Текст книги "Эликсир для мертвеца"

Автор книги: Кэролайн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Взгляни на деревья слева, – сказал Юсуф. – За тем холмом.

– Подъезжаем еще к одной речке, – сказал Исаак Аструху. – Кажется, я слышу, как бежит вода. И мой мул определенно ее чует.

– Мы достигли того места, которое я искал, – сказал Аструх.

Путники перевалили через холм. Дорога впереди резко поворачивала влево, спускаясь по крутому склону к воде. Прямо перед ними дорогу пересекал ручей, потом он терялся в песке и грязи соленого болота возле уреза моря. Они доехали до места стоянки.

В крутой каменистой земле над ними и слева от них высились деревья, теснившиеся вдоль быстрого ручья. Вода бежала по каменистому ложу, между камнями обильно росла грубая трава. Когда они поднялись к деревьям, ветер стал трепать вуаль Ракели, угрожая сорвать ее и унести.

– Это место кажется приятно прохладным, – сказала она.

– Ты права. На этом участке дороги больше ничего подобного нет, – сказал Аструх, удовлетворенно осматриваясь. – И благодаря ключнице сеньора Вениамина и нашим запасам у нас есть обильный, пусть и холодный, обед. Можно сделать здесь привал, чтобы вдоволь поесть и напиться, но потом нужно снова трогаться в путь, чтобы достигнуть места назначения до наступления темноты.

Лия и Эсфирь неловко слезли с телеги и принялись распаковывать разнообразную снедь: хлеб, оливки, соленую рыбу, приправленную маслом и травами, тушеную говядину и жареных цыплят, а также фрукты, миндаль и бочонок превосходного вина.

Бонафилья спешилась и подошла к ручью. Опустилась у воды на колени, сняла густую внешнюю вуаль, положила на берег и откинула легкую. Лицо ее было красным от жары и мокрым от пота. Нагнулась, насколько могла, над холодной, чистой водой и стала плескать ее на лицо и волосы.

– Папа, мне нравится это место, которое ты нашел, – сказала она с большей, чем за всю дорогу, веселостью. Однако порыв ветра унес ее вуаль с берега ручья. Бонафилья хотела схватить ее, но ей это не удалось.

– Моя вуаль! – пронзительно закричала она, указывая на легкий кусок ткани.

Первый порыв ветра поднял ее высоко над их головами. Там она поплыла по воздуху над соседней долиной к холму, где зацепилась за верхние ветви высокого дуба.

– У нас нет времени гоняться за вуалью, – сказал Аструх. – В Перпиньяне найдем тебе другую. Две тебе все равно ни к чему.

Животных пустили вдоволь попастись и попить, за ними по очереди наблюдали двое слуг, и путники восторженно набросились на свой обед. Каждый член группы нашел себе удобное место. Аструх с Дураном пошли к тенистой купе сосен, слуги собрались у телег. Бонафилья растянулась на густой траве, а Ракель, Исаак и Юсуф сели у ручья, прислонясь спинами к большим камням. Они тронулись в путь еще до восхода; проехали много миль, и после завтрака прошло много часов. Все устали. Их ничто не беспокоило, кроме ропота ручья и далекого шума бьющихся о берег волн. Покончив с едой, все через несколько минут крепко заснули.

Исаак проснулся первым, не зная, разбудил его какой-то шум или просто ощущение идущего времени. Он растолкал Ракель и Юсуфа и стал готовиться к продолжению пути.

– Юсуф, смотри, где солнце, – сказала Ракель и торопливо пошла искать Аструха Афамана.

– Просыпайтесь, просыпайтесь все, – крикнул Аструх. – Если хотим ночевать сегодня под крышей, нужно немедленно отправляться.

Тем временем, когда путники из Жироны снова упаковывались, плескали холодную воду ручья на лица, чтобы окончательно проснуться, и вообще готовились в путь, те самые четверо вкладчиков синдиката, зафрахтовавшего судно «Санта-Мария Нунсиада», снова собрались в столовой Пере Видаля, чтобы обсудить свои проблемы.

– Сегодня я созвал всех, – сказал Пере Видаль, – из-за тревожной новости, которую мне сообщили.

– Надеюсь, сообщение ее не займет много времени, – сказал Рамон Хулиа. – Мне нужно ехать… мне нужно выехать из города до захода солнца. Меня ждут в одном месте.

– Закончим задолго до заката, дон Рамон, – сказал Пере Видаль самым умиротворяющим тоном.

– Что за новость? – спросил Пейро.

– Заслуживающий полного доверия человек сказал, что дон Арнау Марса сегодня утром умер. Его тело недавно тайком вывезли из города, чтобы похоронить в замке вместе с его предками.

– Ты уверен? – спросил Пейро.

– Уверен, – ответил Видаль. – Мне сообщил об этом некто из дворца. Донья Хуана живет там вместе с принцессой. Она только что уехала проводить мужа в последний путь.

– Как это меняет положение дел? – резко спросил Мартин. – И меняет ли? В конце концов, во Франции Марса или в могиле – не все ли нам равно?

– Мартин, Марса в могиле не сможет давать показания против нас на суде, – сказал Пейро.

– Нам нужно ходатайствовать о вынесении решения суда не в его пользу, – сказал Видаль. – В конце концов, разве не он наблюдал за погрузкой?

– Дон Арнау? – сказал Пейро. – Это зависит от того, когда именно он уволил своего управляющего. Но, видимо, за погрузкой наблюдал он с помощью капитана судна.

– Мне сказали, Касса уже дал показания под присягой, чтобы их использовали на процессе Арнау, – сказал Видаль.

– Жаль, мы не поговорили с ним, – сказал Пейро. – Я бы хотел знать, что это за показания.

– Я видел его, – сказал Рамон Хулиа, поднимая взгляд. – Вчера вечером. – Задумчиво нахмурился. – Или позавчера?

– Где? – спросил Пейро.

– Я играл в карты, – ответил Рамон. – Если б знал, что вы хотите с ним поговорить, сам бы обратился к нему.

– Что он там делал?

– Ходил, – ответил Рамон. – Смотрел. Если вспомню, когда увижу его снова, поговорю с ним.

– Спасибо, дон Рамон, – сказал Пере Видаль. – Это нам поможет. Теперь давайте рассмотрим вопрос о ходатайстве.

– Мне нужно написать его светлости виконту, узнать, что ему от меня требуется.

– Да. Напиши его светлости, – сказал Пейро. – Утром я поеду в Кольиур. Там нужно задать еще несколько вопросов.

Когда солнце дошло до горизонта, Аструх наконец сказал:

– Вот она. Эта дорога ведет к ферме. Теперь уже недалеко.

– Всякий раз, когда сеньор Аструх говорит, будто что-то недалеко, – вполголоса сказал Юсуф Ракели, – я знаю, что ехать нам еще долго-долго.

И Юсуф не особенно ошибся. Голубое небо на западе посеребрилось с приближением ночи, когда Аструх наконец объявил:

– Вот она. Правда, замечательная ферма?

– Не знаю, как ты видишь ее в темноте, – сказала Бонафилья.

– Откинь вуаль и увидишь ее. Дом выглядит приятным, но несколько маленьким, – сказала Ракель. – Думаете, они смогут принять нас всех?

– Как-нибудь примут, – ответил Аструх. – Солома представляет собой прекрасную постель, когда находишься в пути с рассвета.

Они подъехали по узкой дороге и увидели человека, идущего к ним от задней части дома.

– Кто вы? – спросил он, оглядясь вокруг. В голосе страх сочетался с враждебностью, и Ракель подъехала поближе к отцу.

– Я Аструх Афаман, – сказал торговец, – а вы, должно быть, молодой Моссе. Стали взрослым мужчиной с тех пор, как я вас видел последний раз.

– Мое имя Хуан, – сказал молодой человек.

– Разве вы не сын Абрама Кресквеса? Прошу прощения, если ошибся, но вы похожи…

– Ш-ш-ш. – Он поднял руку, призывая к молчанию. – Ведите животных и телеги на задворки, – сказал негромким, настойчивым голосом. – Как можно быстрее. И тихо. За сарай. Я подойду туда.

Двигались они довольно быстро, однако девять мулов, три лошади и две телеги со стучащими колесами не могли не нарушать тишины. Как только последняя телега скрылась за боковой стеной дома по пути к сараю, дверь открылась.

– Хуан, кто это? – послышался женский голос из окна на втором этаже дома.

– Никого, Франсеска, – громко ответил фермер. – Какой-то посыльный. Ищет старого Рохера.

– Придется ему потрудиться, ища этого мошенника. – Из дома вышел рослый, крепкого сложения мужчина. – Если он не хочет отправиться в чистилище и начать поиски там. – Очевидно, сочтя это чрезвычайно остроумным, рослый засмеялся, помахал на прощанье рукой кому-то в доме и, все еще смеясь, пошел по дорожке. – В чистилище, – произнес он. – Или, может, даже в ад. Я бы не удивился, узнав, что он там водит за нос самих чертей.

Путники стояли за сараем, беспокойные в сгущавшихся сумерках. Поднялся легкий ветерок, и запах навоза стал заглушать приятный аромат зрелой травы. Спустя, казалось, неимоверно долгое время, из-за угла появился Хуан.

– Извините, – холодно сказал он, – но, когда вы подъехали, у нас был сосед – человек, который слишком интересуется нашими делами и при этом слишком болтлив. В таверне сейчас только бы и говорили о вашем приезде. Моим отцом был Абрам Кресквес, сеньор, и я помню вас с вашего последнего визита. Я был тогда еще мальчишкой.

– Хуан, меня предупреждали, что, возможно, вы не сможете принять нас, – сказал Аструх, сделав легкое ударение на имени. – Но не сказали почему.

– Я не прогоню вас от своей двери, сеньор Аструх, – сказал молодой человек. – Уже почти темно, и луна не поднимется так высоко, чтобы в течение многих часов освещать вам дорогу. У вас будет долгий и трудный путь до другого пристанища на ночь.

– Мы провели прошлую ночь в Фигуэресе, – сказал в виде объяснения Аструх. – Обычно я езжу из Жироны прямо через Фигуэрес, и ночь застает меня в другом месте.

– Прошу вас поужинать и переночевать, – сказал Хуан. – В доме на сеновале найдутся места для всех. Но, пожалуйста, старайтесь не шуметь.

Жена Хуана, Франсеска, спустилась по узкой лестнице с верхнего этажа, где укладывала детей в постель, и поставила на стол тарелки с оливками, холодным мясом, орехами и фруктами. А также большую ковригу хлеба и кастрюлю с супом. Когда собравшаяся компания наелась, мужчины-слуги вышли устроиться поудобнее на чердаке сарая. Франсеска попросила прощения и пошла стелить постели в доме. Ракель свирепо посмотрела на обеих служанок, те взяли свои узелки и пошли наверх за женой Хуана помочь ей и посмотреть, какие удобства смогут найти для себя.

– Я тоже устрою себе постель на сеновале, – сказал Дуран. – Там будет больше простора для отдыха.

– Двигайся тихо, – сказал ему отец. – Не создавай шума.

– Да, прошу вас, не шумите, – сказал Хуан. Молодой человек кивнул, взял свой узел и тихо вышел из большой кухни.

– У вас замечательный сын, сеньор Аструх, – сказал Хуан. – Могу только надеяться, что мои вырастут такими, как ваш.

– С такими родителями, – мягко сказал Аструх, – я в этом не сомневаюсь.

– Мы крестились не только ради себя, но и ради них, – сказал, оправдываясь, Хуан. – Нас так или иначе согнали бы с нашей земли, не сделай мы этого. Это не город, где община поможет тебе и защитит тебя, а зарабатывать на хлеб другим образом я не умею.

– Но у вас есть в нескольких городах процветающие родственники, все они помогли бы вам, – сказал Аструх. – Как и ваши друзья, и друзья ваших родителей.

– Я всегда жил на этой земле, – упрямо сказал Хуан. – Эти оливы посадил мой дед. А сегодня мы ели груши с деревьев, которые посадил отец. Я помню, как он сажал саженцы, которые стали этими деревьями.

– Это ухоженная и процветающая ферма, – негромко сказал Аструх.

– Она принадлежала нам на протяжении многих поколений. Но единственную другую еврейскую семью в этой округе измучили, принудительно окрестили и прогнали жить в нищете и лишениях. Она покинула это королевство.

– Когда они уехали? – спросила Ракель.

– Не знаю, – ответил Хуан. – Но для нас этого оказалось достаточно. Я отправился к благородному Франсеску де Сервиану, который хорошо знал моего дядю по совместным делам, он справедливый, добрый человек и согласился поручиться за нас как за новообращенных.

– И вы взяли его фамилию? – спросил Исаак.

– С его разрешения взяли. Так безопаснее. Я Хуан Сервиан, а моя Дольса Франсеска Дольса Сервиан, но я стараюсь звать ее Франсеской. А человек, которого вы слышали, – проклятье нашей жизни. Он сосед, который хочет получить нашу землю в аренду по хорошей цене, если сможет доказать, что я снова впал в прежнюю веру. Он приходит в любое время, подглядывает, подслушивает, старается нас выжить.

– Мы тронемся в путь до рассвета, – сказал Аструх.

– Мне тяжело отпускать старого друга моего отца в такое время, – сказал Хуан, – но я буду очень благодарен.

– Как рано нам придется вставать? – с тревогой спросила Бонафилья.

– Наш сосед много пьет вечерами, – сказал Хуан.

– Он долго спит? – спросил Исаак.

– Не всегда, – ответил Хуан, – но иногда ему трудно подняться с постели, пока колокола не зазвонят к обедне.

Глава четвертая

В предрассветной темноте Ракель лежала на боку на краю узкой кровати, прислушиваясь к легким звукам, которые издавал кто-то, тихо ходивший внизу. Она делила крохотную кровать с Бонафильей и провела долгую, неприятную ночь с бессонницей и странными сновидениями. Довольная тем, что это кончилось, она соскользнула с кровати, открыла ставни и надела платье в бледном свете луны. Пальцами привела в порядок волосы, как только смогла, растолкала Бонафилью и спустилась по лестнице. Франсеска была на кухне, готовила еду при свече.

Все еще страдая от удушливой подавленности, Ракель выбежала из дома, нашла за ним маленькую засыпную уборную, потом пошла во двор умыться. Холодная вода из колодца на лице, шее, руках прояснила ей голову. Вслед за криком совы последовала ссора маленьких пташек, которые прятались ночью, и внезапно сильный запах хлеба из наружной печи заполнил воздух и отогнал последние ночные кошмары.

Когда Ракель вошла, Франсеска робко улыбнулась и подала ей льняное полотенце. Когда девушка вытерлась и снова одернула платье, Франсеска положила перед ней на стол булку грубого сельского хлеба, большой кусок сыра из козьего молока и поставила корзинку с фруктами. Пока Ракель ела, Франсеска принесла еще булок из печи, разложила их на столе для остальных и села напротив девушки.

– У вас нет помощников? – спросила Ракель.

Франсеска покачала головой.

– Только десятилетняя девочка, она сейчас с больной матерью. Очень много людей умерло в черную смерть, осталось мало таких, кого можно нанять, и совсем нет таких, кто согласен работать за те деньги, какие мы можем платить. Сама я не жалуюсь, но Хуану трудно управляться с фермой всего с несколькими дополнительными работниками в жатву. Но моему старшему, Роберу, почти пять лет, он уже многое умеет, – добавила она с робкой гордостью. – Скоро он сможет помогать своему папе.

– Жаль, что мы не можем помочь, – сказала Ракель.

Франсеска беспомощно улыбнулась и промолчала.

Дверь открылась, и со двора вошла толпа мужчин.

– Спасибо за превосходный завтрак, сеньора, – сказала Ракель. – Я сейчас вернусь.

– Доброе утро, сеньора Франсеска, – сказал Аструх, оценивающе глядя на стол. – Какое приятное зрелище.

– Папа, – сказала Ракель, подойдя к отцу, который завершал утренние молитвы. – Я хочу сделать что-то для Хуана и его жены. У них здесь нелегкая жизнь.

– Что ты предлагаешь? – спросил ее отец.

– Им пригодилась бы хорошая ткань для себя и детей, – ответила девушка. – У меня есть полотно, над которым я собиралась работать, но я могу купить новый отрез в Перпиньяне.

– Не лучше ли оставить ей лекарство от кашля для ребенка? Оставь ей побольше – они очень рисковали ради нас. Я поговорю с Аструхом, – сказал Исаак. – Он взял много ткани, чтобы показать торговцам, а потом оставить дочери. Больше, чем ей нужно. Поройся в корзине, посмотри, что там может понадобиться этой семье.

Ущербная луна была все еще достаточно высоко в небе на западе, чтобы освещать дорогу, когда компания из Жироны покидала ферму. Франсеска стояла в дверях, сжимая полученный от Аструха тяжелый узел. В нем был тонкий лен для белья и шерсть для зимней одежды, тканей было больше, чем она мечтала иметь сразу. На кухонной полке стояла корзинка с разными лекарствами, с тщательно написанными ярлыками и указаниями, Франсеска знала буквы и могла их прочесть. Хуан, охранники и слуги-мужчины оседлали лошадей и мулов; запрягли вьючных животных в телеги. Всех животных вели по дороге с негромкими подбадриваниями в тщетной попытке не дать им шуметь. Кобылка Юсуфа раздраженно заржала и затрясла головой. Ее удила зазвенели в утренней тишине.

– Ш-ш-ш, – негромко произнес он, но попусту.

– Нужно было обвязать им копыта соломой, – пробормотал Аструх. Дуран пожал плечами и продолжал идти. Никто другой не ответил.

Когда они дошли до дороги, Аструх сел в седло, остальные последовали его примеру. Все ехали молча, закутанные в темные плащи, неотрывно глядя на землю, пока не отъехали далеко от соседского дома.

– На востоке быстро светлеет, – сказал Аструх, когда они приблизились к главной дороге, и, словно это было сигналом, все сразу заговорили.

– Никогда в жизни так не боялась, – сказала Бонафилья.

– Тебе нечего было бояться, – сказал Дуран. – У нас есть подорожная от епископа, и король гарантирует нам свободный проезд.

– Тогда почему мы так крались? – спросила удивленная Бонафилья.

– Ради Хуана, глупая девчонка. Мы думали о безопасности хозяина фермы и его семьи, чтобы не разошелся слух, что он якшается с евреями и потому плохой христианин. А поскольку сосед у него злобный, такое вполне может случиться.

Прежде чем Бонафилья нашла, что ответить, стук копыт скачущей галопом лошади заставил всех обернуться. Это была гнедая кобылка, она встряхнула головой, перешла на рысь, потом на шаг, когда поравнялась с Ракелью.

– Юсуф, – спросила Ракель, – где ты был? Я думала, ты с нами.

– Ей нужно подвигаться, – ответил мальчик. – И я хотел посмотреть, что произошло, когда все остальные проехали.

– На той ферме кто-нибудь был?

– Когда я проезжал, мальчик вышел к колодцу набрать воды. Я помахал ему, он помахал в ответ. А так дом казался очень тихим.

– Превосходно, – сказал Аструх. – Надеюсь, что Хуан Сервиан в безопасности. И жалею об утрате такого места для ночлега. Я ни за что не смогу вернуться туда.

Когда солнце высоко поднялось над вершинами деревьев, дорога стала заполняться людьми – одни шли пешком, группами или поодиночке, другие вели ослов и мулов, нагруженных всевозможными товарами. Наемные работники, высоко ценимые в те дни нехватки рабочих рук, шли к новым рабочим местам, они разговаривали, смеялись, пели и передавали друг другу бурдюки с вином. Путники из Жироны разминулись с другой группой торговцев, серьезного вида людей с большой охраной, направлявшихся в Барселону с вереницей вьючных мулов, нагруженных ящиками и узлами. Группы обменялись любезными приветствиями. Официальные курьеры на сильных лошадях проезжали легким галопом, едва кивая головами в знак приветствия. Хотя октябрь уже давно вступил в свои права, летняя жара держалась, и солнце, хотя уже было в небе не так высоко, было ярким, греющим и превращало сельскую местность в золотое царство Мидаса.

– Пожалуй, нужно предупредить вас, мой друг, – сказал Аструх Исааку, – что я не знаю, где мы заночуем сегодня.

– У нас есть плащи, – ответил Исаак. – Если дождь не пойдет снова, можно поспать в поле. Это не беспокоит меня.

– Положение не такое уж страшное, – сказал со смехом Аструх. – Мы остановимся либо у одного друга в Кольиуре, либо у Иакова в Перпиньяне. Но мне нужно позаботиться в Кольиуре о серьезном деле.

– Как думаете, когда доедем до города? – спросил Исаак.

– Очень быстро, – весело ответил Аструх.

Юсуф взглянул на Ракель и приподнял бровь.

– К обеденному времени будем там точно, – добавил Аструх. – И скорее всего, намного раньше. Если все пойдет хорошо, я смогу сразу же заняться делами. Тогда мы сможем выехать после обеда и прибыть в Перпиньян к заходу солнца. Или чуть-чуть попозже.

– Хорошо бы приехать до того, как закроют городские ворота, – сказал Исаак.

– Конечно, – сказал Аструх.

– Дело в Кольиуре у вас сложное? – спросил врач.

– Надеюсь, не очень. Я берусь за него для себя лишь отчасти. В основном для Гильена де Кастеля.

– В Кольиуре?

– Да. Он вложил деньги в груз идущего на Восток судна. Я ссудил ему значительную часть суммы, необходимой для закупки товаров, так что в моих интересах удостовериться, что все идет хорошо.

– Я всегда думал, что дон Гильен преуспевающий и честный человек, – сказал Исаак. – И не думаю, что возврат долга будет для него проблемой.

– Я тоже не думаю, – заговорил Аструх. – И если плавание будет успешным, проблемы определенно не будет. Он приобрел малую долю – шестнадцатую – торгового рейса судна «Санта-Мария Нунсиада». Оно стоит на якоре в Кольиуре и должно скоро отплыть. Гильен просил меня поговорить с капитаном судна и с главным вкладчиком, Арнау Марсой, выяснить, как идут приготовления. Сейчас они оба должны находиться в Кольиуре. Если, как я ожидаю, все идет нормально, мои расспросы будут очень краткими.

– Значит, этой ночью мы наверняка будем спать в Перпиньяне, – любезно сказал Исаак.

– Но раз это говорит сеньор Аструх, – негромко сказал Юсуф Ракели, – на самом деле ночевать будем в Кольиуре. Надеюсь, у этого его друга пристанище окажется более просторным, чем у предыдущего.