Текст книги "Мечты о свободе (ЛП)"

Автор книги: Келли Сент-Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Их состояние?

Я не хочу знать, но обязана спросить. Что за Татум я буду, если не смогу справиться с ужасающей правдой.

Аквин отвечает не сразу, и это говорит о многом.

– Не хорошее.

Король встаёт и обводит взглядом пространство, хмурясь в раздумье.

Я тоже поднимаюсь и обращаюсь к нему:

– Мы можем пока оставить жителей в покое и взять Осолис без их помощи.

Он останавливается и встречается со мной взглядом.

– Смогут ли они продержаться так долго? Битва может затянуться на недели. Сколько ещё погибнет? – продолжает Джован. – А ожидание может ослабить силу твоего правления в самом начале его становления. Если ты будешь ждать, то после победы над матерью тебе всё равно придётся завоёвывать расположение своего народа. Это значит, что тебе придётся покинуть двор и дворец в то время, когда крайне важно находиться там постоянно.

Он прав. Я просто не хотела никого вовлекать в битву без необходимости. Перед моими глазами мелькает разложившееся лицо матроны приюта.

– Я не хочу провоцировать ненужные жертвы.

Он одаривает меня призраком грустной улыбки, и я отвечаю ему такой же улыбкой. Это наше самое продолжительное общение за последние несколько дней.

Со вздохом я отворачиваюсь.

– Тогда мы призываем жителей деревни сражаться за нас. Все согласны?

Я оглядываю присутствующих в палатке и прочищаю горло, когда они выражают своё согласие.

– Я считаю, что первым нашим шагом должно быть открытие складов и распределение продовольствия.

– Это умно, – добавляет Драммонд. – И поможет расположить к себе людей.

– И предотвратить дальнейший голод, – говорит Роско, подняв брови.

Драммонд краснеет.

– Да, по обеим этим причинам, – вмешиваюсь я. – В частности, я хочу, чтобы Брумы раздавали продовольствие. Только те, которым можно доверять, что они будут вести себя прилично.

Я бросаю взгляд на Осколка.

– Я могу собрать силы, – отвечает он.

– Пятьдесят человек или около того.

– Договорились, – он встаёт, чтобы уйти.

– Не бери Греха, – кричу я ему вслед.

На моё плечо опускается большая тёплая рука.

– Нам нужно собрать жителей большими группами, чтобы Татума могла обратиться к ним, – говорит Джован.

Это был вежливый способ сказать, что я должна довести их до исступления. Я фыркаю.

Рука Джована становится размытой, останавливая трость Аквина в паре сантиметров от моего лица.

… Полагаю, мне больше не стоит фыркать. Король выхватывает палку из рук старого тренера. Аквин с интересом наблюдает за ним.

– Ты перестанешь бить свою будущую Татум, – Джован опускает руку, которой защитил меня.

Я нервно сглатываю.

– Я перестану, когда она сама остановит меня, – загадочно замечает Аквин.

Щелчок. Я смотрю вниз на руки Джована и вижу, что палка Аквина сломана на две части.

– Джован, – в раздражении говорю я. – Ему она нужна.

Он игнорирует меня, занятый борьбой воли с сидящим мужчиной.

Аквин смотри на два куска.

– Теперь я смогу бить их обоих одновременно. Благодарю тебя.

Джован становится убийственно неподвижным. Затем он протягивает куски старику.

– А я найду палку вдвое больше, чтобы побить тебя, если ты тронешь её.

Аквин остается неподвижным, но я вижу лёгкое движение его бровей, когда он берёт палки.

– Ты бы ударил пожилого человека.

Джован скалит зубы.

– Дикий Король Брум будет наслаждаться этим.

Ашон подхватывает:

– Что насчёт битья Ландона, брат? Ты упомянул только Олину.

Король пожимает плечами.

– Мальчишке это всё ещё нужно.

Уродливая красота ползёт по шее моего брата.

Я прищуриваю глаза, глядя на Аквина, который поджал губы. Теперь он решил, что эта ситуация забавна? Оландон начинает подниматься.

Я хлопаю в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание.

– Малир, подготовь, пожалуйста, охрану для нас с Джованом. Стражники должны быть лёгкими на подъём. Большая часть армии останется здесь.

– А если нас застанут врасплох? – тихо спрашивает Рон.

Я усмехаюсь.

– Тогда небольшие силы будут меньшей потерей для нашего дела, и мы сможем быстрее сбежать. Оландон и Ашон останутся здесь, для руководства, если случится худшее.

И Оландон, и Ашон решают, что им есть, что сказать по этому поводу.

– Будет так, как сказала Татума, – говорит Джован.

Он поднимает руку в тот момент, когда Ашон открывает рот, чтобы снова возразить.

– Мне нужно, чтобы ты остался здесь и возглавил наш народ, если я паду, Аш.

Это не просьба.

Стиснув челюсти, Ашон опускает голову.

Плавным движением поднимается Аквин.

– Разговаривать с кучкой лепечущих Брум оказалось не так сложно, как я боялся, – проходя мимо, он похлопывает меня по щеке. – Должно быть, это твоё влияние, Лина.

ГЛАВА 14

– Расскажи мне обо всём, – говорит Аквин.

Старик сбивает лозу с дороги своей новой тростью. Стук эхом разносится по кустам, а Джован оглядывается через плечо. Его голубые глаза мерцают, когда встречаются с моим взглядом, а затем он отворачивается.

– Можешь начать с этого, – ворчит Аквин.

Я улыбаюсь. Начать с объяснения наших отношений с Джованом, всё равно, что строить замок с вершины. Это не имеет смысла.

– Нет. Я начну с самого начала.

Пока мы пригибаемся и пробираемся через развесистый Кауровый лес, отделяющий Первую Ротацию от Шестой, я говорю. Я говорю и говорю. О Кедрике, о делегатах, о ямах.

Аквин надувает грудь.

– Конечно, ты победила.

Я смотрю на него краем глаза, скрывая ухмылку.

Проходят часы, пока я перечисляю всё, что произошло со мной или из-за меня за последние три ротации. Я и не подозревала, как много мне придётся рассказать своему тренеру.

– Я видела лицо убийцы, так что просто необходимо убить его, как только закончится эта война. И я всё ещё не знаю, кто мой отец, но я сократила варианты до четырёх человек.

Ноги Аквина запинаются, и я провожу рукой по его плечам, чтобы поддержать его и заглянуть ему в лицо.

– Ты знаешь, кто мой отец.

Я стремлюсь к спокойствию, но в мои слова закрадывается обвинение.

Он переводит взгляд на моё лицо и задерживает его. Он открывает рот. Дважды. Я пялюсь на него. Аквин никогда не говорил мне, кто мой отец, хотя знал всё это время? Тихий рокот разговоров Брум стихает. Аквин оглядывается на мужчин, окружающих нас, которые теперь с интересом наблюдают за нами.

Он прочищает горло.

– Знаю.

– Кто…

Он поднимает руку.

– И я не скажу тебе, кто он. Только то, что он прибыл в Осолис с твоей армией. Он лично обратился ко мне и сказал, что хочет рассказать тебе всё сам.

Неужели. Кем бы он ни был, он без колебаний отозвал Аквина в сторону – прошло всего несколько часов после встречи в палатке.

– Ну, у него было пол перемены, чтобы сделать это, – огрызаюсь я.

Глаза моего тренера превращаются в щёлки.

– Возможно, его решение рассказать об этом затрагивает не только тебя.

– Бедолага, – бормочу я.

Путь мы продолжаем в молчании. Я отчасти ошеломлена тем, что Аквин не говорит мне, кто мой отец. Но я узнала кое-что полезное: мой отец здесь. Я буду наблюдать за своим старым тренером, чтобы понять, с кем он общается. Очевидно, это кто-то, кого он уважает, иначе он даже не стал бы рассматривать просьбу этого человека. К сожалению, я знаю, что, если Аквин решит, что не будет говорить на какую-то тему, ничто его не переубедит. Я не собираюсь за зря сотрясать воздух.

Аквин ведёт нас дальше, направляя неизвестно куда.

Я рассеянно сворачиваю квадрат ткани в карман. Вуаль. Я должна надеть эту проклятую вещь для следующего шага. У меня сводит живот, когда я думаю о том, что этот шаг включает в себя. Как важно, чтобы это сработало. Как это важно для меня. Я собираюсь показать целой деревне людей свой самый большой страх. Лучше бы я предстала перед ними голой.

– Им просто нужно отреагировать, верно? – Лёд чешет подбородок. – Они позлятся и побушуют, победа. Они любят тебя – победа. В любом случае, если они отреагируют, это будет победа. Худшее, что может случиться – они ничего не сделают.

Мы с Осколком обмениваемся забавляющимися взглядами. Сегодня Лёд поражает всех.

Вьюга фыркает.

– Мороз хочет, чтобы она им понравилась, идиот. Если они этого не сделают, будет на много больше возни.

– Не называй меня идиотом!

Пока эти двое мужчин препираются позади нас, Осколок вздыхает:

– Ты в порядке?

Я сглатываю желчь.

– Ага.

Он обхватывает руками мои плечи, пока мы идём. Я вижу верхушку соломенного домика над следующим холмом. Должно быть, туда нас ведёт Аквин.

– Они полюбят тебя, – шепчет он. – А если нет, поимей их.

Я мрачнею.

– Что? Их всех?

Осколок останавливается и смотрит на меня.

– Ты только что?..

Я громко хихикаю, не в силах сдержаться.

– Ага, – говорит Осколок.

Его глаза распахнуты от удивления. Он поворачивается к остальным из бараков, включая Греха.

– Олина только что отпустила грязную шуточку, – гордо восклицает он.

Вьюга и Лёд прерывают свой спор. Наступает короткий миг молчания, прежде чем сказанное доходит до их сознания.

Мужчины разражаются криками. Меня отбрасывает в сторону дерева Каур, когда Лавина в качестве поздравления хлопает меня по спине. Лёд дёргает меня назад и качает мою руку вверх-вниз в рукопожатии. Вьюга стирает с глаз настоящую слезу гордости.

– Ладно уже, – закатываю я глаза. – Успокойтесь, или этого больше не повториться.

Это заставляет их замолчать. Ко мне подкрадывается Грех.

– Итак…

– Нет, Грех.

Я поворачиваюсь к Осколку.

– Думала, что сказала тебе, не брать его.

Он пожимает плечами.

– Извини.

Я бегу трусцой, чтобы присоединиться к Джовану и Аквину, не обращая внимания на возмущенные комментарии Греха позади меня.

– Что это было? – спрашивает Джован.

Я избегаю его взгляда. Отношения между нами меняются, и под поверхностью кипит сильный гнев, поскольку я считала, что то, что было между нами, сильнее этого. Честно говоря, я злюсь, что он так странно ко мне относится. В чём дело? Теперь, когда он видит меня в Осолисе, он больше не может игнорировать то, кто я? Я сделала что-то, что его раздражает? Или это просто потому, что мы не обсудили… ну, всё?

– Осколок нашёл блестящий камень, – бормочу я.

Он оглядывается на всё ещё смеющуюся группу.

– Серьёзно?

Я игнорирую его и осматриваю соломенный дом перед нами. Большинство деревень Солати застроено подобными домами. Дома сделаны из соломы, собранной во Второй Ротации. Каждый раз, после полного оборота, дома сгорают во время пожаров Четвертой, поэтому жителям приходится отстраивать свои жилища снова и снова. Чем ты богаче, тем более постоянным является твоё жилье. У некоторых жителей деревень – торговцев – дома с несколькими стенами из Каура. Сатумы, которые являются эквивалентом министров в Гласиуме, владеют домами, полностью сделанными из огнестойкого дерева Каур, что свидетельствует об их богатстве.

Можно с уверенностью сказать, что у меня будет очень долгая дискуссия с Сатумами, когда я приду к власти. Хотя, по правде говоря, они могли сделать так много против кого-то вроде моей матери.

– Лина, надевай свою вуаль.

Я киваю своему тренеру и достаю из кармана материал, подаренный Уиллоу ещё в Гласиуме. Я стискиваю зубы и накидываю его на голову, застёгивая сверху ободок. Ненавижу вуаль. После того, как всё закончится, я собираюсь сжечь эту дурацкую штуку.

Аквин толкает соломенную дверь своей новой палкой. Уверена, что с такой шумной казармой на заднем плане, обитатели знают о нашем приближении. Я слышу, как дверь отворяется, и на мгновение оказываюсь в полной темноте. Прошло много времени с тех пор, как я носила вуаль. К этому нужно привыкнуть.

– Татума Олина, рад встрече. Мастер Аквин, – произносит голос.

Я хмурюсь от неуверенности голоса, но наклоняю голову. Рядом со мной напрягся Джован, и мне интересно, почему.

– Они позади деревни. Прошу, следуйте за мной.

Я хватаюсь за потную руку Джована, и он заставляет меня двигаться, быстро моргаю, чтобы прояснить зрение. Джован медленно ведёт меня за Аквином и деревенским жителем. К тому времени, как мы обходим дом, мои глаза адаптируются, а проводник исчезает.

До моих ушей доносится фырканье, я поворачиваюсь и вижу пять дромед в конюшне. Оставив Джована, я быстрыми шагами приближаюсь к ним.

Прекрасные создания перебирают копытами и встряхивают гривами при моём приближении.

– Ты великолепна, – бормочу я одной из них.

Прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз каталась на дромеде. Раньше это было одним из моих любимых занятий. Интересно, как это будет ощущаться после езды в санях?

– Что это за хрень? – выкрикивает Лёд.

– Скажите этому глупому мальчишке вести себя тихо, – говорит Аквин.

– Подойди и скажи мне сам, старик.

Аквин ковыляет к нему, и я морщусь. Он играет на своём возрасте так же, как я играю на том, что я маленькая. Осколок и Вьюга понимают это и сразу же отдаляются от Льда. Лёд стоит с наглой ухмылкой, и моё сердце болит за него. Аквин собирается причинить боль.

Мой тренер ничего не говорит. Он приподнимается на одной ноге и ударяет мужчину из казармы в челюсть. Лёд падает на землю. Я качаю головой. Рано или поздно это должно было случиться.

– Ты хочешь сказать, чтобы мы занялись этими существами? – спрашивает Грех.

Он вытирает пот, капающий с его лба. Даже обливаясь потом, этот Брума без рубашки – самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

– Нет, – Король перемещается, становясь между мной и Грехом. – Продолжай идти.

Тут только пять зверей. Грех поднимает руки и соблазнительно подмигивает мне, прежде чем уходит. Когда Джован бросает на меня взгляд, у меня на затылке поднимаются волосы.

Ухватившись за гриву дромеды, я взбираюсь на спину тёмного существа. Мои мантии собираются вокруг коленей, и я натягиваю их как можно ближе к моим новым сандалиям. Подо мной двигаются мощные мышцы плеч животного, и меня охватывает восторг.

Сидя на дромеде, я смещаюсь, когда она переваливается с боку на бок.

Джован кладёт руку на моё бедро. Непринужденное движение, но его ладонь словно прожигает дыру в моих мантиях. Сегодня на мне одеяния голубого цвета. Аквин решил, что так будет лучше, ведь синий всегда был цветом мира. Возможно, он надеется, что ассоциация с цветом моих глаз поможет делу.

– Я что, должен взобраться на одну из этих тварей?

Я пожимаю плечами. Я не знаю плана Аквина.

– Ты боишься, могучий Король Брум, – мой тон дразнящий и лёгкий.

– Быть затоптанным до смерти? Да, – тон Джована резкий, и я знаю почему.

Его отец погиб в инциденте с собачьей упряжкой.

Я сжимаю его руку, слыша, как Аквин затаил дыхание от честности ответа Короля.

– Ты можешь поехать со мной, – говорю я.

– Нет, – говорит Аквин. – Нужно, чтобы в тебе видели независимость. Король Джован, двое его людей и я поедем за тобой, сопровождаемые остальными.

– Король Джован, – произношу я. – Забирайся позади меня. Ты можешь почувствовать движение, прежде чем поедешь в одиночку.

Возможно, Аквин и организовал всё это, но я – Татума.

Без лишних слов Джован оказывается позади меня. Даже это он делает с грациозностью воина. Тёплые бёдра Джована упираются в мои, а его хватка на моей талии становится крепче. Я щёлкаю языком, и дромеда делает шаг вперёд.

Я огибаю соломенный домик, пока Аквин с оставшейся дромедой даёт инструкции Осколку и Роско. Потерявшего сознание Льда перекидывают через дромеду перед сидением Осколка. На заднем плане хихикает Лавина.

– Я мог бы привыкнуть к этому.

Я поёживаюсь, когда дыхание Джована щекочет мою шею. Интересно ехать с кем-то ещё, а быть может просто потому, что это Джован. Я чувствую, как он движется позади меня. Его пальцы спустились ниже по моему животу.

Он носом проводит по моей шее.

– Думаю, я должен ехать позади тебя ведь день. Ради безопасности.

Я поднимаю брови под вуалью.

– Не думала, что ты захочешь этого, – говорю я, думая о том, как мы избегали друг друга.

Он крепко держит меня.

– Я всегда буду хотеть это.

Я замолкаю, а он вздыхает.

– Нам нужно поговорить, – произносит он.

Его тон заставляет меня улыбнуться.

– Мы хороши в разговорах, – отвечаю я.

Джован усмехается.

– Это значительное преувеличение.

Аквин подзывает нас назад.

– Ты сильно привязана к этому старикашке? – спрашивает Джован.

– Да, – я сжимаю губы в тонкую линию.

Я придерживаю дромеду, а Джован спешивается, мягко приземляясь на ноги.

– Очень жаль, – отвечает он.

Я смотрю, как Король забирается на свою дромеду. Брумы выглядят слишком мускулистыми для верховой езды, а Джован больше всех, но дромеда, кажется, не замечает лишнего веса.

Мы снова начинаем движение. Сорок пять солдат следуют за нами. Жаль, что я еду верхом. По крайней мере, когда я шла пешком, я могла отвлечься, разговаривая с окружающими. Здесь, наверху, разговор не клеится.

Аквин находится справа от меня.

– Когда мы въедем в деревню, было бы лучше…

– Обеспечить безопасность продовольственных складов, – в каждой деревне был свой, но он охранялся. – И, затем обратиться к народу.

Джован едет по другую сторону от меня.

– Она знает, что делает, старик.

Следует пауза.

– Я вижу.

Аквин услышал мой рассказ о жизни на Гласиуме, но у него не было времени увидеть, как я изменилась. Надеюсь, у нас будет много времени, чтобы снова узнать друг друга.

– Возможно, женщина, которая вернулась в этот мир, уже не та девушка, что его покинула, – говорит Джован.

– Как, по-твоему, нам лучше всего обуздать силы, защищающие продовольственные склады? – спрашиваю я Аквина.

Я не хочу, чтобы он думал, что я не нуждаюсь в нём. И я хочу, чтобы Джован и Аквин поладили. Хотя я не могу представить, чтобы Аквину когда-нибудь понравился мужчина, которым я интересуюсь… Я помню, как он смотрел на Кедрика.

Ему требуется несколько мгновений прежде, чем ответить:

– Жители деревни знают, что ты приедешь.

– Правда?

Трость Аквина ударяет меня по бедру в ответ на вопрос. Я не делаю никакого движения, чтобы показать, что это меня задевает. В основном потому, что я чувствую, как по другую сторону от меня закипает Джован.

– Риан сказал вам, что есть несогласные, – говорит Аквин.

– Ну, да, – признаю я. – Но у меня особо не было времени, чтобы поговорить с ним, ведь меня проткнули мечом и всё такое.

– Не оправдание.

Я закатываю глаза. Конечно, нет.

– Ситуация, – спрашиваю я.

– Татум Аванна ликвидировала первое восстание. С тех пор она держит их в ослабленном состоянии, чтобы у них не было сил восстать против неё. В каждой деревне есть те, кто поддерживает контакт со мной и некоторыми другими.

– Сатум Джерин, – спрашиваю я.

– Верно.

– И…

– Матрона тоже входила в их число. Её поймали, когда она передавала сообщение от моего имени.

От мысли об её разлагающемся трупе я закрываю глаза.

– Итак, деревенские жители ожидают меня.

– Они ждут тебя. Однако я не был уверен в участии Брум. Тебе нужно будет сдержать возможную панику. Тебе нужно не только убедить свой народ в том, что ты достойна их выбора, но и убедить его не осуждать народ, который всегда считался его врагом.

– Вени, – ругаюсь я.

Трость снова ударяет меня по бедру.

Джован спешивается и подходит к Акину. Раздаётся треск, за которым следует грохот того, что, как я предполагаю, означает, что на лесную подстилку падают обломки новой трости Аквина.

Аквин не произносит ни слова. Как и Джован, снова забирающийся на дромеду слева от меня.

Я перевожу взгляд с одного на другого, но, похоже, никто из них не хочет говорить.

– Итак, – поколебавшись, начинаю я, – у нас уже есть внимание деревенских жителей. Спасибо, Аквин, я не подозревала, какую работу ты проделал в моё отсутствие.

– Я делал это с тех пор, как ты родилась, – просто отвечает он.

Я поворачиваю к нему голову.

– Татум уже давно теряет рассудок. Я знал, что этот день придёт, – поясняет он.

Джован подключается к разговору. Его голос звучит сдавленно, но в остальном он не показывает никаких признаков относительно того, что только что произошло.

– Жители деревни должны видеть, как ты, я и мои люди побеждаем силы Татум.

– И затем твои люди раздадут еду, – добавляю я.

– Обратись к ним, когда у всех будет еда.

– Будет менее устрашающе, если твои люди будут рассредоточены в толпе, а не стоять кучкой. Мы представим их постепенно.

Джован потирает свой лоб.

– Ты права. Осколок?

– Понял, – отвечает Осколок.

Они с Роско, молча, шли позади нас.

– И убедись, что каждый из них знает, что если каким-то образом навредит деревенским жителям, то встретиться с остриём моего меча.

– Да, мой Король.

– Роско? – спрашиваю я. – Ты знаешь мой мир. Как ты думаешь, как деревенские жители отреагируют на присутствие уроженцев Гласиума?

Он прочищает горло.

– Я считаю, что деревенские жители будут бояться нас вне зависимости от того, что ты скажешь, Татума Олина.

Моё сердце замирает. Я не хочу свергать свою мать ради этого. Я хочу мира между нашими народами.

– Но, – говорит он, – ты должна заставить их увидеть, что ты и союз с Гласиумом, лучший для них вариант. Они знают, каково это жить с Татум. Они знают, каково это иметь Гласиум в качестве врага. Ты должна предложить им лучший вариант, а затем выполнить свои обещания. Твоей целью должно быть доверие. Со временем доверие приведёт к любви.

Я поворачиваюсь на дромеде, чтобы обернуться, и вижу только очертания Роско.

– Спасибо. Это здравый совет.

Это не остановило мой желудок от урчания, но поставило невозможную задачу в возможные рамки.

Я улавливаю шум от людей впереди нас.

Моя тошнота поднимается на новый уровень.

– Подождите! – я задыхаюсь. – Стойте!

Я соскальзываю с бока дромеды и мчусь к опушке леса, слыша, как меня окликает Джован. Надеясь, что скрылась из виду, я, приподняв вуаль, планомерно опорожняю содержимое своего желудка на землю. Каждый раз, когда я думаю о том, что собираюсь сделать, на меня нападает очередной приступ рвоты.

Я издаю стон и упираюсь головой в чёрный ствол.

Тёплая рука потирает мою спину.

– Лина, твои люди примут тебя. Всё будет хорошо.

Я выплёвываю желчь, заполнившую рот. Какая-то часть меня задается вопросом, стоит ли мне воздержаться от этого в присутствии Джована, но я думаю, что он видел, меня избитую до полусмерти, так что это его не смутит.

– А если нет?

– Тогда я убью их.

Я коротко смеюсь.

– У тебя всегда один ответ.

– Он всегда будет таким, когда это касается тебя. Чувствуешь себя лучше?

Мой желудок успокоился. Я вздыхаю.

– Это будет казаться ужасным, пока не закончится.

Справа от меня появляется большая ладонь. Я хватаюсь за неё, а другой рукой опускаю вуаль. Джован хватается за материал.

– Я хочу поцеловать тебя.

Я отстраняюсь и убираю его пальцы с моей вуали.

– Меня только что тошнило. Мы не будем целоваться.

У меня есть границы.

– Думаешь, меня это волнует?

– Думаю, меня волнует, – возражаю я.

Он стонет.

– Отлично. Тогда давай уже покончим с этой чертовщиной.

Я возвращаюсь к нашим скакунам вслед за Королём, тихонько вторя ему.

– Давай покончим с этой чертовщиной.

ГЛАВА 15

– Их четверо, – шепчет Лёд.

– По два стражника с обеих сторон деревни, – говорит Вьюга.

– Всего двадцать, – бормочу я.

Остальные стражники расставлены вокруг продовольственных складов. Нас пятьдесят. Это не должно стать проблемой. Мастерство нашего небольшого отряда на высоком уровне. Но не это заставляет меня тянуть время. Мои руки и рана на груди зажили, но…

Грех ударяет меня по спине.

– Хорошая драка поможет сбросить нервозность. О чём ты волнуешься? Деревенские мужчины поддержат тебя только потому, что ты сексуальна.

Лавин разражается сдавленным смехом.

– Возможно, ты пропустил фундаментальные различия между Брумами и Солати, – возражаю я.

Лёд усмехается.

– Не знаю, что такое фундаментальные, но мужчины Солати не выбирают сексуальных. Чем уродливее женщина, тем больше вероятность, что они её захотят! Вот почему никто не хотел Мороз.

Настала моя очередь подавлять смешок.

– Где, чёрт возьми, ты это услышал?

Проклятые слухи Брум.

– Мне Санджей сказал, – с негодованием отвечает он.

Борьба в листве позади нас заставляет меня напрячься. Я беспокоюсь о том, как буду сражаться. Я уже отвыкла от ограничений вуали.

– Король Джован просил передать, что он на месте, – говорит дозорный.

Я киваю мужчине, и он исчезает между деревьев.

Деревня окружена холмами. Как и во всех деревнях Осолиса, через центр проходит тропинка. Соломенные домики расположены на большем расстоянии друг от друга, чем убежища Гласиума. Это механизм защиты от пожаров; специально разработанный проект, дающий небольшой шанс сдержать точечный пожар, который может начаться. С другой стороны холма доносится ритмичный стук молотка. Ребёнок зовёт свою мать. Звуки моего народа. Но есть разница. Я чувствую её.

В моей памяти деревни были недостижимым счастливым местом моих мечтаний. Здесь же нет смеха. Нет играющих детей. Нет суетливых матерей.

Я чувствую отчаяние, словно оно неприятный запах. Страдания ощутимо витают в воздухе, душат меня и сжимают моё горло в тугой хватке.

К этому времени дозорный уже должен был добраться до остальных.

– Пора.

Мужчины из казарм в предвкушении напрягаются вокруг меня. Волнение, которое может принести только предвкушение боя. Я собираюсь защитить то, что принадлежит мне. Наконец-то я покажу своим людям то, что всегда хотела им показать.

Что я сделаю для них всё, что угодно.

Мы движемся вниз по склону. Я иду впереди.

Склады представляют собой тесные сараи из чёрного Каура, спроектированные так, чтобы выдержать пожары Четвёртой Ротации. Внутри помещение уходит под землю. Но не для понижения температуры, как на Гласиуме; этому препятствуют подземные источники. Оно построено таким образом, чтобы свести к минимуму количество деревьев Каура, необходимых для строительства. Если мы вырубаем слишком много деревьев, это нарушает хрупкий баланс дыма. Деревья Каура сохраняют воздух достаточно чистым, чтобы им можно было дышать.

Приближаясь, я выбрасываю всё из головы. Свет огня от Четвёртой Ротации, в двух ротациях справа от нас, сейчас самый яркий.

Проглядываются очертания хранилища. По словам Риана и Оландона на страже будут стоять четыре человека с каждой из сторон.

Я прекращаю попытки разглядеть стражников и обращаю своё внимание на то, что могу услышать.

Раздаётся возглас Джована.

– В атаку! – кричу я.

Мы бежим. Мужчины вокруг выкрикивают боевые кличи. Впереди раздаётся звон металла, покидающего ножны, и я выхватываю свои парные мечи. Я избавляюсь от мыслей о том, что собираюсь причинить вред народу Солати. Меч встречается с мечом, и две силы сталкиваются в грохочущем беспорядке. Я кручусь под свист клинка. До меня доносятся крики с другой стороны. Там будут Аквин и Джован. Аквин – представитель Солати на другой стороне.

Я ударяю по икрам солдата рукоятью одного из мечей.

– Только обезоружить! – кричу я.

Солис знает, я понимаю, каково находиться в разгаре битвы. Ты забываешь себя – и не всегда есть возможность просто разоружить.

– Я ваша Татума, – кричу я. – Опустите оружие, если хотите жить.

Это, правда, жестоко. Я поставила их в безвыходное положение. Они могут сражаться со мной и, вероятно, погибнуть. Или они могут сложить оружие и умереть от рук Татум. Что, судя по её репутации, было бы гораздо худшей участью.

Я понимаю ответ, получив удар в челюсть.

Пока я перекатываюсь в сторону, проклиная вуаль на моём пульсирующем лице, кто-то расправляется с нападавшим. Тяжёлые шаги. Я вскакиваю на ноги и вступаю в бой с другим стражником – женщиной, судя по её изящным изгибам. Я бью её ногой в голову, но из меня вышибает воздух, когда она впечатывает кулак в мой бок. Мой шрам расходится в знак протеста. Отвлёкшись, я чувствую, что мой апперкот не достиг цели. Между нами возникает Осколок, и, потирая грудь, я даю ему пространство для борьбы с женщиной.

Слева от меня эхом раздаются крики.

Двое Солати, охранявшие вход в деревню, бросаются на нас. Лавина хватает обоих и разбивает им головы, столкнув вместе.

Члены казарм горят желанием подраться; отряд Татум едва ли тронет их хоть пальцем. Даже пятнадцать других дозорных, которые были со мной, бросаются на стражников. Утомительная поездка через Оскалу усилила их желание действовать.

Понимая, что сейчас есть более эффективные бойцы, чем я, я осматриваю территорию, пока остальные выводят из строя стражников. С другой стороны всё ещё раздаётся грохот.

– Докладывайте, – хриплю я, когда бой утихает.

Тяжело дыша, отчитывается Вьюга:

– Двое наших ранены. Один из противников мёртв. Обезврежено десять солдат Солати.

На этом наша половина работы выполнена.

– Сдерживайте живых солдат, – распоряжаюсь я.

Я подхожу к складу как раз в тот момент, когда из-за угла выбегает Джован. Увидев меня, он замедляется.

– Ты в порядке?

Он обходит меня.

В свою очередь я провожу оценку его состояния. Он не хромает и не шатается. Его голос твёрдый. Он невредим.

– Да, рана в груди доставила мне немного хлопот. И драться с вуалью намного сложнее, чем раньше, – я хмурюсь. – Но мои руки справились нормально. Мне просто нужно восстановить выносливость.

Он отрывисто кивает. Я хочу дотронуться до него, но кто угодно может увидеть. Нам ещё не хватало, чтобы мои люди догадались, что здесь задействованы Король Гласиума и их Татума. Джован знает об этом и, в кои-то веки, держит дистанцию.

Мне интересно, выдержит ли то, что мы разделяем, эту секретность, или наши отношения ослабнут и умрут. Я всегда знала о риске. Что, отдав ему своё сердце, я могу получить лишь боль и горькие страдания. Но я не могу заставить себя сожалеть об этом.

– Нам нужен ключ, – говорит Король, ощупывая рукой сарай.

Звяканье и прихрамывающие шаги. Я протягиваю руку Аквину, и он кладёт ключ на мою ладонь.

– Пусть все отойдут от дверей. Если кто-нибудь из деревни наблюдает, я хочу, чтобы они видели, – бормочу я тренеру.

***

Мы раскладываем еду на столах в центре деревни. Иссушенная площадь лишена всякой жизни, кроме ручейка из дозорных Брум, несущих еду из глубокого сарая.

Мой народ наблюдает. Принимает решение. Я жду на улице у столов с едой, пока не понимаю, что они не выйдут, пока здесь Брумы. Тогда я иду в склады и вновь любуюсь копчёным мясом, консервированными фруктами и бочонками с овощами. Здесь достаточно продуктов, чтобы месяцами кормить всю армию Джована.

– Какой в этом смысл? – спрашивает Осколок.

Я смотрю на стоящие вокруг меня бочки с картофелем.

– Это тщательное спланированное безумие. Нет ни смысла, ни логики.

Когда я выхожу из строения, на трёх столах, ломящихся от припасов, уже расставлены блюда. Дозорные крутятся вокруг столов, выпучив глаза от представшего им зрелища. В основном это овощи и фрукты – мы не большие мясоеды, хотя я приказала принести мясо. Мясо помогло Оландону восстановить силы после Оскалы. Я уверенна, что оно будет полезно моему народу. И всё же, несмотря на зелень на столе, мужчины таращатся. Они уже несколько недель сидят на армейском пайке. И Джован отдал строгий приказ, чтобы никто из Брум не прикасался к еде.