Текст книги "Ледянаая страна (ЛП)"
Автор книги: Карола Лёвенштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)
Гизелла Верпочи
Декабрь всё приближался, а с ним пришли и первые метели. Ночью температура часто опускалась ниже нуля и скоро дня уже будет недостаточно, чтобы растопить снег, который каждую ночь оставлял всё более толстый слой. Бег за пределами замка становился всё утомительней, но профессор Эспендорм настаивала на том, чтобы мы продолжали бегать, даже если нам регулярно приходилось сражаться с тем или иным сугробом.
Благодаря белому снегу, черный фасад замка казался ещё более мрачным и угрожающим. Хотя Лоренц каждый день, тщательно просматривал «Хронику короны» в поисках заметки о Константине Кронворте, тот оставался в своей выбранной творческой паузе, и перспектив на то, что внешний фасад наконец изменится, становилось всё меньше.
Но чаще всего я всё равно проносилось, словно загнанная, мимо уродливых и частично жестоких сцен побоищ, потому что уже даже рано утром у меня был стресс, точно так же, как и у всех остальных на третьем семестре.
Оказалось довольно сложной задачей, наряду со становящимися всё более сложными лекциями, выполнять ещё и исследовательскую работу о королевских семьях Объединённого Магического Союза.
Тренировки у Грегора Кёниг тоже забирали много времени, потому что он был решительно настроен выиграть следующие соревнования драконов. Успехи Энакина окрылили его, и теперь он пытался мотивировать и остальных членов команды достигнуть такого же мастерства.
Но моему абсолютному успеху в тренировках всё ещё препятствовало желание профессора Поршер экспоненциально улучшить наши результаты. Так как мы не соответствовали его высоким стандартам, то есть мы вообще были далеко от них, он всё ещё не отказался от коротких тестов и дополнительных занятий.
Но на самом деле я даже радовалась, что у меня мало времени на раздумья, потому что настроения Адама становились всё более непредсказуемыми, чем дольше он искал выход из грозящего утверждения закона о заявлении намерения вступить в брак. От своих родителей он действительно держался на расстояние, как мы и договорились.
К моему большому облегчению, он также принял моё решение о том, что я не готова прятаться всю оставшуюся жизнь в таинственном саду. Свою мать он тоже успокоил ложью. Но всё ещё не мог смериться с этой ситуацией.
Тем временем Лиана, Лоренц и я пытались разгадать тайну двери Парэльсуса. Сменяя друг друга, мы по очереди пропускали утренние лекции, чтобы следить за ним в старой аудитории на первом этаже. И мы действительно регулярно подлавливали Парэльсуса на том, как он около девяти утра открывает потайную дверь. Но мы уловили лишь обрывки заклинания, которых не хватало, чтобы произнести его полностью. Наше потайное место под столом во втором ряду было удобным, но оттуда мы не могли разобрать слова Парэльсуса. Тем не менее, я была уверена в том, что собрать воедино все кусочки пазлов – это только дело времени.
– Заклинание состоит из шести фраз, это уже можно сказать наверняка, – сказал Лоренц, когда мы одним декабрьским вечером сидели и обсуждали события дня.
Наши конспиративные встречи мы вновь перенесли в жилую башню, после того как решили, что не можем со стопроцентной уверенностью доверять Киму Гёрнеру. Не исключено, что время от времени он мог уловить обрывки нашего разговора.
За большими окнами учебной комнаты бушевала первая вьюга, а внутри было уютно и тепло. Помещение освещалось нашими яркими световыми шарами, и в этот момент я и правда поверила, что слухи о заявлении намерения вступить в брак, были не более чем слухами. Объединённый Магический Союз распространил их, чтобы напомнить нам о дисциплине и соблюдении правил, то, чего они всегда требовали от нас. Однако до сих пор не последовало никаких официальных заявлений, хотя слух уже дошел до всех студентов.
Лоренц проделал всю работу и вместе с Ширли распространил эту новость как можно незаметнее. Перешептывания можно было услышать даже в туалетах. Может именно поэтому палата сенаторов не торопилась с официальным заявлением. Хотя слухи и вызвали легкое возмущение, однако вовсе не шокировали студентов так сильно, как я надеялась.
Напротив, это вызывало шушуканье и хихиканье, когда студенты, прикрывая рот рукой, дискутировали по поводу того, кто будет на ком жениться или выходить замуж. Один раз, я даже услышала на лестнице дискуссию об именах детей, которые родятся в заключенных в скором времени браках.
– Каждая строчка начинается с одинакового слова – «Релине», что на древнем языке означает что-то вроде «Откройся!»
Лоренц задумчиво погладил свои тщательно уложенные волосы.
– Вторую и четвертую строчку я уже знаю полностью, но этого недостаточно.
– Я знаю, – ответила я. – Завтра я попытаю счастья с Ринусовой мазью, которую нашла на рынке в Акканки. Она должна в десять раз улучшить слух, интересно получится ли.
– Как ты вообще до такого додумалась? – удивленно спросила Лиана.
– Позавчера Дульса упомянула об этом вскользь, – ответила я и вытащила мазь из сумки. – Она как раз разбирает вещи своей бабушки в Акканке, и перечислила мне только парочку диковинок, которые собрала её бабушка. Она обнаружила под кроватью бабушки большое количество Ринусовой мази и с удовольствием отдаст её мне. Но сначала я должна испытать, работает ли она вообще. Завтра после обеда я хочу помочь Дульсе разобрать вещи.
– Думаешь, Элеанора Донна спрятала грааль патрициев в своём шкафу в спальне?
Лоренц хохотнул.
– Я не поэтому иду туда. Я хочу помочь Дульсе, в последнее время она выглядит такой подавленной. Она даже не пришла в понедельник вечером поиграть, хотя очень сильно любит Войну драконов.
– Смерть бабушки должно быть сильно расстроила её, – серьёзно сказала Ширли, и в этой серьёзности я внезапно увидела вспышку настоящих, глубоких чувств. В её глазах вдруг появилась такая глубокая печаль, что я с удивлением посмотрела на неё, когда заметила это. – Дульса была единственной, кто ещё по-настоящему общался со своей бабушкой, а не деградировала её в почти мёртвую старуху. Я могу понять, что она оплакивает члена семьи, которого потеряла. Но смерть, возможно, также самый честный способ потерять кого-то; намного лучше, чем быть забытым или не желанным. Элеаноре очень повезло, что у неё была Дульса.
Лиана и Лоренц тоже удивлённо замерли и выжидательно смотрели на Ширли.
Она наконец готова рассказать нам, что её так изменило? Но было не похоже, что она осмелится сделать этот шаг, потому что при виде нашего внезапного интереса, Шрили сразу замкнулась и уставилась в пол.
– Что? – пробурчала она. – Это ведь правда!
Потом она перенесла всё своё внимание на скорпиона, которого заколдовала с помощью простого вербального заклинания для урока магической флоры и фауны, после чего он продолжал так долго расти, пока не достиг размера кошки.
– С Энакином не так просто поговорить спокойно, – упомянул вскользь Лоренц, как будто хотел быстро поменять тему разговора, чтобы больше не расстраивать Ширли. При этом он с подозрением наблюдал за агрессивным существом, которое махнуло своим жалом в его строну.
– Почему? – ответила я и вскинула руку, чтобы поднять чай из чашки Лоренца и накрыть скорпиона небольшой тюрьмой изо льда. – У меня такое чувство, будто он постоянно крутится возле меня. На самом деле мне даже больше не нужно идти в медиатеку, чтобы узнать что-то о моей семейной истории, – вздохнула я, откинулась назад и со скукой начала листать сделанные мной записи, в которых собрала вместе историю семьи фон Норденах.
– Сегодня на теории воды Энакин подробно рассказал мне о моей прародительнице Мэхтхильт фон Норденах, правившей с 1648 по 1705 года. Эта эпоха ничем не знаменовалась, потому что за это время она не ввела никаких изменений, её прозвище было «Надёжная». Всё же Энакин подробно рассказал мне всё о её решениях и предпринятых важных поездках.
Я разглядывала скорпиона, который не особо радовался своей ситуации с тюрьмой и пытался своим жалом разбить ледяной колокол над ним.
– А меня он, кажется, избегает, и это при том, что я решительно настроился изучить его семейную историю. Я не особо гожусь в качестве агента, – Лоренц вздохнул. – В течение недели он не отходит от тебя, и всегда, когда у меня в выходные наконец появляется время, чтобы спокойно заняться этой темой, тогда я нигде не могу его найти. Чтобы расширить знания, мне остаётся только медиатека. А куда собственно пропал Адам? Я думал, что он представит нам здесь пробелы в системе безопасности зимнего бала.
– Он с Торином в дороге, – тихо сказала я.
– Ага! – ответил Лоренц, он был настроен скептически, как будто знал, что Адам не особо верит в нашу исследовательскую работу об атрибутах власти.
Сейчас он все силы сосредоточил на том, чтобы найти выход из положения, которое создаст заявление о намерении вступить в брак.
В этот момент Лоренц подскочил.
– Ширли, ты не можешь наконец заставить исчезнуть этого монстра! Я из-за него нервничаю.
– Но он же милый.
Ширли с недоумением посмотрела на Лоренца.
– Милые – это щенки и котята, душенька. А это тебе не плюшевая игрушка, даже если вы сейчас хорошо сочетаетесь цветами. Я не имею ничего против приключений в постели, но не потерплю скорпиона на простынях.
– Как скажешь!
Ширли произнесла вербальное заклинание задам наперёд, и скорпион снова уменьшился, пока не стал маленьким, как жучок, и Ширли убрала его в коробку, которые раздал Грегор Кёниг.
– Лучше проследи за тем, чтобы этот скорпион не ужалил тебя. Если профессору Пошеру придётся тебя лечить, то у тебя вероятно вырастит третья рука.
– Именно, – захихикал Лоренц. – Как это случилось с Дориной. Грегор Кёниг был в ярости и послал Пошера в Таберанскую пустыню. Великолепно!
Лоренц ещё раз хихикнул.
– К счастью Эникин знал, как избавится от третьей руки, чудо-мальчик.
– Но где он торчит по выходным, я тоже не знаю, – вздохнула я, просматривая абзац, в который внесла драгоценности и ценные вещи, что были упомянуты в записях. – Скорее всего он баррикадируется в своей комнате и усердно тренируется, чтобы не потерять своё место медалиста. Вы знали, что он живёт в одном из номеров люкс на пятом этаже?
– В одном из номеров люкс для посетителей? – с любопытством спросил Лоренц.
– Да, он пожаловался, что еда всегда холодная, когда он заказывает её в свои покои.
Я страдальчески закатила глаза, когда подумала о странном разговоре.
– Еду можно заказать в номер?
Лоренц внезапно выпрямился в своём кресле.
– Да, если ты патриций, тогда да. Адам тоже мог бы жить в одном из номеров люкс, если бы захотел. В конец концов он принадлежит к высшему дворянству, – объяснила я.
– Что ты выяснила о своей семье? – спросила Ширли, в то время как превращала парочку световых шаров в огненные.
– Задокументировала, не оставив никаких пробелов, начиная от цвета парика на Летнем бале в 1632 и кончая достойными решениями, которые королева семьи принимала каждый день и которые можно объединить следующими словами: изменения можешь поискать с помощью лупы. Действительно бросается в глаза то, что очевидно ничего не происходило. Итак, либо в последние два тысячелетия, не считая преобразование Объединённого Магического Союза в демократию, действительно ничего не происходило, либо историки хотят, чтобы складывалось именно такое впечатление. Примечательно также то, что редко кто-то считал необходимым написать что-нибудь о мужчинах королев.
Я встала и начала ходить по комнате туда-сюда.
– Но я ещё даже не прочитала и малую часть того, что в хронике Объединённого Магического Союза написано о моей семье. Скорее всего понадобятся годы, чтобы просмотреть все записи. У нас нет столько времени.
– Что ты выяснила о Виллибальде Вернере? – спросила Лиана. – Может быть здесь найдётся ключ к разгадке.
– Этот мужчина сделал образцовую карьеру в палате сенаторов.
Я пролистала мои записи.
– После окончания Тенненбоде – конечно же он закончил 5 уровень – он сразу начал работать ассистентом сенатора Герлах, тогдашнего сенатора по правовым вопросам. Его быстро назначили его заместителем. Это место он занимал десять лет, и после того, как сенатор Герлах ушёл на пенсию, он стал сенатором по правовым вопросам. То, что у него были амбиции занять должность примуса, он дал понять уже довольно рано, завоевав расположение сенаторов. В пятьдесят он в первый раз баллотировался в примусы, но проиграл занимающему тогда пост примуса Паульсу Омер. Вторя попытка оказалась успешной, потому что Омер был уже немощным, и у него случилось несколько провалов на публичных мероприятиях. С тех пор он занимает место примуса, теперь уже на втором сроке. Личная жизнь выглядит почти также скучно, он рано женился, но его жена сама хотела сделать карьеру в науке. Она специалист по аэробным магическим организмам. Оба относительно поздно произвели на свет ребёнка, тогда им обоим было уже за сорок. Единственную дочь, что родилась у пары, зовут Кассандра, и она прошлым летом окончила университет Тенненбоде. Она обручена с патрицием, грандиозная свадьба должна состояться следующим летом.
– Не плохо, – сказал Лоренц. – Но ты пропустила парочку важных деталей. Патриций не просто кто-то, а Пьетро Точелли, знаменитый жокей итальянской команды, высок, широкоплеч, хорош собой и сексуально привлекателен. Я уже упомянул, что он хорош собой? Камера его любит, а он любит камеру. Кассандра подходит ему, как дракону, сидящий на спине жокей. Они пара из высшего общества, однако на последних летних балах их не было видно. Но поговаривают, что таким образом они хотят увеличить напряжение в ожидание свадьбы. Свадебное платье конечно же, будет сшито Гизеллой Верпочи, и уже сейчас заключаются горячие пари о том, будет ли оно кремовым или цвета шампанского.
– Спасибо, Лоренц, эти важные детали я как-то упустила, – вздохнула я.
– Не за что.
Лоренц благосклонно кивнул, а Лиана усмехнулась.
– В конце концов для этих маленьких деталей у вас есть я.
– Всё же я не нашла никаких отклонений. Лето семья провела, как всегда, в своей усадьбе и лишь иногда появлялась на летних балах. Никаких поездок за границу, никаких государственных визитов, никаких болезней или других странных вещей.
– У магов есть другие способы общаться друг с другом, может Бальтазар предложил ему заманчивый альянс? – предположила Ширли, заправляя свои чёрные волосы за ухо.
– Возможно, но это мы сможем узнать, только если прямо спросим Виллибальда Вернера, – задумчиво сказала я.
– Наверное! – пробормотала Ширли. – Но Адам прав. Это безумие, идти на такую вечеринку без приглашения. На таких мероприятиях действуют строгие правила безопасности. Ты не сможешь просто так зайти, каждого сотрудника просветят прежде, наверное, раз 5.
– Я знаю, – процедила я сквозь зубы. – Лучше, если пойдет Адам. Но он не считает это важным. Он пытается заключить альянсы, чтобы противостоять решению с помощью политики.
– Это тоже хороший способ, – успокоил меня Лоренц. – Хотя не думаю, что у темного богатыря есть шансы на успех.
– Да, я тоже так думаю. Кроме того, я хочу пресечь зло на корню и лишить патрициев власти, но в данный момент дело не сдвигается с мертвой точки.
– Мы просто должны искать дальше, – решительно сказала Ширли. – Честно говоря, у меня тоже нет никакой новаторской идеи, чтобы шокировать патрициев, хотя эта история со скорпионами была не так уж плоха.
Она улыбнулась.
– Сладкая, мы хотим изменить их точку зрения, а не совершить массовое убийство.
Лоренц вздохнул, словно потерянную душу Ширли было уже не спасти. Вдруг он распахнул глаза.
– Я знаю, что тебе нужно, чтобы снова стать нормальной.
Он смотрел на Ширли со сверхъестественным свечением в глазах.
– Чего?
Ширли похоже испугалась, увидев решительное лицо Лоренца.
– Никаких отговорок, мы идем на шоппинг, и ты пойдешь с нами. Я больше не могу выносить это уныние. У госпожи Трудиг появилась новая дверь, и отгадайте, куда она ведет?
Он выжидающе посмотрел на нас.
– Без понятия, – призналась я.
– Я бы удивился, если бы ты знала. – Лоренц одарил меня снисходительным взглядом. – Ну да ладно, я скажу вам. Новая дверь ведёт в аутлет Гизеллы Верпочи!
Голос Лоренца на последних двух словах взмыл вверх и теперь он смотрел на нас, ожидая, что мы начнём восторгаться.
– Ах! – ответила я, чтобы порадовать его.
– Замечательно. – Он закрыл глаза. – Я сейчас же назначу нам время на завтра у госпожи Трудиг, иначе мы не сможем войти. Наплыв говорят там огромный.
– Завтра? – спросила Ширли сиплым голосом, таким образом избавляя меня от прелюдии к длинной дискуссии о стиле в повседневной жизни.
– О да! – Лоренц открыл один глаз и пронизывающе посмотрел на Ширли. – И я упакую тебя в тюль, бархат и корону, пока ты не станешь снова нормальной.
Он снова закрыл глаз и послал сообщение госпоже Трудиг.
– Получилось, завтра в пять часов вечера я ожидаю вас в полном составе у госпожи Трудиг, будет очень весело.
Лоренц нетерпеливо захихикал.
– И только попробуй струсить.
Он вызывающе посмотрел на Ширли, но та только пробормотала что-то непонятное и отправилась в постель.
– Хорошо, – сказала я, растягивая слова. – Что касается наших планов, то встретимся снова через две недели. Надеюсь, к тому времени сможем выяснить немного больше. Я пошла спать.
– Хорошая идея.
Лиана зевнула.
– Точно, – сказал Лоренц и встал. – Не хочу завтра никого видеть с кругами под глазами. Платья Гизеллы Верпочи заслуживают сияющий цвет лица. Не могу дождаться, когда наконец снова займусь чем-то прекрасным. Пойду-ка ещё раз всё заново перечитаю.
– Это верно, Лоренц, – сказала я. – Немного разнообразия будет нам полезно.
Я встала, сопротивляясь импульсу зайти в комнату Адама и ждать его там. У меня закрывались глаза, и Лоренц прав: нам срочно нужен сон.
Я неохотно прошла мимо двери комнаты Адама и исчезла в своей собственной.
Когда на следующее утро я спустилась к завтраку, то поняла, что время пришло. Я долго надеялась, что это останется всего лишь сплетней, но когда увидела множество серьёзных и сосредоточенных лиц, то поняла, что надеялась напрасно.
Медленно я прошла мимо заполненных столов. Я долго принимала душ, поэтому пришла к столу последней. Молчание в Восточном зале было пугающим. Все головы низко склонились над столами, напряжение было ощутимым. Кода я опускалась на стул, ни Ширли, ни Лиана, ни Лоренц не подняли взгляда от «Хроники короны». Только Адам кивнул мне не улыбнувшись. Мой взгляд коротко задержался на нём, и я заметила ледяной взгляд его глаз. Моё сердце пустилось вскачь, страх сковал конечности, словно болезнь.
Всё же я сделала глубокий вдох и открыла лежащую передо мной газету.
Уполномочено повторное введение заявления о намерении вступить в брак.
Единогласно было принято прошение Виллибальда Вернера о повторном введении заявления о намерении вступить в брак. Закон был отменён в процессе преобразования Объединённого Магического Союза в демократию в 1955 году. Примус Виллибальд Вернер обосновал необходимость закона тем, что численность населения Объединённого Магического Союза снижается, и негативную тенденцию нужно срочно остановить. В своём заявлении он сравнивает актуальную ситуацию с годом основания Объединённого Магического Союза.
Сенаторы единогласно проголосовали за прошение, таким образом, закон в пересмотренной версии вступает в силу немедленно. Все, кого касается этот закон, получать от палаты сенаторов письменное приглашение сдать заявление о намерении вступить в брак. Палата сенаторов надеется, что благодаря этому закону, численность населения со временем снова восстановится.
Я медленно подняла взгляд и посмотрела в глубокий, голубой цвет океана. Моё сердце хотело пуститься вскачь и радоваться, что Адам сидит так близко, но оно билось слабо, потеряв силу. Потому что хотя он и находился рядом, я не могла протянуть руку и почувствовать утешительное тепло его прикосновения.
И теперь это произошло. Мы не могли официально стать парой, это стало ещё сложнее, чем когда-либо раньше. А хуже всего был мой страх на реакцию Адама. Его глаза сверкали от подавляемого гнева, и я увидела, как сильно он сжал кулаки, так что костяшки пальцев побелели.
«Давай пока подыграем», – передала я ему мысль. Да и что нам ещё оставалось? Но время пока есть, и я не собиралась отказываться от надежды, что нам ещё каким-то образом удастся предотвратить реализацию этого закона.
Адам сидел напротив меня, будто окаменел. Я могла только гадать, что с ним происходит, и только уже эти догадки заставили моё сердце застыть.
«Пожалуйста!» – мысленно умоляла я. Он ведь не мог потерять надежду.
В то время как студенты вокруг нас, громко дискутируя, начали завтракать, я не могла проглотить ни кусочка.
Я медленно скользила взглядом по залу, в то время как все занимались своими обычными делами. Я уже ожидала, что люди не будут слишком сильно возмущаться, но тут и там я видела столы, за которыми тему горячо обсуждали, и с облегчением приняла это к сведению. Дульса и Сесилия завтракали безучастно, но Фалько Гёрнер и Томас Кекуле углубились в интенсивный разговор со своими соседями по этажу. Скару и её подружек эта новость, казалось, не особо взволновала. Скорее всего, они даже радовались, что в Объединённом Магическом Союзе наконец восстановится порядок.
«Я не позволю, чтобы тебя присудили другому мужчине!» Я испуганно развернулась, когда услышала гневный голос Адама в голове. Выражение его глаз чуть не выбило у меня почву из-под ног. Я уже сталкивалась с его отчаянием, страхом за меня и силой в сражении. Но безудержный гнев, который прочитала теперь в глазах, был мне ещё не знаком.
«Мы сможет как-нибудь это остановить», – устало ответила я, даже не надеясь, что мои слова утешат его и вернут ко мне.
«И я не буду смотреть на то, как тебя выдают замуж за другого мужчину». Адам встал и быстро шагая, вышел из Восточного зала
Я, вздыхая, откинулась на спинку стула.
– Что случилось? – спросила Лиана и тоже закрыла газету. – Он ведь знал, что этот день настанет.
– Да, – ответила я. – Но он не примет это так просто.
Я вздохнула и попыталась выкинуть из головы мысль, что его гнев может отдалить нас друг от друга.
– Что вы собираетесь теперь делать?
– Я могу попробовать внести в формуляр предпочитаемого мной кандидата, – захихикал Лоренц. – Но боюсь, это приведёт к множеству неприятностей.
– Сначала подождём и посмотрим, какой крайней срок они установили. Если принимать решение нужно будет только через два года, тогда нет никакой необходимости так сильно суетиться.
Ширли решительно кивнула и вязла свою сумку.
– Я согласна, – ответила я. – Тогда я уже пойду.
Сегодня в лекционном зале дежурила я, а перед этим хотела ещё размять немного ноги, прежде чем придётся сидеть под скамейкой несколько часов.
– Увидимся позже! – крикнула Лиана мне вслед, когда я пошла.
Ровно в 14:00 я стояла перед драконьими пещерами и удивлялась, что других ребят из гоночной команды драконов ещё нет на месте.
– Сельма, что ты здесь делаешь? – Грегор Кёниг шёл ко мне. – Я же попросил профессора Пошера передать вам, что тренировка сегодня отменяется.
Чёрт, это было наказанием за прогул сегодня утром, и он даже не окупился, потому что Парэлсус не появился. Вместо этого, я прочитала книгу Вэндолина Габриэля, новую звезду Лоренца на литературном небе, пока Константин Кроворт находился в длительной, творческой забастовке.
Эмоциональные стихи действительно хорошо помогли скоротать мне время, и даже не пришлось размышлять о том, кого внести в заявление о намерении вступить в брак и тут же не попасть в хаебрам. Но мне не удалось побороть страх. Я понятия не имела, где пропадал Адам, не говоря уже о том, какое у него было сейчас настроение.
– Должно быть, я прослушала, – пробормотала я. – Что-то случилось? С драконами всё в порядке?
– Да-да, с драконами даже больше, чем всё в порядке. Аврора высиживает «Святое яйцо» так терпеливо и скучно, что репортёры из «Мира драконов» наконец-то уехали и заглядывают сюда лишь время от времени, чтобы убедиться, что ничего не изменилось. Они все вернуться следующим летом, когда подойдёт время дракончику вылупиться. Я ужасно рад, что они исчезли. Эту суету невозможно вынести даже час, – вздохнул Грегор Кёниг. – Но тренировка выпадает по другой причине, – тон его голоса стал резким.
– Что случилось? – с тревогой спросила я и терпение Грегора Кёниг лопнуло, как будто он только и ждал, чтобы выплеснуть на кого-то свой гнев.
– Эти проклятые, жаждущие вечеринок господа. Я уже обрадовался, что летний сезон наконец закончился, а теперь они устраивают зимний бал. Здесь никогда не будет спокойно. Мне жаль, но тренировка пока выпадает. Мне нужно тренироваться с Ариэлем, чтобы он научился вновь выполнять это увеселительное шоу. Репортёры из «Мира драконов» от скуки откормили его, малый стал ленивым и медлительным. Ему не удаётся сбросить с себя даже Берта, а это значит, что он совсем не в норме. И, похоже, мне ещё и самому придётся лететь на нём, потому что наш господин звезда-жокей на выходных принципиально блистает отсутствием.
– Энакина Арпади здесь нет?
Куда он исчезает каждые выходные? Это становилось всё более странным.
– Этот чертов феодальный подход к жизни! – пробурчал Грегор Кёниг, а мне вдруг пришла в голову безумная идея.
– Давайте полечу я, мне все равно нечего делать,– сказала я как можно спокойнее, хотя внутри бушевал вулкан. Это была возможность приблизиться к Виллибальду Вернеру.
Адаму возможно не удастся подобраться к нему, если он вообще пойдет на этот бал. Но зато я бы могла взять быка за рога. Грегор Кёниг задумчиво наморщил лоб, серьезно обдумывая мое предложение. Я знала, что он не слишком охотно летал на драконах, чтобы, как он говорил, не подвергать свои старые кости опасности. Тем более, когда ему угрожало лечение у профессора Пошера, если бы он упал с дракона.
– Не пойдет, на драконе они хотят видеть человека, которому можно доверять, -он нахмурился. – Предпочтительно Энакина Арпади – дамам и господам понравилась статья в «Мире драконов», и они хотят увидеть живьем нового героя команды по соревнованиям на драконах.
– Но меня ведь никто не узнает в этом ярко-оранжевом костюме и смешном шлеме,– сказала я, пытаясь всеми силами скрыть волнение.
– Даже не знаю, – Грегор Кёниг в нерешительности посмотрел на меня.
Мне почти удалось его убедить. Осталось только дать ему последний толчок.
– Ну хорошо, если Вы хотите лететь сами... Это была всего лишь идея, чтобы не нагружать вашу спину, – сказала я, выжидающе посмотрев на него.
– Ну ладно, в принципе, ты ни в чем не провинилась. К тому же ты почти патриций, по крайней мере, наполовину, – он улыбнулся. – Но никакой пропаганды!
– Пропаганды? – удивленно спросила я. Он что, может читать мои мысли?
Грегор Кёниг посмотрел на меня со скепсисом во взгляде.
– Твоя мать использовала бы такое мероприятие, чтобы основательно и громко прорекламировать своё дело.
– Не беспокойтесь, я не собираюсь распространять пропаганду.
И моё обещание вовсе не было ложью, я только хотела поговорить с Виллибальдом Вернером. А с благодарностью пожать своему примусу руку в конце концов не запрещается успешному наезднику на драконе.
Теперь мне ещё только нужно придумать, как заставить Виллибальда Вернера поговорить со мной.
– Я и не ожидал от тебя другого, знаешь. Даже если внешне ты всё больше становишься похожа на свою мать, я надеюсь, что тебя ожидает лучший конец, чем был у неё.
Его глаза внезапно наполнились теплом, и мой живот неприятно свело, потому что я собиралась воспользоваться его добродушием.
Но я не могла по-другому. Если мы действительно правы, и за новым политическим курсом Виллибальда Вернера стоит Бальтазар, тогда речь идёт о безопасности всех.
– Я позабочусь о себе! – улыбнувшись, сказала я, и я могла пообещать это со спокойной совестью.
Я неторопливо спустилась вниз к рыночной площади. Так как тренировка выпала, у меня было ещё немного время. Я бы с удовольствием провела его с Ариэлем и Авророй, но у меня было такое чувство, что Дульсе я нужна больше. Поэтому я направилась через узкие улочки Акканки к дому бабушки Дульсы. И действительно, когда я зашла в квартиру, Дульса была уже там.
– Сельма, тренировка уже закончилась? – крикнула она в изумление, выглядывая из-за ящиков.
– Видимо ты тоже не была на лекции профессора Пошера? – хмурясь спросила я.
– Нет, я уже весь день складываю вещи.
Она вытерла рукой лоб.
– Тренировку отменили, но как вижу, помощь не помешает тебя уже сейчас.
Я, ухмыляясь, посмотрела на множество стоящих вокруг коробок.
– Разумеется, я ещё сегодня хочу закончить. Нужно всё вывести, представь, я уже нашла нового арендатора. Он хочет оставить почти всю старую мебель.
Дульса протёрла пустую полку и с размаха забросила тряпку в ведро.
– Ты? Значит ты унаследовала дом?
Я сняла куртку и повесила её на гвоздь, вбитый в стену.
– Да, моя мать не захотела его, а продать я тоже не смогла. Бабушке очень нравился этот дом. Она любили жить в Акканке, хотя не все принимали её здесь всерьёз.
Дульса вздохнула и начала заворачивать большую коллекцию кофейных чашек в бумагу и складывать в коробку.
– Хорошо, что мне делать?
Я закатила рукава.
– Начинай уже упаковывать в коробку её книги, пока что мы уберём их на чердак!
– Ясно.
Я начала с книг, и когда наконец закончила с ними, мы вынесли из квартиры парочку старых шкафов, которые больше нельзя было использовать. Потом мы разобрали остатки.
Когда три часа спустя на чердаке исчезли также одежда, подушки и постельное бельё, остались ещё только две коробки.
– А куда это?
Я указала на коробки и вытерла со лба пыль. Уборка вещей оказалась утомительнее, чем я думала. Но тяжёлая работа была сегодня как раз то, что надо, потому что она не давала размышлять мне слишком много о том, что прямо сейчас делает Адам и какие принимает решения.
– В коробках личные вещи, их нужно отнести на чердак, – ответила Дульса, наливая в ведро чистую воду.
Я взяла коробки и подняла их. Они были тяжелее, чем выглядели, и я тяжело дышала, когда поднималась по узкой лестнице на чердак.
Здесь наверху было тесно, под скатной крышей места нашлось всего для двух узких коморок, из которых одна уже до верху была забита личными вещами бабушки Дульсы. В правую из обоих коморок мы уже тоже начали складывать коробки.
Я протиснулась в дверь и когда хотела с размаха присоединить первую коробку к стопке возле задний стены, дно прорвалось, и масса чёрно-белых фотографий посыпалась на пыльный, деревянный пол.
Нет!
Ругаясь, я опустилась на колени, сложила коробку и склеила её скотчем. Потом обеими руками снова начала заполнять коробку фотографиями.
