Текст книги "Эликсир для мертвеца"

Автор книги: Кэролайн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Когда он родился? – спросил Иаков.

– По словам моей дочери, когда невесту вели в постель. Иди, друг, жена ждет тебя во дворе. Мне нужно обсудить кой-какие приготовления с моим учеником.

– Господин, – заговорил Юсуф, как только Иаков вышел, – носильщики сказали мне, что чужак, который хотел нанять их для нападения на нашего пациента, это тот человек, что организовал побег.

– Тот человек, – повтори Исаак. – Они были уверены в этом?

– Были.

– Это очень любопытно. Как думаешь, сможем мы найти этих носильщиков?

– Они говорили, их можно найти на зерновом рынке до глубокой ночи.

– Это далеко?

– Нет, – ответил Юсуф.

– Тогда пошли, мальчик. Возьми фонарь, и мы тихо уйдем. Представь меня своим носильщикам.

– Эй! – позвал Юсуф. – Грос? Ты здесь?

– Кто ты?

– Юсуф, – ответил мальчик.

– Тогда здесь, – произнес знакомый голос.

– Я привел своего учителя, – сказал Юсуф. – Он хочет задать тебе пару вопросов о том чужаке.

– Я так и знал, что этот человек принесет мне неприятности, – сказал эль Грос, когда они подошли. – А ты не говорил мне, Юсуф, что твой учитель – это слепой врач. Говорят, вы можете творить чудеса, сеньор.

– Это неправда, – ответил Исаак. – Но кое-какие болезни могу вылечить.

– Что вы собираетесь лечить с помощью сведений об этом человеке?

– Собираюсь вернуть к жизни мертвого.

– Тогда я скажу вам все, что смогу.

– Ответьте пока на один вопрос, – сказал врач. – Говорю я, Исаак из Жироны в провинции Барселона, как чужак?

– Конечно, – ответил носильщик. – Вы не из Руссильона.

– Спасибо, – сказал Исаак и нащупал в кошельке монету. Протянул. – Вам придется взять ее, я не вижу, куда отдавать. За ней последует еще одна, если ответите на второй вопрос так же, как на первый.

– Спрашивайте, сеньор.

– Скажите, что знаете об Эсклармонде.

Исаак слышал только тяжелое, мерное дыхание носильщика. Наконец тот заговорил.

– На это так быстро не ответишь, – сказал эль Грос. – Но я постараюсь. Я знаю ее с тех пор, что и все. Слышал много фантастичных рассказов о ее истории – что она дочь мавританского правителя, похищенная работорговцами, или что она была фавориткой французского короля, который рассердился на ее непослушание, но по ее голосу мне ясно, что она выросла в этом городе. Знаю, что она скрытная, что ей можно доверять больше, чем большинству людей на земле. Если она нужна вам для удовольствия, сеньор, сегодня помочь вам не могу. Ее уже несколько дней никто не видел.

– Спасибо, добрый человек, – сказал Исаак, протягивая вторую монету. – Желаю вам добра и больше не стану тревожить ваш ночной покой. Прощайте.

– Господин, сказал он, что вы хотели узнать? – спросил Юсуф по пути обратно в гетто.

– Не уверен, что хотел знать то, что услышал, – ответил Исаак, – но, думаю, то, что он сказал, важно. Ты устал, Юсуф?

– Нет, господин, – ответил мальчик, слегка покривив душой.

– Отлично, – сказал Исаак. – Нужно сделать еще многое до того, как отойдем ко сну.

Когда они вернулись, Иаков, Руфь, Аструх и Ракель сидели во дворе, они почти не разговаривали, но ложиться спать не могли.

– Папа, – спросила Ракель, – где ты был? Я пришла к тебе, а тебя вдруг не оказалось.

– Я думал, ты привыкла к внезапным исчезновениям своего папы, – с нежностью ответил Исаак. – Но у тебя не было причин беспокоиться. Юсуф повел меня посетить друзей, которых завел, находясь в этом городе.

– Друзей? – переспросила Руфь. – Где они живут?

– Насколько я могу судить, на зерновом рынке.

– На зерновом рынке? – удивилась Ракель, сев рядом с отцом. – Они что, мыши?

– Да, – сказал Исаак. – Очень большие мыши. Кормятся зерном, все видят и слышат, понимая только то, что имеет отношение к ним.

– Ты говоришь слишком философично и непонятно, – сказал Аструх. – Пожалуй, пойду спать. Утром за завтраком объясни, что это за мыши, я выслушаю с большим интересом. Доброй ночи.

После его ухода все продолжали спокойно сидеть.

– Пожалуй, я, как и сеньор Аструх, слишком устала, чтобы сидеть еще, – сказала наконец Ракель. – Пойду посмотрю, спокойно ли спит дон Арнау и не нуждается ли в чем его жена, потом отправлюсь в постель.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказала Руфь. – Вы избавляете меня от этой задачи.

– Подожди несколько минут, дорогая моя, – сказал ее отец.

– Хорошо, папа. Принести тебе чего-нибудь?

– Пока не надо.

От двери в главный коридор послышался еще один голос.

– Вы все еще сидите. Я подумал, что слышу ваш разговор.

– Давид, – сказал его брат. – Я не ожидал увидеть тебя здесь.

– Мне жарко, – ответил Давид. – И хочется пить. Я знал, у вас будет здесь, чем утолить жажду. Кувшин мятно-апельсинового напитка! Самый приятный способ омыть горло после всего выпитого вина.

– А твоя жена? – спросила Руфь.

– Бонафилья крепко спит и, думаю, не проснется до моего возвращения. У нее был долгий, утомительный день. И у тебя, сестра. Я не могу поблагодарить тебя должным образом за все труды ради меня. Ни у одной пары не было такой замечательной свадьбы. Даже среди собственных радостей я видел, как веселятся наши гости.

– Спасибо, – сказала Руфь.

– Но ты выглядишь чуть ли не больной от усталости. Иаков, ты должен отправить ее в постель.

– Да, Руфь, дорогая. Пожалуйста. Ты должна отдохнуть.

И Руфь тоже пожелала всем доброй ночи.

Как только послышались ее шаги по лестнице, Давид налил себе питья и заговорил снова.

– Иаков, я ждал, пока остальные улягутся спать, потому что должен сказать тебе кое-что.

Ракель застыла от беспокойства.

– Этот человек, – продолжал он, – ты знаешь, о ком я, не буду вдаваться во всю историю, но этот человек хотел от Бонафильи не денег, как мы думали, а сведений о твоем пациенте.

– Каких сведений?

– Его имя, что у него за болезнь, женат ли он, очень ли болен. Она сказала ему, что не знает ничего этого – что не видела этого пациента, не говорила с ним, и все, что ей известно, – это какой-то торговец из Каркассона. Он стал давить на нее угрозами, велел ей выяснить, войти к нему в комнату и посмотреть на него, чтобы могла описать его внешность.

– И что она сделала?

– Лгала ему, но он не верил ей.

– Чем он мог угрожать такой девушке, как Бонафилья? – спросил Иаков.

Наступило тяжелое молчание.

– Видимо, – заговорил Исаак, – судя по тому, что рассказывала мне Ракель, он убедил ее, что располагает сведениями, которые могут принести бедствие ее отцу. Так ведь, дорогая моя?

– Да, папа, – ответила Ракель, торопливо думая. – Когда Бонафилья призналась мне в этом наконец вчера вечером, то была сама не своя от страха и горя. Но она не сказала, чего он хотел. Я пришла к другим выводам.

– Какая подлая тварь, – сказал Иаков. – Угрожать наивной девушке неприятностями другим.

– А теперь она успокоилась? – спросил Исаак.

– Переложив бремя своих беспокойств на плечи, которым легче его нести, она смогла спокойно заснуть впервые за много дней, – ответил ее муж.

– Я очень рад, – сказал Исаак.

Иаков и Давид негромко заговорили. Через несколько минут тишину нарушило проклятье.

– Мертв! – воскликнул Давид. – Кто мог желать смерти Абрама? Такого доброго, безобидного?

– Я не могу понять этого. Что происходит вокруг нас? – спросил Иаков. – Чем мы навлекли на себя эти бедствия?

– Иногда самый незначительный поступок влечет за собой вереницу бедствий, – сказал Исаак. – Иногда они возникают безо всякой причины. К примеру, Иаков, почему Эсклармонда отправила к тебе дона Арнау?

– Почему? Я говорил тебе. Считала, что в гетто ему будет безопаснее. И это так. В наши ворота входит немного чужаков, и за всеми ними наблюдают.

– Но есть и другие врачи? Почему не к кому-то другому? Например, к отцу Абрама? Выбрала она тебя по какой-то причине? Какой бы то ни было?

– Не знаю, – ответил Иаков с неловкостью. – Почему человек обращается к одному врачу, а не к другому? Может, один из ее клиентов похвалил меня. Говорю еще раз – не знаю.

– Ты несомненно прав. Один из ее клиентов был одним из твоих пациентов. Дон Арнау знает, почему она выбрала тебя? Эсклармонда не говорила его жене?

– Если да, то они не говорили мне. Но это не может иметь связи со смертью несчастного Абрама. Почему он должен был умереть, притом такой жестокой смертью?

– Не знаю, – ответил Исаак. – Но это должно прекратиться. Этим человеком нужно заняться. Это мой долг перед его преосвященством, а теперь, когда Абрам мертв, и перед тобой, мой друг Иаков. – Повернулся к Ракели и негромко спросил: – Знаешь, где спит Хасинта?

– Да, папа. В нише возле кухни.

– Пожалуйста, разбуди ее с извинениями. Если она ничего не имеет против, я нуждаюсь в ее помощи. Это важно.

– Если важно, папа, то конечно, – ответила в недоумении Ракель.

– Увидимся позднее. До отъезда из Перпиньяна нужно сделать многое.

– Что говорит Мордехай о случившемся? – спросил Исаак, снова повернувшись к Иакову.

– Мордехай? Я не стал его расспрашивать. Юсуф был там и мог бы рассказать.

– Всегда нужно видеть события как можно большим количеством глаз, – сказал Исаак. – Думаю, нужно расспросить Мордехая.

– Пойду, разбужу его, – усталым голосом сказал Иаков. – Он спит недалеко, рядом с кухней.

Мордехай выглядел усталым, жалким, но не спал.

– Я не мог заснуть, сеньор, от боли в голове и мыслей о том, что случилось.

– Расскажи нам обо всем, – сказал Исаак.

– В общем, – заговорил Мордехай, – кажется, о том, сможет ли сеньор Юсуф найти дорогу сюда. Потом сеньор Абрам позвал меня, я повернулся, собираясь уходить, и услышал, как в воздухе засвистел посох. Пригнулся, но он все-таки попал мне сюда, – сказал слуга, взявшись сбоку за голову. – Сеньор Абрам что-то крикнул и побежал к нам. Тут этот человек просто исчез. Я не видел, что происходит, потому что старался избежать смерти и держал в руке факел. Тут подбежал с мечом Юсуф и спугнул того человека, который пытался меня убить – я всегда буду благодарен ему за это, – а меня отправил к сеньору Пере за помощью. Прибежали люди, кто-то крикнул: «это врач». И кто-то другой сказал, что нет, это сеньор Абрам.

– Почему они решили, что это я?

В темноте впервые раздался голос Юсуфа:

– Они вошли с факелами в переулок и увидели его лежащим на земле. Он был в вашем плаще, сеньор Иаков. Абрам считал свой плащ слишком коротким для визитов к больным, потому что очень вырос за это лето.

– Они хотели убить меня?

– Я так и подозревал, – сказал Исаак. – А теперь это ясно.

– Но почему?

– Потому что убивать Мордехая или Абрама не было смысла. Ты знал, кто твой пациент. Кроме тебя знали только его жена, надежно укрытая во дворце в резиденции принцессы, священник…

– Священник?

– Дон Арнау назвался ему.

– Священник сказал кому-нибудь об этом?

– У него не было такой возможности. Он был убит до наступления вечера. Еще знали убийца и Эсклармонда. Надеюсь, он не знает об Эсклармонде. Я должен поговорить с ней.

– Идем немедленно, – сказал Иаков.

– Нет. Это нужно сделать очень тихо. Я пойду один. Хасинта поведет меня туда.

Глава семнадцатая

Разбуженная Хасинта сидела в коридоре, терпеливо ожидая Исаака.

– Хасинта, – сказал Исаак, – я должен поговорить с Эсклармондой.

– Она в гетто не пойдет, – сказала девочка.

– Тогда мы должны пойти к ней. Отведешь меня?

– Сейчас?

– Прошу тебя.

– Хорошо, сеньор. Нужно будет дать привратнику монетку.

– У меня есть монетки для привратника, – сказал Исаак. – Ты тепло одета? Ночь становится прохладной.

– У меня есть шаль, сеньор Исаак.

– Возьми фонарь и свечу.

– Нам они не нужны, – сказала Хасинта. – Луна взошла, кроме того, я знаю дорогу.

Хасинта шла по улицам быстро, бесшумно. Исаак держал руку на плече девочки, чтобы лучше следовать ее движениям, посох нес высоко над землей, чтобы он не издал стука, обо что-то ударясь. Время от времени он слышал вдали шаги. На одни Хасинта не обращала внимания. Заслышав другие, легонько дергала его за камзол и отходила к каким-нибудь воротам, тятя его за собой. Яри этом всякий раз мимо них кто-то проходил тяжелой поступью. Время от времени она шептала предостережение; не считая этого, они шли молча.

Они дошли до вершины холма, в ноздри им ударила вонь полей орошения и живодерен. Проводница почти обычным голосом сказала:

– Сеньор Исаак, мы совсем близко.

Теперь уже были слышны взрывы смеха, гневные восклицания, хлопанье закрываемых дверей. Пьяные голоса отражались от холма эхом, и Хасинта поминутно отводила врача от грязных тропинок.

– Думаю, она будет здесь, – сказала Хасинта, остановясь. После долгого промедления постучала в дверь.

– Уже слишком поздно, – раздался голос изнутри.

– Это Хасинта, – сказала девочка. – Эсклармонда здесь?

– Она пошла домой, милочка. Найдешь ее там.

– Сюда, – сказала Хасинта. – Только говорит она как-то странно. И обычно впускает меня.

– Может, у нее клиент, – сказал Исаак.

– Клиенты всегда шумят, – заметила Хасинта. – Вот этот дом.

– Отведи меня немного, чтобы мы могли поговорить, – негромко попросил врач.

Девочка повела его в сторону, пока они не дошли до палой листвы и камешков.

– Здесь можно пошептаться, – сказала она.

– Опиши мне этот дом, – сказал Исаак. – Скажи, где именно что находится.

Слушал он внимательно, изредка перебивая девочку для каких-то уточнений.

– Хорошо. Когда я скажу, что пора, подведи меня к двери, постучи в нее, как обычно, а потом бесшумно уходи подальше, но чтобы иметь возможность слышать, что происходит. Если возникнут осложнения, беги за помощью.

– К кому? – спросила Хасинта, словно у нее в жизни не было многих источников надежной помощи.

– К стражникам, если они встретятся, только не ищи их и не останавливайся отвечать на их вопросы. Если не встретятся, найди Юсуфа или сеньора Иакова. Кого-нибудь, кому можешь доверять. А теперь веди меня к дому Эсклармонды.

Девочка трижды негромко, быстро постучала, коснулась на прощанье руки Исаака и тихо, как мышь, исчезла. Исаак услышал вдох, потом женский голос:

– Кто там?

– Друг, – ответил Исаак. – Я пришел навестить вас. Принес вам сообщение.

Внутри послышались какая-то суета и шепот.

– Какое сообщение? – спросила женщина.

– Впустите меня в дом и я скажу.

– Уже поздно, – сказала она. – С наступлением ночи я впускаю только тех друзей, которых знаю.

– Для меня всегда ночь, – вкрадчиво сказал Исаак. – Задуйте свечу, и вам будет казаться, что я друг.

– Уходите, сеньор, – уже погромче сказала женщина. – Вы пьяны.

– Не уйду, пока вы меня не впустите, – ответил он и уперся ладонью в дверь. Она стала со скрипом открываться; тут Исаак поднял посох, приставил ступню к двери и сильно толкнул. Дверь ударилась о что-то податливое, почти мягкое. Кто-то пронзительно выругался, и Исаак почувствовал, что дверь толкают обратно к нему. Как он и ожидал, за ней кто-то находился. Налег на нее левым плечом, чтобы удержать там этого человека, провел посохом по проему и шагнул внутрь.

Когда Исаак вошел, и дверь захлопнулась, он услышал слева свист меча в воздухе и пригнулся. Посох он держал обеими руками горизонтально перед головой и поднял его, чтобы встретить им удар. Меч отскочил от посоха и стукнул его по предплечью.

– Хватай его, – произнес знакомый голос. – Ради всего святого, зайди сзади и хватай. Пусти ее.

Секунду спустя раздался голос женщины.

– Свеча погасла. Здесь так темно, что мы ничего не видим.

– Где вы? – негромко спросил Исаак и услышал стук дерева о дерево.

– Там, где вы не сможете причинить мне вреда, – послышался в ответ ее приглушенный голос.

– Где он? – послышался другой голос из центра комнаты, его Исаак тоже слышал раньше.

– Здесь, – произнес знакомый голос за его спиной.

Исаак крепко сжал посох и ударил им наотмашь. Однако, не достигнув стоявшего сзади, удар пришелся по чему-то мягкому, другому человеку. Тот резко вскрикнул и выругался. Исаак сделал шаг в сторону и повернулся к человеку за его спиной, чтобы прижаться спиной к стене. Но голова его стукнулась обо что-то твердое, он сжал посох обеими руками и ткнул им назад. Удар снова пришелся во что-то мягкое. Исаак услышал выдох, и тут темнота вокруг него начала кружиться. На несколько секунд звуки, по которым он определял местоположение и то, что происходило, слились в волны однообразного шума, странные голоса, хлопанье дверей и далекий, пронзительный смех; будучи не в состоянии ориентироваться, Исаак споткнулся и упал.

– Где он? – раздался голос из пустоты. И пустота повторила его эхом.

– На полу. Найди свечу.

– «Свечу», – повторило эхо.

– Нашел. Есть у тебя кремень и кресало?

– «Кресало, кресало, кресало», – передразнила пустота.

– Нет. Но я нашел его.

На сей раз это было не эхо, а голос второго.

– Ты схватил меня, болван, – произнес первый голос, тот, который Исаак сразу узнал. – Ищи.

По голосам Исаак решил, что теперь оба эти человека находятся перед ним. Перекатился, чтобы увеличить расстояние между ними и собой. От боли у него опять закружилась голова, и он вновь стал погружаться в крутящееся ничто, из которого только что выкарабкался. Во вновь наступившей дезориентации подумал: «Нет. Если погружусь, то не выберусь никогда».

Насмешливый голос из пустоты холодно закричал: «Никогда, никогда, никогда».

Он погружался в удушливую черноту, словно в густую, липкую грязь.

Другой голос негромко произнес в пустоте: «Я вернусь к тебе, обещаю».

Это был его голос, спокойный, разумный, и он удивился этому. Потом его рука высвободилась из черноты. Пальцы зашевелились и коснулись чего-то. Посоха. Исаак взял его и мягко, осторожно начал двигаться.

– Нашел, – послышался голос второго. Этот человек находился перед ним, справа, больше, чем на расстоянии вытянутой руки.

– Что нашел? – спросил первый откуда-то возле двери. Теперь весь маленький дом вновь обрел форму в сознании Исаака, только недоставало одного голоса.

– Кремень и кресало, – ответил второй. – Где свеча?

И откуда-то издалека слабый голос ответил: «Здесь. Здесь».

Юсуф с беспокойством наблюдал, как Исаак уходит с Хасинтой. Одно дело, что его учитель бесстрашно ходил среди всевозможных людей, дружелюбных и враждебных, в Жироне. Там он знал каждый дом, каждый камень на улицах, и его знали все, в том числе толковые стражники епископа и даже менее толковые городские. Там друзей было больше, чем врагов, и люди заботились о нем.

Здесь он не знал никого. Епископ не станет использовать свою власть для прочесывания города, если учитель в скором времени не вернется; у него не было большого количества благодарных пациентов, дома которых он мог бы найти и которые приняли бы его при необходимости. Епископ, подумал Юсуф.

Что говорил учитель о епископе? Что-то такое, что его тогда поразило. И внезапно он вспомнил. Схватил свой плащ и побежал со всех ног.

– Грос, – сказал он, тормоша лежавшего на груде соломы за бочками под аркой. – Проснись. Ты мне нужен. Это Юсуф.

– Ладно, ладно, слышу, – проворчал носильщик. – Что ты хочешь сказать такого важного, чтобы будить меня?

– Мой учитель, – начал было Юсуф и умолк.

– Слепой врач?

– Да. Хасинта повела его поговорить с Эсклармондой. Думаю, он мог попасть в беду.

– И неудивительно. Говорят, к ней отправились какие-то неприятные люди, – сказал эль Грос. Зевнул. – Думаю, пора что-то делать. У тебя при себе твой маленький меч?

– Да, и он не маленький. Он настоящий.

– Хорошо. Он может нам пригодиться. Роже! Проснись! Даже ты можешь оказаться кстати.

Они шли быстро, не заботясь о том, какой шум создают, и очень быстро дошли от зернового рынка до склона, ведущего вниз к Ло Партиту. Убывающая луна была в последней четверти, но все же они видели в ее свете дорогу. Неожиданно перед ними появилась щуплая фигурка и беззвучно исчезла.

– Привет, Хасинта, – сказал эль Грос. – Что происходит?

Фигурка снова появилась из темноты.

– Кажется, Эсклармонда и сеньор Исаак попали в беду. Я пошла за помощью.

– Мы идем на помощь, – сказал эль Грос. – Где они?

– В доме Эсклармонды, – ответила девочка. – Быстрее.

Она взяла Юсуфа за руку и быстро повела их по кварталу.

– Где сейчас живет Эсклармонда? – спросил эль Грос. – Говорят, она переехала.

– Здесь, – ответила Хасинта. – В своем старом доме. Свечи погашены.

– Нет. Смотри. Кто-то как раз зажег свечу, – сказал эль Грос. – Значит, нам не придется зажигать мою, – добавил он, одернул камзол и двинулся к двери, будто разъяренный бык. Налег на нее плечом. Она распахнулась, открыв сцену жуткого беспорядка. Когда эль Грос шагнул внутрь, кто-то изнутри выскочил и укололся об острие меча Юсуфа. Вместо того чтобы сражаться, вскрикнул, выругался, повернулся и побежал.

– Остались двое, – сказал эль Грос, размахивая посохом направо и налево. – Вряд ли стоит драться. Кто-то уже их слегка отделал.

Второй человек с обнаженным мечом бросился к двери, и на выходе перед ним оказался меч Юсуфа.

– С дороги, жалкий щенок, – сказал он, повернулся и побежал в противоположную сторону. Когда пробегал в слабом лунном свете мимо Роже, тот подставил ему ножку, пнул по голове и пошел к остальным, оставив его лежать.

– Этот никуда не денется, – сказал эль Грос, показывая на человека жалкого вида, руки которого крепко держал за спиной.

– Это слепой отделал их, – послышался голос из большого сундука, на котором сидела Хасинта. – Уфф. Выпустите меня.

Девочка слезла и помогла поднять крышку. Оттуда вылезла Эсклармонда.

– Как он? – спросила она.

– Если имеете в виду меня, я невредим, – сказал Исаак, сидевший на полу, привалясь к стене. – Если не считать боли в голове. Хочу остаться в стороне от дальнейших беспокойств.

– Давайте посмотрю, что можно сделать, – сказала Эсклармонда. – Думаю, о вас нужно позаботиться.

Она подошла к Исааку и мягко помогла ему встать на ноги. Подняла валявшийся стул и усадила его.

– Мне нужны вода и бинты.

– Я принесу воды, – сказала Хасинта, взяла кувшин и вышла из дома.

– Что будем делать с этой тварью? – спросил эль Грос, указав подбородком на человека, которого держал.

– Думаю, его следует увести с собой и завтра представить епископу, – сказал Исаак. – Сможете с Юсуфом сделать это? Может, сеньора Эсклармонда найдет веревку, чтобы связать его.

– Никак это не кончается, – сказал носильщик. – Провожу все ночи, вызволяя сеньоров из неприятностей, а мне нужно зарабатывать деньги.

– Не хочу, чтобы вы оставались без гроша из-за помощи другим, – сказал Исаак и бросил кошелек в направлении его голоса.

Эль Грос легко поймал его на лету.

– Благодарю от всего сердца, сеньор Исаак. Желаю вам быстрого и благополучного возвращения домой.

– Юсуф, пойдешь с ним, чтобы объяснить Иакову присутствие еще одного гостя в его доме? Мне нужно поговорить с сеньорой Эсклармондой о некоторых важных вещах. Я вернусь с Хасинтой.

Эсклармонда зажгла еще одну свечу и осторожно смыла кровь с руки и затылка Исаака. Перевязала раны и отступила назад.

– Так получше, сеньор Исаак. Этого будет достаточно, по крайней мере, пока не вернетесь в дом Иакова.

– Скажите, – спросил он, – вы давно его знаете?

– Много лет, – ответила Эсклармонда.

– Я знал, что у вас была причина отправить к Иакову дона Арнау. И Хасинту.

– Я подумала, что дон Арнау может ему доверять. И что Хасинте будет у него хорошо.

– Не думали, что у Иакова из-за этого могут возникнуть неприятности?

– Думала, – ответила она. – Но жизнь у него до сих пор была спокойная, безмятежная. Я решила, что пора вывести его из накатанной колеи.

– Он ваш клиент? – спросил Исаак.

– Нет-нет, – ответила Эсклармонда. – Я знаю его не таким образом. Ничего подобного. Насколько мне известно, Иаков очень верный, преданный муж. Мы были друзьями много лет до того, как у меня появились клиенты.

– Вы знали его в гетто, – сказал Исаак. – Хасинта его ребенок? Ясно, что вы ее мать.

– Хасинта дочь Иакова? – сказала она с невеселым смехом. – Нет. Иаков и я были друзьями в детстве, до того, как он пошел в ученики. Когда вернулся, мы стали больше чем друзьями. Я очень любила его, а он меня, во всяком случае, так говорил. Наши семьи были довольны, была заключена помолвка. Он вернулся к своим занятиям, оставив меня с моими мечтами и вышивками, очень счастливой.

– И что произошло?

– Любовь его подверглась испытанию, которого не выдержала. И я покатилась вниз, – с горечью сказала Эсклармонда. Поднялась и заходила по дому.

Исаак услышал, как она поставила подле него столик, а затем чашу.

– Выпьем по чаше вина за разговором, – сказала она. – Я еще никому об этом не рассказывала. Не знала, что это будет так трудно.

– Охотно выпью с вами, – сказал Исаак.

– Мне до сих пор видится эта сцена, – продолжала Эсклармонда. – Наш дом, мои родители, двое советников, альбедин, все окружили меня, и все требуют, чтобы назвала своего соблазнителя.

– И вы назвали?

– Я ничего не говорила. Не могла. Не могла никому сказать, что случилось. И поскольку я отказывалась говорить, они все начали: «Назови его, и если он не женится на тебе, то будет наказан по заслугам. Ты должна его назвать». В конце концов я не смогла больше выносить этого и поклялась всем святым, что он христианин и что я знаю только его имя…

Она внезапно умолкла.

– Как звали вашего соблазнителя?

– Соблазнителя? Сеньор Исаак, его не существовало. Я назвала его Хуан – как-никак, многие христиане носят это имя, и я решила, что никого ложно не обвинят, если я его назову.

– Кто он был?

– Человек, из-за которого мне пришлось покинуть гетто, был сыном соседа. Сейчас нет смысла называть его. Я знала, что, если обвиню его, меня заставят выйти за него замуж, а по мне лучше было умереть, чем выходить за него, сеньор Исаак. К тому времени Иаков меня отверг. Я решила, что лучше изгнание, чем брак с таким человеком, как соседский сын.

– Печальная история, сеньора, но вы не должны были допускать, чтобы он вас соблазнил.

– Он не соблазнял меня, сеньор Исаак, – раздраженно сказала Эсклармонда. – Он отдал меня другу, богатому другу, который заплатил ему золотом за мою девственность. Я была заперта в комнате. – Умолкла и подняла чашу с вином. – Он был рослым мужчиной, этот друг, и очень сильным. Или так мне показалось. Нет смысла сожалеть о прошлом, – сказала она, – и я стараюсь не делать этого. Но вы спросили меня. Я рассказала.

– Не его. Тот бедняжка пришел в этот жалкий мир раньше времени и очень недолго в нем прожил. Я изменила свое имя на Эсклармонда и нашла другого покровителя. Доброго человека. От него я родила ребенка. Этот человек умер во время чумы, и я оказалась на улице. Вот вам история моей жизни.

– А сосед?

– Тоже умер от чумы.

– А тот человек, что купил вас у него?

– Я не знала его имени и не видела его лица. Он был в маске. Но могу сказать вам о нем одно. Он был сегодня вечером в этом доме.

– Который из трех?

– Тот, кто удрал первым. Я узнала его голос и этот смех. Никогда не забуду этого смеха. Я до сих пор слышу его в сновидениях.

– Расскажите мне о нем побольше, а потом вы и Хасинта должны сопроводить меня в дом сеньора Иакова. Мы еще не закончили.