Текст книги "Ледянаая страна (ЛП)"

Автор книги: Карола Лёвенштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)

Карола Лёвенштейн
 Ледяная страна
Серия: Королевская кровь – 2

Переведено специально для группы

˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜

http://vk.com/club43447162

Переводчики: lena68169, Julia85

Редактор: Оливия Джеймс

Королевская кровь

Могущество в королевской крови,

В темноту тебя с собой забирает.

Покрывая чёрной кровью мечи,

Будущее страданиями наполняет.

Королевская кровь разрушает страну.

Но в тени времени надежда встречает. 

Проявишь слабость, жди беды, 

Чёрное пламя мир сжигает. 

Слышишь потерянных душ мольбы?

Королевская кровь свет похищает.

Ждёт тебя время мрачной судьбы.

Множество голос песнь силы воспевает. 

– Из неопубликованного -

– Константин Кронворт, поэт и деятель искусств -

Отъезд

Через мои закрытые веки проникали оранжевые лучи солнца, я пыталась как можно больше абсорбировать его тепло. Возможно ли запастись теплом на холодное время? Скорее всего, нет. Был уже конец лета, и я открыла глаза, блуждая взглядом по саду в Каменном переулке. Я задумчиво разглядывала бабочку, которая сидела на сиреневых цветках дикой душицы. Она осторожно махала своими светло-голубыми крыльями, которые нежно переливались на тёплом солнце.

Этот цвет с полной силой напомнил мне о путешествии, в которое я очень скоро отправлюсь. Я отвернулась. Идиллия сада бабушки не трогала меня, ни грядки с цветами, на которых подсолнухи были ещё в полном цвету, ни многолетники, которые погрузили сад в бесконечное море красок. Бабушки не было здесь, а без неё сад потерял часть своей жизни.

Я бросила взгляд на наручные часы. Время уже близилось к вечеру. Однако пока наступит темнота, и Адам сможет незаметно пробраться в наш дом, есть ещё пара часов времени.

Любовь неуловима, живёт ли она в сердце или в душе? Я знала только одно: она полностью проникла в меня, и в тоже время меня разрывало на части знание о том, что её не должно быть. Не здесь, не в Шёнефельде, нет, здесь мы были бы обычной парой. Но в мире, к которому мы принадлежим, всё по-другому. Мы граждане Магического Объединённого Союза, и как токовые, поклялись повиноваться законам магического сообщества. Адам, как патриций, принадлежал к привилегированному классу, а я, как и большинство, относилась к плебеям. Отношения, которые выходили за рамки дружбы, не разрешались между нами, вступление в брак было запрещено под страхом наказания.

Но мы не были готовы принять этот запрет. Наша любовь выросла в тайне, а противодействия, которые должны были разлучить нас, ещё только больше связали нас друг с другом.

– Кофе? – спросил весёлый голос недалеко от меня.

– Лиана, – удивлённо ответила я, когда обнаружила её светлую копну волос между кустов. В руках она балансировала две большие кружки с её любимым рисунком; ромашки на зелёном фоне.

– Я ведь знаю, что так ты быстрее встанешь на ноги, – ответила она и зашла ко мне в павильон, где я всё ещё сидела на широкой лежанке, накинув тёплое одеяло на ноги.

Был конец августа, солнце уже перешло зенит и приближалось к горизонту. В становящемся прохладным воздухе чувствовался запах спелых яблок и сладких слив – на самом деле запах день рождения. Но в этом году мой день рожденья прошёл неинтересно. Ничто, по сравнению с моим восемнадцатым днём рождения в прошлом году, когда я официально узнала, что обладаю магическими силами, и моя жизнь, впредь, примет совершенно иной курс.

В зелени вокруг я обнаруживала то там, то сям жёлтый лист. Ещё немного, и начнётся второй год в Тенненбоде, университете для прикладной, магической науки, в котором я училась с Адамом, Лианой и нашими друзьями.

Когда Лиана поставила чашку с кофе на деревянный столик рядом, я сделала глубокий вдох, ощутив ароматных запах. Потом я потянулась, пытаясь окончательно стряхнуть сон с конечностей.

– Всё хорошо? – спросила Лиана.

Я кивнула. С тех пор, как сенатор Бальтазар в начале лета, тяжело меня ранил, мои силы возвращались медленно. Я всё ещё много спала, даже в обед глаза закрывались часа на два. Как только я использовала магические силы, они очень быстро ослабляли моё тело. Сегодня утром я сделала пару упражнений, результатом чего стал послеобеденный сон в несколько часов.

Всё же я не собиралась сдаваться. Через месяц начнётся учёба, а до тех пор я должна ещё многое сделать. Больше не было времени для слабости. Лиана была единственной, перед кем я позволяла себе показать усталость, которая постоянно сопровождала меня, как хроническая болезнь.

– Ты выяснила что-нибудь новенькое?

Лиана указала на магический атлас, который всё ещё лежал на столе, и, изучая который, я уснула.

– Антарктида не пригодна для жизни, там не живут ни люди, ни маги, – сказала я, закрыв атлас, и отодвинув его в сторону. – Южный полюс населяют только пара исследователей и большое количество пингвинов.

– У тебя есть хоть малейшее представление, как ты будешь искать там своих родителей?

Лиана осторожно посмотрела на меня из-под белокурого занавеса кудрявой гривы. Я знала, что она не хочет лишать меня мужества, но мне и самой были совершенно ясны низкие шансы на успех моего предприятия.

– Пока нет. Я просто надеюсь, что удача будет на моей стороне, и я найду какой-нибудь след, – ответила я решительно.

Если нет надежды, тогда вовсе не стоит отправляться завтра в путешествие. С тех пор, как хроника Акаши открыла мне, что родители, с моими братом и сестрой – Лидией и Леандро, не погибли много лет назад в авиакатастрофе, как я до тех пор думала, а находятся в Антарктике, я не могла дождаться того момента, когда поеду туда.

Даже если почти не было шанса найти моих родителей живыми, я ещё не могла изгнать эту надежду из сердца и головы. И даже если у меня не будет шанса, хотя бы ещё раз поговорить с ними, я всё-таки должна знать, что с ними случилось. Мать скрывалась, а меня оставила здесь в Шёнефельде, на попечение бабушки, когда мне исполнилось только четыре года. Настало время окончательно выяснить обстоятельства её исчезновения.

К сожалению, во время каникул я не могла пользоваться медиатекой Тенненбоде, так что единственным справочником был только бесполезный магический атлас и конечно уйма немагической литературы и интернет.

– По крайней мере одна хорошая новость у меня есть: Бальтазар всё ещё не объявился.

Лиана села напротив меня. Потом вытащила из кармана брюк "Хронику Короны", развернула её и аккуратно разгладила бумагу.

– Работу сенатора национальной безопасности ведёт его заместитель из палаты сенаторов и не одним словом не упоминается, что существовал когда-то сенатор Бальтазар.

Она посмотрела на меня, в то время как я разглядывала круглое лицо Оливера Ансген, секретаря сенатора Хеландера Бальтазара. Он взял на себя работу исчезнувшего начальника, и казалось "Хроника Короны" даже не заметила разницу в изменение кадров.

Я снова увидела ту сцену перед собой, как воткнула меч в спину Бальтазара, прежде чем он смог нанести Адаму смертельный удар. Но он повалился на пол не сразу, как я ожидала, а вытащил меч из спины. Удивление из-за его реакции настолько парализовало меня, что я даже не защищалась, когда он так сильно ранил меня, что я и сейчас, три месяца спустя, всё ещё боролась с последствиями.

С того дня Балтазар исчез. Мужчина, который хотел сделать меня своей магической партнёршей, чтобы умножить магические силы и силой захватить в стране власть, а потом провозгласить себя королём Объединённого Магического Союза, казалось, был настолько сильно ранен, что я глубоко внутри лелеяла надежду, что он давно умер.

– Давай будем наслаждаться каждым днём, в котором так и останется, – ответила я. – Потому что, если он снова появится и займёт своё место в качестве верховного главнокомандующего Чёрной гвардии и сенатора по вопросам национальной безопасности, тогда ни жизнь Адама, ни моя, больше не будут в безопасности.

Лиана решительно кивнула и сделала большой глоток кофе из чашки.

– Ты должна восстановить силы, – настойчиво сказала она.

– Я знаю.

Я серьёзно посмотрела на неё. Мне и самой было ясно, что поездка в Антарктику в таком состояние будет трудной.

– Я надеялась, что моя бабушка приедет хотя бы на моё день рождение.

Я посмотрела в мою чашку с кофе и слегка шевельнула пальцем, заставив содержимое крутиться.

Она бы точно могла дать совет и помогла оправится. Будучи целительницей, она знала лекарство почти против любой болезни.

– Но, по крайней мере, она связалась с тобой и поздравила, – напомнила Лиана, откинулась назад и начала наматывать на палец одну из своих светлых прядей.

– Она прислала мне письмо, содержание которого, в основном, состоит из повторяющихся напоминаний: не делать ничего опасного, глупого или необдуманного, – простонала я и помахала Флавиусу Гондену, который как раз вывозил в сад газонокосилку. Моя бабушка поручила ему работу в саду, что с одной стороны означало, что она скорее всего знала, что я чувствую себя не очень хорошо, а с другой, что она не собиралась появляться здесь в ближайшем будущем.

– Придётся самой найти себе укрепляющее средство, – сказала я решительно и встала.

Кофе настолько оживил моё кровообращение, что я чувствовала себя снова хорошо.

– Как ты собираешься это сделать?

Лиана тоже встала и взяла в руки пустые чашки из-под кофе.

– Я наконец-то возьмусь за большую книгу о лекарственных растениях бабушки, в конец концов, она тоже всегда находит там решение. Спасибо за кофе!

Я улыбнулась Лиане, которая ещё что-то ответила. Но её слова заглушило монотонное дребезжание газонокосилки, которую включил Флависус в этот момент. Я помахала Лиане и вернулась в дом, пройдя под тёмными буками.

Студия бабушки выглядела на первый взгляд, как всегда. Солнце святило через витражные окна и погрузило комнату в тёплый свет. Запах трав и настоек, смешивался с пыльным ароматом старых книг. На каменных плитках прыгали золотые, красные и зелёные крапинки в давно знакомом узоре.

Но также, как я с болью осознала это в саду, студия тоже казалось пустой без присутствия моей бабушки. Её жизнерадостный оптимизм, который в последние годы так естественно меня сопровождал, и благодаря которому я чувствовала себя в безопасности, словно завёрнутая в пушистое полотенце, исчез.

Одно мгновение мне пришлось бороться с собой, пока я не преодолела тяжёлое чувство, которое внезапно навалилось. Я не одна. Я больше никогда не буду одинока, потому что Адам со мной. Так же, как луна и солнце, звёзды на небе и кровь в моих венах составляли одно целое, так было с Адамом и мной; неоспоримая правда.

Я подошла к книге о лекарственных растениях, древнему справочнику, уже на протяжении нескольких поколений находящемуся во владении нашей семьи. Он на мгновение напомнил мне хронику Акаши, книгу, в которой находились знания мира, и которой я, всего лишь несколько минут, могла задавать вопросы. Это неизмеримое сокровище уничтожил огонь, к сожалению, навсегда.

Закрыв на мгновение глаза, я набрала воздуха. И без Хроники Акаши я смогу найти новый способ, который приведёт меня к родителям. Надежда пульсировала внутри, согревая. Но сначала придётся ставить перед собой небольшие цели. Мои физические силы, так сказать человеческая сторона, были далеко не такими крепкими, как требуется, и мне нужно, как можно скорее, изменить это.

Если бы применение магических сил так не утомляло меня физически. Я понятия не имела, как избавиться от этого процесса. Нетерпеливо открыв книгу, я углубилась в нее. Никогда не была страстным любителем гербариев, не зря бабушка в один прекрасный момент прекратила углублять мои знания в этой области.

Теперь у меня была совсем другая мотивация. Раньше это был надоедливый, дополнительный урок, чей смысл я даже частично не понимала. Для меня это было все равно, что изучать язык, которым я никогда бы не пользовалась. Однако сейчас вещи полностью изменились. Теперь мне срочно нужны были эти знания, и я глубоко сожалела, что бабушка не посвятила меня в их тайны.

Я быстро пролистала мимо Огненного Корня, который нужно использовать, приготовив пасту и нанести на кожу, таким образом он создаст на один час защиту от огня. Также Голубая Фольгиста не особо меня интересовала, потому что мне не требовалось лекарства против Йодового Лешая – гнойной сыпи, которую можно заработать, если прикоснёшься к Йодовому Кактусу. Я нетерпеливо просматривала страницу за страницей, не встречая ничего, что могло бы помочь.

Спустя час бесплодных поисков, я плюхнулась в кресло бабушки и разочарованно закрыла глаза. Видимо не существует простого, укрепляющего напитка или несколько ягод, которые нужно разжевать, чтобы возобновить свои потерянные силы.

Что упоминала профессор Эспендорм в прошлом году? Я покопалась в воспоминаниях и припомнила её речь в первый день первого семестра. Сила приходит изнутри, и только в здоровом теле живёт здоровый дух. Видимо во мне не было равновесия. Атака Бальтазара спутала что-то важное. Я разочарованно вздохнула. Несколько упражнений йоги и час медитации скорее всего не помогут.

Бабушка была единственной, кто мог бы что-нибудь посоветовать, но она была так далеко, что перед нашим отъездом в Антарктику я не смогу связаться с ней. Даже сообщение я не могла послать ей, потому что точно знала, что она оградила себя от любых внешних воздействий.

Это был её способ сказать, что она отвергает мой план изменить магическое сообщество, и таким образом легализировать любовь между Адамом и мной. Точно так же она не хотела, чтобы я проследила след моих родителей в Антарктике. Не потому, что считала неправильным то, за что я борюсь и что отстаиваю. Нет, речь шла всегда только об одном – о моей жизни.

И то, что я подвергала её опасности, было для бабушки так невыносимо, что она предпочитала держаться в стороне, вместо того, чтобы помочь. Я сносила её непризнание и надеялась, что она наконец осознает, что жизнь без Адама и незнание того, какая судьба настигла мою семью, казалась мне бесполезной. А что мне ещё оставалось? Единственный способ, снова получить её расположение – это подчиниться её воли. Но это будет означать, что я должна расстаться с Адамом и отказаться от поиска родителей. Я на секунду допустила эту мысль. Даже эта секунда была чересчур. У меня закружилась голова. Расстаться с Адамом, было похоже на чувство, будто я заживо выдираю себе сердце из груди. Тошнота, которая охватила меня, была такой сильной, что я обмякла на кресле, хватая ртом воздух.

Я никогда этого не сделаю. Адам и я были неразрывно связаны. Я посмотрела на светящее, золотисто-красное солнце, направляющееся к горизонту. В этом доме должно существовать больше книг, которые могли бы помочь мне, пока я, наконец, снова не смогу войти в мидиатеку.

Может быть план Парэлсуса, подсоединить МУП, магическую универсальную память, к головам всех магов всё же не такая плохая идея, как я до сих пор думала. Я безусловно не первая, кто хотел извлечь выгоду из накопленных знаний магов.

Быстрыми шагами я покинула студию бабушки и беспокойно начала бродить по дому, в поисках книжной полки, которую я ещё не успела обыскать. На кухне я нашла только кулинарные книги и несколько инструкций по приготовлению варенья. В моей комнате я держала только немагическую литературу и знала, что классика с уроков немецкого не поможет мне в моей проблеме.

Я рискнула заглянуть в спальню бабушки. Но здесь не было даже одного листка бумаги. Я заглянула под кровать и в шкаф, даже когда опустившись на четвереньки, посмотрела под комод, ничего не обнаружилось, кроме нескольких мёртвых мух. Я продолжила поиск в нашей гостиной, переворачивала каждую картину, в надежде найти скрытый сейф, в котором бабушка хранила настоящие тайны.

Спустя полчаса я разочарованно сдалась. Либо моя бабушка очень хорошо умеет прятать от меня вещи, либо она хранит все действительно важные заклинания в памяти. Я считала, что она способна и на то, и на другое, хотя ещё точно помнила, что госпожа профессор Хенгстенберг, на своей последней лекции в прошлом семестре объясняла, что большие и важные заклинания всегда нужно записывать на бумаге, чтобы они не потерялись, а эту традицию бабушка безусловно не станет нарушать.

Возможно она забрала все свои важные записи с собой в Темллин, потому что боялась, что в противном случае, я самостоятельно научусь слишком многим, опасным заклинаниям. Да, подумала я, смирившись, это скорее подходит больше.

Я направилась в свою комнату. Мои ноги сами собой понесли меня в коридор. Взгляд остановился на белой двери, ведущей на верхний этаж. Там наверху я жила до четырёх лет вместе с моей семьёй. Бабушка заперла комнаты и запретила мне и себе когда-либо подниматься туда. Я нерешительно остановилась перед дверью, уставившись на вырезанные в раме лозы и дуги. Я не знала, готова ли окунуться в боль этих воспоминаний. Пальцем я провела по покрашенной белой краской арке. Гладкая, прохладная поверхность напомнила мне лёд и холод, которые ждали меня впереди. Мне понадобится любая, даже самая маленькая помощь.

Я решительно нажала на ручку, но дверь была заперта. В поисках я огляделась. Бабушка ведь не могла взять ключ в Темаллин? Эта глушь друидов была от Шёнефельде на расстояние в несколько часов полёта. У меня займёт уйму времени, пока я преодолею этот маршрут.

Я закрыла глаза и сосредоточилась, чтобы услышать звук металла. Это элемент земли, а звуки элементов я мола слышать, словно песню. Моменты, когда огонь и ветер застигали меня врасплох своими мелодиями и образами, умножились в последние недели. Уже несколько дней я воспринимала даже металлическое колебание и наконец поняла, что между тем моя связь с элементами была такой сильной, что я могла в любое время, если захочу, услышать и почувствовать их. Я закрыла глаза и навострила уши.

К моему удивлению я почувствовала холодную вибрацию недалеко от себя. Я поспешно открыла глаза и ощупала дверную раму. И действительно! Спрятанный на самом верхнем изгибе искусной резьбы, лежал ключ к этажу моих родителей. Когда я медленно открыла дверь, она громко заскрипела. Из-за высокого тона, у меня встали на руках волосы дыбом, а запах, повеявший мне навстречу, чуть не сбил с ног. В воздухе лежала пыльная сладость, которая внезапно вбила мне в голову образ матери, и я не смогла ничего противопоставить силе, связанной с ним боли.

Я так сильно любила её, что не хотела жить дальше, когда она бросила меня. Только благодаря Адаму и бабушке с её Клубневыми Ягодами, я смогла забыть на несколько лет боль, и вести нормальную жизнь.

Было сложно поднимать ноги и взбираться вверх по лестнице. То, что я так чувствовала, крылось не в усталости, а лишь в пробуждающихся воспоминаниях, которые парализовали меня. Спустя казалось целую вечность, я преодолела лестницу и стояла в круглом коридоре, из которого несколько дверей вели в другие комнаты. Мне не нужно было долго думать. По привычке я повернула направо и открыла дверь в мою старую детскую.

Комната была погружена в тот же золотисто-красный свет, как и студия моей бабушки. Но хотя цвет был тот же, я перенеслась в другое время. Кровать, прикроватная тумбочка и шкаф всё ещё стояли на тех же местах, что и пятнадцать лет назад. Здесь наверху ничего не изменилось. Только белые занавески пожелтели, а на всей мебели лежал тонкий слой пыли, словно серый снег.

Воспоминания пробегали перед внутренним взором, словно фильм. Я увидела маму, стоящую возле окна; рыжие волосы влажные после душа. Она смеялась, когда закрывала шторы и вытаскивала книгу, из которой читала мне каждый вечер.

Я подошла к маленькому столику и провела пальцами по старому изданию "Сказки мира". Если захочу, то, наверное, вспомню ещё последнюю историю, которую она мне читала.

Но вместо того, чтобы начать листать книгу и всецело отдаться болезненному моменту, я взяла себя в руки и вышла из моей старой комнаты. Я продолжила поиски в комнате Лидии и Леандро. Двойняшкам было только два года, когда я видела их в последний раз. Я помнила пухленькие пальчики и смешной лепет неугомонных малышей.

Кровати были не убраны, погремушка и картонная книжка лежали рядом с подушкой Лидии. Я почувствовала, как на глаза навернулись слёзы. Чуть ли не в панике я стала обыскивать полки, в поисках полезной книги или чего-то необычного. Но ни между ярких, детских книжек, ни в коробке полной игрушек, я не нашла ничего пригодного.

Смирившись, я вышла из яркой комнаты, от чьей радостной обстановки, медленно, но верно, меня начинало тошнить. Войдя в коридор, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Спальня моих родителей была маленькой комнатой, покрашенной в светло-голубой цвет. Я избегала взгляда на поспешно брошенные кровати и внезапно больше не могла винить бабушку в том, что она закрыла верхний этаж и больше не хотела сталкиваться с болью.

Что принесёт отчаяние, которому я подвергала себя здесь? Оно не вернёт время вспять, а оставаться в этом, похожем на шок оцепенении, не сделает жизнь легче.

Гостиная и кухня были совмещены и образовывали большую комнату, в которой проходила большая часть нашей жизни. На стенах, рядом с детскими фотографиями Лидии, Леандро и моими, весели фотографии моих родителей. Также я нашла там фотографию бабушки и дедушки с их друзьями. Должно быть её сняли в то время, когда они познакомились во время учёбы в университете Тенненбоде. Рука об руку, там стояли моя бабушка и Эдгар, с которым я никогда не была знакома, и молодой, темноволосый человек в очках. Они весело смеялись, так весело, как я ещё никогда не видела, чтобы смеялась моя бабушка.

Я прошла дальше. Диван в цветочек был любимым местом моей мамы, с которого она могла смотреть на кроны буков. Теперь, когда воспоминание о ней снова стало таким отчётливым, было намного тяжелее согласовать её с той женщиной, которая хотела поднять революцию в Соединённом Магическом Союзе.

Но оглядевшись, я поняла, что она боролась за все это, за свою семью и дом. Сенаторы хотели заставить ее бросить моего отца, потому что он не был патрицием, как моя мама. Но цена, которую она должна была заплатить за то, чтобы соблюсти законы Объединенного Магического Союза, была слишком высока.

Я осмотрела книжную полку и пришла к выводу, что мама явно не питала никакой слабости к произведениям о магическом мире. Все книги на полке можно было приобрести в небольшом книжном магазине господина Лилиенштейна, в который я наведывалась несколько дней назад в поисках укрепляющего средства. Но господин Лилиенштейн тоже не смог мне помочь. Даже он знал, что целебные растения были профессией моей бабушки.

Я в последний раз оглядела помещения, в которых провела счастливые годы со своей семьей. После чего, с ощущением пустоты в сердце, спустилась вниз по лестнице, закрыла дверь и оставила ключ там, куда его примерно пятнадцать лет назад, положила бабушка и больше к нему не притрагивалась.

По пути в комнату я заметила, что стемнело. В пустом доме тоже воцарилась мрачная атмосфера. Все-таки я провела наверху больше времени, чем предполагала.

Тихий стук в заднюю, кухонную дверь заставил мое сердце биться чаще, а охватившее меня мрачное настроение сменилось неистовой радостью. Я заставила себя идти нормальным шагом, но нетерпение оказалось сильнее. Я так быстро распахнула дверь, как будто моя жизнь зависела от этих нескольких секунд, которые отделяли меня от Адама.

– Привет!

Он быстро зашел в дом и заключил меня в объятия.

– Мне тебя не хватало, – пробормотала я, уткнувшись в его черные волосы, впитывая тепло его объятий, как будто, если бы его не было, я бы вскоре замерзла. Именно так я и чувствовала себя там, наверху. Я всеми силами старалась прогнать мысли о моей прошлой жизни. Я хотела смотреть вперед и не позволяла себе впадать в грусть.

– Я не смог уйти раньше, – вздохнув, ответил Адам, нежно поцеловав меня в щеку. – Как у тебя дела?

– Хорошо, – ответила я, стараясь улыбаться как можно шире, в то время как Адам критически осматривал меня. – Я была наверху, – наконец сдавшись, сказала я.

Мне не удалось скрыть уныние. Адам знал меня слишком хорошо.

– Зачем ты мучаешь себя этими воспоминаниями? – серьезно спросил он.

– Я надеялась найти что-нибудь полезное для нашей поездки, – быстро ответила я.

– И что? Твои усилия увенчались успехом? – спросил он более мягким голосом. – Мне не нравится, что ты добровольно предаешься воспоминаниям, которые тянут тебя вниз. Так мы не продвинемся дальше.

– Я ничего не нашла, – быстро сказала я, пытаясь скрыть, что моя экскурсия на верхний этаж сильно взволновала меня.

– В следующий раз я пойду с тобой, чтобы у тебя был кто-то на кого можно опереться, если станет слишком страшно, – улыбнувшись, сказал он.

– Я справлюсь, – ответила я.

Мне не нравилось, когда Адам указывал на мои слабости, я и сама знала, что иногда реагирую слишком эмоционально.

– Ты всегда это говоришь, – возразил он. – И за эту настойчивость я люблю тебя еще больше.

Он поцеловал меня в лоб.

– Но для нашей поездки важно, чтобы ты была честна со мной. В Антарктике мы будем зависеть друг от друга, нам не поможет, если ты будешь слабой, но не признаешься в этом.

Я задумчиво посмотрела на нахмуренный лоб Адама, пытаясь перебороть себя. Конечно он прав, но, если я сейчас признаюсь, что недостаточно сильна, чтобы пережить поездку в Антарктику, тогда он просто отменит её. Следующая возможность исчезнуть на несколько недель, выдастся только на следующие каникулы между семестрами, а их придётся ждать очень долго.

– Возможно, наверху я искала также что-нибудь, что немного укрепит мои силы, – осторожно сказала я, подбираясь к правде. Со смешенными чувствами я смотрела на Адама, ожидая его реакции.

Его кожа была загорелой от проведённых недель на Килеандросе. Маленький остров в Средиземном море, на который могла попасть только моя семья, используя сложное вербальное заклинание, был раем на земле. Бесконечные песочные пляжи окружали остров, а море было таким синим, как только могут быть глаза Адама.

– Температура опасна для жизни, – сказал он в конце концов, не приняв никакого решения.

– Я знаю, – ответила я по меньшей мере так же серьёзно, как и он.

Я должна доказать ему, что не совсем обессилила, потому что именно так и есть. Привычным движением я сформировала руками чашу. Собралась с мыслями, закрыла на одно короткое мгновение глаза, пока через закрытые веки не проник яркий свет. Улыбаясь, я снова их открыла.

– Но мы маги, и у нас намного лучшее снаряжение, чем у исследователей и пингвинов.

В моих руках святился ослепительно яркий световой шар, слегка толкнув, я бросила его над головой, где он остался парить и светить, словно фонарь.

– У нас есть не только свет, но и власть над водой и огнём. Я справлюсь с небольшим количеством снега и льда.

– Сколько в тебе на самом деле силы? – спросил Адам, и я сразу поняла, что не впечатлила его моим представлением.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, увлекая его за собой в кухню. Мой желудок урчал. Наш общий ужин стал ритуалом, на котором я настаивала с тех пор, как мы вернулись в Шёнефельде.

– Ты можешь представить себя, что это означает бродить в темноте, когда на улице шестьдесят градусов ниже нуля в поисках чего-то, что мы скорее всего всё равно не найдём?

– Я сдержу обещание, которое дала тебе. Мы поедем в Антарктику, и я получу шанс найти родителей. Если мы ничего там не найдём, тогда я оставлю это дело. Я знаю, что будет нелегко, но, если исходить из того, что хроника Акаши права, тогда мы должны что-нибудь найти.

– Хроника Акаши также считала, что ты магическая партнёрша Бальтазара, – вставил Адама, пока доставал тарелки из шкафа и накрывал на стол. – Также я не особо верю в эту историю с атрибутами власти, пока нет каких-нибудь других источников, которые хотя бы подтвердят их существование, и не говори сейчас снова, что Элеанора Донна тоже рассказывала тебе об этом. У дамы был не только старческий маразм.

– Был? – удивлённо спросила я.

– Да, она внезапно умерла летом. Родители рассказали мне.

– Жаль Дульсу и Сесилию.

Мне нравилась старая дама, но ей было уже больше девяносто, и её смерть не особо меня удивила. Всё же я с удовольствием поговорила бы с ней ещё раз.

– Но против исследований из медиатеки ты не будешь возражать, если уж не доверяешь Хронике Акаши.

Я сделала вид, что сильно занята, включая плиту и нагревая суп из Ячеечных Лесных Червей. Ячеечный Лесной Червь повышает магическую силу в несколько раз, а мне понадобится каждая унция дополнительной энергии.

– Было совсем не просто купить Ячеечных Лесных Червей, пришлось уговаривать бабушку Лианы какое-то время, прежде, чем она вытащила из-под прилавка упаковку из своего запаса.

Я умело сменила тему, потому что мы постоянно спорили с Адамом о том, можно ли полностью доверять информации, полученной из хроники Акаши или нет.

– Я вижу, что логические аргументы не остановят тебя, и ты сядешь завтра в самолёт, направляющийся в Буэнос Айрес.

– Дай мне только месяц, – попросила я. – Потом я оставлю это дело. От поездки ты меня удержать не сможешь. Но можешь помочь. Может тебе известна какая-нибудь дверь, с помощью которой мы сможем сократить путешествие или ещё лучше, попадём сразу в Антарктику? Я нашла в выдвижном ящике половник и поставила кастрюлю с супом на стол.

– Нет, пока я таковой не нашёл. Нам придётся лететь до Ушуайя, пока не окажемся на самом южном пике Южной Америки, а потом возьмём напрокат лодку.

– А что с дверью в доме твоих родителей?

Между тем я узнала, что у родителей Адама есть не только одна нелегальная дверь, ведущая на виллу в Провансе, существовала ещё вторая.

– Эта дверь в нашем подвале хотя и ведёт в Америку и немного сократит нам путь, но она также ведёт прямо в бюро моих родителей. Единственный выход, это через отдел упаковки. Так как сейчас начинается Рождественский сезон, там круглосуточно присутствует персонал, мимо которого мы не сможем пробраться, не поднимая шума.

– Ясно. Как насчёт того, чтобы весь маршрут пролететь собственными силами? – спросила я и села рядом с Адамом, в то время, как он разливал суп в тарелки. Я не летала много дней, и мне болезненно нахватало безумного ощущения ветра, который хлестал в лицо.

Кожу на спине начало покалывать, когда я слишком долго думала о красных крыльях, которые должны были оставаться спрятанными между моих лопаток.

– Нет, при таких температурах нам нужно хорошо распределять запасы энергии, потому что полёт утомителен. Оставим это на потом. Когда начнётся наш поиск и нам придётся на льду преодолевать большие расстояния, тогда мы полетим.

– Полёт во время пурги, – размышляла я, жадно начав есть, ожидая, что от супа появится эффект. В последний раз, когда я ела суп из Ячеечных Лесных Червей, после него я произвела впечатляющее торнадо в ветровом кабинете госпожи профессора Шёнхубер.