Текст книги "Том 13. Пуля дум-дум"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

Глава 4

Послеполуденное солнце разлеглось на полу причудливыми узорами, не обращая внимания на преграду в виде спущенных венецианских штор.

Калвин Корниш, «король корсетов», слегка постукивая аккуратно наманикюренными пальцами по письменному столу, выжидательно смотрел на меня.

– Конечно, я знаю Еву Фарнхем, – сказал он. – Она ведет мои дела в рекламном агентстве.

– А вы знали ее мужа?

– Я встречался с ним лишь однажды. Это было ужасно.

– В каком смысле?

– Он был пьян. Не навеселе, а именно пьян. Он был отвратителен.

– Отвратителен?

Правая рука Корниша начала резче отбивать такт на письменном столе.

– Это имеет какое-нибудь значение, лейтенант?

– Может быть.

– Хорошо, – сказал он с раздражением. – Он бросил мне фантастическое обвинение, будто у меня с его женой существует некая связь.

– А она имела место?

Корниш слегка побледнел.

– Я не потерплю подобных вопросов даже от офицера полиции.

– Дело ваше.

– Я не вижу никакого смысла в нашей дальнейшей беседе, – процедил он. – Фарнхем погиб в результате несчастного случая. Не так ли?

– Именно это я сейчас и пытаюсь выяснить. Был ли это действительно несчастный случай?

Он тупо уставился на меня:

– Во всех газетах писали, что это несчастный случай.

– А ведь это вполне может оказаться убийством, – нравоучительно заметил я. – Красивая жена и страховка в пятьдесят тысяч долларов. Вот вам два великолепных мотива для убийства.

– Бог мой. – Корниш все еще не мог отвести от меня взгляда. – Не может быть. Вы же не думаете, что Ева могла сделать что-либо подобное? Это… это невероятно!

Я сделал пятисекундную паузу и оглядел кабинет.

– Где вы были в тот вечер, когда был убит Фарнхем? – спросил я безразлично.

– Дайте подумать, – пробормотал он. – Это было три дня назад. Утром я отправился на фабрику… Вернулся в контору около трех часов. Ушел оттуда без чего-то четыре. У меня выдался тяжелый день, и я очень устал. По дороге домой я пропустил пару стаканов.

– В котором часу вы пришли домой?

– Около шести, может быть, чуть раньше.

– С кем вы пили?

– Я был один.

– Значит, у вас нет алиби, – вздохнул я.

Корниш рассвирепел:

– Алиби! Ну, знаете ли, этот бред переходит все границы! У нас с миссис Фарнхем просто деловое знакомство, и больше ничего. Я отказываюсь слушать ваши грязные инсинуации. Если вы хотите выяснить еще что-нибудь, прошу вас обратиться к моим адвокатам.

Я поднял брови.

– Вы хотите сказать, что они являются адвокатами и миссис Фарнхем?

– Убирайтесь вон! – Корниш едва не задохнулся от злости.

Открыв дверь, я оглянулся и вежливо поинтересовался:

– Как ваш бизнес?

Корниш в изумлении взглянул на меня.

– Бизнес? – механически повторил он.

– Поговаривают, будто корсеты Стеррайт вышли из моды. Это правда?

– Это лишь временное падение спроса, – быстро ответил он. – Поскольку новые модели заполнили рынок, мы… – Он вдруг осекся и побагровел. – Очень умно, лейтенант. Видимо, это дает вам мотив или что-то в этом роде?

– Может быть, – доброжелательно согласился я. – Я все выясню и своевременно сообщу вам о результатах. До свидания, мистер Корниш. Как там говорится в вашей рекламе?

«БУДЕТ ВСЕ ОЛ-РАЙТ,

КОЛЬ НАДЕЛ КОРСЕТ СТЕРРАЙТ!»

Так, кажется?..

Полдень я целиком посвятил посещению различных учреждений. Следующим в моем списке значилась Объединенная страховая компания. У Ли Мосса был очень уютный кабинет, правда, до апартаментов Корниша ему было все же далеко. С порога чувствовалось, что ты в кабинете босса.

– Садитесь, – пробурчал он. – Я как раз спрашивал себя, когда же, наконец, услышу что-нибудь о вас.

– Я все время в бегах, – вздохнул я. – А скакуну некогда пощипать травку.

Он недовольно пожал плечами:

– Подобные остроты я ежедневно слышу по телевизору. Лучше расскажите, что вам удалось выяснить.

– Пока немного, – признался я. – Хочу попросить вас уточнить некоторые сведения.

– Какие именно?

– У вас работает страховой агент по имени Винс Мэлоун. Мне хотелось бы узнать, сколько сделок он заключил и сколько при этом заработал, скажем, за последние шесть месяцев.

– Вы это узнаете через две минуты, – ответил Мосс и снял телефонную трубку.

Я закурил. Через пару минут Мосс положил трубку и взглянул на меня с некоторым интересом:

– Он получает пятьдесят долларов в неделю – это минимум заработной платы, остальной доход должен пополняться за счет комиссионных. Но Мэлоун не заключил еще ни одной сделки.

– Сколько времени он работает у вас?

– Семь недель. Правда, в первые недели у агентов сделок не бывает. Это, так сказать, вступительный период. У Мэлоуна он несколько затянулся. Вероятно, к настоящему времени он начал уже голодать.

– Не думаю, – возразил я.

– По словам старшего агента, дела у парня идут неважно. Беда в том, что Мэлоун не уверен в себе.

– Думаю, он был вполне уверен в себе, когда четыре года назад собирался обчистить банк.

Наступило молчание, я терпеливо ждал.

– Что вы сказали? – прохрипел наконец Мосс.

– Разве вы не знали, что Мэлоун – бывший преступник? – небрежно спросил я.

– Ни черта я не знал! – прорычал он. – И старший агент тоже ничего не знает. Вероятно, Мэлоун наврал ему с три короба, а этот раззява не удосужился проверить. Одно я могу сказать совершенно точно, – добавил Мосс мрачно, – завтра же этот малый начнет искать другую работу.

– Я бы на вашем месте не спешил его увольнять, – сказал я. – По крайней мере, некоторое время.

– Почему?

– Преступники, недавно освободившиеся из заключения, обычно предпочитают укрыться за какой-нибудь официальной вывеской. Им нужно иметь какой-то честный заработок на случай, если вдруг копы заинтересуются, из каких источников они расплачиваются со своими бакалейщиками. Я полагаю, Мэлоун использует вашу компанию в качестве такой вывески. Поэтому он ни в коем случае не причинит вашей компании вреда, как материального, так и морального.

– Вы думаете, что парень связан с делом Фарнхема? – В обычно флегматичном тоне Мосса послышались нотки возбуждения.

– Может быть. Но пока ничего определенного сказать не могу.

Мосс похлопал по своему объемистому брюху.

– Я говорил вам, что у меня было какое-то предчувствие! Вот как раз именно здесь. – Он еще раз хлопнул себя по животу. – Мой живот меня никогда не обманывает.

Даже со своего места я видел, что брюхо слишком велико для непогрешимого создания. О чем не преминул сообщить Моссу.

Он сердито посмотрел на меня:

– Повторяю, остроты я предпочитаю выслушивать вечерами, сидя перед телевизором.

Не желая нарушать его привычки, я попрощался и двинулся в следующее учреждение, где хозяйничал шериф Лейверс.

– Что случилось, лейтенант? – спросила Аннабел, когда я остановился около ее стола и задумчиво уставился на пепельные волосы секретарши. – Землетрясение?

– А?

Она посмотрела на часы:

– Сейчас 4.30. Должно быть, что-то стряслось, раз вы так задержались на работе.

– Я вот все думаю, – протянул я, – девушка, подобная вам, непременно должна завершить свое образование в моем обществе. Я согласен стать вашим ментором.

– У меня нет никакого желания стать чемпионкой ринга. Вы, вероятно, полагаете, что такой девушке, как я, необходимо заниматься кетчем? Воображаю, как вы станете язвить, когда какая-нибудь шлюха шмякнет меня об пол.

– Радость моя, иногда мне кажется, что у вас создалось совершенно превратное мнение обо мне, – вздохнул я. – Я имел в виду свой проигрыватель. Вы ведь еще не слышали его звучания?

– Эта штука установлена в вашей квартире?

– Конечно.

– Тогда я никогда ее не услышу. Мне прекрасно известно, зачем вам понадобился проигрыватель – когда девушки начинают кричать, вы просто прибавляете громкость. – Аннабел качнула головой. – Нет, благодарю, лейтенант. Я ничего не имею против риска, но только если располагаю с противником равными шансами. А в данном случае перевес в вашу пользу. Тем более я страшно не люблю шума.

– Так как насчет сегодняшнего вечера?

– Пожалуй, мне следует уравнять шансы. Я оставлю открытой входную дверь и запасусь парой гусеничных тракторов для защиты. К тому же у меня назначено на сегодня свидание. Он офицер, джентльмен и не любит шума. Благодарю вас. – Аннабел одарила меня обольстительной улыбкой.

– О, терпеть не могу быть третьим. Между прочим, у меня замечательная коллекция…

– Коллекция дамских трофеев? Могу вас уверить, что не имею желания пополнять вашу коллекцию.

Признав себя побежденным, я поплелся в кабинет шефа…

Я долго ждал, что он поздравит меня с тем, что я так поздно задержался сегодня на работе. Но, увы, поздравлений не последовало. Шериф лишь мельком взглянул на меня. Я решил, что его надо немного подтолкнуть к изъявлению чувств.

– У меня сегодня большой день, сэр, – небрежно сообщил я, – И я все еще занят, все еще на работе.

– Заняты оскорблением людей?

– И кого именно я оскорбил?

– К примеру, джентльмена по фамилии Корниш, – отозвался Лейверс. – Он звонил мне сегодня. Мне пришлось выслушать, что собираются сделать его адвокаты с вами, а заодно и со мной. Уилер, почему бы вам для разнообразия не вести себя повежливее?

– Я ведь коп, шериф, – возмутился я, – а не девица на выданье!

– Ну, ладно, – безнадежно махнул рукой Лейверс. – Что нового по делу Фарнхема? Убит он или нет?

– Я не знаю.

– Что значит – «не знаю»?

– Я начинаю думать, что он был убит. Но у меня нет никаких доказательств.

– Ну так найдите их!

– Хорошо, сэр, – послушно ответил я. – Этим я как раз сейчас и занимаюсь. Между прочим, вы заметили, который час?

– Какое это имеет отношение к делу Фарнхема? – фыркнул он.

– Неопровержимое доказательство моего усердия. Мне бы хотелось получить от вас на несколько дней Полника и еще кого-нибудь.

– Зачем?

– Установить слежку за Эдной Брайт и Мэлоуном.

– Хорошо. – буркнул шериф. – На этот раз поверю, что вы и впрямь заняты делом. Что еще?

– Ничего, сэр. Могу я дать задание Полнику уже завтра утром?

– Валяйте. Вы что, хотите установить за этой парочкой круглосуточную слежку?

– Скорее только днем. Мне интересно, каким образом Эдна выбивает деньги из должников, а Винс продает свои страховки.

– А вы, оказывается, хитрый малый, Уилер, – усмехнулся шериф. – На всякий случай подыскиваете себе другую работенку, если вылетите вдруг из полиции? Так?

– Видите ли, сэр, я считаю, что мы с вами связаны самыми крепкими узами, и я буду работать на вас до тех пор, пока кто-нибудь из нас не развалится на части. Правда, этого осталось недолго ждать, ибо вы трещите по всем швам.

Я выскочил из его кабинета, не дожидаясь, пока шериф позаботится о том, чтобы придать ускорение моей персоне.

– Куда вы торопитесь, лейтенант? – сладко улыбнулась Аннабел. – Завести одну из ваших замечательных пластинок?

– Значит, офицер? – спросил я. – И кто же он? Полицейский? Вояка? Моряк? Капитан буксирной баржи?

– Он офицер военно-воздушных сил. Летчик. Видели бы вы его медали!

– Но помните, милая моя: в случае чего вы не сможете выскочить на всем ходу из самолета и убежать.

Я вышел на улицу. Уже стемнело, и я поспешил в ближайший бар, где можно было бы укрыться от промозглой сырости, опустившейся вместе с темнотой. После пары стаканчиков я решил, что, поскольку ничего лучшего не намечается, можно продолжить расследование.

Через полчаса я нажал кнопку звонка в квартире миссис Фарнхем. Ждать пришлось недолго. При виде меня приветливая улыбка тотчас исчезла с лица хозяйки.

– Что мне нравится в работе полицейского, – сообщил я, – так это то, что ты всегда и всюду желанный гость. Помните песенку:

 
Принес я бляху с собою в гости,
Никто за стол меня сесть не просит.
 

Да, жизнь лейтенанта полиции не сахар. Одиночество и уныние окружают стража порядка. Этим вечером я ощутил это особенно остро.

– Почему бы вам не войти, лейтенант? – сухо осведомилась миссис Фарнхем. – Пока я не разрыдалась от жалости?

Я проследовал за ней в гостиную. Хозяйка была в костюме из ярко-красного шелка, состоявшего из длинного жакета и обтягивающих коротких брючек. В наибольшей степени брючки обтягивали именно те части, которые большая часть женского населения стыдливо драпирует замысловатыми складками.

– Я вижу, траур уже кончился? – спросил я.

– Вы имеете в виду вдовью вуаль, лейтенант? – Она слегка приподняла брови. – Траур по Генри?

– А разве вашего мужа звали Хэнк?

– Зачем вы пришли, лейтенант? Задать мне еще несколько вопросов? Или наговорить кучу дерзостей? Или то и другое вместе?

– Вы можете рассказать мне об Эдне Брайт? – спросил я. – Например, о ее визите к вам. Как она представилась? Как агент по сбору долгов?

– Нет, об этом она сказала не сразу. Очевидно, у людей ее профессии не принято с ходу выкладывать цель своего визита. Сначала мисс Брайт попыталась выспросить, где можно найти Генри. Я рекомендовала ей обратиться в ближайший бар. Когда она поняла, как я отношусь к Генри, то выложила всю правду.

– И вас это нисколько не встревожило?

– А почему это должно было меня встревожить? – Она пожала плечами. – Генри, наверное, задолжал половине населения Соединенных Штатов. Но, признаться, эта особа немного вывела меня из себя. Я никогда не любила блондинок, вероятно потому, что Генри часто пользовался их услугами.

– А она не предлагала вам сбить его автомобилем, а потом поделить страховку?

– Нет. Но если бы она предложила что-то в этом духе, то я наверняка согласилась бы. Генри мне порядком надоел, думаю, вы уже смогли в этом убедиться.

– Похоже, я кое-что начинаю понимать, – протянул я. – Так вы по-прежнему считаете, что это был самый обычный несчастный случай?

– Насколько мне известно, так считают все, за исключением вас, лейтенант. Ради Генри не стоило себя утруждать. Слишком ничтожная личность.

– Но он был застрахован на крупную сумму.

Она устало вздохнула:

– Вы опять о том же. Я вижу, мы вернулись на круги своя, лейтенант. Это что, новая техника допроса, применяемая нашей полицией? Вы начинаете со лжи и повторяете ее до тех пор, пока человек, наконец, не уступит и не согласится принять ложь за правду. Я должна и дальше слушать ваши разглагольствования?

– Похоже, работа в рекламном бюро не пропала для вас даром, – сказал я с восхищением. – Вы с блеском обрисовали нашу популярнейшую телепередачу.

– Если вы уже исчерпали свой запас оскорблений, то позволю напомнить – дверь за вашей спиной.

– А я думал, вы предложите мне выпить.

– Чтобы вы остались и придумали еще десяток оскорблений? Вы потеряли рассудок, лейтенант?

– Да, и, похоже, свою квалификацию тоже, – с готовностью согласился я и направился к двери.

– Лейтенант!

– Да?

– Страховая компания задерживает выплату премии. Вы, случайно, не имеете к этому отношения?

– Может быть, у них есть какие-то идеи на этот счет, – улыбнулся я. – А вы смогли бы их сформулировать?

– Не сомневаюсь, что это ваших рук дело. И вообще, лейтенант, вы мне очень не нравитесь.

– А вот вы могли бы мне понравиться. Предложите мне выпить, и я потеряю голову.

– Вы и так вполне безумны, – едко заметила миссис Фарнхем. – И пожалуйста, когда будете выходить, не хлопайте дверью, подобные выходки не лучшим образом сказываются на репутации леди.

– Вы ошибаетесь, дражайшая леди, – возразил я, открывая дверь. – Скорее уж странная смерть супруга способна подпортить репутацию безутешной вдовы.

Глава 5

Лоуренс Куль жил на Гренвильских холмах в доме с четырьмя ванными комнатами и гаражом на три машины. Я надеялся, что Куль поведает что-нибудь интересное о своих агентах.

Я припарковал машину, подошел к входной двери, нажал кнопку звонка и стал ждать. В этот вечер я чувствовал себя отвратительно. Аннабел развлекается со своим дружком-летчиком, а одинокая вдовушка предпочла одиночество моему обществу. Словом, жизнь моя складывалась не лучшим образом.

Мое существование представлялось мне огромной бесплодной пустыней с разбросанными тут и там колючими кактусами.

Дверь широко распахнулась, и я внезапно очутился в самом центре волшебного оазиса. Я усиленно заморгал, дабы убедиться, что это не мираж. Но это был не мираж. Рыжеволосая особа по-прежнему стояла в дверях.

Она была высокая и стройная, но отнюдь не тощая, какими бывают современные пигалицы. Глаз радовали приятные округлости. Ее платье начиналось примерно на шесть дюймов выше колен.

Зеленые глаза, пухлые, чувственные губы. У нее был скучающий вид, вернее, скучающий вид у нее был только до тех пор, пока она не открыла мне дверь.

– Да? – спросила она чуть испуганно и в то же время с интересом.

– Я лейтенант Уилер из окружного управления полиции. Я хотел бы видеть мистера Куля.

– Я миссис Куль, – сообщила рыжеволосая красотка. – Прошу вас, входите, лейтенант.

Я проследовал за ней в просторный холл и нырнул под арку. Три ступеньки вели в огромную гостиную. Вдоль одной стены тянулся бар. Да, это местечко было бы приятно назвать своим домом. Может, Лейверс и прав. Наверное, мне следует заняться более выгодным бизнесом.

– Что будете пить, лейтенант?

– Пожалуйста, виски и немного содовой.

Она направилась к бару. Я не отставал ни на шаг. Я мечтал, чтобы Лоуренс Куль утонул сейчас в ванне или бесследно исчез.

Миссис Куль налила виски и протянула мне стакан. На столике я заметил почти полный бокал бренди. Она подхватила его и залпом осушила.

– Я налью себе еще, – сообщила она, – чтобы составить вам компанию, лейтенант. – Миссис Куль щедро плеснула в свой стакан живительной влаги. – По какому вопросу вы хотите видеть моего мужа? – спросила она.

– Меня интересуют два его сотрудника. Где сейчас мистер Куль? Принимает ванну?

– Нет. Лоуренса нет дома. Может, я сумею вам помочь?

– A вы хорошо знакомы с его бизнесом?

Она презрительно сморщила нос.

– Это вульгарное, отвратительное дело, и я не желаю иметь к нему никакого отношения. Я не раз говорила Лоуренсу, чтобы он бросил это занятие, но он не хочет и слушать. Дело не в том, что мы нуждаемся в деньгах. Думаю, Лоуренс вполне смог бы найти себе какое-нибудь приличное занятие. Гольф, например, или еще что-нибудь в этом роде.

– Если ваш муж играет в гольф так же, как это делаю я, то вряд ли это занятие можно назвать приличным, – заметил я. – Похоже, вы не сможете помочь мне, миссис Куль.

– Это как сказать, – возразила она. – И, прошу вас, давайте оставим формальности. Меня зовут Натали.

– Эл, – представился я. – Я собирался расспросить вашего мужа об Эдне Брайт.

– Ах, об этой ведьме! – вспыхнула Натали. – Если хотите знать, именно эта дрянь виновата в том, что Лоуренс никак не расстанется с этой дурацкой конторой. Это позволяет ему без помех ухлестывать за ней. Представьте только, он гоняется за этой девицей по всей конторе. Впрочем, она не особенно старается убежать, можете мне поверить.

– …И о Джо Уильямсе, – закончил я, терпеливо выслушав страстный монолог Натали.

– Я уверена, что он и сегодня отправился в офис, – продолжала она, не обратив внимания на мои слова. – Но почему я, собственно, так волнуюсь из-за этой крысы? – Она прервалась, чтобы допить то, что оставалось в ее стакане. Потом наполнила его снова и неожиданно улыбнулась. – Простите, Эл. Я, вероятно, должна быть более осторожной, разговаривая с вами. Но иногда он меня так бесит, что я готова…

– Да, я понимаю. – Я расправил плечи. – Я признаю лишь то, что не противоречит закону. За исключением одного пункта. Я свободный белый мужчина, и иногда мне хочется стать юношей двадцати одного года.

– Да, вы слишком умны для того, чтобы быть женатым. И что это я нашла в Лоуренсе Куле? До сих пор не могу понять. Быть замужем за таким слюнтяем уже само по себе плохо, но знать при этом, что он еще и обманывает тебя с этой белесой шлюхой…

– Ужасно, – согласился я. – И вы уверены, что его героиня – именно Эдна Брайт?

Она выпила еще немного бренди и задумалась:

– Я так думаю, но не уверена. Но эта дрянь – самая подходящая кандидатура. Он всегда имел слабость к блондинкам.

– Так же,‘как и Генри Фарнхем… – обронил я.

– Фарнхем? Я где-то уже слышала эту фамилию. Да, совершенно верно. Лоуренс что-то говорил сегодня за обедом, перед тем как удрать. Ах, так вы тот самый лейтенант, который расследует дело Фарнхема? Так, Эл?

– Тот самый.

Она торжествующе посмотрела на меня:

– Я же чувствовала, что знаю вас.

– Я очень рад, что вы слышали мое имя, Натали. Выходит, мы с вами старые друзья.

– Конечно, – согласилась она. – Почему бы вам не налить себе еще, Эл? Терпеть не могу хлопоты по хозяйству.

– Благодарю.

Зазвонил телефон, и Натали отошла к другому концу бара. Я наполнил свой стакан. Крещендо в ее голосе нарастало, и наконец послышался резкий звук – Натали бросила трубку.

– Это мой дорогой супруг! – объявила она, приблизившись ко мне. – Видите ли, он задержится на работе гораздо дольше, чем предполагал, и поэтому не будет ночевать дома. Он переночует в отеле, недалеко от конторы, так как не хочет беспокоить меня. Если бы я захотела побеспокоить его и ту тварь…

Она схватила бокал и швырнула его в телефонный аппарат. Бокал не достиг цели, разбившись о край бара. Мелкие осколки рассыпались по ковру.

– Налейте мне еще, Эл.

Я подчинился. Натали подняла бокал и продекламировала:

– Я отдаю тебе Лоуренса Куля, этого благородного и заботливого мужа. Я дарю его тебе или другой твари, которая не побрезгует этим вероломным ублюдком!

Я вовремя схватил ее за руку, не дав второму бокалу разделить участь первого.

– Я беспокоюсь не о посуде, – мягко пояснил я, – а о божественном напитке, с которым вы обращаетесь столь небрежно.

Натали немного успокоилась. Через несколько секунд она улыбнулась:

– И с какой стати я так переживаю из-за Лоуренса? Извините, Эл. Кажется, первый пункт в «Книге хорошего тона» гласит: «Старайся не наскучить гостю».

– Я далек от того, чтобы скучать.

– Расскажите мне о себе. Что вас интересует? Есть ли у вас хобби?

– Кроме своего основного занятия, которое вам известно, я увлекаюсь проигрывателем. У меня целая коллекция пластинок.

– Расскажите мне о них!

– Возможно, я своего рода патефонный наркоман, но, по крайней мере, отдаю себе отчет в этой преступной слабости. Я люблю слушать музыку.

И я принялся нести всякую чушь. О своем драгоценном проигрывателе и пластинках. Это заняло минут двадцать, не более.

– Все это очень интересно, – вздохнула Натали. – Я бы хотела как-нибудь послушать ваши чудесные пластинки.

– За чем же дело стало? Загляните как-нибудь в мою конуру. Я буду рад. И вам, и вашему мужу.

– Зачем вы опять вспомнили об этой кислятине? – огорчилась Натали.

– Я полагал, что обычно приглашение формулируют именно таким образом.

– А разве я похожа на обычную женщину, Эл?

– Думаю, нет.

Она долго смотрела на меня, потом медленным взглядом обвела комнату. В ее глазах бушевало зеленое пламя, аккуратный носик слегка сморщился.

– Фу, какой отвратительный сарай! – Она презрительно скривила губы. – Вы не находите, что эта комната напоминает сарай?

– Сарай? Возможно. Но очень дорогой сарай.

– Он слишком велик для двоих, – решительно объявила Натали. – Наверху находятся мои апартаменты. Когда строился этот дом, я решила, что должна позаботиться о своих удобствах. В конце концов, ведь это я плачу за этот проклятый дом. В моих комнатах особая атмосфера, интимная, вам там понравится, Эл.

Натали направилась к выходу из гостиной, под аркой она остановилась и взглянула на меня:

– У меня там имеется свой собственный бар. Нам потребуется только лед. Захватите ведерко, Эл. Вы меня легко найдете. Поднимитесь по лестнице, повернете направо, вторая дверь налево.

Она исчезла, оставив меня бороться с правилами приличия. Борьба продолжалась не более пяти секунд. Победил я.

Я обошел стойку бара, достал лед из холодильника и высыпал его в ведерко. Поднявшись по лестнице, я повернул направо и постучал во вторую дверь слева.

– Входите, Эл! – послышался бархатный голос Натали.

Это оказалась еще одна гостиная. Три кресла и две кушетки. Обстановка как во французском фильме, содержание которого превращает цензуру в устаревшее понятие.

За гостиной находилась спальня, дверь в которую была широко открыта. Я мог видеть часть кровати и огромное зеркало во всю стену. А в зеркале я видел отражение Натали. Без платья. Она была лишь в черных кружевных трусиках и лифчике. Длинные, стройные ноги; крепкие, упругие груди.

Кусочки льда в ведерке застучали, как костяшки кастаньет. Натали подхватила с кровати пеньюар и набросила на плечи.

Я внимательно следил за тем, как она застегивает свой наряд. Когда она застегнула последнюю пуговицу, я поставил поднос на стол и повалился в ближайшее кресло.

В комнату вплыла Натали и улыбнулась.

– Надеюсь, вы уже позаботились о выпивке, – сказала она. – Только не говорите, что вы устали.

– Заурядное нервное перенапряжение, – отозвался я.

– Надеюсь, вы не возражаете против моего туалета? Я подумала, что так будет удобнее.

– Может, это и удобно для вас, в моем же случае это верное средство для повышения кровяного давления.

– Лучшее лекарство против этого недуга – алкоголь! – объявила Натали.

Она уселась на кушетку и закинула ногу на ногу, тщательно расправив пеньюар. Правда, это мало помогло. Наряд был совсем прозрачный. Округлости, отчетливо проступавшие под призрачной тканью, бросали мне вызов. И уклоняться у меня не было ни малейшего желания.

Я подошел к маленькому бару, наполнил бокалы и отнес коктейли к кушетке. Натали взяла из моих рук стакан и замурлыкала от удовольствия.

– Вы не находите, что здесь атмосфера гораздо приятнее, чем внизу, Эл?

– Гораздо приятнее, – с готовностью подтвердил я. – Вы очень мило выглядите в этом прелестном пеньюаре.

– Я знаю, что вы наблюдали за мной в зеркало. Если бы вы этого не сделали, значит, я напрасно старалась.

– Нет, не напрасно. Я все видел.

– Вы знаете, что я о вас думаю, Эл? Вы всегда берете от жизни то, что хотите.

– Да, если это доступно, – согласился я.

– И вот в этом-то беда Лоуренса. Он слишком бесхарактерный. Он позволяет мне помыкать им. Никого так не презирают женщины, как мужчину, который позволяет им взять над собой власть. Но Лоуренс не в силах отказаться от моих денег. Он ненавидит себя за эту слабость, а заодно и меня. – Натали допила виски и печально посмотрела на дно бокала. – Рано или поздно, но я все-таки накрою его с одной из этих блеклых дешевок. Когда это произойдет, я так быстро опущу занавес, что Лоуренс Куль не успеет и сообразить, откуда нанесли ему удар.

– Развод?

– Конечно! – кивнула она. – Он не получит от меня ни цента. Кроме того, почему я должна хранить верность человеку, который никогда не был верен мне?

– Ваш вопрос является одновременно и ответом.

Она рассмеялась:

– Вы мой идеал мужчины, Эл! Вы мне нравитесь. Очень нравитесь. Вероятно, вы уже догадались об этом?

– Кажется, да.

Она неторопливо принялась расстегивать пеньюар. Когда последняя пуговица была расстегнута, пеньюар упал с округлых плеч.

У нее было удивительно красивое тело с гладкой бронзовой кожей. Я взглянул на обтянутые черным нейлоном бедра и медленно встал.

– Испугались, Эл? – прошептала она.

– Испугался? Я просто ищу выключатель.

Натали Куль томно откинулась на кушетку, стянула лифчик, обнажив великолепную грудь с розовыми сосками, и тихо рассмеялась. Она смеялась все то время, пока я искал выключатель. Под аккомпанемент низкого, призывного смеха я на ощупь подобрался к кушетке.

После этого я проделал то, что положено проделывать в подобных случаях, и смех стих.