Текст книги "Том 13. Пуля дум-дум"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Глава 4

По надменному виду портье можно было предположить, что он является владельцем отеля «Звездный свет», а не просто одной из служивых пешек. Когда я вошел в вестибюль, он высокомерно взглянул на меня из-за своего стола, и его брови взлетели вверх на добрых полдюйма.

– Извините, – заявил он, прежде чем я успел открыть рот, – но у нас все номера заняты. Попытайтесь спросить в «Континентале», напротив. Может, там вам повезет.

– Кто вам сказал, что я хочу снять номер? – проворчал я. – Я здесь только потому, что парень, с которым мне нужно встретиться, остановился у нас.

– О! – Его брови оставались поднятыми. – Почему вы сразу не сказали? Я… подождите минутку.

Он быстро вышел из-за стола, чтобы поприветствовать пышную блондинку в джинсах-стретч, так плотно облегавших ее расплывшиеся бедра, что, казалось, в любой момент они могли с треском лопнуть.

– Доброе утро, мисс Адель, – поздоровался портье слащавым голосом. – Как мы чувствуем себя сегодня?

– Прекрасно, Седрик, – ответила она. – Просто замечательно. Для меня есть почта?

– Кажется, два письма, – подобострастно ответил он, а дама нежно проворковала в ответ:

– Я сейчас же посмотрю.

Он повернулся ко мне спиной и принялся торопливо искать ее почту, а я тем временем воспользовался паузой, подошел к женщине и швырнул перед ней на стол значок полицейского.

– Лейтенант Уилер, – веско представился я. – Из службы шерифа. Я хочу поговорить с вами, Седрик.

Он резко повернулся и посмотрел на меня широко раскрытыми, обеспокоенными глазами.

– Поговорить со мной? – В его голосе звучала тревога. – О чем?

– По личному вопросу. – Я бросил многозначительный взгляд на женщину, и она поспешно отошла на несколько шагов. – Вы снова взялись за свои старые фокусы, – добавил я, накаляя обстановку.

– Ф-фокусы? – Он начал заикаться. – Какие фокусы, лейтенант? – Кровь хлынула к его лицу, а глаза готовы были выскочить из орбит, когда он беспомощно переводил взгляд с меня на женщину.

– Да, Седрик, – мягко сказал я, – видите ли, она написала жалобу.

– Кто написал жалобу? – завизжал он. – Вы ошибаетесь, лейтенант.

– Я бы хотела получить свою почту, – холодно заявила толстушка.

– О да, разумеется, мисс Адель. – Портье протянул ей два письма, она буквально вырвала их у него из рук и отошла от стола.

– Мне кажется, я действительно ошибся, Седрик, – произнес я, когда женщина уже не могла нас слышать. – И все же смотрите на вещи оптимистически. Я подумал, что толика здорового юмора немного поднимет тонус заведения.

– Очень смешно, лейтенант, – кисло ответил портье. – Шутка крайне дурного вкуса.

– Вы правы. Может, именно поэтому у меня мало друзей. – Я спрятал свой значок в карман и ободряюще улыбнулся. – Я ищу человека по имени Джоунз.

– А?.. – Он все еще никак не мог прийти в себя.

– Мистер Джоунз из Сан-Франциско. Насколько я понял, его сын тоже остановился здесь.

– Фешенебельный люкс на верхнем этаже, – автоматически ответил портье.

– Благодарю. – Я подарил ему еще одну теплую, бодрящую улыбку. – Большое спасибо.

Я удалился шагов на десять, когда голос вернулся к нему.

– Лейтенант, – окликнул он. Я остановился посреди вестибюля. – Если вы имели в виду миссис Эпплоярд, то она не имела права… Я хочу сказать, что она действительно пригласила меня к себе в номер выпить, когда я сменился с дежурства, и на ней почти ничего не было… И все события, что потом последовали… Клянусь, я не виноват, она действительно не имела права жаловаться.

– Забудьте об этом, Седрик. – Я решил разыграть великодушие. – Но в следующий раз все же будьте поосторожнее. Стоит только женщине поймать тебя за яйца – и хана, уже никогда не отпустит. Прислушайтесь к моему совету. Я знаю, что говорю.

– Да, лейтенант. – Он благодарно улыбнулся. – Спасибо.

– И еще одно, Седрик, – твердо сказал я. – Продолжайте оказывать людям личное внимание – даже если вы и не знаете, что у них при себе служебные значки. Тогда вы, скорее всего, сумеете избежать неприятностей.

Я заметил в глазах портье проблеск понимания, повернулся к нему спиной и направился к лифту.

Фешенебельный номер люкс отеля «Звездный свет» имел свой собственный холл при входе; он размещался сразу возле лифта, поскольку считалось: если человек платит такую прорву денег, он может позволить себе пожить в уединении. Я подумал, что после долгих лет тюремного заключения Священник Джоунз вдвойне дорожит спокойствием и неприкосновенностью. Я нажал на звонок и ждал, пока мне откроют дверь, размышляя от нечего делать о том, чего бы хозяину номера сейчас хотелось больше всего на свете. Дверь открылась, и праздные мысли улетучились.

У нее были рыжие волосы и отсутствующий взгляд, а глаза смотрели сквозь меня так, словно меня не существовало. На ней было что-то похожее на домашний халат, едва прикрывающий бедра; держался он на поясе, завязанном на слабый узел, обнажая сокровенные округлости ее грудей. Выглядела она так, словно ее оторвали от какого-то увлекательного занятия, и я сразу догадался, что Священник Джоунз не теряет зря времени, получая удовольствия от жизни полной мерой.

– Вы что-то хотите? – спросила она, на время перестав перемалывать челюстями жвачку.

– Да, – несколько ошеломленный, ответил я. – Желаю встретиться с мистером Джоунзом.

– Да? – переспросила она слегка заинтересованно.

– Да, – повторил я. Последовала пауза, во время которой она рассматривала меня без особого любопытства. Я добавил: – Так вы скажете Священнику, что я пришел?

– Думаю, вы можете войти. – Она сладко зевнула. – Пока вы здесь, я смогу немного отдохнуть.

Я последовал за ней в шикарную гостиную с зеркальным окном, откуда открывался вид на центр Пайн-Сити, и наблюдал, как она неуклюже устраивалась в кресле.

– Эй, Священник! Тебя хотят!

– Не сейчас, беби, – послышался из ванной мужской голос. – Я бреюсь!

Челюсти рыжеволосой девушки ритмично и бесшумно делали свое дело; потом она снова открыла рот:

– Я не то имела в виду – тут какой-то парень хочет с тобой встретиться.

– Кто он? – крикнули в ответ.

– Да… – Она замялась. – Кто ты?

– Друг Эдди Морана, хочу осведомиться о его здоровье.

Девица во всю глотку проорала мои слова, дверь ванной тут же распахнулась, и мистер Джоунз чуть ли не бегом влетел в комнату. Его волосы выглядели в точности так, как описывал Лейверс, только теперь они были не черные, а седые и каким-то странным образом действительно придавали его обвисшему, морщинистому лицу выражение добродушия и благообразности. Было совсем не сложно понять, почему его звали «Священник».

– А что с Эдди? – спросил он. У него оказался к тому же богатый, звучный, в точности церковный тембр голоса.

– Эдди – мой приятель, – нагло сказал я, – хотелось узнать, все ли у него в порядке со здоровьем, Священник?

С минуту он внимательно изучал меня, потом уголки его рта искривились в кислой гримасе.

– Вы полицейский, не так ли? – тявкнул он. – Я всегда за милю могу распознать копа. Почему вы, ублюдки, не можете оставить меня в покое? Я оттрубил свой срок, и баста. Теперь я свободный гражданин. Вы не имеете права цепляться ко мне.

У меня не оставалось выбора, и я рассказал ему, кто я такой; это его не удивило, зато произвело впечатление на рыжеволосую: она на миг замерла, а потом переместила жвачку с одной щеки за другую.

Джоунз тяжело опустился на кушетку. Он вытащил из кармана шелкового халата сигару и принялся осторожно снимать с нее целлофановую обертку.

– Повторяю, вы не имеете права приходить сюда и тревожить меня, Уилер, – начал он, и мне пришлось напрячь внимание, потому что говорил он таким тоном, будто объявлял о запланированном на следующую неделю воскресном школьном пикнике. – У вас ничего нет на меня – я вам уже говорил. Вы зря тратите время, приятель. Оставьте меня в покое!

– Рассматривайте мое появление как визит вежливости, Священник, – небрежно сказал я. – Мне казалось, вам будет интересно узнать, что случилось с вашим старым другом, Эдди Мораном, прошлой ночью.

Секунду-другую он сосредоточенно раскуривал сигару.

– Эдди? – хмыкнул он. – Зачем мне волноваться за парня, которого я не видел много лет?

– Наверное, я ошибся. Извините, что отнял у вас время, Священник.

Я уже почти дошел до двери, когда он произнес нараспев:

– А что случилось с Эдди?

– Вероятно, чистое совпадение, – ответил я, повернувшись к нему. – Дело в том, что его убили прошлой ночью – в гараже вашего старого дома.

– Вернитесь и присядьте, – приказал он.

– Эй, Священник, – вмешалась девушка, скорчив ему рожицу, – почему ты не приготовишь нам выпить?

– Ступай и приготовь себе сама, – осадил он ее. – Захвати с собой в спальню бутылку. Пей сколько влезет. Мы с этим парнем должны кое о чем потолковать.

Она неохотно поднялась и поплелась к бару – ее ягодицы лениво раскачивались под халатом, едва прикрывшим их, – взяла бутылку, стакан и, бросив на Священника холодный взгляд, скрылась в спальне.

– Вот это мне нравится, – заявил самодовольно Священник, когда дверь за ней закрылась. – Есть деньги – и такая штучка делает все, что ей велят. Имейте в виду, стоит она не дешево, но знает, как себя преподнести. Поэтому нам приходится платить за свои удовольствия – в этом нет ничего удивительного. Конечно, она всего лишь шлюха, питающая слабость к выпивке. Да и ощущение новизны уже начинает стираться. – Он покрутил сигару между пальцами. – Итак, что вы говорите насчет Эдди?

– У Эдди большие неприятности, – сообщил я. – Кто-то хорошенько над ним поработал.

– Вы сказали, что его убили. – Священник внимательно разглядывал меня.

– Пуля неправильной формы попала в горло. – Я выждал пару секунд. – Вот уж никогда не думал, что человек может так сильно истечь кровью.

– Линдстром! – вдруг воскликнул он. – Твою мать! О Господи! – Накаленная докрасна ненависть начала пузырями покрывать его безмятежную маску и изменила звучный лоск голоса, превратив его в примитивное рычание. С тех пор как я попал в эту комнату, передо мной впервые обнажилась истинная сущность сидящего передо мной человека.

– Что вы сказали? – переспросил я.

– Ничего существенного. – Благопристойная маска и спокойствие голоса снова вернулись к нему. – Паршивый способ, и все тут.

– Пожалуй, – согласился я, понимая, что больше мне ничего не удастся из него вытянуть. – Но теперь у вас опять та же проблема, которую вы сами себе сотворили тридцать лет назад.

Он с подозрением зыркнул на меня:

– Вы о чем?

– О деньгах, которые вы спрятали, – ответил я. – Деньги, которые искали и не смогли найти. Вам известно, где они находятся, – кроме вас, этого никто не знает. И в этом заключается ваша проблема. Как вы собираетесь возвращать свой припрятанный капитал?

Джоунз невозмутимо уставился на меня.

– О каких деньгах идет речь? – спросил он, стараясь казаться наивным. – Это всего лишь газетные сплетни. – Он покачал головой. – Поверьте, никаких денег нет. Как бы мне хотелось, чтобы они были! Часть из них я бы пустил в ход прямо сейчас.

– Вам многое пришлось пережить за долгие тридцать лет, – сказал я. – И первое, что вы делаете, оказавшись на свободе, – возвращаетесь в Пайн-Сити и пытаетесь выкупить назад свой старый дом. Только нынешний владелец ни за какие деньги продавать его не хочет. У вас не остается выбора, и вы решаетесь вломиться в дом. Было бы очень рискованно появляться там самому: если бы вас увидели, тайна была бы раскрыта. За годы вынужденного отсутствия вы потеряли связь с талантами, занимающимися подобными деликатными операциями, поэтому лучшее и единственное, что вы могли сделать, – призвать на помощь кого-нибудь из своих старых корешей, к примеру Эдди Морана.

– Вы спятили, лейтенант. – Он презрительно замотал головой. – Как я уже говорил, это неправда, это всего лишь ваша галлюцинация.

– Если хотите, мы можем прямо сейчас отправиться в морг, и я вам покажу галлюцинацию, от которой вас стошнит, – огрызнулся я.

– Может, у бедняги Эдди были свои собственные галлюцинации? – предположил Джоунз. – Он отправился в погоню за ними и погиб?

– Кому понадобилось использовать пулю со смещенным центром тяжести, чтобы убить человека, который гонится за галлюцинацией, а?

Послышался легкий скрежет ключа в замке, и я поднял глаза как раз в тот момент, когда высокий, худощавый парень вошел в номер. Он держал в руке портфель, имел болезненный цвет лица, а его пристальный взгляд из-под очков выдавал живой, изворотливый ум. На нем был дорогой костюм. Заметив, что мы оба наблюдаем за ним, он резко остановился, на лбу беспокойно запульсировал нервный тик.

– Мой сын, – объяснил Священник. – Зигмунд, это лейтенант – как вас там, полицейский?

– Уилер, – представился я.

– Здравствуйте, лейтенант. – Зигмунд приблизился и, словно совершая торжественный обряд, пожал мою руку. – Вы, должно быть, из службы шерифа?

– Зигмунд – прекрасный адвокат, – просветил меня Священник.

– В самом деле? – Я постарался сделать вид, что мне это крайне интересно.

– Большей частью я занимаюсь делами корпорации, – лаконично объяснил Зигмунд. – Я не касаюсь криминалистики.

– Ваши офисы находятся здесь, в Пайн-Сити, Зигмунд? – безучастно осведомился я.

– Только маленький филиал, главный офис расположен в Лос-Анджелесе, – сообщил он. Его проницательные глаза внимательно изучали меня из-за защитных стеклянных стен. – Надеюсь, это всего лишь светский визит, лейтенант? – Он хотел, чтобы его вопрос прозвучал как шутка, однако в голосе мне почудилась мольба.

– Не совсем. – Я кратко изложил ему факты убийства Эдди Морана и версию о деньгах, которые, как предполагалось, спрятал его старик. К тому времени, когда я закончил, нервный тик у него на лбу совсем разбушевался.

– Я объяснил ему, что все это – газетные сплетни, – закудахтал Священник, – но, кажется, он мне не верит. Нет никаких спрятанных денег! Эти полицейские – они вечно никому не верят. Да ты ведь знаешь, какие они.

– Нет. – Голос Зигмунда неожиданно взорвался от нервного напряжения. – Я не знаю, каковы полицейские – во всяком случае, не в том смысле, как ты это себе представляешь. Что я действительно знаю, так это то, что твой бывший сообщник жестоко убит! Я ведь с самого первого дня предупреждал тебя, что мысль поселиться в таком маленьком городишке, как этот, в надежде вернуться в свой старый дом и снова наладить прежнюю жизнь, – абсурдна! Но ты из упрямства даже не хотел меня слушать. Теперь, после всего, что произошло, я надеюсь, в тебе заговорит здравый смысл и ты вернешься со мной в Лос-Анджелес, как я предлагал с самого начала?

– Эдди убили по чистой случайности, только и всего, – процедил Священник. – Закрой рот и перестань хвастаться, какой ты умник. Черт побери, кто ты такой, чтобы здесь распоряжаться, диктовать, как мне поступать?! Если у нас и возникают какие-нибудь спорные вопросы, мы держим их при себе, договорились?

– Времена изменились, – устало произнес Зигмунд. – Ты долго отсутствовал, появились другие меры законного принуждения и способы обойти закон. Технические науки, компьютерная технология, бухгалтерский учет – все теперь очень сложно. Преступные организации сейчас действуют как гигантские, хорошо отлаженные корпорации, и ты никак не сумеешь вернуть себе то положение, какое занимал раньше. Время обошло стариков, у тебя нет ни одного шанса. – Он, казалось, расчувствовался, его болезненно-желтое лицо пылало. – Ты – бывший человек, утративший свое положение, ты это знаешь? Или до тебя не доходит? Или твои мозги протухли за то время, пока ты сидел в тюрьме? Наверное, так оно и есть, раз ты считаешь…

Священник застонал, будто от боли, стремительно вскочил с кушетки, замахнулся и, разрывая тишину, нанес справа жестокий удар по лицу Зигмунда тыльной стороной ладони.

Казалось, время остановилось, пока они, застыв, напряженно пожирали друг друга глазами. Наконец Зигмунд вытащил белый носовой платок и медленно промокнул им струящуюся из разбитых губ кровь.

– Я не хотел… – Голова Священника судорожно затряслась. – Я… я просто вышел из себя, сынок, вот и все…

– В какой-то степени я даже рад, что так получилось, – ответил Зигмунд безразличным, отстраненным голосом. – Это освобождает меня от дальнейших обязанностей перед тобой, которые я сам на себя возложил.

– А? – Отец смотрел на него в диком замешательстве.

– Это значит, что больше мне не придется выполнять сыновний долг перед тобой, – холодно сказал сын. – Я могу спокойно возвратиться к своей нормальной жизни в Лос-Анджелесе, не чувствуя за собой вины. – Он плотно сжал челюсти. – Ты желаешь еще раз меня ударить, перед тем как я уйду?

– Зигмунд, сынок! – взмолился Священник. – Послушай, произошло обычное недоразумение, оно ничего не значит. Я взбесился из-за твоих слов, только и всего. Давай забудем, выпьем…

– Прощай, отец. – Зигмунд уверенно повернулся и направился к двери. – До свидания, лейтенант.

– До свидания, мистер Джоунз, – с уважением сказал я.

После того как дверь за ним закрылась, Священник несколько долгих секунд стоял и тупо смотрел на нее. Потом, будто выждав, пока догорит дистанционный взрыватель, взорвался. В исступлении он оглядывался по сторонам, пока его бешеные глаза не сосредоточились на баре. Пошатываясь, он пересек комнату и подошел к нему.

– Черт бы тебя побрал! – заорал он. – Дешевый болтливый козел! – Он запустил нераскупоренной бутылкой скотча в дверь. – Ты, чертова гадина! – От резкого столкновения с дверью бутылка разлетелась вдребезги, вторую постигла та же участь.

Он не успокаивался и продолжал произносить бесконечные тирады виртуозных оскорблений до тех пор, пока бар не опустел и больше нечем было швыряться. Тогда, спотыкаясь, он пересек комнату и рухнул на кушетку.

– Ради Христа, Уилер, – застонал он. – Что происходит? Когда-то я кое-что собой представлял – в моих руках была большая власть, я держал в страхе и подчинении целую империю. – Последовала минутная пауза, во время которой он неуклюже вытирал рот ладонью. – Мне ни в чем не было отказа. Стоило лишь щелкнуть пальцами, и передо мной возникало все лучшее – девки, напитки, самые прекрасные машины. И тем не менее, когда я увидел, что близится конец, когда меня начали обкладывать со всех сторон, я продумал несколько законных сделок и надеялся их провести, уверенный, что они будут давать прибыль, когда меня уже не окажется поблизости. Таким образом, я мог не беспокоиться за будущее жены и сына. – Он смахнул рукой пот со лба и вытер ее о халат. – Я отослал их. Я не хотел, чтобы они находились рядом, когда начнется процесс. Я думал, что получу от трех до десяти лет, но мне припаяли все тридцать. Господи, даже подумать страшно! – Его передернуло. – В первые два года моя жена раз в месяц приезжала ко мне на свидание. Я не разрешал ей привозить с собой ребенка. Тюрьма – не место для детей. Потом она стала бывать все реже и реже, и однажды я просто понял, что она больше не приедет. Спустя три месяца я узнал, что она подбросила ребенка своей тетке, а сама сбежала с чернокожим музыкантом… – Воспоминание об измене жены подкосило его окончательно. – Понимаете, все, что у меня тогда осталось, – это мой ребенок. Тетя писала регулярно раз в месяц, подробно рассказывая, как у него обстоят дела в школе, а потом в колледже. В течение почти двадцати лет он был всей моей жизнью! – Рот Священника бесформенно скривился, и вновь оттуда вырвались и задребезжали злобные слова. – Вы видели, что сейчас произошло, коп? – спросил он безжизненным голосом. – Я отдаю всю свою жизнь ребенку – и что получаю? Ему сейчас тридцать два года, и за все время я в первый раз его ударил, потому что хотел поставить паршивца на место. И он бросает меня. Меня – своего старого отца! – Он опять вскочил на ноги, его тело и голова тряслись. – Скажите, коп, – заорал он мне в лицо, – мой сын – грязный предатель?

– Может быть, он настоящий мужчина, Священник, – медленно произнес я. – Если вы только понимаете смысл этого слова.

Я спустился на лифте в вестибюль отеля и уже почти добрался до выхода, когда заметил знакомое лицо в очках, наполовину спрятанное за газетой. Тут же сменив направление, я пересек вестибюль, направляясь туда, где в углу в нише удобно устроился Зигмунд Джоунз. Он заметил меня и опустил газету.

– Привет, лейтенант. – Зигмунд сдержанно улыбнулся. – Мне нужно как-то убить время, потому что самолет в Лос-Анджелес отправляется через час. А я терпеть не могу ждать в аэропорту. В каком он был состоянии, когда вы с ним расстались?

– А вы надеетесь на чудо, мистер Джоунз?

– Больше не надеюсь, – тихо ответил он. – Все отношения, если они вообще существовали, теперь разорваны.

– Вы не против, если я задам вам вопрос?

– Все зависит от того, насколько ваш вопрос окажется личным. – Он снова улыбнулся.

– Когда я подробно описывал, как убили Эдди Морана, во всех графических деталях, Священник на какое-то мгновение вышел из себя. Он упомянул Линдстрома. Это имя вам говорит о чем-нибудь?

– Оно известно в Лос-Анджелесе, – медленно ответил Зигмунд. – Линдстром – представитель нового поколения в старом бизнесе отца, классический пример того, что я пытался объяснить несколько минут назад в номере. Вот, пожалуй, и все, что мне известно о нем.

– В любом случае, спасибо, – поблагодарил я. – Полагаю, вы ничего не знаете о деньгах, которые, как считается, Священник спрятал где-то в старом доме. Ходят слухи, что припрятана круглая сумма – полмиллиона долларов, может, даже больше. Но давайте предположим, что вам кое-что известно об этих деньгах.

– Валяйте, – сухо сказал он. – Предположим все, что вы хотите.

– Итак, допустим, он посылает Эдди Морана забрать деньги, – продолжал я, – и кто-то убивает Морана, не дав ему возможности осуществить задуманное. Это наводит на мысль, что убийца также охотится за деньгами, но ему неизвестно, где они спрятаны. И по какой-то причине, о которой мы пока ничего не знаем, убийце приходится убрать Морана до того, как он нашел клад. Вы со мной согласны?

– Возможно, – с сомнением ответил Зигмунд.

– Рано или поздно терпение убийцы лопнет, – вел я хвою линию. – Ему надоест следить и ждать, когда Священник попытается заполучить обратно свою кубышку. И тогда он начнет искать Священника, а когда найдет, то либо убьет его, пытаясь получить от него информацию, либо убьет сразу после того, как ее получит. Надеюсь, вы поняли, о чем я толкую.

– Вы хотите сказать, что в любом случае мой отец закончит в морге, – сказал он.

– Правильно. Может, сейчас у вас возникло желание более подробно рассказать о человеке по имени Линдстром? – спросил я.

Он заморгал, глядя на меня из-за толстых линз, и стал похож на сову.

– Линдстром покинул Лос-Анджелес три недели назад, – пробормотал Зигмунд. – Сейчас он находится здесь, в Пайн-Сити. Четыре дня назад вечером у него состоялась встреча с моим отцом.

– Вы не в курсе, где можно его найти? – Я дружески улыбнулся.

– Уверен, что администратор отеля даст вам номер его комнаты, – ответил Джоунз-младший, улыбаясь мне в ответ. – Я помню, что он живет где-то на десятом этаже.

– Мистер Джоунз, – с подчеркнутым уважением обратился я к нему, – память – поистине удивительная вещь.