Текст книги "Как растопить сердце ледового мага (СИ)"
Автор книги: Катрина Страж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)
Глава 47. Ужин в «Белой лошади»
Мы сидели в харчевне «Белой лошади», за столом, уже ставшим мне родным после первого посещения гостиницы, и ужинали.
На дворе бушевало нешуточное ненастье. Ветер гулко хлопал неплотно прикрытыми оконными ставнями, казалось, что он сорвёт их с петель. Мрачные, черные тучи неслись по небу, как Неистовый гон – неупокоенные, призрачные воины из древних сказаний. Ливень нещадно поливал землю. Раскаты грома проносились волнами по небесной тверди. Молнии расчерчивали небо, ослепляли улицу огненными вспышками и врывались светом в окна, создавая разительный контраст с атмосферой, царящей в «Белой лошади».
В отличие от улицы, здесь было тепло, сухо и уютно. Весело трещали дрова в огромном камине. Неяркий свет был приятен глазу, а одинокий музыкант тихо наигрывал на лютне какую-то ненавязчивую мелодию. Из кухни доносились умопомрачительные запахи, доводящие до обонятельного бреда счастливых, а главное, успевших укрыться от непогоды постояльцев гостиницы.
В данную минуту кроме нашего столика, посетители «Белой лошади» оккупировали еще пять столов. Немногочисленные жители гостиницы тихо переговаривались за ужином.
– Брат, значит? Решили назначить меня своим родственником? – с ухмылкой спросил Ренан, отрезая ножом кусочек сочного ароматного мяса.
– Но не могла же я назвать вас своим мужем или начальником. Пострадала бы репутация сьерры Монс.
Я основательно выплакалась в имении, и теперь была спокойна, даже немного шутила.
– Предполагаю, что сьерра Анна Монс могла бы даже обрадоваться подобному прикрытию. Кто может понять этих неадекватных любительниц душещипательных историй? Но чем же наша писательница второсортных романов так изрядно вам насолила, если вы решили воспользоваться её именем? – усмехнулся Ренан.
– Просто помню вашу науку, что на задании необходимо соблюдать инкогнито, – почему-то сейчас я была собой довольна. Почему? Потому что понимала, Профессор Айс также удовлетворён моей предусмотрительностью.
– Отрадно слышать, что работа в особом управлении пришлась весьма кстати и пополнила ваш шпионский арсенал, – Ренан тоже усмехнулся. И я убедилась в своей правоте на счет реакции ледового мага. Он одобряет мои действия.
– А вы откуда знаете сьерру Монс? Читали её произведения? – мне захотелось немного подразнить Профессора Айса. Возможно, это была нервная реакция на события уходящего дня.
– Не поверите, но эта предприимчивая особа дважды подкараулила меня. Сначала я заметил, что она подстерегает меня возле дома, а затем сьерра Монс пыталась проникнуть в особое управление. Прямо как в лучших традициях рассказов про удалых шпионов. Но я не поддержал её резидентских порывов и отправил восвояси. Однако уверен, что Анна Монс непременно опишет этот эпизод в новом увлекательном чтиве, – под конец этой тирады в голосе Ренана сквозила откровенная ирония.
– Что будет дальше? – спросила я ледового мага после непродолжительного молчания.
– Суд. Не знаю, сможем ли мы предоставить письмо Саймона и Вероники, как улику. Но надеюсь, что император примет его к сведению.
– На суде будет присутствовать повелитель?
– Конечно, это же преступление, связанное с магией. Что вы вообще знаете о судовой системе в империи?
– К моему стыду, я абсолютно неосведомлена о судопроизводстве Нейлианда.
– Здесь нечего стыдиться. Наоборот, значит, вам посчастливилось избежать этого общения. Крайне сомнительное удовольствие, между прочим.
– Не скажу, что знакомство с СБИ намного приятней.
– Что ж, несомненно в этом вы правы. Но вернёмся к судовой системе. Изначально, судебные дела разделяются на две большие группы: магические и немагические. Первую группу курирует лично император, его слово в судебном решении становится последней инстанцией. В этой группе рассматриваются преступления, которые связаны с магией. Вторая группа находится под эгидой магически неодарённого судьи. Он рассматривает обычные преступления. Однако при этом судья второй группы отчитывается перед императором, и повелитель имеет право отменить его решение.
– Значит, на этом судебном процессе будет присутствовать император.
– Несомненно. Тем более, что обвиняемый – работник имперской структуры. Да и ваша история полна загадок. Она всем любопытна – безродовой маг, который вовсе не является таковым. Если бы стала известна и другая ваша тайна, неизвестно, к каким последствиям это бы привело. Именно поэтому меня гложут сомнения. Стоит ли предоставлять письмо Саймона и Вероники де Вентрей в качестве улики?
Я видела, что Профессор Айс откровенно озадачен и не знает, какому варианту отдать предпочтение.
– Столько проблем из-за вашего дара и сильного резерва, – устало пошутил ледовый маг.
– Да уж, если бы моя семья была жива, всё сложилось бы по-другому. Или будь я безродовым магом со слабым резервом, на меня не обратили бы такого пристального внимания.
– Думаете, сильным родовикам легче живётся? – Ренан приподнял бровь, лицо водника выражало эмоции удивления и скепсиса.
– Несомненно! Разве может быть иначе? – я не понимала причину, по которой Профессор Айс так скептически усмехнулся.
– Каролина, вы ведь были в секретной части архива. Неужели вы думаете, что закрытые секции хранят лишь знания эмпатов?
Я вспомнила ряды секций, в которые у меня не было доступа, и отрицательно мотнула головой.
– Верно. Вот только наши секреты состоят лишь из одного-единственного свитка. И все самые страшные тайны связаны с родовой магией. Поэтому секции эти очень большие, учитывая количество магических родов.
Я поняла, что имел в виду Ренан. В секретной части архива хранились самые ужасающие и смертоносные тайны, связанные с аспектами родовой магии. Если представить, сколько у нас магических родов, то становилось понятно, что для секретов стихийников действительно было отведено огромное помещение.
– И какой же секрет храните вы? Или от вашего рода эта тайна также скрыта за семью печатями? – мне стало безумно интересно.
– Нет, конечно. Каждый род знает этот секрет, но не каждый маг может его использовать. Силы личного резерва не позволяют.
– А вы можете?
– Могу, но хвала всей существующей магии, мне ни разу не довелось использовать эту тайну.
– И что же это за смертельная сила?
– Вам известно, что в теле человека содержится большое количество жидкости.
– Да. Мне известен этот факт.
– Я могу заморозить жидкость внутри любого человека. Сосуды этого несчастного просто разорвутся ото льда. Скорость и степень замерзания также находятся в моей власти.
Всё это Профессор Айс произнёс совершенно спокойным тоном, даже обыденным. Подобная интонация внушала еще больший страх. Я сидела, как громом пораженная, и смотрела на ледового мага.
– Этот смертельный приём носит поэтичное название «ледяной поцелуй», – продолжил говорить Ренан.
– А вам известны такие способности других магических родов?
– Нет. Они хранятся в строгом секрете. Всё известно лишь императору. Единственный чужой приём, известный мне, это – «объятие смерти». Догадались, кто им владеет?
– Арманд Ле'Стре, – мне даже страшно было представить, каким секретом владел этот необычный некромант.
– Я никогда не видел, чтобы Арманд использовал секретную магию, но название говорит само за себя.
– Да. Это безумно жутко.
– Вы еще не нашли в архиве информацию о своих леденящих душу способностях? Только представьте, что может сделать эмпат с сильным магическим резервом?!
На миг я даже застыла. По спине прошелся табун мурашек. А ведь я также обладаю смертельными магическими способностями, только пока они мне неизвестны. И вполне может быть, что «ледяной поцелуй» или «объятие смерти» окажется невинной шуткой в сравнении с моими возможностями. Чего стоит одно внушение эмоций! А ведь я понимала, что это далеко не всё.
– Признаться честно, не рассматривала свои возможности в подобном русле, – озадачилась я, – но вы вновь заставили меня задуматься. Интересно, что подразумевали Саймон и Вероника, когда писали, что эмпатическая магия забрала с собой часть сил?
– Мне самому интересен этот фрагмент послания. Но я точно знаю, кто может пролить свет на эту загадку, – Ренан задумчиво смотрел на огонь в камине, что обогревал харчевню. Я видела, что в своих размышлениях маг унёсся далеко-далеко.
– Боюсь, император не удовлетворит нашу тягу к раскрытию истины, – невесело протянула я в ответ.
– Помыслы повелителя известны лишь ему самому. Но ясно одно – если Воржиаль предоставил вам доступ в секретную часть архива, то он желает, чтобы вы изучили всю имеющуюся там информацию. И, возможно, он ждёт, что вы придете к нему получить ответы на свои вопросы.
– Предпочитаю сама докопаться до истины. Но хочу признать, что пока мне это плохо удаётся. Некоторые прочитанные мной свитки содержат полную бессмыслицу и околесицу.
– На вашем месте я не был бы столь категоричен. Порой случается так, что именно подобные несуразные на первый взгляд вещи таят в себе много открытий.
– Я полагаюсь на ваш опыт в подобных делах. Не буду спорить.
Остаток ужина прошел в тишине. Кажется, мы сказали друг другу всё, что хотели.
А на следующее утро я и Профессор Айс покинули гостеприимного хозяина «Белой лошади» и умчались в Лейцбург.
Глава 48. Предсудебная лихорадка
Судебное заседание над Октопусом должно быть открытым. Ибо так повелел Велианор Воржиаль. Повелитель желал, чтобы весть о суде над нерядовым работником имперской силовой структуры разлетелась на весь Нейлианд. Таким нехитрым способом властитель империи показывал, что любой житель империи будет привлечён к ответственности за свои злодеяния.
Каждый день, приближающий суд над Октопусом, звучал для меня набатом.
Семь. Весть действительно разлетелась молниеносно. Каким-то образом меня начали узнавать на улице. Люди подходили, всматривались в моё лицо, сочувствовали мне, поддерживали, молчали, осуждали или обвиняли. Неуместное внимание прохожих к моей персоне было настолько неотступным, что я уже намеревалась попросить Ренана о защите, чтобы он оградил меня от вынужденного общения. Признаться честно, мне не хотелось тревожить ледового мага. Я понимала, что он итак занят делами. Потому, всегда носила с собой парочку артефактов и кинжал, подаренный Профессором Айсом. Благо, случилось так, что просить не пришлось. Помощь пришла, откуда не ждали. И моим спасителем оказался Артур де-Рентье. Воздушник практически всюду сопровождал меня в эти несколько дней до суда.
Шесть. Навязчивое внимание толпы оказало своё пагубное влияние. Кажется, у меня развилась паранойя. Я страшилась появиться в здании суда, предстать перед очами большого количества людей, большинство из которых придёт лишь для того, чтобы утолить своё любопытство. Я была уверена наверняка, они не знали никого из моей семьи. По большому счету, им было плевать на род де Вентрей. Но суд над одним из начальников СБИ – случай небывалый. Как можно его пропустить? Я даже знала, что многие модницы специально заказали себе новую одежду по такому случаю. Не являться же им на судилище в старых платьях!
Пять. Я отсчитывала дни, испытывая смешанные чувства. Страх, желание справедливости, возмездия, да что там, кары жуткой и неотвратимой. Злорадство, мрачное торжество, злость, а возможно и ненависть. Почти все мои эмоции были мрачными и тяжелыми. Я чувствовала, что погружаюсь в них, имея все шансы задохнуться и утонуть. Но тогда я стану такой же, как человек, что вскоре предстанет перед судом. И чем я лучше него? Мне просто необходим луч света.
Четыре. Сегодня приходили Майя и Арманд. Некромант отогнал от моего дома самых любопытных, Некоторым после общения с родственником императора потребовался лекарь. Никогда бы не подумала, что буду настолько признательна некроманту. Последние дни меня мучит головная боль, а я не могу понять её природу. Майя говорит, что это от перенапряжения. Подруга советует отдохнуть, поспать, как минимум. А я не могу, ибо каждую ночь мне снится один и тот же сон, только к нему постоянно добавляются жуткие подробности. И этой ночью мне тоже не уснуть.
Три. Навязчивый сон стал кошмаром. Я борюсь, не желая видеть это сновидение, но усталость каждый раз побеждает. И когда я забываюсь тревожным сном, снова является моё жуткое видение. Я не могу смотреть на себя в зеркало. От недосыпа появились темные круги и мешки под глазами. Головная боль не проходит. Я тону в этом болоте. Мне начинает казаться, что суд и приговор ожидают меня, а не Октопуса. Где ты, мой лучик? Без тебя я сойду с ума.
Два. Этот сон всегда начинается одинаково. Темнота и капли воды, падающие на каменный пол. В этот момент я будто прихожу в сознание. Оглядываюсь по сторонам, но ничего не вижу. На руках какая-то тяжесть. Ах да, я ведь в кандалах. К этому я уже привыкла. Как и ко вкусу крови на губах. Видимо, этот удар и послужил причиной потери сознания. Всё это привычно. Потом я слышу чьи-то шаги. Дверь темницы открывается, на время ослепляя меня. Я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, вижу силуэт, который освещается в проёме двери. Мой личный кошмар на свободе, и он стал моим тюремщиком. Когда я увидела его в первый раз, испытала шок. Но теперь появление Октопуса стало привычным, как оковы на руках и разбитая губа. Наверняка, это он меня ударил. Октопус стоит прямо, не сводя с меня взгляда, горящего злобой и безумием.
– Ты в моей власти, – шепчет СБИст и заходится хриплым, каркающим и диким смехом.
Но и это я уже видела. И теперь не пытаюсь сжаться в комок, как раньше, а только вздрагиваю и смотрю на земляного мага. Октопус подходит ближе. Его высокие ботинки находятся на уровне моего лица.
– Ты сделаешь то, что необходимо, – этот голос не принадлежит Октопусу. Я смутно понимаю, что уже слышала его, но не могу ни понять, ни увидеть источник звука. Вглядываюсь во тьму, за Октопусом возникает еще один силуэт.
– Никогда, – отвечаю я этой жуткой паре надзирателей.
Тот, второй, тихо смеётся и обращается ко мне.
– О нет, дорогая, у нас в руках имеется козырь. Ты просто не захочешь нам отказать.
В этот страшный момент я слышу стон, полный боли, и узнаю голос Ренана. В прошлый раз я проснулась на этом моменте, но теперь, судя по всему, и не думаю пробуждаться. Октопус подходит к ледовому магу, ноги, руки и торс которого скованы цепями. Глаза СБИста маниакально горят. Он достаёт кинжал из голенища сапога и проводит им по голой груди ледового мага, рассекая кожу. Оголённый торс Профессора Айса окрашивается в красный цвет. Октопус делает еще один разрез. Я захлебываюсь собственным криком.
– Тише, тише. Это просто ночной кошмар. Успокойся, моя «малышка с фонтана». Я рядом, – этот голос я узнаю из тысяч других, как и кольцо рук, обнимающих меня.
– Ренан, ты жив! – моей радости нет предела.
– Конечно, жив. Что со мной станется, – Профессор Айс нежно улыбается.
– Как ты здесь оказался? – я хватаюсь за ледового мага, как утопающий за круг, всё еще не верю, что пробудилась от этого кошмара.
Я дрожу от страха. Ночная рубашка намокла от пота, но я не обращаю на это внимания, как и обнимающий меня ледовый маг. И плевать, что сижу перед ним практически обнаженная – ночная рубашка задралась, полностью оголяя ноги, ворот сполз на одно плечо, оголяя его. Только сейчас осознаю, что Ренан раздет по пояс, а я прижимаюсь к его торсу, слышу, как гулко стучит сердце ледового мага.
– Ты не поверишь, почувствовал и услышал твой крик во сне. Давно тебе снятся кошмары? – Профессор Айс крепко держал меня в объятиях и слегка укачивал.
– Почти неделю, – я чувствовала тепло водника, оно согревало меня и успокаивало.
– Мне следовало прийти раньше, но я не мог. Прости, – в голосе мага слышится горечь.
– Ты снова спас меня, – пробормотала я, чувствуя, что расслабляюсь и засыпаю в кольце надёжных рук.
– Это вошло у меня в привычку, – хмыкнул Ренан, – спи, всё будет хорошо.
И я уснула. Впервые за это время крепко уснула, потому что меня оберегал мой ледовый маг, мой лучик света.
Один. Тишина. Я уже забыла, как звучит безмолвие. Складывалось ощущение, что время застыло. Всё замерло. Но как же было хорошо. Этот день бальзамом пролился на мою душу. Я упивалась беззвучием, наслаждалась им. А еще мне светил мой лучик. Когда я проснулась, Ренан лежал рядом. Я вглядывалась в его красивый и строгий профиль, наблюдала за мерно вздымавшейся грудью и размеренным дыханием. Ледовый маг спал, а я любовалась этим сильным мужчиной, ставшим моей стеной, первой и единственной любовью. Я хотела, чтобы этот день длился вечно.
Но идиллия должна была закончиться рано или поздно. Профессор Айс открыл глаза. Как ни в чем не бывало, он встал с постели, будто провёл ночь у себя в кровати, и направился вниз на кухню. А вот мне стало неловко. Я быстро переоделась и спустилась за ним.
– Сейчас я не против выпить фирменного чая вашей подруги. А затем мы отправимся в мой особняк. В суд отправимся оттуда же, – голос Ренана был несколько хриплым после сна, но твёрдым. Мой маг снова всё решил по-своему. А я что? А я ничего. Принялась выполнять женские обязанности. Разложила по чашкам заварку с травами и залила её кипяченой водой. Достала булочки из артефактной печи, сохраняющей тепло, и выложила их в плетеную корзинку рядом с чашками.
Мы пили чай и молчали. А когда чаепитие закончилось, Ренан открыл портал в свой особняк. Маг предложил мне руку и шагнул в образовавшееся окно перемещения.
Остальная часть дня пролетела незаметно. Но, самое главное, спокойно. И спала я без сновидений. А на следующее утро мы с Ренаном отправились в суд.
Здание суда располагалось в административном квартале. Не смотря на два этажа, оно было огромным, величественным и суровым даже на вид. Суд был построен из красно-коричневого камня в виде квадрата с внутренним двором. Четыре башни венчают углы строения. Фундамент высокий, широкие ступени на фасаде здания заканчиваются колоннами, между которыми находятся большие входные двери из дерева. Над дверями сияет надпись – Равное правосудие для всех.
Перед зданием уже столпились люди. Завидев нас, толпа колыхнулась к двери. Ренан закрывал меня от любопытных обывателей, жаждущих увидеть единственного наследника рода де Вентрей, восставшего из небытия. Я слышала обрывки фраз и поняла, что была права. До этого беспрецедентного случая большинство из них даже не слышали о моих погибших родственниках, но всем было любопытно взглянуть на меня и приобщиться к историческому событию – суду над работником СБИ. Чуть в стороне останавливались экипажи знати. Сьерры выпархивали из них, поражая взор своими нарядами.
– Вот уж, действительно. Кому смерть – а кому праздник, – услышала я голос и обернулась, чтобы посмотреть на говорящего человека.
Возле крыльца стоял пожилой мужчина. Его лицо показалось мне знакомым, кажется, я видела его в Торговом квартале. Он неодобрительно кивал головой, разглядывая разодетых аристократов.
– Слетелись, как мухи на мед, – скривил лицо его собеседник и плюнул на землю.
– Ох, не хватит нам места, не пробьёмся. А так посмотреть хочется, – произнесла неизвестная мне женщина, которая пыталась протиснуться ближе к входу.
С трудом преодолев толпу, мы поднялись по ступенькам, и зашли внутрь. В просторном холле было тихо. Нас встретил дежурный и проводил в Большой зал заседаний. Еще в особняке Ренан рассказал мне о планировке здания суда. На первом этаже располагались вестибюль, комната для дежурного охранника, архив судебных дел, библиотека, комнаты для служащих суда, подсобные помещения, столовая для работников, судейские кабинеты, комнаты для свидетелей, потерпевших и обвиняемых, в которые проходили тремя разными коридорами. Весь второй этаж занимали залы для судебных заседаний. В Большом зале должно проходить слушание по обвинению Октопуса.
Я находилась в комнате для потерпевших, еще её называли комнатой для истцов. Вместе со мной присутствовал Ренан. Я нервно ходила из угла в угол по мягкому ковру, полностью заглушавшему мои шаги. Ледовый маг сидел в кресле возле окна. Профессор Айс был задумчив и тих.
Вскоре за нами пришел один из судебных стражников и пригласил в Большой зал заседаний. Его интерьер был сплошь из красного дерева, покрытого лаком. Сам зал делился на две большие части: зона участников судопроизводства и зона для посетителей.
Первая часть отделяется от зоны посетителей перильным ограждением. В данной зоне располагаются суд, секретарь судебного заседания, присяжные заседатели и другие участники судопроизводства. Также здесь находились общий отдел, предназначенный для обеспечения организации сопровождения и ведения документооборота и делопроизводства, осуществления мероприятий по материально-артефактному, кадровому, информационному обеспечению деятельности суда, а также кафедра для допроса.
Вторая зона была двухъярусной, на первом и втором ярусах располагались места для посетителей. Первый ярус предназначался для знати и зажиточных горожан, а второй – для менее обеспеченного сословия. Второй ярус уже был набит зрителями под завязку, люди толпились в проходах, чуть не вываливались через ограждение. В первом ярусе чинно рассаживались аристократы.
Судебный секретарь выяснил, присутствуют ли все участники процесса. А затем произнёс роковую фразу: «Встать, суд идёт!».
