Текст книги "Ледянаая страна (ЛП)"

Автор книги: Карола Лёвенштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)

Хеландер Бальтазар несёт также ответственность за исчезновение похищенных Морлемами девушек, в том числе и Кассандры Вернер. Как изложил адмирал в интервью, правительство, которое подвергается шантажу, не приемлемо для либерального общества. Являясь ответственным за армию, адмирал занял во временном правительстве пост председателя и уверил, что обеспечит скорейшую организацию новых выборов.

Под влиянием Хеландера Бальтазара, кажется, также находилась семья Арпади, которой теперь запрещён въезд в Объединённый Магический Союз. В столицу Шёнефельде нельзя входить ни им, ни Хеландеру Бальтазару. Общепринятое заклинание изгнания было произнесено Жоржеттой фон Норденах.

Далее целительница нашего народа заверила, что сделает всё от неё зависящие, чтобы такие инциденты больше не повторились.

Кроме того, она активно прилагает усилия, чтобы последние, произведённые Виллибальдом Вернером изменения в законодательстве, были незамедлительно отменены. Также аннулирован запрет на творения Константина Кронворта. В литературном разделе газеты вы найдёте опубликованным его актуальное творение «Королевская кровь», за которое он, в облике героя Красного Мстителя, требовал признания.

Как он уверил нас в интервью, он чувствует себя как отверженный деятель искусств, втиснутый в позицию, критикующую общество и будет прилагать все усилия, чтобы свободу слова никогда больше не подавляли.

– Поразительно, – сказала я.

– Да, и в этот момент либерального умонастроения нужно совершить что-нибудь, что воздействует на общественное мнение, – ухмыльнулся Адам.

– А что для этого подходит лучше, чем любовь?

– Определённо, – ответил Лоренц, откусив от своей булочки с джемом. – Но растения мы на всякий случай оставим. Никогда не знаешь, кто ещё захочет нам навредить.

– Как удобно, что Красного Мстителя мы знаем теперь лично и сможем регулярно напоминать ему о том, за что он хотел бороться, – вставила Ширли.

– Если бы кто-нибудь сказал мне это год назад, я бы посчитал его сумасшедшим, – сказал Лоренц, широко улыбаясь. – Надеюсь Константин Кронворт не забудет, что мы помогли ему.

– Если забудет, мы охотно ему напомним, – сказала я и направилась к кофеварке.

Я некоторое время размышляла, но потом открыла конверт бабушки.

Действительно, подумала я, когда прочла, что она ушла на заседание городского совета. Она всерьез намеревается остаться здесь и бороться. Но подспудно я все равно была готова к тому, что у нее снова появятся сомнения и она захочет уединиться.

– Ты знаешь другие атрибуты власти? – спросил Лоренц, когда я вернулась с кофейником к столу, накрытому для завтрака.

– Нет, – сказала я. – Еще нет, но если Бальтазар когда-нибудь встанет на ноги, то я теперь знаю, что он тоже ищет атрибуты власти. Я должна опередить его. Только так я смогу помешать ему вернуться к власти, и не дать патрициям забыть, что они члены либерального общества.

– Ты имеешь в виду, что мы не дадим забыть, – напомнил Адам и подозвал меня к себе.

– Именно это я и имела в виду, – ответила я, улыбаясь и охотно поддалась, когда он притянул меня к себе и усадил на колени.

Вечером я уединилась в саду и зажгла огонь. Адам хотел позже присоединиться ко мне, а пока я наслаждалась моментом тишины, после того как Лоренц, Лиана и Ширли провели весь день у меня. Они собирались отпраздновать большой успех нашего мероприятия в «Гостиной Шенефельде» с Кимом Гёрнером. Лоренц даже расчитывал встретиться с Константином Кронвортом, но я горячо надеялась, что он всю ночь будет заниматься новым обликом Тенненбоде. Кроме того, я не чувствовала себя нстолько хорошо, чтобы идти развлекаться.

Завтра утром нужно будет снова рано вставать. Из-за политических беспорядков лекции сегодня отменили, но завтра снова всё пойдёт по нормальному руслу, ну, не совсем.

Адам хотел осуществить свои намерения и объявить всему миру о том, что мы пара, а я всё ещё не знала, действительно ли должна это приветствовать. Может быть я смогу убедить его отложить ещё ненадолго это публичное признание.

В этот момент я услышала тихий шелест в саду.

– Не пугайся,– тихо прошептал тоненький голосок.

– Дульса? – удивленно спросила я.

– Да, – робко ответила она, словно извиняясь за свое появление.

– Я рада, что ты здесь, – сказала я. – Садись рядом со мной! – я ещё хотела спросить, как она себя чувствует, но почему-то вопрос застрял в горле. Как же ей себя чувствовать? Два дня назад она потеряла сестру.

– Дома сейчас просто невыносимо. Я рада, что завтра в Теннебоде снова начнутся лекции. Скорее всего, я вообще перееду в Акканку.

– Что случилось? – спросила я.

– Моей маме нехорошо, она убита горем. Всё ещё намного хуже, чем обычно. Отец и я решили сегодня, что дадим ей клубневые ягоды. Иначе она не вынесет больше ни дня. Мы боимся, что она совершит самоубийство, – Дульса положила подбородок на колени. – Твоя бабушка сейчас как раз у нас и всё подготавливает.

– Мм, – ответила я.

Я не знала, как на это смотреть, приветствовать или нет, ведь я не могла судить, насколько действительно плохо чувствует себя мать Дульсы.

– Собственно, почему Сесилия никогда не разговаривала? – спросила я, после того, как мы какое-то время сидели молча.

Дульса сжала губы, уставившись в мерцающее пламя небольшого костра перед нами.

– Мы были не просто двойняшками, Сельма, – в конце концов тихо сказала она, когда я уже думала, что она не ответит.

– Я знаю, вы были магической парой, – осторожно произнесла я.

– Я не это имею ввиду. Мы были тройняшками.

Это слово какое-то время висело между нами, пока до меня дошло.

– Тройняшками? – недоверчиво повторила я.

– Именно. У нас была сестра. Её звали Джулия. Её похитили Морлемы.

– Девушки ещё живы, – выдохнула я. – Бальтазар похитил их и держит в плену. Он стёр их воспоминания и использует в качестве рабов.

– Откуда ты это знаешь? – недоверчиво спросила она, и я не могла винить её за сомнения.

– Очень просто, он сам рассказал мне, – ответила я.

– Это значит, что Джулия ещё жива? – Дульса твёрдо посмотрела на меня, в её глазах пылал невероятно интенсивный огонь.

– Скорее всего, – ответила я. – Не важно, чего это будет стоить, Дульса. Я помогу тебе найти её.

Я просто пообещала ей это, потому что думала, что смогу таким образом компенсировать потерю, которую перенесла Дульса.

– Всё не так просто, – к моему удивлению ответила Дульса.

– Я не понимаю, – растерянно ответила я.

– Ты и не сможешь, потому что ничего не знаешь о бремени нашей семьи. Наша сестра Джулия была не простым ребёнком, в ней было что-то плохое, даже если нельзя так думать и говорить. Она убивала животных ради забавы, не понимая, что в этом ужасного. Насколько я себя помню, она мучила Сесилию и меня и неоднократно причиняла нам боль во время игры. Скоро она поняла, что ей просто нужно сказать, что это случилось нечаянно, и моя мать её прощала. Тогда я ненавидела её за это, но теперь начинаю постепенно понимать, что матери ничего другого не оставалось. Ведь Джулия её дочь, точно так же, как Сесилия и я. Она не могла её ненавидеть, поэтому всегда прощала. С каждым годом становилось всё хуже, а её злые поступки всё более нелепыми. Мы не могли спокойно спать, потому что всегда боялись, что она придёт ночью в нашу комнату и подожжёт нам волосы. Незадолго до нашего шестнадцатилетия её похитили Морлемы. Для меня это было освобождением, но мама и Сесилия не смогли с этим справиться. Моя мама впала в депрессию и утянула за собой Сесилию. Однажды она поведала мне, как сильно ей стыдно за то, что она радуется, что Джулия исчезла. С того дня Сесиля больше не разговаривала. Внезапно она стала намного ближе к матери, чем ко мне. В глубине души я думаю, что Сисилию мучило то же чувство вины, та же противоречивость чувств между радостью и стыдом. Она вместе с мамой замкнулась в себе, провалившись в депрессию, и спираль с каждой годовщиной, проходившей с исчезновения Джулии, опускалась для обоих всё ниже.

– Господи, – сказала я.

– Я знаю, – сказала Дульса. – Моя бабушка была единственная, кто говорил об этом вслух. Но с тех пор как она умерла, все стало намного, намного хуже.

– Мне очень жаль, – ответила я.

– Не нужно нас жалеть, ты же не виновата, никто не виноват.

– Будет лучше, если вы дадите матери клубневых ягод, чтобы она успокоилась.

В ее случае, наверное, действительно лучше просто все забыть.

– Да, – сказала Дульса, растягивая слова. – Я еще должна извиниться перед тобой.

– За что?

Я удивленно взглянула на нее.

– Это я подсунула вам гройзель-крыс в жилую башню.

– Ты?

Я в ужасе посмотрела на нее, вдруг вспомнив все неприятности со Скарой, всеобщее волнение и страх, что за нами следит палата сенаторов.

– Прости. Я заметила в какой эйфории пребывал Адам, а если боец Черной Гвардии так реагирует, значит ты должна была передать ему ключ к абсолютному успеху в битве. Но ты не хотела ничего рассказывать, а я не хотела настаивать. Гройзель-крысы сообщили мне о твоих заметках.

– Поэтому ты могла так необыкновенно хорошо сражаться, – заключила я тонким голосом.

Но могла ли я упрекать Дульсу?

– Ничего страшного, – вздохнула я. – Благодаря тебе наша жилая башня стала одной из самых хорошо защищенных от прослушивания комнат в Тенненбоде.

Дульса улыбнулась, и мы ещё только молча смотрели на пламя небольшого костра.

Эпилог

Нежные поцелуи Адама щекотали мой затылок, посылая по коже чувственную дрожь.

– Пора выходить, – тихо сказала я, всё же имея ввиду совсем другое.

– Пока ещё нет, – ответил Адам низким голосом с хрипотцой, обхватив меня рукой за талию.

Когда его руки обняли меня, я с наслаждением вздохнула. Громкая музыка, которая внезапно проникла в мою комнату, заставила меня вздрогнуть.

– Нет, пора, – слегка повернувшись, я выбралась из его объятий, и изумрудно-зелёное, бальное платье тихо зашуршало, следуя за моими движениями. – Хотя это и была идея Лоренца устроить бальную ночь в нашем саду, чтобы наконец отдать должное платьям Гизеллы Верпочи, к тому же он всё организовал, но в каком-то смысле мы здесь, в Каменном переулке, хозяева, и не должны отсутствовать в нашу первую бальную ночь.

– Полчаса раньше или позже – наверняка никто не заметит, – Адам снова подошёл и начал нежно и медленно целовать меня от плеча к затылку. Я вздохнула, мечась между двух огней. – В последнее время ты такая аккуратная, что это меня пугает. Ты посетила каждую лекцию и каждый семинар, что проводились. Ты сдала все экзамены и получила лётные права. Даже профессор Пошер признал сегодня утром твои достижения, что можно считать уже почти похвалой.

– Да, – ответила я. – Профессор Пошер оказался твёрдым орешком. Но это был последний экзамен перед летними каникулами, и только это имеет значение.

– Просто ты боишься, что кто-то тебя осудит, потому что ты скоро официально будешь сидеть, есть и спать рядом со мной, – мрачно сказал он, и я увидела, как слегка надулись его ноздри.

Адам собирался скоро сделать наши отношения официальными. И только ради меня он отказался от того, чтобы исполнить это немедленно.

– Нет, – сразу ответила я и прижалась к нему. – Это не так. После того, как заявление о намерении вступить в брак отменили, и теперь в офисах палаты сенаторов веет, так сказать, свежий ветерок, я надеюсь, что мы сможем быть хорошим примером. Но ещё я боюсь, что мы ошибаемся и неправильно оценили ситуацию. Вполне возможно, что многим не понравиться то, что мы так открыто нарушим правила. Правовые основы всё ещё остаются неизменными. И не исключено, что кому-то влиятельному это будет не по нраву.

– Бальтазар исчез, адмирал официально заклеймил его преступником, а поиск исчезнувших девушек стал главным приоритетом. Всё будет хорошо, – решительно сказал Адам. – Арпади мертвы, а население Антарктики официально принято в магическое сообщество Австралии.

Он твёрдым голосом перечислил все факты, которые я и сама хорошо знала. Теперь его голос стал мягче:

– И я не хочу ещё раз попасть в ситуацию, когда внезапно оказываюсь помолвлен со Скарой, а ты должна выйти замуж за другого.

Я вздохнула, когда вспомнила тот ужасный момент.

– Осенью состоятся новые выборы. Пока адмирал управляет страной, нам, скорее всего, не нужно беспокоится, но мы не знаем, что произойдёт потом. Я просто боюсь, что всё пойдёт наперекосяк, – подавленно сказала я.

Тень Хаебрама всё ещё лежала на нас, омрачая многие прекрасные моменты.

– Жернова бюрократии мелют, как известно, медленно, а до тех пор нам стоит насладиться теми прекрасными моментами, что у нас есть, – спокойно сказал Адам. – И, если даже мои родители успокоились и больше не собираются лишать наследства, тогда хотя у нас и нет прикрывающих фланг сильных союзников, но и сильных врагов за спиной тоже нет. Даже твоя бабушка больше не считает наши отношения неуместными, а приняла их. Другие тоже примут. Вот увидишь, постепенно маги привыкнут к этой новой ситуации и в какой-то момент законодательство подтянется и заново отрегулирует закон о браке. После событий этого лета я твёрдо верю в то, что даже патриции, при выборе нового примуса, будут учитывать тот факт, что примус должен заботился о сохранение и улучшении демократии.

– Большего и пожелать нельзя, – ответила я всё ещё сомневаясь. Я не могла полностью разделить оптимизм Адама. – Но существует ещё три атрибута власти. А когда я увидела, как грааль патрициев вернул Арпади к власти, после того, как всё казалось безвозвратно потерянным, я смотрю на ситуацию не так положительно, как ты, – я сжала губы.

– Я знаю, что тебя беспокоит, – сказал Адам более мягко и нежно провёл пальцем по щеке. – Мы найдём твоих брата и сестру.

Я неуверенно кивнула. Моя мать хотела спрятать от Бальтазара брата и сестру, и сделала это тщательно.

– В этом году мы достаточно пережили и достаточно настрадались, – сказал Адам, заглянув мне глубоко в глаза. – Мы должны остановиться и собраться с силами, прежде чем бросаться в следующее приключение.

– Так мы и сделаем, – пообещала я. – Завтра полетим в Килеандрос и проведём весь день на пляже, наслаждаясь солнышком.

– И я хочу насладиться этим временем с тобой в полной мере. Скорей бы уже, – ухмыльнулся Адам и быстрым движением рванул на себя, так что я снова оказалась в его крепких объятьях.

Его требовательные поцелуи на моих губах сводили меня с ума, лёгкие касания, становились всё сильнее и настойчивее. Какая разница, если мы опоздаем на полчаса? Перед нами была ещё вся ночь.

– Кто-нибудь видел мой жилет с леопардовым принтом? – в этот момент выкрикнул Лоренц в коридор так громко, что его можно было легко услышать даже за закрытой дверью.

Я захихикала, когда Адам скорбно застыл в своём движении. Настроение пропало, но с завтрашнего дня нам больше никто не помешает.

– Пойдём, – смеясь сказала я. – Я ещё хочу провести захватывающую ночь с моими друзьями, прежде чем все разъедутся в своих направлениях, и мы встретимся вновь только осенью.

– Я знаю, – вздыхая ответил Адам, и взял свою рубашку со спинки стула.

Я старалась на смотреть на его чётко выраженные брюшные мышцы. «Завтра» – сказала я себе. – «У нас будет предостаточно времени. Нас ожидает целое лето.»

Когда мы вышли в сад, и нас встретила музыка, у меня было такое ощущение, будто я вошла в другой мир. Небольшие огоньки горели везде, а световые гирлянды были вплетены в ветви яблонь.

Несмотря на безлунную ночь, сад светился тёплым, оранжевым светом. Я узнала Дульсу, на которой было одето тёмное платье, Лиану, стоящую с Ким Гёрером возле буфета. Братья Адама тоже пришли.

– Это платье выглядит потрясающе, – вздохнул Лоренц рядом со мной, а потом посмотрел на красочную толпу гостей. Некоторые танцевали, другие болтали с краю под яблонями.

– Я пойду поприветствую свои братьев, – сказал Адам, помигивая мне.

– Ты превзошёл сам себя, – обратилась я к Лоренцу.

Мой взгляд скользнул по буфету.

– Думаю, этим летом я действительно испытаю себя в качестве организатора мероприятий. Мне кажется – это у меня в крови. Вот это, так сказать, немагическая, бальная ночь, ведь в любой момент могут заглянуть соседи. Подожди и увидишь, какой взрывной будет атмосфера, когда я устрою магическое мероприятие. Что с тобой такое? – он нетерпеливо смотрел на Ширли, которая к своему умопомрачительному платью одела кроссовки.

– Делай, что хочешь, – ответила она. – Мне нужно уехать. У меня три месяца времени, достаточно, чтобы с рюкзаком за спиной объехать мир. Отправляюсь уже завтра.

– Вы делаете экзотические вещи, – подойдя к нам, сказала Лиана. – Я, как всегда, проведу лето в Шёнефельде. Необязательно ехать далеко, чтобы открыть для себя новые горизонты. Я буду читать и бездельничать, и время от времени помогать бабушке в магазине.

– И встречаться с Паулем, – усмехнулась я.

– Возможно, – с улыбкой ответила она. – Если и так, то я буду очень осторожной. Сначала посмотрю, действительно ли большая опасность миновала.

– А я не собираюсь осторожничать, – решительно вставил Лоренц. – Хочу провести бурное лето, со всем, что таковое в себя включает. С любовью, страстью и сильными чувствами. В этом году я встречу своего прекрасного принца, у меня предчувствие.

– Мечтая дальше, – сказал Адам, который в этот момент снова подошёл ко мне. – В мечтах можно встретить прекрасного принца, но в реальной жизни зря потратишь время.

– Я ещё докажу тебе, что и меня ждёт прекрасный принц, – Лренц вызывающе поднял вверх подбородок. Потом обратился к Ширли. – А теперь я направлюсь к буфету и буду очень рад, если ты присоединишься ко мне.

Он подставил Ширли свой локоть, та взяла его под руку и несмотря на кроссовки, элегантно проплыла мимо.

– Я пойду с вами, – сказала Лина, заправляя за ухо локон. – Эти вареники просто потрясающие.

– Неужели ты снова стала только моей? – удивлённо спросил Адам, глядя вслед Лианы, Лоренца и Ширли.

– Похоже на то, – улыбаясь ответила я, прислонившись к нему.

Зазвучала медленная баллада, и Адам протянул мне свою руку, приглашая на танец.

Я с удовольствием позволила ему отвести меня на небольшую танцплощадку.

– Иногда я с трудом верю в наше с тобой счастье, – сказал Адам, покачивая меня в медленном такте мелодии.

Я ощущала его сильные руки, обнимающие меня.

– Мне больше ничего не надо, только чтобы это никогда не закончилось, – честно призналась я, но в голосе всё ещё звучала тревога.

– Не нужно бояться, – сказал Адам низким, серьёзным голосом. – Наша любовь будет сильнее, чем вся ненависть этого мира.

Я решительно кивнула.

– Обещаю, никакого больше страха, только надежда, – отважно сказала я и улыбнувшись, подняла на него взгляд.

– Именно, и этим самым мы скрепим начало нашего будущего, – Адам очень нежно поцеловал меня, а потом так глубоко заглянул в глаза, что тёплое, яркое чувство полностью меня затопило.