Текст книги "Тебе меня не получить (СИ)"

Автор книги: Катерина Снежинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Изволь видеть, малышка, – пояснил усатый. – Сей му… мухоед сговорился с приличной девушкой, помощницей кухарки, через несколько дней у них, вишь, свадьба. А он, хер… херес прокисший, закрутил шашни с другой девчонкой. Ну дело ли? Вот и я говорю: не дело. Ну невеста-то его как такое украшение с утра увидела, так и разоралась. Уж не знаю, с чего перетрухала. Наверное, расстроилась, что свадьба отложится. Куда ему с таким ху… художеством в храм? А, может, не оценила его большого сердца? Кто их, баб, поймёт?

– Скорее, не оценила ваших рисовальными способностей, – усмехнулась Роен. – Чем это вы его? Чернилами?

– Обижаешь. Чистый медный купорос и капелька секретной хрени для закрепления, – горделиво подкрутил ус лысый. – Ничем не ототрёшь. Теперь лишь ждать, когда вместе с кожей отойдёт.

– А очки зачем добавил?

– А шоб хармоничнее гляделось, – с чего-то перешёл на странный говор здоровяк.

– Затейливо, – оценила Ора.

– Атьера Ноэ! – прикрикнул Грай, зачем то взяв девушку за плечи, да ещё встряхнув.

– Да?

– Ты нас не слышишь, что ли? – выпалил Олден, маячащий озабоченной физиономией за командиром.

– Прекрасно слышу, – искренне удивилась Роен.

– А почему тогда…

– С кем вы разговаривали? – Грай ещё раз её встряхнул, заставляя на себя смотреть.

– Когда? – уточнила вконец растерявшаяся Ора.

– Только что. Вы смотрели туда. – Экзорцист указал пальцем на крутящего ус лысого. – С кем. Вы. Разговаривали? – Едва не по слогам  повторил командир.

– С ним, – наплевав на приличия, тоже ткнула пальцем в здоровяка Роен.

– Управление разумом, – почему-то глухим шёпотом прошипел Лис.

Олден попятился, налетев спиной на стену, кажется, он в кой-то веке даже не дурачился. А Барс, наоборот, шагнул вперёд, плотно прижав уши, издав вовсе какой-то звериный звук, нечто среднее между рыком и утробным мурлыканьем. Грай же…  Ну, он будто окончательно закаменел, а ещё побледнел до вполне мраморной белизны – Ора такого никогда не видела.

Честно говоря, она перепугалась мигом, вот просто в раз, и до мягких коленей.

_____

[1] Ломбер – азартная карточная игра.

[2] Солярий – открытая площадка, предназначенная для принятия солнечных ванн.

[3] Бельведер – буквально «прекрасный вид», постройка или надстройка, позволяющая обозревать окрестности. Например, полукруглая крытая башенка с большими застеклёнными или открытыми проёмами.

[4] Анфилада – комнаты, последовательно расположенные одна за другой, дверные проёмы которых находятся на одной оси. Если их все открыть получится своеобразный коридор.

[5] Будуар – комната для отдыха.

[6] Бланжевый – белый цвет с лёгким кремовым оттенком.

[7] Бедро испуганной нимфы – нежно-розовый цвет.

Глава 6

Чувствовать себя то ли преступницей, заслуживающей четвертования, то ли смертельно больной – не самое приятное ощущение. Особенно когда никаких злодеяний за собой не помнишь, и нигде ничего не ломит, даже не чешется. И, главное, от непонимания, в чём, собственно, провинилась-то, становится ещё неуютнее. А если уж говорить совсем честно, то от страха подташнивать начинает.

Отмершие экзорцисты, ни слова Оре не говоря и вообще её, кажется, не слыша, подхватили девушку подмышки – Барс справа, Лис с лева – и молча, но очень целеустремлённо поволокли, скорее даже понесли куда-то. Правда, неведомое разъяснилось быстро: атьеру сунули в карету, поменьше и поскромнее, чем у Владыки, но так же на ящик похожую. Ехали долго: и по плитам, и по брусчатке, и по гравию, и вроде бы, кажется, по лужам, хотя дождя с прошлой луны не было, потом опять были брусчатка и плиты. Короче говоря, Роен укачало и она, устав переживать, задремала, тем более что ночью спала не слишком хорошо.

Пробуждение приятностью тоже не отличалось: Ору выволокли наружу тем же макаром, что и засунули. Что примечательно, карета стояла внутри здания. Или крипты, а, может, прямиком в склепе. В общем, тут было каменно, холодно, сыро и очень мрачно. Каждый шаг отдавался повторяющимся эхом в низком потолке с острыми рёбрами почти треугольных арок. А ещё Роен примерещилось, будто при дыхании изо рта парок идёт. Так это или нет, но продрогла девушка мгновенно. Правда, Грай неудобство быстро исправил, накинув ей на плечи дорожный плащ, крепко пахнущий конским потом и пылью. А вот двое «несунов» нежнее не стали, мёртвой хваткой держали под локти, без всякого почтения таща атьеру по совершенно пустым коридорам.

Кончилось всё стулом, на который Ору не только усадили силком, но ещё и руки примотали к подлокотникам широченными ремнями, щиколотки к ножкам, а голову притянули к подголовнику. Вот тут-то Роен и осознала, что экзорцисты никакие не экзорцисты, и даже не стражники, и уж, конечно, не её охрана, а просто психи.

Но звать на помощь было поздно, да и, честно говоря, ничего у неё не получилось: горло от ужаса сжалось в игольное ушко, через которое давился только хриплый сип. А тут ещё краем глаза девушка заметила ярко горящий камин и железки, калящиеся на углях. Стало совсем плохо, тошнота подкатила к самому языку, в ушах зазвенело тоненько и перед глазами поплыл туманный морок, за которым мерно раскачивался длинный силуэт в алом. Кажется, он держал нож или серп, что ли?

– Так ты, Лис, говоришь, что никакой Нити не видишь? – донеслось до Оры из далёкого далека.

– Нет, – мрачно ответил вроде бы рыжий. – В том-то и суть.

– А ты, Олден, не чувствуешь Силы?

– По крайней мере, не их, – так же хмуро отозвался красавчик.

– Барс же не чувствует Зверя?

– Инамёка на запах нет.

– А Грай…

– Ты можешь просто сказать, в чём дело? – перебил непонятного этот самый Грай?

– В том, что вы идиоты? – предположила алая фигура, чем-то сочно хрустя. Вернее, предположил – голос-то точно мужчине принадлежал. – Перепугали девушку и рады, олухи.

Писк в ушах вроде бы стал потише, а марево перед глазами истончилось до того, что Ора разглядела старика в ярко-красной мантии и с длиннющей, совершенно белой бородой, сужающейся клином едва не до пояса. А вот лица его атьера не разобрала, потому что оно пряталось в тени широченного капюшона. В руках жрец на самом деле держал тускло поблескивающий ножечек, которым отрезал от яблока тонкие дольки. Ими дед и хрустел.

– У неё были видения.

– Угу, – кивнул старик, подобрав большим пальцем с бороды сок. – А что виделось, вы, конечно, спросить не догадались? Сразу вязать и экзорцизмы отчитывать? Да отпустите вы её, чайники закопченные.

Пряжки ремне виновато звякнули й и Ора, только почувствовав, что свободна, вскочила с жуткого стула, едва не распластавшись – ноги-то ей освободить не успели. Так и рухнула сверху на Лиса, который, присев на корточки, ремни расстёгивал. Тот помянул демоновых курв, перехватив кулак Роен, который она как раз собиралась ему в ухо засадить.

– Спокойно, – в общем-то даже миролюбиво посоветовал рыжий. – Не психуй.

– Не психуй? – возмутилась Ора. – Не психуй?! Да вы окончательно сбрендили!

– А что мы должны были подумать? – смущённо буркнул Барс.

– Я понятия не имею, что вы вообще подумали, но знаю чем. Задницей! – выплюнула Роен, выдирая ногу из не до конца расстёгнутого ремня.

И чуть не саданув коленом Лису в челюсть. К сожалению, тот успел отдёрнуть голову, да ещё и ладонью прикрылся. По твёрдости его рука ничем не уступала доске.

– Спокойно, девушка, – проворчал старик в алом. – Не обижайся на них. Ребята о твоём же благе радели. Ты вот лучше садись сюда, в креслице.

– Спасибо, я лучше постою, – капнула ядом Роен, нервно косясь на камин, в котором на самом деле лежали щипцы весьма устрашающего вида, а ещё что-то смахивающее на секатор и какой-то крюк.

– Да вот малинник подрезал, – пояснил старик, остругивая огрызок, оставшийся от яблока. – Запаршивел он у меня, тля какая-то завелась. А теперь инструмент прокаливаю, чтоб заразы не осталось. Так чем ты этих обормотов-то так напугала, девонька?

– А я знаю? – огрызнулась Ора.

– Ты разговаривала с пустотой, – натирая ладонью собственный лоб, сообщил Грай.

– Почему с пустотой? – не поняла Роен. – Там мужчина был, экзорцист.

– Какой экзорцист? – живо заинтересовался старик.

– Да обыкновенный, в сером, с эмблемой. Здоровый такой, то ли лысый, то ли бритый наголо. Усы закрученные.

Ора изобразила пальцами, как «шутник» усы подкручивал. Этот невинный в общем-то жест произвёл странное впечатление. Грай застыл, глядя на девушку из-под ладони, будто забыл, что руку и опустить можно. Лис, так и не поднявшийся с корточек, развернулся к ней всем телом. Олден, стоявший довольно далеко, у самой двери, шагнул вперёд, вцепившись в спинку страшного кресла. А Барс тоже замер, только уши у него торчком встали и заметно подрагивали.

– Что? – спросила Ора, нервно оглянувшись.

Прятаться было некуда, разве что за старика, но он надёжным укрытием не выглядел.

– Этого. Не может. Быть, – раздельно выговорил Грай.

– А припомни-ка, девонька, не было ли у него ещё чего примечательного? – подбодрил жрец.

– Да нет вроде, – пожала плечами Роен. – Разве что глаза такие, жёлтые. Точно, я сразу не сообразила, а сейчас дошло, – Атьера щёлкнула пальцами. – Глаза у него как у волка, ну точь-в-точь.

– Одинец[1], – почти беззвучно выдохнул Барс, плотно поджимая уши.

– Ну вот, – хмыкнул жрец, – а вы сразу: «Управление разумом, управление разумом!» Сами без мозгов, вот и колготитесь зазря. А сейчас идите-ка, ребятки, погуляйте. Мне с девонькой потолковать надо бы.

– О чём? – насторожилась Ора.

– Да о разном. Вот хоть о том, с чего это ты, голуба моя, неушедших видишь?

Атьера открыла было рот, да так, ничего не сказав, закрыла. А что скажешь? «Вы все здесь спятили»? Так это и без риторических восклицаний понятно. Тем более что хмурые экзорцисты уже вымелись из комнаты, едва не толкаясь в дверях плечами.

***

– Ты на мальчиков не обижайся, – посоветовал старик, разливая по глиняным кружкам взвар, сильно отдающий валерьяной. – У них свои резоны есть.

– Не сомневаюсь, – проворчала Ора, принимая протянутую карватку[2]. Отвар, может, и не слишком приятно пах, но был явно горячим, а Роен, несмотря на плащ и огонь в камине, опять мёрзнуть начала. – Только ведь можно же сначала просто объяснить, а не хватать и к стульям привязывать.

Девушка глянула на тот самый стул, намертво вмурованный в каменный пол, с бессильно повисшими языками расстегнутых ремней, и отвернулась. Только от одного вида этой, с позволения сказать «мебели», становилось совсем уж зябко.

– Можно-то можно, – согласился жрец. Кряхтя, уселся в глубокое кресло, стоящее перед самым очагом. Капюшона он так и не снял, даже не сдвинул. – Да только у них как? Сначала вдарь, а потом разбирайся, надо ли было бить. А что поделаешь, если от этого жизнь зависит? Им обычно рассуждать некогда. Вертись волчком и тыкай куда попадётся. Может, всё же присядешь? Слово даю, у этого стула зубов нет.

– Кто вас знает? – проворчала Роен, садясь. – И я всё понимаю, правда. Только я-то не враг.

– Э-э, не скажи. Демоны твари хитрые. И умные, кто бы что не говорил. Они не только рвать горазды. А эти мальчики не понаслышке знают, что такое управление разумом.

– И что это? – спросила Ора, глядя на старика поверх края кружки.

– А это, девонька, когда такая мразь к тебе в голову забирается, да нашёптывает всякое-разное, с ума сводит. И проще всего им справиться со слабыми, со стариками, детьми, у кого душа в раздрае. Ну а что безумец сделать может, того и Шестеро не предскажут. Впрочем, чаще-то всего они не другим – себе вредят. Так что мальчишки не защищались, а тебя же и спасали. Тогда вот так же было-то.

– Так же – это как же?

– А! – махнул рукой жрец.

– Постойте, – Роен отставила отвар, вкус которого запаху ничем не уступал, дёрнула за свесившуюся за нос прядь. – Владыка сказал, что жена Ноэ ушла в Закатное небо сама, но не по собственной воле. Так это её демон заставил? – Белобородый промолчал. – Шестеро защити! Она же ещё и ребёнка… – И на это жрец ничего не ответил. – А они атьеру охраняли, как меня и не уберегли, так? – снова тишина. – Так, значит, она была слабой? Или, как вы говорите, душа в раздрае?

– Я не бабка, чтобы сплетни разносить, – брюзгливо отозвался жрец.

– Да какие сплетни! – Ора вскочила. К сожалению, в тесной комнатёнке расхаживать особо не получилось, три шага до одной стены, три до другой. – В меня, в мою голову, в любой момент может какая-то… какая-то дичь залезть, а я и пискнуть не сумею? Да это… – Роен, фыркнув от возмущения, взмахнула руками, едва не снеся с каминной полки плетёную бутылку. – У меня просто слов нет, – призналась тихо.

– Не переживай ты очень-то, – совершенно спокойно сказал старик. – У тебя вон какие хранители! Муха мимо не просвистит.

– Муха, может, и не просвистит, а вот демоны, получается, запросто. – Кажется, с язвительностью она перебрала. – Раз уж ваши раззамечательные экзорцисты ничего не заметили.

– Так тут надо знать, куда смотреть, а тогда об эдаком никто слыхом не слыхивал.

– Да я не про тогда, а про сейчас!

– А сейчас и замечать нечего было.

– Как это?! Ну то есть да… – протянула Ора, окончательно запутавшись.

– Вот и они не сразу сообразили, – довольно хмыкнул белобородый. – Раз Лис ничегошеньки не углядел, Олден не почувствовал, а Барс не учуял, значит, ничего и не было. Потому как лучше их, может, только я и есть. Вот так-то.

– Но ведь мужчина был?

– А то как же? – ещё довольнее кивнул старик. – Их это, пятым у них был, Одинцом звали. Вернее говоря, он ребяток едва не с сосункового возраста выпестовал, а потом, вишь, помер. Да не ушёл. Остался, видать, присматривать. То-то они, наверное, сейчас охреневают.

– Наверное, – согласилась Ора, сама слегка… удивившись. Солёное словечко к образу благолепного жреца не очень-то подходило.  – Стойте! Призраков не бывает, это всё сказки!

– Ну? Это тебе кто сказал?

– Да все знают!

– А с кем же ты тогда беседы беседовала, девонька?

Роен снова застыла посередь комнаты, грызя коготь. Перспектива и впрямь вырисовывалась не слишком радужная: либо поверить в существование призраков; либо признать, что ей в мозги демоны залезли; либо согласиться с тем, что она спятила. За компанию с остальными.

Или смириться с тем, что вся творящаяся дичь чистейшая правда и реальная реальность.

Вот с последним вариантом выходило хуже всего. Да, ушедшие порой могут ответить, дать совет. Но они не возвращаются. И уж тем более не разрисовывают физиономии проштрафившимся женихам!

Одно дело весть подать, переслать с оказией, и совсем другое самому в гости заявится. Да и ненормально это. Вряд ли кто-то обрадуется дедушке, упокоенному, скажем, ещё до твоего рождения.

– Ты, погляжу, и сама не в курсаах, с чего неушедших видишь, – заключил старик. Ора в ответ только плечами пожала, ей-то откуда знать? – А ты точно никогда с тварями не встречалась? И не бывала в… э-э… странных местах?

– Это считается? – пробормотала Роен, задумчиво сплёвывая кусочек когтя.

– Да в тут-то что странного? Всего лишь орденский госпиталь.

– Правда?

Атьера резко обернулась к седобородому, метнув по каменному полу изрядно запачканным подолом.

– А чего ты так взбутетенилась? – недовольно проворчал жрец. – Скажи-ка вот лучше, у вас в роду никаких баек не ходит, мол прадед какой чудной был или, может, прабабка?

– У нас в роду ничего такого не ходит, – отмахнулась Ора. – А вот про наш Дом говорят, что в Холодной Росе все с рождения на голову недужные. Потому как какая-то там пра с демоном спуталась и… – Роен так и замерла, забыв рот закрыть. – Нет, – сумела выдавить далеко не сразу. – Ну нет же. Такого ведь не бывает, правда? – проскулила жалобно.

– Интересную кашу порой Шестеро заваривают, – хмыкнул жрец, барабаня пальцами по столу. Руки у него, кстати, были совсем не старческие, а, наоборот, крепкие, мозолистые, с по-крестьянски широкими ладонями. – Значит, Ноэ и ты. Демоновское племя и эльд, на дух мразей не выносящий. Заба-авно.

– Ну да, ещё и Ноэ. Ему-то этих… тварей любить не за что, а я, сама получается… И что теперь делать?

– Прежде всего помалкивать, – отрезал жрец. – Ты, девонька, лишнего-то в голову не бери. Кровь, она только кровь и есть. Кто ж знает, чего там в каждом понамешано? Не в том суть.

– Точно. Суть в том, как к этому другие относятся.

– Ты про ребяток, что ли? И им лишнее знать тоже вредно. Вот что, приди-ка ко мне дней через шесть. Я тут пока покумекаю, книжки умные почитаю, может, чего и надумаю. А до той поры молчок, уяснила ли?

Роен только кивнула в ответ. Дважды просить держать язык за зубами её не нужно было. О таком ей и самой распространяться не хотелось. Голосок разума что-то слабо пищал про то, что уж слишком охотно она всё принимает за чистую монету, но факты его давили железной пятой: сейчас и здесь всё может правдой оказаться. Уж лучше и в самом деле помалкивать.

***

Экзорцисты были явно смущены, а оттого не слишком дружелюбны. По крайней мере, обратно к карете Ору они отконвоировали снова ни слова не сказав. Ни одному дуболому в его дуболомную башку не пришло: стоило бы извиниться. Правда, они ни о чём и не спрашивали, а это Роен вполне устраивало, так что истекающее кровью мужское самолюбие лишь на руку играло.

Зато у экипажа их ждал очень неприятный сюрприз в виде атьера Ноэ собственной таинственной персоной. Он стоял, наглаживая нос упряжной лошади и в сторону коридора даже не смотрел, Ора только его плечо и кусок маски видела, но всё равно понятно было: супруг очень недоволен.

 Роен споткнулась на ровном месте, наступив на подол собственного платья, едва не потеряв туфлю. И плащ Грая показался вдруг очень тяжёлым, настоящим камнем давящим на плечи. А во рту стало так кисло, что зубы свело.

– Рад видеть вас в добром здравии, атьера, – выдал Ноэ ровно, но повернуться так и не удосужился. – Мне доложили, что вы захворали.

Грай шагнул вперёд, явно собираясь что-то сказать, но Ора его опередила: в конце концов, сей благородный эльд её муж, ей с ним жить. И от этого ни одна охрана не защитит. А вот сами стражники могут и получить, да так, что вылетят со свистом, неизвестно ещё, кто на их месте окажется. С этими-то она уже смирилась, сжилась почти.

– Доброе утро. Прошу прощения, что не предупредила вас, но мне вдруг не поздоровилось. То есть, я хотела сказать, что почувствовала себя… э-э… дурно. – Может, позволить Граю отдуваться не такая уж плохая идея? – И я попросила отвести меня к лекарю.

– Сейчас вам перестало… нездоровиться? – осведомился атьер и Оре показалось, что он снова усмехается.

– Да, спасибо за заботу. Лекарь дал мне успокаивающий отвар.

– Это кто же из местных медиков понимает в успокаивающих травах больше, чем воспитанница Белого круга?

– А что не так? – буркнула Ора, начиная закипать.

– Просто мне казалось, что лекари Братства в ранах разбираются гораздо лучше, чем в расшатанных женских нервах.

– Разве я что-то сказала о нервах? – вскинулась Роен, смутно осознавая: все её благие намерения летят демону под хвост. Между прочим, по её же собственной вине. Но… Да какого беса? – Местные медики прекрасно разбираются в переутомлении. А я так спешила к вам, атьер, что собственных сил не рассчитала.

– До глюков устала, – шёпотом, не очень-то весело хмыкнул за её спиной Олден.

И странно хекнул – Ора бы поставила тот же золотой против полуфера: кто-то двинул локтём красавчику поддых.

– И всё-таки, что это был за медик? – надавил Ноэ.

– Я его имени не спрашивала, – отозвалась девушка, очень постаравшись, чтобы собственный голос звучал понадменнее.

– Метр Орг, – вместе с ней заявил Грай, видимо, уставший молчать.

– Метр Палм, – эхом сказанул Барс.

– Старик Кур, – не остался в стороне Олден.

– Трындец, – выдал Лис.

Ора так и не поняла, было ли это прозвище очередного лекаря или простое подытоживание.

– Вам так нездоровилось, что собрался целый консилиум? – откровенно издеваясь, уточнил Ноэ.

– Нет, к этому моменту я уже чувствовала себя хорошо, – Роен, не глядя, наступила на ногу тому, кто позади неё стоял. Кажется, это был всё-таки Грай. – Но ваша семья содержит этот госпиталь или я что-то путаю?

– Вы абсолютно правы.

– А вы ещё удивляетесь, что меня тут разве что с ног до головы не облизали? – выломила бровь Ора. – И я не понимаю ваших претензий. Такое впечатление, что вы меня в кабаке застукали!

– Защита лучшее нападение, – прошипел Лис.

К сожалению, до него каблуком Роен было точно не достать, пришлось игнорировать.

– Вы вольны ехать куда угодно, хоть в кабак, хоть… – Ноэ махнул рукой, видимо не найдя достаточно сильного сравнения.

Или не рискнув его озвучить.

– Тем более, – набычилась Ора. – Тогда почему я должна перед вами оправдываться?

– Не должны. Прошу прощения. Я просто на самом деле волновался за ваше здоровье.

– Ещё раз спасибо. Теперь с ним всё в порядке. Мы можем оправляться… – «Домой» так и не выговорилось, – обратно?

– Но вы, наверное, не успели осмотреть госпиталь. Разрешите мне провести небольшую экскурсию? В качестве извинения, – предложил Ноэ.

– С удовольствием, – соврала Роен, улыбаясь как можно милее.

На самом деле сейчас ей хотелось запереться в какой-нибудь очень маленькой комнатёнке, а ещё лучше оказаться в полном одиночестве в лесу, и хорошенько подумать. Но мир всегда комфортней ссоры.

– Тогда нам сюда, налево. Здесь лестница наверх. Странно, что вы шли через подземный ход.

– Так было быстрее, – пробормотала Ора.

– Да? Возможно. Только позвольте…

Ноэ сдёрнул с неё плащ Грая, бросив его на пол, и накинул свой, тоже суконный, но на мягкой подкладке. Пах он не пылью и потом, а чем-то тонким, вроде апельсиновой воды, и немного хорошо выделанной кожей.

***

Госпиталь превзошёл все ожидания Оры. Собственно, ничего особенного она увидеть не ждала, просто потому, что не задумывалась об этом, как-то некогда было, но то, что ей показали, впечатляло.

Раньше Роен приходилось бывать только в маленькой больничке для бедных, в которой воспитанницы несли послушание, и что-то хуже этого придумать было сложно. Пожалуй, даже чистить хлев, в котором сёстры коз держали, приятнее, чем ходить за грязными, завшивевшими нищими, мечущимися в горячке на соломенных тюфяках, остро воняющих испражнениями.

В госпитале же Братства всё было по-другому, хотя, пожалуй, размерами он уступал той же больничке. Зато недужные тут держались в маленьких чистеньких комнатках, вроде жреческих келий и никакой соломы на полу – каменные плиты оказались не только тщательно выметенными, но и вымытыми. За больными же тут ходили не сёстры, а юноши со знаком Матери на белых туниках: крепкие, улыбчивые, спокойной доброжелательностью слегка напоминающие Барса.

Правда, под туниками Ора у них ножны разглядела и висели они явно не для красоты.

Особенно Роен понравилась аптека – огромная комната, уставленная стеллажами с баночками, мешочками и пакетиками; с пучками трав и кореньев; лукошками сушёных ягод; родным запахом сеновала и настоящим перегонным кубом в углу. Аптекарь, не старый ещё, но очень надменный эльд, встретил гостью не слишком дружелюбно. Зато отпустил только после того, как Ноэ пообещал, что атьера непременно навестит его в ближайшее время.

Ора и вовсе оттуда бы не уходила, уж слишком увлекательным вышел разговор об обезболивающих свойствах болотного дягиля, но экзорцисты едва рты не порвали, зевая, а Олден от скуки не нацелился на водочную настойку белладонны. Конечно, снадобье могло помочь отбить охоту красавчика к крепким напиткам, но в Закатном небе ему бы вряд ли обрадовались, пришлось уходить.

Напоследок атьера соизволила осмотреть операционную, хотя не очень-то понимала, что это такое. Разве для того, чтобы чирей вскрыть, рану зашить или кость вправить нужно отдельное помещение? Вот неправильно идущего ребёнка из чрева извлечь – это да, но вряд ли местные лекари с такими случаями сталкивались.

А тут выложенная мрамором комната – и не только пол, но и стены с потолком, причём плиты подогнаны друг к другу так плотно, что и волоска между ними не просунешь, да ещё отполированы до зеркального блеска. Зато окон нет, лишь щели под самым потолком, в которые кошка не пролезет. Посередине стол, оббитый стальными листами, висящими ремнями неприятно напоминающий кресло в стариковской каморке. И в полу продолблены желобки, сбегающие к отверстию в центре комнаты, а сам-то пол под уклоном.

– А почему тут так неровно? – спросила Ора скептично улыбающегося лекаря.

– Видите ли, атьера, хирургия дело кровавое, но не терпящее грязи, – эдак свысока начал пояснять медик. И замолчал, отвернулся, а потом вдруг бегом кинулся к двери, распахнув её настежь. – Сюда! – заорал во всю глотку. – Несите сюда!

Грай тут же оттеснил Ору к стене, а Барс с Лисом окончательно всё закрыли своими спинами. Пришлось Роен присесть, чтобы хоть что-то видеть, но ничего толком разглядеть не получалось: лишь ноги, ноги, ноги в туго зашнурованных до колен сапогах. Комната, только что казавшаяся не такой уж маленькой, вдруг стала тесной. Голоса, слившиеся в ровный шум, гудели, будто в колодце. Кто-то болезненно вскрикнул.

– Ничего, парень, это ничего, – словно нож прорезал гул спокойный голос лекаря. – Придётся тебе подождать. Братьям досталось больше, сначала я ими займусь. Так, давайте этого сюда, нет, не на стол, на пол. Кажется тут всё… Но я посмотрю.

Сапоги заспешили, расступаясь, и совсем недалеко от Оры – кажется, кончиками пальцами могла бы дотянуться – в восемь рук очень бережно и аккуратно опустили плащ. И экзорциста, лежащего на нём. Лекарь, нахмурившийся так, что светлые брови на переносице сошлись, встал на колени, взрезая маленьким ножичком странно бурые и почему-то мокрые лохмотья, в которые мундир превратился.

В нос Роен шибанул резкий запах, будто кулаком двинули. Атьера зажал нос и рот ладонью, сглатывая рвотную судорогу, а потом ещё и край ноэвского плаща к лицу прижала. Кто-то громко икнул – слава Шестерым, не она.

– Да, парни, – невесело усмехнулся медик, вставая с колен. – Вот это у вас в кишках. Не самое приятное зрелище. Но с этим на самом деле всё. Давайте другого. А, уже положили? Ну так выметайтесь, выметайтесь все отсюда! Пошли вон, кому сказано? Только тот, что с разодранной мордой пусть далеко не уходит, я его потом подлатаю.

Роен потянули за плечо. Она начала подниматься. И не хотела, а всё равно глянула туда, на разрезанные лохмотья, потом ещё раз – уж совсем против собственной воли. В голове вдруг стало звонко и пусто, как в дырявом котле, а колени сами собой подогнулись. От окончательного позора её спасло только одно: со вчерашнего дня и крошки в желудке не было.

И тут вдруг лежащий коротко, но очень громко вздохнул. Ора и сама не поняла, как на ноги, только что бывшие мягкими, будто тряпьём набитые, вскочила, но охранников своих она распихала, ухватила лекарскую мантию, хорошенько тряхнув.

– Он живой! – рявкнула в лицо медику. – Чего вы стоите? Сделайте что-нибудь!

– Например, что? – огрызнулся лекарь, выдирая у неё из пальцев рукав. – Я не Один, из-за Закатного неба не возвращаю.

– Но он же живой!

– Нет, атьера, он уже мёртвый, – едко ответил эльд. – Просто ещё сам до этого не додумался. Не мешайте мне.

– Вы обязаны ему помочь!

– Я обязан помочь вон тому! – заорал лекарь, тыча пальцем в сторону стола. – Потому что у него есть шансы. А дешевое милосердие оставьте для подружек. За чаем обсудите.

– Но так же нельзя, – промямлила Ора, растерянно оглядываясь. – Это неправильно. Лис, ты же жрец. Ну, может…

Рыжий ей ничего не ответил, экзорцист стоял, склонив голову, что-то монотонно бормотал под нос, осеняя себя Колесом.

– Старыг? – негромко сказал Олден.

– Скорее, барман, – мотнул головой Барс.

– Раскер[3]. Это он когтями рвёт, как крючьями, – отозвался Грай. – Да какая разница?

– Никакой, – кивнул красавчик. – Для него никакой.

Лежащий на полу снова охнул, застонал тихонько, тонко, совсем по-щенячьи, но тут же оборвал скулёж.

– Мама? – спросил вдруг громко и чётко.

И Ора поняла, что смотрит он на неё, и видит её, и зовёт тоже её. Вернее, не её, но… Роен глянула на экзорцистов. Лис молился, Олден чесал нос, рассматривая пол, Барс отвёл глаза, а вот Грай смотрел прямо, только не поймёшь, о чём он думал и чего хотел.

– Мама, – повторил раненный, только теперь требовательно.

Роен опустилась рядом на колени, точно как медик. Эльд, глядящий на неё, будто приклеив взгляд, вслепую зашарил рядом, нашёл руку девушки, сжал мокро-липкой от крови ладонью. Ора накрыла её своей.

Глаза у него оказались очень голубые, очень светлые, огромные, на самом деле распахнутые. Наверное, от боли. Или, может, от страха? Совершенно белое, точно как бумага лицо с тёмным провалом тяжко дышащего рта было слишком молодым, почти детским.

Сколько же ему?

– Мама, это на самом деле ты? – спросил парень, облизав ввалившиеся губы. – Как ты тут?..

– Конечно, я, – выдавила Роен. Слезы действительно душили, не давая не говорить, не нормально вздохнуть. – И где мне ещё быть?

– Мне не больно, – заверил её эльд, тяжело сглотнув, прокатив кадыком по заострившемуся горлу.

– Конечно, не больно. Сейчас всё пройдёт, ты потерпи немножко. Лекарь…

– Мам, ты только не… сердись на меня, ладно? Не сердишься? Я тогда не хотел… говорить. Само вырвалось… – Дышал он хрипло, с длинными присвистами. Паузы между словами становились всё длиннее.  – Не обижайся.

– И не думала даже.

– Ты… меня… простила?

– Конечно же. Сразу. Разве я могу на тебя сердиться?

– Это хорошо, – снова совершенно чётко сказал парень, легко вздохнув.

И замолчал, по-прежнему глядя на Ору.

Кто-то расцепил их руки. Кто-то поднял Роен, куда-то повёл. Кажется, за спиной захлопнулась дверь. В лицо девушке сунули стакан – она отшатнулась, наткнувшись на… кого-то.

– Почему? – потребовала ответа Ора, ударив Грая в грудь кулаками. Экзорцист пошатнулся, но не отступил. И промолчал. – Так неправильно! Так не должно быть! Почему?

– Я не знаю, – тихо-тихо, почти шёпотом сказал атьер.

– Почему?!

Роен снова его ударила.

– Я не знаю, – громче повторил Грай.

– А кто знает? Ну кто?!

Вроде бы Роен замахнулась, чтобы пощёчину ему дать и, кажется, у неё не получилось. Только как-то так вышло, что она рыдала, захлёбываясь собственными слезами и соплями, слепо тычась в мундир экзорциста, а он её обнимал, покачивая, прижавшись щекой к виску.

Грай ничего не говорил, не утешал и не заверял, будто всё будет хорошо. И почему-то от этого становилось…

Нет, не легче, но терпимее.

_____

[1] Одинец – одиночка, бессемейный. Чаще всего подразумевается волк-одиночка.

[2] Карватка – высокая кружка, сужающаяся к горловине.

[3] Старыг, барман, раскер – виды демонов.

Глава 7

Вино не брало, от него лишь сонное отупение навалилось. Нет, с соображалкой по-прежнему был полный порядок, только вот думать не хотелось совершенно. Впрочем, двигаться, говорить и вообще существовать не хотелось тоже и, видимо, не ей одной. Барс, пристроившийся на полу возле двери оровой спальни, сосредоточенно изучал стену. Олден, пять раз заботливо предложивший Роен лечь в постель, и, в конце концов, посланный по известному адресу, чем-то шуршал в соседней комнате – точь-в-точь огромная мышь. Лис вообще куда-то смылся, ну а Грай взял на себя роль виночерпия, периодически подливая Оре в бокал. Впрочем, ей не пилось, потому и подливать приходилось не часто. Зато экзорцист филигранно чистил апельсины, умудряясь отделять от мякоти даже самые тонкие плёночки, при этом оставляя дольки целыми. Она уже штуки три сжевала – фруктов, не долек.