Текст книги "Мечты о свободе (ЛП)"
Автор книги: Келли Сент-Клэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
…Возможно, я знаю, что не могу заставить одного из родителей понять, и намерена наказать другого. Я отвлекаюсь от этого вопроса, вспоминая совет Джована.
Аднан поворачивается, чтобы уйти.
– О, и я бы следил за Санджеем как ястреб. Он будет готовить что-то особенное для вас с Оландоном.
– Я бы не ожидала от него меньшего, – возвращаю я.
Я продолжаю наблюдать, как солдаты переходят мост. Может быть, потому что ожидаю, что из-за любого куста выскочит моя мать, но я не могу избавиться от тревожного напряжения, которое мучает меня с момента нашего прибытия в Осолис. Всё идёт своим чередом, напоминаю я себе. Деревенские жители поддерживают нас и пока что находятся в безопасности. У нас есть еда. И нам удалось доставить все силы Гласиума в Осолис до встречи с армией Солати. Да, было бы неплохо, если бы местные жители могли увеличить нашу численность, но в целом мы находимся в выгодном положении.
Я отбрасываю беспокойство в сторону и раскачиваюсь на своей дромеде.
Риан был прав, в виду того, что мы узнаём, пока ждём остальную часть армии.
Мать позаботилась о том, чтобы опустошить запасы продовольствия во Второй Ротации, прежде чем отступила в Третью. Кауровые двери сарая широко распахнуты, всё, что было внутри, разграблено, и на виду не осталось ни единого зёрнышка.
К середине утра наша армия находится во Второй Ротации, и мы начинаем медленное продвижение к Третьей. Мы продолжаем передвигаться весь день, питаясь во время марша. Я слушаю, как окружающие мужчины обсуждают неизбежную предстоящую битву. Это звучит то тут, то там. Если я что-то и поняла к этому времени, так это то, что, как бы ты ни готовился, всё, что ты можешь сделать, столкнувшись с худшим кошмаром, использовать всё, что есть в твоём распоряжении.
Война жестока. В этом смысле она похожа на любовь. Ты думаешь, что готов и к тому, и к другому, но не можешь предсказать, что случится в каждом из случаев.
ГЛАВА 22
Когда я с трудом просыпаюсь, моя первая мысль о том, что Убийца вздёрнул ещё одну шлюху возле казарм Алзоны.
Из-за крика.
Моя вторая беспорядочная мысль о том, что Кристал отрубает мечом голову Убийцы.
В этот момент я понимаю, что у криков другая причина. В следующую секунду я полностью просыпаюсь и хватаюсь за свои вещи. Оландона в палатке нет. Но он стоял в карауле.
Полог моей палатки отодвигается в сторону, а я выхватываю свой кинжал и замираю, увидев, что это Грех.
– Пожар.
Это всё, что он произносит, и тут же исчезает.
Мой рот формирует бесконечное «нет». Здесь пожар означает лишь одно.
Я хватаю своё оружие и, взяв стрелу Кедрика, засовываю её в сапог.
Бросив палатку, я бегу через беспорядок лагеря в поисках одного человека. Брумы перепрыгивают друг через друга в паническом бегстве, яростно сворачивая свои палатки. Некоторые, спотыкаясь, выходят наружу, в основном ещё спящие, проверяя, что это за крики. Я бегу в сторону Третьей Ротации. Но впереди меня ждёт зрелище, которое замедляет мои шаги ещё до того, как я достигаю края лагеря.
Высоко в воздух взвивается пламя. Небо окрашивается во все оттенки – от пылающего оранжевого до расплавленного красного. Дым вливается в уже толстый слой дымового облака высоко вверху. Воздух от него тяжелеет. Если мы не будем двигаться, это нас убьёт.
Я замечаю своего брата, кричащего на Брум.
– Оставьте это всё! – кричит он им.
И он прав. Я начинаю действовать. Джован тоже стоит и смотрит на огонь. Что они делают? Почему они не двигаются? Потому что они никогда не видели лесных пожаров.
– Джован, – кричу я. – Джован!
Он поворачивается в мою сторону. Его лицо окутывает дым.
– Мы должны идти. Сейчас же!
– Наши припасы. Они нужны для осады.
Я чуть ли не топаю ногой.
– Живые солдаты нам нужны больше. Ты хоть понимаешь, как быстро этот пожар достигнет нас? Возможно, уже слишком поздно!
Он мотает головой в сторону разрастающегося адского пламени.
Кивнув, он подаёт сигнал своим людям. Возможно, он ещё не верит, что огонь будет распространяться так, как я говорю, но он доверяет мне.
– Нам нужно всё бросить. Нам нужно отступить к Первой Ротации. Нельзя, чтобы огонь застиг нас у реки на мосту, иначе мы не успеем переправиться.
Лицо Джована становится мрачным. Он кричит Малиру и Рону:
– Отдайте приказ: взять только оружие и щиты!
Я наблюдаю, как распространяется послание. Но недостаточно быстро. Они идут, когда нужно бежать, словно за ними по пятам следует ад.
Мы с Джованом бежим через лагерь, тащим людей и подталкиваем их к Первой Ротации. Я кричу Брумам, чтобы они бежали, пока, наконец, не вижу, как распространяется паника. Паника – это хорошо. Я бы гордилась созданной нами давкой, если бы жар позади меня не достиг невыносимого уровня. С меня льётся пот, пропитывая одежду. Я замечаю, как Аквин затаскивает старших членов совета и Адокса на спины дромед. Хамиш бежит впереди, через спину перекинут Флаер. Он ни за что не выживет там, в дыму. Слава Солису, мы решили оставить остальную часть Ире в Шестой Ротации. Две сотни жизней не подвергнутся риску.
В голове крутятся мысли о том, как переправиться через реку.
– Мы разделим армию на две части. Одна группа направится ко второму мосту, – говорит Джован, читая мои мысли, пока мы бежим бок о бок.
Я яростно стараюсь не отставать от его длинного шага.
Я понятия не имею, где кто-либо из моих друзей. Насколько я знаю, они могли потерять сознание далеко позади нас, вдохнув дым. Но мне нужно беспокоиться о том, как тысяча четыреста человек смогут пересечь два моста, не утонув и не сгорев заживо.
Как оказалось, я не могу сделать этот выбор.
Повторяющийся крик «Пожар!» доносится до нас спереди.
В ужасе я смотрю, как перед нами поднимается стена пламени, отделяя от мостов.
Это изящная ловушка, расставленная обезумевшим разумом.
Развести неконтролируемый огонь – противоречит всем ценностям Солати. Никогда в нашей истории мы не использовали огонь таким образом. Сжечь всю Ротацию дотла. Уничтожить армию в пламени. Это путь труса, путь мучителя. Путь моей матери. Она приказала своим солдатам окружить нас; потребовалась бы лишь горстка людей, чтобы расположиться вдоль каждой стороны Ротации и развести огонь. Всё это время она намеревалась сжечь нас заживо, зная, что Оландон тоже здесь.
Мы с Джованом попали прямо в пасть её безумия.
Я поворачиваю к центру Осолиса, к озеру Авени, зная, что увижу, ещё до того, как это происходит. Там тоже начинает подниматься очередная оранжевая стена. Мы в ловушке. Я кашляю, глядя на Джована безнадежным взглядом.
– Должно быть что-то, – хрипло говорит он.
Я собираюсь разорвать его надежду в клочья. Вот как всё должно закончиться. В огне. Достойное завершение моей жизни.
Я не должна была приводить его сюда.
– Джован… я…
– Лина, – кричит кто-то.
Я оборачиваюсь, глаза слезятся, и вижу брата, который машет мне рукой. В меня проникает облегчение, прежде чем я вспоминаю, что мы всё равно обречены.
Он стоит с мужчиной из деревни. Когда я подхожу, я вижу, что мужчина мокрый и слабый, как и все другие освобождённые деревенские жители, с которыми я сталкивалась. То, что он сохраняет вертикальное положение в своей промокшей одежде, несмотря на его слабость, само по себе удивительно.
– Татум Олина.
Мужчина падает на колени раньше, чем я могу остановить его.
Если брат подозвал меня, это должно быть важно. Во мне зарождается надежда.
– Татум Олина. Если вы хотите выжить, вы должны без колебаний следовать за мной. Из этого можно выйти.
Мужчина задыхается, дышит так, словно каждое расширение его лёгких требует колоссальных усилий.
– Как? – в шоке спрашиваю я.
– Подземные источники, – отвечает Оландон. – Он говорит, что через них можно выбраться.
Я взглядом встречаюсь с Джованом. Я никогда не слышала об этом секретном пути, но подземная система взаимосвязана. Этому учат всех маленьких Солати. Я приседаю рядом с мужчиной.
– Ты понимаешь, что, если что-то пойдёт не так, все сгорят?
– Не сгорят, если мы успеем туда вовремя, – слабо отвечает он.
Как мне кажется, слишком усталый, чтобы боятся.
– Лучше утонуть, чем сгореть, – торжественно говорит Оландон.
Он прав.
– Джован, мы должны следовать за этим мужчиной. Быстрее.
Пока Король позади меня отдаёт приказы, я хватаю мужчину за локти и поднимаю его.
– Я бы хотела узнать твоё имя, – мягко говорю я.
Мужчина в моих руках трясётся.
– Агван, Татум Олина.
– Агван, пожалуйста, показывай дорогу.
Я помогаю мужчине забраться на спину Оландона, и мы снова меняем направление, зашагав к центру Осолиса, к озеру. Я с замиранием сердца догадываюсь, что это решение приведёт к тому же результату. Вероятно, мы следуем за Агваном по глупости. Но это придаёт армии собранность. Это не позволяет им впасть в хаос и ополчиться друг на друга. У нас есть цель. И она заключается в том, чтобы следовать за Агваном.
Когда Агван, наконец, указывает на пологий холм, от дыма у меня кружится голова. Оглянувшись назад, я понимаю, что некоторые Брумы в полуобморочном состоянии.
Мы огибаем холм, Агван покидает своё место со спины Оландона и, спотыкаясь, идёт вперёд к провалу в земле.
– Передайте назад, – кричу я. – Пригнитесь. Прикройте рот всем, чем можете.
Если они смогут выжить в дыму, мы, возможно, справимся.
Слева от меня появляется Джован и тащит меня к маленькой расщелине. Когда я попадаю в полную темноту, сердце начинает бешено колотиться.
– Держись за мою рубашку, – велит Джован.
Я подчиняюсь и передаю приказ дальше.
Некоторое время мы блуждаем по тёмному туннелю, слепо спотыкаясь в его пределах. Единственное, что позволяет мне контролировать чувство загнанности в ловушку – это то, что впереди меня идёт Джован. Если он сможет пройти, я пролезу без проблем. Не знаю, как ему удаётся столь уверенно двигаться в тесном пространстве.
Через десять минут тепло от луж проникает в мои ботинки. Вскоре вода плещется у лодыжек. Температура на грани горячего с тёплым. Вполне терпимо. Позади нас толпа Брум ждёт – в дыму и пламени – возможности войти в туннель. И кто знает, что ждёт нас на другом конце этого пути. В голову приходит мысль, что это очередная ловушка.
Моих друзей из казарм нигде не видно. Как и Санджея. Моё сердце замирает, когда я вспоминаю своё обещание, данное Фионе.
– Там верёвка, – доносится голос.
Как только вода поднимается до пояса, мне в руки протягивают верёвку. Как давно она здесь?
– Лина? – меня достигает голос Джована.
– Я в порядке.
На самом деле, нет. Я не люблю замкнутые пространства. Степень своей неприязни я осознаю только сейчас. Я сосредотачиваюсь на своём дыхании, пока поднимаю брызги, следуя за Джованом, чувствуя, как вокруг меня скользит вода, поднимаясь к шее. Здесь почти нет эха. Прямо сейчас я могла бы подтянуться и дотронуться до потолка, но не осмеливаюсь, с удовольствием представляя, что я не смогла бы дотронуться до пещерного потолка даже если бы стояла на плечах Джована. Или на плечах Лавины.
Это работает достаточно хорошо, чтобы я могла продолжать двигаться. Других вариантов действительно нет. Или мне так кажется.
Я слышу, как мужчина впереди Джована что-то шепчет ему, мне неслышно за звуками плеска.
А потом я слышу эти слова из уст Джована.
– Нам нужно погрузиться под воду. Примерно на пять секунд.
Я не могу ничего произнести. Меня окружает вода. Нет возможности пошевелиться.
– Я не могу, – хриплю я. – Нет.
Джован, как может поворачивается, понимая, что я совсем не в порядке.
– Лина, боюсь, тебе придётся взять себя в руки.
Я пялюсь на него. Он думает, что я хочу паниковать?
Должно быть, он чувствует моё раздражение.
– Я серьёзно. Ты пройдёшь. За нами очередь измученных людей. Не трать их время и их жизни, психуя. Скрути немного ткани – как ты делаешь, когда паникуешь, – и соберись.
Я в шоке открываю рот, но я обнаруживаю, что тянусь к своей мантии. Содрогаюсь при мысли о том, что материал обмотается вокруг моих ног, когда я погружусь под воду. Вместо того чтобы подвернуть её, я рву концы, разрывая мантию у колен.
– Я пойду первым, – продолжает он. – Если я смогу пролезть, то и ты пройдёшь без проблем.
– Но ты огромный! – высоким голосом говорю я. – Что, если ты застрянешь в отверстии? – эта мысль укореняется в моём сознании. – Что, если я не смогу освободиться от тебя и мы оба утонем?
Рука закрывает мне рот, и я, не задумываясь, кусаюсь. Мне уже кажется, что я не могу дышать без этой руки.
Я слышу приглушенное «ай», а затем:
– Я иду. Если я досчитаю до двадцати, а тебя там не будет, я вернусь и протащу тебя.
Раздаётся всплеск.
Я спотыкаюсь, слепо тянусь к Джовану. Как и обещал, он ушёл. Я пальцами нащупываю камень и тянусь вниз, а потом ещё ниже. Очевидно, мы должны пройти под ним. Я отталкиваюсь ногой, но она ни с чем не соприкасается. Под ней пустое пространство. Душа уходит в пятки. Олина, ты сможешь. Позади меня ждут люди. Люди, которые погибнут в дыму и пламени. Проходит гораздо больше двадцати секунд, пока я стою там. Я упираюсь в человека, стоящего позади меня. Которого я явно не знаю, иначе он спихнул бы меня в дыру. Что, если мои друзья там?
Нужно двигаться, но мои ноги застыли.
Передо мной появляется Джован, и я издаю писк.
– Сделай глубокий вдох, – рычит он.
Я едва успеваю выполнить его просьбу, как он пихает меня вниз, под скалу. Я бьюсь, брыкаюсь. Расцарапываю кожу о камень туннеля. Затем рука хватает меня за ногу и толкает, и я вспоминаю, что должна идти вперёд.
Они сказали, что потребуется пять секунд. Думаю, я справляюсь за две. Я яростно толкаю себя вверх, надеясь, что там есть воздух, способный облегчить мою горящую грудь.
Я выныриваю из воды, глаза расширены от ужаса. Я не кричу только потому, что у меня перехватывает дыхание. И тут Джован оказывается рядом, одновременно прижимая меня к себе и отодвигая с пути следующего человека.
– Ты толкнул меня в эту дыру.
Кажется я в шоке.
Это самое ужасное, что он когда-либо делал со мной. Хуже, чем когда отправил меня в Купол.
– Ты можешь позлиться на меня позже.
Он перебивает меня, ведя нас в гору неловкими шагами.
– Я хочу злиться на тебя сейчас! – огрызаюсь я.
– Или можешь радоваться, что впереди окончание туннеля.
Правда? Так и есть! Я отстраняюсь от его неуклюжих движений и, обретя способность ходить, направляюсь к выходу.
Оландон вытаскивает меня из кошмарного туннеля, и я вижу, куда нас привёл Агван.
Свет от ревущего огня за нашими спинами мерцает на тёмной поверхности.
Я моргаю, глядя на широко раскинувшееся озеро Авени.
ГЛАВА 23
Люди, вошедшие в подземные источники раньше нас, рассредоточились на берегу, напряжённо ожидая признаков атаки. Я их не виню: убивать врагов по одному, когда они выходят из маленькой дыры, было бы большой тактической ценностью. Однако моя мать не могла рассчитывать на то, что Агван приведёт нас в безопасное место. Если бы это было так, или если бы Агван действовал со злым умыслом, мы все были бы мертвы.
Дозорные, спотыкаясь, выходят из подземного тоннеля, мокрые, потрясённые, но живые. Сколько из них выжило, покажет время.
– Сестра, – зовёт Оландон. – Агван.
Он указывает вниз, на воду, где на земле лежит тёмная фигура.
Ужас перед туннелем ещё не до конца покинул меня. Я смотрю на Джована, хватаю его за руку и тяну вниз, к берегу.
При нашем приближении Агван оказывается без сознания. У него кожа да кости. Ему было слишком тяжело нести самого себя, чтобы предупредить нас, а затем ещё и заставить себя вернуться в туннель.
– Как он себя чувствует? – спрашиваю я.
Человек, присевший возле его головы, отвечает:
– Он угасает, Татум.
Я обмениваюсь шокированным взглядом с Королём.
– Умирает? – спрашиваю я мужчину. – Ты уверен?
Брума – лекарь – кивает.
– Боюсь, что за последние десять минут его пульс значительно ослаб. Он долго не протянет.
Во рту у меня пересыхает, пока я вглядываюсь сквозь темноту в человека, который только что спас сотни людей. В одного из моих людей.
– Я не знаю, как он проделал этот путь, мой Король, – снова говорит лекарь.
Джован кладёт руку на плечо дозорного.
– Сделай всё возможное, чтобы обеспечить ему комфорт.
Позади меня нарастает шум прибывающих. Это тот момент, когда, как лидер, ты должна быть в нескольких местах одновременно.
– Я останусь здесь, – говорю я.
Король кивает, целуя меня в макушку.
– А я займусь организацией выживших, – Джован отвечает надорванным голосом, у него сковывает горло.
Я оплакиваю одного человека, в то время как Джован мог потерять неизвестно сколько людей. Из-за принятого нами решения.
– Джован, мы не знаем, скольким удалось вырваться.
Он приподнимает подбородок, хотя я вижу, что это лишь маска.
– Гадать бессмысленно, – соглашается он. Он смотрит вниз на неподвижного Агвана. – Но без этого человека никто из нас не остался бы в живых. Он проявил такую самоотверженность, какой я никогда не видел.
В горле встаёт ком. Я киваю, не в силах говорить.
Я остаюсь с Агваном наедине, пока из его руки уходит тепло. Слушаю, как с трудом и хрипом вырывается его дыхание. Наблюдаю за тем, как его грудь перестаёт подниматься. Пока он не умирает.
Агван был героем.
Когда я отступаю и позволяю двум мужчинам убрать его тело. Глядя на повисшего между ними голодного Солати, я решаю, что Агван останется в памяти навсегда.
Я поднимаюсь по песчаному берегу к Джовану. Из туннеля выходят люди, и я вижу, что взгляд Джована прикован к отверстию. Он полон страха, что поток остановится.
Я стою с ним плечом к плечу и оглядываюсь по сторонам в поисках своих друзей. Санджей, Аднан… Роско. Аквин и Адокс.
Оландон в безопасности, а вдалеке виднеется дымящаяся фигура Осколка. Правда, сначала я заметила Лавину. Но где же остальные? Малир, Рон, Лёд, Вьюга, Грех. Советники.
Мучительно наблюдать за потоком людей, выходящих из потайного источника, не зная, появятся ли близкие. Все наблюдают за отверстием, хотя Джован приказал им занять оборонительные позиции.
– Пока что около девяти сотен человек.
Я не отвечаю на замечание Джована. Потому что первая моя бессердечная мысль: этого недостаточно. Недостаточно, чтобы победить мою мать; недостаточно, чтобы мужчины вернулись к своим семьям в Гласиуме. Этого просто недостаточно.
Проходит ещё час.
Малир и Рон, спотыкаясь, выходят из туннеля. У Малира на голове кровоточит рана.
– Что случилось? – спрашиваю я, направляясь к лекарю.
– Он не хотел заходить в туннель, – ворчит Рон.
Малир смотрит на более крупного, ранее принадлежавшего к Внешним Кольцам, Бруму. Мой желудок сжимается. Малир должен был остаться, пока последний из людей не войдёт в проход. Это даже не пришло мне в голову. Я была уверена, что на другом конце туннеля находится ловушка. Хорошо, что Рон был рядом и убедил его в обратном – мирно или нет.
– Малир, – серьёзно говорю я. – Я понимаю, но разве ты не видишь, что ты живёшь во имя спасения и других жизней. Рон был прав, принудив тебя.
Я не хочу знать, согласен он или нет. Рон провожает меня обратно, туда, где Джован смотрит на проход. Теперь число прибывающих сокращается. Интервалы между выходом каждого выжившего увеличиваются. А трое моих друзей так и не вышли из пещеры.
– Сколько, мой Король? – спрашивает Рон.
– Тысяча.
Недостаточно.
Мы оставили сто дозорных для охраны деревенских жителей, тетушки Джайн и близнецов. Должны придти ещё четыреста Брум.
Мы ждём минут двадцать после того, как к нам пробирается последний Брума, но безрезультатно. Если и есть ещё кто-то, то они уже далеко позади.
Четыреста человек.
Стоящий рядом со мной Король сжимает кулаки. Он делает всё, чтобы сдержаться. Его ярость, его боль в сердце, его опустошение. Четыреста жизней. Четыреста человек сгорели заживо. Их плоть отделялась от их тел, когда они до самой смерти кричали. Моё воображение против воли вызывает ужасные видения. Вьюга, и Лёд, и Грех, задыхающиеся в хаосе дыма и отчаявшихся людей.
– Ранее от нас отделилась большая группа, – говорит Рон.
Мы с Джованом смотрим на огромного, мускулистого мужчину. Специалист по езде на собачьей упряжке никогда не говорит, пока не захочет сообщить что-то важное.
Чем хорош Рон, так это тем, что его не нужно уговаривать. Он сам знает, что хочет знать его Король.
– Не знаю точно, сколько их. Больше пятидесяти. Во главе с твоими друзьями из казармы, – он кивает мне.
– Вьюга, Лёд, Грех?
Их имена слетают с моих губ.
Рон наклоняет голову.
– Они поняли, что не все смогут пробраться, и рискнули поискать другой путь.
Я цепенею при мысли о возможных вариантах, хотя наиболее вероятным остаётся тот, в котором они мертвы.
– Думаешь, у них получилось? – голос Джована резок из-за его очевидного напряжения.
Рон слегка кланяется.
– Нельзя сказать наверняка.
Это одна из самых трудных задач для правителя – править, когда хочется выть. В прошлом Джовану это не удавалось – после смерти родителей и Кедрика. И Солис знает, что я тоже терпела неудачи, снова и снова убегая.
На этот раз мы не делаем ни того, ни другого. Я запрокидываю голову, мой пылающий взгляд направлен в глаза Джована. И мы без слов делимся отчаянием ситуации, прежде чем отворачиваем лица и разворачиваемся к своим людям.
К тому времени, когда мы подводим итоги, ухаживаем за ранеными и подсчитываем оставшихся в живых, свет пламени уже начинает окрашивать небо. Из-за большого количества дыма в воздухе темнее, чем в любое другое утро. Это накладывает дополнительную нагрузку на наших измученных и убитых горем солдат.
Я зачерпываю горсть воды из озера и отправляю её в рот. Тёплая вода смягчает горло. Может чего-то у нас нет, но, по крайней мере, есть озеро, способное утолить жажду.
– Хамиш отправился в Шестую Ротацию. Они принесут еду.
Оландон сидит на песке, его одежда порвана, а на лице грязь и усталость.
– Нам повезло, что они здесь, иначе эта война закончилась бы, так и не начавшись.
Я смотрю за спину, на яростное красное пламя вдалеке. Скорее всего, огонь будет полыхать весь следующий год. Пока не выйдет из Четвертой Ротации.
– Это был отчаянный шаг.
О чём должна была думать моя мать, чтобы совершить такой опасный поступок?
Оландон обдумывает мои слова.
– Или умный.
Я провожу рукой по поверхности воды.
– Я не знаю, достаточно ли у нас людей.
– Ты задумываешься, не лучше ли отступить.
Я смотрю через озеро и не отвечаю.
В стремительном движении рядом со мной встаёт Оландон. Я бросаю на него испуганный взгляд, но он сосредоточенно смотрит вправо.
– Что это? – недоумевает он.
Я слежу за его взглядом – глупо – потому что, если мой брат не видит, то у меня шансов нет вообще.
Он издает задыхающийся звук.
– Люди, – говорит он. – Выходят из реки!
Что! Я отворачиваюсь от озера и смотрю на то место, где ближайшая река впадает в озеро Авени. Те, кто стоит между нами и рекой, тоже заметили людей. Раздаются крики.
Мы с Оландоном пробираемся по песку, отмахиваясь от растущей толпы людей. Надежда сжимает меня в своей ложной хватке, и я слишком слаба, чтобы сказать ей «нет». А вдруг мои друзья выжили?
Джован уже помогает нескольким мокрым Брумам выбраться из воды. Как они вообще добрались до реки сквозь пламя? Я пробираюсь в глубину и хватаю за руку человека, цепляющегося за ветку Каура. Здесь десятки людей. Неужели все остальные здесь? Все четыреста пропавших?
Реки Осолиса бурные, но в этом месте, где они впадают в озеро, они более спокойные. Конечно, не все, кто вошёл в воду, выйдут.
– Не волнуйся за нас, девчушка! Мы просто выплывем прямо на середину озера! – я слышу вслед.
Сердце прыгает, я следую за звуком, судорожным взглядом озирая реку, пока не натыкаюсь на три промокшие фигуры.
Вьюга лежит на бревне без сознания, а Грех и Лёд гребут по сторонам от него. Грех выглядит как всегда невозмутимым, хотя большая часть его волос, похоже, исчезла. На лице Льда отражается только ярость.
Это он кричал мне. Я так понимаю, он не любит воду.
– Не спеши, Мороз, – снова рычит он.
Я в короткой, порванной ранее одежде, бегу по берегу реки до самой узкой переправы и ныряю в воду. Вода в реке холодная, и я недолго наслаждаюсь её бурным течением, прежде чем всплываю на поверхность.
Несколькими движениями я оказываюсь рядом с ними.
Лёд хмурится при моём приближении. Я почти смеюсь. Никогда не думала, что снова их увижу! Лёд не понимает, как нам повезло. Все ли четыреста пропавших Брум добрались до воды?
– Хорошо, – говорю я, переплывая на другую сторону бревна. – Мы плывём к берегу.
Это тяжёлая работа, а Вьюга выступает в роли дополнительного груза. Мы втроём гребём и гребём в сторону Осколка и Лавины, которые ждут нас на берегу. Когда мы приближаемся, Грех – оказавшийся ближе всех – подтягивается и вцепляется в массивную лапу Лавины.
В скользком клубке мы пытаемся затащить Вьюгу на склон.
– Что с ним случилось? – интересуется Осколок.
Лёд падает на землю рядом с Вьюгой.
– По дороге вниз он подрался с Грехом.
Мои брови взлетают вверх. В ответ на его слова наступает недоверчивая тишина. Мы смотрим на Греха, который сидит и насвистывает. Я опускаю глаза на его руку. Конечно, две костяшки пальцев разбиты.
Я встаю во весь рост. Это не очень эффективно, поэтому я также упираю обе руки в бёдра.
– Вы подрались в реке, после того как спаслись от пожара и пытались выжить, – уточняю я.
Лёд напряженно размышляет, копаясь в своих воспоминаниях, и только потом говорит:
– Похоже на то, девчушка.
Я обрушиваю поток брани на Греха.
Но тут я замечаю его волосы… или то, что от них осталось. С моих губ срывается изумлённый смешок, когда я понимаю, что великолепные шелковистые белокурые локоны Греха были опалены огнём. Половина волос осталась нетронутой, а остальная часть представляет собой клочья и проплешины.
– Находишь что-то забавным? – огрызается Грех.
В животе Лавины начинает урчать смех.
– Твои волосы.
Лёд наклоняет голову, чтобы посмотреть.
– Ха, не видел этого. Я был с другой стороны, – он фыркает. – Ты выглядишь чертовски нелепо.
Грех хмурится. Должно быть, красивому мужчине нелегко быть чуть менее красивым. Интересно, из-за чего они с Вьюгой поссорились? Мне кажется, я никогда не видела, чтобы Грех относился к чему-то серьёзно. Даже в Куполе.
Вьюга вздрагивает. Он стонет, и мы вчетвером склоняемся над ним, прижавшись друг к другу головами.
Один глаз приоткрывается, демонстрируя налитый кровью синий цвет.
– Что случилось?
Я оглядываюсь по сторонам, пока Лёд освежает память нашего друга. Многим всё ещё помогают выбраться на берег.
– Как вы добрались до реки?
Взгляд Льда проясняется.
– Сбились в плотную группу. Окружили себя снаружи щитами.
– Большинство из тех, кто был снаружи, погибли, – глухо говорит Вьюга.
Он слегка покачивается, когда садится.
– Некоторые были растоптаны, некоторые сгорели. Но некоторые добрались до реки.
Лёд вздрагивает.
Я замечаю на его предплечье сильный ожог. Не могу представить себе этот ужас.
– Сколько осталось с вами?
Они смотрят друг на друга, не понимая, что происходит.
Вьюга отвечает, покашливая:
– С нами осталось около ста пятидесяти человек.
Сердце замирает. Двести пятьдесят человек до сих пор не найдены. Я надеялась, что все, кто остался, добрались до реки.
– Не все выжили во время пожара, – продолжает Вьюга. – А потом река была… – он тяжело сглатывает. – Мощная. Мы спаслись только потому, что притащили с собой бревно Каура. Не знаю, сколько ещё выжило.
Надеюсь, многие. Несомненно, Малир организует людей для подсчета выживших. Невозможно оценить в этом плещущемся хаосе.
Пока мы возвращаемся к другим Брумам, Лавина помогает Вьюге.
– Какая ситуация? – спрашивает Осколок.
У меня ещё не было возможности поговорить с ним. Вздохнув, я говорю:
– Скорее всего, несколько сотен человек погибли; нет припасов, чтобы прокормить оставшихся; мы потеряли оборудование, которое собирались использовать для осады замка – наш таран и лестницы. Я не знаю, ждёт ли нас ещё одна ловушка, не знаю, достаточно ли у нас людей, чтобы продолжать путь, и боевой дух армии на нуле.
Осколок обхватывает меня за плечи. Его искрящиеся глаза смотрят на меня поверх носа.
– Тогда мы, безусловно, столкнулись с гораздо худшим.
Я улыбаюсь, благодарная за неизменную поддержку. Его преданность не знает границ.
– Ты серьёзно? – бурчит Лёд. – В этом нет ничего хорошего! Что будем делать?
Я закатываю глаза, даже когда Осоклок вздыхает. Для шпиона Лёд плохо расшифровывает сарказм. Но его вопрос напоминает мне о том, насколько шатко это положение.
И разрушительный ответ на его вопрос: я понятия не имею.
ГЛАВА 24
Рано утром следующего дня разведчики отправляются в путь.
Хамиш и другие представители Ире ещё не вернулись. Прошлой ночью мы израсходовали всю имевшуюся еду, и теперь нас окружают очень голодные люди. Но, как это бывает после катастрофы, люди объединяются. Никто не жалуется – разве что Грех оплакивает потерю своих волос.
Прошлой ночью мы потеряли почти триста Брум. Я мысленно представляю, что Оландон мог оказаться среди них, и у меня сводит живот. У каждого из этих людей, которые сгорели, или утонули, или отравились дымом, были семьи и близкие. Им было к кому вернуться домой.
Я смотрю, как Санджей обрызгивает водой лицо.
Каждый из этих мужчин мог ожидать появления на свет ребёнка или маленькие мальчики и девочки, ждущие возвращения отца домой. Как бы Гласиум выжил без своих отцов, братьев и защитников? Не слишком ли многого я прошу от людей Джована? Правильно ли повернуть назад и вернуть их к детям и женам?
Кто-то садится рядом со мной и обнимает меня за плечи.
Я кладу голову на плечо и вдыхаю терпкий древесный запах. Он успокаивает меня, как и его хозяин.
– Разведчики не обнаружили ничего подозрительного, – мягкий голос Джована нарушает молчание.
Он знает, что это ничего не значит. Моя мать не будет афишировать следующий шаг. Это не в духе Солати.
– Каков наш следующий шаг? – затем говорит он.
– Не должны ли мы обсудить это с советниками?
– Вначале, я хочу услышать то, что думаешь ты.
Я жую губу.
– Я не уверена, стоит ли нам отступить или продолжить.
– Если мы решим продолжить движение, в какую сторону мы направимся?
Вдалеке раскинулся Кауровый лес. За ним – Третья Ротация. Я указываю в том направлении.
– Будем придерживаться озера Авени, пока не сможем повернуть вглубь к Третьей Ротации. Татум не сможет повторить тот же трюк, не погубив и себя. И она окажется в ловушке. С каждой стороны от неё – огонь, а впереди – армия. Так или иначе, битва будет окончена.
Король пальцем приподнимает мой подбородок. Я смотрю на жёсткие черты его усталого лица. Не понимаю, как ему удаётся вести себя столь решительно. Я же чувствую себя так, словно меня избили.
Он целует мои губы, и его поцелуй подобен шёпоту. Недостаточно, но это всё, что мне нужно.
– Тогда нам туда, – говорит он.
Он дарит мне ещё один долгий поцелуй, не дав мне ответить.
