Текст книги "Секреты прошлого"

Автор книги: Кэти Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Глава 20

Кристи вошла в здание школы и, оказавшись в прохладе холла, облегченно вздохнула. Еще вчера коридоры были полны бегающими девчонками, преподаватели помоложе порхали из класса в класс, те, что постарше, собирались в учительской и распивали чаи. Всего за сутки атмосфера в школе Святой Урсулы изменилась до неузнаваемости. Июнь заглядывал в окна, до экзаменов оставались считанные дни. Оттого и ученицы, и их учителя стали серьезнее, на лицах читалась озабоченность. Три недели мучений и страданий приближались семимильными шагами, и их тяжелую поступь нельзя было отменить или даже отсрочить.

– Это сродни головной боли, – говорил с досадой мистер Суитман. – Вроде бы не сам сдаешь экзамены, а переживаешь не меньше, чем ученицы. Господи, шестой класс и полкниги «Гордость и предубеждение» не прочел! Как они будут выкручиваться? Да большинство девочек просто посмотрели фильм, даже не заглядывая в текст!

– Ах, вы правы! – вздыхала мадемуазель Леннокс, учитель французского. Она даже во сне цитировала Мопассана, которого проходили сейчас ее любимые пятые классы.

– Прекратите, – стонала мисс Ни Раталли, преподаватель по спортивной подготовке. – От ваших жалоб у меня начинается мигрень. – Ей было нечего волноваться: ее девочки из баскетбольной команды выиграли местный чемпионат, и можно было расслабиться.

– Пф, мигрень! Да у меня каждый день мигрень в преддверии экзаменов! – заявила мадемуазель Леннокс, поджав губы.

Все остальные посмотрели на них, затаив дыхание и гадая, кончится ли перепалка серьезной стычкой. Только Кристи никак не могла сосредоточиться на разговоре, потому что она беспрерывно думала о Воленском. Ей хватило ума не отвечать на звонок секретаря художника, а автоответчик Кристи вообще отключила на случай, если Джеймс вернется раньше и найдет продублированное сообщение. Она надеялась, что Воленский, а заодно и его настырный секретарь отступятся и забудут о ее существовании.

Самой ей забыть о Воленском не удавалось. Газеты пестрели его именем, на столбах были расклеены афиши, даже местное телевидение показало накануне репортаж о выставке, но Кристи немедленно переключила канал.

Утренняя газета вышла не только со статьей о Воленском на первой полосе, но и с фотографией трех его картин. Хорошо хоть, журналисту не пришло в голову поместить в газету фото самого Кэри! Кристи просто скончалась бы на месте, если бы с газетного разворота на нее уставились пронзительные глаза поляка. Зато на картины Воленского она нагляделась сполна. Одна была исполнена в типичной манере художника, которая и принесла ему всемирную славу: агрессивные краски, дикий пейзаж, полный мощи и первозданной ярости. Две другие картины оказались совсем иными и внушили Кристи трепет и ужас. Первая изображала темноволосую женщину, лежащую возле хищно ощеренного каменного льва, украшающего вход в полуразрушенный греческий храм. На второй та же женщина стояла посреди турецких бань, заполненных невнятными силуэтами других женщин – болтающих и совершающих омовения. Женщина стояла в центре и смотрела куда-то вдаль, полуобнаженная, недоступная, с волосами, скрывающими частично один глаз, нос и скулу. Узнать женщину на обеих картинах было едва возможно – настолько неуловимыми были черты лица.

«…в те годы Воленский нашел новый способ поразить своих почитателей, – восхищался автор статьи. – Его картины всегда были энергичными и эмоциональными, но цикл «Темная леди» поднял творчество художника на новый уровень. Это настоящие шедевры современного искусства. Никогда прежде никому не удавалось изобразить столь загадочное существо, как прекрасная муза Кэри Воленского».

Кристи бросило в пот. Символизм в искусстве был одной из самых любимых ее тем. Загадочные женщины, лишенные индивидуальных черт, во все времена означали несбыточные мечты, то, до чего так и не удалось дотянуться. Кэри специально не обнародовал внешность своей музы, потому что не желал выставлять ее на всеобщий суд. Только он знал имя своей «Темной леди».

Как и она, Кристи, знала.

Ее обнаженное тело было изображено детально. Оно было женственно и изящно, без показного нахальства, без вульгарного привлечения внимания к деталям. Груди не были идеально круглыми, на животе едва заметно змеился след от кесарева сечения. Свою первую картину из цикла «Темная леди» Кэри написал еще двадцать пять лет назад, и женщина на картине вовсе не была плодом воображения, как полагали критики.

«В те годы, – говорилось в статье, – Воленский жил в Ирландии, и мы можем по праву гордиться тем, что собирательный образ на картинах из загадочного цикла создан под влиянием на художника красоты ирландских женщин. Сегодня Воленский вернулся в Дублин, чтобы вновь…»

«…Чтобы вновь внести хаос в мою спокойную семейную жизнь», – думала Кристи с болью. Господи, Кэри находился всего в нескольких милях от нее, дышал тем же воздухом, думал, возможно, о том же…

Если бы Кристи могла заглядывать в будущее по собственному желанию, возможно, она могла бы как-то повлиять на ситуацию, подтасовать факты, отсрочить непоправимое. Быть может, лучший выход – рассказать все Джеймсу и ждать его вердикта? Только бы знать заранее, что это единственный способ избежать беды!

Неведение убивало ее изнутри.

Эйна больше не упоминала о Кэри Воленском, но Кристи все равно мучила совесть. Много лет назад она предала одновременно двоих: мужа и сестру – и жила теперь с пятном на совести.

Сидеть в учительской и выслушивать чужие стенания становилось невыносимо, и Кристи пораньше отправилась в свой кабинет. Ей хотелось хоть пару минут посидеть в тишине до начала урока.

В коридоре с синими стенами прямо на полу кто-то рассыпал бумаги. Кристи огляделась, пожала плечами и принялась собирать листы в стопку. Один лист, меньшего формата, чем остальные, выскользнул из стопки и закружился в воздухе, планируя вниз. Он был похож на белую бабочку в цветных крапинках.

Кристи посмотрела на собранные бумаги. В основном это были лекции и распечатанные тесты для самоподготовки. Наклонившись, она подняла упорхнувший листок. Это оказалось приглашение на ярмарку, которая должна была состояться в выходные.

«У нас вы найдете все! – гласила листовка. – Цветочные горшки ручной лепки, книги, вещи домашней вязки, кофейные наборы, посуду и мебель. Приходите, не пожалеете! Также вам предоставляется уникальная возможность узнать свою судьбу благодаря дару нашей талантливой предсказательницы!»

Кристи аккуратно свернула флайер. Все в жизни имеет свои причины – так она сказала Мэгги. А если это был перст судьбы, указатель на распутье, возможность отвлечься от мучительной проблемы?

Кристи положила флайер в карман, решив воспользоваться приглашением.

Тем вечером они с Джеймсом собирались на вечеринку к соседям. Хендерсоны жили на Саммер-стрит уже пятнадцать лет, так что это было давнее знакомство, не омраченное ссорами из-за чужих спиленных деревьев и громкой музыки после одиннадцати. Томми Хендерсон был заядлым мотоциклистом, даже участвовал в любительских гонках. Хотя Джеймс ни разу не катался на мотоцикле, ему нравилось пить с соседом пиво в его гараже и обсуждать достоинства байков перед машинами. Томми полностью перебрал старый «БМВ», сделав из него конфетку, и Джеймс не уставал восхищаться его достоинствами.

Кристи неплохо ладила с женой соседа, Лори. У Хендерсонов было три сына возраста Шейна и Итона, что тоже сближало обе семьи. Неудивительно, что Том Хендерсон в числе первых гостей пригласил на празднование своего шестидесятилетия именно Девлинов.

– Если честно, мне не хочется идти, – призналась Кристи, когда они с Джеймсом одевались в спальне.

– Погоди, тебе еще может понравиться, – заверил Джеймс. – Будет весело, вот увидишь. Сможешь пообщаться с кучей знакомых.

– В том-то и дело, – еле сдерживая раздражение, ответила Кристи. – Мне не хочется видеть старых знакомых. Мы и так бесконечно пересекаемся то в кафе, то в магазине, то на улице.

Джеймс бросил попытки завязать галстук, подошел к жене сзади и принялся массировать ей плечи и шею. Впервые его заботливые прикосновения не принесли облегчения.

– Ты так напряжена. Все в порядке, дорогая? Может, голова болит?

– Нет, – почти сварливо ответила Кристи. – Ничего не болит. Я просто устала, вот и все.

Устала… самая лучшая отговорка на свете, верно? Усталостью можно оправдать раздраженный тон, резкое высказывание, даже откровенную грубость. «Прости, милый, я не хотела разбивать о твою голову тарелку, просто устала на работе… Простите, ваша честь, я не собирался красть миллион, просто так устал от нищеты… Прости, дорогой, я не хотела спать с другим мужчиной, просто устала от нашей совместной жизни…»

Кристи вздохнула и повернулась к мужу:

– Извини, что разнылась. Все нормально. Простишь меня?

– Ничего, я не в обиде, – обрадовался Джеймс. – Поедем, будет весело. Ты купила букет?

– Да.

– Сейчас принесу вино, и выходим.

Джеймс торопливо завязал галстук (это потребовало около семи минут) и выскочил на кухню за бутылкой. Кристи осталась сидеть за туалетным столиком. Она смотрела на свое отражение, и ей казалось, что на ее лице большими буквами написано: «Виновна».

* * *

Они чуть припозднились, и веселье уже было в разгаре.

– Так вы все же изволили появиться! – воскликнул Томми, распахнув дверь. – Эй, народ! Их высочества явились!

Разумеется, он шутил. Том был душой компании и никогда никого сознательно не обижал. Он обнял Кристи и Джеймса так порывисто, что едва не столкнул их лбами.

– Рад, что вы пришли.

– Только ради бесплатной выпивки и закуски, – рассмеялся Джеймс.

– Бесплатной выпивки? Вы что, свою не принесли? – шутливо нахмурился Том. – Не думайте, что вам удастся поживиться в нашем доме! Наглые, жадные гости!

Мужчины с довольными ухмылками похлопали друг друга по плечу и направились в глубь дома, не переставая сыпать остротами. Выяснилось, что родные подарили Томми на юбилей новый байк, и по этому поводу виновник торжества так и сиял.

– Уж лучше бы подогнали мне молоденькую любовницу! – ворчал он шутливо. – Всем известно, что к шестидесяти годам мужчине все труднее находить любовниц самому. Так что подарок был бы кстати. Супруга, кстати, со мной согласна. – Том громогласно расхохотался. – Она на все согласна, лишь бы не выполнять свой супружеский долг.

Джеймс, смеясь, оглянулся на жену. Кристи кивнула и улыбнулась. Том ей нравился, и обычно она искренне веселилась над его грубоватыми шутками, но не в этот вечер.

Стол с закусками установили на заднем дворе. Казалось, там собралась половина жителей Саммер-стрит. Они болтали, смеялись, пили, ели куриные крылышки, обсуждали цены на недвижимость и делились методами воспитания детей. Чаще всего возникала тема сноса павильона и участи парка.

– Я была на собрании, – делилась одна женщина. – Уна Магуайер предложила написать петицию в совет, но собравшиеся решили, что этого мало. Решение совета не отменить, если ограничиться лишь бумажкой с сотней подписей! Тогда дочь Уны, Мэгги, выбрали председателем комитета по защите нашего парка. Комитет так и назвали – «Спасем наш парк», представляете? А эта Мэгги такая умница. Я всегда знала, что дочь Уны ждет большое будущее. Жаль, что малышка разошлась со своим парнем, жаль…

Кристи подошла ближе. Ей понравилось, что соседка так хорошо отзывается о Мэгги, но последняя фраза заставила насторожиться. Еще не хватало досужих сплетен о Грее! Как можно трясти чужим бельем в присутствии такого количества народа!

Должно быть, по поводу ссоры Фей и Эмбер тоже ходят многочисленные слухи, один другого чудовищнее. О том, что консервативная Фей Рид знать не знала, как развлекается по ночам ее дочурка. О том, что под маской воспитанной девицы скрывалась редкостная оторва, способная бросить школу и родную мать ради вшивого музыканта.

Кристи пробралась в толпу сплетничавших соседок. Она с легкостью представила, как будут обсуждать ее саму через пару-другую недель: «Вот уж учудила наша старушка Кристи! Предала такого хорошего человека, как Джеймс. Я всегда говорила, что он слишком хорош для нее. И заметьте, эти двое никогда не ссорились! В одном этом уже есть нечто подозрительное. А мыто считали ее мудрой и воздержанной дамой! Пф! Старая дура, а туда же! Вы слышали про польского художника Воленского? Да-да, того самого! Это ее он нарисовал голой! Вы могли себе представить такой разврат! Никогда не знаешь, кто живет в соседнем доме…»

– Кристи, как я рада! – От группы гостей отделилась Лори.

Кристи раскинула руки, обнимая хозяйку дома. Лори относилась к тому редкому типу людей, которые совершенно не делают тайны из своей жизни. Она была вся нараспашку, добродушная, отзывчивая. Уж Лори точно не стала бы сплетничать о романе Кристи и Воленского, знай она правду.

– Прости, что задержались, – сказала Кристи. – Я немного вымоталась и никак не могла собраться. Все копалась, копалась, пока Джеймс не выволок меня за шкирку из дома.

– Ничего страшного. Признаться, я и сама провозилась с закусками, а большинство гостей припозднились. Так что все вышло как нельзя лучше. – Лори взяла Кристи под локоть. – Давай я познакомлю тебя со своей сводной сестрой Бетти. Или вы встречались? Бет преподает в школе, а также ухаживает за школьным садом. Так что у вас много общего. Поболтаете?

Кристи благодарно улыбнулась подруге и кивнула. К счастью, сводная сестра Лори преподавала не искусство, так что не пришлось поддерживать беседу о «талантливом польском художнике и его загадочной темноволосой музе». Сводная сестра Лори оказалась учителем английского, так что женщины провели целый час за беседой, посвященной особенностям преподавания в современной школе. Бетти сетовала, что нынешние школьники ведут слишком свободный образ жизни, а Кристи отвечала, что терпеть не может экзаменов, потому что нервничает не меньше своих учеников.

– Ой, смотри! – воскликнула Бет.

Лори вывезла из задней двери сервировочный столик на колесиках. На нем громоздился гигантский многоярусный торт. Количество свечей не поддавалось пересчету. Вероятно, их было шестьдесят, и даже астронавты из космоса могли видеть их яркое горение. Лори не смогла ограничиться одной свечой в форме числа шестьдесят и, должно быть, угрохала немало сил, зажигая крохотные фитильки.

– Смотрите, сколько свечей! – воскликнул кто-то. – Похоже, нашему Томми стукнуло девяносто!

– Вызовите «неотложку», – подхватил другой гость. – Когда именинник задует все свечи, ему потребуется врачебная помощь.

– Поможем парню, народ! – призвал третий голос. – Наберем в легкие побольше воздуха и дунем. Один Томми не справится. У него же все силы уходят на любовницу.

– Том! – возмутилась Лори, уткнув руки в бока. – Это же наша семейная шутка, зачем ты всем рассказал? Что люди подумают?

– Ах, Лори, милая, – счастливо улыбнулся ее муж, – люди знают, как я тебя обожаю. Я трачу на тебя столько времени и сил, что ни на какую любовницу уже не остается.

Все засмеялись. Кристи нашла взглядом Джеймса, и тот поманил ее рукой к себе. Кристи мотнула головой и кивнула на толпу, плотным кольцом окружившую именинника, его жену и роскошный торт, как бы говоря, что ей не пробраться. Послав мужу воздушный поцелуй, Кристи почувствовала себя предателем. На самом деле ей не хотелось стоять рядом с любимым супругом и выкрикивать поздравления еще одному счастливому супругу, для которого жена не поленилась зажечь шестьдесят свечей. Ей казалось, это будет убогим фарсом изображать довольство и спокойствие, когда в душе бушует черная буря.

Именинник хорошенько вдохнул, прикрыл глаза, загадывая желание, и принялся дуть во все легкие. Кристи тоже зажмурилась и пожелала никогда больше не пересекаться с проклятым Кэри Воленским. Каждый человек совершал в молодости ошибки. Некоторые спотыкаются и в более солидном возрасте. Но большинство проступков уходят в прошлое, забываются и не имеют последствий. В жизни Кристи все сложилось иначе: ее ошибка до сих пор напоминала о себе, а теперь и вовсе грозила разрушить ее семейную жизнь до основания. Ей было безумно страшно.

На той же неделе Кристи отправилась на рынок, в ту его часть, где, согласно найденному флайеру, ждала посетителей гадалка. Сам по себе рынок находился под обширным навесом. Раньше здесь продавали только цветы, но со временем количество рядов увеличилось, а ассортимент товаров разросся. Теперь тут можно было найти всякую всячину, от саженцев до одежды на выход.

Кристи быстро нашла нужные ряды и теперь брела по одному из них с большой хозяйственной сумкой в руке. Она не планировала найти что-то конкретное, просто гуляла по рынку и разглядывала товары. В одном месте Кристи едва не приобрела банку витаминов и целый пакет экологически чистых овощей, однако передумала. Тащить тяжеленную авоську желания не было. Куда лучше было бы найти подарки к будущему Рождеству для дальних родственников.

Кристи упорно пыталась убедить себя, что пришла сделать покупки. Увы, медленно, но верно она шагала к голубому шатру вдали, где золотистыми буквами было написано «Предсказание судьбы». Если бы Кристи довелось встретить на рынке кого-нибудь из знакомых, она бы без зазрения совести ответила, что хочет приглядеть пару плетеных кресел в сад, хотя это было совсем не так. Даже себе Кристи опасалась признаться, что она, истинная католичка, хочет услышать предсказание судьбы. Собственного дара предвидения было недостаточно. Кристи срочно требовался кто-то, кто сможет дать дельный совет, пусть даже вследствие нетрадиционного взгляда на веру.

Не решившись сразу отправиться к предсказателю, Кристи сделала круг по рынку, купила органических грибов, все еще перепачканных черной землей, банку черного ароматного чая и мед из цветов акации. Джеймс обожал чай с медом.

Очень скоро Кристи вновь оказалась недалеко от голубого шатра. Приблизившись, она огляделась. Вход в шатер был завешен обычной белой тканью, а вовсе не бархатными шторами с тяжелыми кистями, как она ожидала. Внутри стоял небольшой столик с двумя простыми стульями, за которым высилась старая ширма, оклеенная постерами в стиле французского черно-белого кино. Наверное, за ширмой и прятался предсказатель, не желавший сидеть за столом в отсутствие посетителей.

Кристи снова огляделась, желая убедиться, что поблизости нет знакомых, и нырнула в шатер. Здесь она сразу села на один из стульев и приготовилась ждать.

Просидев в одиночестве несколько минут, она едва не решила уйти, но тут из-за ширмы раздались какие-то звуки. Кристи нервно обернулась. Трудно сказать, кого она ожидала увидеть: чернявую цыганку или сухонькую румынскую старушку в платке, – но точно не тридцатилетнюю женщину в светло-голубой блузке и черных брюках, с длинными светлыми волосами, забранными в низкий хвост. Подобная особа смотрелась бы куда уместнее за конторкой солидного банка, но уж точно не в шатре предсказателя.

Кристи выругала себя за то, что мыслит стереотипами.

– Хотите узнать судьбу? – спросила женщина с едва уловимым шотландским акцентом.

– Да, пожалуй, – кивнула Кристи.

Женщина накрыла стол тяжелой скатертью и села на соседний стул.

– Зачем вы здесь? – Она вдруг внимательно посмотрела на Кристи.

– В каком смысле? – опешила та.

– В том самом. – Женщина прищурилась. – Зачем вы пришли?

– Я… хотела узнать судьбу. Вы ведь гадалка.

– Да, – кивнула женщина. – Но и вы тоже.

Кристи схватилась рукой за горло. У нее занялось дыхание.

– П… простите?

– У вас есть Дар, не так ли? – Женщина произнесла это слово так, будто оно писалось для нее только с большой буквы. – Я чувствую ваш Дар.

Кристи ожидала от своего визита всего, но только не подобного поворота событий.

– Меня зовут Кристи.

– А я Розалинда. – Женщина улыбнулась. – Рада встрече.

Они пожали друг другу руки над столом, накрытым плотной скатертью. Подобная формальность казалась странной в столь необычных условиях. Входя в голубой шатер, Кристи здорово сомневалась в том, что поступает верно, и оттого чувствовала себя нелепо. Однако теперь, познакомившись с проницательной Розалиндой, она поняла, что может говорить откровенно, не скрывая правды.

– Вы правы. У меня есть некоторый… дар. Я предвижу события. Вернее, не сами события. Я словно ощущаю колебания, которые от них исходят, и могу делать выводы об источнике этих колебаний. Это странный дар. Я не могу управлять им. Просто порой на меня снисходит нечто вроде озарения. Однако предчувствия редко связаны со мной или близкими мне людьми.

Розалинда кивнула:

– Такое часто бывает. Мои родственники по материнской линии почти все обладают Даром, подобным вашему. Но всякий Дар можно развить. Вы не можете предвидеть события, связанные с собой, не потому, что не способны на это. Просто вы этого не хотите. А может, боитесь. К примеру, я не могу предвидеть будущее своих детей – боюсь увидеть что-то неотвратимое, то, на что не смогу повлиять. С подобным знанием было бы нелегко жить, правда?

– А в чем состоит ваш дар? И как вы о нем узнали? – заинтересовалась Кристи.

– Я вижу будущее с помощью карт. Они говорят со мной, выпадают в нужных сочетаниях, чтобы я могла их прочесть. – Женщина помолчала. – Еще у меня есть способности медиума, но я редко ими пользуюсь. Это очень тяжелый труд, знаете ли. Буквально выкачка сил.

Кристи содрогнулась.

– К счастью, мне не требуются услуги медиума. Я бы хотела знать будущее моей семьи.

– Это возможно, – кивнула Розалинда. – Вы смелая женщина, Кристи. Большинство людей боятся предсказаний. И тех, кто способен делать предсказания, люди боятся. Я столкнулась с неприятием моего Дара еще в детстве. У мамы были сильные способности медиума и предсказателя, Дар передался мне по наследству. Но это не только большая удача, но и проклятие.

– Я понимаю, о чем вы. – Кристи думала о том страхе, в котором жила последний месяц. – Предчувствия приходят сами собой, когда их не просишь. Иногда это знание тяготит, особенно если не можешь ни с кем его разделить…

– Вы увидели то, что видеть не желали? – внезапно перебила Розалинда.

Кристи кивнула.

– Мне никогда не открывалось мое собственное будущее. И это к лучшему. Мне было знакомо чувство волнения, страха за других, за тех, в чье будущее я случайно заглянула. Но недавно… я испытала страх за свою семью. Одновременно с этим в мою жизнь вернулся один человек…

– Мужчина, – подсказала Розалинда. Теперь у нее был деловой тон, словно она пыталась быть бесстрастной. – Ваши судьбы уже однажды пересекались, а теперь он вновь возник на горизонте. Тогда вы уже были замужем, но испытали мощное потрясение. А теперь боитесь контакта, боитесь все разрушить.

– Откуда вы знаете? – У Кристи на руках встали дыбом волоски. И все же она ощущала облегчение, поскольку перестала быть единственной хранительницей тайны.

– Откуда? Оттуда, откуда к вам приходят видения. Вы никогда не пытались развить свой Дар? Никогда, я права?

– Меня растили в другой атмосфере. Да и время было другое, – объяснила Кристи. – Отец был человеком глубоко религиозным. Он счел бы мой дар шарлатанством. Если бы я сказала, что мне явилась Дева Мария, он куда охотней поверил бы этому.

– Но Дар не возникает сам по себе. У него есть источник, он дается в наследство. Хотите узнать, откуда у вас Дар?

Внезапно Кристи, учитель искусства, шестидесятитрехлетняя женщина, почувствовала, что вот-вот расплачется. Она впервые говорила о своих странных способностях с тем, кто понимал. Почему ей раньше не пришло в голову найти себе подобных?

– Вы не знали свою бабушку, да? – Теперь Розалинда говорила медленно, почти по слогам, как будто слова давались ей с трудом. – Я имею в виду мать вашей матери. Нет, вы точно ее не знали.

Кристи кивнула, закусив губу:

– Мы не встречались. Она была на четверть француженка…

– И умерла до вашего рождения. Она происходила из большой семьи, в которой было… Боже, семь дочерей! Ваша бабушка была седьмым ребенком, так же как и ваша мать. А вы… вы ведь тоже седьмой ребенок?

Розалинда смотрела в упор. Кристи безмолвно кивнула. Она уже ничему не удивлялась.

– У вашей бабушки был Дар. Она предвидела события. Если бы она была рядом, когда вы подросли, она рассказала бы вам, что делать. Кстати, сейчас она рядом. – Розалинда говорила все медленнее. – Она в этой комнате.

Кристи охнула.

– Я не хочу… знать об этом!

– Хорошо. Но вы унаследовали Дар именно от нее, от вашей бабушки. Ей жаль, что у вас не было шанса пообщаться. Кстати, у вашей матери тоже были способности, но брак с религиозным человеком заставил ее затаиться. Ваш отец знал о том, что жена видит будущее. Он сходил с ума от страха и непонимания, поэтому запрещал вашей матери даже говорить о своем Даре. Полагаю, ваш отец был весьма властным мужчиной.

Кристи печально улыбнулась. Розалинда попала в самую точку.

– Но поверьте, – продолжала предсказательница, – в способностях, подобных нашим, нет ничего предосудительного. Ваша бабушка была очень доброй женщиной, помогала тем, кто нуждался в ее Даре. В те годы предсказателям приходилось несладко. Религия и предвидение выступали антагонистами, поскольку считалось, что лишь Господу дано знать будущее.

– Я никогда не хотела видеть слишком многое, – сказала Кристи. – Мне хватало и того, что приходило в моменты прозрения. Я отговаривала людей от необдуманных поступков, объясняя свою позицию с точки зрения логики, хотя на самом деле просто знала, куда эти поступки могут завести. Друзья и знакомые считают меня мудрой, а на самом деле эта мудрость основана не только на опыте, но и на способности видеть дальше, чем остальные. Но семья… я боюсь видеть события, связанные с родными. Возможно, именно поэтому я их и не вижу. Мне кажется, я могу узнать о чем-то, что не смогу предотвратить.

– Узнаете вы о них или нет, они все равно произойдут. Или не произойдут. А предвидение помогает избежать ошибок. Подсмотренное будущее – всего лишь возможное будущее. Не надо думать, что оно предопределено. Каждую секунду жизни мы совершаем выбор, и те, кто предвидит последствия выбора, держат в руках козырные карты.

– Тогда почему люди боятся тех, кто наделен даром? – спросила Кристи, думая об отце. Теперь его страх и ненависть к предсказателям судьбы, гадалкам на ярмарках были вполне объяснимы. Он ненавидел их, потому что его собственная жена умела предвидеть будущее и читать в его душе. Бабушка могла знать, что брак не принесет дочери счастья, и отговаривала ее от замужества. А это бьет по мужскому самолюбию.

– Люди боятся всего, что им чуждо, всего, что они не способны объять своим ограниченным умом, – вздохнула Розалинда. – Но мы все равно существуем, хочет ли остальной мир верить в нас или нет. И в высшей мере неразумно отказываться от величайшего Дара небес ради того, чтобы влиться в социум, состоящий из трусов.

Кристи качнула головой:

– Вы так убеждены в том, что говорите. Но я всю жизнь скрывала свои способности, мне трудно перестроиться.

– Вы сильная, и справитесь, – сказала Розалинда. – Не случайно вас считают мудрой женщиной. Дело не только в ваших способностях. Но даже тем, кто обладает Даром, иногда требуется помощь. Этот мужчина… – Она коснулась пальцами руки Кристи. – Почему вы боитесь его возвращения?

– Потому что оно чревато последствиями. Если он как-то даст знать моим близким о том, что между нами было много лет назад, это может разрушить мою семью. Я чувствую бессилие, поймите! Он возвращается, а с ним возвращается страх потерять самых дорогих мне людей.

Розалинда кивнула.

– Я могла бы раскинуть для вас карты, чтобы дать какой-то толчок к действию, но это не обязательно. Вы и сами знаете, что должны делать. Просто вам страшно.

– Не понимаю, – пробормотала Кристи.

– Нет, вы понимаете, – жестко сказала предсказательница. – Загляните себе в душу. Просто закройте глаза и прислушайтесь.

Кристи вспомнила сцену в учительской, когда велела расстроенной Лиз закрыть глаза и прислушаться к своему внутреннему голосу. Пожалуй, сама того не подозревая, Кристи позволила другому человеку воспользоваться своим даром, помогла найти ответ, который лежал на поверхности, но оставался до поры до времени незамеченным.

Закрыв глаза, она подумала о Кэри Воленском и о том, как много он для нее значил когда-то. Его возвращение могло повлиять на судьбы многих людей: Эйны, Итона, Шейна и Джеймса. Особенно Джеймса.

Кристи открыла глаза. Ответ был найден.

– Я встречусь с ним и попрошу больше не беспокоить меня. Кэри не часть моей жизни, хотя между нами и существует некая странная связь, неразрывная нить, почти не ослабевшая за много лет. – Она вздохнула. – И я расскажу обо всем Джеймсу. Он имеет право знать. Пусть решает сам.

Кристи поежилась, произнеся эти слова. Ей было страшно пойти на столь рискованный шаг, но выбора не оставалось.

Розалинда не стала комментировать выбор Кристи.

– Быть может, вы зайдете ко мне, когда обретете покой? – спросила она. – Я погадаю вам на картах.

Кристи вымученно улыбнулась. Пока ей было странно даже думать о том, что она обретет покой.

– Спасибо вам. Сколько я должна?

– Нисколько. – В голосе Розалинды зазвучала сталь на случай, если Кристи примется возражать. – Никакой оплаты. Те, кто владеет Даром, не берут денег с таких же, как они сами.

– Вы уверены?

– Конечно. И прошу вас, приходите еще.

* * *

Как странно, думала Кристи, пробираясь между торговыми рядами к выходу. В сердце царила легкость, какой она не ощущала уже давно. Она и не заметила, как страх стал ее постоянным спутником, наложив отпечаток на повседневную жизнь. И вдруг словно ее прекратила преследовать мрачная тень польского художника. Опасность все еще была здесь, совсем близко, но уже не пугала до дрожи в коленях.

Кристи слишком долго жила под прессом вины, однако никогда ей и в голову не приходила мысль покаяться перед любимым мужем. Она настолько боялась разрушить семью, что предпочла жить во лжи. Но пришла пора найти в себе смелость во всем сознаться. Ее идеальный брак мог лопнуть как мыльный пузырь, но Кристи не собиралась отступать. Пришло время собирать камни.

Присев на скамейку возле супермаркета, она набрала номер отеля, в котором остановился Кэри Воленский. Хайди, помощница художника, взяла трубку, едва на нее перевели звонок.

– Это миссис Девлин, – твердо сказала Кристи, хотя внутри у нее все трепетало от страха. – Вы пытались найти меня по просьбе мистера Воленского.

– О, он будет рад, что вы вышли на связь, – с энтузиазмом пропела Хайди.

– Я не смогу посетить выставку, потому что буду в отъезде, – солгала Кристи. – Есть ли шанс встретиться с мистером Воленским лично?

– Уверена, что да. Он очень хотел вас увидеть.