Текст книги "Мечты о свободе (ЛП)"

Автор книги: Келли Сент-Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Береги себя, братец.

Я притягиваю его в объятия.

Он выпутывается, слегка покашливая.

– Ты будешь в порядке, – говорю я.

От меня не ускользнуло, что путешествие по Оскале может растревожить его недавно зажившие раны. Мой брат пытался пройти по этому пути без карты, чтобы спасти меня. Этот глупый поступок едва не стоил ему жизни.

– Конечно, – отвечает он.

Я осматриваю его лицо, пытаясь понять его меланхолию.

Он держит свой большой мешок и перекидывает его через плечо. Это напоминает мне о том, каким большим он стал. Почти такой же высокий, как Джован, хотя и худощав там, где Король мускулист.

– Никогда бы не подумал, что буду грустить, покидая эту адскую дыру.

Мои брови поднимаются сами собой. Оландон будет скучать по Гласиуму? Я наблюдаю, как он смотрит мимо меня на замок. Его глаза озаряются, когда он узнает кого-то.

Я удерживаю себя от того, чтобы обернуться и посмотреть, кто там. Это заставляет меня понять, как сильно я пренебрегала своим братом. И как сильно он изменился. Может ли Оландон полюбить женщину-Бруму? Я никогда не думала, что настанет такой день.

Краем глаза я замечаю, что Лёд задумал что-то нехорошее. Я хватаю его за запястье, когда он пытается вытащить у Аднана его золотые. Вьюга оказывает честь и бьёт нерадивого мужчину по голове за попытку украсть деньги Аднана.

– Ой. Это было не то, что ты думаешь, девчушка.

Я закатываю глаза.

– Конечно. Просто не делай это там, где могут увидеть. Или с моими друзьями.

Лёд бормочет себе под нос что-то вроде:

– Ты думаешь, я получу какую-то благодарность, шпионя для Короля и всё такое.

Осколок подтягивает свои припасы. На его поясе висит несколько кинжалов. Он смертельно опасен с этим оружием.

– Я слышал, ты нас догонишь?

Я бью ногой по земле.

– Ты правильно услышал.

Вьюга гладит меня по голове.

– Хорошая девочка.

Я стискиваю зубы.

– Министр народа, – урчит Лавина, поглаживая Вьюгу по голове.

Когда кончики ушей Вьюги становятся розовыми, я смеюсь вместе с жителями барака. Чувство вины за то, что я навязала эту роль мужчине из Внешних Колец, давно прошло. Как бы я ни любила Вьюгу и ни была потрясена степенью его самоотверженности, он имеет склонность быть немного раздражающим. У меня нет никаких проблем с тем, чтобы присоединиться к смеху. Когда Санджей открывает рот, чтобы вставить комментарий, я спешу перехватить его.

Рыжеволосый муж Фионы не может удержаться от травли страстного бойца ямы. И, послушав рассказы Осколка о двух их поединках, я не тороплюсь столкнуться с новым.

Это не было бы проблемой, если бы у Санджея было бы больше боевых навыков.

Аднан прикрывает рот Санджея, и я посылаю ему благодарный взгляд.

Там же Роман разговаривает с делегацией предыдущих перемен. Это, наверное, странно для группы. Они всё время были со мной. Когда они впервые добрались до Осолиса, предполагалось, что это будет поездка, которая бывает раз в жизни – уже дважды для Романа. Работа, для которой они были выбраны. И это не то, что им понравится. Когда они покидали Осолис, я была с ними. Они вернулись на землю Гласиума, зная, что их действия, скорее всего, развязали войну.

Теперь большинство из них должны были вернуться. Кроме Романа. Он, вместе с пятью старшими советниками Джована, останется управлять Гласиумом вместо Короля.

Джован оставил небольшой отряд, но это было сделано лишь для того, чтобы создать ощущение безопасности, а не для самой безопасности. Если эти силы когда-нибудь будут испытаны, это будет означать, что остальная армия Гласиума мертва.

Я обнимаю Рона и ловлю Малира, пока он скачет вокруг, выкрикивая приказы дозорным.

Санджей обнимает меня одеревеневшей рукой – он не умеет проявлять эмоции. Он трёт свой нос.

– Ты можешь сделать кое-что для меня, пока ты здесь? – спрашивает он.

Я следую за его взглядом до Фионы. Она на половине срока беременности. Что чувствует Санджей, зная, что он может никогда не встретиться со своим ребёнком? Молодая пара прошла через многое, чтобы быть вместе. Мысль о том, что Фионе придётся растить ребенка одной, невыносима.

– Я прослежу, чтобы о ней позаботились, – говорю я.

Его глаза начинают блестеть. Он кивает и, повернувшись к своей жене, опускается на колени и широко раскидывает пальцы на её вздымающемся животе. И с бесконечной нежностью он целует своего будущего ребёнка. Фиона плачет, и Санджей притягивает её к себе, а затем, не говоря ни слова, присоединяется к шествию мужчин, уходящих на битву.

Когда Фиона движется за своим мужем, я хватаю её руку.

– Шшш, Фи. С ним всё в порядке.

– Н-но, что, если я никогда больше не увижу его?

Я не могу ответить нежной блондинке, рыдающей в моих объятиях, но знаю, что сделаю всё возможное, чтобы она и её ребёнок снова увидели Санджея. Я не позволю своей матери лишить их этого. Она не разлучит эту семью, если я смогу это предотвратить.

На нас падает тень. Садра уводит Фиону, когда приближается Король. Садра пролила немного слёз, но думаю, она больше привыкла видеть Малира в рискованном положении по роду его деятельности.

Это нелепо. Я увижу Короля всего через несколько недель, но эмоции последнего часа заставляют меня снова и снова вспоминать, как легко может быть отнято всё, что тебе дорого. Я запоминаю каждый сантиметр красивого лица Джована.

Нас разделяет расстояние в три руки. Мы не двигаемся. Мы просто смотрим друг на друга.

Наконец, я произношу:

– Это настолько реально.

Он не отвечает, но я слышу то, что он не может сказать. Я чувствую в нём такую же спешку, как и в себе. И тот факт, что он не спокоен, очень тревожит меня.

Медленным движением он поднимает руку, желая коснуться моего лица. Я делаю шаг вперёд и когда я сокращаю расстояние, он проводит большим пальцем по моим губам.

– Пять недель, – шепчет он.

Затем он уходит, ныряя под опускающуюся решётку, лишь раз оглянувшись через плечо.

ГЛАВА 6

Ждать позади сложнее, чем идти в битву.

Послания от марширующего Короля приходят утомительно медленно, да и то, лишь с мизерной информацией, о том, цела армия или разбита.

На замок опустилось нервное оцепенение. Как будто Джован забрал всю надежду с собой. И хотя женщины по-прежнему смеются, их смех не несёт в себе прежнего юмора и лёгкости.

Незнание, изматывающая неопределенность – это пытка.

Через неделю после ухода армии Садра разрешает мне возобновить лёгкие тренировки. Она ворчит, что ещё слишком рано. Как бы мне ни нравилась старшая целительница, мне уже несколько дней не терпелось их начать.

Тренировочный двор не так привлекателен без стука и лязга других дозорных. В следующем месяце ко мне присоединяется только Хамиш, хотя он предпочитает стрелять из лука, утверждая, что уже слишком поздно учиться драться, и что его эго не выдержит обучения у меня.

Обитательницы замка выглядывают из-за парапета, чтобы посмотреть, как мы тренируемся. Я не сомневаюсь, что именно Хамиш привлекает их внимание. Даже худой от долгого пребывания на больничной койке, он красив, ярко-зелёные глаза пляшут под густыми чёрными волосами. Сейчас его торс рассекает извилистый шрам, в том месте разведчик Солати пронзил его стрелой. Как и я, он делает всё возможное, чтобы преодолеть слабость от ранения.

Мы оба падаем на каменную лестницу на краю двора, которая ведёт вниз с дорожки наверху.

Я расстроена из-за низкого уровня выносливости. Я чувствую, как мои мышцы восстанавливаются, и часть моей скорости вернулась… Думаю, я близка к половине возможной силы.

Это далеко не то, что мне нужно.

– Говорил ли я тебе о том, как был удивлён, узнав, что ты Татума Осолиса?

Он пыхтит и льёт воду на своё лицо.

Я закатываю глаза и притворяюсь, что размышляю.

– Да, возможно, ты вчера упоминал это.

Он постукивает себя по виску.

– А я думал, это было на день раньше.

Он говорит об этом каждый день с тех пор, как мы начали тренировки.

Он проводит рукой по поверхности корыта рядом с собой. Ледяная вода брызгает на меня.

– Я по-прежнему не уверен, простил ли я тебя.

Об этом также упоминается ежедневно.

– Даже если бы судьба целой расы лежала на моих плечах?

Он берёт свой лук со стойки и натягивает тетиву.

– Это действительно меняет дело, – решает он. – Считай, что ты прощена.

Я повторяю ежедневные фразы благодарности и выбираю себе лук. Я не смогла бы больше делать приседания, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Мы стреляем в дружеской тишине. Я рада, что мы восстановили лёгкость нашей дружбы. Некоторое время она была натянутой, после того как Хамиш сказал мне, что испытывает ко мне более сильные чувства.

Спокойствие прерывается только звоном, жужжанием и стуком стрел. И далёким шумом от женщин наверху.

– Так это он? Король?

Я издаю внутренний стон, почти видя, как земля, которую мы завоевали, рушится под нашими ногами.

– Да, Хамиш. Это он.

Я прижимаюсь щекой к натянутой тетиве и отпускаю. Шрам на моей груди зверски натягивается. Стрела попадает в цель. Едва-едва. Я с облегчением опускаю дрожащие руки на бока, а шрам продолжает пульсировать.

Хамиш передаёт мне ещё одну стрелу, и я накладываю её, отгоняя боль и разминая плечи, чтобы стряхнуть усталость.

– Что произойдёт, когда ты победишь свою мать и станешь Татум?

Я стою лицом к цели, проглатывая свою реакцию. Некая часть меня не может ни воспроизвести в уме слова Джована: «Наши жизни никогда не будут прежними».

Я знаю, что не будут. Так или иначе, мы с Джованом проиграем битву. И я не готова об этом думать. Я хочу, чтобы мои иллюзии продлились ещё немного.

Я бросаю стрелу в корзину и кладу лук обратно на подставку. У меня перехватывает дыхание, когда я встречаюсь взглядом с мужчиной Ире.

– Тогда мы сделаем то, что правильно для нашего народа.

И я задаюсь вопросом, хватит ли у меня сил.

* * *

Я стою на крыше замка и смотрю на Гласиум. Менее чем за одну перемену этот мир стал мне очень дорог. Это первое место, где я была по-настоящему свободна. В моём сердце он останется домом, где я внутренне выросла и нашла силы снять вуаль.

Мои ботинки тяжелеют по мере того, как приближается время отправляться. Мои ноги тащат меня в разные стороны. И всё потому, что моя жизнь здесь была замечательной. Я встретила людей и собак, которых я люблю. И я не представляю, как буду жить дальше без них.

Счастье, которое я испытала здесь, было больше, чем я когда-либо могла себе представить. И хотя я смогу с лёгкостью посещать это место, используя Флаер, я никогда больше не буду здесь жить, как и не буду частью этого места. Если всё сложится в мою пользу, может пройти перемена, пока Осолис не станет достаточно стабильным, чтобы оставить его на чьё-то попечение. А когда это случится, в этих визитах я буду Татум, а не Олина.

Каура скулит, когда я чешу ей под подбородком и притягиваю к себе. Я поворачиваю голову в сторону, когда она лижет мне ухо, и улыбаюсь. Но я не могу смеяться, как обычно. Мои глаза находят Камерона, одного из маленьких мальчиков в замке.

– Ты будешь играть с ней каждый день? – спрашиваю я.

Вой Кауры становится громче, когда мой голос ломается.

– Конечно, Лина, – с гордостью говорит Кам. – Рон говорит, что я могу помогать ему со всеми собаками.

Возможно, это из-за унылого настроя моих мыслей в последнее время, но, изучая Кама, я чувствую, что он тоже изменился. Детская пухлость исчезла, а в его глазах появилось осознание, которого раньше не было. Думаю, стать свидетелем того, как Элита убила пятьдесят шесть человек и издевалась над твоей матерью, может так подействовать на ребёнка.

Кама заставили повзрослеть.

Я целую Кауру в нос, вспоминая радость от того, как впервые узнала её. Как защищала её от бандитов. И тот мир, который она принесла мне после смерти Кедрика. Она не может отправиться в Осолис. Рон недвусмысленно сказал мне, что там будет слишком жарко для неё. Рон и Кам хорошо о ней позаботятся. Но от этого не легче.

Мои слёзы падают на её мех, и я в последний раз сжимаю её.

– Прощай, девочка.

Я велю ей остаться с Камероном и иду обратно в замок.

Остальные ждут меня в обеденном зале. Единственные мужчины в комнате это Роман, Мерк и Джак. Я поднимаюсь по ступеням платформы у трона, чувствуя себя уставшей сверх всякой меры. Я поворачиваюсь и вглядываюсь в лица женщин и детей ассамблеи. Не все они облегчили мой путь. Арла. И через мои испытания я потеряла дружбу с некоторыми. Жаклин. Но мой взгляд останавливается на Садре и Фионе и близким к ним женщинах.

Сбоку мне машет Кристал. Её присутствие – почти моя погибель. Она прибыла сюда из Второго Сектора, чтобы попрощаться со мной.

– До Гласиума у меня никогда не было подруг, – я поражена, когда произношу эти слова вслух. – Я благодарю всех вас за щедрость и непредвзятость. Наверное, неприятно принимать незнакомку, которая скрывает своё лицо. Поэтому я благодарю вас за то, что вы принимали меня как одну из вас во время моего пребывания здесь.

Я с нежностью улыбаюсь Фионе, которая снова плачет. Тот, кто не знает её, обвинил бы во всём беременность, но это просто-напросто Фи. У неё открытое сердце.

Мейси сдвигается, привлекая моё внимание, и я смотрю на сияющую женщину. Её волосы убраны в элегантную прическу. Она – высокая, гордая обладательница новых мышц после тренировок в казармах Алзоны.

– Я могу говорить только за себя, когда говорю, что каждая из вас приглашена в гости в любое время, – говорю я.

Мейси смущённо улыбается.

Большинство остальных бормочут в знак согласия. Арла не присоединяется. Но и не прерывает, чему я рада.

Я кланяюсь им.

– Я сделаю всё возможное, чтобы ваши мужчины вернулись к вам домой в целости и сохранности. Если нам это удастся, вам больше не придётся бояться моего народа.

У меня перехватывает дыхание, когда я добираюсь до Кристал.

Она обхватывает меня руками. Кристал – метис, девушка моего роста, которая покинула Ире, как только смогла. К сожалению, Гласиум был жесток к ней, но она нашла в себе силы жить дальше. Кроме того, по словам Лавины, они с Алзоной разобрались в своих разногласиях – вернее, раскрыли свои секреты – и их дружба стала сильнее, чем когда-либо.

– Зона не смогла придти, – извиняется Кристал. – Она сказала, что мы, наверное, всё равно никогда от тебя не избавимся.

– Именно так она и сказала бы, – отвечаю я.

Кристал хихикает.

Притягиваю блондинку с рыжеватым оттенком волос к себе.

– Я буду скучать по тебе.

Я впервые кому-то говорю эти слова, и мне хочется разреветься, как отруганному ребёнку.

Кристал сжимает меня и проводит рукой по моим волосам.

– Твои секущиеся кончики не поддаются контролю. Тебе придётся вернуться, чтобы сделать стрижку.

Это самый слабый предлог для путешествия между Осолисом и Гласиумом, который когда-либо был озвучен. И, надеюсь, он является знаком новых времён.

– Я вернусь, – мягко говорю я.

– Ох, – лепечет она.

Маленькая девчушка достает из кармана небольшой кусок чёрной ткани и протягивает его мне.

– Это от Уиллоу.

Я пялюсь на материал. Уиллоу была первоклассной шлюхой из борделя во Внешних Кольцах.

Кристал морщит лицо.

– Она сказала: «Это то, что ты искала?», а затем так странно звонко рассмеялась.

У меня вырывается смех, когда я понимаю. Я выпрашивала у Уиллоу материал на замену моей вуали, когда та была испорчена до основания. Не стоит удивляться, что она узнала, кто такая Мороз на самом деле. В Гласиуме слухи распространяются не быстро, но Уиллоу… работала с некоторыми состоятельными Брумами. Я рада, что это воспоминание о ней поможет мне продержаться до нашей новой встречи. Когда я увижу её в следующий раз, она, вероятно, будет управлять борделем!

Я качаю головой и убираю ткань в карман.

Напоследок поцеловав Кристал в щёку, я выхожу из комнаты. Мужчины, Фиона и Садра следуют за мной.

На крыше вместе с нашими Флаерами ждёт Хамиш. Я благодарна, когда Фиона и Садра быстро обнимают меня без слёз и уходят. Из-за этого кажется, что мы прощаемся не насовсем. Роман с опаской смотрит на Флаер, когда я защёлкиваю стержни на местах. Хамиш уже расположился на парапете, чтобы лететь. По дороге мы заглянем на Ире, чтобы забрать послания от Адокса.

– Вот, – говорит Роман. – Это для Короля Джована.

Я засовываю запечатанные послания в свою маленькую сумку, уже зная о словах, содержащихся внутри. В мешке только постельное бельё, два коротких меча, моя одежда Солати – которую я хранила всё это время – оперение стрелы Кедрика и немного меха Кауры. Кажется, здесь недостаточно вещей, отражающих последние полтора года моей жизни.

– Береги себя, Роман. И скажи Джеки, мне жаль, что у нас ничего не сложилось.

Грусть овладевает мужчиной, который находится на пороге среднего возраста. Мать Жаклин была убита кем-то из Ире – хотя в то время никто не поверил в её небылицы о летающем человеке. Теперь она питает слепую ненависть ко всем, в ком течёт смешанная кровь.

– Тебе не за что извиняться, – говорит он, касаясь пальцем моего подбородка.

Я так отягощена душевной болью, что не уверенна, выдержит ли меня мой Флаер. Я наклоняю голову к остальным советникам и взбираюсь на стену.

Несмотря на это, я усмехаюсь над выражением их лиц. Они явно думают, что я вот-вот упаду замертво, несмотря на частые визиты наших летающих друзей в течение последних двух месяцев.

– Прощайте, – говорю я.

И хотя я говорю эти слова Брумам, наблюдающим за мной, на самом деле я обращаюсь к самому Гласиуму.

ГЛАВА 7

Мы направляемся в Первый Сектор. Оттуда мы проследуем прямо к Ире.

Я машу рукой дозорным, охраняющим наземный вход на Великий Подъём. Они, как булавочные головки на земле.

Отсюда хорошо видны шесть полуопределённых областей, которые Брумы называет секторами. Мой мир также разделён на шесть сегментов, но Солати называют их ротациями.

Область, расположенная ближе всего к другому миру, имеет статус «Первая ротация или сектор», и это пространство остается «Первым», даже когда миры вращаются в ходе своей трёхлетней перемены.

Затем области нумеруются по кругу от одного до шести. Однако не все из них пригодны для жизни; четвёртая – на каждой планете – смертельна для всех, кто туда попадает. Там либо так холодно, что можно замерзнуть за несколько минут, либо так жарко, что может вспыхнуть одежда.

Когда мы попадаем в коварный лабиринт плавучих островов, составляющих Оскалу – или Великий Подъём – Хамиш мчится впереди меня.

Если встать на сторону любого из миров, становится ясно, что Осолис и Гласиум располагаются бок о бок на ровной линии.

Это пространство заполнено лабиринтом плавучих островов всех форм и размеров. Давным-давно через острова был проложен путь, который отмечен на двух картах. Эти карты хранились у правителя каждого мира.

Без карты этот путь – смертельная ловушка. Или была. Флаер значительно облегчает путешествие.

Я бросаюсь в сторону, чтобы избежать столкновения со скалой, проклиная высокую скорость. Хамиш ловко минует скалы, стремясь поскорее вернуться к семье и друзьям. Крепко вцепившись в Флаер, я полностью отдаю себя задаче не отставать.

В полдень мы добираемся до Ире.

Хамиш уходит с курса, чтобы повидать свою семью, а я продолжаю путь к скале Адокса, к главному острову.

Дома Ире названы по имени старшей женщины, живущей в них. Я не совсем поняла, названа ли скала Адокса его именем, потому что он вождь, или потому что он вдовец.

Если на острове никто не проживает, то месту присваивается общее название, отражающее его роль в Ире: ясельная скала, скала для встреч, скала для тренировок – лишь некоторые из них. К настоящему времени жители Ире знают, кто я на самом деле. Но это первый раз, когда я вернулась после того, как им рассказали правду. Народ держится на расстоянии, но я отвечаю парой улыбок то тут, то там. Могло быть и хуже.

Адокс ждет меня на своём мягком сиденье.

– Нет, не вставай, – прошу я.

Он посылает мне взгляд, полный веселья, и усаживается обратно.

– Я надеюсь, вы хорошо долетели?

Я сажусь напротив него.

– Да. Что нового?

– Такая нетерпеливая, – усмехается он.

Я удостаиваю его сухим ответом.

– Я по-новому взглянула на тех, кто остался.

Он приглашает вперёд одного из грузных мужчин. Тот смотрит на меня, передавая Адоксу сообщение. Эти два телохранителя не доверяют мне с тех пор, как попытались помешать мне покинуть Ире. Боюсь, они довольно крупно проиграли.

Адокс передает сообщение через слабый огонь.

– Произошло несколько инцидентов.

Я добавляю это сообщение к остальным в моей пачке.

– Например?

– Похоже, твой дядя Кассий оставил на тропе несколько сюрпризов для армии Гласиума. Мы принялись чинить разрушенные опоры, но мысль проверить наличие ловушек ни разу не пришла мне в голову.

– Сколько?

– Двадцать, – отвечает он с мрачным выражением лица.

Я задыхаюсь. Двадцать.

Адокс даёт мне несколько минут, чтобы принять эту новость.

– Я не хотел показаться беспечным, – нерешительно говорит он. – Но то, как это повлияло на моральный дух, представляет большую угрозу, чем потеря численности. Тропа психологически трудна и в лучшие времена. Ты должна это знать. Многие Брумы уже потеряли друзей. А сообразительность армии Солати держит их в напряжении.

Армия Осолиса – это то, что заслуживает уважения. Но открытый страх в наших рядах – это большая проблема.

– Я должна отправляться немедленно.

Поднимаюсь, уже думая о том, как связаться с остальными.

На этот раз Адокс поднимается на ноги с помощью двух мужчин, стоявших рядом с ним.

– Я подумал, что ты захочешь продолжить свой путь. Но, прежде чем ты уйдешь…

Старик берёт у одного из мужчин небольшой сверток и, прихрамывая, направляется ко мне.

– Немного еды, которая поможет тебе в дороге.

Я искренне улыбаюсь, принимая его предложение. Я снова поворачиваюсь, чтобы уйти, но меня останавливает мозолистая рука, обхватившая моё запястье.

– Я не понаслышке знаком с последствиями того пути, по которому ты собираешься пойти, – говорит он.

Его карие глаза хранят мудрость возраста.

– Помни, что здесь тебе всегда рады, независимо от того, рады ли тебе в других местах.

Он крепко держит меня, пока не убеждается, что я поняла его.

– Адокс, это честь для меня. Спасибо.

Я низко кланяюсь. Его слова стоят тысячи продуктовых пайков.

Без дальнейших задержек я шагаю к своему Флаеру и продеваю ноги в петли, застегивая устройство на груди.

Крылья устройства широко раскидываются позади меня, когда я наклоняюсь над краем скалы Адокса.

* * *

Разговор с лидером Ире заставляет меня волноваться. Он не стал бы упоминать о беспокойстве по поводу морального состояния мужчин, если бы оно не было обоснованным. Но я надеюсь, что ситуация лучше, чем он сообщил. За несколько дней многое может измениться.

Джован уже должен достигнуть края дымового облака. Возможно, завтра к полудню я смогу присоединиться к началу процессии.

Я улавливаю первые признаки армии Гласиума, когда свет костра начинает угасать.

Дозорные кричат, заметив меня. Крики приветственные, а не тревожные. Вероятно, Флаеры уже стали привычным зрелищем.

На дрожащих ногах я приземляюсь в нескольких островах от процессии. Приближается оборванный Брума. Из Внешних Колец, судя по его одежде.

– Ищешь красавчиков, Мороз? – спрашивает он.

По моим прикидкам, у него осталась треть зубов. Я вживаюсь в грубую личность Мороз.

– Что скажешь? В какую сторону?

Ничуть не обидевшись, он показывает налево. Я вижу небольшую компанию, собравшуюся на краю и наблюдающую за обменом.

Я бросаю свёрток с едой Адокса мужчине и взмываю в воздух в сторону «красавчиков». Не могу дождаться, когда поделюсь этим с Джованом и мужчинами из казарм.

Оказалось, что ожидающая группа состоит из Роско, Аднана и Санджея, а также других Брум из Внутреннего Кольца, которых я не узнаю. Самые доверенные люди Джована рассредоточены по всей процессии, чтобы поддерживать порядок и руководить маршем. Кажется, в оставшемся потоке солдат нет никакой логики; Средние, Внутренние, Внешние Кольца, члены ассамблеи – все перемешаны.

Я ещё не успела расщёлкнуть ни один стержень Флаера, как меня настигает Санджей. Он с тревогой ждёт новостей, а я делаю вид, что не понимаю, чего он хочет. Это жестоко. Но вполне приносит удовлетворение.

– Как продвигается поход? – спрашиваю я у Роско.

– Олина!

Я хмуро смотрю на Санджея.

– Не перебивай.

Красный цвет начинает ползти по его шее, и я ловлю весёлый взгляд Аднана.

Я жду, пока он, кажется, вот-вот взорвется, и только после этого сдаюсь.

– О, я забыла. Фиона передала для тебя сообщение.

Я роюсь в сумке и протягиваю ему нужную записку. Её невозможно пропустить из-за пятен от слёз.

Он срывает печать и просматривает послание, ухмыляясь, когда доходит до слов на середине страницы. Он прочищает горло и громко произносит:

– Санджей, сейчас хуже, чем когда тебя не было в последний раз. Я часто думаю о том времени в обеденном зале, после того как все легли спать. Ты помнишь? Ты усадил меня сверху на…

Вдруг я понимаю, что он собирается прочитать письмо вслух.

Роско касается моего плеча.

– Не хочешь переместиться куда-то ещё?

Я киваю. Либо так, либо закрывать уши руками и кричать.

Роско берёт мой мешок, а я засовываю Флаер под мышку и следую за правой рукой Джована через спальники и Брум, слыша позади себя крики «Что случилось дальше?» и «Тсс, я пытаюсь услышать».

В пещере Драммонд. Замечательно.

– Что там происходит? – спрашивает он.

Роско вежливо покашливает.

– Санджей получил послание от Фионы.

Без лишних слов Драммонд уходит.

И этот человек может быть моим отцом.

Мой взгляд остановился на том месте, где он сидел.

– Эй, Роско?

– Да, Татума?

Я бросаю на него наигранно злой взгляд.

– Конечно, ты уже знаешь, что меня нужно звать Линой. Я дала тебе на это разрешение.

– Возможно, потому что я единственный Брума, который удосужился попросить об этом, – добавляет он.

Не могу с этим спорить. В Осолисе, когда ты опускаешь первую букву чьего-то имени, это имеет значение. В Гласиуме Брумы считают, что это просто способом сэкономить время. К тому же, так легче говорить, когда они пьяны. Он передаёт мне миску с тушёным мясом. Я рада, потому что уже начала жалеть, что отдала беззубому мужчине свою еду.

– Какое интересное время у тебя было с момента прибытия в Гласиум, – замечает он.

Я ложкой отправляю мясо в рот. Рагу не такое уж плохое. Лучше, чем еда, которая была во время моего первого путешествия через Оскалу. Какая значительная разница в меню из-за доставки еды с Ире.

– По-другому и не сказать, – я улыбаюсь ему.

Аднан проталкивается сквозь материал, закрывающий вход в пещеру. Его лицо ярко-красное. Полагаю, рассказ Фионы оказался слишком живописным для изобретателя. Как и его отец, Аднан безоговорочно добр. Сейчас ему, наверное, около двадцати лет. Мне бы хотелось, чтобы он нашёл кого-нибудь себе по душе. Но пока в нём нет приличной порции спиртного, он, похоже, вообще не способен разговаривать, тем более с женщинами.

Я вспоминаю свой изначальный вопрос.

– Драммонд – хороший певец? – спрашиваю я Роско.

Он давится тушеным мясом и Аднан спешит забрать у него миску.

Аднан тихо хихикает.

– Драммонд лишён слуха, как осёл, выпивший вина.

Я делаю паузу, чтобы оценить эту картину, а мои внутренности тем временем расслабляются в облегчении. Мой отец был или является певцом. Драммонд явно не мой отец! Я не бросаюсь в пляс по пещере, как мне хотелось бы, но близка к этому.

Роско и Аднан наблюдают за мной, ожидая объяснения.

У меня перехватывает дыхание. Я быстро решаю довериться им. Они осторожны. Если бы Санджей был тут, это было бы другое дело.

– Я пытаюсь найти своего отца, – говорю я с застенчивой улыбкой.

Я наклоняюсь вперёд, роюсь в своём мешке и, минуя стрелу Кедрика, достаю из глубин свиток Оландона.

Аднан передаёт свою флягу с водой Роско, а затем заглядывает мне через плечо.

Он присвистывает долго и низко.

– Длинный список.

– Имена сверху более вероятны. Они были в делегации, ближайшей к тому времени, когда, как мы полагаем, я была зачата.

Мозг Аднан начинает работать. Я практически слышу это.

– Ты обдумывала вероятность, что это может быть кто-то с Ире?

Роско присоединяется с другой стороны.

– Да, но одна родственница сказала Оландону, что этот мужчина был хорошим певцом.

Роско отвлекает моё внимание от списка, решив задать несколько вопросов. Теперь, когда я знаю, что это не Драммонд, мне гораздо приятнее говорить об этом. Меня охватывает волнение, пока я гадаю, узнаю ли я к концу вечера, кто мой отец.

Вместо страха появилось нечто похожее на волнение. Аднан внезапно встаёт, испугав меня. Я смотрю на него в темноте пещеры.

С близлежащих островов раздаются хлопки и смех.

– Тебе лучше пойти и посмотреть, сможешь ли ты немного усмирить своего друга, – предлагает Роско.

Аднан отрывисто кивает и оставляет нас со списком.

Роско улыбается.

– Он скучает по своей мастерской. Этот перерыв пойдёт ему на пользу.

– Давай надеяться, что это пойдёт всем нам на пользу.

На лице внимательного Брумы поселяется мимолетное выражение. Его невозможно описать.

– Да, – говорит он. – Давай надеяться.

ГЛАВА 8

На следующий день я отправляюсь в путь, стремясь добраться до остальных.

Оландону будет интересно узнать, что с помощью Роско я сократила число имён до четырёх возможных Брум. Я не знакома близко ни с одним из этих четырёх мужчин, но то, что я знаю о них, не вызывает опасений. Крошечная часть меня не может справиться с грузом разочарования, которое я испытываю. В детстве моё сознание превратило отца в непобедимого героя. Ни один из этих четырёх мужчин не соответствовал такому образу.

И, я напоминаю себе, существует возможность, что это вовсе не один из четырёх мужчин. Это может быть один из умерших в списке. Или кто-то из Ире. Мне не стоит на это надеяться.

Я машу всем, мимо кого пролетаю – там, где удаётся избежать столкновения с утёсом. По пути я замечаю Малира и Рона, а также Гнева, Вьюгу и Льда. Большая часть остальных будет со своим Королём. Некоторые мужчины кричат мне, и я кричу в ответ, варьируя вежливость и оскорбления в зависимости от того, откуда они родом. Я уверена, что несколько раз ошибаюсь. Но думаю, что они оценят любую перемену в однообразном пейзаже.

Далеко впереди меня расстилается дым, призывая меня остановиться – если я войду в слой дыма, окружающий Осолис, в неподходящее время, я рискую умереть от удушья или из-за плохой видимости. Дымовое облако образуется только ночью.

Моё сердце замирает. Ещё одна ночь вдали от Джована.

Я не узнаю никого на острове, на который приземляюсь. Никто не указывает направление в сторону «красавчиков», поэтому я полагаю, что поблизости их нет.

Сложив Флаер, я не обращаю внимания на окружающих, устраивая свою лежанку посреди каменистой поляны. Этот остров широкий и плоский. Здесь много места для сна. Возможно, именно поэтому Брумы разделились на три разных лагеря. Я качаю головой, наблюдая, как люди из Внутреннего и Внешнего Колец бросают друг на друга неприязненные взгляды с противоположных сторон.