Текст книги "Том 13. Пуля дум-дум"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

Глава 4

Это было типичное для Южной Калифорнии утро – в безоблачном небе палило солнце, а похожая на синусоиду полоса смога весело колыхалась над головой, и мне отчаянно хотелось дождя. Но конечно же его даже не предвиделось, и все по нашей собственной вине. Еще бы – ведь это мы загнали индейцев в резервации и позволили им заниматься коммерцией. Теперь они настолько заняты продажей сувениров, что у них просто не остается времени, чтобы сплясать танец дождя. Так, по крайней мере, утверждают сами индейцы, и я ни на секунду не сомневаюсь, что при этом они втихаря насмехаются над нами в своих вигвамах.

Я прибыл в управление очень рано, где-то без пятнадцати десять, и пришвартовал свой «остин-хили» рядом с пожарным гидрантом – просто чтобы показать, какое мерзкое у меня настроение. После того как я вчера положил на алтарь пентхауса Олбарда вместо жертвенного ягненка сногсшибательную блондинку, я решил, что для одного дня пакостей достаточно, и отправился домой, где слегка набрался. Не то чтобы эта блондинка так уж сильно волновала меня, ее все равно ждало нечто в этом же роде; к тому же это послужит ей уроком – никогда не торопиться с ложным алиби. А то, что она постоянно называла меня «радость моя», не имело к делу ни малейшего отношения. Ну, может быть, самую малость.

Приветствуемый первыми лучами света нового дня, я вошел в офис и увидел склоненную над пишущей машинкой медноволосую головку Аннабел Джексон, личного секретаря шерифа и единственную женщину, которая способна, когда ей заблагорассудится, побить меня как младенца. Она уже погрузилась в работу, и я не уставал твердить ей, что это очень скверная черта характера. Конечно, если девушка будет только работать и совсем перестанет развлекаться, то, может, она и заработает кучу денег, но тогда у нее не останется времени тратить их на какого-нибудь неотразимого сердцееда вроде меня, например. Но когда дело доходило до решительных аргументов, Аннабел показывала себя еще той девицей, – ни дать ни взять чемпион в тяжелом весе! – и мои помятые ребра служили тому явным свидетельством.

– Доброе утро! Можете ни о чем не говорить! – бодренько приветствовал я ее.

Подняв медовую голову, Аннабел с любопытством посмотрела на меня своими обманчиво-наивными голубыми глазами.

– О чем это вы, лейтенант?

– О том, что шериф искал меня с половины десятого и что на этот раз он меня точно уволит! – блеснул я своей сообразительностью.

– Он даже не спрашивал о вас. – Аннабел ласково улыбнулась. – По-видимому, ваша совесть начала одерживать верх над застарелой ленью.

Я наморщил лоб.

– Если я и понимаю отдельные замысловатые слова, это не значит, что я улавливаю общий смысл сказанного. Шериф, говорите, даже не спрашивал обо мне? Вы, должно быть, шутите?

– Последние полчаса они с доктором Мэрфи сидят, запершись в кабинете, – любезно сообщила Аннабел. – А до этого шериф беседовал с сержантом Полником… не знаю, как долго, потому что они начали еще до моего прихода!

– Как так? – завопил я. – Это что – заговор? Что он пытается со мной сделать? Он что, с ума сошел? Да ему же не обойтись без меня!

– Как без дырки в голове! – съязвила Аннабел.

– Именно, как без дырки… – Я гневно посмотрел на девушку. – Очень остроумно!

– Уилер! – Вырвавшийся из кабинета шерифа клич – подобно трубному гласу, если не громче – пронесся по зданию управления.

– Вот видите? – с триумфом обратился я к этой медово-блондинистой злючке. – Без меня ему не обойтись!

– А может, он просто собирается распрощаться с вами раз и навсегда? – Аннабел снова склонилась над машинкой и яростно забарабанила по клавишам, тем самым лишая меня возможности ответить ей подобающим образом. А может, оно и к лучшему, поскольку в данный момент мое остроумие слегка притупилось.

Войдя в кабинет шерифа, я увидел, что доктор Мэрфи расположился в одном из двух кресел для посетителей, на котором еще хоть как-то можно было сидеть. Сам шериф Лейверс сидел в излюбленной позе Будды – уютно сложив руки на объемистом животе. Увидев, как я вхожу, он вдруг побледнел.

– Никогда так больше не делайте! – внезапно ослабевшим голосом взмолился он.

– А как я еще могу попасть в кабинет? Может, через окно?

– Я имею в виду, не входите сразу же после того, как я крикну «Уилер». Это действует мне на нервы, – простонал он. – Я же к этому просто не могу привыкнуть. Каждый раз, когда я зову, вас не оказывается на месте. Вы или у себя дома валяетесь в постели с какой-нибудь беспутной бабенкой, или в доме беспутной бабенки, но все равно в постели, только в ее. Но чтобы вы были в управлении – никогда! Никогда! Я уже как-то привык, что практически совсем не вижу вас! А я человек, приученный к порядку и усидчивости. Так что, пожалуйста, не расстраивайте меня! Я даже не спрашиваю, почему вы так поздно явились на службу, из уважения к врожденной скромности доктора Мэрфи, а также потому, что любой добропорядочный семейный человек – такой, как я, например – все-таки предпочитает верить в моральные устои, которыми вы с таким рвением пренебрегаете. Так вот, если быть точным…

– Он сказал «точным»? – Я с любопытством уставился на Мэрфи. – Что вы тут с ним сделали? Подсунули под видом леденцов горсточку амфетаминов<sup>[10]10
  Амфетамин – наркотик.


[Закрыть]</sup> или чего-нибудь еще в этом роде?

– Ничего страшного, это полезно для его кровяного давления, – лаконично ответил Мэрфи. – Я имею в виду – выпускание пара из организма.

– Ну ладно! – рявкнул Лейверс своим обычным голосом. – Подурачились, и довольно, ребята.

– Так точно, сэр, – согласно субординации ответил я и осторожно примостился на краешек свободного кресла для посетителей.

– Полагаю, у вас не нашлось времени поговорить с Полником? – спросил шериф.

– Полагаю, я был для этого слишком занят, шериф, – произнес я скромно, с чувством достоинства. – На попрание всех старых моральных устоев уходит полный рабочий день – и этого еще мало.

– Продолжайте в том же духе, – фыркнул он. – Полник говорит, что проверил все, что вы ему вчера велели. Окна были закрыты и заперты изнутри, – во всем доме, разумеется, есть кондиционеры; ни на одном из запоров дверей и окон не обнаружено следов взлома.

– А он разговаривал с экономкой и сиделкой? – поинтересовался я.

– Экономка болеет всю последнюю неделю. Она до сих пор еще не поправилась, – ответил шериф. – А чтобы было кому присмотреть за ней, сиделке с прошлой пятницы предоставили недельный отпуск.

– Короче, когда вчера утром было обнаружено тело, ни одной из них дома не оказалось, – подытожил я.

– Все выглядит таким образом, будто убийство совершено кем-то из домашних, – пробурчал Лейверс. – Или убийца вошел в дом вместе с этой девицей, Мередит, а возможно, и по ее приглашению.

– Шериф, – грустно начал я, – каждый раз, когда вы ведете себя подобным образом: сначала острите, потом с совершенно невинным видом выдаете вполне логичную версию, мне сразу становится ясно, что вы что-то от меня скрываете. Что-то такое, о чем я еще не знаю, ведь так?

Пожав своими могучими плечами, он поглядел на Мэрфи.

– Расскажите ему, док.

– Мы произвели вскрытие, Эл, – не спеша начал тот, – только не просите меня делать выводы. Я изложу лишь факты, хорошо?

– Ну вот, намечается хоть какой-то диалог! – воодушевился я. – Давайте, не томите, доктор Джекил<sup>[11]11
  Персонаж рассказа Р. Л. Стивенсона «Доктор Джекил и мистер Хайд».


[Закрыть]</sup>, сразите меня своими фактами!

– До того, как ее проткнули ножом, она была уже мертва по меньшей мере полчаса, – сообщил Мэрфи нарочито безразличным голосом. – Ее удушили.

– Вы имеете в виду, что нож всадили уже в труп? – Я ошарашенно уставился на него.

– Я ничего не имею в виду, – скрипнул зубами он. – Я только излагаю факты. Если вам нужны подробности – почитайте рапорт. – Мэрфи кивнул на тощую папку на столе Лейверса.

– Верю вам на слово, – поспешно отозвался я. – Что еще?

– В ее желудке оказалась приличная доза секонала, и можно с полной уверенностью утверждать, что, когда ее убивали, она была или без сознания, или в весьма близком к этому состоянии.

– Секонал? – Я перевел непонимающий взгляд с Мэрфи на Лейверса. – Это то снадобье, которое старик принимает каждый вечер перед сном. Лишь убедившись, что он проглотил свои пилюли, его личная секретарша осмеливается лечь спать!

– Никаких следов взлома, никаких следов на лужайке со всех сторон дома, – вкрадчиво заметил Лейверс. – Убийца мог находиться только внутри дома, лейтенант! Судя по тому, что я слышал о старике, у него не хватило бы на это силенок. Таким образом, остается только его секретарша. Как вы ее назвали, док, – выхолощенная? – Карэн Донуорт.

– А мотив? – слабо возразил я.

– Единственной родственницей Роберта Ирвина Пэйса была его падчерица, – терпеливо принялся объяснять Лейверс. – И теперь, когда ее не стало, он, по-видимому, должен оставить кому-то свои денежки, так ведь? Насколько мне известно, он не из тех, кто тратится на приюты для собак и тому подобные заведения. Так кому же он оставит наследство, как не безмерно любящей его секретарше-референту, сиделке и неотлучной компаньонке в одном лице, Карэн Донуорт?

Шериф снисходительно улыбнулся.

– Каждый раз, когда дело об убийстве поставит вас в затруднительное положение, буду рад помочь, лейтенант.

– Ну ладно… – Мэрфи извлек свое нескладное тело из кресла. – Мне кажется, я вам больше не нужен. Смотаюсь в клинику – посмотреть, живы ли еще некоторые из жертв моих профессиональных ошибок.

– Наверное, я тоже пойду с вами, док, – обиженно пробормотал я. – Никому я здесь больше не нужен!

– Не стоит быть таким обидчивым, лейтенант, – довольно хихикнул Лейверс. – Может, в другой раз у вас тоже появится шанс пошевелить мозгами?

Несколько напряженных секунд я пристально изучал лунообразный череп шерифа.

– А у шерифа там что-то не так, – обратился я к Мэрфи. – Вам не трудно помочь мне с небольшой трепанацией черепа, а? Вдвоем мы быстренько с этим управимся – в наркозе, думаю, необходимости нет.

– Не знаю, не знаю… – Мэрфи с сомнением посмотрел на побагровевшую физиономию шерифа. – Не уверен, что смогу подыскать достаточно прочную ножовку, которая взяла бы такой толстенный череп…

– Вон отсюда! – проревел Лейверс.

– Может, как-нибудь в другой раз, Эл? – Мэрфи добродушно хмыкнул, направляясь в тот мир, в котором обитают ничего не подозревающие, доверчивые пациенты.

– Надеюсь, пока Полник занимался настоящей работой, вы все же употребили остаток вчерашнего дня на что-то полезное? – вежливо поинтересовался шериф. – Почему бы вам не поведать мне об этом, лейтенант?

Я уже открыл было рот, чтобы наврать шерифу с три короба, но, заметив холодный блеск в его глазах, мгновенно передумал. Пользуясь прерогативой каждого гордого человека, поставленного перед фактом прямого приказа своего беспощадного босса, я сделал то, что мне и было велено, а именно изложил ретроспективу моего вчерашнего дня – от Реймонда Г. Уолтерса до Стива Олбарда и его сногсшибательной блондинки Тэрри.

Когда я закончил, Лейверс что-то пробурчал себе под нос, вроде того, что, дескать, ему все ясно. Что до меня, то это бурчание показалось мне черт знает насколько обиднее любого ругательства.

– Ну хорошо. Выходит, у этого Уолтерса тоже была такая возможность: он последним видел ее живой и на время убийства у него нет алиби. Но если он собирался жениться на девушке, то зачем ему было ее убивать? – Шериф тяжело покачал головой. – Я по-прежнему делаю ставку на эту Донуорт. Не стоит забывать о секонале, Уилер!

– Я помню, шериф, – сквозь зубы ответил я. – Но нам не известно, что это за секонал – стариковский, который хранился в доме, или принесен откуда-то еще?

– Это точно, – проворчал он. – Почему бы вам этим и не заняться? Вот прямо сейчас. Сделайте для разнообразия хоть что-то полезное, а то все время отираетесь вокруг моего кабинета, из-за чего он стал похож на переднюю какого-нибудь замызганного борделя.

– Как прикажете… Мадам! – съехидничал я и, пока Лейверс не обрел в мгновение потерянного дара речи, выскочил из кабинета.

Этим ленивым жарким утром я вел свою машину к дому старика на абсолютно благопристойной – тридцать пять миль в час – скорости, игнорируя протестующее постукивание поршней под капотом «хили». Мои мысли были заняты в основном убийством, хотя какая-то часть сознания – та, что реагировала на перестук мотора, – трудилась над второй частью еще одной неотложной проблемы. С первой ее частью я разобрался еще несколько месяцев назад, когда решил сменить свой пятилетний «остин-хили». Теперь мне нужно было определиться – на что? Учитывая мои доходы, новая машина должна была прослужить мне следующие пять лет, не меньше. Вот и получалось, что это решение было в некотором роде важнее всех прочих. Когда я добрался до жилища Пэйса, я уже остановил свой выбор – черт возьми, какая блестящая и оригинальная идея! – на новом «хили».

Припарковавшись на подъездной дорожке, я выбрался из машины и немного постоял, разглядывая фасад. Дом выглядел необычайно элегантным и находился в самом центре не менее элегантного окружения, поэтому с трудом верилось, что именно здесь произошло столь зверское убийство, да еще таким чудесным ранним утром. Когда я поднимался на крыльцо, мимо моего уха прожужжала пчела, точнее, трутень, и это натолкнуло меня на любопытные, хотя и несколько отвлеченные размышления. А если бы Вирджиния Мередит была пчелиной королевой, и один из трутней, которому надоело быть одним из многих, в ярости напал на свою владычицу? Или: а вдруг Лейверс прав, и ее убила другая пчелиная королева – соперница в образе личной секретарши отчима Вирджинии Мередит?

Откуда-то из глубины желудка подступила тошнота. Очевидно, на нервной почве. Интересно, не из-за того ли меня мутит, что я подозреваю всех так или иначе связанных с убийством во лжи, или это просто легкое расстройство пищеварения? В таком случае, чтобы избавиться от подозрительности, мне достаточно проглотить парочку этих рекламируемых по телевидению пилюль, которые так убедительно скачут по муляжу луженого желудка и почти так же быстро решают все ваши проблемы, как шериф из телевизионного сериала.

Двери мне открыла Карэн Донуорт, и, судя по ее кислой мине, мне обрадовались, как снегопаду в мае. На ней было уже другое, столь же чопорное платье, на этот раз черное, что придавало ее фигуре псевдоскромный вид и само по себе могло заинтриговать, конечно, если бы у вас нашлось на это время.

– Мистер Пэйс сейчас отдыхает, – холодно заявила она. – Доктор сказал, что для него очень важно, после всех треволнений и напряжения вчерашнего дня, отдыхать как можно больше.

– А я ведь предлагал вам прибегнуть к услугам доктора Мэрфи, причем бесплатным, когда с мистером Пэйсом случился приступ, – с легкой укоризной заметил я. – А вдруг бы вы не заметили, что ему стало плохо? К тому же его сиделка в отпуске!

– Я отлично знаю, как надо ухаживать за мистером Пэйсом, – резко бросила Карэн. – А если вы не доверяете мне, лейтенант, то справьтесь у его врача!

– А кто он?

– Доктор Ландерс. – Ее большие темные глаза блеснули. – Как только мистер Пэйс будет в состоянии побеседовать с вами, я позвоню в управление, лейтенант. До свидания!

– Но вы-то пока чувствуете себя неплохо и вполне можете поговорить со мной. – Обворожительно улыбаясь, я двинулся прямо на нее.

Карэн в замешательстве попятилась назад, и я, оказавшись в холле, торопливо – чтобы она не успела опомниться – захлопнул за собой дверь.

– Ну, если вы так настаиваете, хорошо! – Она раздраженно передернула плечами и, развернувшись, повела меня в гостиную.

С деловым видом я последовал за ней, сосредоточившись на четком, ритмичном покачивании бедер личного секретаря. Если смотреть на нее как на личность, то она представляла собой настоящий «синий чулок»; но если наблюдать за вращением ее ягодиц – нечто совершенно противоположное. А с точки зрения копа это был один из тех редких случаев, когда самоотверженное служебное рвение и хищнический инстинкт холостяка естественным образом слились в единое целое.

Карэн уселась в кресло, аккуратно положив ногу на ногу, так что тому, кто рассчитывал поглазеть на ее ноги на дюйм выше колен, пришлось бы применить против подобной скромности физическую силу. Опустившись на диванчик напротив, я закурил сигарету.

– Вы давно работаете у мистера Пэйса? – чтобы завязать разговор, поинтересовался я.

– Скоро уже два года.

– Личным секретарем?

– Ну да.

– А как давно вы стали его сиделкой?

– А я ей и не стала, – безразличным тоном ответила Карэн. – Вы, наверное, так подумали, потому что постоянная сиделка в данный момент находится в отпуске? Просто мистер Пэйс не желает держать ночью в доме дипломированную сиделку, поэтому доктор Ландерс проинструктировал меня, что и как нужно делать в случае приступа. На самом деле все очень просто. Я лишь раздавливаю у него под носом таблетку цианида и вызываю врача.

– А как насчет секонала?

– Я должна проследить, чтобы он принял на ночь две капсулы. – Карэн сердито поджала губы. – С этим может справиться даже младенец.

– Понятно, – неопределенно протянул я. – А где вы держите секонал?

– На кухне, в аптечке.

– А рецепт от доктора Ландерса у вас есть?

– Ну конечно. На тридцать капсул, потом он обновляется каждые пятнадцать дней.

– Мне хотелось бы осмотреть эту аптечку, – попросил я.

– Как скажете.

Мы прошли коридором мимо дверей спален и очутились на кухне, которая оказалась просторной, вполне современной и, как и полагалось, стерильной на вид. Аптечка сияла белой эмалью, а на дверце даже был нарисован красный крест. Открыв ее, Карэн достала пузырек с прикрепленным к горлышку ярлыком рецепта и передала мне.

– Вы не запираете аптечку? – полюбопытствовал я.

– Нет. – Ее глаза снова блеснули. – Мистеру Пэйсу все равно до нее не дотянуться, а я не питаю пристрастия к барбитуратам, лейтенант. И сомневаюсь, чтобы экономка или сиделка увлекались ими!

Я взвесил пузырек на ладони.

– Вы возобновляете рецепт заблаговременно или ждете, пока закончатся все капсулы?

– Я делаю это каждые пятнадцать дней, когда заканчивается лекарство, – терпеливо, словно я задал на редкость идиотский вопрос, объяснила Карэн.

– И когда это было в последний раз?

– Четыре дня назад.

Сняв крышку, я вытряхнул содержимое пузырька на ладонь и принялся считать. Карэн следила за мной с каменным выражением лица.

– Так, по две на ночь… итого за четыре дня – восемь капсул, верно? Значит, должно остаться двадцать две, так?

– Совершенно верно. – Ее глаза слегка расширились. – Вы хотите сказать, что их меньше?

– Здесь восемнадцать. Хотите пересчитать?

– Да!

Я высыпал капсулы ей на ладонь и подождал, пока она пересчитает.

– Вы правы. – Карэн слегка покачала головой. – Но я не понимаю, куда могли подеваться еще четыре капсулы?

– Может, их кто-то взял? – предположил я.

– Да уж наверняка! – насмешливо воскликнула Карэн. – Но кто? И зачем кому-то…

– Это не сиделка и не экономка, – холодно прервал ее я. – Их здесь не было. И не мистер Пэйс – он со своей каталки попросту не дотянется до аптечки, а выбраться из нее без посторонней помощи он не в состоянии, не так ли?

– Ну да. Он для этого слишком слаб.

– Поэтому их взял кто-то, кто живет или часто бывает в доме, – жестко продолжил я. – Как мне кажется, выбор сужается до Вирджинии Мередит и… вас?

– Но я никогда не принимала этих таблеток!

– Зато их приняла Вирджиния Мередит. Это показало вскрытие, – мрачно сообщил я. – Но самое интересное – сознательно ли она выпила снотворное, или ей подмешали его в выпивку, или подсунули еще каким-то иным способом?

– Вы считаете, что это сделала я? – Лицо Карэн внезапно напряглось. – Думаете, я сначала напоила ее снотворным, а потом убила? Теперь понятно, почему вы так странно ведете себя с самого начала!

– Меня просто распирает любопытство, мисс Донуорт. Теперь, после смерти Вирджинии Мередит, кому оставит свое состояние мистер Пэйс?

Откуда-то позади меня раздался сухой, скрипучий звук, от которого волосы на моем затылке встали дыбом. Я мгновенно повернулся и увидел в дверном проеме кресло-каталку, а в нем – скрюченную фигурку старика. Рот с туго натянутыми губами был широко открыт, и до меня постепенно дошло, что этот жутковато-таинственный звук исходил откуда-то из чрева мумии. Старый хрыч просто-напросто смеялся.

– Вы сказали, состояние, лейтенант? – просипел он. – Это вы так изящно называете деньги? Да, вы задали хороший вопрос. Теперь, когда Вирджиния прежде меня покинула этот свет, – кому достанутся мои деньги?! Признаться, эта мысль не давала мне покоя последние двадцать четыре часа.

Слезящиеся, похожие на птичьи глазки старика недобро блеснули.

– Я никогда не был в восторге от Вирджинии. Она постоянно напоминала мне о своей матери, к тому же и дурная наследственность проявлялась у нее тем же самым образом! Но тем не менее она была не виновата в этом: что досталось ей от матери, то досталось. – Задержав дыхание, он медленно облизнул губы. – И я должен был позаботиться о ней, пока находился в здравом уме и твердой памяти! Поэтому и решил выдать ее замуж за Уолтерса. Никого эта мысль не приводила в особый восторг, но после того, как я им кое-что разъяснил, оба стали более покладистыми.

– Вчера утром, сэр, вы ни словом не обмолвились о предстоящей свадьбе, – недовольно проворчал я.

– Вчера утром в спальне лежал труп Вирджинии, и все остальное отодвинулось на задний план, – прошептал старик. – Но теперь это всплыло снова. Видите ли, изменить свое отношение к женитьбе их заставил небольшой разговор с глазу на глаз. Мы были только втроем, а мой личный секретарь… – Он бросил ядовитый взгляд в сторону оцепеневшей девушки. – Все подслушала! Я поставил их в известность, что по моему нынешнему завещанию все, чем я владею, – включая контрольный пакет акций в деле Уолтерса – перейдет к Вирджинии. Но если она откажется от брака с Уолтерсом, я составлю новое завещание, в котором вообще лишу ее наследства. И если, наоборот, он не женится на ней, я оставлю ей только одно – пятьдесят один процент моей доли в бизнесе Уолтерса!

– Все это очень интересно, – заметил я, – но не понимаю…

– Потому что не дослушали до конца, – резко оборвал меня старикашка и хихикнул. – Согласно моему нынешнему завещанию, я оставляю все Вирджинии, но если она умрет раньше меня, моя доля в бизнесе переходит Уолтерсу, а все остальное – моему преданному личному секретарю, Карэн Донуорт!

– Нет! – Карэн зажала ладонью рот. – Это неправда!

Старик снова ликующе закудахтал.

– Лейтенанту не составит большого труда проверить это у моего адвоката. С моего благословения!

Несколько секунд он изучал перепуганное лицо Карэн, потом еще раз неприятно хихикнул.

– Вы небось считаете, раз я стар и одной ногой стою в могиле, то совсем выжил из ума? И думаете, поскольку вы даете мне каждый вечер эти чертовы пилюли, то я, как послушный дурак, глотаю их? – Халат на хилых коленях старика слегка распахнулся, когда он затрясся от смеха. – Конечно, если меня донимают сильные боли, я их пью. Но иногда нет – я просто выбрасываю капсулы! И такими вот ночами я слышал, как вы вместе с Уолтерсом находились в вашей девичьей спальне, как раз через стенку от моей! Я был настоящий дурак, полагая, что мне удалось перехитрить Уолтерса, заставив его жениться на Вирджинии. Но это ведь было далеко не так, правда, дорогая?

– Вы сумасшедший старик! – задохнулась от возмущения Карэн. – Грязный, старый негодяй! Я никогда не обращала внимания на мистера Уолтерса, и он, в свою очередь, не проявлял ко мне ни малейшего интереса!

– Вы не умеете лгать, дорогая моя! – Губы Пэйса издевательски изогнулись. – Что стояло между вами и человеком, которого вы так жаждали заполучить? Всего лишь несчастная Вирджиния – подумаешь, какой пустяк! И если ее по-быстрому убрать со сцены, то вы с Уолтерсом получали все, чего хотели, не так ли?

Старик поднял палец с обломанным ногтем и принялся пересчитывать пальцы другой руки.

– Вы получали друг друга – раз! После моей смерти он получал мои проценты в его бизнесе – два! И три – вам доставались все мои деньги!

– Нет! – протестующе воскликнула Карэн, ее лицо сморщилось, по щекам потекли слезы. Внезапно она пулей выскочила из кухни, промчалась по коридору и, влетев в свою комнату, захлопнула за собой дверь.

– Да, таков Рип Пэйс! – пробормотал старикашка. – Однако, лейтенант, я не смогу обрести покой, пока Вирджиния останется не отомщенной!

– А я считал, что вы не любили ее, – словно невзначай напомнил я.

– Да, она не нравилась мне, – подтвердил старик. – Но для того, чтобы любить кого-то, совершенно не обязательно, чтобы этот человек вам нравился. Так уж вышло, что Вирджинию я любил. Она была у меня единственной, о ком мне стоило заботиться!

– И вы считаете, что Карэн Донуорт, сговорившись с Уолтерсом, убила ее?

– Ну конечно, это сделали они! – уверенно ответил он. – В те ночи, когда я выбрасывал секонал, она заглядывала ко мне и, убедившись, что я заснул, звонила ему. Минут через пятнадцать появлялся Уолтерс, которого она впускала в дом. Они всегда выбирали ночь, когда Вирджинии не было дома, поскольку им было известно, что раньше двух она никогда не возвращается. Я лежал у себя в комнате и слышал все сквозь тонкую перегородку. Мне было слышно, как они там разговаривали, хихикали, громыхали матрасом и стонали!

Веки старика слегка опустились.

– Так же все повторилось и в понедельник ночью – полагаю, они все заранее обдумали! В этот вечер у Вирджинии с Уолтерсом было назначено свидание, и он заехал за ней в восемь часов. Я еще не ложился…

– Вчера вы и словом об этом не обмолвились, – снова недовольно заметил я.

– Но ведь посоветовал же я вам поговорить с этим похотливым котом, Уолтерсом! – Старик хихикнул. – Мне показалось, вам будет интересно выслушать сначала его. Он рассказал вам о свидании?

– Уолтерс утверждает, что они вернулись сюда, немного выпили и где-то в половине первого он ушел, – неохотно сообщил я.

– Ох, хитер! – В голосе старика прозвучало восхищение. – Бьюсь о заклад, что так оно и было. Я имею в виду, что он привез ее сюда, потом оказалось, что Карэн еще не легла спать и кто-то из них предложил выпить. Тогда-то они и подмешали Вирджинии секонал. Потом Уолтерс, видимо, ушел, предоставив грязную работу своей любовнице – или он сам подождал и задушил Вирджинию? Но, с точки зрения закона, это не имеет существенного значения, верно, лейтенант? Ведь они оба виновны в равной степени?

– Если все произошло именно так, как вы описываете, то – да, – согласился я.

– Еще вчера вы не производили на меня впечатление недалекого копа! – несколько раздраженно просипел старик. – Я только что раскрыл за вас убийство, лейтенант. Чего же вам еще надо?

– Для начала проверить у адвоката содержание вашего завещания, – ответил я.

– Ну конечно! Мой адвокат – Декель, Джастин Декель. Его можно найти в…

– Я знаю. – «Декель, Лоринг и Вебстер» были, пожалуй, одной из самых солидных адвокатских фирм в Пайн-Сити.

– Хорошо, – кивнул старик. – Что еще?

– Расскажите мне о короле мануфактурного бизнеса Пайн-Сити, – попросил я.

– О ком?

– О Стиве Олбарде.

– Об Олбарде? – Он медленно сморгнул. – Олбард? Что-то знакомое. Дайте немного подумать. Память у меня уже не та, что прежде. – Он снова издал смешок. – Совсем не такая, как когда меня звали Рип Пэйс. Тогда я даже не пользовался записной книжкой. Где бы я ни был – в Нью-Йорке, Денвере, Майами, – я всегда помнил все имена, телефоны, что они сделали или не сделали… Значит, говорите – Олбард?

– Да, тот самый тип, который в последнее время то и дело торчал у вас, – ледяным тоном произнес я. – Тот, кто сходил с ума по Вирджинии, а она даже на нюх его не переносила. Тот, который заправляет мануфактурным – а заодно и меховым – бизнесом. Именно тот Стив Олбард!

– Ах, этот Стив!.. – Голос старика становился все тише и тише, пока совсем не смолк.

Потом он скрючился, испещренные прожилками веки опустились, закрыв выцветшие голубые глаза. Голова откинулась на подлокотник кресла, и теперь невозможно было даже определить, дышит ли он.

– Мисс Донуорт! – Я выскочил в коридор. – Мисс Донуорт, скорее! Где этот чертов цианид?

– В аптечке, я сейчас достану!

– Я сам! – поспешно воскликнул я. – Вдруг вы сделаете что-нибудь такое, о чем я потом пожалею!

Проигнорировав ее ошеломленный, затравленный взгляд, я вернулся на кухню, открыл аптечку и, постучав пузырьками друг о друга, испустил вздох облегчения.

– Вот они! – громко произнес я, потом, склонившись к старику, щелкнул пальцами у него под носом.

Затем, закурив сигарету, я принялся ждать. Пару минут спустя, когда я уже начал беспокоиться, – ведь если я сделал что-то не так, то меня обвинят в непреднамеренном убийстве, – веки старика слегка вздрогнули. А еще через мгновение он приоткрыл глаза и, посмотрев на меня, состроил гримасу.

– Извините, лейтенант, – прошептал он. – Это все сердце. Постоянно подводит меня, когда я расстраиваюсь или устаю.

– Или когда предпочитаете избежать неприятных вопросов или щекотливой ситуации? – любезно подсказал я.

– Не понимаю, о чем вы? – Глазки старика холодно и напряженно следили за мной.

– Вы, видимо, слышали, как я искал таблетки цианида?

Он еле заметно улыбнулся.

– Я ничего не слышал!

– Ну что ж, тогда у меня есть для вас приятная новость, мистер Пэйс! – радостно сообщил я. – Теперь вам не нужно тратиться! Чтобы прийти в себя от таких приступов, как сейчас, вам больше нужны не лекарства, а всего лишь вот это!

Наклонившись, я резко щелкнул у него под носом. Лицо старика искривилось, потом он неохотно кивнул.

– Значит, никаких таблеток, лейтенант?

– Абсолютно!

– Необычайно умный ход с вашей стороны, – насмешливо признал он. – Но что из этого следует?

– А то, что кое в чем вы меня обманываете, – ответил я. – Так, может быть, и во всем остальном?

– Но только не в том, что касается Вирджинии и обстоятельств ее убийства! Только не насчет этих хладнокровных…

– Мы с этим еще разберемся, – пообещал я.

– Вы что же, не собираетесь ее арестовывать? – Старик недоверчиво уставился на меня.

– Во всяком случае, не сейчас, – твердо ответил я. – Тут нужно действовать осмотрительно. Однако вашему доктору я позвоню прямо сейчас и останусь здесь, пока он не организует для вас круглосуточный медицинский пост. А на то время, пока Карэн Донуорт будет находиться в вашем доме, служба шерифа пришлет вам своего человека.

– В уме вам не откажешь… и все же вы дурак! – просипел старик. – Мне просто не терпится доказать вам это, лейтенант, умерев в течение ближайших суток! – Внезапно он хихикнул. – Как вы на это посмотрите?

– Помирайте себе на здоровье, а я прослежу, чтобы вам сделали самое тщательное вскрытие, какое только производилось в судебной практике этого округа! – пообещал я.