раз. Слишком мала вероятность.
– Эмбер, зачем ты говоришь в таком тоне? – удивился Карл. – Просто так сложились обстоятельства. Я должен думать о группе прежде всего…
– Ты думаешь только о себе, Карл, – отрезала Эмбер. – Как всегда. Ты же у нас «номер один»! Пока я была музой и приносила пользу, на меня можно было обращать внимание, а теперь от меня какой прок? Будет и другая муза, а меня можно отправлять в утиль. Надеюсь, кто-нибудь предупредит Венецию, как легко ты шагаешь по чужим головам, и она не повторит моей ошибки, не бросит ради тебя все. Впрочем, с ней ты продержишься дольше, ведь от нее больше пользы, чем от меня.
– Все совсем не так. Не надо сарказма, Эмбер. В тебе говорит досада. Никто не заставлял тебя бросать все и ехать за нами.
– Неужели?
– А что, я держал у твоего виска пистолет? Тащил силком в аэропорт Дублина? Нет! Так что не надо перекладывать с больной головы на здоровую.
Эмбер только вздохнула. Какой смысл спорить? Карл все равно ничего не поймет.
– Ладно, проехали. Я во всем виновата, я должна была думать головой, – кивнула она. – В другой раз буду умнее…
Эмбер старалась экономить деньги, оставленные матерью. Через пару дней она устроилась администратором в салон красоты в «Беверли-центре». Конечно, ее зарплата была гораздо ниже, чем разовые чаевые, которые оставляли иные клиенты любимым мастерам. И все равно это была настоящая работа, за которую платили деньги. Коллектив оказался неплохим – по крайней мере Эмбер приняли дружелюбно. Сид поддерживал связь, часто приглашал ее на вечеринки, чтобы она не закисла, а также постоянно подкидывал денег.
– Ты же часть группы, – грустно говорил он. – Мне стыдно за Карла, за то, как он к тебе относился. Черт побери, я знаю его много лет, мог бы заранее предупредить тебя! Правда, я думал, что с тобой у него все будет иначе. Он никогда прежде не выбирал таких, как ты… умных девушек.
– Ого, похоже на неловкий комплимент, – смеялась Эмбер.
– Я просил Карла не тащить тебя с собой, позволить тебе окончить школу, но ведь он такой упрямый. Хочет получать все здесь и сейчас.
– Ты просил его не тащить меня с собой? – удивилась Эмбер.
– Да. Образование очень важно, – серьезно сказал Сид.
– И почему ты не втолковал мне этого раньше? – вздохнула она. – Но ведь я все равно бы не послушала…
Джеймс отсутствовал неделю. Кристи, всегда считавшая любимых собак лучшими компаньонами, поняла, что ласковые псы Тилли и Рокет ужасно ей наскучили. Они с мужем так редко расставались, что теперешняя его отлучка казалась бесконечной. Конечно, Джеймс иногда уезжал на несколько дней порыбачить, но это случалось редко и всегда заканчивалось бурной постельной сценой. Теперь же Кристи совершенно не была уверена в счастливом финале.
Шейн и Итон по-прежнему ничего не знали, и Кристи была этому рада. Она была благодарна мужу за то, что он скрыл позорный факт ее биографии от сыновей. Впрочем, если Джеймс не собирался возвращаться, Шейн с Итоном неизбежно начнут задавать вопросы. Что страшнее: разрыв с мужем или факт, что дети узнают страшную правду и перестанут ее уважать? Ответа Кристи не знала.
Как-то к ней заехала Эйна, веселая и довольная жизнью, рассказать, куда именно они с Риком планируют поехать во время отпуска. Открыв сестре дверь, Кристи крепко обняла ее, остро ощущая вину за давнее предательство. Как бы изменились ее отношения с сестрой, если бы Эйна узнала правду? Только не это! Потерять мужа и сестру одновременно – что может быть ужаснее?
– Рик говорит, нам надо переехать в другой район, – говорила Эйна, пока они брели вдоль Саммер-стрит в сторону кафе. – Дом и в самом деле велик для нас, но я никак не решусь на обмен. У нас ведь так уютно. А какой сад! Конечно, он не идет ни в какое сравнение с твоим, но все равно хорош. Я не могу переехать в какую-нибудь безликую коробку, сама понимаешь. И на переезд нужно столько денег!
Кристи повесила сумочку на спинку стула и заказала кофе с маффинами. Во рту у нее все пересохло от волнения.
– Ты… ты виделась с Кэри Воленским после вашего расставания? – спросила она наконец, когда Эйна сделала паузу.
Эйна улыбнулась – точь-в-точь как в детстве, нежно и мечтательно. На щеке появилась очаровательная ямочка.
– Нет, – ответила она. – И это к лучшему, я считаю.
– Но он в городе. Ты не хочешь с ним встретиться?
– Зачем? Нам нечего сказать друг другу. Прошло почти тридцать лет, мы здорово постарели. Я видела фотографию в газете: Кэри выглядит лет на сто, не меньше. – Она задумчиво покачала головой. – Нам всем нравятся мужчины, которые нас бросают. – Эйна задумчиво откусила от маффина. – Но Кэри дал мне неплохой совет.
– Какой именно? – спросила Кристи как можно беззаботнее.
– Что мне пора перестать искать мужчин, похожих на отца. В смысле, грубых, властных. Он сказал, что мне подойдет мужчина мягкий, заботливый и способный оценить меня по достоинству. Забавно, ты говорила мне то же самое, но я не слушала. А когда совет прозвучал из уст Кэри, я задумалась. – Эйна засмеялась. – Вот такая я упрямая. В общем, совет застрял у меня в голове, и вскоре я встретила Рика. Я любима и люблю. И я счастлива. Много ли людей наших лет могут сказать о себе то же самое? Разве что вы с Джеймсом, конечно.
Школа Святой Урсулы закрылась на время каникул, готовить вкусный ужин в отсутствие мужа было незачем, а поговорить оказалось совершенно не с кем. Не представляя, чем себя занять, Кристи устроилась на террасе с мольбертом. Она собиралась нарисовать очередную картину с цветами и травами, на этот раз сиреневые ирисы и орхидеи, но никак не могла сконцентрироваться на предмете. Возможно, Кристи рисовала цветы лишь тогда, когда чувствовала себя счастливой.
Сдавшись, она принялась бездумно водить кистью по холсту, размышляя о совершенных ею ошибках. Кисть и краски всегда были лучшим видом терапии.
У нее и Кэри Воленского было лишь два дня любви. Два дня страсти, два дня сладости запретного плода. Они занимались диким, почти животным сексом, а потом Кэри курил папиросы без фильтра, которые предпочитал сигаретам и которые терпеть не могла Кристи.
В те два дня она жила словно во сне, двигалась вперед, повинуясь велению тела, а не рассудка, воспринимала мир как иную реальность, где возможно все. Здесь не было места чувству вины и воспоминаниям о доме.
– Ели бы я был твоим мужем, давно бы начал следить за своей женой. Который день ты отсутствуешь дома, – заметил Кэри, выдыхая облако тяжелого дыма.
– Боюсь, мой муж даже не замечает, что меня нет, – горько сказала Кристи. – Как будто меня и вовсе не существует. Он так увлечен карьерой, что я стала для него бойцом невидимого фронта. Я слежу за детьми и за домом. Вот и все.
– Ты поэтому здесь? – спросил Кэри настойчиво. – Чтобы отплатить за невнимание?
– Нет, – покачала она головой. – Не поэтому. Просто здесь меня видят, меня хотят.
Когда слова прозвучали, Кристи стало не по себе. Выходило, она предала мужа лишь потому, что он был слишком занят.
Но ведь дело было не только в занятости, разве нет?
– Нам надо поговорить, – сказал Кэри. – В следующем месяце я еду в Лондон. У меня важная выставка и встреча с одним коллекционером. Если все сложится, я стану богатым. – Его лицо стало напряженным, взгляд впился в Кристи. – Поехали со мной. Возьми детей и уезжай со мной в Лондон. Я смогу полюбить твоих детей, ведь я люблю их мать.
Именно разговор о будущем разрушил сладкую иллюзию, в которой пребывала Кристи. Будущее… жизнь без Джеймса, дети, лишенные отца, предательство, ненависть и непонимание мужа и сестры.
В голове Кристи словно щелкнул невидимый замок. Как будто навечно закрылась какая-то дверь. Чувство вины стало непереносимым.
– Нет, Кэри. – Она встала и принялась собирать разбросанную одежду с пола. – Я не смогу. Наш роман был ошибкой. И мне… мне надо идти. Прости, но я больше не стану приходить к тебе. Мне очень жаль, что так вышло.
Туфли, где, черт возьми, ее туфли?
