Текст книги "Том 4. Расплата"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Глава 14

Я положил трубку на место; в моих ушах все еще звучал голос шерифа, требующего разъяснений. В кресле сидел Шафер. Я набрал номер Солтера. В другой руке я держал револьвер, потому что коп может неожиданно умереть, если будет демонстрировать излишнее благодушие.

Солтер ответил, и я сказал, где нахожусь, предложив приехать прямо сюда. Он оказался умнее Лейверса и не задавал вопросов. Я положил трубку и посмотрел на Шафера.

– Вы ведь не звонили шерифу? – спросил я. – Вы искали возможности наложить лапу на деньги и бежать.

Он ничего не ответил.

– О деньгах вам сказала Линда? – мягко спросил я.

Он медленно поднял голову.

– Да. Думаю, она была готова расколоться. Не могла выдержать нервного напряжения в ожидании, пока синдикат остынет. Я думаю, она раскололась бы шерифу или Солтеру, если бы не рассказала мне.

– В этом ее ошибка. Если бы она раскололась любому из них, сейчас была бы жива.

Он ничего не ответил.

– Она рассказала мне все, – продолжал он, – за исключением того, где спрятаны деньги. Не сказала этого и другим. Она безумно любила меня, и я обещал, что мы уедем вместе, но было бы глупо не взять с собой деньги. Она сказала, что возьмет их.

– И вы поверили ей. – Я усмехнулся. – Вы пошли за ней, чтобы убедиться, что она не надует вас.

– Конечно, пошел. Потом я увидел, как она подошла к дверям дома шерифа, дома своего дяди. Я подумал, что она собирается рассказать ему обо всем, а если бы она это сделала, у меня пропал бы шанс получить деньги. Я должен был остановить ее. И единственным способом оказался пистолет… – Его губы задрожали. – Ну почему она не сказала, что спрятала деньги в этом доме? – Он зарыдал. – Тогда бы этого никогда не случилось! Она сама виновата! Если бы она доверилась мне и сказала, где находятся деньги, я бы никогда не совершил этой ошибки! Зачем мне было убивать ее!

Я услышал, как подъехала машина. Входная дверь была открыта.

Пять минут спустя в комнату вошел Солтер, а за ним Габриель. Он посмотрел на меня, на револьвер в моей руке и вытащил свой.

– Вижу, кто-то позаботился о Торче, лейтенант? – сказал он спокойно.

– Да, – сказал я.

Подъехала еще одна машина.

– Вам лучше отойти в другой конец комнаты, – сказал я Солтеру и Габриель. – Притворитесь, будто что-то делаете… Шериф, вероятно, въедет сюда на боевом коне.

Едва они отошли, как ворвался шериф, за ним док Мэрфи, Полник и двое в штатском. Я заговорил раньше, чем шериф успел открыть рот.

Почти сразу же док привел в чувство миссис Лейверс, и она села, проявляя глубокий интерес к происходящему. По выражению лица шерифа я видел, что он пытается напрячь свой мозг и его это очень беспокоило.

Док Мэрфи с надеждой ожидал, что ему кто-нибудь предложит выпить. Полник просто смотрел на меня, удивляясь, почему я до сих пор не уехал; ведь у меня была такая возможность.

Шериф закрыл лицо руками и наконец обрел голос.

– Что делают здесь эти люди? – закричал он, указывая на Габриель и Солтера.

– Я пригласил их сразу после того, как позвонил вам. Думаю, они имеют право находиться здесь.

– Тебе не следовало бы кричать на лейтенанта, – решительно заявила миссис Лейверс. – После того как он спас мне жизнь, схватил убийцу и все такое, от тебя он не услышал слова благодарности!

Лицо Лейверса покраснело.

– Ты не считаешь, что тебе нужно лечь в постель, дорогая? Я уверен, что именно это тебе посоветовал бы доктор.

Он вопросительно посмотрел на Мэрфи.

– Ваша жена – замечательная женщина, – весело ответил тот. – Сложение, как у быка, простите за сравнение, мистер Лейверс. Если она чувствует себя достаточно хорошо, я не вижу необходимости ложиться в постель.

– Конечно, – согласилась она. – Сейчас, как я уже говорила…

– Хорошо, – устало махнул рукой шериф, – мы поговорим об этом позже. Если ты чувствуешь себя хорошо, то как насчет кофе?

– Кофе? – испуганно спросил Мэрфи.

– Кофе! – холодно повторил Лейверс.

– Хорошо, – сказала жена и пошла к двери. – Но пока меня не будет, не смей угрожать лейтенанту!

Она вышла из комнаты.

Лейверс тяжело вздохнул.

– Даже моя собственная жена… – тихо пробормотал он.

Я снова закурил и стал ждать; но ждать мне пришлось недолго.

– Я не люблю этого делать, – сказал шериф, – но, думаю, у меня нет выбора. Хорошо, Уилер, вы можете перестать выпендриваться и рассказать, в чем дело, но только подробнее.

Еще когда он только влетел в комнату, я сказал ему, что Флетчер и Торч мертвы и что убийца здесь. Теперь рассказал и все остальное.

– Зачем все-таки было Торчу приходить в мой дом? – спросил шериф.

– Забрать семьдесят тысяч долларов, – ответил я. – Деньги синдиката из Лас-Вегаса.

– Как эти деньги могли попасть сюда? – шипя от злости, возмутился шериф. – Не стройте из себя идиота, Уилер!

– Деньги были здесь, потому что именно здесь их спрятала Линда Скотт. Где найти для них более безопасное место? Они привезли их с собой из Лас-Вегаса, но не могли тратить, потому что об этом узнали бы в синдикате. В банк не могли положить по той же причине. Опасно оставлять такие деньги в любой из квартир: парни из синдиката могли забраться туда в любой момент. Но Линда посещала дядю, не вызывая подозрений, и пока она бывала здесь, она могла их спрятать.

Я посмотрел на коричневый пакет на столе, потом на Шафера.

– Они были спрятаны под крышкой туалетного бачка, – ответил он угрюмо. – Одна из ваших догадок оказалась верной…

– Линда была дилетанткой, – сказал я.

– А Шафер? – спросил Лейверс. – Как он влип в это дело?

– Давайте сперва поговорим о вашей племяннице, шериф, – заметил я. – Она была не такой, как трое других. Флетчер и Торч были профессионалами. Нина Бут – чересчур упрямой. К тому же любовницей Флетчера. Они могли выдержать нервное напряжение, не трогая денег. Но Линда начала раскалываться.

– Я велел вам говорить о Шафере! – громко повторил шериф.

– К этому я и подхожу, не торопитесь, шериф! Шафер догадывался, почему Флетчер и остальные приехали сюда из Лас-Вегаса. Он также считал, что самым быстрым способом добраться до истины можно через женщину. Вот почему он подружился с Линдой. Та влюбилась в него, раскололась и рассказала всю правду. – Я посмотрел на Шафера. – Этот парень с репутацией хорошего работника и любителя женщин не имел денег. Так мне сказал о нем его редактор. А тут вдруг прямо в руки падают семьдесят тысяч долларов. Он велел Линде взять эти деньги, а потом собрался удрать с ней из города.

– Тогда почему же он убил ее?

– Она согласилась взять деньги и даже пошла за ними…

Я рассказал об остальном.

– Забавно! – сказал Солтер. – Она была с ним честна, а он убил ее, подумав, что она надувает его.

– У вас редкое чувство юмора, Хьюго, – сказал я. – Но вы правы.

– Я думаю, в этом есть смысл, – заявил Лейверс. – Ну, а Нина Бут?

– Удивительно, что Шафер не сошел с ума и продолжал развивать свою деятельность, – сказал я. – Он убил, чтобы получить эти деньги, но не знал, где они. И снова пошел тем же путем: через женщину. Только он не учел одного: Нина Бут была раза в два умнее его и упрямее, чем Линда. Я думаю, что он пошел к ней и попытался ее запугать. Сказал, что Флетчер убил Линду и собирается убить остальных, чтобы не делиться деньгами.

– Но зачем он убил ее? – спросил шериф.

– Нина была неглупа, – ответил я. – Она знала, что Шафер был другом Линды. И могла предположить, что Линда рассказала ему всю историю. Она не поверила Шаферу, подумала, что он собирается увлечь ее в ловушку ради своего материала для газеты. Она выслушала его, согласилась, что деньги действительно существуют… И тогда решила позвонить мне и сообщить о его запугиваниях. Она сняла трубку и позвонила мне. Собиралась рассказать, о чем говорил ей Шафер. Делая это, она не понимала, что называла имя убийцы Линды. Но Шафер-то хорошо это понимал. Ему нужно было прервать наш разговор, и он его прервал… ледорубом.

– Звучит правдоподобно, – заметил Хьюго. – У вас есть какие-нибудь доказательства?

– Шафер следил за нами обоими почти все время. Он хотел, чтобы мы арестовали Флетчера. Он даже убедил своего редактора, что мы и сами, вероятно, связаны с Флетчером, поскольку не хотим арестовать его за убийство.

– Довольно правдоподобно, – согласился Лейверс. – Но ведь алиби Флетчера и Торча не подтвердились: никто не видел их в том ресторане.

– Я думаю, что могу объяснить и это, – вежливо заметил Солтер. – Тот ресторан является предприятием, которым ведают… люди, которых представляю я.

– Вы хотите сказать, что велели персоналу не вспоминать, что они были там? – Лейверс в изумлении смотрел на него.

– Я считал, что не мешало бы усилить давление и посмотреть, что он будет делать, – спокойно ответил Солтер. – Мы не были особенно дружны, вы ведь знаете.

Я поспешно вмешался в разговор, прежде чем Лейверс взорвался.

– Шафер пришел ко мне после того, как я подстроил алиби для Флетчера и его выпустили, – сказал я. – Он чуть с ума не сошел от ярости. Он собирался выступить лично против меня в газете. Я стал бы посмешищем на всю оставшуюся жизнь…

– Вы и так им станете, – хихикнул Мэрфи.

– Не лучше ли вам позаботиться о трупах? – спросил я его. – Вместо того чтобы околачиваться здесь и надеяться, что шериф поднесет вам виски.

– Кстати, об алиби, которое вы подстроили, – сказал Лейверс мягким голосом. – Я собирался спросить вас о нем.

– Я очень на него рассчитывал. Две девушки убиты, а вы ополчились на Флетчера. Рано или поздно Флетчер или Торч забрали бы деньги и сбежали. Но в момент выема денег убийца, кто бы он ни был, должен был оказаться там же. Вполне возможным казалось, девушек убил Торч, чтобы не делить с ними деньги, но я был уверен в одном: Флетчер не убивал. Не было это и делом рук синдиката, я знал это от авторитетного лица. – На секунду я взглянул на Солтера, и он улыбнулся мне. – Во всяком случае, они проделали бы это намного лучше, – добавил я.

– Поэтому?.. – начал Лейверс.

– Поэтому я старался создать условия для того, чтобы Джонни ринулся за деньгами, а убийца – либо он, либо тот, кто последует за ним. А потом вы арестовали Флетчера и спутали мне все карты. Если бы Флетчер не стоял на пути, Джонни не спешил бы забрать деньги, он ведь знал, что они в безопасности. Мне нужно было освободить Флетчера, чтобы Джонни взволновался.

Лейверс раздраженно почесал нос.

– Хорошо, это толковая идея. А как насчет фактов?

– Пистолет, который я выбил у Шафера, вот он, на столе, рядом с деньгами. Баллистики без труда определят идентичность пуль, которые все еще находятся в его пистолете, с той, которая убила Линду Скотт. И если вы действительно хотите получить признание, допросите его.

Шафер медленно поднял голову.

– Хорошо, – сказал он хрипло, – я убил их. Убил их обеих! Я же говорил вам, что, убив Линду, совершил ошибку, но что же можно было тут поделать?

– Вы могли бы написать об этом стихи, – предложил я. – Это, пожалуй, спасло бы вас от беды.

Лейверс кивнул Полнику:

– Забери его! И получи полное признание, а я подойду попозже.

Полник подошел к Шаферу и поставил его на ноги.

– Еще один пункт, шериф, – спокойно сказал Солтер. – Тот коричневый пакет, что на столе. В нем семьдесят тысяч, украденных у владельцев казино в Лас-Вегасе. Я уверен, Суд даст законное обоснование для их возвращения. Поэтому буду очень обязан вам, если вы позаботитесь о них. Такие вещи могут легко затеряться, знаете ли…

Лейверс злобно посмотрел на Солтера, подошел к столу и взял пакет.

– Я позабочусь, чтобы они не потерялись, – проворчал он.

Полник надел наручники на Шафера и вывел его из дома.

Несколько минут спустя в комнату вошла миссис Лейверс с подносом.

– Вот и кофе! – торжественно сказала она.

– Мне нужно идти, – угрюмо отказался Мэрфи. – Извините, пожалуйста.

– Думаю, что и мне пора, – сказал Солтер. Он подошел ко мне. – Спасибо за все, лейтенант. – И вдруг усмехнулся. – Головная боль, которой вы наградили меня раньше, кажется, сейчас совсем прошла.

– Рад слышать, – сказал я. – Это меня все время беспокоило.

– Я бы на вашем месте не переживал, лейтенант, – успокоил меня он. – Я вам весьма обязан.

Он повернулся и вышел. А я выпил чашку кофе: он был хорошим, как всегда. Потом взглянул на шерифа.

– Еще что-нибудь, сэр?

– Можете отвезти эту девушку домой, если вы это имеете в виду, – сказал он, – но будьте в бюро в девять утра.

– Хорошо, сэр.

– И если вы думаете, что я собираюсь извиняться, то ошибаетесь!

– Да, сэр, – согласился я.

– Почему вы, черт возьми, не сказали мне, что собираетесь делать?

– А вы бы мне поверили? – вежливо спросил я.

– Нет! – проворчал он.

Я пожелал им спокойной ночи и вместе с Габриель вышел из дома. На улице нас ожидал Солтер.

– Я подумал, что нужно вас подождать. Вы можете взять мой «кадиллак». И вернуть его завтра.

– Спасибо, – сказал я.

– Это доставит мне удовольствие. Вы не забудете, что я сказал вам? Когда устанете быть копом, известите меня, пожалуйста!

– Не забуду!

– Конечно, если не собираетесь стать президентом.

Я повел Габриель за угол, где стоял «кадиллак».

Дома я прежде всего сделал коктейли.

– Эл, милый, – тихо сказала она, – Хьюго предложил мне работу в одном отеле в Майами. Место слишком хорошее, чтобы отказываться.

– Конечно, – сказал я. – Когда ты отправляешься?

– Я должна уехать в понедельник. Нам остается только уик-энд, не так ли?

– Думаю, да, – согласился я.

– Но у нас будет замечательный уик-энд, милый! – сказала она возбужденно. – Почему бы нам не слетать в Вегас и как следует не повеселиться?

– Ты с ума сошла? – спросил я. – Где я возьму деньги, чтобы…

– Ты не болен, Эл? – встревоженно спросила она. – Похоже, у тебя неожиданно что-то заболело…

– Нет, – ответил я, – просто я кое о чем вспомнил.

Сунув руку в боковой карман, я вытащил пачку денег.

От удивления она распахнула глаза.

– Ты ограбил банк?

– Я совсем забыл о них. Их дал мне Флетчер – плата за алиби, которое мы сделали для него. Поэтому половина твоя, милая. Теперь они ему не нужны.

– Конечно, – быстро согласилась она. – Это замечательно, милый. Теперь мы действительно сможем хорошо повеселиться в Вегасе!

Она подошла ко мне и обняла за шею.

– Возьми меня на руки, милый! Ты самый умный лейтенант и заслуживаешь награды, которую я собираюсь тебе вручить…

– Я только хочу сказать по поводу уик-энда в Лас-Вегасе, милая… – вставил я осторожно.

– Что еще?

– Никаких азартных игр в казино! – И поднял ее на руки.

Поклонник
(Пер. с англ. Ю. А. Быкова)

Глава 1

«…без чести… в отечестве своем…»[2]2
  «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем». – Евангелие от Матфея (13:57).


[Закрыть]

– На свидание? С вами, лейтенант? С превеликим удовольствием… Только пообещайте надеть на себя наручники, а ключик отдать мне, – решительно заявила Аннабел Джексон.

– Глупо выходить на люди, если на тебе из одежды одни наручники, – сказал я. – А я-то хотел показаться в своем новом костюме.

Лицо секретарши шерифа покрылось легким румянцем.

– Иногда, Эл Уилер, мне так хочется… ну ладно, что толку с вами спорить! К тому же вас ждет шериф.

– Уже почти пять часов, – притворно возмутился я. – Он что, запамятовал, что у каждого члена профсоюза есть законное право на отдых? Я подскачу за тобой в семь вечера.

– Наручники не забудьте, – напомнила Аннабел.

Я прошел в контору и, не забыв предварительно постучать, вошел в кабинет шерифа. Он смотрел на меня сквозь клубы табачного дыма. Снова, значит, закурил трубку, подумал я. Это говорило о том, что в данную минуту он пребывал в «политической» ипостаси народного избранника – сама благожелательность и душевная щедрость. В остальное же время это был заурядный мерзкий тип, который любит дымить сигарами и вносить неудобства в жизнь таких парней, как я.

– Садитесь, Уилер, – сказал он. – Я хотел бы поручить вам одно дело.

– Как ее зовут? – осторожно поинтересовался я.

– Вы можете думать о чем-нибудь, кроме женщин?

– А вы что, хотите заставить меня думать о школьницах? – укоризненно спросил я. – Это называется нехорошими словами.

– Для вас у меня тоже найдутся нехорошие слова, – коротко бросил он. – Но я не стану озвучивать их здесь из опасения, что услышит моя секретарша.

Я снова посмотрел на часы.

– Кстати, о вашей секретарше, шериф, – у меня сегодня вечером с ней свидание.

– Было, – отрезал он. – У меня для вас нашлось другое занятие.

– У нас уже целый месяц не случалось ни одного убийства, – стал я размышлять вслух. – Вы взяли меня в вашу контору из отдела по расследованию убийств, чтобы я занимался именно ими… Чего же вы от меня хотите?.. Чтобы я сам кого-нибудь укокошил?

– Я хочу, чтобы вы заткнулись и слушали меня, – произнес он с нажимом на каждое слово.

Вот теперь это был тот Лейверс, которого я знал.

– Слушаю, сэр, – сказал я. – Почему бы вам снова не закурить сигару?

– Бог наградил Калифорнию райским климатом, который способствует проявлению в некоторых людях самых низменных чувств. – Лейверс продолжал, не обращая внимания на мое предложение. – У нас на одну квадратную милю придурков больше, чем в любом другом штате.

– Согласен, сэр, – сказал я, задумчиво поглядывая на шерифа.

– Появился еще один, – сказал он. – Именует себя Учителем и поклонником солнца. И не иначе. Учитель – и все. Обосновался примерно в двадцати милях от города на вершине Лысой горы.

– Что?.. Продает средство для восстановления волос?

Лейверс поморщился.

– Культ поклонения солнцу и секс – вот что он продает. И продает весьма успешно. Помимо прочих, вокруг него крутится группа людей из светского общества, и мне это не нравится.

– Культ поклонения солнцу?

– Все равно кому. Не люблю я никаких поклонений. Все эти божественные культы для спятивших имеют скверное обыкновение лопаться перед самым носом, оставляя вас в компании с одним или парочкой трупов. Я хочу, чтобы вы немедленно отправились туда и посмотрели, что там и к чему.

– Но почему сегодня?

– Потому что сегодня – пятница, лучшей ночи для сборищ не придумаешь. Этот «пророк» предлагает построить на горе святилище. Его стоимость должна составлять сто тысяч долларов, и множество народу уже жертвует свои деньги на этот бред.

– Вы хотите, чтобы я заставил его вернуть деньги?

– Я хочу, чтобы вы… – Лейверс глубоко вздохнул, но, видимо, потерял мысль и начал снова: – Возможно, это крупномасштабная афера по выманиванию денег. И я должен знать, так это или нет, и вы это для меня выясните.

– Я спрошу у него, – тупо сказал я. – А что мне делать, если он скажет «нет»?

– Вы ведь, кажется, всегда знаете, что вам делать, когда получаете такой ответ от женщины, – прорычал Лейверс. – Потрудитесь повернуть ваш жизненный опыт в обратную сторону или придумайте что-нибудь новенькое! Позвоните мне утром и доложите, но звоните пораньше – у меня завтра гольф.

– Вот еще одна дурацкая религия, которая прижилась в Калифорнии, – сказал я. – Каков ваш фетиш, шериф, – клюшка или мяч?

– Проваливайте, – бросил он коротко. – Пока я не отправил вас обратно в отдел по расследованию убийств по почте с пометкой «мертв по прибытии»!

Я сделал, как было велено, и сказал Аннабел, что наши планы претерпели незначительные изменения: вместо ресторана мы едем на вечеринку «кто в чем пришел» и что ей, увы, на сей раз, как это ни досадно, не придется полюбоваться мною в новом костюме. Я прикуривал пять раз, пока она приводила в порядок контору, затем выкурил еще сигарету, пока она убирала на своем столе, и четыре, пока она наносила налицо все эти косметические узоры, которые только все портили.

Когда она наконец появилась со своим новым лицом, я торопливо подвел ее к своему «остин-хили» и сказал, что мы направляемся на Лысую гору взглянуть на Учителя. Я начал было рассказывать о нем, но оказалось, что в этом не было нужды.

– Я много наслышана о нем. Все говорят, что он обладает настоящим даром предвидения.

– Прямо Фрейд на пленэре, никак не меньше?!

– Не надо язвить, – сказала она холодно. – Моя приятельница говорит, что он самый… словом, самый мужественный из всех мужчин, которых она когда-либо встречала.

– Это она меня в наручниках не видела! – живо откликнулся я.

– Ой, совсем про них забыла, – сказала Аннабел. – Спасибо, что напомнили.

Непростительная ошибка с моей стороны.

Проехав по извилистой дороге к вершине Лысой горы, я с трудом отыскал в скопище других машин место, чтобы припарковать свой «хили». Мы вышли и направились к огромной толпе людей, стоявших неподалеку от края высокого и крутого обрыва. Их лица были обращены на запад к заходящему солнцу, и мне пришлось прищурить глаза, чтобы видеть, что там происходит.

Подойдя к краю толпы, мы наконец смогли разглядеть, что к чему. Спиной к небу и лицом к толпе стояла брюнетка в длинном белом балахоне. Я присмотрелся повнимательнее и, даже будучи без солнечных очков, сделал свой вывод.

– Глянь-ка! – сказал я с воодушевлением. – А ведь у нее под платьем ничего нет.

– Как вы можете судить об этом с такого расстояния и без очков? – строго спросила Аннабел.

– Когда мне потребуются очки, чтобы судить с любого расстояния о подобных вещах, я женюсь, – сказал я ей. – Все равно радость уйдет из жизни.

Я снова сконцентрировал все свое внимание на брюнетке. Она действительно заслуживала того. Ее застывший силуэт словно парил в воздухе на фоне неба, и увядающие лучи закатного солнца старательно удерживали его на весу. Дух захватывало.

Затем солнце медленно скатилось с вершины горы, и силуэт растаял. Статная брюнетка стала неспешно сгибаться в ритуальном поклоне, и вместе с ней склоняла головы толпа зевак.

– Что дальше? – спросил я Аннабел. – Подадут коктейли?

– Говорите потише, – прошипела она. – Я думаю, сейчас будет говорить Учитель.

– Значит, коктейлей не будет?

– Тише! – зарычала она. – Я сейчас со стыда сгорю, если вы не замолчите. Эти люди воспринимают весь обряд поклонения солнцу очень серьезно.

– Как я коктейли?

– Заткнитесь!

– Намек понял, – сказал я с нарочитой обидой в голосе.

Брюнетка неторопливо выпрямилась и бросила руки вдоль туловища. Затем она повернулась и торжественно подняла правую руку. Жест этот одновременно выражал приветствие и преданность. Он напомнил мне тот жест, которым я обычно подзываю бармена.

На сцену вышел Учитель.

Белая повязка, опоясывающая его бедра, резко выделялась на фоне темного загара. Он был чуть выше шести футов ростом, широкоплеч, с крутой грудью. Его мышцы, конечно, не были столь впечатляющими, как у претендентов на звание «Мистер Америка», но тем не менее производили сильное впечатление. У него были густые и жесткие черные волосы, зачесанные назад, и короткая темная бородка. Он неподвижно стоял рядом с брюнеткой в белом и молча взирал на толпу.

Публика живо отреагировала на его появление. В особенности это касалось ее женского большинства, которое издавало полуистерические вздохи.

– А на гитаре он тоже играет? – спросил я Аннабел.

– Таким мужчиной, как он, вам никогда не стать, Эл Уилер! – коротко бросила она.

– Может, дашь мне шанс доказать обратное, – сказал я. – И потом, ты еще не видела меня в моих новых гавайских трусах.

– Тихо! – сказала она тоном приказа. – Он начинает говорить.

Учитель поднял одну руку и стал говорить низким и звучным голосом:

– Мой народ! – Его глаза расширились. – Поклонники Бога солнца! Сегодня мы снова были свидетелями его ухода. Он вновь оставил нас во власти сил тьмы и зла. Но на рассвете он вернется и укроет нас покровом света и тепла, чтобы мы оказались под его защитой….

И дальше в том же духе. С трудом сдерживая зевоту, я подумал: а как Бог солнца относится к курению?

Примерно через десять минут Учитель подошел к кульминации своего выступления.

– Но мало просто следовать обряду, – провозгласил он своим гулким голосом. – Бог солнца требует от нас больше, чем обычное поклонение, если мы хотим, чтобы он не отвернулся от нас, не покинул нас во власти тьмы. Бог солнца требует от нас жертвенности.

Его правая рука поднималась, медленно сжимаясь в кулак.

– Принесением жертвы! Только так мы можем убедить Бога солнца в нашей преданности. Мы построили алтарь, который достоин его, теперь во имя него мы должны пойти на более серьезную жертву!

Его правая рука была уже заведена назад, и ее указательный палец смотрел в сторону вершины скалы, пик которой устремлялся в небо у него за спиной. Это была высшая точка Лысой горы. Восемьсот футов свободного пространства простиралось до подножия горы и лежащей внизу долины.

Я посмотрел на скалу и заметил то, чего не замечал раньше, – алтарь. Он отстоял на высоте около четырех футов над землей и производил впечатление изящества и стерильной чистоты, – столь откровенной, будто все его прямоугольные линии были обработаны антисептическими средствами.

– Более серьезную жертву, – повторил Учитель, растягивая слова. – Мы все должны внести свою лепту в строительство нового святилища. – Голос его стал глубже и спокойней. – Время уходит. Осталось всего два дня.

Затем его голос снова перешел на крещендо.

– Через два дня Бог солнца призовет меня к себе! Когда это знаменательное событие свершится и я один войду в вечное царство света и тепла, тогда вы, мои сподвижники, должны построить величественный храм, чтобы увековечить это славное событие. Еще одно предсказание есть у меня для вас. Я уйду в царство Бога солнца на закате в воскресенье. В течение этих двух суток великая жертва должна быть принесена Богу солнца!

Установилась томительная тишина.

– Я все сказал, – закончил свою речь Учитель.

Брюнетка повернулась лицом к толпе.

– Завтра суббота, – объявила она звонким певучим голосом. – Завтра на рассвете поклонения не будет, но на закате Бог солнца снова призывает вас прийти для исполнения обряда.

Она наклонила голову и застыла, как бы погрузившись в размышления. Возможно, она прикидывала в уме, удастся ли ей с этим номером подработать еще и в пародийном шоу Мински в Вегасе. По-моему, так оно и было.

Толпа начала медленно рассыпаться. Я закурил, глубоко затянулся и стал озираться по сторонам в поисках места, где можно было бы выпить. Тут кто-то нежно похлопал меня по плечу. Я повернулся и увидел человека среднего роста в дорогом костюме с голубым отливом. У него были приятные вьющиеся каштановые волосы и изящные усики.

– Лейтенант Уилер? – вежливо осведомился он.

– Так точно, – сказал я.

– Позвольте мне представиться, лейтенант. Меня зовут Ральф Беннет. Я здесь управляющий делами.

– Вы хотите сказать, что вы тот самый человек, который подсчитывает учительскую прибыль?

Мои слова его не задели.

– Можно выразиться и так, если вам нравится, – сказал он ровным тоном. – Я подумал: раз уж вы здесь, то, может быть, захотите заодно все осмотреть. Ведь вы за этим и приехали, не так ли?

– А говорил «свидание»! – громко воскликнула Аннабел. – Лейтенант, вот такие случаи вы и называете «совмещать полезное с приятным»?

– Я уверен, что это не отнимет у лейтенанта много времени, – сказал Беннет, стараясь сгладить неловкость ситуации. – Я попрошу Элоизу показать вам здешние места, чтобы вы не скучали, мисс?..

– Джексон, – подсказал я. – Очень надеюсь, что Элоиза не принадлежит к этим проклятым янки?..

– Я из Бостона, если вы это хотите знать, – пропел голос за моей спиной. Это была та самая брюнетка.

Оказавшись в непосредственной близости от нее, я нашел эту особу еще более обворожительной. Особенно мне понравилось то, что ее платье вблизи выглядело еще более эфемерным.

Беннет представил нас друг другу, и Аннабел с неохотой покинула нас в сопровождении Элоизы.

– Итак, лейтенант, – Беннет доверительным жестом взял меня под руку, – что бы вы хотели увидеть для начала?

– Бокал, – сказал я. – А в нем виски со льдом и немного содовой.

Он тихо засмеялся.

– Я думаю, это можно устроить. Почему бы нам не пройти в мою контору?

Через две минуты мы пришли в его офис. Он был обставлен в современной смешанной манере «простенько, но со вкусом», с которой можно легко познакомиться, если подойти к первой попавшейся «юбке», стоящей на углу Голливуд-энд-Вайн.

– Пожалуйста, присаживайтесь, лейтенант, – сказал Беннет.

Я сел и взглянул на свою грудь, не вспыхивают ли там периодически в неоновом свете буквы – «лей-те-нант». Не вспыхивали. И я задал ему вертевшийся на языке вопрос: как он меня узнал?

– Безусловно, вы не похожи на полицейского, – любезно отметил Беннет. – Я видел ваши фотографии в газете несколько месяцев назад.

– У вас прямо-таки фотографическая память, – заметил я ему. – Расскажите-ка мне об Учителе.

– Хорошо, – сказал он, – я…

Тут дверь широко распахнулась, и в кабинет, шатаясь, ввалился какой-то человек. Некоторое время он покачивался на своих кривых ножках – низенький, толстенький и розовощекий херувим. Пустая бутылка из-под ржаного виски, раскачиваясь, висела на его указательном пальце.

– Не сейчас, Чарли, – раздраженно бросил Беннет. – Проваливай!

– У меня кончилась огненная вода, – пробормотал толстяк, – Богу солнца это бы не понравилось, правда?

– Проваливай, – повторил Беннет.

Чарли вытянулся во весь свой рост, который составлял около пяти футов с мелочью, и посмотрел на меня.

– Вот как он относится к друзьям, – с трудом выговорил толстяк. – Теперь, когда он стал зарабатывать большие деньги, у него уже нет времени для старых приятелей. Теперь он делает бабки на этой афере, теперь он…

– Вы уж, пожалуйста, извините Чарли, лейтенант, – строгим тоном прервал его Беннет. – Чарли – пропойца.

– Мне не нравится, когда меня называют пропойцей! – с негодованием воскликнул Чарли. – Это звучит как-то затасканно. В то же время я не против, если меня будут звать алкоголиком. В этом слове чувствуется некая стерильная чистота, и все такое. Если хотите, зовите меня бродягой.

Беннет беспомощно пожал плечами.

– Чарли у нас бродяга. – Он открыл ящик стола и достал бутылку в три четверти литра ржаного виски. – На. – Он протянул бутылку Чарли.

Маленький толстый человечек с жадностью схватил бутылку, бросив пустую на пол.

– Нет, ты в порядке, – сказал он с теплотой. – Мне кажется, что ты все-таки не из тех типов, которые забывают приятелей-забулдыг. Вот что мне в тебе нравится. – Он развернулся, открыл дверь и, покачиваясь, снова поплелся в ночь.

– Простите великодушно, – извинился Беннет. – Как выразился Чарли, он – местный бродяга.

– Я рад, что вы дали ему эту бутылку, – сказал я. – Ваш поступок отчасти возродил в моей душе веру в человечество. Мне было бы неприятно видеть, как вы оставляете в беде вашего приятеля… тем более теперь, когда вы «делаете столько бабок на этой афере».

На этот раз мои слова задели Беннета, и он поморщился.

– Чарли смотрит на все со своей колокольни. Само собой, как управляющему делами Учителя, мне полагается небольшой процент от пожертвований, вот, собственно, и все… По моему разумению, все это нисколько не противоречит закону, ведь так, лейтенант?