Текст книги "Секреты прошлого"
Автор книги: Кэти Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)
Глава 17
В самолете Фей досталось место на самом проходе. Она крутила головой по сторонам, разглядывая попутчиков. На коленях лежал толстый журнал, но происходящее вокруг увлекало гораздо больше.
Пара пожилых людей медленно шла по салону, у обоих на лицах застыла тоска по поводу предстоящего полета. Школьницы в спортивных костюмах (видимо, группа поддержки), оживленно общаясь, рассаживалась по местам, неловко пихая друг друга локтями.
– Девочки, занимайте места согласно билетам, – сказала женщина, сопровождавшая группу, – очевидно, учитель или член родительского комитета. У нее было озабоченное лицо человека, осознавшего, что взвалил на себя непосильную ношу.
– Ой, малыш! Такой милый! – пискнула одна девчонка, заметив через проход женщину с младенцем на руках.
Женщина устало улыбнулась, радуясь тому, что ей достались терпимые соседки. Не всякому придется по нраву плачущий ребенок во время трансатлантического перелета.
Фей не летала самолетом много лет. В нынешнем ее поступке было нечто волнующее, несущее свободу. Не нужно было думать ни о ком, кроме себя самой. Никто не доставал по телефону. Никто в ней не нуждался, и даже это было здорово. Впервые за все дни с исчезновения Эмбер Фей принимала свое одиночество с благодарностью.
Рано или поздно дочь должна была покинуть дом, как всякий взрослый человек. Такова жизнь, и страшиться неизбежного глупо. Конечно, все произошло слишком быстро, слишком рано, и Фей оказалась не готова к переменам. Ее жизнь, весь ее мир был связан с дочерью, но подобные путы, как оказалось, душили Эмбер.
Фей смотрела телевизор, ела принесенную стюардессой еду, слушала музыку через наушники – ей нравилось все, что сопровождало полет. Устав, она надела мягкую маску для глаз, наполненную сухой лавандой. Это был подарок Кристи, сделанный ее руками. Вдохнув поглубже обволакивавший запах, Фей задремала.
Гостиница, к которой ее доставило такси, была забронирована заранее и ничуть не напоминала те люксовые отели, фотографиями которых пестрели журналы в аэропорту. Местный консьерж едва ли протирал специальным составом каждый ключ от номера и с готовностью бронировал для гостей билеты на премьеру бродвейского мюзикла. Однако холл оказался светлым и чистым, что сразу подняло Фей настроение.
Номер, который ей достался, состоял из крохотной спальни, такой же крохотной кухни и миниатюрной ванной комнаты. На кухне разместились кофеварка, тостер, микроволновка и раковина – все это на площади меньше двух квадратных метров.
Заперев дверь на два замка, Фей разделась и забралась под одеяло с намерением поспать еще пару часов.
Проснувшись около двенадцати дня, она подошла к окну и стала смотреть на город. Вид был довольно ограниченный, но за крышей здания напротив виднелись отдаленные башни небоскребов.
Фей была в Нью-Йорке, в другой стране, на другом континенте. Уже не жертва обстоятельств, а человек, способный выбирать свой путь. Здесь, в Нью-Йорке, она перестала быть самой собой, консервативной серой мышью, синим чулком с затравленным выражением лица. Или, наоборот, она наконец была самой собой.
Спустившись в холл, Фей нашла телефонный автомат. Звонить из номера было слишком разорительно, а Фей все еще не знала, сколько ей потребуется денег на жизнь и как долго она пробудет в Америке.
Она сделала около семи звонков по карте, прежде чем выяснила номер звукозаписывающей компании, с которой собиралась работать начинающая группа «Церера».
После долгих гудков трубку снял парень, назвавшийся секретарем продюсерского центра. Фей пустила в ход всю свою настойчивость, чтобы выяснить, когда именно группа Карла будет на студии.
– Это частная информация, которую я не уполномочен предоставлять посторонним лицам, – твердил парень. – Откуда мне знать, может, вы сумасшедшая поклонница.
– И много сумасшедших поклонниц ищет информацию по начинающим группам, которые едва подписали первый контракт? – спросила Фей. – С вами говорит мать Эмбер Рид, девушки Карла Эванса. У меня к ней важное дело.
Секретарь долго молчал, затем процедил сквозь зубы:
– У них вчера был концерт в «Таверне О'Рейли». Больше я ничего не знаю. Надеюсь, это вам поможет.
– Но ребята записывают на вашей студии альбом. Неужели я не могу оставить для них сообщение?
На самом деле Фей планировала свалиться дочери как снег на голову, но не собиралась посвящать в это секретаря.
– Хотели записывать, – поправил парень. Было слышно, что он листает страницы распечаток. – Но больше не хотят. Детали мне не известны, но в списках на этот месяц «Цереры» больше нет. – Снова шелест страниц. – И в следующем месяце тоже нет.
– Это очень странно, – удивилась Фей.
– Слушайте, тут ведь всем правят деньги. Не можешь платить, получай пинка под зад, – просветил секретарь. – Видать, у парней что-то не заладилось с руководством. Если бы они были гениальной группой, Слай или Макси записали бы с ними альбом бесплатно, а потом забрали часть гонорара. А так… видать, ваши мальчики не слишком талантливы.
– Какой ужас, – прошептала Фей. – Какой ужас…
Видимо, ее потрясение передалось парню на том конце провода, поскольку его голос смягчился.
– Ладно, я вам помогу немного. Ребята остановились в отеле «Аризонская рыба». Только не проговоритесь, что я слил вам информацию!
– Благослови вас Господь, – сказала Фей с чувством, все еще не придя в себя после вести о том, что студия отказалась работать с группой.
Еще больший ужас испытала Фей, увидев здание отеля «Аризонская рыба». Гостиница, в которой она остановилась днем раньше, едва ли была роскошной, но рядом с «Аризонской рыбой» казалась настоящим дворцом. Вывеска почти перегорела, читались лишь пыльные буквы «рыб», стены были обшарпанными, окна не имели занавесок, крыльцо покосилось.
В холле было невероятно грязно, стены покрывал грибок, плачевного положения не скрывала даже старинная мебель, весьма расшатанная, и яркие, психоделические картины в стеклянных рамах.
Замерев на входе, Фей испытала острое чувство дежа-вю. Она словно вновь оказалась в клубе, где прошла ее бурная молодость. Там было так же грязно и запущенно, однако разноцветные лампы прожекторов и приглушенный свет маскировали общее убожество. Иногда в клубе выступали неплохие группы, но по большей части там зависали музыканты, не пробившиеся наверх. Они зарабатывали себе на еду и наркотики, которые имели свойство быстро заканчиваться.
Фей нравилось в клубе. Ее не смущали грязь и отсутствие ремонта. Для нее клуб был олицетворением свободы и легкости бытия. Должно быть, именно такой видела свою новую жизнь Эмбер. После Саммер-стрит, где, как оказалось, все ее душило, грязные отели и забегаловки Нью-Йорка виделись ей обретенным раем. Увы, протест против набившего оскомину мира приобретает порой совершенно гипертрофированные формы.
Фей до сих пор мысленно благодарила женщину-бармена, годы назад открывшую ей глаза на творящееся вокруг безобразие. Кто знает, как бы закончила Фей свою жизнь: спилась, умерла от передозировки? В юности беззаботно ходишь по краю пропасти, не задумываясь о том, как велика опасность соскользнуть вниз.
Фей хотела уберечь свою дочь от страшной судьбы. Она поклялась, что найдет Эмбер и откроет ей глаза. Если для этого требовалось остаться в Нью-Йорке навечно, Фей была готова к жертве.
Эмбер смотрела на таракана, а таракан спокойно смотрел на нее. Он даже не сделал попытки сбежать. Размерами насекомое могло сравниться с крысой, но выглядело куда гаже. Эмбер предпочла бы делить комнату с крысой, нежели со склизким, чешуйчатым тараканом.
Она попятилась вон, минуя Карла и мужчину в грязной короткой майке, обнажавшей волосатое брюхо.
– Я тут спать не буду, – помотала она головой, оказавшись в коридоре.
Мужчина вошел в номер и потопал ногами. Эмбер показалось, что она слышит шелест тысяч ног, разбегающихся прочь.
– Он удрал, – объявил мужчина, победно улыбаясь. – Можете заходить.
– Куда удрал? – Эмбер опасливо сунула голову за порог и оглядела комнату. – В какой-нибудь угол, к миллионам собратьев? И все они станут ждать, когда мы уляжемся спать, а потом придут к нам на одеяло и станут плясать джигу?
– Плясать джигу? Это вряд ли, – заверил мужчина благодушно и почесал брюхо. – Скорее, они с голодухи вас сожрут. Входи, располагайся.
– Это все, что мы можем себе позволить, – со вздохом сказал Карл и потащил в комнату свой чемодан.
Вещи Эмбер он перестал таскать еще в аэропорту, сославшись на то, что большая их часть никому не нужна. Когда они с группой выезжали из «Аризонской рыбы», Эмбер волокла свои пожитки сама, кряхтя и отирая грязной ладонью пот.
Даже странно, что еще недавно отель «Аризонская рыба» показался ей убогой дырой. Эмбер тяжко вздохнула. К тому моменту она еще не сталкивалась с настоящими дырами. Конечно, в «Аризоне» по углам валялись шарики серой пыли, окна были грязными, с облупленными подоконниками. Зато здесь, в этой помойке без названия, пыли почти не было. Наверное, ее подъели голодные тараканы и мокрицы. На потолках расплывались желто-черные влажные пятна, двери номеров неоднократно выносили, поэтому вместо замков на них были задвижки. Увы, ничего лучше Карл и Эмбер позволить себе не могли.
Группа путешествовала по Америке во взятом напрокат фургончике. Это был самый дешевый способ передвижения по стране. Ребята ночевали в недорогих мотелях и давали концерты в местных питейных заведениях, пытаясь заработать на жизнь. Группа направлялась в Лос-Анджелес в надежде вытянуть свой счастливый билет.
– К черту Стиви, – говорил Сид каждый день, забираясь в фургон. Машина была раздолбанной и тряслась на ухабах словно припадочная.
– А мне нравится путешествовать, – подхватывал барабанщик Лу с довольной ухмылкой.
– У тебя луженый желудок. Лично меня в этой развалюхе укачивает, – огрызался Сид.
Когда парни из звукозаписывающей компании отказались выпускать альбом «Цереры», Стиви тотчас потерял к группе интерес. Он быстренько купил билет до Дублина и сделал ребятам ручкой, сказав, чтобы связались с ним, когда вернутся в Ирландию.
– Я поищу для вас другие варианты, – обещал он, роясь в кармане в поиске билета.
«Церера» в полном составе, а также Эмбер смотрели на него несчастными глазами, словно брошенные дети.
– Он кинул нас, – процедил Сид, глядя в спину удаляющемуся продюсеру. – Козел!
Оформляя визы, ребята оплатили также и обратные билеты до Дублина, но по прибытии в Америку обменяли их на деньги.
Стоило парням вернуться в отель, к ним немедленно заявился менеджер и потребовал оплатить жилье вперед или немедленно съехать. Карточка Стиви, которой был оплачен номер, улетела в Ирландию вместе со Стиви.
– Мы не можем приползти домой поджав хвосты, – гневно заявил Карл. – Лично я остаюсь в Америке. Это страна больших возможностей. Я мечтал об этом столько лет! Мне не нужны ребята вроде Стиви. А если вы решили свалить – скатертью дорожка. Я пробьюсь сам, в одиночку.
Эмбер ждала, что после этой страстной речи Карл обнимет ее и скажет, что пробиваться вдвоем все-таки проще, но он даже не взглянул на нее. Он обращался только к ребятам из группы.
– Пойду погуляю, – тихо шепнула Эмбер и выскользнула из комнаты. Карл нагнал ее возле лифта.
– Не уходи, детка.
– Ты говорил так, словно меня рядом не было. – Губы Эмбер жалобно задрожали, глаза наполнились слезами. Она отерла их рукавом, не желая плакать.
– Мои слова касались группы, а не тебя. Ты нужна мне, детка. Ты ведь не бросишь меня?
У него был такой взволнованный вид, словно она на самом деле могла его бросить.
– Конечно, нет. – Эмбер с облегчением улыбнулась и прижалась к груди Карла. И как она могла подумать, что ничего для него не значит? Ох, ей пришлось расстаться со всеми близкими людьми – мамой, бабулей, Эллой… и все ради Карла. Если Карл однажды решит, что ей нет места в его жизни, значит, все жертвы напрасны.
– Давай сходим в ресторан, а потом завалимся в какой-нибудь клуб танцевать? – спросил Карл.
– А это нам по карману? – уточнила практичная Эмбер.
– Все, что угодно, ради тебя, детка.
* * *
Тот вечер вышел самым романтичным из всех, что у них были в Америке, думала Эмбер, втаскивая чемодан в сырую комнату, пахнущую плесенью. Отель находился на отшибе, в паре километров от какого-то вшивого городишки в штате Юта.
Медленно, но верно ребята двигались в Лос-Анджелес. За день они проезжали около пары сотен миль, давали концерты в захолустных забегаловках и ночевали в придорожных мотелях.
Эмбер частенько вспоминала американские фильмы о подростках, решившихся на путешествие по стране. Увы, эти фильмы имели мало сходства с реальностью: у подростков на экране всегда были деньги, а группа Карла перебивалась жалкими подработками.
Мобильные телефоны не работали, даже продвинутая модель Сида, которую ему подарила подружка. Он бился над ней целые сутки, пока трубка попросту не заблокировалась. Теперь это был бесполезный кусок пластика с кнопками.
Карл был непреклонен в своем желании достичь Лос-Анджелеса в кратчайшие сроки.
– Чем меньше потратим на мотели, тем больше останется на жизнь в Городе ангелов, – твердил он.
Именно поэтому группа ночевала в самых дешевых гостиницах, а порой и в фургоне, вповалку. На осмотр достопримечательностей, встречавшихся по дороге, Карл также не оставлял времени. Его словно вела некая миссия, он был как одержимый, потому Эмбер и парни из «Цереры» не осмеливались спорить…
– Я скорее мертв, чем жив, – признался он, свалившись мешком на неопрятную кровать. – Четыреста пятьдесят миль за день – это рекорд.
Эмбер не ответила. Она разглядывала пятна на ковре, гадая, кто или что их оставило. Ей дьявольски хотелось воспользоваться пылесосом или пятновыводителем.
Ах какая глупость! Подобные мысли свойственны чистюлям и ханжам вроде ее матери! До чего она докатилась!
– Слушай, здесь так грязно, – заметил наконец и Карл, перекатившись на бок. – Достань антисептические салфетки из моей сумки.
Эмбер с мамой редко выезжали за город на праздники или выходные, но в такие моменты Фей всегда брала с собой все необходимое. Антисептические салфетки входили в список, потому что позволяли протереть те предметы, чистота которых вызывала сомнение.
Воспоминание вызвало спазм в горле.
Как весело они с мамой проводили вместе время! Так много смеялись, делились секретами. Если мама мыла пол на кухне, можно было есть прямо с пола – такой он становился чистый.
Эмбер зашла в ванную и закрыла за собой дверь. Ванны не было, только навесной душ и занавеска. Вода стекала прямо на пол и убегала в дыру, забранную ржавой решеткой. Пластиковая шторка была коричневой от грязи. Эмбер присела на краешек унитаза и закрыла руками лицо.
Она рассчитывала на другую жизнь, убегая из дома. Ей казалось, она взрослеет с каждым днем, но не так, как того хотелось.
Жизнь на колесах, нищета, голод и грязь… Если бы Карл сходил по ней с ума, все это казалось бы несущественным. Но увы, он жил своей жизнью, рядом, но словно на расстоянии.
Карл давно не называл ее музой. Все было очень, очень плохо.
Эмбер беззвучно заплакала.
Глава 18
Через день после отъезда Фей Кристи вернулась домой из школы и обнаружила на автоответчике тревожное послание:
– Добрый день, меня зовут Хайди Ментон, я звоню по поручению Кэри Воленского. Он хочет найти Кристи Девлин с намерением пригласить ее на закрытый показ своей новой выставки, которая откроется на будущей неделе в Дублине. К сожалению, мистер Воленский не уверен, что миссис Девлин все еще проживает по этому адресу. Если она переехала, просим предоставить информацию о ее нынешнем местонахождении. Заранее спасибо…
Невыразительный женский голос продиктовал телефонный номер в Лондоне, и Кристи наконец позволила себе выдохнуть. По крайней мере Кэри пока не было в стране.
– Со следующего понедельника мистера Воленского можно будет найти по телефону в Дублине…
Пока женщина диктовала номер, Кристи часто-часто дышала. Облегчение сменилось тихим ужасом. Воленский вот-вот объявится в Ирландии, что может быть хуже? И что, черт возьми, ей делать?
Как человек, принимавший непосредственное участие в любых событиях, связанных с Саммер-стрит, Уна Магуайер не могла пройти мимо факта, что ее любимый парк сровняют с землей, и развернула кампанию под девизом «Спасем наш парк!».
– Нельзя позволять застройщикам уничтожить павильон и аллеи, – заявила Уна мужу и дочери. – Они несут разрушение и зло, – добавила она, словно застройщики состояли в прямом сговоре с дьяволом, а на месте павильона собирались устраивать сатанинские оргии. – Понастроят бетонных коробок! Этим дельцам плевать на историю.
– Но ведь ты сейчас не в состоянии собирать голоса, дорогая, – робко возразил Деннис. – Не забывай, у тебя сломана нога.
– Ай, да забудь ты о переломе! – отмахнулась Уна. – Лучше уж заниматься общественными делами, чем сиднем сидеть дома, переживать за свою бедную ногу и гадать, как скоро врачи навеки усадят меня в инвалидную коляску.
Мэгги бросила предупреждающий взгляд на мать, но та ничего не заметила.
– Кто-то же должен бороться с несправедливостью общественного устройства и произволом власть имущих, – вещала Уна. Лозунги сыпались из нее как из рога изобилия. – Я устрою всеобщее собрание жильцов Саммер-стрит. Нет, всего района! – Она угрожающе потрясала кулаками.
– Да, мамуль, покажи им, – поддержала Мэгги. Она решила не отговаривать мать: та сейчас была слишком ранима, ей требовалась поддержка. – Хочешь, помогу?
Она могла заказать в типографии флайеры для приглашенных жильцов, штук сто. Это обошлось бы совсем недорого, да и мать хотелось порадовать. К сожалению, типография была Мэгги не по пути, пришлось бы взять машину.
– Тебя отвезет папа, – просияла Уна, выслушав предложение дочери. – Вы же ненадолго, так?
Мэгги нахмурилась. Оставлять мать одну она не хотела. Вдруг ей понадобится в туалет или в гости зайдет кто-то из соседей?
– Папа останется с тобой. Думаю, что как-нибудь справлюсь с машиной, – сказала Мэгги с показной уверенностью.
Если она собирается стать сильной женщиной, пора научиться принимать четкие решения и следовать им. Сесть за руль, переборов давний страх, – чем не первый шаг? Пока она будет вспоминать назначение педалей и выкручивать руль, ненадолго забудется личная драма, предположила Мэгги. Она слишком много думала о Грее и недавнем разговоре с ним. Следовало переключить мозг на что-то более продуктивное.
– Водить машину нетрудно, ты вспомнишь, – просветлел отец.
– Я тоже так думаю. Ведь когда-то мне выдали права – значит, я не совсем безнадежна.
– Точно, Сардинка. Ты у нас умница, для тебя любое дело – раз плюнуть.
Родители смотрели на нее с гордостью: очевидно, искренне верили в то, что говорили. Мама и папа полагали, что интеллект дочери если и немного уступает интеллекту Эйнштейна, то уж Кондолизе Райс точно даст сто очков вперед.
Мэгги благодарно улыбнулась. Собственно, она не давала родителям поводов для подобной гордости, они верили в нее лишь потому, что очень любили. Быть может, им не хватало некоторой чуткости, чтобы понять – дочь переживает трагедию в личной жизни, но отец и мать точно ее любили!
Всем прочим маркам семья Магуайер предпочитала «вольво». Отец считал, что в один прекрасный день «Вольво» останется единственным автозаводом в мире, утерев нос всем этим «Мерседесам» и «Хондам».
– Эта машина заслуживает доверия, она абсолютно надежна, – утверждал Деннис.
– Даже если собьешь взрослого лося, на ней не останется ни царапины, – добавляла Уна. – Усиленный каркас или как там?
Мэгги устроилась на водительском сиденье и с тоской оглядела педали и кнопочки. Она истово молилась, чтобы в этот день ни один лось не пострадал.
Старенькая машина, как это ни удивительно, завелась с первого оборота ключа и тронулась с места, стоило убрать ногу со сцепления. Взгляд на обороты, добавить газу, сцепление, переключиться на вторую передачу. Здорово! Мэгги торжествовала, сообразив, что некоторые навыки никуда не деваются даже годы спустя. Она вела машину! Сама! И пусть Грей удавится, лживый изменник!
Автомобиль довольно резво катился по улице, Мэгги поглядывала по зеркалам и крутила руль. Добравшись до типографии, она без особых проблем припарковалась на пустой стоянке. Заказ на флайеры был оформлен в течение получаса, и Мэгги вернулась в машину.
По дороге домой она заехала в супермаркет и купила продуктов. Радуясь собственной самостоятельности, решила заодно заправить «вольво» и проверить масло. Ведь уверенная в себе молодая женщина способна засунуть заправочный пистолет в горловину бака?
И почему раньше ей не приходило в голову купить машину? Это же так удобно! Чувство свободы окрыляет.
Очень аккуратно Мэгги подъехала к бензоколонке, заглушила мотор и выбралась наружу. Открыв люк и вытащив пистолет из держателя – он оказался легче, чем она себе представляла, – Мэгги попыталась засунуть его в горловину бака. Пистолет входил с трудом, и часть бензина пролилась на землю. Мэгги поднажала, и пистолет вошел в отверстие. Она уже прикидывала, какой чудесный ужин приготовит для родителей, когда ее взгляд зацепился за надпись на распахнутом люке. Дизельное топливо…
Судорожно обернувшись, Мэгги с ужасом уставилась на колонку, возле которой стояла. Бензин, 92, и мелькающие циферки в окошке. Она только что заправила бензином машину с дизельным двигателем!
Родители ездили на дизельном «вольво»! Мэгги в шоке глядела на торчащий из горловины бака пистолет. Улыбка медленно сходила с лица, уголки губ ползли вниз.
Что же делать? Ведь можно как-то слить бензин из бака, да? Высосать специальным прибором? Отсасывать до тех пор, пока…
Мужчина у соседней колонки обернулся. По его округлившимся глазам Мэгги поняла, что говорила вслух.
– Я… я залила вместо дизельного топлива бензин, – забормотала она, пряча взгляд. – Такое с каждым может случиться… – Ей не хотелось признаваться, что машина принадлежит родителям, а сама она не сидела за рулем много лет, поэтому и в мыслях не держала, что в машине дизельный двигатель. – Я… я просто… это случайность.
Случайность… Как легко слово слетело с губ! А ведь с ней, дурнушкой Мэгги Магуайер, постоянно выходили такие вот нелепые… случайности.
Она боялась, что люди на заправке начнут смеяться над ней. Ей хотелось зажмурить глаза и оказаться дома, в своей уютной комнате со звездным небом. Как в детстве.
Однако никто не смеялся, и Мэгги решилась поднять взгляд. Мужчина у соседней колонки одарил ее выразительным взглядом в стиле «Ох уж эти женщины» и «Еще избирательное право им предоставили, идиоткам», затем повернулся спиной и закрыл люк бензобака своего пикапа.
– Постойте, – раздался женский голос сзади. Мэгги обернулась. – Ведь носик пистолета не должен был войти в отверстие.
– Точно, – подхватил кто-то. – У них разный диаметр.
Лицо Мэгги покрылось малиновыми пятнами.
– Я… думала, что просто неправильно засовываю, – пробормотала она, думая о струйке бензина, пролившейся на землю. – Пихала, пихала, и он влез…
Мужчина у соседней колонки снова выразительно посмотрел на Мэгги. Она шмыгнула носом и приказала себе не раскисать. Ситуация требовала вмешательства профессионалов.
Мэгги подошла к кассиру за прилавком.
– Вы не поверите, что я сделала, – пискнула она, неуверенно шаря по бесстрастному лицу женщины взглядом.
Пока она рассказывала, что произошло, кассир моргнула всего однажды. История не вызвала у нее сочувствия.
– Спросите Айвана, он в гараже. Может, он занят, но это единственный человек, который решит вашу проблему.
Мэгги бросилась к воротам гаража, стараясь не смотреть в сторону брошенного «вольво» и очереди из машин, выстроившейся к колонке с девяносто вторым бензином.
Она вбежала в приоткрытую воротину и огляделась. Здесь была пара разобранных машин и еще пара целых, вдоль стены высились груды деталей и железного хлама, пахло краской. Где-то бормотало радио, настроенное на местную станцию, но оно не могло заглушить грохота гаража.
Единственным человеком, не занятым ремонтом, был румяный парнишка с кружкой чаю в руке. Он стоял у свежеокрашенного бампера, снятого с какой-то машины, и разглядывал его.
– Мне нужен Айван, – сказала Мэгги.
– Он там, внизу.
Мэгги проследила за рукой в грязной перчатке. Из-под огромного джипа торчали два огромных сапога. У них были толстые набойки и совершенно круглые носы, размер казался слоновьим.
– Здравствуйте, – крикнула Мэгги, наклоняясь к ногам. – Вы Айван? Прошу вас, помогите мне. Я… – Боже, Мэгги чувствовала себя полной дурой, – я заправила «вольво» родителей девяносто вторым, а оказалось, что в машине дизельный двигатель. Боюсь, если никто мне не поможет, толпа просто линчует меня! – Она едва не плакала. – Очередь все длиннее, и мне страшно возвращаться к машине. Может, у вас есть какой-то насос, чтобы откачать бензин? Или вы поможете мне как-то его… отлить?
Огромная лопатообразная рука, выпачканная маслом, появилась из-под днища джипа, ухватилась за край бампера и согнулась в локте, подтягивая тело. На свет божий выехала небольшая тележка, на которой лицом вверх лежал гигант, глядевший на Мэгги с великим интересом. Видимо, услышанная история повеселила механика.
Его лицо было перепачкано черным, черная шевелюра прилипла к коже – видимо, от пота. Впрочем, у висков волосы были с явной проседью.
Улыбавшийся механик поначалу понравился Мэгги. Его квадратный подбородок не выпятился упрямо, выражая нежелание помогать глупой женщине, глаза не прищурились раздраженно. У Айвана был крупный нос, чуть приплюснутый, словно был сломан на ринге прямым хуком, а также открытая, очень задорная улыбка.
Поднявшись с каталки, мужчина навис над Мэгги словно башня. Он был примерно одного возраста с Греем, только в лице не было аристократической утонченности. Безусловно приятный внешне, Айван совершенно чудесно улыбался.
– Вы хотите отлить? – пошутил он беззлобно. У него оказался густой бас, словно у медведя. Отерев тыльной стороной ладони пот со лба, Айван хмыкнул.
– А что, бензин не отливают? Его… отсасывают? – смущенно спросила Мэгги. Она еще надеялась, что ее ситуацию легко решить на месте. Вот бы вернуться домой вовремя и избежать настойчивых расспросов родителей.
– Эй, Джек! – крикнул Айван парню с кружкой чаю. – Где у нас отсасыватель бензина?
Джек согнулся пополам от смеха.
– Хочешь сказать, ты не в курсе, где наш отсасыватель? – весело продолжал Айван. – Но без него невозможно отлить, парень! И за что я вам плачу, ребята? Мик?
Из-под старого «ситроена» появилось чье-то грязное лицо.
– А? Ты про отсасыватель? У, это ж убойная штука!
До Мэгги начало доходить, что над ней потешаются.
– Вижу, вам смешно, – дрожащим голосом произнесла она. – Бензин нельзя отсосать, да?
– Да за такой техникой надо обращаться на дойку, – заржал Мик. – Может, вам там повезет, леди!
– Да вы… – Голос Мэгги дрожал все сильнее.
Айван больше не смеялся, улыбка покинула его лицо, но темно-карие глаза весело блестели, он разглядывал Мэгги с любопытством натуралиста, обнаружившего новую особь бабочек. Губы механика подрагивали, готовые расплыться в улыбке, но, очевидно, Айван опасался ее обидеть.
«Ну и пусть мне не везет, – хотелось крикнуть Мэгги, – пусть я несуразная и глупая, это еще не повод для издевательств!»
– Хватит ржать! – Она изо всех сил стукнула кулаком по капоту джипа, из-под которого недавно выбрался механик Айван.
Наверное, смех рабочих стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. Грей в объятиях крепкозадой блондинки, бегство домой под крылышко родителей, мамина травма, жалость и презрение к себе – вся досада и раздражение на череду неудачных событий слились воедино и выплеснулись на Айвана и остальных механиков. Мэгги принялась молотить кулаками по капоту, почти не сознавая этого.
– Мне просто требовалась помощь! Почему всем плевать на чужую беду? Смешно вам, засранцы, да? Наверное, я слишком многого от вас ожидала, и только так ваш ограниченный мозг мог отреагировать на мою ситуацию!
Айван перехватил ее руки своей мощной лапой и опустил вниз.
– Вы можете пораниться. Это была шутка, леди, не более того, – пояснил он. – Мне жаль, что я задел ваши чувства. Я просто хотел…
– Хотел поржать над очередной обезьяной с гранатой в руке, да? – крикнула Мэгги, вырвала руки из стальной хватки и выбежала из гаража.
Она добежала до машины, выдернула пистолет из бака, распахнула дверь и упала на водительское сиденье. Слезы застили глаза. Мэгги завела машину, не думая о последствиях, и рванула с места.
Проехав несколько метров, «вольво» издал ужасающий скрежет, похожий на рев умирающего животного, и замер.
– Ужасная машина, ужасная! – разревелась Мэгги. Она уронила голову на руль и принялась сотрясаться в рыданиях. У нее ныли кисти – наверное, она все-таки слишком сильно лупила кулаками по капоту джипа.
Дверь машины распахнулась. Айван присел на корточки рядом и дотронулся до локтя Мэгги, глядя снизу вверх. На его лице было написано раскаяние.
– Не стоит на ней ездить. – Он помог Мэгги выбраться из «вольво», поддерживая, словно заспанного ребенка, за плечи, затем вытащил из зажигания ключ. – Я отвезу вас домой вместе с вашими покупками. О машине мы с ребятами позаботимся.
– Ничего вы о ней не позаботитесь, шутники чертовы, – пробормотала Мэгги и шмыгнула носом. – И я сама отвезу домой покупки.
Айван заглянул на заднее сиденье, заваленное пакетами.
– Уверены? – уточнил он с сомнением.
– Уверена.
Она выволокла наружу пакеты и бросила их на тротуаре.
– Я приеду завтра. Просто почините машину, хорошо? – сказала Мэгги.
Айван кивнул и размашисто зашагал к воротам гаража. Мэгги достала мобильный и набрала номер такси. Вот вам и самостоятельная женщина, способная с легкостью решать проблемы!
Пачка листовок, призывавших окрестных жителей к борьбе с захватчиками, привела Уну в невероятный восторг. Общее собрание было назначено на восемь вечера через два дня. К великому облегчению Мэгги, родители отнеслись к происшествию на заправке с пониманием, не стали смеяться или упрекать ее в невнимательности.
– Даже думать боюсь, что придется возвращаться туда за машиной, – вздохнула Мэгги. – Надо, конечно, но мне так стыдно. Придется завтра отпроситься с работы.
– Не волнуйся, Сардинка. – Отец похлопал ее по плечу. – Мастерская совсем рядом с отделением хирургии, куда я поеду завтра за новым рецептом для мамы. Так что убью одним выстрелом двух зайцев – вернусь на машине.
– Ты уверен? – с надеждой спросила Мэгги, безуспешно напоминавшая себе о том, что собиралась стать сильной и уверенной в себе женщиной, способной решать проблемы. Но при всем желании она не могла – не могла, и все – посмотреть в глаза механикам из мастерской, особенно тому здоровяку с руками-лопатами. – Я могу заскочить за машиной после работы…
