Текст книги "Эликсир для мертвеца"

Автор книги: Кэролайн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Разве он не сказал прошлой ночью всего, что знает? – спросила Ракель.

– Очень сомневаюсь в этом, – ответил Исаак. – Он сказал нам все, что считал необходимым.

Дверь дома открылась, и во двор вышла сеньора Маргарида.

– Я с сообщением от сеньоры Хуаны, – сказала она.

– Несомненно, – сказал Исаак. – Для кого?

– Думаю, для вас и сеньора Иакова, сеньор Исаак. Это касается вас обоих. Вы оба принимали на себя риск с тех пор, как сеньор Иаков принял ее мужа.

– Потому что он бежал из тюрьмы или потому что он христианин? – спросил Исаак.

Маргарида покраснела от смущения.

– Думаю, тут обе причины, хотя укрывательство беглого заключенного определенно было бы для сеньора Иакова более серьезным риском. Сеньора Хуана надеется, что правда будет служить вам защитой. Мы с ней знаем некоторые подробности, которые могут помочь вам, если станут известны. Она отправила меня сказать вам то, что могу.

– Превосходно, сеньора Маргарида, – сказал Иаков. – Будьте добры, присядьте. Нам недостает только двух участников.

– Кто они? – спросил Иаков.

– Человек в комнате Мордехая и твой пациент. Если ты не против, я думаю, его нужно перенести сюда, чтобы он смог принять участие в собрании. Свежий воздух и солнечный свет пойдут ему очень на пользу. Он слишком долго находился в той комнате.

Поднялась суета, когда вынесли кушетку с высоко уложенными подушками и по мере возможности удобно застеленную. Ракель с Юсуфом приготовили пациента, а Мордехай и Давид снесли его вниз по лестнице.

Кушетку поставили в испещренной солнцем тени лимонного дерева. Бережно положили на нее Арнау, и он сделал глубокий, насколько было возможно, вдох. Улыбнулся.

– Кажется, дышать уже не так больно, – сказал он. – А этот замечательный воздух напоминает лекарство богов.

Наконец отперли дверь комнаты Мордехая. Это небольшое помещение строилось как кладовая рядом с кухней. Руфь и кухарка мало ею пользовались, и как только Мордехая перевели с кухни, он занял ее. Мартин вышел, помигивая во внезапном свете, и огляделся.

– Мартин! – сказал Арнау, когда пленник появился в его поле зрения. – Рад тебя видеть, даже при таких странных обстоятельствах. Почему ты здесь? Что случилось?

Мартин испуганно завопил. И пятился, пока не наткнулся на стену сада, там он тяжело опустился на землю, не сводя глаз с Арнау.

– Дон Арнау, кто это вопит? – спросил Исаак. – И что с ним случилось?

– Папа, он в ужасе, – сказала Ракель. – Он не выносит страха.

– Это один из моих вкладчиков, – сказал Арнау. – Точнее, агент одного из моих вкладчиков. И я не знаю, с чего он так испугался. Мартин, – позвал он. – Подойди сюда. Надеюсь, ты здесь не затем, чтобы сообщить мне скверные новости. Не говори мне, Мартин, что судно затонуло, и мы лишились всего.

– Вы способны говорить, – произнес Мартин.

– Конечно, способен, – сказал Арнау. – С чего ты подумал… Понимаю. До него дошли слухи, что я мертв, и он думает, что я призрак, явившийся преследовать синдикат. Но призраки, Мартин, не возвращаются в утреннем свете. Солнце светит, и я вполне материален. Поднимайся, приятель, возьми себя в руки.

– Думаю, с судном ничего не случилось, – сказал Мартин, с трудом поднимаясь на ноги.

– Подойди сюда, – повторил Марса.

Мартин огляделся и нервозно пошел к дону Арнау.

Приблизившись к кушетке, упал возле нее на колени.

– Сеньор, поверьте, пожалуйста, – торопливо заговорил он. – Я не имею никакого отношения ко всему этому, никакого. Я ничего об этом не знал до того, как вы получили повреждения. Не знал, что это вы в тюрьме, пока не увидел вас, а тут уже было слишком поздно. Я только должен был ходить на собрания и голосовать, как мне велели. Я не знал. Я очень извиняюсь.

– О чем ты говоришь? – спросил Арнау. – Врач, что говорит этот человек? Когда я последний раз видел его, он был спокойным, осмотрительным человеком, в полном разуме. Теперь он мямлит какую-то чушь, как сумасшедший. Долго вы держали его взаперти?

– С полуночи до утра, – ответил Иаков. – В комнате, где есть маленькое окно, в которое проходит воздух, и удобная кровать. Еды и питья он получал вдоволь.

– Позвольте мне объяснить, – сказал Исаак. – Прежде всего, вам следует знать, что вчера ночью в доме Эсклармонды на меня напали трое.

– Почему мне следует это знать? Какое отношение это имеет к Мартину? – спросил Арнау.

– Эти трое хотели то ли заставить Эсклармонду молчать, то ли узнать у нее ваше местонахождение. Какая цель была у вас, Мартин?

– Узнать ваше местонахождение, дон Арнау, – заговорил Мартин, все еще бледный от страха. – Они искали ее несколько дней, слышали, что она знает, где вы находитесь. Ходили слухи, что вы по-прежнему живы.

– Кто они? – спросил Арнау. – Кто эти таинственные враги, которые преследуют меня?

– Одного из них я не могу назвать, сеньор, – ответил Мартин. – Я видел его всего три раза, всякий раз лицо его было скрыто капюшоном и платком. Первый раз я видел его сразу же после вашего ареста, второй две недели назад, а потом вчера вечером, клянусь. Своего имени он не называл.

– А второй? – холодно спросил Арнау. – Кто он?

– Его имя Фелип, – заговорил Исаак. – Но какой из всех Фелипов на свете, не знаю. Я впервые встретил его на дороге из Кольиура в Эльну, там он присоединился к нашей группе. Ехал с нами до дороги к дворцу. Привлекательный человек, сеньор, доброжелательный, шутливый.

– Какой это был день? – спросил Арнау. – Когда вы приехали? Сеньор Иаков, когда это было?

– Это был пятый день вашего пребывания здесь, сеньор, – ответил врач. – Четверг.

– Как выглядел этот Фелип? – спросил Арнау.

– На нем был дорогой дорожный костюм, – заговорила Ракель, – коричневый камзол, рукава с обшитыми золотом разрезами, оторочены беличьим мехом. Светлый шатен, глаза серые. У него полные губы и веселая улыбка. Брови и кости лица отчетливо выделяются. Кажется, у него над ухом шрам, скрывающийся под волосами.

– У вас дар описывать внешность, сеньора Ракель, – сказал Арнау.

– Потому, что я делаю это для отца, – сказала девушка. – Кроме того, я долгое время ехала чуть позади и сбоку Фелипа, у меня была прекрасная возможность рассмотреть его.

– Шрам у него над правым ухом? – спросил Арнау.

– Да, над правым, – ответила она после секундного размышления. – Вы знаете его, сеньор?

– Хорошо знаю, – ответил он. – И знаю свою любимую охотничью одежду. Это Фелип Касса, мой управляющий. Кто был третьим?

– Третьим был Мартин, и в нем я узнал человека, который разговаривал с отцом Миро, спрашивал его, куда он едет и когда будет в дороге, в тот день, когда тот был убит. У Мартина своеобразный акцент, – сказал Исаак. – Необычный в Перпиньяне.

– Мартин убил отца Миро? – спросил Арнау. – Этот жалкий, вероломный червяк?

– Нет, нет, сеньор. Это Фелип. Клянусь, у меня не хватает смелости для убийства.

– Это правда, – заговорил Исаак. – Во-первых, отец Миро не сказал ему, куда едет. Во-вторых, ему было поручено убить вас, сеньор, а он нанял для этого двух бестолковых глупцов. Они называли его чужаком. А для людей, которых он завербовал, все чужаки одинаковы. Из Франции, с Мальорки, из Арагона или из Валенсии, как вы.

– А кто убил моего несчастного ученика? – спросил Иаков.

– Я не убивал, сеньор, – ответил Мартин. – Клянусь. Я не знаю. Знаю только, что Фелип хотел вашей смерти, потому что вы видели, как он разговаривал кое с кем, и могли указать на него.

– Я его ни разу не видел, – сказал Иаков. – Насколько мне известно.

– Я видел его, – сказал Давид. – Неужели он спутал бедного Абрама со мной?

– Возможно, – сказал Исаак. – Моя дочь говорит, вы оба высокие. Что он знал об этом доме?

– Думаю, Бонафилья сказала ему, где остановилась, – сказал Давид. – Фелип знал, что она выходит замуж. Я думал, он вряд ли заметил меня, когда я его видел, но это возможно. Может быть, он принял меня за Иакова.

– Где Фелип? – спросил Арнау.

– Исчез, – ответил Давид. – Совершенно бесследно.

– Откуда вы знаете? – спросил Арнау.

– Я отправился искать их, – заговорил Давид. – Мартин сказал, что двое других, видимо, едут в северную сторону, к дому, где будут в безопасности. Я поехал по этой дороге и увидел двух быстро скачущих людей, третья лошадь следовала за ними. На всем своем пути я не видел никаких следов третьего всадника.

– Возможно, он бежал вниз по реке в лодке, – сказал Арнау. – Тут он был бы не первым.

– Может быть, – сказал Давид.

– Ну а кто третий? – спросил Арнау.

– Думаю, кто-то значительный, – ответил Мартин. – Я ни разу не видел его лица, и мне было велено не говорить о нем, поэтому я ни у кого не спрашивал, кто он такой. В городе я не видел никого похожего на этого человека. Хотя, когда появлялись другие богатые, значительные люди, присматривался всякий раз. Я нахожусь здесь недолго, – добавил он. – Почти никого не знаю.

– Кто давал тебе указания? – спросил Арнау. – Кто велел тебе, что говорить на собраниях? Никакого виконта нет, так ведь?

Мартин нервозно засмеялся.

– Да, сеньор. Виконта нет. Указания я получал от Фелипа.

– От Фелипа Кассы?

– Да.

– Моего управляющего?

– Да.

– Хуана говорила, чтобы я не доверял ему, – сказал Арнау. – И он не настолько умен, чтобы придумать все самому. За всем этим чей-то другой разум.

– Простите, дон Арнау, – сказала Маргарида, – но то, что я скажу, может кое-что объяснить.

– Что же? – спросил Арнау.

– Этим утром со мной произошла странная вещь, – сказала она. – Я рано проснулась и вышла в сад ее величества на рассвете. Вошел Бернард Бонсом – кажется, он часто прокрадывается во дворец таким путем. У него наверняка есть какая-то договоренность с садовником. Он не был дома всю ночь…

– Бонсом был в своем доме неподалеку от Верне, вот и все, – заговорил Арнау. – Он там закатывает шикарные вечеринки с изысканными блюдами и напитками, но развлечения устраивает самого сомнительного свойства. Там потеряны целые состояния в азартных играх; дамы из хороших семейств, которым наскучили мужья, приезжают искать увеселений. Кроме того, я слышал странные истории о том, что в этом доме появлялись юные девушки, и потом их больше не видели, хотя, может быть, это просто слухи.

– Я знаю об этом, – раздраженно сказала Маргарида. – Эти истории слышали все. Но он пытался уверить меня, что провел ночь где-то в другом месте, играя с любовницей в карты. Выпил слишком много вина, заснул, и пытался прокрасться во дворец так, чтобы его не видел никто из свиты ее высочества. Она к нему относится неодобрительно.

– Это на него очень похоже, – сказал Арнау. – Он ведет себя так несколько лет. Не знаю, как ему это удается.

– Вы имеете в виду его здоровье? – спросил Исаак.

– Я имел в виду его кошелек, – ответил Арнау. – Все, чем он наслаждается в жизни, стоит очень дорого. Правда, кое-кто говорит… Но я прервал вас, сеньора Маргарида.

– Странно было то, – сказала Маргарида, – что хотя, по его словам, он провел бурную ночь, Бонсом явно только что принял ванну, надел чистое белье и не ту одежду, в которой покидал дворец.

– Вы видели, как он уезжал? – спросил Исаак.

– Видела, сеньор. Мы уезжали вместе. Я направлялась сюда; он туда, куда направлялся. Он не ехал к каким-то из городских ворот. И вечером на нем была совершенно другая одежда.

– Возможно, он был дома, – сказала Ракель. – Там он принял ванну и переоделся.

– Он определенно не ездил в фамильное поместье только для того, чтобы принять ванну. Никак не мог бы проехать весь путь туда и обратно в темноте, – сказала Маргарида. – Это очень далеко.

– У него есть жилье в этом доме неподалеку от города, – сказал Арнау. – И наверняка есть одежда.

– И женщина? – спросила Маргарида.

– Возможно, – ответил Арнау. – Я никогда не был завсегдатаем в этом доме и не появлялся возле него несколько лет. Вполне возможно, что привычки его переменились.

– Почему вы так уверены, что он недавно принял ванну? Обычно он появляется во дворце грязным, неряшливым? – спросила Ракель.

– Никоим образом. Он очень внимателен к одежде. Дело было в запахе, – ответила Маргарида. – Запах был очень сильным. Свежий запах сандалового дерева. И волосы у него были влажными, недавно вымытыми.

– Сандаловое дерево, – сказал Исаак. – Я ощущал его запах в домике Эсклармонды. Она пользуется сандаловым деревом?

– Где Хасинта? – спросила Ракель. – Хасинта!

– Я здесь, сеньора, – сказала девочка, выходя из кухни.

– Пользуется твоя мама сандаловым деревом?

– Сандаловым? – переспросила Хасинта. – По-моему, нет. Иногда душится жасминовым маслом, больше ничем. Сеньора Ракель, могу я с ней попрощаться? Раз мы не уезжаем, пока колокола не прозвонят полдень.

– Можешь. Только не опаздывай.

– От этого значительного человека, как вы назвали его, пахло сандаловым деревом? – спросил Исаак.

Мартин кивнул.

– Когда я встречался с ним, пахло.

– А что другие члены синдиката? – спросил Арнау. – Тоже злоумышляли против меня?

– Не думаю, – ответил Мартин. – По-моему, они ничего не знали об этом.

– Что будем делать с ним? – спросил Арнау.

– Отведем к епископу, – сказал Исаак. – Ему нужно писать сообщение. Он может получить его из первых уст. Пусть кто-нибудь отведет его обратно в ту комнату.

– А что это за прекрасное видение глядит на наше собрание с галереи? – спросил Арнау, когда Мартин ушел. – Доброе утро, сеньора.

– Доброе утро, сеньор, – ответила Бонафилья. И смущенно добавила: – Добро пожаловать в наш дом.

– Она не знает, что я все это время находился здесь? – спросил Арнау.

– Это наша новобрачная, у нее было столько дел, касающихся знакомства с новой семьей и приготовлений к бракосочетанию, так что мы просто сказали ей, что наверху у нас пациент, – ответил Иаков.

– Вы счастливый человек, – сказал Арнау Давиду.

– Не сомневаюсь, – ответил Давид и поднял взгляд. – Спускайся, дорогая, – сказал он Бонафилье.

Глава двадцатая

– Ваше преосвященство, – сказал Исаак, – вы хотели услышать обо всем, что я разузнал во время краткого пребывания в вашем городе. Я здесь.

– И что вы разузнали? – спросил епископ.

– Несколько вещей, ваше преосвященство, с помощью многих добрых жителей Перпиньяна.

– Расскажите, что знаете, мой секретарь запишет.

– Сейчас в вашем дворце находится под стражей один из трех человек, повинных в нескольких преступлениях. Судя по сведениям, которыми мы располагаем, он наименее виновен. По-моему, он мелкая сошка, делал только то, что ему велели, не осознавая полностью, что совершает. Его имя Мартин, он из Валенсии. Он знает своего сообщника, но ни разу не видел лицо главаря.

Второй человек, очевидно, повинен в совершении большинства преступлений. Мы можем сказать о нем только, что имя его Фелип Касса, и что последний раз его видели на мосту через Тет. Возможно, он бежал на лодке.

– Если да, то убежал недалеко, – сказал его преосвященство. – Я получил сегодня и другие сообщения, сеньор Исаак. Одно касалось Фелипа Кассы его сегодня утром выловили с перерезанным горлом из реки.

– В таком случае Касса все-таки поплатился за свои преступления, – сказал Исаак. – Я считаю, что он повинен в убийствах отца Миро и Абрама Дайота Коэна, ученика Иакова Бонхуэса.

– Почему? Что пользы ему в смерти этого безобидного человека? Или малолетнего ученика?

– Это все связано с одним судном, ваше преосвященство, и его грузом.

– Из-за которого был назначен суд над доном Арнау Марса, – сказал епископ. – Суд не состоялся. Я не мог поверить всему тому, что о нем говорили, и в его смерть.

– Ваше преосвященство превосходно разбирается в людях. Большая часть того, что говорилось о нем, была неправдой. – И он рассказал, что происходило с Марсой со времени его ареста. – Сегодня утром, ваше преосвященство, – продолжал Исаак, – дон Арнау получил от его величества помилование, данное по серьезному ходатайству принцессы Констансы.

– И все это из-за груза на судне, – со вздохом сказал епископ.

– И дохода от контрабанды. По словам дона Арнау, если судно не потонет и не будет захвачено пиратами, это принесет вкладчикам почти двойную прибыль. Если б оно везло контрабанду и она была бы успешно сбыта, доход был бы пяти-шести кратным. Сильный стимул. Дон Арнау был против.

– Поэтому он стал жертвой ложного доноса?

– Да. Преступники полагали, что он наверняка сложит голову под топором палача. Они не приняли в расчет его жены. Стремясь спасти его, она организовала побег из тюрьмы. К сожалению, попросила его управляющего…

– Фелипа Кассу.

– Да, ваше преосвященство. Попросила его позаботиться о частностях. Он позаботился и велел бедняге Мартину, человеку, который сейчас находится у вас в подвале, нанять троих бездельников, чтобы они напали на него и убили, когда он окажется на воле. Дон Арнау пострадал, но избежал смерти благодаря своевременному появлению двух избавителей.

– Кто были эти избавители? – спросил епископ. – Наверняка не стражники, они водворили бы его обратно в тюрьму.

– Его спасли, ваше преосвященство, один из ваших священников, крупный человек с громким голосом, шедший к ложу умирающего, и один носильщик. Потом его жене посоветовали укрыть его в гетто, она так и сделала.

– Я догадываюсь, кто это был, – сказал епископ, широко улыбаясь.

– В результате этого нападения слуга дона Арнау погиб, и донья Хуана похоронила его под видом своего мужа.

– Но зачем было убивать отца Миро? Он был не одним из монахов, повсюду сующих свой нос, а добрым человеком и веселым застольным собеседником. По нему будут очень скучать.

– Преступники хотели добиться смерти дона Арнау и сказали отцу Миро, что в доме врача укрывается еретик. Отец Миро устроил проверку, установил не знаю что и сурово отчитал доносчика за его злонамеренную ложь. Вскоре после этого его сбросили с утеса.

– Перед отъездом он сказал мне, что серьезно обеспокоен обвинениями против Марсы. И хотел разобраться с ними по возвращении.

– Очевидно, преступники сочли, что Иакову Бонхуэсу кое-что о них известно, и попытались выманить его и убить, но вместо этого убили его ученика.

– И кто, по-вашему, несет за все это ответственность? Раз Мартин просто орудие, а Фелип Касса мертв, кого мне наказывать?

– Мартин, вне всякого сомнения, не так уж невиновен, – сказал Исаак. – Думаю, он расскажет вам все, что знает, но, к сожалению, преступники говорили ему мало, а видел он еще меньше. Единственным надежным свидетелем является мой нос, и тут есть подозрительные обстоятельства, – заговорил Исаак. – Возьмем смерть Фелипа Кассы, возможно, это единственное преступление, собственноручно совершенное человеком, которого вы ищете. Некий человек покинул дворец в сумерках, будучи изысканно одетым в зеленое и золотистое, а утром вернулся одетым в столь же изысканное алое и синее, чисто вымытым и пахнущим с ног до головы сандаловым деревом, аромат которого любит. Ночью от одного из людей, искавших дона Арнау, шел этот сильный запах. Я сам столкнулся с ним и получил от него легкий удар; но обратил внимание на этот запах. Этот человек, Фелип Касса и какой-то слуга поскакали в северную сторону к Верне. На мосту Касса исчез, и кое-кто видел, как его лошадь скакала за остальными.

– Назовите имя этого человека, сеньор Исаак, – сказал епископ. – Хотя, кажется, я уже знаю, кто он.

– Это Бернард Бонсом де Пигбаладор, ваше преосвященство, – ответил врач.

Наступило продолжительное молчание.

– Вы пришли к выводу, что Бонсом перерезал горло Кассе и, будучи измазанным кровью, вынужден был поскакать в свой пользующийся дурной славой дом за городом, чтобы вымыться и переодеться. Возможно, вы правы. Но возьмите моих свидетелей: человек, который не может опознать своего главаря, и слепой, который не мог видеть нападавшего. А единственная улика – переодевание между сумерками и рассветом и сеньор, который любит запах сандалового дерева.

– В доме может оказаться окровавленная одежда, – сказал Исаак.

– Возможно, – сказал епископ. – На мосту есть пятна крови. Тот, кто перерезал горло Кассе, покинул мост с окровавленными руками. Благодарю вас, сеньор Исаак. Мой секретарь записывает это сообщение. Я буду говорить о своих подозрениях. Смерть отца Миро приводит это дело отчасти под мою юрисдикцию, и если я ничего больше не добьюсь, дом Бонсома будет закрыт, а этот человек изгнан из города.

– Должен еще сказать, что его превосходительство управляющий провинцией изо всех сил старался предотвратить всякое промедление в рассмотрении дела дона Арнау – словно ему было на руку, чтобы дон Арнау расстался с жизнью до того, как представится возможность провести должным образом расследование.

– Я включу это в мое сообщение. Когда вы уезжаете?

– Между обедней и вечерней, ваше преосвященство. Рано пообедаем и тронемся в путь.

– Сообщение будет закончено и доставлено вам либо в дом врача, либо на дороге. Вы передвигаетесь с нормальной скоростью?

– Да, неторопливо.

– Желаю вам безопасной и приятной дороги.

Когда Исаак с Юсуфом вернулись в дом врача, все приготовления к отъезду были закончены. Их небольшая коробка была закрытой и перевязанной, готовой к погрузке на телегу. Кухарка уложила большую корзину еды на дорогу, узлы каждого лежали в коридоре.

Арнау все еще дремал на кушетке в тени под лимонным деревом. При шуме вновь начавшейся деятельности он проснулся.

– Привет, сеньор Исаак, – сказал он. – Как проходит охота?

– Почти закончена, – ответил Исаак.

– И мы знаем все, кроме того, что находится на борту этого злополучного судна, – сказал Арнау.

– Как думаете, когда это выясните? – спросила Ракель. – И что будет, если оно полно контрабанды?

– Уверяю вас, к тому времени, когда оно вернется, контрабанды на нем не будет, – сказал Арнау. – Если у капитана есть какой-то разум, он, едва обнаружив контрабанду, продаст ее первому же попавшемуся покупателю и прикарманит деньги. – Повернул голову и увидел стоявшую в дверном проеме женщину. – Привет, сеньора Маргарида. Идите, посидите здесь в тени.

Маргарида неуверенно направилась к нему.

– Капитан знает, что я не хотел грузить на борт контрабанду, – продолжал Арнау. – И будет утверждать, что ее там не было. Но была она там или нет, мы не узнаем этого до возвращения судна. К счастью, его величество как будто убежден, что я неповинен во всей этой истории. Не знаю почему, но это так.

– Поблагодарите за это свою жену, – сказала Маргарида, подойдя к ним. – Она так старательно убеждала в этом принцессу, что Констанса убедила своего папу. Но, сеньор, я принесла вам того, кто желает познакомиться с вами. И поскольку вам трудно подняться к нему, он прибыл к вам.

С этими словами она положила сверток, который держала в руках, на левую руку Арнау.

– Это ваш сын, сеньор.

Арнау посмотрел на мальчика, потом неуклюже, бережно поднял правую руку с наложенным лубком и мягко коснулся его лба.

– Красивый, как мать, – сказал он.

– И сильный, решительный, как отец, – сказала Маргарида.