Текст книги "Том 13. Пуля дум-дум"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Глава 14

Открылась дверь, и показалась миссис Лейверс в шерстяном халате и с ощетинившейся бигуди головой.

– Я так и знала… – мирно сказала она. – В такой час может прийти только один человек – лейтенант Уилер.

– Вас не затруднит разбудить шерифа и сообщить ему, что я здесь?

– Попробую, – сказала она скептически, – но я не уверена, что смогу это сделать, даже если архангел Гавриил одолжит мне свою трубу!

– Можно сделать другое, – сказал я, – вы снимете ваши бигуди, и я вас украду.

Она коснулась своих седых волос и сказала с состраданием:

– Вы требуете от меня слишком многого, лейтенант. Это разобьет сердце поставщика льда!

– Как могло случиться, что я так же люблю вас, как ненавижу вашего мужа? – спросил я.

– Очень просто. Я женщина, а он всего лишь ваш патрон. – Она повернулась ко мне спиной. – Идите в гостиную, а я постараюсь разбудить его величество, а потом поставлю кофе. Но, если меня спросят, зачем я утруждаю себя, готовя вам кофе среди ночи, мне будет трудно ответить.

– Потому что вы меня любите, – сказал я. – Признайтесь!

Через пять минут в комнату вошел Лейверс.

– У вас такой вид, будто вы видели призрак! – заворчал он.

– А я и видел – Снэка Леннигана.

– Вы говорите о Кауфмане?

– Я говорю о хозяине «Тихой гавани», некоем Алексе Родинове, который в настоящее время мирно покоится в собственном заведении.

– Не надо загадок, Уилер!

Я ему все описал: мое свидание с Друзиллой, действие восстановителя цвета волос. Рассказал, как, против ожидания, Родинов убил Друзиллу. Лишь в конце своего рассказа я слегка исказил истину.

Я сказал ему, что обыграл Родинова. И, поддавшись его мольбам, позволил ему самому совершить над собой суд. Глядя на поджатые губы Лейверса, я подумал, что он не поверил ни одному моему слову. Но это было не так уж и важно.

– Я располагал кое-какими фактами. Бонд мне говорил, что, по словам Лейлы Кросс, Друзилла тоже работала на Снэка Леннигана. Когда я допросил Друзиллу, она призналась, но клялась, что не знала Снэка. Я ей поверил, потому что ни одна из этих тайных шлюх, видимо, не знала, кто он. Я делал обыск у Кауфмана в надежде найти труп Ольги Кельнер, а нашел только труп Марлен Кауфман. Ольга Кельнер как будто испарилась. Но так не бывает! И у меня мелькнуло: если Ольги нет среди мертвых, так, может быть, ее надо искать среди живых? Внезапно мне пришла мысль: Друзилла полностью соответствовала приметам Ольги, только одна рыжая, а другая – блондинка. Похоже, она не носит парика, значит, краска?

Лейверс, похоже; не был очарован моими блестящими психологическими изысканиями.

– Ладно, это по поводу Ольги! – сказал он угрюмо. – Но как вы оправдаете тот фокус с Родиновым в помещении похоронного бюро?

– Я к этому и подхожу! Друзилла мне сказала, что она помогла Лейле устроиться в «Тихую гавань». Странно, что Родинов, имея под началом двух проституток, не знал ничего об их деятельности. Не надо забывать о трупе Марлен Кауфман.

– Я очень хорошо помню, – тяжело сказал Лейверс.

– В таком случае, шериф, вы помните, что тело было набальзамировано. Работа профессиональная. Лицо так хорошо обработано, что, не будь нескольких голубоватых пятен на шее, никто бы не догадался, что Марлен была задушена. Такую отличную работу любитель вроде Кауфмана никогда бы не смог сделать.

– Хорошо. Два факта уже установлены. Дальше!

– Оставалась чистая дедукция, – продолжал я. – Я попытался представить Родинова в роли Снэка Леннигана. Предприятие похоронных услуг может служить отличной ширмой для агентства меченых девушек по вызову. Ольга вербовала девушек. Она поступала в различные салоны красоты на работу и, даже когда погорела, имела надежное убежище – свою работу в «Тихой гавани».

С другой стороны, Родинов мог договориться с Кауфманом. Кауфман разрешал бы ему вербовать «загонщиков» среди служащих его баров, отелей, казино, а Родинов платил бы ему проценты. У Родинова тоже великолепное прикрытие.

Я читал на лице Лейверса, что он еще далеко не убежден. Но не отчаивался.

– Все зашаталось, – продолжал я, – когда Бонд и Марлен Кауфман решились на шантаж. Кауфман был вынужден ликвидировать свою супругу. Совершив преступление, он ударился в панику и обратился к Родинову. Родинов его успокоил: он займется своими девушками, подписавшими компрометирующее заявление, и набальзамирует тело Марлен, чтобы Кауфман мог его сохранить до тех пор, пока не появится возможность от него избавиться.

Родинов велел Ольге удалить обеих девиц из Вэйл-Хейтс. Лейлу Кросс поместили в «Тихую гавань», другую тоже послали в Пайн-Сити. Какое-то время все шло хорошо, но появился Бонд и встретился с Лейлой. Бонд становился опасным. Но он не сможет ничего доказать, если две девушки не подтвердят его слова, и Родинов разумно рассудил, что Бонд не сообщит в полицию о своих попытках шантажа. Значит, надо было одновременно заткнуть рот Анжеле и Лейле. Родинов сделал это, а Ольге посоветовал покинуть Вэйл-Хейтс во избежание излишнего любопытства какого-нибудь шпика вроде меня, который станет задавать нескромные вопросы.

Родинов был вынужден выполнить эту грязную работу, спасая Кауфмана. Если бы Кауфмана арестовали, он, не колеблясь, выложил бы карты на стол в надежде спасти свою шкуру. И тогда конец не только предприятию Снэка, но и самому Снэку.

Я улыбнулся шерифу:

– Таким образом, я имел стройную теорию, но у меня не было достаточно фактов для ее подтверждения. Отсюда моя загадочная экспедиция в «Гавань». Если бы Родинов не был Снэком, он кинулся бы в полицию, как только повесил трубку. Но он был Снэком и не мог не пойти в «Гавань» посмотреть, что там происходит. Единственным человеком, знающим его как Снэка Леннигана, была Ольга Кельнер, поэтому он должен был удостовериться, что она мертва: если она заговорит, катастрофа неминуема.

Вошла миссис Лейверс и принесла нам кофе.

– Вы еще не назвали ни одного правдоподобного факта, который можно было бы представить суду, – проговорил Лейверс.

– Я вам сказал, что действовал главным образом «методом тыка». Ткнул вроде бы пальцем в небо, а попал в «яблочко». Отсюда экстравагантная сцена прошедшей ночи. Для меня это был единственный способ проверить правильность моих гипотез.

– Неужели вы не можете отказаться от роли гения-одиночки? – рассердился он. – Неужели не можете время от времени довериться товарищу? А ведь я закрыл дело Кауфмана в такой сенсационной манере по двум причинам: во-первых, это отвечало желанию следователя, а во-вторых, потому, что это усыпило бы бдительность настоящего Снэка Леннигана.

Настала моя очередь округлить глаза.

– Значит, вы думали?..

– Я знаю, что вы плохого мнения о кропотливой, трудоемкой работе, – проскрипел он, – но мы установили, что тело Марлен Кауфман было набальзамировано профессионально. По моему приказу за Родиновым круглосуточно следили с той ночи, когда был убит Кауфман. Сегодня вечером он в первый раз смог ускользнуть от нашего человека. – И он безжалостно продолжал: – Теперь насчет Ольги Кельнер… Вы вымыли ей голову восстановителем, и из рыжей она превратилась в блондинку. Но ведь это еще не доказательство! Законом не запрещено красить волосы! Вы не подумали, что, если бы вы задержали эту девушку под каким-нибудь предлогом, ее можно было отвезти в Вэйл-Хейтс? А там нашлось бы с десяток свидетелей, знавших ее под именем Ольги Кельнер?

Я вдруг почувствовал себя очень уставшим.

– Да, – сказал я подавленно, – я промахнулся…

– Ты собираешься мучить его таким образом всю ночь? – вмешалась миссис Лейверс, встав перед мужем. – Ты несешь всякий вздор, в то время как бедняга истекает кровью!

– Как это? – озадаченно спросил он.

– А это что такое? – взорвалась она, показывая пальцем на мою грудь. – Томатный соус?

Лейверс быстро пересек комнату, расстегнул мой пиджак и рубашку.

– Пулевое ранение! – воскликнул он.

– О, это вряд ли что-то серьезное! – стоически произнес я.

– В самом деле… ну, вам повезло! Пуля оцарапала ребро и сняла кусок кожи. На два-три сантиметра ближе – была бы другая история. – Он повернулся к жене: – Принеси горячей воды и бинты!

– Ясно! Будто я не знаю!

Дверь закрылась за ней, и Лейверс выпрямился.

– Итак, вы схватили Родинова за глотку и до конца были в выигрышном положении? И он вас умолил разрешить ему прострелить себе голову? И вы ему позволили? Но, в таком случае, кто же стрелял в вас? Святой дух?

Я проглотил остаток кофе.

– Ладно. Я застрелил Родинова. Он только что хладнокровно убил Ольгу, и это моя вина. Я привез эту девушку и уложил ее на софу, как искупительную жертву! А потом он приказал мне лечь рядом с ней, чтобы ему было легко послать пулю в мою голову. Он зарезал одну из татуированных девушек, а может быть, и обеих. И только что укокошил Ольгу. Вот я его и убил.

Лейверс прошелся по комнате и вернулся ко мне.

– У меня впечатление, что вам нужен отпуск, Эл, – сказал он спокойно. – Вам нужно отдохнуть, разрядиться…

– А затем?

– Вы вернетесь к работе, когда обретете равновесие. И не забывайте, что, по всей вероятности, именно Ольга Кельнер заколола одну из своих подруг. Даже если допустить, что она не сама воткнула нож в тело, ясно, что она знала о намерениях Родинова и помогала ему, как могла. В глазах закона она так же виновата, как и ее патрон.

– Вполне возможно, – сказал я, – но мне нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

– У вас оно будет.

Я закурил.

– А как насчет Родинова?

– А именно?

– Вы не арестуете меня за убийство?

– Я часто спрашиваю себя, что я буду делать, когда выйду в отставку, – сказал он устало. – Разводить кур? В тот знаменитый вечер я послал Хаммонда к Кауфману, чтобы он сделал мне обстоятельный доклад. Он доложил, что тело было набальзамировано. Я это уже знал. И я сказал Хаммонду, что, по всей вероятности, эту работу сделал сам Кауфман, предполагая сохранить тело до подходящего случая, когда можно будет без риска его где-нибудь упрятать.

Я снова округлил глаза.

– Ну… А с каких пор вы стали подозревать Родинова?

– Я никогда не подозревал Родинова, – ледяным тоном сказал он.

– Тогда зачем же вы следили за ним день и ночь?

– Черт побери! – рявкнул он. – Да я и не думал устанавливать слежку. Мне просто надоело слушать вас! У меня тоже есть гордость, хотя мне от нее никакого проку! Вы думаете, приятно было слушать ваши разглагольствования? Слушать, как вы доказываете мою некомпетентность? Я должен был сказать что-нибудь!

Внезапно он улыбнулся.

– Может быть, подать в отставку и уступить вам свое место, Уилер… Но я, конечно, этого не сделаю. Вы имели моральное право, если не юридическое, убить Родинова. Значит, будем держаться версии самоубийства. Скажем людям из отдела убийств, что мы с самого начала подозревали Родинова, что он был загнан в угол и в панике убил эту девчонку Кельнер как раз перед нашим приходом туда. Как только он услышал наши шаги, он застрелился.

– Спасибо, шериф.

– Не благодарите, – проворчал он. – Я украл половину вашей славы, а вы должны стерпеть это и ничем не выдать правды.

Дверь открылась, и вошла миссис Лейверс, нагруженная тазом с горячей водой, губкой и бинтами.

– Что вы будете делать во время отпуска? – спросил меня Лейверс.

– Как нарочно, – сказал я, – дома меня дожидается одна красивая блондинка. Перед моим отъездом она пылко высказалась по вопросу «добычи для победителя», или что-то вроде того. Я намереваюсь во время отпуска разобраться в смысле этой фразы.

Лейверс принялся ворчать:

– Я не вполне вас понял, но, во всяком случае, убежден, что речь идет о совершенно аморальном времяпрепровождении!

– Скажите, мистер Лейверс! – с чувством вмешалась его жена. – Он не может даже слышать такого. А ты забыл наши каникулы в Мэне? Это было за год до нашей свадьбы. Ты мне объяснял, что нужно ниспровергнуть все старые принципы, и, прежде чем я смогла понять, что происходит, ты…

– Так, шериф! – вскричал я. – А я-то думал, что я единственный распутник в нашей конторе!

Жертва
(Пер. с англ. П. В. Рубцова)

Глава 1

– А это, с позволения сказать, лейтенант Уилер, – с усмешкой представил меня шериф Лейверс.

Напротив него сидел толстый, лысый коротышка. Он напоминал керамическую фигурку Будды, купленную на распродаже. Вот только дымящаяся сигара, зажатая меж толстых пальцев, никак не вязалась с обликом Будды.

– Уилер, – снова заговорил шериф, – это Ли Мосс из Объединенной страховой компании. Мы старинные друзья. Не помню только, при каких обстоятельствах началась наша дружба…

Я пожал руку Моссу и подумал: «Что же у них там могло стрястись?» В неведении мне пришлось пребывать недолго.

– Ли Мосс руководит отделом выплат страховок, – продолжал Лейверс. – Сегодня компании предъявили одно требование, так вот, мой приятель считает, что дело дурно пахнет.

– Ну, что же, как говорится, ему виднее.

– Ну-ка, Ли, изложи Уилеру все поподробнее, – пробурчал шериф.

Мосс стряхнул пепел с сигары и взглянул на меня.

– Парень по имени Фарнхем, Генри Фарнхем. Вчера его сбили. Насмерть. Никаких свидетелей. Вообще никаких следов, за исключением трупа посреди улицы. Когда это случилось, было темно. Фарнхем вышел из бара, переходил через дорогу, тут его и сбили.

– Он был пьян? – поинтересовался я.

Мосс скорчил гримасу.

– По словам бармена, не более чем обычно. В этот бар он наведывался ежедневно.

– И почему вы решили, что дело дурно пахнет?

– Фарнхем застраховал свою жизнь на пятьдесят тысяч долларов. – Мосс тяжело вздохнул. – Этот тип был законченным бездельником и повесой, с легкостью транжирил деньги, когда они у него имелись, и еще с большей легкостью, когда их у него не стало. Месяцев шесть тому назад он промотал остатки своего наследства. Если Фарнхем и не попрошайничал, то был близок к этому. Взносы по страховке вносила его жена.

– Деньги должна получить она?

– Все до цента. Она работает в крупном рекламном агентстве. Денег у нее хватает. Но от страховки, разумеется, не откажется.

– Вы думаете, она сшибла своего благоверного только потому, что наличные в виде страховки ей нравились больше, чем он сам?

Мосс покачал головой:

– Не так все просто. Дело в том, что миссис Фарнхем весь день находилась в своем агентстве. Дюжина человек может подтвердить, что в момент убийства она была в офисе.

– Так откуда же дурной запашок?

– У меня такое чувство, что тут что-то нечисто. Я работаю по этой части уже двадцать лет, Уилер. У меня большой опыт, и поэтому, когда со страховкой не все ладно, я чувствую это нутром. В конце концов, вовсе не обязательно она сама должна была его сбить, это мог сделать за нее кто-нибудь другой.

– Подозреваете кого-нибудь?

– Нет, – вздохнул Мосс. – И все-таки я чувствую, что дело скверно пахнет.

– Может быть, у вас диспепсия? – спросил я с надеждой.

Он оставил мой вопрос без внимания.

– Я бы хотел, чтобы вы занялись этим делом.

– И что я должен найти?

– Ну, может, всплывет что-то такое, чего я не заметил. Одно дело – агент страховой компании, и совсем другое – коп. Когда допрашивает коп, у людей частенько сдают нервы.

– Ну, когда допрашивает Уилер, нервы сдают только у представительниц слабого пола, – сухо заметил Лейверс.

– Что ж, я побеседую с вдовушкой, у меня имеется пара идей. У нее наверняка появились сейчас проблемы: как, например, потратить пятьдесят тысяч. Я охотно помогу разрешить их.

– Только не забывайте: ваша задача – обнаружить мошенничество, а не совершать новое, – вставил Лейверс.

– Шериф, – вздохнул я, – вам отлично известно, как я уважаю законы.

– Вот именно это я и имею в виду, – проворчал он.

Офис фирмы «Монтелло и К⁰» поражал воображение так же, как и секретарша в приемной. Ослепительная блондинка. Судя по тому, как туго обтягивал ее бюст тоненький свитерок, она свято верила в силу рекламы.

– Могу я видеть миссис Фарнхем? – поинтересовался я.

– Конечно. – Блондинка кивнула. – Но сейчас она беседует с мистером Корнишем, нашим клиентом. Вы можете подождать?

– Почему бы и нет? – отозвался я. – Я никуда не тороплюсь. Так что могу торчать здесь хоть до вечера, особенно если вы позволите любоваться вами.

– Нахал! – Она пару раз хлопнула огромными ресницами. – Вы женаты?

– Нет.

– А банковский счет у вас есть?

– Нет.

– Это хорошо. Хотя с другой стороны – очень плохо.

– Я коп, – объяснил я.

Она глубоко вздохнула и перегнулась через стол. Я заметил, как пальчики судорожно стиснули деревянную столешницу – судя по всему, красотка из суеверных.

– Коп, – повторила она и задержала дыхание. – Вы ведь пришли по поводу ее мужа? Так?

– Скажем, с официальным визитом.

– Уверена, что я смогу вам помочь. – Она неожиданно понизила голос до шепота. – Я сразу поняла, что вся эта история с ее мужем какая-то странная. Она и этот мистер Калвин… у них… Кстати, вы знаете мистера Калвина?

– А у него имеется банковский счет?

Блондинка взглянула на меня с неподдельным изумлением.

– Неужто вы не слышали о Калвине Корнише? Он владелец фирмы «Корсеты Стеррайт».

– Наверно, бедняга не может обходиться без этих штук, – ухмыльнулся я. – Такое случается, если не следить за количеством проглоченных калорий…

– А вот и он! – прошептала секретарша.

Из кабинета вышел высокий седой мужчина с узенькой полоской холеных усиков. Когда за ним закрылась дверь, я снова взглянул на блондинку:

– Насколько я понимаю, миссис Фарнхем освободилась?

Блондинка разочарованно вздохнула:

– Я довожу ей о вас. Как, кстати, ваше имя?

– Уилер, лейтенант Уилер из окружного управления полиции.

Через минуту я открыл дверь кабинета миссис Фарнхем.

Она сидела за огромным письменным столом, на лице ее застыла деловая гримаса. Я закрыл за собой дверь и неторопливо приблизился к столу.

– Миссис Фарнхем? Я лейтенант Уилер.

– В чем я провинилась? – холодно спросила она.

Я внимательно рассмотрел ее. Миссис Фарнхем была брюнеткой с черными как уголь глазами и большим ртом. Черный костюм и белая блузка были ей очень к лицу. В то же время строгая элегантность костюма подчеркивала симпатичные округлости, скрывавшиеся под ним.

– Я веду следствие в связи со смертью вашего мужа, миссис Фарнхем, – заговорил я, выдержав паузу. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Пожалуйста. Может быть, вы присядете, лейтенант?

– Благодарю. – Я опустился на ближайший стул и в упор взглянул на нее.

– Боюсь, что вряд ли смогу вам чем-то помочь, – сказала она, – Меня не было рядом, когда…

– Я знаю. Вы находились здесь. Он был…

– Да. Генри был пьян. – Ее чувственные губы слегка искривились. – Как обычно.

– Ваш муж был алкоголиком?

– Думаю, его вполне можно было бы так назвать, – согласилась она. – Если Генри и не был настоящим алкоголиком, то довольно удачно играл эту роль. Словом, он был обычный пьяница.

– Вы, должно быть, его очень любили?

Она слегка пожала плечами:

– Наверное, это прозвучит несколько необычно в устах новоиспеченной вдовы, но… Во всяком случае, последние шесть месяцев я его поддерживала как могла. Я терпела его пьянство, его ругань, его слезы. Я…

– Понятно, – сказал я, – помимо всего прочего, вы аккуратно вносили страховые взносы.

– Я оплачивала все его расходы, – холодно ответила миссис Фарнхем.

Я достал сигареты и предложил ей. Прикуривая, она коснулась моей руки. Пальцы у нее были холодные и какие-то безжизненные.

– Вероятно, вам частенько приходится выслушивать печальные истории, лейтенант. Прошу простить, если…

– Ничего. Во всяком случае, на свете не так уж много проблем, которые нельзя было бы решить с помощью денег. Так? К примеру, сумма в пятьдесят тысяч долларов.

– Что вы хотите этим сказать? – Она слегка повысила голос.

– Вы мне только что рассказали, каким был муж и какие чувства вы испытывали к нему. А теперь он умер, и вы получите страховку. Пятьдесят тысяч долларов. Большая сумма, миссис Фарнхем. Я знаю случаи, когда людей убивали и за сотню долларов.

– Значит, вы считаете, что я его убила? – Она вздернула брови. – Очень жаль, но мне придется разочаровать вас, лейтенант. В тот момент, когда произошел несчастный случай, я находилась в офисе. По крайней мере, дюжина человек сможет подтвердить, что…

– Я знаю.

Я закурил и уставился в точку на стене, расположенную в двух футах над головой моей собеседницы.

– Мне придется задать вам несколько вопросов, обычных в таких случаях, миссис Фарнхем. Вы ведь понимаете, что полиция обязана провести расследование.

– Да.

– У вашего мужа были враги? Может, кто-нибудь хотел убить его?

– Думаю, что таких более чем достаточно, – усмехнулась она. – В том числе я сама. Генри был на редкость неприятным человеком, лейтенант. Но я не представляю, кто мог решиться на убийство. Одно дело – желать смерти, и совсем другое – осуществить убийство.

– Я понимаю. Значит, вы не в силах мне помочь, миссис Фарнхем?

– Я могу сказать вам только одно: в тот вечер Генри был пьян. – Мне очень жаль водителя той машины. Готова держать пари: в этом несчастном случае повинен исключительно сам Генри.

– Ну что ж, благодарю вас, – сказал я, – Извините за беспокойство. – Я встал и направился к двери.

– Никакого беспокойства, лейтенант, – отозвалась она. – Мне частенько приходится сталкиваться с такими нахалами, как вы.

Секретарша поджидала меня, изнемогая от любопытства.

– Ну? – требовательно спросила она, перегнувшись через стол.

– Ничего особенного, – ответил я.

– Но все-таки что-то в этой истории не так, правда? – разочарованно протянула она. – Иначе вы бы не пришли сюда. Может, тут замешана та девушка?

– Девушка?

– Ну да, девушка, которая приходила сюда с неделю назад, – ответила блондинка. – Я поболтала с ней, пока она ждала приема. Ужасно умная особа. Она работает в агентстве, которое вытягивает долги из неаккуратных должников.

– Ну что ж, – усмехнулся я. – На свете есть занятия и похуже… Или получше. Все зависит от точки зрения. Ну, так что же сказала эта ужасно умная особа?

– Она разыскивала Генри Фарнхема, – многозначительно прошептала секретарша. – Она сказала, что он задолжал кому-то в Сан-Франциско целую кучу денег. Она разузнала, где работает миссис Фарнхем, и решила с ней побеседовать.

– Вы помните ее имя?

– Разумеется, я никогда не забываю имен. Эдна Брайт. Работает в фирме «Лоуренс Куль и К⁰». Она просидела у миссис Фарнхем минут двадцать. Выйдя из кабинета, она прямиком направилась к выходу, даже не удосужившись рассказать, чем у них там все закончилось. Похоже, она очень торопилась. – В голосе секретарши чувствовалось сомнение.

– Печальная история, – вздохнул я.

Глаза секретарши внезапно вспыхнули.

– Она блондинка! – объявила моя собеседница и энергично захлопала ресницами. – Я считаю, что блондинки – самые очаровательные девушки на свете. А вы как думаете?

– Да, конечно, если только меня об этом спрашивают не рыжие и не брюнетки, – согласился я. – Во всяком случае, благодарю вас за информацию.

– Всегда рада вам служить, лейтенант. – Она еще больше перегнулась через стол. – Вероятно, вам часто приходится сталкиваться с интересными людьми и волнующими событиями?

– Никогда в жизни не встречал ничего более волнующего, чем вы, – улыбнулся я. – Вы меня покорили, детка. – Я взглянул на часы. – Что ж, мне пора идти!

– Лучше бы я вам не рассказывала об этой Эдне Брайт, – надула губки секретарша. – Во всяком случае, фигура у меня лучше, чем у нее.

– Я скоро вернусь и проверю это.