Текст книги "Ледянаая страна (ЛП)"

Автор книги: Карола Лёвенштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

Заявление о намерении вступить в брак

– Ты планируешь совместную кампанию с Лоренцем, Лианой, Ширли, Константином Кронвортом и Парэлсусом? – Адам смотрел на меня с нескрываемым скепсисом во взгляде, а лицо Торина говорило само за себя.

– По сравнению с Чёрной гвардией конечно нам не хватает немного профессионализма в таких заданиях, но этот нетрадиционный подход будет также нашей силой, – с уверенностью сказала я, но выражения лиц Адама и Торина не изменились.

– Ммм, – прорычал Адам, сформировал ослепительно– яркий огненный шар и пульнул его в одно из чучел на другой стороне луга. Оно можно сказать просто исчезло, такой интенсивной была сила, содержащаяся в огненных шарах Адама.

Меня просто впечатляло видеть, как силы Адама всего в течение нескольких дней невероятно умножились, что мой успех, по сравнению с его, казался ничтожным. Он был и останется воином, и это просто у него в крови, гораздо больше, чем в моём случае, как бы много я не тренировалась.

В тот же момент в Таинственном саду появилось новое соломенное чучело, на которое тут же нацелился Торин.

– Это вовсе не плохая идея, – сказал он и сформировал такой же сверкающий огненный шар как у Адама.

– Я не говорил, что идея плохая, – ответил Адам. – Напротив, идея хорошая. Я просто переживаю за ее профессиональное воплощение.

– Это не первые соревнования драконов, которые проходят в Тенненбоде. Поэтому с получением протоколов соревнований проблем не было. Они даже были открыто опубликованы в МУП, – сказала я, чтобы доказать ему, что мы были отлично подготовлены. – Победитель гонки драконов будет в конце пожимать руку примусу, а команда-победительница стоять рядом с победителем. Есть даже фотографии этой торжественной церемонии. Если гонку выиграет Берт, то я окажусь поблизости от Виллибальда Вернера. Парэльсус отпечатал листовки, Константин Кронворт тоже знает, что ему делать. Дульса работает над заклинанием, а я еще раз попытаю счастья у Грегора Кёниг, чтобы выпросить у него цветок Летающей фиалки.

– Ты имеешь в виду последний цветок Летающей фиалки, – сказал Торин и бросил огненный шар в чучело, которое сгорело в горящем облаке. Ну для чего ему обязательно нужно напоминать о безнадежности моего мероприятия?

– А вы останетесь поблизости и, если что, будете держать от меня подальше охранников Виллибальда Вернера, – продолжила я и прицелилась в только что появившееся новое чучело. Я сформировала в руках новый огненный шар, который светился оранжевым почти так же ярко как у Торина и Адама. – Все получится, – сказала я, замахнулась и бросила огненный шар. Он попал соломенной кукле в голову, и она быстро сгорела. Это даже наполовину не подчеркнуло мои слова, как это сделали взрывы Торина и Адама.

– И чего конкретно ты ждешь от Виллибальда Вернера? – спросил Адам.

– Во-первых, я хочу получить подтверждение того, что Бальтазар шантажирует его, а во-вторых узнать, что может побудить его отменить заявление о намерении вступить в брак. Кроме того, было бы неплохо, если бы не только я узнала об этих вещах, но и адмирал или другие свидетели, вызывающие доверие, например, ты, Торин или один из этих любопытных репортеров.

– Правильно, – сказал Торин. – Тебе нужна общественность, чтобы отменить заявление о намерении вступить в брак.

– Ты выступаешь против заявления о намерении вступить в брак? Это что-то новенькое.

Адам удивленно посмотрел на брата.

– Тебе что, не нравится женщина, которую тебе выбрала мама?

Лицо Торина мгновенно потемнело, а лукавство исчезло из глаз.

– Возможно Рамон с этим и согласен, но дело не в том, нравится мне женщина или нет. Дело в том, что я хочу выбрать себе жену сам. Леннокс, кстати, смотрит на это точно так же.

– Может быть, Леннокс и смотрит на это так, но ничего не говорит матери, – Адам в быстрой последовательности выстрелил заклинание из стрел в соломенное чучело, которое после этого разлетелось пух и прах. – Точно так же, как почти никто в этой стране не осмеливается открыть рот и сказать, что ему не нравится.

– Константин Кронворт попробовал, и ты видишь, что с ним случилось, – указала я на очевидное. – Неудивительно, что никто не осмеливается сказать что-то в открытую против решения палаты сенаторов.

– По крайней мере ты высказал матери своё мнение, когда она захотела тебя сосватать, – усмехнулся Торин. – Если ты когда-нибудь захочешь вернуться домой, тебе придётся извинится пред ней за свои опрометчивые высказывания. Хотя..., – Торин задумчиво посмотрел на меня. – Лучше оставайся с ней. Мать возможно лет через десять успокоится, когда ты наградишь её внуками, – он шкодливо мне улыбнулся, но я не могла улыбаться в ответ.

– Ты сказал матери, что мы что мы всё-таки остались вместе? – спросила я напряжённо, просмотрев на Адама.

– Нет, – сразу успокоил он. – Я только принципиально выразил своё недовольство, – потом он повернулся к Торину. – Ты забываешь, что мать угрожала сдать Сельму. Ну хорошо, я буду участвовать в вашем плане, – сказал Адам. – Возможно это доказательство, которое нам нужно, чтобы проиллюстрировать адмиралу, что он много лет следовал за лжецом. Может это признание откроет нам путь к переменам. Если Виллибальд Вернер открыто признается, тогда это будет прорывом, которого мы так долго ждали.

– Очень хорошо, – довольно сказала я.

– Я буду всё время по близости, точно так же, как Торин. Как патриции, мы получим место на трибуне и как только дело примет серьёзные оборот, мы сразу будем на месте. Самое важное, это чтобы Виллибальд Вернер признался в присутствии свидетелей, чем больше свидетелей, тем лучше. Но есть ещё кое-что важное, – глаза Адама были серьёзными.

– Да?

– Тебе и дальше нужно сконцентрироваться на том, чтобы избавится от проклятия, чтобы мы снова могли коммуницировать. Особенно во время такой операции необходимо, чтобы мы могли быстро посоветоваться. По крайней мере, ты должна всегда находится с кем-нибудь рядом, с чьей помощью могла бы контактировать других.

– Поняла, – сказала я.

– Хорошо, – сказал Адам. – Если мы решили эту проблему, то сейчас у нас есть ещё немного времени для одного урока.

Адам вытащил записи и описал следующее упражнение.

– Давай, Сельма! Ты начинаешь.

Было уже темно, когда я в воскресенье вечером пришла из Таинственного сада. Я зажгла световой шар и опустила его в чашу на стене. Потом я только ещё хотела быстро принять ванную и лечь в постель. Мои конечности болели, а в спине, казалось, образовались узлы, так сильно мои мышцы восставали против нагрузки, которую я взвалила на них.

Мне всё сложнее становилось сдерживать зевоту, и всё же я радовалась, что в выходные у меня была возможность отвлечься. Завтра вечером заканчивался срок сдачи заявления о намерение вступить в брак. Шушуканье между студентами на прошлой неделе всё возрастало и в конец концов достигло в пятницу апогея.

Я была счастлива, что смогла в выходные сбежать от суматохи и тренироваться с Адамом и Торином. Эти двоим всё ещё было мало, и они остались тренироваться ещё на пару часов.

Только завтра утром Адам хотел незаметно вернуться в Тенненбоде и отдельно от меня.

У меня болела голова, и я была совсем измотана. Спала я на выходных совсем немного, но даже если мои успехи, по сравнению с Адамом, были небольшими, всё-таки я была довольна. Только я никак не могла избавится от этого проклятого заклинания.

Мне просто не удавалось ухватиться за него в моей голове, чтобы потом побороть. Я следовала соответствующим инструкциям из книги, наверняка я была не первой, кому навязали нежелательное заклинание. Но заклинание было удивительно сильным и постоянно ускользало из моей хватки, словно лёгкое масло. Каждый раз, когда я сосредотачивалась на нём и хотела ухватиться и уничтожить, мои мысли вдруг уклонялись, как будто у заклинания была гладкая поверхность, которая делала его неприступным.

Я задумчиво шла в ванную и в это время размышляла о том, сколько ещё понадобится времени, пока я наконец смогу освободится от него. Когда я оказалась у двери ванной я остановилась. Там было что-то чёрное в углу. Я зажгла ещё один световой шар и когда увидела, что там сидит, у меня внезапно кровь застыла в жилах, и непринуждённое настроение сразу же улетучилось.

– Ширли, – выкрикнула я. – Ради бога!

В углу сидел скорпион, воткнув своё ядовитое жало в маленькое животное. Оно было похоже на крысу, но когда я увидела, как оно в панике меняет цвета, в то время, как жало скорпиона впивается в его плоть всё глубже, меня внезапно затошнило.

Это была не обычная крыса и я прекрасно знала, какие особенные способности имеют эти животные. Кто-то всё это время шпионил за нами.

– Что случилось? – Ширли спотыкаясь вылетела из свой комнаты и чуть не упала на скорпиона.

– Нет! – выдохнула она, когда поняла, что происходит перед её глазами.

– Дорогая, что ты тут так расшумелась? – Лоренц вышел из комнаты, но при виде скорпиона, он внезапно побледнел и начал нервно задыхаться. – Я же тебе говорил оставь это, – зашипел он на Ширли, которая подбиралась теперь к скорпиону.

Она проговорила заклинание наоборот и скорпион начал уменьшаться, пока не достиг нормального размера. Потом Ширли положила его назад в коробочку.

Остался только грызун, который лежал теперь на полу на последнем издыхание. Произошёл небольшой взрыв, и его тело исчезло, оставив запах серы и дыма.

– Нас подслушивали, – глухо сказала я. – Парэлсус утверждал, что думает, будто палата сенаторов шпионит за ним. Скорее всего они подслушивали и нас.

– Теперь он мёртв, – решительно сказал Лоренц.

– Возможно, но мы не знаем, был ли он единственным, и с каких пор нас подслушивают. Может быть палата сенаторов прикрепила к нам шпионов, – я огляделась.

– Нужно обыскать комнату, – сказала Лиана, которая наблюдала за сценой с безопасного расстояния. – До тех пор никто не говорит больше ни слова, – я бросила на неё серьёзный взгляд и кивнула.

Потом мы зажги световые шары и стали обыскивать каждый уголок этажа. Но и после того, как мы в течение двух часов проверяли каждый ящик, получку и угол и заглянули под каждый шкаф, кресло и кровать, мёртвый грызун казалось был единственным бродившем здесь сегодня ночью.

Я начала разочарованно выстукивать одну дверь за другой. Где-то же должно было прошмыгнуть это животное. Я уже в прошлом году обыскивала этаж и обнаружила, что стены и пол были неповрежденными.

Незадолго до полуночи казалось я наконец что-то нашла.

– Вот оно! – хрипло сказала я.

Лоренц, Лиана и Ширли сразу подбежали.

Я указала на входную дверь, которую только что ощупала. Один из сучков сидел не прочно в текстуре двери. Нажав пальцем, у меня получилось его вытолкнуть, и образовалось отверстие диаметром около пяти сантиметров. Достаточно места, чтобы могла проскользнуть одна или несколько Гройзель-крыс.

– Ты была права, – пробормотал Лоренц, нервно задышав. – Кто-то раскрыл наши замыслы. Наша операция провалится. Нужно сматываться, в противном случае Чёрная гвардия поместит всех нас в Хаебрам.

– Успокойся, Лоренц, – сказала я и крепко обняла его. – Ещё мы не знаем, кто это следил за нами и почему. И пока не выясним, сохраняй спокойствие, согласен?

– Да, – пробормотал Лоренц и глубоко вздохнул.

Сильным толчком Ширли вбила деревянную пластину в отверстие.

– Давайте пойдём спать, сегодня ночью мы больше ничего не сможем изменить, – смирившись сказала Лиана. – Но завтра утром нам придётся подумать, что делать дальше.

Лиана, Лоренц и Ширли молча вернулись в свои комнаты. Но я никак не могла избавиться от этого смешанного чувства, и не смотря на усталость, охватившую меня, долго не могла уснуть.

– Ну и как? Вы уже сдали свои заявления? – тихо спросила я, когда следующим утром подошла к Лиане, Лоренцу и Ширли, которые уже заняли свои места возле ёмкостей перед профессором Пфафф.

– Нет, – вздохнула Лиана и посмотрела на Лоренца. – Мы решили последовать твоему примру и не сдавать заявления. Пусть решает жребий, кто нам подойдёт.

– Лотерея брачного союза, – презрительно сказал Лоренц. – Какая абсурдная идея.

– До соревнований драконов осталось не так долго, и тогда мы поговорим с Виллибальдом Вернером, – тихо сказала я. – До тех пор это только ничего не значащий кусок бумаги. Прекратите блокировать себя этим. Нам нужно смотреть вперёд.

– Ты действительно веришь в то, что ещё сможешь выбраться из этого дерьма, я прав? – удивился Лоренц.

– Конечно я в это верю, – уверенно ответила я. Я не позволяла себя верить во что-то другое.

– Кто знает, что нас ожидает? – меланхолично вздохнул Лоренц. – Если так пойдёт и дальше, то нам и правда придётся вскоре чистить обувь Скаре и её подружкам.

– Такого никогда не случится, – возмущенно сказала Ширли, строго взглянув на Лоренца. – Сельма права. Мы должны смотреть вперед и сосредоточиться на решении проблемы.

– А я не вижу впереди света, – сказал Лоренц, и морщина на его лбу стала еще глубже. – Причем уже довольно давно.

– От агента я ожидаю больше самоотдачи и выдержки.

Я также строго посмотрела на Лоренца.

Однако он не отреагировал ни на мои слова, ни на слова Ширли, а повернулся к профессору Пфаффу, который только что вошел в комнату и громко откашлялся. Когда он уже стоял возле резервуара с водой, все без исключения студенты заметили, что лекция началась.

– Надеюсь вы тщательно подготовили упражнения, которые я показывал вам на прошлой неделе. Сегодня я проверю результаты. Если кто и сейчас будет отставать, то должен поспешить.

Он строго оглядел ряды и остановился на мне.

– Ах, Сельма Каспари вернулась. Я уже слышал от профессора Эспендорм, что Вы все-таки намереваетесь остаться в Тенненбоде. Как Вы смотрите на то, чтобы прямо сейчас выполнить экзаменационные задания? Это хорошее повторение для всех, у кого еще есть проблемы.

Он бросил многозначительный взгляд на Скару, которая за последнюю неделю не смогла выполнить даже базовых упражнений.

– Да, – сказала я и неожиданно громко выдохнула. – Почему бы и нет.

Хоть я и совсем не была подготовлена, но упражнения с водой никогда не доставляли мне проблем, а после интенсивной тренировки на выходных, я была в хорошей форме.

– Приятно слышать. Тогда подойдите сюда и для начала переправьте воду из правого резервуара в левый.

Упражнение было не слишком легким, но и не принадлежало к трудным заклинаниям. Я встала и пошла мимо рядов к водным резервуарам профессора Пфафф. Они были разного размера и стояли рядом друг с другом. Все смотрели на меня, когда я подняла руки и вода подчинилась моей воле, поднявшись вверх как огромный пузырь. Она переливалась голубым и серебристым и слегка двигалась, как будто ее поверхности касался ветер. Я балансировала водой прямо над головой профессора Пфаффа, перенесла ее к левому резервуару и мягко отпустила. На поверхности воды не появилось даже ряби, когда я опустила руки.

– Впечатляет, – пробормотал профессор Пфафф. – Не пролила даже капли.

Я гордо улыбнулась и мысленно поблагодарила господина Лилиенштейна за то, что он просветил меня.

– А теперь тоже самое, но уже с морозным заклинанием, – сказал профессор Пфафф, и я кивнула. Это задание было труднее.

Я снова подняла воду из резервуара и хотела просто полностью заморозить. Но мне уж слишком сильно переполняла радость, или же я немного быстро двинула рукой, точно не могла определить, что там случилось.

За крошечную долю секунды водяной пузырь взорвался и маленькие водяные капельки распределились по всей аудитории. Захрустев, капельки молниеносно замёрзли, и в воздухе вдруг затанцевали нежные снежинки. Снегопад был таким густым, как будто мы попали в апокалипсическую метель. Я едва могла разглядеть профессора Пфафф сквозь плотный снег.

– Ой! – сказала я испуганно, но снег заглушил мой голос.

Все голоса внезапно стали тихими. Испуганные и в тоже время восторженные крики моих сокурсников я слышала приглушённо, как будто они раздавались из далека.

– Экзамен вы сдали, – неожиданно пробормотал профессор Пфафф рядом со мной. В мелком снеге я даже не услышала, что он сделал шаг в мою сторону. – И после того, как вы наведёте порядок в моём водном кабинете, возможно вам при случае будет полезно сделать тест на склонность к пятому элементу. Пусть мой ассистент назначит вам время.

– Согласна, – сказала я и подняла руки, чтобы перенести воду обратно в резервуар.

Подобно тому, как быстро капельки распределились по комнате, они вернулись обратно, образуя водяной шар. Я услышала, как Александра и Скара испуганно вскрикнули, когда с одной секунды на другую, исчезла рождественская тишина, а вода невинно переливаясь, опустилась в ёмкость.

– Впечатляет, – серьёзно подтвердил профессор Пфафф, и я быстро вернулась на своё место.

После того, как я разрушила ветровой кабинет, надеюсь, метель не будет иметь такого большого веса. И в этот раз я, по крайней мере, никого не ранила и не несла большого ущерба.

После семинара водной теории мы отправились в Акканку. Искусственное солнце хорошо грело, и тропическое тепло накрыло меня как влажный кокон.

– Куда делся Адам? – нетерпеливо спросил Лоренц, когда мы собрались на рыночной площади Акканки, где Грегор Кёниг уже выставил в ряд невзрачные растения.

– Вообще-то он хотел пойти сегодня на утренние лекции, – тихо ответила я. – Скорее всего он всё ещё в Глиняном переулке 13.

– В вашем любовном гнёздышке? – захихикал Лоренц.

– Не так громко, – прошипела я. – Кроме того, он там с Торином, эти двое ещё тренируются.

– Ладно тебе, успокойся. То, что произошло с Гройзель-крысой мы можем обсудить и позже. Всё равно это уже случилось, – Лоренц вздохнул.

Казалось, он справился со своим вчерашним шоком.

– Думаю будет лучше говорить открыто только ещё когда мы стоим посреди толпы, и никто не обращает на нас внимание, – прошептала я.

– Не очень хорошая идея, – сказала в этот момент Лиана. – В толпе всегда может кто-то подслушать. Лучше мы в следующий раз встретимся у меня, в нашей коммуналке, внизу на рыночной площади.

– Да, думаю так будет лучше всего, – мрачно ответила я.

В этот момент подошёл Грегор Кёниг и начал урок. Он подробно объяснил к какому роду относится колокольчик Присель и какие у него бывают разные формы цветка, представив их, используя небольшие растения.

– Колокольчик Присель прекрасное средство против ожогов, вызванных огненными шарами. Берётся свежее растение, размельчается в густую кашицу и наносится на поражённую кожу. В течение короткого времени, благодаря теплу тела, из кашицы колокольчиков Присель образуется похожая на резину повязка, – он поднял рукав и показал нам эластичный, зелёный компресс. – Спустя всего двадцать четыре часа ожёг заживает и компресс можно снять.

После того, как Грегор Кёниг ещё объяснил, в какой области можно встретить колокольчик Присель, он закончил урок. В общей суете складывающих сумки студентов, которые собирались на обед, я хотела использовать шанс и подошла к Грегору Кёниг, чтобы помочь ему с уборкой экспонатов.

– Ну и как, у вас есть предположение, против кокой команды драконов мы будем соревноваться? – спросила я, пока мы грузили колокольчики Присель на парящие тележки.

– Я что Сибилла? – спросил он. – Или я так на них похож.

– Э, нет, – удивлённо ответила я и поставила горшок последнего колокольчика на погрузочную платформу.

У Грегора Кёнги было плохое настроение. Это не подходящий день, чтобы убедить его отдать мне цветок летающей фиалки.

– Извини, Сельма, – вздохнул Грегор Кёниг, после того, как мы остались одни на рыночной площади. – С тех пор, как профессор Эспендорм сделала это заявление, репортёры осаждают меня и не перестают задавать именно этот вопрос. Я больше не могу его слышать. Я сказал им, чтобы они использовали свою голову на плечах, вместо того, чтобы отвлекать меня от работы.

– И теперь они её используют? – осторожно спросила я.

– Надеюсь на это, по крайней мере пока они уехали, но эта свора не оставит меня в покое надолго, ты же сама знаешь, что произойдёт в ближайшее время, – он страдальчески вздохнул.

– Знаю, – сочувственно сказала я. – Скоро будет лупиться «Священное яйцо». А как назовут малыша или малышку?

– Выбери что-нибудь из примерно тысячи имён, которые предложили газетчики, – Грегор Кёниг провёл рукой по светлым волосам.

– А как дела с профессором Пошером? – спросила я.

Когда я упомянула имя профессора, Грегор Кёниг вновь страдальчески закатил глаза.

– Есть причина, почему я на данный момент прорабатываю на уроках лекарственные растения. При виде ранений Пошер, кажется, впадает в панику и, как правило, делает всё ещё намного хуже. Я очень рад, что у нас в этом году почти не было серьёзных травм.

– Да, это большая удача, – ответила я. – Если уж мы заговорили об удаче, в последнее время у вас получилось размножить летающие фиалки.

– К сожалению, нет, – ответил Грегор Кёниг. – Последний цветок отцвёл в прошлом месяце, не образовав семени.

– Отцвёл? – беспомощно спросила я, и все мои надежды рухнули.

Весь сложный план не сработает, если Виллибальд Вернер не заговорит, а добровольно он этого, скорее всего, не сделает.

– Да, но не беспокойся, растение пустило три новых бутона, и я думаю, что они скоро расцветут. Может быть тогда нам наконец повезёт, и мы сможем собрать семя.

Грегор Кёниг ободряюще улыбнулся.

– И когда же нам ждать это событие? – спросила я.

– Что ж, сложно сказать. Может быть уже в июле, самое позднее в августе должны точно расцвести, – Грегор Кёниг активировал летающую тележку и к счастью не заметил, как меня охватил страх, и я замерла. – Спасибо за помощь, Сельма. Сейчас придут первокурсники, а я ещё должен подготовится к занятию. Увидимся завтра на тренировке, – сказав это, он ещё раз помахал мне и направился к садам Акканки.

Во время обеда беспокойство целиком захватило меня. Вся комната гудела, напряжение было ощутимым. Сегодня после обеда состоится сдача заявлений о намерение вступить в брак, но не это заставляло меня нервничать. Не то, чтобы Грегор Кёниг не хотел отдать мне цветок летающей фиалки, цветков просто нет. Это была крошечная, но важная деталь. Я должна обсудить её с остальными, но посредине южного зала во время обеда это было просто невозможно. И снова я прокляла Энакина за то, что он наложил на меня проклятье. Прямо сейчас мне хотелось посоветоваться с Адамом.

– Боже мой, как я ненавижу этот цирк, – совершенно неожиданно сказал Адам и сел напротив.

Я испуганно вздрогнула. Я всё ещё не чувствовала, когда он находился поблизости, и мне ужасно не хватало этой связи между нами.

– Кому ты об этом говоришь, – ответил угрюмо Лоренц.

Он сидел перед своей пустой тарелкой и всё время тихо ударял по ней ложкой, как будто ритмичный стук успокаивал его.

– И когда же начнётся спектакль? – спросила Лиана, разглядывая переговаривающиеся друг с другом головы.

– Формуляры нужно сдать между двух и шестью часами вечера, – сказала Ширли, скептично глядя на толпу. – Я покончу с этим сразу после следующей лекции, не буду откладывать.

– И ты кого-то выбрала? – спросил Лоренц и поднял взгляд.

– Нет, я присоединяюсь к вам, пусть и моё имя бросят в большой лотерейный котёл. Хотя отец начнёт бушевать, но пусть себе на здоровье бушует. Я ведь этого больше не услышу.

– А за кого ты вообще должна была выйти замуж? – спросила я.

– Это совершенное безумие, – ухмыляясь ответила Ширли.

– Да скажи уже, меня это не шокирует, – ответила я.

– Как хочешь, но только не смейся, – она посмотрела на меня подчёркнуто серьёзно. – Я должна была выйти за Торина.

– За Торина? – мой голос прозвучал немного пронзительно. И мне точно было не до смеха.

– Да! – кивнула Ширли. – Я ничего не имею против него, но я даже его не знаю.

– А что на это говорит Торин? – спросила я, поворачиваясь к Адаму, который мрачно смотрел на Ширли.

Поскольку он не был удивлён, я предположила, что он уже знал, что родители планировали для Торина.

– Ты знаешь мнение Торина на эту тему, – тихо сказал Адам.

– Да, – кивнула я.

– Неважно что говорит Торин. Речь здесь о том, что я сама выберу себе мужа. В каком веке мы в конце концов живем? – возмущенно сказала Ширли и взяла себе супа из ячеечных лесных червей. Кажется, за столом ни у кого кроме нее не было аппетита.

– Так или иначе, вы все равно будете вместе, – мрачно сказал Адам. – Если у тебя не появится другой кандидат, палата сенаторов будто бы чисто случайно прикрепит тебя к Торину, если так решили наши родители. Они знают пути и методы, чтобы добиться своего.

– Правда?

Ширли замерла, когда Адам мрачно кивнул.

– Ты даже не представляешь, насколько коррумпирована эта система.

Пронзительный взгляд Адам бегал между мной и Ширли. Я ничего не могла поделать, его нынешнее настроение задевало меня за живое. Я испытывала страх, а внутри начало распространяться чувство неловкости. Несмотря на то, что после моей новости его настроение еще больше ухудшится, я должна ему сказать, что наш план действий во время соревнования драконов требует переработки. Нужно найти альтернативу для летающих фиалок.

Только я собралась начать издалека, чтобы в конце подвести разговор к состоянию летающей фиалки, как Адам вдруг застыл на месте.

Некоторое время он неподвижно сидел в одной позе, и я поняла, что он получил какую-то новость. Потом внезапно вскочил и громко и рассерженно сказал: "Нет!" И только потом заметил, что стоит посреди столовой.

– Мне нужно уйти, – в спешке сказал он.

– Что случилось?

Увидев выражение его лица, у меня внутри все еще больше похолодело.

– Морлемы, – резко сказал Адам. Одного этого слова было достаточно.

Испуганные голоса Лоренца, Лианы и Ширли вдруг зазвучали где-то совсем далеко.

– Где? – спросила я ослабевшим голосом.

– Их видели в Испании. Я немедленно должен отправиться туда. Черная Гвардия уже в пути. Я знал, что они не просто так исчезли. Я побежал!

Адам снял кожаную куртку со стула и набросил ее на плечи. Затем вытащил из кармана конверт и вложил его мне в руку.

– Отдай это за меня!

Он сформировал губами слова "я люблю тебя" и поспешно убежал.

Я уставилась на конверт в руке. Это было заявление Адама о намерении вступить в брак, которое он доверительно оставил мне.

В этот момент я почувствовала, что за мной наблюдают и испугалась, поняв, что прощание Адама посереди южного зала не было таким сдержанным, каким должно было быть, чтобы обеспечить нам безопасность.

Но не успела я беспокойно осмотреться, чтобы убедится, что в суматохе никто не обратил внимание на то, что мы сделали, и что никто не увидел этот короткий, крошечный момент доверия, как страх окончательно овладел мной и мои руки затряслись.

Если Морлемы снова появились, тогда Бальтазар точно не умер. Также было однозначно доказано, что он и в правду неуязвим, как мы уже предполагали в течение месяцев.

Я посмотрела в сторону профессора Эспендорм, которая преспокойно ела свой обед, углубившись в горячий спор с профессором Нёлль. Я могла бы сказать ей, что у меня есть доказательство, но лишь появление Морлемов не являлось в её глазах доказательством того, что Морлемы имеют что-то общее с Бальтазаром.

Требовалось больше, и прежде всего необходимо признание Виллибальда Вернера. Но без летающей фиалки будет сложно получить от него признание. Может быть у Торина есть шанс проникнуть в его разум и прочитать правду в голове.

Главное, чтобы оба вернулись назад до соревнования драконов.

– Эта катастрофа, – пробормотала Лиана.

– Это был лишь вопрос времени, когда они снова появятся, а значит теперь настал час. Мы должны быть готовы ко всему, – серьёзно сказала я. Потом я наклонилась вперёд, чтобы действительно убедится в том, что нас никто не сможет подслушать. – Встретимся сегодня вечером в квартире Лианы и Ширли, там нас никто не побеспокоит.

Все трое слабо закивали. Я встала, всё ещё крепко держа конверт, который Адам сунул мне в руку. Хотя я, по отношению к другим, пыталась выглядеть сильной, меня совершенно неожиданно охватил страх за Адама.

Он был хорошо подготовлен и несомненно превосходил Морлемов, но всё же, казалось, будто я вернулась в тот день, когда уже сама сталкивалась с ними и заглянула в их пустые глаза. У них не было сострадания, если они вообще были способны что-то чувствовать. Теперь я совсем не была в этом уверена. Эти существа тьмы знали только одно: смерть и ещё раз смерть.

Меня внезапно охватило желание сбежать, и я прямо-таки выскочила из южного зала. Я просто хотела некоторое время побегать вверх-вниз по лестнице, пока беспокойство и паника не поутихнут настолько, что я смогу пережить следующую лекцию.

Но далеко я не ушла, потому что сразу за дверью стояла Скара, и я полетела прямо в её объятья. Прежде чем я опрокинула её на пол, мне удалось остановиться.

Хотя я вылила на неё поток ругательств, она, к моему удивлению, осталась совершенно спокойной и смотрела на меня рассудительно.

– Сельма, – сказала она со странным оттенком в голосе. Мне пришлось прислушаться, чтобы понять, что это веселье звучало в её словах. – Нам нужно поговорить.

Теперь моё удивление переросло в недоумение. Скара ещё никогда не вела со мной мало-мальски благоразумный разговор. До сих пор она явно давала мне понять, что я была не больше, чем назойливая муха в её жизни.

– Поговорить? – повторила я не особо остроумно.

– Пойдём! Прогуляемся по двору замка, там нам никто не помешает, – Скара не стала ждать моего ответа, а просто пошла вперёд.

Я автоматически кивнула и последовала за ней, как будто у меня не оставалось другого выбора. Меня охватило странное чувство. Это было предчувствие поднимающейся опасности. Возможно так же, как птица чувствует приближение грозы, и было бы благоразумнее скрыться в убежище.

Вопреки моей интуиции я всё-таки последовала за Скарой, так как во мне так же проснулось любопытство. Мне было интересно, что она собирается сказать. Она была высокомерным патрицием, которая своё сословное чванство возвела до религии и поклонялась ей до одержимости, граничащей с фанатизмом. Но такой проблемой страдало всё это общество, поэтому я не могла обвинять только её. Ей навязали шаблонное поведение, которое она с радостью приняла. Если бы она родилась в другой жизни, то возможно стала бы восторженным последователем какой-нибудь другой идеи. На это можно было смотреть скорее, как на слабохарактерность, чем толковать как выбранную ей позицию.

Я ничего не могла с собой поделать, мне даже стало её жаль, когда мы вышли через входную дверь во двор замка. Солнце стояло в зените, а его лучи, теперь в апреле, имели уже столько силы, что в них угадывалось жаркое лето.

Нежная зелень покрывала луга и деревья, а весенние цветы прорастали из земли с полной силой.