Текст книги "Иллюзия убийства"
Автор книги: Кэрол Макклири
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Часть четвертая
ДЕНЬ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ
Красное море осталось позади
28
Пройдя Суэцкий канал, наш пароход выходит в Красное море и далее в Аденский залив в западной части Аравийского моря. Надеюсь, я оставила позади в Египте проклятие фараонов, которое порядком омрачило мое существование.
Незадолго до того, как мы прибываем в занятый англичанами порт Аден, мы проплываем мимо гряды коричневых гор.
– Они известны как Двенадцать апостолов, – рассказывает мне фон Райх, когда мы рано утром совершаем прогулку по палубе. – Согласно одной из версий название города связано с Эдемом. Существует мнение, что именно здесь располагался библейский «земной рай», а сам город был основан Каином и Авелем, где они и похоронены.
Хотя я читала об этом в судовом информационном релизе, я не мешаю фон Райху выполнять роль лица в присущей для него дидактической манере.
Я всматриваюсь в выражение его лица и стараюсь понять, изменилось ли отношение фон Райха ко мне с тех пор, как я стала парией для его английских друзей и капитана парохода. Да, на лице австрийца не видно той заинтересованности, которую он проявлял ко мне раньше. Но возможно, эта перемена объясняется тем, что фон Райх подъезжает к другим женщинам на пароходе.
В поле зрения появляется английское поселение в Адене. Оно выглядит как высокая, лишенная растительности гора, но даже в подзорную трубу я не вижу на ней никаких построек.
Я продолжаю утреннюю прогулку, а фон Райх останавливается, чтобы посмотреть, как группа молодых людей гоняет по палубе футбольный мяч.
После того как пароход бросает якорь в бухте, ветер прекращается и я ухожу с палубы. Мне нужно кое-что сделать.
Я широко улыбаюсь заместителю эконома – помощника капитана по хозяйственной части, радостно желаю ему доброго утра и надеюсь, что Всевышний простит мне небольшой обман.
Ясно как божий день, что лорд Уортон взял на себя ответственность за хранение вещей мистера Кливленда, но где они сейчас? В то время как небольшие предметы – книги например – могут находиться в каюте лорда, он, должно быть, договорился о хранении громоздких вещей в некоем другом месте. Я надеюсь, что кичливый аристократ незнаком с секретами шифрования, как, подозреваю, и со способами выращивания пшеницы в Марокко.
– Я собираюсь сделать в Адене большую по размерам покупку, и мне нужно будет куда-то ее положить. Есть ли на борту помещение для хранения крупного багажа?
– Что это за предмет? – спрашивает заместитель эконома.
– Персидский ковер.
– По-моему, Аден не лучшее место, где можно найти персидские ковры. В египетских портах выбор обычно намного шире. Но если вы все же сделаете такую покупку, то можете хранить ее в отделении для багажа пассажиров.
– Где это?
– Под нижней пассажирской палубой.
– Мне хотелось бы взглянуть и убедиться, насколько это надежно.
– Совершенно надежно. – Он показывает на ключ, висящий на большом кольце позади стойки на стене.
– Можно его взять и посмотреть, есть ли там место?
– Нет, мисс, мы не разрешаем пассажирам спускаться туда. Они могут ушибиться в рабочем помещении судна. Кроме того, бывает, что некоторые пассажиры роются в чужом багаже. Я не хочу сказать, что вы этим собираетесь там заниматься…
– Конечно, нет!
– Но лучше, когда вы вернетесь из города с ковром, отдать его вашему стюарду. Он возьмет ключ и отнесет покупку в камеру хранения.
Лорд Уортон, конечно, купил моего стюарда с потрохами, и предлагать тому деньги за ключ слишком уж опрометчиво.
Но как мне добраться до ключа, если я не могу рассчитывать на стюарда?
А вот и он – легок на помине. Когда я возвращаюсь в свою каюту, я застаю его перед дверью с запиской в руке.
– От мистера Селуса. Он ждет ответа.
Селус спрашивает, согласна ли я совершить с ним экскурсию по Адену.
И подпись: «Ваш преданный поклонник».
Стюард достает карандаш.
– Мисс пожелает ответить?
– Да. – И на листке я пишу: «Да».
Интересно. Приглашение от человека, с кем я рассталась внезапно – и в неопределенных отношениях, – после того как он пытался не пустить меня на телеграф в Исмаилии. Мимо моей подозрительной натуры не проходит без внимания тот факт, что в Адене есть телеграф, о чем сообщается в судовом информационном релизе.
Но Фредерик Селус – неглупый человек. Он едва ли еще раз прибегнет к уже использованной уловке, по крайней мере после того, как я уличила его.
Экскурсия даст мне возможность понять, с одной стороны, что я смогу вытянуть из него, а с другой – пытается ли он получить информацию обо мне для лорда Уортона. Кроме того, при всей слабости моей позиции с моральной точки зрения, нахожу Фредерика Селуса очень привлекательным.
Когда не сержусь на него.
На палубе очень жарко, и я рада, что надела шелковый корсаж, а не тяжелый шерстяной пояс. В шляпе и с зонтиком я готова выйти на солнце. Здесь жарче, чем в зоне канала, – возможно потому, что мы, с тех пор как выплыли из Порт-Саида, стали ближе к экватору на полторы тысячи миль.
Я замедляю шаги, увидев, что Уортоны приближаются к Фредерику Селусу, стоящему у входа на забортный трап. Я на некотором расстоянии позади них, и они меня еще не видят.
– Тоже на берег? – спрашивает лорд Уортон Фредерика.
Тот смотрит мимо них на меня.
– Да, я хотел показать Нелли кое-что в Адене. Я бывал здесь несколько раз.
Оба Уортона поворачиваются ко мне. Леди Уортон неискренне улыбается за сетчатой вуалью.
– А вы не будете возражать, если мы поедем в одном экипаже? В этом случае мы все извлечем пользу из богатых познаний Фредерика.
– Конечно, нет, – бормочем мы оба, и я расплываюсь в улыбке, которая, надеюсь, не говорит слишком откровенно, что я предпочла бы взять в попутчики двух египетских кобр, нежели эту кислую личность и ее высокомерного осла-мужа.
Взгляд Фредерика говорит: «Я не планировал этого», – и я понимающе киваю, поскольку думаю, что так оно и есть. Дьявольское невезение, сказали бы парни из отдела новостей.
Когда мы дожидаемся своей очереди, чтобы сойти по забортному трапу, я замечаю, что его светлость смотрит так, словно ожидает от меня какого-то жеста.
Может быть, он думает, что деревенщина вроде меня должна преклонить колено и поцеловать его кольцо с печаткой?
Рядом с причалом, на который мы выходим, расположились магазины, отель, почта и телеграф. До самого города Адена отсюда пять миль.
Лорд Уортон сообщает нам, что Аден был занят его страной, чтобы положить конец вылазкам пиратов, действующих из Сомали.
– Сейчас это важный порт, где суда пополняют запасы угля и воды для паровых машин.
Не в силах устоять перед соблазном понервировать попутчиков, я многозначительно смотрю на телеграф, когда мы пересекаем улицу, минуя его.
Фредерик тянет меня куличным торговцам, продающим всякую всячину – от безделушек из слоновой кости до соленой рыбы. Я догадываюсь, почему он увел меня от остальных: чтобы сделать мне выговор за эту выходку.
– С вами нет сладу, – произносит Фредерик с улыбкой, если не одобрительным, то уважительным тоном.
– А вы, сэр, негодяй. Прошлый раз вы бессовестно хотели увести меня от телеграфа.
– Признаю себя виновным. Но поскольку вы, имея возможность отправить телеграмму, не сделали этого, можно заключить, что у вас нет намерения причинять неприятности моей стране. Приношу извинения за грубость.
– Извинения принимаются. И поскольку это свободная страна, вы не помешаете мне пойти на телеграф и отправить телеграмму, не так ли?
– Конечно, нет. Это свободная страна, как вы заметили, и я воспользуюсь своей свободой, чтобы проинформировать местные власти, что вы агент, провоцирующий бунт против Короны. И вы проведете остаток своих восьмидесяти дней в тюремной камере.
– Мистер Селус!
– Фредерик.
– Мистер Селус, чем дольше я вас знаю, тем лучше понимаю, что мне больше всего в вас нравится.
– И что же?
– Ничего. Абсолютно ничего. Вы бестактны и невоспитанны, у вас нет никаких привлекательных качеств.
Он берет меня под руку и ведет к книжному киоску.
– Вообще-то, зная ваше отношение ко мне, я колебался, стоит ли приглашать вас. Меня тревожила мысль, что ответом на мое приглашение будет заслуженная пощечина.
– Я воспользуюсь этим шансом в другой раз.
– Не сомневаюсь. Между прочим, одно ваше замечание глубоко уязвило меня. – Он прищуривается.
– Ага… – Я знаю, что Фредерик имеет в виду. Мое обвинение в том, что он прихвостень лорда Уортона. – Ну, так я сказала правду?
Селус на мгновение поджимает губы.
– Да, меня побудил на это его светлость, но я сам чувствовал, что тогда так надо было.
– В таком случае я не обязана приносить вам никаких извинений.
– Вы знаете, что мне в вас нравится, Нелли?
– Боюсь спросить.
– Все! Ваша улыбка, ваш ум, ваша смелость, то, как вы наносите удары, защищая себя. Но если вы простите человека, который прожил всю сознательную жизнь, сражаясь с худшим из того, что мать-природа и животный мир произвели на свет, он укажет на один ваш недостаток.
– Недостаток? Не может быть!
– Нелли, вы только и делаете, что машете кулаками. Вам нужно научиться иногда уклоняться от удара, а то и бежать, если ситуация складывается явно не в вашу пользу.
– Мистер Селус!
– Пожалуйста, называйте меня Фредерик. – Он трясет своим указательным пальцем перед моим носом. – Если вы будете спорить со мной, мне придется сказать леди Уортон, что вы очень нуждаетесь в ее материнских заботах и хотите провести остаток путешествия подле нее.
– Ой! Уж лучше я буду плавать с акулами в бухте.
Я тут же начинаю сожалеть о неподобающем воспитанной женщине замечании, но Селус улыбается и кивает:
– Аминь.
Я покупаю чесалку для спины – палочку с изогнутой рукой на конце – не на память об Адене, а потому что мне пришло в голову воспользоваться ею позднее в качестве инструмента, о назначении которого ее создатель никогда не догадался бы.
Вдруг Селус берет в руки книгу.
Я читаю название: «Справочник Адена».
– Интересно, – говорит Селус. Он дает продавцу монету, и мы уходим, не обращая внимания на недовольную тираду по-арабски, несомненно, о том, что это семейная реликвия ценой во много раз больше. Фредерик кладет книгу во внутренний карман.
– Путеводитель?
– В некотором роде.
– Шпионский справочник?
Он останавливается и серьезно смотрит на меня:
– Как я сказал, вы не умеете уклоняться от удара. Вы правы, этот буклет подготовлен разведывательным отделом военного министерства. Такие справочники есть по каждой стране и колонии с описанием ситуации в политической, экономической и военной области.
– В нем содержится и секретная информация? Для шпионов?
– Не о передвижении войск и военных планах, если вы это имеете в виду, но информация в таких буклетах предназначена для служебного пользования, а именно, для высокопоставленных должностных лиц из министерств по делам колоний и иностранных дел. И полагаю, для тайных агентов с целью ознакомления со страной. – Селус смотрит мне в глаза. – Я не шпион, если вы это хотите знать, но у меня есть друзья в тех министерствах, и они упоминали об этих буклетах. – Перелистывая купленную брошюру, он говорит: – Я не думаю, что здесь содержится нечто совершенно секретное об Адене, тем не менее книжка может быть полезна для наших чиновников, но не для местных жителей.
– Как вы думаете, каким образом этот буклет оказался среди всякой книжной всячины?
Он поднимает брови и пожимает плечами:
– Может быть, украл слуга. Или жена выбросила вместе с ненужными предметами обихода, когда упаковывала вещи перед возвращением в Англию, не зная, что данная вещь для служебного пользования. Кстати, это веская причина для краха карьеры, если такое обнаружится. – Фредерик улыбается. – Или даже краха королевства. Помните, что сказал Ричард Третий, когда в сражении пала его лошадь? Полцарства за коня.
Он читает наизусть:
– И все оттого, что домашняя хозяйка выбросила старую книгу, – добавляю я.
– Вот именно. Вы же видели «Путеводитель по Египту», когда обыскивали каюту Кливленда, и заключили, что он английский агент.
Сказанное им как бы невзначай застает меня врасплох, и я отвечаю ему не сразу.
– Собственно, из того, что Кливленд ускользнул с парохода рано утром, носился по Порт-Саиду с перепачканным коричневой краской лицом, якшался с махдистскими убийцами, становится очевидным, что он выполнял секретное задание.
– Что еще вы обнаружили в его каюте, о чем вы мне не сказали?
Я поднимаю брови.
– Я уверена, вы знаете лучше меня, что находилось в его каюте. В моем распоряжении были считанные мгновения, чтобы осмотреть его вещи, и ничего особенного я не нашла.
Ложь по необходимости.
– Я не видел его личных вещей.
– Ага!
– Опять это таинственное восклицание.
– Значит, лорд Уортон не поделился с вами своей добычей?
Фредерик косо улыбается мне:
– Нет, не поделился. О «Путеводителе по Египту» я просто догадался. Его светлость поступает так, словно на него возложена обязанность по спасению самой Британской империи. По правде говоря, я воспринимаю его как маленького человека, попавшего в большую переделку, а он воображает себя генералом, ведущим армию в наступление на врага.
Подходит леди Уортон и с удивлением поднимает брови, увидев меня и Фредерика гуляющими под ручку. Она явно хочет показать, что все поняла: меня и Селуса связывает романтический интерес.
Леди Уортон и я идем вдоль края утеса, с которого открывается вид на гавань, где стоит на якоре наш пароход. Когда нас никто не слышит, она останавливается и, глядя на местную женщину, идущую по дороге, говорит:
– Вы знаете, он женился на одной из таких вот.
– Кто?
– Селус. Он женился на африканке и имеет от нее ребенка.
– Вот как? – Это все, что приходит мне на ум. Я не могу понять, зачем она сообщает мне такого рода информацию.
– Он, между прочим, не англичанин.
– Правда? Хотя можно догадаться.
– Родился он в Англии, но его прадед был французский протестант, гугенот, бежавший от преследований в католической Франции.
Стало быть, Фредерик в третьем или четвертом поколении – в зависимости от того, как считать, – британец.
Леди Уортон сочувственно смотрит на меня, но мне кажется, так смотрит хищник на кусок мяса.
– Бедняжка, вы, должно быть, все еще страдаете из-за того происшествия на рынке.
– Нет-нет, я уже забыла об этом. Все теперь позади. Я чувствую себя прекрасно. Не спуститься ли нам к мужчинам?
Я не даю ей шанса ответить, потому что мне нужно уйти от края утеса. Меня так и подмывает столкнуть ее вниз.
Сильное чувство тревоги возникает у меня в животе и грозит подкатиться к горлу.
Фредерик солгал мне, что не женат.
В чем еще он меня обманывает?
НА ПУТИ ИЗ АДЕНА В КОЛОМБО
Сегодня у нас показ картинок с помощью проекционного фонаря. [25]25
Один из ранних аппаратов для проецирования изображения на экран. На стеклянные пластины красками наносились рисунки. Демонстрацией рисунков сопровождались чтение литературных произведений, рассказы об исторических событиях, произведениях искусства и т. д. С развитием технологии стало возможным показывать прозрачные фотографии, а со временем был создан современный слайд-проектор. – Редакция.
[Закрыть]Зрелище захватывающее. Нынешнее представление – наглядное подтверждение поразительной преданности англичан королеве при любых обстоятельствах и во все времена.
Я родилась и выросла в Америке, убежденная, что человек чего-то стоит, если добивается успеха в жизни, а не от рождения. И все же я не могу не восхищаться тем, какое уважение англичане питают к королевской семье.
В тот вечер появление на белом экране портрета королевы вызывает у аудитории более теплые аплодисменты, чем любая из показанных картинок.
Еще не было такого случая, чтобы на наших вечерах под конец все не вставали и не пели «Боже, храни королеву».
Я не могу не думать, какой преданной должна быть королева – которая, в конце концов, всего лишь женщина – интересам таких верных подданных.
С этими мыслями ко мне пришло постыдное чувство, что вот я, рожденная свободной американка, жительница великой державы, вынуждена молчать, потому что я не могу со всей искренностью и гордостью говорить о правителях своей страны, кроме как о самых выдающихся личностях – Джордже Вашингтоне и Аврааме Линкольне.
Нелли Блай. «Вокруг света за 72 дня».
29
Сегодня в программе фокусы.
На сцену выйдут факиры и будут показывать разные трюки, а я попробую проделать свой трюк в более приватном месте. Я только надеюсь, что моя затея не обернется против меня самой.
Я специально наметила осуществить задуманное сегодня, потому что следующий порт – Коломбо на Цейлоне, где я сделаю пересадку на другой пароход, чтобы продолжить плавание на Дальний Восток. Поскольку я, так или иначе, сойду с «Виктории», капитан не сможет осуществить свою угрозу высадить меня. Однако мой план настолько дерзок, что я побаиваюсь, что он примет какие-то иные меры наказания, пока я на борту. Конечно, капитан может проявить свой гнев только в том случае, если меня застукают.
После того как выключают свет в зале и освещается сцена, выходят два факира и представляются: Каролина Магнет, имеющая титул самой сильной женщины мира, и ее ассистент; он, как мы уже знаем, является ее мужем.
Он же церемониймейстер представления и конферансье, который объявляет, что эта женщина готова соперничать с самыми сильными мужчинами на судне.
Данное заявление производит впечатление, поскольку она не выглядит очень крупной или мускулистой.
– Есть желающие, господа? – спрашивает ведущий. – Мы приглашаем троих мужчин, с которыми Каролина Магнет померится силой.
Трое дюжих мужчин – два пассажира и второй помощник капитана – соглашаются выйти на сцену.
Каролина Магнет берет кий и поднимает его примерно на уровень шеи, а ассистент говорит волонтеру – помощнику капитана, чтобы тот взялся за другой конец кия.
– Каролина Магнет, – объявляет он, – за счет таинственной силы, называемой магнетизмом, будет так твердо стоять на ногах, что ее никто не сдвинет с места.
Ассистент отходит в сторону, так чтобы зрители могли хорошо видеть женщину и противостоящего ей помощника капитана, держащихся за оба конца кия.
Мне совершенно ясно, что, если женщина не прибегнет к какому-нибудь трюку, ей не устоять перед этим крепким мужчиной.
– Если сей отважный господин сможет хоть на один шаг сдвинуть назад самую сильную женщину мира, – заявляет ассистент, – он совершит то, что до этого не удавалось ни одному человеку.
– Он разделает ее под орех! – кричит с места пьяный зритель.
Начинается состязание, и помощник капитана не может сдвинуть женщину, как ни старается. Словно ее ноги прибиты к полу. Я тянусь вперед, чтобы посмотреть, не намазаны ли ее ботинки каким-нибудь клейким составом. Но даже если бы ее ботинки и вправду были прибиты к полу, то соперник мог бы по крайней мере наклонить ее назад, но он не в состоянии сделать и это.
Гремят аплодисменты. Потом двое других мужчин пытаются столкнуть женщину с места, но тоже безуспешно.
Я умираю от любопытства, мне непременно нужно знать, как это делается. Чтобы гарантированно получить объяснение, я села за один столик с фон Райхом и поклялась заранее на Библии, что никогда не раскрою секрета, которым он со мной поделится. Я знаю, что фон Райх редко когда может устоять, если его о чем-то просит женщина.
– Как она это делает? – шепотом спрашиваю я. – Пожалуйста, иначе мне не жить.
Он самодовольно улыбается, наклоняется ко мне и также шепотом отвечает:
– Если бы она толкала соперника, и тот толкал бы в ответ, ему ничего не стоило бы одолеть ее. Чтобы этого не случилось, она крепко держит кий, и когда ее противник делает толчок в ее сторону, женщина поднимает кий вверх. Она затрачивает очень мало усилий, чтобы противостоять напору мужчин.
– Это так просто?
– Мы как-нибудь попробуем повторить номер, и вы все поймете.
– А сейчас неподражаемая Каролина Магнет снова продемонстрирует таинственную силу магнетизма, чтобы поднять груз, вдвое превышающий ее вес, – объявляет ассистент.
На сцену выкатывают тележку с огромной штангой. С двумя большими железными шарами на концах металлического стержня она действительно выглядит тяжелой – каждый шар величиной с большой арбуз. Деревянная сцена скрипит под колесами тележки – настолько, очевидно, тяжела штанга.
Снова на сцену приглашаются трое мужчин. Никто из них не может поднять эту штангу.
Под барабанный бой женщина, которая утверждает, что ей подвластна сила магнетизма, явление, ставящее в тупик величайших ученых в мире, подходит к штанге и поднимает ее – к изумлению и под аплодисменты всех зрителей, за исключением фон Райха.
– Детские хитрости! – фыркает он. – Штанга очень легкая, но тележка слишком тяжелая. В ней есть потайной зажим, при помощи которого штанга крепится к тележке. Вот почему наши мужчины не могли поднять все – тележка весит несколько фунтов. А когда за дело берется дама, она освобождает зажим и без труда поднимает с тележки облегченную штангу.
Все же лучше не знать, как выполняются такие трюки. Но, с моей точки зрения, самым интересным фокусом будет тот, что приготовила я.
Я выскальзываю из зала, когда на сцену выходит следующий факир – властелин китайских колец. Я узнаю потом у фон Райха, как фокуснику удается разъединять цепочку, казалось бы, сплошных колец. Пароход качается на волнах, поднятых порывами тропического ветра, и некоторые зрители – их начинает мутить – покидают представление вместе со мной, так что мой уход выглядит вполне естественным.
Внутренний коридор главной палубы пуст. Пассажиры либо на представлении, либо в каютах, а судовой обслуживающий персонал отправился спать – завтра рано утром снова приступать к своим обязанностям.
Заместитель эконома дежурит за стойкой. Скучает и клюет носом.
– Как вам представление? – спрашивает он.
– Понравилось. Хрупкая женщина устояла перед тремя здоровыми мужчинами.
– Как ей это удалось?
Я наклоняюсь через стойку и шепчу:
– Зеркала, все делается при помощи зеркал.
– Надо же, что они вытворяют. Все как по-настоящему.
– Уму непостижимо, правда? А сейчас я хочу уточнить, перенесли ли в камеру хранения ковер, купленный в Адене.
Он снимает планшет-блокнот, висящий рядом с ключом от камеры хранения на стене позади него, и кладет его на стойку.
– И еще один вопрос. Вы регистрируете телеграммы, присланные пассажирам, или нет?
– Да, мисс. В задней комнате есть доска, на которую заносятся все телеграммы, отправляемые телеграфом на пароход, с указанием времени и даты доставки пассажирам.
– Мне кажется, где-то застряла одна телеграмма, адресованная мне, после того как я села на пароход в Бриндизи. Не могли бы вы проверить?
– Конечно, мисс. Ничего не может быть проще.
Вот и прекрасно.
– Спасибо. Пока вы будете заниматься телеграммами, я проверю, что с моим ковром.
Как только он уходит в заднюю комнату, я достаю чесалку для спины, которую я спрятала под платьем, и наваливаюсь на стойку в неподобающей воспитанной женщине позе.
В этом положении я дотягиваюсь чесалкой до ключа от камеры хранения багажа пассажиров, поддеваю его за кольцо, тяну к себе и кладу в карман. Потом я быстро листаю декларацию судового груза и открываю ее в разделе «Порт-Саид».
Лорд Уортон сдал три коробки в тот вечер, когда убили мистера Кливленда. Я находилась с лордом и его женой почти все время, пока мы были в городе, и не видела, чтобы они покупали хоть что-нибудь.
В декларации отмечено, что коробки хранятся на месте В5-3.
Заместитель эконома возвращается и качает головой.
– Все было вам доставлено, мисс Блай.
– Спасибо, я рада.
– Вы нашли свой ковер?
– Нет, но я вспомнила, что он, может быть, еще в моей каюте. Я дам его стюарду завтра утром.
К стойке подходит пассажир, и я быстро ретируюсь, оставив заместителя эконома в некотором недоумении. Я уже решила, как верну ему ключ, после того как обыщу багажное отделение. Я подойду к стойке, неожиданно наклонюсь, потом распрямлюсь с ключом в руке и скажу, что нашла его на полу.
Я восторгалась бы своей сообразительностью, если бы не перепугалась до полусмерти, когда осознала, что сейчас натворила – украла ключ от помещения, в которое не разрешается входить посторонним, и собираюсь обыскать багаж, принадлежащий лорду Британской империи.
Я совсем спятила – это уж точно. Десять дней, проведенных в сумасшедшем доме, явно не прошли для меня даром. Ради всего святого, зачем я снова подвергаю себя такой опасности?
Но пожалуй, главный вопрос: почему я начинаю раскаиваться только после того, как сделаю что-то совершенно безрассудное?
