Текст книги "Опаленные"

Автор книги: Кэрол Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

31

Джой взяла напрокат один из отельных шезлонгов, намазалась лосьоном и устроилась на песке недалеко от наблюдательной вышки; вместе с тем и не слишком близко, чтобы не бросаться в глаза. Зик стоял на посту, не отрывая взгляда от купающихся, и она наслаждалась тем, что каждые несколько минут украдкой бросала в его сторону кокетливые взгляды. Она знала, что он тоже поглядывает на нее, но делала вид, что с головой ушла в изучение журнала.

Господи, скорее бы вечер наступил, подумала она. А вдруг у нас все получится, и он, не ровен час, предложит мне к нему переехать? Тогда я наконец смогу выбраться из этого убогого Хадвиля. Теперь, когда я выиграла эту поездку, меня уже никакими коврижками не заманишь в этот медвежий угол. Поскольку во второй раз бесплатная поездка мне уже не обломится, в жизни больше не пойду на их дурацкие собрания. Джой не могла поверить, что ее родителям было по душе такое житье. Мать искренне считала, что Хадвиль – идеальное место для жизни, если хочешь избежать морщин. Лучше всякого лифтинга, частенько говаривала она. Джой придерживалась на этот счет иного мнения.

Боб и Бетси, в слаксах и камуфляжных шляпах, прошествовали мимо нее к кромке пляжа. Эти двое явно с приветом, подумала Джой. Сами же сказали за завтраком, что собираются целый день проторчать в номере, описывая свои распрекрасные отношения, разве не так?

Ну и группа у нас подобралась, подумала Джой, возмущенно покачивая головой. Просто невероятно! У нас же ровным счетом ничего общего! Ив и Герт, Арти, Фрэнси, Боб с Бетси и я... И только близнецы мотаются на Гавайи каждые три месяца. Тоже мне! Пустая трата времени и денег! Можно подумать, они пользуются преимуществами своего положения! Они ведь никуда не ходят, когда вокруг столько интересного! Только и делают, что разгуливают по отелю в своих бесподобных балахонах да как коршуны следят, чтобы мы вовремя поели. Сегодня, разумеется, я с ними поужинаю, а потом... только меня и видели! К сожалению, это единственный способ поесть на дармовщинку. Они такие жадины, что просто уму непостижимо. Мы даже аперитивы не имеем права себе позволить! Однажды вечером они пригласили нас к себе в номер, а сами выставили крекеры с сыром и бутылку дешевого вина. Ясное дело, чтобы не раскошеливаться на дорогие тропические коктейли: дескать, хватит с вас и этой бурды. Не думаю, что наш благодетель мечтал о таком отдыхе для своих сограждан.

А эта Фрэнси... Она меня уже просто достала своими бесконечными расспросами о моей личной жизни. И это каждую ночь! А у меня нет никакой охоты изливать ей душу! Она мне в бабушки годится! Прошлой ночью призналась, что ей нравится Нед. Что ж, по крайней мере, они одного возраста.

Джой зачарованно наблюдала за тем, как Боб и Бетси веселились, брызгая друг на друга водой. Похоже, Боб вошел в раж, хотя ей показалось, что он слегка переигрывал. Хоть бы ты вверх тормашками полетел, мстительно подумала Джой. Она подняла взгляд на Зика, который признался ей вчера вечером, что он по натуре человек общительный, просто душа компании. Может, все-таки стоит подойти и заговорить с ними, чтобы Зик увидел, что я тоже душа компании, подумала Джой. Она нехотя встала и, прекрасно осознавая, что Зик наблюдает за ней, профланировала своей самой сексапильной походкой мимо наблюдательной вышки к кромке пляжа. Боб и Бетси стояли к ней спиной, лицом к океану. Они и не догадывались, что Джой стоит прямо позади них.

Она запросто могла подслушать, о чем они говорят. Я ослышалась, или они и в самом деле называют друг друга Бонни и Клайдом? М-да. Эти двое и в самом деле с приветом. Да еще с каким.

– Добрый день! – крикнула Джой.

Они поспешно повернулись к ней лицом:

– Джой! Какими судьбами?

– Я сидела в шезлонге на пляже и видела, как вы проходили мимо. Интересно, что вы здесь делаете? Вы... как бы это сказать... одеты не по погоде.

– Мы решили устроить небольшой перерыв, – объяснил Боб. – Подышать свежим воздухом.

– Плохо, когда приходится работать во время отпуска, – посочувствовала Джой.

И это чистая правда, деточка, подумала Бетси.

– Эта книга поможет многим людям, – наставительно сказал Боб. – Ты еще молода и не можешь себе представить, во что могут превратиться отношения между супругами, какая скука может их одолеть. Но, поверь мне, такое случается сплошь и рядом. Нам всем необходима помощь.

Джой украдкой бросила взгляд в сторону Зика. Он просто шикарно смотрелся на своей вышке. Уж с ним-то я никогда не заскучаю, подумала Джой. Она ни секунды в этом не сомневалась.

– Такая скука, такая тоска зеленая, что просто хоть волком вой, – с воодушевлением поддержала Бетси. – Кстати, ты хоть раз позвонила отсюда матери?

– Да.

– Ну и как она?

– Нормально. Сказала, что на улице льет как из ведра.

– А что еще нового? – вздохнула Бетси.

– Все как всегда, – отозвалась Джой. Не хочу на всю жизнь застрять в этом захолустье, чтобы в конце концов стать как эти двое, подумала она. Селедки несчастные. Их мозги насквозь пропитались дождевой водой. – Ладно, сейчас я собираюсь немного расслабиться. Вечером увидимся.

– Сегодня опять соберемся в номере Ив и Герт? – спросил Боб.

– Надеюсь, что нет! – с воодушевлением отозвалась Джой.

– У нас всего два дня осталось. По-моему, они что-то говорили о том, чтобы допить ту бутылку.

– Это не бутылка, а бочка. И речи не может быть о том, чтобы мы ее прикончили. Они выбрали самое дешевое пойло из всех существующих. Послушайте, мне кажется, они нас надувают.

– Правда? – в один голос спросили Боб и Бетси.

– Точно вам говорю. Года три назад одна моя знакомая тоже ездила в такую поездку. Так вот она рассказывала, что им давали деньги на карманные расходы и что они распоряжались своим временем как им заблагорассудится. Встречались только по утрам, во время завтрака, да пару раз вместе поужинали. А тут если не позавтракаешь вместе с близнецами и не станешь оплачивать завтраки, то просто помрешь с голоду.

– А тебе что же, не нравится питаться вместе с группой? – обиженно осведомился Боб.

– Да нет, все нормально. Просто мне хотелось бы, чтобы у меня водились кой-какие деньжата на карманные расходы. Посидеть где-нибудь, повеселиться... Я заканчиваю колледж, и, как вы сами понимаете, с деньгами у меня туговато.

Боб, к неописуемому ужасу Бетси, выудил из кармана портмоне, достал оттуда три новенькие, хрустящие купюры по двадцать долларов и протянул их Джой:

– Возьми. Пойди и повеселись где-нибудь сегодня вечером.

– Что вы, нет! Спасибо, конечно, но... ни в коем случае.

– Я настаиваю. Возьми.

Джой слегка замешкалась. Правда, ненадолго.

– Ну, ладно... – Она нехотя взяла бумажки, рассыпалась в благодарностях, а затем устремилась обратно, к спасательной вышке.

– Эй, привет, – окликнул ее Зик.

Он меланхолично покручивал вокруг пальца шнурок от свистка.

– Приветик. Сегодня вечером я угощаю, – игриво пропела она.

– Это тот чудик в шляпе дал тебе денег?

– Ага. Он мой земляк, тоже из Хадвиля. Из него уже песок сыплется, но его хлебом не корми, дай только погарцевать перед девчонками. А денег он мне дал, потому что у наших руководительниц снега зимой не выпросишь.

– Кто-то из ваших с прошлого заезда уже говорил мне об этом.

– Кто? – Джой навострила ушки; а вдруг это какая-нибудь девчонка, о которой ей ничего не известно?

– Парень, с которым я подружился, когда мы всей компанией отправились на Северное побережье. Он сказал, что безумно рад, что выиграл бесплатную поездку, но... У них в группе этих леди за глаза прозвали «старые сквалыжницы».

– Ты, наверное, шутишь! Почему ты не сказал мне об этом вчера вечером?

– Вчера вечером я думать забыл об этих старых сквалыжницах, – понизив голос, проговорил Зик. – Вчера вечером я думал только о тебе. Ладно, увидимся позже. – Он отвернулся и снова уставился на воду, продолжая покручивать шнурок.

Обратно к своему шезлонгу Джой не шла, а летела. Было такое ощущение, будто у нее за плечами выросли крылья. Похоже... ох, похоже, Зик не шутит. Она плюхнулась в шезлонг, откинулась на спину и закрыла глаза. В ее хорошенькой головке созрело окончательное решение. Сегодня она устроит небольшое собрание для всех членов группы. Всех, кроме... Ив и Герт. Несправедливо, если мы не получаем то, что нам по праву положено. Покойный Сол Хокинс мечтал о том, чтобы эти поездки приносили нам радость. Он хотел, чтобы каждый привозил с собой обратно в Хадвиль частичку солнышка. Но о каком солнышке может идти речь, если у тебя такое ощущение, будто ты провел неделю не на курорте, а на военных сборах?

В колледже Джой посещала спецкурс, посвященный тому, как, отстаивая свою точку зрения, принимать активное участие в судебном процессе. «Джой против «Старых сквалыжниц», подумала она. Это и будет мой первый судебный процесс.

Ей и в голову прийти не могло, насколько это опасно – затевать что-либо против «старых сквалыжниц».

32

– Ладно, Уилл, – без обиняков начала Риган, – почему бы вам не рассказать мне всю правду? О том, что на самом деле произошло?

– Я не знаю, с чего начать.

– Может, с самого начала? Знаете поговорку?

– Какую?

– Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

– Если бы...

– В любом случае стоит попробовать.

Они снова сидели у него в кабинете, дверь была заперта, и Джанет было снова строго-настрого заказано удерживать все звонки. Если это вообще возможно, Уилл выглядел еще хуже, чем два часа назад. Он молитвенно сложил руки. Будто исповедоваться собрался, мелькнуло в голове у Риган.

– Я не сделал ничего плохого, – с трудом выдавил из себя он. – Но все выглядит так подозрительно...

На какой-то миг Риган безумно захотелось заткнуть себе уши.

– В ту ночь, когда погибла Доринда... – Он помедлил, взглянул на Риган с таким видом, будто только что увидел призрак, а затем неуверенно продолжил: – ...она вошла ко мне в кабинет. Она как раз собиралась уходить. Было уже поздно. У нее было много работы на наших праздничных мероприятиях, а также в ресторанах и барах. С этим балом, будь он неладен, все разговоры вертелись вокруг ожерелья, которое собираются выставить на торги. А как раз накануне я сказал ей, что, мол, у меня дома есть ожерелье, которое мои родители купили на Гавайях много лет назад. Она спросила, можно ли сфотографировать его для бюллетеня, посвященного балу. Я принес ожерелье на работу и отдал ей. Потом она ушла. И больше я ее живой не видел...

– Ожерелье, которое было у нее на шее, когда ее нашли, принадлежит вам? – изумленно переспросила Риган.

– Точно.

– И ваши родители купили его здесь, на Гавайях. Когда это было?

– Тридцать лет назад.

– Тридцать лет назад оно было похищено из Музея морских раковин.

– Теперь-то я это знаю, но клянусь Богом, тогда я и понятия не имел... – Уилл уставился куда-то в угол окаменевшим взглядом, не в силах закончить свою мысль.

– А вы в курсе, где они купили его?

– В аэропорту. Им его продал какой-то мальчишка. У него были ужасно странные пальцы на ногах.

– Что?

– Сегодня утром я разговаривал с мамой по телефону. Она сказала, что на мальчишке были сандалии, и сразу бросалось в глаза, что большие пальцы у него намного короче следующих. Это единственное, что она о нем запомнила.

– В мире тысячи людей с необычными ногами, – заметила Риган. – Это еще не самая большая беда. Все же лучше, чем шишки, например. Вот это болезненно.

– Да, но мама сказала, что вторые пальцы у него были противоестественно длинные.

– Этот мальчишка, если он, конечно, еще жив, стал теперь на тридцать лет старше. И ваша мама ничего больше не запомнила?

– Ничего. Где бы он ни был, он, безусловно, здорово изменился. Но голову даю на отсечение, пальцы у него все те же.

– Так, значит, этот мальчишка вполне мог быть тем, кто украл ожерелье?

– Ага. – Уилл тяжело вздохнул. – Неужели вы не понимаете, Риган? Я никому, никому не могу сказать, что все эти годы украденное ожерелье находилось у меня. Это выставит меня в дурном свете, с какой стороны ни взглянуть.

– Да уж.

– Риган!

– Простите, Уилл. И хотя, если честно, все это кажется слегка подозрительным, – то, что ваши родители все эти годы владели ожерельем, которое было похищено из музея, – я уверена, они и не догадывались о том, что оно краденое, когда покупали его.

– Разумеется, нет! Они купили ожерелье, сели на самолет и улетели домой! Мама надевала его только по большим праздникам. Она говорила, что чувствует себя в нем королевой.

– Ваша мама, наверное, экстрасенс.

– Да, у нее есть что-то такое... – Уилл вымученно кивнул. – Риган, вся эта история может выйти для меня боком. На Доринде было мое ожерелье – бесценное, украденное ожерелье, – и она была мертва! Это сразу навлечет на меня подозрение в убийстве.

– В полиции уверены, что это был несчастный случай. Было на ней ваше ожерелье или нет, они не верят в то, что ее кто-то убил. Но, Уилл, именно вы предложили мне расследовать это дело. Зачем? Если вас так волнует, что о вас подумают, почему вы не спустили все на тормозах?

Уилл с шумом втянул в себя воздух:

– Когда я передавал ожерелье Доринде, у меня было дурное предчувствие. Оно так много значило для моей мамы. Я вдруг понял, что это не очень хорошая мысль. Доринда заверила меня, что отправляется прямо домой. Я попросил ее сразу же сделать снимки. Сказал, что позже я заеду к ней домой, чтобы забрать его. Мне еще оставалось кое-что закончить.

– И что она вам ответила?

– Что пойдет прямо к себе на квартиру. Она собиралась положить его на кусок черной материи у себя на столе, подобрать нужное освещение и сделать несколько снимков. Предложила выпить по бокалу вина, когда я приеду. Но, признаться, мне была не по душе эта мысль. Не очень-то это хорошо, особенно в отсутствие жены... Но, с другой стороны, мне очень не хотелось оставлять ожерелье у нее на ночь, и уж если я дал его ей, было бы глупо с моей стороны требовать его назад. Так что я сказал: может быть, но только по одному бокальчику. Я знал, что не смогу уснуть, если не заберу его.

 Боже правый, подумала Риган.

– Доринда, как вам известно, обожала флиртовать с мужчинами, и моя жена ее терпеть не могла.

– А ваша жена видела последний бюллетень со своей фотографией?

– Нет еще. В любом случае, после работы я поехал к ней на квартиру и позвонил в дверь. Было уже очень поздно, но мне никто не ответил. Я немного подождал в машине и спустя некоторое время попытался дозвониться до нее по телефону. Трубку никто не брал. Наконец я уехал домой ни с чем. На следующее утро я прихожу на работу, ее тело выбрасывает волной на берег, а на ее шее – мое ожерелье. Когда я отдал его ей, оно было в специальной сумочке, и я очень просил ее быть аккуратней. Думаю, как только она вышла из кабинета, то сразу надела его себе на шею. Риган... – Уилл заколебался. – Доринда направлялась прямо домой. Ей нравилось проводить со мной время, и она прекрасно знала, что я обязательно приеду. Она ни за что на свете не стала бы останавливаться на молу в тот вечер. А теперь у меня из головы не идет мысль о том, что кто-то мог видеть меня у ее дома в то ночь, когда ее не стало.

Риган задумалась:

– Исходя из того, что я слышала о Доринде, она была, как бы это сказать... Слегка импульсивной. Может, в последний момент она все же решила задержаться на молу. Буквально на минутку.

Уилл решительно помотал головой:

– Ни за что в это не поверю. Я почти не сомневаюсь: кто-то нарочно заманил ее в воду.

– На ней было это ожерелье. Может, она решила покрасоваться перед кем-нибудь на пляже?

– Может быть. Но перед кем? И был ли у этого человека умысел причинить ей вред? А вдруг он уже сейчас намечает себе новую жертву? Риган, мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался о моем участии в этом деле. Но я твердо убежден: кто-то убил Доринду, и он за это заплатит.

– Видите ли, Уилл, за долгие годы своей журналистской практики Доринда довела до белого каления очень многих. Даже моя мама до сих пор не может забыть статью, которую та о ней написала. А тому уже без малого двадцать лет. А тут еще этот последний бюллетень... – Уилл в отчаянье закрыл лицо руками.

– Я слышала об одном... гм, человеке, который якобы проходу не давал Доринде, прося ее написать о нем биографический очерк для журнала. Он занимается дизайном одежды с гавайской символикой. Как вы думаете, может, это и есть босс Джаззи?

– Да, это Клод Мотт. Он хочет привлечь всеобщее внимание к своей новой линии одежды. Он житья не давал Доринде, настаивая на том, чтобы она о нем написала, но она сказала мне, что и не подумает.

– Джаззи ни словечком об этом не обмолвилась, смешивая Доринду с грязью.

– Что вы от нее хотите? Это Джаззи!

– Думаю, нам следует еще раз поговорить. Еще мне очень хотелось бы перекинуться парой слов с Клодом.

– Завтра он будет здесь, в отеле. Для него забронирован номер люкс.

– Прекрасно. И вот еще что: сегодня днем я видела в баре какую-то странную парочку. По их словам, они из группы, которая приехала из города, где все время идет дождь.

– Ах да. Они члены клуба «Хвала дождю».

– Что-что?

Уилл вкратце изложил ей историю клуба и создания туристических групп.

– Вот уже три года, как они приезжают к нам.

– Я бы на вашем месте не спускала с них глаз. Они показались мне очень подозрительными. Я поймала их, когда они выходили из кладовой у нас на этаже. Он объяснил это тем, что у них в номере якобы не хватает полотенец. Но, принимая во внимание то, что вы мне рассказали, – я имею в виду все эти странности, – я просто не знаю, что и думать.

– Я тоже не знаю. Они у нас в первый раз. Может, они и странные, но, скорее всего, они не имеют никакого отношения к тому, что у нас происходит. Но, если начистоту, я буду только рад, когда эта группа уедет, и с концами. Эти две дамы-руководительницы каждый раз буквально выколачивают из меня огромные скидки. Несколько раз я уже шел им навстречу. Решил, что больше не буду иметь с ними никаких дел. Захотят вернуться – пожалуйста, но с условием: плати по полному тарифу. Я и так уделял им слишком много внимания, слишком с ними миндальничал, а они этого вовсе не заслуживают.

Риган улыбнулась:

– Особенно если члены их группы таскают у вас полотенца.

Уилл хмыкнул и энергично потер пальцами веки.

– Когда прилетают ваши родители? – спросила Риган.

– Завтра.

– А жена?

– Сегодня вечером, слава тебе господи. У меня будет время, чтобы подготовить ее к тому, что мои родители тоже приедут. А тут еще эта история с ожерельем...

Риган решительно встала:

– Попытаюсь выяснить, нет ли здесь поблизости Джаззи. Как я поняла, скоро должен подъехать двоюродный брат Доринды. Не могли бы вы дать мне знать, когда он приедет? Было бы очень кстати с ним побеседовать. Может статься, он позволит мне взглянуть на квартиру Доринды. А там... Вдруг мне удастся обнаружить что-нибудь действительно важное?

– Хорошо. Я дам вам знать.

– Не волнуйтесь, Уилл. Вы все правильно сделали. Как бы мне хотелось разыскать того мальчишку, который продал ожерелье вашим родителям!

– Завтра они оба будут здесь. Как пить дать моя мамочка будет только рада в очередной раз во всех красках расписать его выдающиеся ноги.

Риган еще раз улыбнулась:

– Мне не терпится ее увидеть.

– Думаю, экстрасенсорные способности я унаследовал от нее, – на полном серьезе заявил Уилл. – Знаю, это вам может показаться полным бредом, но я очень сильно подозреваю, что тот мерзавец, который убил Доринду, и тот, кто тридцать лет назад украл ожерелье, сейчас находятся здесь, среди нас.

– А я со своей стороны приложу все усилия к тому, чтобы их найти, – заверила его Риган, стоя в дверях.

Да, по сравнению с тем, что здесь творится, снежные сугробы в Нью-Йорке – просто детский лепет, подумала она, выходя из кабинета управляющего.

33

Когда Нед, Арти и Фрэнси вернулись в отель, Неду не терпелось поскорей добраться до Музея морских раковин. Как же ему хотелось снова увидеть ожерелье, которое тридцать лет назад так недолго красовалось у него на шее! Оно снова будет моим, подумал он. Он знал, что, если украдет его во второй раз, это заставит его поверить в собственные силы. Немного пафосно. Десять лет терапии не прошли даром, но сейчас ему было на это наплевать.

Было три часа дня, когда фургон затормозил у входа в вестибюль отеля.

– Ну что, сначала перекусим, а потом – на пляж? – предложила Фрэнси.

– Я не могу, – поспешно ответил Нед.

– Но ты же сам сказал, что хочешь есть, – запротестовала Фрэнси.

– Хочу. Но сначала я должен принять душ, а потом заглянуть на минутку к боссу. Он очень вас любит, ребята, но в то же время хочет, чтобы я не забывал и о других гостях. А позже мы вместе выпьем.

Фрэнси скорчила разочарованную гримаску:

– Тогда я, наверное, отправлюсь в спа-салон. Посмотрим, может, мне там сделают массаж ломи-ломи и обертывание водорослями.

– А я чувствую себя сейчас так, будто мне только что сделали это самое обертывание, – заявил Арти. – Когда тебя пару раз сшибет с ног огромная волна, кажется, что ты один на один с бушующей стихией.

– Но ведь тебе это понравилось? – спросил Нед.

– Возможно, – скривив губы, пробурчал Арти.

Ну вот, снова полез в бутылку, подумал Нед. Они прошествовали к себе в номер, и Нед тотчас же полез под душ. Арти вытащил бутылку минералки из мини-бара и вышел на балкон. С балкона открывался прекрасный вид на пляж, и было очень приятно сидеть, расслабившись, чувствуя, как жара начинает потихоньку спадать. Было такое чувство, что все вокруг преисполнилось полуденной истомой.

Только не в душевой кабине. Нед быстро намылил свое мускулистое тело, секунду постоял под душем и выключил кран. Затем схватил полотенце и энергично растерся. Вернувшись в комнату, он выхватил из шкафа шорты и рубашку и быстро оделся. Сунул ноги в спортивные полуботинки «топ-сайдерс», поглядывая в сторону открытых сандалий, которые купил, поддавшись какому-то необъяснимому соблазну, в одной из отельных лавчонок. Когда-нибудь я непременно снова их надену, подумал он. Кому какое дело, как выглядят мои пальцы? Но только не сейчас. Сейчас он не хотел отвлекаться ни на что другое, хотя, безусловно, эти сандалии очень бы ему сгодились. В последний раз он выходил в сандалиях в тот день, когда украл ожерелье. В какой-то момент у него даже мелькнула мысль, что они могут принести ему удачу.

И все же он решил не в их пользу.

Только ботинки-то я зачем надел? – обругал себя Нед, поспешно сбрасывая их. Кто знает, может, мне придется удирать. Он сел на кровать, натянул носки и сунул ноги в кроссовки. Вот бы вернуть те замечательные кроссовки фирмы «Флайерс», которые я носил, когда был мальчишкой! Мне всегда нравились их рекламные ролики. Ребята там бегали и летали как птицы, спеша на помощь тем, кто попал в беду. А Нед всегда думал: умей он летать, он, не долго думая, полетел бы искать приключений на свою голову. Всему причиной мое несчастливое детство. И ничего тут не попишешь. Постоянные насмешки и издевательства со стороны окружающих не очень способствуют формированию полноценной, психически уравновешенной личности. Но все эти годы мне удавалось держаться в стороне от неприятностей. Но теперь! Это ожерелье! Одна мысль об этом злосчастном ожерелье заставила Неда рывком вскочить на ноги.

Он опрометью кинулся к балконной двери.

– Увидимся позже! – крикнул он Арти.

Арти резко повернулся в его сторону:

– Приходи на пляж, когда освободишься. Фрэнси обещала составить нам компанию, как только закончится ее сеанс в салоне.

– Идет, – отозвался Нед и помахал Арти рукой, затем повернулся и, прихватив из шкафа бейсболку и пустой рюкзачок, пулей вылетел из номера, прежде чем Арти успел что-то сказать о планах на вечер. Что и говорить, у этого парня явно винтика в голове не хватает. Эти его ночные прогулки по пляжу... То, как он сжимает и разжимает руки... Полное отсутствие опыта общения с женщинами. Как-то раз, в баре, Нед наблюдал за его неумелыми попытками завязать знакомство с парой дамочек. Ни одна из них даже не посмотрела в его сторону. Когда его сфотографировала Доринда Дос, он предпринял неуклюжую попытку пофлиртовать с ней. И, хотя это была соблазнительница мирового класса, она ничем не брезгала. Сначала заморочила голову Бобу, затем – Арти. У нее наверняка сложилось определенное мнение о «Счастливой семерке». Бедняжка Доринда. Подумать только... Нас практически одновременно приняли на работу...

Нед вышел из номера и запросил по сотовому информацию о Музее морских раковин. Он ведь уже столько лет не был там. Купил в газетном киоске карту и вычислил местоположение музея.

Выйдя на улицу, он прыгнул в такси и наобум назвал водителю адрес в нескольких кварталах от отеля. Ему не хотелось, чтобы какой-нибудь таксист опознал его как парня из «Вайкики Вотерс», которого он привез в музей. Они отъехали, и через несколько миль остановились на обочине пустынного шоссе, идущего вдоль линии пляжа.

– Что, уже приехали? – осведомился таксист.

– Приехали.

– Не пойму, что тут интересного.

– Я просто решил немного прогуляться.

После пятнадцати минут так называемой прогулки по пляжу впереди показалось здание музея. Нед почувствовал, как у него застучало в висках. Он вспомнил чувство, охватившее его тридцать лет назад. Тогда он был мальчишкой, а теперь он уже взрослый мужчина, но чувство не изменилось. Его охватило то же нетерпение, сердце так же бешено застучало в висках. Вокруг царила тишина. На пляже не было ни души, да и музей, похоже, никто не охранял. Нед приблизился к ступенькам, ведущим к входу в музей, и вдруг заметил, что неподалеку стоит складной пластиковый столик для пикника, а спиной к нему сидит некто в белой тоге и задумчиво смотрит на запад, в сторону заходящего солнца. Да он, никак, медитирует. Глаза закрыты, руки вывернуты ладонями наружу. Неужели это тот самый толстяк, который тридцать лет назад поднял такой шум по телевизору? Нед видел его по ящику на следующий день после ограбления. Похоже, на нем та же самая тога, со смешком подумал Нед.

Когда Нед подобрался поближе, он не поверил собственным глазам: на столе лежали два драгоценных ракушечных ожерелья! Здесь, прямо у него под носом! Неужели у меня хватит на это смелости? – раздумывал он.

Несомненно. Почему бы и нет? Они лежали так близко... И так далеко. В случае чего он может сказать, что, дескать, только хотел посмотреть.

Нед подкрался к нему как мышь, стараясь двигаться как можно тише. В тот самый момент, когда он уже тихонько поднимал ожерелья двумя средними пальцами рук, грузный человек в тоге открыл глаза, самодовольно улыбнулся и повернулся лицом к столу. Не успев осознать, откуда пришелся удар, он покачнулся и как подкошенный рухнул на землю.

Боль была настолько сильной, что голова просто раскалывалась; но только когда толстяк усилием воли заставил себя подняться и увидел, что ожерелий больше нет, окрестности огласил душераздирающий вой. Жуткие вопли Джимми разнеслись на несколько миль вокруг.