Текст книги "Том 4. Расплата"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Глава 11

Элоиза открыла дверь своего домика и окинула меня ледяным взглядом.

– Да? – спросила она.

– Мне надо поговорить с вами, – сказал я.

– Тогда входите.

Я прошел за ней внутрь домика. Она была в белом бикини, приятно гармонировавшем с ее темным загаром. Она указала мне на стул, и я сел. Она уселась напротив.

– О чем вы хотели говорить со мной, лейтенант? – спросила она довольно неприветливо.

– Прошлой ночью я разговаривал с Чарли Элиотом, – сказал я. – Он, как информатор и организатор, участвовал в шантаже. Харри Вейсман был непосредственным исполнителем его указаний и вымогателем.

– Шантаж? – Она с удивлением подняла брови. – Мне кажется, я вас не совсем понимаю.

– Обряды плодородия в честь Бога солнца, – сказал я. – Чарли рассказал мне о них, все рассказал. Он и Вейсман шантажировали людей, принимавших в них участие. Вас ведь тоже шантажировали, не так ли?

– Нет.

Теперь была моя очередь удивленно приподнять брови.

– Вас – нет?

– Меня – нет. – Она невозмутимо улыбнулась. – Но не делайте из этого неправильные умозаключения, лейтенант. Никто не может шантажировать меня просто потому, что мне нечем заплатить.

– И вы думаете, я этому поверю?

– Можете быть уверены, – заявила она. – Учитель приютил меня здесь. У меня есть все необходимое.

– И вы удовлетворены жизнью в этой хижине и близостью с Учителем?

Она покраснела.

– Да, если вам нравится выражаться подобным образом.

– Чарли сказал мне, что вы были душой общества на этих обрядах плодородия.

На ее щеках явно прибавилось румянца.

– Так и сказал?

– Так и сказал. А где вы собираетесь завтра искать кров и нового друга?

– Вы говорите загадками, лейтенант! – раздраженно бросила она.

– На закате Учитель отправляется на встречу с Богом солнца, не так ли? – спросил я. – Это означает, что завтра его уже не будет. Конечно, он может обернуться маленьким солнечным лучиком, но это вряд ли послужит вам утешением в долгие зимние вечера.

– Уж как-нибудь не пропаду, – сказала она просто.

– У вас есть какие-нибудь планы?

– Сейчас нет.

– Может быть, вы не верите, что Учитель исчезнет?

– Ни секунды не сомневаюсь, – сказала она. – Если он говорит, что на закате он предстанет перед Богом солнца, значит, так и будет.

– Когда я впервые приехал сюда, я подумал, что все окружающие сошли с ума, – сказал я. – Сейчас я убеждаюсь, что с ума сошел я один.

– Возможно, вы правы, лейтенант, – сказала она сладким голоском.

Я снова обратился к ней:

– Вы – правая рука Учителя. Не думаете, что вас тоже призовут присоединиться к Богу солнца одновременно с Учителем?

– Я так не думаю, – сказала она. – Учитель сказал бы мне, если бы этому суждено было случиться.

– И он никогда не намекал на такой поворот событий, хотя бы по секрету?

– Нет.

– Хорошо, – сказал я. – Остается только рассчитывать, что эта зима будет мягкой. Хотя бы для вас.

– Будет, – уверенно подтвердила она. – У меня есть определенные преимущества в битве за выживание, лейтенант.

– Бикини – одно из несомненных, – сказал я, отдавая должное ее наряду. – Увидимся на закате.

– Значит, вы будете здесь, лейтенант?

– Удовольствие быть свидетелем того, как Учитель отправляется навстречу Богу солнца, я не променял бы даже на всех старлеток с киностудии «Метро-Голдвин-Майер», – уверенно сказал я.

Выйдя из домика, я направился к тому месту, где оставил свой «хили». Когда я уже находился ярдах в пяти от него, машина из ближнего переднего ряда неожиданно сорвалась с места и понеслась по направлению к дороге.

Это был белый «Континенталь» с жестким верхом, который я не смог бы спутать ни с чем.

– Эй! – закричал я. – Стелла! Погодите минутку!

Но «Континенталь» не притормаживал. Я побежал было за ним, но он прибавил газу, «подрезав» по пути маленький «фольксваген», который вовремя уступил ему дорогу.

Я не стал бежать дальше и остановился, наблюдая, как мчит вниз по дороге «Континенталь». Я вернулся к своему «хили». Водитель «фольксвагена» все еще ругался. Я догоню ее еще до того, как она достигнет подножия горы, подумал я, садясь в машину. В этой идее был один изъян – она оказалась невыполнимой. Четверть всего спуска движение в обе стороны было настолько напряженным, что машины шли крыло к крылу. Собственно, так же, как они шли вверх. Надежды догнать «Континенталь» растаяли. У меня не было возможности обогнать даже впереди идущую машину.

Наконец я выехал на приличное шоссе и понесся через город к дому Гиббов. Я испытывал досаду. Черт возьми, Стелла должна была преотлично слышать, как я орал ей. Если бы она остановилась сразу, я бы не потратил впустую целый час.

Я свернул на подъездную аллею и остановился позади «Континенталя». Я вышел из машины, поднялся на веранду, нажал кнопку звонка и стал с нетерпением ждать, когда закончится колокольный перезвон. Наконец Стелла открыла дверь.

На ней была темно-синяя блузка, в которой она смотрелась выразительнее дамочек на непристойных открытках. На меня она взирала холодно и неприветливо.

– Милая сценка с Корнелиусом прошлой ночью едва не довела меня до самоубийства, – сказала она. – Вы расстроены?

– Не очень, – сказал я. – Какого черта вы не остановились, когда я кричал вам?

Она уставилась на меня, явно не понимая.

– О чем это вы говорите?

– Вы прекрасно, черт возьми, знаете, о чем я говорю. Там, на горе. Вы двинулись со стоянки. Я находился сзади вашей машины и орал как ненормальный. Вы должны были меня слышать.

– Извините, – сказала она. – Не та машина – не та женщина.

– Давайте без глупостей! – сказал я сурово. – Где угодно я узнаю этот белый «Континенталь» с жестким верхом.

Она в растерянности облизывала языком губы.

– Постойте. Когда это случилось?

– Вы прекрасно знаете, когда это случилось. Около часа назад.

Она кивнула.

– Теперь кое-что проясняется. Та машина – не тот водитель.

– У меня уже с утра голова пухнет от этих туманных намеков, – сказал я. – Не надо начинать все сначала.

– Объясню проще, – сказала она. – По какой-то причине Корнелиус взял мою машину сегодня утром. Так что кричали вы Корнелиусу, а не мне.

– Могли бы соврать и получше! – сказал я.

– А вы поглядите повнимательнее, – сказала она холодно.

Я медленно повернул голову и взглянул на улицу. Машина, стоявшая у подъезда, была с откидным верхом, а не с жестким. Я слишком торопился подняться на террасу и не обратил внимания на машину.

– Простите, – извинился я. – Это моя ошибка.

– Ничего, – сказала она. – Кажется, вам жарко. Почему бы вам не войти и не выпить чего-нибудь?

– С сегодняшнего утра это первое разумное предложение, которое я слышу.

Я прошел за Стеллой в гостиную и сел на диван, пока она готовила выпить.

– С чего бы это Корнелиусу вздумалось взять вашу машину вместо своей? – спросил я.

– Понятия не имею. Да и открытый «Континенталь», собственно, не его, а мой. Пусть покатается еще недели три, а потом снова будет ходить пешком!

– Как это?

– Я сегодня разговаривала со своим адвокатом, – сказала она. – Дело о разводе будет слушаться через три недели.

Она вернулась, села на диван и передала мне мой бокал.

– Так что Корнелиус вполне мог воспользоваться при случае любой машиной.

– Три недели? – спросил я. – Что-то очень быстро, а?

– Не так уж, – возразила она. – Делу был дан ход чуть более двух месяцев назад. Но мой адвокат потрудился ускорить его.

– Значит, вы разводитесь с Корнелиусом?

– Вы удивлены, что не наоборот? Вы не слишком высокого мнения обо мне, Эл. Хотя, по совести сказать, вы так и не оценили меня за эти несколько дней, которые мы с вами знакомы. Конечно, это я развожусь с Корнелиусом. Дело несложное. Все взялся устроить один друг моего адвоката. Пятьсот долларов ему и двести девчонке. Девчонка цепляет Корнелиуса в баре, и на следующий день я получаю в руки набор отличных фотографий. Дешево обошлось.

– Каждый зарабатывает на жизнь по-своему, – заключил я.

– Так что Корнелиус не получает ничего! – злорадно заявила Стелла. – Может снова отправляться на пляж и ждать, пока подвернется следующая дура. Или пусть голодает, мне все равно. А еще лучше, пусть бросится под грузовик!

– Какое, должно быть, глубокое и теплое чувство греет вашу душу, – сказал я, – когда вы открываете перед ним подобную перспективу.

– Просто он получает то, чего заслуживает, – сказала Стелла.

– Он знает об этом?

Она снова улыбнулась и глубоко вздохнула. Ее блузка натянулась так, как будто ее снова проверяли в отделе контроля качества продукции.

– Все он прекрасно знает. Уже на следующий день я подарила ему копии этих фото. Я хотела, чтобы он осознал то положение, в котором находится.

– Подумать только, – сказал я, – если бы вы, к примеру, родились сто лет назад на островах Фиджи, то, наверно, были бы даже безобиднее местных каннибалов.

– Вы – мужчина, – сказала она, – поэтому вы на стороне Корнелиуса. Но вы не знаете, какие штуки он вытворял со мной.

– Естественно, – поспешно сказал я. – Но не будем углубляться в детали. Как вы думаете, почему его занесло сегодня утром на Лысую гору?

– Я никогда не могла объяснить себе мотивы большинства его поступков, – вздохнула она.

– Но какой-то мотив у него должен был быть, – не отставал я.

Стелла нетерпеливо пожала плечами.

– Спросили бы его самого?

– И спрошу, – сказал я сдержанно, – если найду. Не забывайте, ведь я-то думал, что преследую вас.

– Я брала его с собой пару раз, когда Учитель только начинал организовывать свои встречи, – сказала она. – Может быть, он поехал туда просто повидаться с ними или по какой-то другой причине.

– Вы никогда не говорили мне, что Корнелиус бывал на Лысой горе.

– А вы никогда и не спрашивали.

– С кем он там встречался?

– Да почти со всей компанией. После второго раза я перестала брать его с собой. Он «стрелял» глазами не меньше моего. И с Учителем, и с Ральфом отношения у него как-то не сложились. В общем, без него там было спокойнее.

– Можете указать основные направления, куда он стрелял глазами?

– Кажется, в основном он крутился вокруг Кэнди Логан и Элоизы, – сказала Стелла. – Я не так уж много замечала. Сама была занята. – Она припомнила что-то, и ее губы скривились в усмешке.

– Я слышал об этих обрядах плодородия, – сказал я как бы между прочим и увидел, как улыбка сошла с ее лица.

Я вкратце изложил ей историю Чарли Элиота и то, что он рассказал перед смертью.

– Маленький грязный забулдыга! – сухо констатировала Стелла. – Значит, он все время ломал комедию, да? Жаль, что теперь до него не добраться! Я бы отвела душу!

– Да, несколько поздновато, – сказал я. – Правда, можно сходить в морг?

Ее передернуло.

– Не надо понимать меня буквально. Но когда я думаю о тех деньгах, которые я заплатила Вейсману!.. И все время Чарли получал половину!..

– Логически вытекает, что Вейсмана мог убить один из тех, кого он шантажировал, – сказал я, – полагая, что на этом шантаж закончится. Но зачем убивать Джулию?.. И зачем убивать сначала ее, а потом Вейсмана?

– Вы – полицейский, – сухо заметила Стелла. – А ответа ждете от меня?

– У меня есть версия, – оправдался я. – Вейсман был дружен с Джулией Грант и одновременно, должно быть, шантажировал ее.

– Дружить с парнем, который одновременно шантажирует тебя, – это в характере Джулии, – сказала Стелла. – Так же, как мой характер требовал от меня, чтобы я увела парня от нее!

– Именно, – сказал я. – Но у Вейсмана, возможно, была более веская причина искать расположения Джулии. Когда началось это вымогательство, то любая из жертв шантажистов могла заподозрить, что Харри Вейсман получает информацию от кого-то из их круга.

– По-моему, так и было, – подтвердила Стелла. – Одно время все даже старались поменьше общаться друг с другом.

– Чарли мог здесь подстраховаться, – сказал я. – Возможно, он решил, что рано или поздно кто-нибудь из группы начнет подозревать его. Поэтому прежде, чем это случилось, он уговорил Вейсмана приударить за Джулией. А когда все это увидят, то подумают, что именно Джулия и снабжает его информацией.

– Может быть, и так, – сказала Стелла. – Но теперь это все в прошлом, правда?

– Нет, пока убийца не в газовой камере, – сказал я.

Стелла снова встала с дивана.

– Налить вам еще, Эл?

– Прекрасная мысль, – сказал я и передал ей свой пустой бокал. – Игры и забавы на почве обряда плодородия?.. А сам Учитель принимал участие в этом или он наблюдал за всем со стороны и посмеивался?

– Он принимал участие иногда, – сказала Стелла. – Из-за него я, собственно, и присоединилась ко всей компании. Вы знаете, он такой мужчина!

Она вернулась к дивану с новыми порциями.

– Я полагаю, что он был притягательным центром всего, что там происходило. Уверена, что и Кэнди Логан, и Джулия считали то же, что я.

– А как насчет Элоизы?

– Эта «знойная дама» заводится с пол-оборота, – сказала она. – Единственная ее беда заключалась в том, что она – избранница Учителя. И ей нужно было быть очень осторожной. Он очень ревнив… Я не имею в виду ту мелочность и пошлость, с которой ревнует, например, Корнелиус. Но, будучи последовательным в своих убеждениях, Учитель полагал, что Элоиза, как его избранница и помощница, должна только его принимать в качестве партнера для участия в обрядах.

– Должно быть, туго приходилось Элоизе, – предположил я.

– Я бы не отказалась побывать на ее месте, – мечтательно проговорила Стелла.

Я сделал большой глоток.

– Как вы думаете, что случится сегодня на закате солнца? Вы полагаете, что Учитель умчится с последним солнечным лучом в дивную голубую даль?

– Я не знаю, как это случится, – сказала она серьезно. – Но я уверена, что каким-то образом это обязательно произойдет. Он – такой человек, Эл. Я думаю, что его в некотором смысле можно назвать великим. Он почти сверхчеловек. Если он говорит, что будет призван Богом солнца сегодня на закате, значит, так и будет.

– Сколько вы выложили на этот храм? – спросил я.

– Около пяти тысяч, – небрежно бросила она. – Вы, конечно, можете шутить по этому поводу, если вам хочется, но я многим обязана Учителю. Он подарил мне то, чего я никогда в своей жизни не знала. Наверно, это называется верой в себя. Словом, надежду, что в жизни есть нечто большее и лучшее, чем плотская похотливость и сентиментальная чувствительность. Я не могу объяснить это словами.

– Вы сильно озадачили меня, – сказал я ей. – Теперь я не могу сообразить, кто из вас больший лгун – вы или Учитель?

Она усмехнулась.

– Вы – безнадежный циник, Эл Уилер. Вы даже не откликнулись, когда я бросилась вам на шею.

– Это потому, что я еще не уверен, убили вы обоих или нет, – сказал я. – Позвоните мне попозже, и я дам вам знать. Только не трудитесь звонить из камеры смертников.

– Не буду, – мирно сказала она.

Я допил второй бокал и встал с дивана.

– Спасибо за угощение, Стелла. Мне нужно идти.

– Я провожу вас до машины, – сказала она.

Мы вышли на крыльцо и направились к моему «хили».

– Вы – одна из самых загадочных женщин, которых я когда-либо встречал, – сказал я ей, садясь в машину. – И вы до сих пор ставите меня в тупик. Никак не могу понять: вы действительно дура или просто притворяетесь?

– А какая разница? – Она снова улыбнулась мне. – Я думаю, вы слишком много суетитесь, Эл Уилер. Давайте езжайте – ловите вашего убийцу, а потом, возможно, мы с вами все обсудим.

– Вы приедете на гору к закату пожелать Учителю счастливого пути?

– Я буду там, – сказала она. – Хотя придется пошататься по дому до вечера и проследить за ситуацией.

– Ситуацией?

– Сегодня утром я случайно наведалась в комнату Корнелиуса, – сказала она. – Он, оказывается, накануне уже собрал свои вещички и вынес чемоданы. Если он думает, что ему удастся увести мою машину, то он ошибается. Если он до вечера не вернется, я сообщу в полицию, что мою машину угнали!

– А если он купил себе билет на тот же самый луч, с которым отбывает Учитель? – спросил я.

– Полагаю, что это вовсе не смешно! – холодным тоном произнесла Стелла.

– И я так думаю, – серьезно заметил я.

Глава 12

Я снова ехал через весь город в офис шерифа. По пути заехал в маленький ресторанчик и пообедал бифштексом. В офис я прибыл где-то в половине третьего. Пишущая машинка все еще стрекотала, когда я вошел в помещение. Я остановился у стола Аннабел и посмотрел на нее.

– Шериф у себя?

– Он у себя в кабинете.

– Он остыл? – спросил я ее.

– Понятия не имею, – буркнула она.

Я смотрел на нее несколько секунд.

– Ну, если мне покажется, что не остыл, я пришлю его к вам для глубокой заморозки, ладно?

Я постучал в дверь Лейверса и вошел. Он сидел за столом, и по его виду было ясно, что он беспокоится за свою язву. А возможно, язва уже беспокоилась о нем. Короче говоря, он был в своем обычном расположении духа.

– Ну? – спросил он с надеждой в голосе.

– Докладывать нечего, шериф, – сказал я. – Я оставил там Полника приглядывать за деньгами. А что у вас нового?

– Ничего, – сказал он. – Ах да, вот что. Доктор Мэрфи оказался прав насчет Элиота. У того действительно было сердечное заболевание. Док полагает, что он, возможно, умер даже до того, как вы до него дотронулись. В качестве причины в заключении о смерти он указывает острую сердечную недостаточность. Это означает, что вам не надо волноваться по поводу предъявления вам обвинения в предумышленном или неумышленном убийстве. И нам хорошо, – показатели будут лучше.

– Я рад за показатели, – сказал я. – У нас здесь есть где-нибудь бинокль? Хочу взять его с собой.

– Есть, вон там в шкафу, – сказал он. – Зачем он вам нужен?

– Хочу поближе рассмотреть взлет Учителя, – сказал я.

Я открыл шкаф и взял оттуда бинокль. Лейверс наблюдал за мной, и с каждой секундой на его лице все отчетливее читалось раздражение.

– Вы так собираетесь, словно там устраивают бесплатный салют для зевак! – сказал он ехидно. – Надеюсь, Уилер, что вы не забыли моих слов!

– Нет, сэр, – сказал я. – И никто в радиусе шести кварталов отсюда – тоже.

– Не лучше ли вам вернуться туда немедленно и убедиться, что все в порядке?

– Да, сэр, – ответил я вежливо.

Я был почти уже у двери, когда он окликнул меня:

– Уилер. – Мольба явно слышалась в его голосе. – Мне еще не поздно позвонить в отдел по расследованию убийств. Между нами говоря, мы могли бы выставить там пятьдесят человек и взять под контроль дорогу, ведущую туда, и все прочее.

– Лучше не надо, шериф, – сказал я и почувствовал, что сам затягиваю петлю на своей шее.

– Но почему?

– Интуиция подсказывает, сэр, – робко пробормотал я.

Лейверс мучительно думал над моими словами, как мне показалось, минуты две.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Остается только надеяться на то, что вы, Уилер, знаете, что делаете. На этом пока все!

– Аминь! – заключил я.

Я захватил бинокль и вышел из кабинета. Проходя мимо стола Аннабел, я обратил внимание на то, что она прекратила печатать и теперь читала маленький томик в переплете из красной телячьей кожи. Я остановился возле нее, чтобы взглянуть на название: «Питер Пайне. Стихи». Так, значит, Пайне все-таки скрыл от меня правду, что его книги выходили.

– Ручаюсь, что весь тираж шел за его счет, – сказал я.

– Вы полностью лишены чувства прекрасного, Эл Уилер! – сказала Аннабел высокопарно.

– Зато у меня дома есть стереопроигрыватель, – парировал я. – И вдобавок – я гуляю с девушками. Чего еще надо?

Она громко фыркнула.

– Ну, если вы до сих пор не знаете, что это такое, то учиться этому теперь уже поздно.

– Стоило буквально на секундочку забыть о своем возрасте, и вот тебе на, – сказал я.

Она увидела бинокль в моей руке.

– Что это вы собираетесь делать с этой штуковиной?

– Знаешь, – прошептал я ей на ухо. – Девушка, которая живет в доме напротив, все время забывает задергивать шторы.

– Какая мерзость! – воскликнула Аннабел возмущенно.

– До «мерзости» еще не дошло, – весело сказал я. – Но во мне живет надежда. Затем я и взял бинокль.

Я вернулся к своему «хили» и снова отправился на Лысую гору. У поворота я заметил две машины из службы шерифа, стоящие у дороги. Сбросив газ, я свернул к обочине и остановился рядом с ними. Один из сидящих за рулем вышел из машины и подошел ко мне.

– Привет, лейтенант, – сказал он, узнав меня. – Из-за чего весь переполох?

– Хотел вас спросить об этом, – сказал я.

– А что? У нас порядок, – сказал он. – Просто шериф полагает, что здесь ближе к вечеру образуются автомобильные пробки. Вот и послал нас отрегулировать движение. Я слышал, какой-то парень с заходом солнца решил выкинуть интересный номер на вершине горы.

– Неужели? – спросил я. – А я и не знал.

– Сдается, лейтенант, на вас повесили расследование двух убийств? – Он усмехнулся. – Не соскучишься, правда?

– Зависит от того, где сидишь, – сказал я. – Вы не видели, проезжал ли на гору в течение последних двух часов белый «Континенталь» с жестким или с откидным верхом?

Он почесал в затылке.

– Извините, лейтенант. Не видел. И к тому же мы всего лишь минут двадцать как приехали. А что делать, если мы действительно увидим эти авто?

– Ничего, – ответил я. – За рулем одного из них будет парень, с которым мне хотелось бы переговорить, вот и все. Да я сам поеду на гору и посмотрю. Возможно, он уже там.

Я снова повернул на горную дорогу. На этот раз движение вверх было слабым, правда, было еще рановато.

Я выбрал место поближе к офису Беннета, припарковался, вылез из машины и принялся ходить туда-сюда. Через пять минут в густой высокой траве я нашел мирно спящего Полника. Легонько пихнул его под ребра, и он крякнул. Я пнул его еще раз покрепче, и он откликнулся.

– Сейди! – проворчал он. – Ну дай парню отдохнуть! Я работал всю ночь и…

В третий раз я наподдал ему как следует. Он заорал и тут же принял сидячее положение. Он смотрел на меня снизу и нелепо моргал. Боль и неловкость смешались на его лице в одной улыбке, которая держалась недолго и затем бесследно исчезла. Он быстро вскочил на ноги, физиономия его стала ярко-красного цвета.

– Ну, и сколько парней с кейсами вышло из этого офиса? – спросил я.

– Ради Бога, извините, лейтенант, – пробормотал он. – Все из-за этого солнца… И к тому же этот парень, Беннет, ушел из офиса около часа дня и запер дверь. Ну, я и подумал, что все в порядке.

– Внутри этого офиса лежит восемьдесят тысяч баксов, и ты думаешь, что они в безопасности, потому что кто-то запер дверь?

– Ну. – Он сдвинул ноги вместе. – Я думал, что…

– Ладно, не важно, – сказал я. – Лучше сходи куда-нибудь перекусить.

– Спасибо, лейтенант. – Полник несколько оживился. – Я видел на той стороне, как какой-то парень ставит ларек, чтобы торговать гамбургерами.

– Когда вернешься, я буду где-нибудь рядом с офисом, – сказал я.

Я закурил сигарету и прогулочным шагом направился к офису. Когда я подошел, Беннет как раз отпирал дверь. Увидев меня, он выпрямился и улыбнулся:

– А, лейтенант, здравствуйте. Как дела?

– Отлично, – сказал я. – Похоже, вы сегодня опять сделаете неплохой бизнес.

– Да, несомненно, – сказал он. – Полагаю, нам не составит особого труда собрать недостающую сумму на постройку святилища.

– И где вы собираетесь его строить? – спросил я. – Там, на месте алтаря?

– Именно на том самом месте, – ответил он. – Понимаете, мы построили алтарь в качестве символа жертвенности. И теперь, когда деньги на постройку храма собраны, жертвенник… или, лучше сказать, его символ, более не нужен. Поэтому мы уберем алтарь и на его месте возведем святилище.

– А какого рода храм вы собираетесь строить? Проект у вас есть?

– Еще нет… Почему бы вам не зайти на минуточку в офис, лейтенант? Честно говоря, я собирался чего-нибудь выпить, прежде чем снова приняться за работу.

– Благодарю. – И я проследовал за ним в офис.

Он открыл маленький бар в стене, а я сел в одно из кресел напротив его стола. Он приготовил выпить и дал мне бокал. Виски было хорошим.

– А какую работу вам надо провести? – спросил я.

– Ну, – на его лице появилась почти застенчивая улыбка, – после всей этой толпы, что была у нас сегодня утром… убежден, что к вечеру у нас народу соберется не меньше, и мне надлежит позаботиться об их приеме. Поэтому я переговорил кое с кем, чтобы поставить ларек по продаже гамбургеров, еще будут торговать прохладительными напитками и всякой всячиной в этом духе. Мы, конечно, получим процент от продаж. Все пойдет на постройку храма.

– Это даже может послужить подсказкой для выбора его конструкции, – сказал я. – Бутылка шипучки с гамбургером, отлитые в бронзе. Будет смотреться очень эффектно… Да… и все это дело обвито солнечным лучом из платины.

– Ну и шуточки у вас, лейтенант! – недовольно заметил Беннет.

– Юмористов, как и пророков, – сказал я, – не слушают в отечестве своем.

Беннет насупился, умолк и только попивал из своего бокала.

– Я вспомнил о том, что забыл спросить у вас утром, – сказал я. – Когда вы впервые встретили Учителя?

– Около шести месяцев назад, – последовал ответ.

– Где?

– Я забыл, как точно называется это место. Вроде бы Кармел. Да, кажется, это был Кармел. Мы остановились в одном отеле. Он рассказал мне о своих религиозных убеждениях и устремлениях. Меня это захватило. Вы знаете, лейтенант, что главное для меня – бизнес. И я увидел, что возможности для этого весьма заманчивы.

– Наверное, и Чарли Элиот подумал о том же, – сказал я.

– Простите. – Беннет, казалось, был озадачен. – Я что-то не совсем понимаю…

– Чарли рассказал мне о том, как он вытащил вас из пустыни, – сказал я. – Вы были в бреду и бормотали что попало. Сами того не подозревая, вы разболтали ему о ваших планах. Он решил, что они и ему принесут хороший барыш посредством вымогательства и шантажа.

Беннет раздумчиво закивал.

– Так вот почему он объявился здесь! Надо же!

– Правда, интересно было бы узнать, что такого вы могли порассказать Чарли о ваших планах, что заставило его увидеть в них возможности для шантажа?

– Естественно, – любезно отреагировал Беннет. – Вот только никаких таких намерений в моих планах ни тогда, ни когда бы то ни было потом не было. – Он мило улыбнулся мне. – Мне кажется, что Чарли слегка подсмеивался над вами, лейтенант. Почему бы вам снова не допросить его?.. Ах да, конечно! Постоянно забываю – ведь ваши возможности не безграничны. Вы ведь сказали мне утром, что Чарли мертв, не так ли?

Я допил то, что оставалось в бокале, и поставил его на стол.

– Спасибо за выпивку, Беннет, – сказал я. – Знаете, вы попусту расходуете свой талант. Вам бы служить в ведомстве Джона Фостера Даллеса<sup>[9]9
  ЦРУ.


[Закрыть]</sup>.

Выйдя из офиса, я встретил Полника, возвращавшегося с обеда.

– Все путем, лейтенант? – спросил он встревоженным тоном. – Никто не прошмыгнул с чемоданом сегодня утром, а?

– По-моему, нет, – сказал я.

– Отлично! – Он глубоко вздохнул. – Что будем делать теперь, лейтенант? Пойдем допросим нескольких дамочек, а?

– Этот гамбургер, должно быть, пошел тебе на пользу, – сказал я. – Помотаемся здесь поблизости. Все-таки хочу убедиться, что никто не выйдет из этого офиса с восемьюдесятью штуками. Шерифу это не понравится.

Мы прошатались в течение всего длинного и жаркого полдня. Беннет вышел из офиса около четырех, тщательно заперев за собой дверь. Он долго не возвращался. С пяти часов пошел сплошной поток прибывающих машин. Плотная толпа уже начала собираться перед алтарем.

Шесть часов. Оставалось сорок минут до захода солнца. Я никогда еще не видел, чтобы такое количество автомашин было втиснуто на свободные для парковки места. А машины все прибывали и прибывали. Толпа, стоящая перед алтарем, превратилась в плотную массу, которая растянулась до автостоянки. Некоторые уже начали взбираться на крыши близстоящих авто, чтобы лучше видеть алтарь.

Я закурил, должно быть, двадцатую сигарету за эти несколько часов и повернулся лицом к Полнику:

– Ты должен пробраться сквозь всю эту толпу и встать прямо перед алтарем.

– Но, лейтенант! – Он разволновался. – Как же я проберусь через такую массу людей?

– Размахивай своим жетоном перед носом, – сказал я. – Ты полицейский или кто?

– Ну! – Он расплылся в счастливой улыбке. – А я-то совсем забыл!

– Не забудь, когда захочешь сдвинуться с места, переставить одну ногу впереди другой! – заорал я на него.

– Что мне делать, когда я проберусь к алтарю? – поинтересовался Полник.

– Ты будешь наблюдать, – сказал я. – Ты будешь следить за Учителем так, словно от этого зависит твоя жизнь. Он говорит, что отправится к Богу солнца. Я хочу, чтобы ты ни на секунду не упускал его из виду. Не позволяй себе отвлекаться ни на что… ты усек это?

– Конечно, усек, лейтенант…

– Ты наблюдаешь только за Учителем и больше ни за кем, – сказал я. – В сторону Элоизы ты тоже не смотришь!

– О’кей, – с грустью сказал Полник. – Если даже какая-нибудь дама снимет с себя всю одежду прямо рядом со мной, я и глазом не моргну!

– Вот и правильно, – сказал я. – Когда все это закончится, я хочу точно знать, где находится Учитель, и надеюсь получить эти сведения от тебя.

– Само собой, лейтенант. Проследить за парнем я смогу… это пустяки!

– Хорошо бы, если так, – сказал я. – И сейчас же отправляйся туда.

– Конечно, лейтенант. А чем будете заниматься вы?

– Я буду размышлять над законом земного притяжения, – сказал я.

– Да? – тоскливо изрек Полник. – Жаль, что я не лейтенант, лейтенант. Здорово сказано, а?

– Ты лучше держи жетон у себя перед носом, чтобы с ходу прочитать надписи, – устало заметил я. – А то вдруг забудешь по пути, что там написано.

– Спасибо за совет, лейтенант. Замечательная мысль.

Я смотрел ему вслед, пока его тучную фигуру окончательно не поглотила толпа. Я снова взглянул на часы. Они показывали шесть пятнадцать. До захода солнца оставалось двадцать пять минут. Я повернулся и вразвалочку направился к домику Стеллы. Подойдя к нему, я осмотрелся вокруг. Кажется, на меня никто не смотрел – все направлялись в противоположную сторону, к вершине горы. Я зашел с тыльной стороны домика – все было спокойно.

Я поставил одну ногу на подоконник, приподнялся и ухватился за карниз. Еще один рывок – и я растянулся на плоской крыше.

Усевшись, я вынул бинокль из чехла. Затем направил стекла на алтарь и стал регулировать фокус. Когда я нашел его, алтарь выпрыгнул у меня перед глазами в поразительной близости. Я увидел, что прямо перед алтарем стоит микрофон. Скользнув оптическим взглядом по толпе, я заметил с полдюжины динамиков с усилителями, расположенных на стратегически важных местах. Здесь чувствовалась рука Беннета-организатора. Последние слова Учителя достигнут ушей каждого из присутствующих.

Я опустил бинокль и закурил сигарету. Солнце теперь опустилось ниже и висело прямо за алтарем и вершиной утеса, но оно все еще пылало ослепительным блеском.

Я снова взглянул на часы. Оставалось еще шестнадцать минут. Я окинул взглядом многочисленную толпу и заметил небольшое волнение, медленно проходившее по ней. Я посмотрел в бинокль и поймал глазами причину этого волнения. Толпа расступалась, чтобы дать пройти Элоизе и Учителю, которые медленно продвигались к алтарю.