Текст книги "Люди сумрака (СИ)"

Автор книги: Кармаль Герцен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 8

Ленард

Персиковые обои. Золотистые шторы. Цветочная люстра.

Перегнувшись через край кровати, я мучительно боролся с тошнотой – следствие выпитого вчера виски или внезапно накатившей волны паники.

Глубокий вздох и медленный выдох.

Возможно, причина моего очередного нахождения здесь была проста: я вчера напился и решил приехать сюда…

Зачем?

Я поднялся с кровати и побрел прочь. Проходя по коридору второго этажа, старался не смотреть вправо. Не хотел видеть лица Алессы, глядящей на меня с многочисленных фотографий.

Разогнав машину до предельной скорости, я мчался в Дейстер, стремясь оказаться как можно дальше от ненавистного дома, который, как в нескончаемом кошмаре, все продолжал преследовать меня.

Сегодняшнее сновидение поражало – глубиной чувств, которых я в нем испытал. В реальной жизни мне никогда не приходилось переживать таких острых эмоций, не приходилось сходить с ума от любви и потери. Все мои отношения развивались по стандартному плану и всегда были довольно быстротечны. Я едва ли мог сказать, что когда-то был влюблен.

Но в этих снах… все казалось таким реальным…

Первым делом я поехал к Лайли. Сегодня на ней был бордовый брючный костюм, придававший ей несвойственную серьезность. Волосы забраны в высокий хвост.

Выглядела Лайли не на шутку обиженной.

– Ты вчера так резко сорвался! – не дав мне и рта раскрыть, расстроено воскликнула она. – Что случилось-то? Что-то было не так?

Я молчал, пытаясь придумать подходящий ответ.

– Прости, я вчера перебрал, – покаялся я. – Подумал об отчете, который на самом деле подготовил уже давным-давно.

Губы Лайли все еще были поджаты, но взгляд немного потеплел. Она открыла дверь, приглашая меня войти, но я покачал головой.

– Прости, дела. Хотел просто заглянуть, чтобы извиниться за вчерашнее. Я и помню-то все смутно. Что я говорил?

Лайли пожала плечами, с задумчивым видом пропуская волосы между пальцев.

– Пробормотал что-то про полночь, хотя на часы, по-моему, даже не смотрел. Схватил пальто и умчался. Мы с ребятами, если честно, ничего не поняли.

– Прости, – в очередной раз извинился я. – Я сегодня еще загляну. – Направился к машине, чувствуя на себе расстроенный взгляд Лайли.

Неудивительно, что мое внезапное исчезновение в самый разгар вечеринки огорчило Лайли. Она так долго ждала шанса, чтобы обратить на себя мое внимание и не могла не заметить то притяжение, которое возникло вчера между нами. Но… момент был упущен.

Приехав домой, я в растерянности слонялся по квартире. И что дальше? Что мне делать теперь?

Мне оставалось только ждать. Я попытался убраться, но в итоге поймал себя на том, что просто передвигает предметы с места на места. Смирившись с бардаком, приготовил бесхитростный обед, но поел без аппетита. Попытался посмотреть новый фильм, но, поглощенный безрадостными мыслями, так и не понял сюжета.

К Лайли я решил не ехать. Послал смс, получив в ответ грустный смайлик. Глядя на него, мучительно пытался придумать ответ. Так и не придумал и погасил экран.

Остаток дня тек так же медленно и тоскливо. Я сидел на диване, щелкая пультом. Когда время начало подбираться к десяти, я пододвинул телефон ближе к себе, чтобы видеть экран.

Я ждал полуночи.

Смириться с ее смертью я не мог. Я был готов на все, чтобы вернуть Алессу.

Я должен был все изменить. И пусть это означало пойти против Выжигателей, рискуя обратить на себя их внимание… выбора не было. Я должен был все исправить.

Мне было почти не важно, как я верну Алессу и что придется для этого сделать. Мне просто нужно было ее вернуть. О том, что это может быть невыполнимо, я даже не думал.

Запрещал себе думать.

Первую книгу по темному искусству, в которой несколько глав было посвящено некромантии, я читал, борясь со стыдом и страхом. Мне постоянно приходилось подавлять изъедающее меня чувство, что я занимаюсь чем-то неправильным, постыдным, грязным.

Я изучил книгу от корки до корки и следующую открыл уже без тени смущения.

Большая часть прочитанного никуда не годилась. Во многих книгах описываемые обряды были смешны и нелепы и годились разве что для забавы детей. Странных, правда, детей. Другие обряды казались уже более серьезными и были предназначены для тех, кто готов был выходить в полнолуние на кладбище за землей, укалывать девственницу, чтобы добыть капли ее крови или вскрывать могилы, чтобы раздобыть волос покойника.

У меня же от этих описаний по коже бегали мурашки.

После тонны макулатуры и кучи электронных книг, которые пришлось изучить, мне показалось, что я наконец наткнулся на что-то стоящее.

Для того чтобы достать эту книгу, мне пришлось съездить в соседний округ и купить ее по баснословной цене у коллекционера старинных фолиантов – или же мага-отшельника, скрывающегося под маской любителя запрещенных церковью книг. К тому времени работы у меня не было уже давно, отложенные на счету деньги заканчивались с устрашающей скоростью, но… для Алессы мне было ничего не жалко.

Я изучал книгу долгими ночами, слезящимися от слишком яркого света лампы глазами скользя по строчкам. Книга едва не рассыпалась от старости под моими пальцами, я касался ее бережно и осторожно.

Фолиант был напичкан различного рода рисунками и словами на незнакомом мне языке. Еще у коллекционера мне показалось это подозрительным. Книга походила на умелую, но подделку – ведь такого языка на земле не существовало. Но когда я перевернул первую страницу, меня вдруг поглотило необъяснимое ощущение, что эта книга – то, что мне необходимо.

Я листал страницу за страницей, изучая рисунки и пытаясь разгадать их смысл, как вдруг меня будто током пронзило. На одном из рисунков был изображен ребенок, вылезающий из гроба. Я понял, что нашел то, что так долго искал.

В основном все ритуалы, описанные в книге, заключались в создании сложного узора и произнесении определенных слов. Из соли, найденной в кухонном шкафу, я вырисовывал узоры так тщательно, будто от правильного нанесения линий и завитков зависела вся моя жизнь. А вот с языком возникли определенные проблемы.

Некоторые буквы были похожи на мой родной язык, но о звучании остальных приходилось только догадываться. После того, как рисунок был готов, я решил действовать единственно возможным способом и произносить фразу до тех пор, пока что-нибудь не получится.

Тело Алессы находилось у полицейских, но я все равно отправился на кладбище, как того требовал ритуал. В одной из книг кладбище называлось местом Силы, квинтэссенцией смерти, а значит, лучшим местом для проведения каких бы то ни было ритуалов темной магии.

Уже заученными движениями я нарисовал узор из соли на земле между двумя могилами. Положив перед собой листок с фразой на чужом языке, произнес ее вслух.

Ничего не происходило.

От пребывания ночью на кладбище мне было не по себе, но я заставлял себя произносить фразу вновь и вновь, изменяя звучание неизвестных мне символов.

Поднявшийся ветер швырнул мне в лицо охапку сухих листьев. Вздрогнув, я оборвал сам себя на середине фразы. Прислушался.

Ветер стих так же быстро, как и возник. В наступившей вдруг гробовой тишине я услышал позади себя легкие шаги. Сердце забилось от страха и предвкушения, на глаза навернулись слезы.

– Алесса, – прошептал я и обернулся.

Это была не она. Незнакомая мне женщина в темном платье, непривычно длинный шлейф которого волочился по земле, цепляясь за ветки и опавшие листья, стояла на расстоянии нескольких шагов от меня.

Она подошла ближе, под свет кладбищенского фонаря, и я смог лучше ее рассмотреть. Лет сорока, лицо с резко очерченными скулами и довольно темной от загара или природы кожей. Взгляд темных глаз – холодный и неприветливый – остановился на моем лице.

– Ты что творишь? – процедила незнакомка.

– У меня получилось? – пролепетал я.

– Слава богам, что нет! Ты едва не вызвал того, кого никогда не следует вызывать! Ты даже представить себе не можешь, чем это могло обернуться!

Я опустил глаза, внезапно устыдившись.

– Я всего лишь хотел оживить свою любимую. Я не хотел…

– Всего лишь? – Женщина расхохоталась. – Ты хоть представляешь, чего просишь? Никому не дано распоряжаться такой силой. – Она нависла надо мной. – Как тебе вообще взбрело в голову проводить обряд, которого ты даже не понимаешь?

Слезы миновали с трудом удерживаемую мной преграду и вырвались наружу. Я так и сидел, не распрямляясь, и вытирая лицо рукавом куртки. Успокоившись, поднял голову и встретил презрительный взгляд женщины в темном.

– Ревешь, как девица, – холодно сказала она.

– Я хочу вернуть ее, – прошептал я.

Не выдержав ледяного взгляда незнакомки, отвел взгляд. Женщина молчала так долго, что я уже было решил, что она ушла. Неожиданно испугавшись – то ли вновь воцарившейся давящей тишины, то ли одиночества – я резко повернул голову.

Незнакомка по-прежнему стояла на кладбище, и свет фонаря образовывал на ее лице тени, искажая его черты.

– Я помогу тебе, – будто неохотно проговорила она. – Не думай, что во мне есть хоть капля сочувствия к твоей потере. Я потеряла гораздо больше твоего, но никогда не позволяла своей слабости взять верх над своей волей. Ты же недостоин ничего, кроме жалости…

– Тогда почему ты хочешь мне помочь?

– Потому что, вернувшись домой, ты не смиришься. Продолжишь искать другие пути вернуть ту, что так тебе дорога. Пути, опасные не только для тебя, но и для всего Дейстера.

– Не понимаю, – прошептал я.

– И не нужно, – отрезала незнакомка. – Встань с колен и подойди ко мне.

Я подчинился приказу. Поднявшись, сделал несколько шагов ей навстречу, даже не отряхнув брюк, на которые налипли листва и кладбищенская земля.

На ладони женщины лежал невесть откуда взявшийся кожаный шнурок с кулоном. Я протянул руку, но незнакомка резко отвела свою.

– Все, что ты сделаешь, может иметь непредсказуемые последствия. Не для города. Для тебя. Ты готов к этому?

– Да. – Я нетерпеливо облизнул губы, не сводя глаз с женской руки, в которой был зажат кулон.

Незнакомка в темном кивнула и разжала ладонь. Взяв в руки ее дар, я рассмотрел его. Простой деревянный кулон в форме ромба, на котором вырезаны странные символы.

– Надеюсь, твое неистовое желание принесет тебе счастье, – глухо сказала незнакомка.

Обнаружив себя лежащим на знакомой кровати в знакомой до боли комнате, я не удивился. Полежав пару минут без движения, потянулся за сотовым. Шесть утра.

Вчера вечером из дома я вышел раньше полуночи. Последнее, что я помню – брошенный на экран телефона взгляд и время: половина одиннадцатого.

– Полночь, – прошептал я, – ну конечно. Мне нужно еще добраться сюда, прежде чем…

Прежде чем начнутся сны. Кто бы ни насылал на меня эти сновидения, ему нужна была ночь. Почему – ответа я не знал. Но подозревал, что скоро узнаю.

ГЛАВА 9

Кармаль

В участок я, конечно, опоздала – при том, что спала сегодня не больше пары часов. Флетчер ничего не сказал, лишь прищурился, глядя на мои красные от недосыпа глаза. А вот Дилан не упустил случая пройтись по моей личной жизни грязными сапогами, да еще и с саркастической усмешкой:

– Что, выдалась тяжелая ночка?

– Именно, – сухо ответила я, одаривая Линна фирменным взглядом, который быстро стер ехидную улыбку с его лица. – Тяжелая. Личность убитой во время ограбления установить удалось?

– Нет, – хмуро отозвался Феликс. – Показывали возможным свидетелям ее фото – никто не узнает.

– Но она же не зря оказалась именно там – значит, живет где-то неподалеку. – Я задумчиво постучала пальцем по переносице, разглядывая фото жертвы.

– Все так, вот только почему-то ее никто не знает. Прошерстили заявления о пропавших без вести – там о ней тоже ни слова.

– Ладно, наведаюсь к Габи за результатами.

Габи – невероятной доброты женщина с потрясающими пышными формами и шоколадной кожей. Ничего нового она мне не поведала: смерть наступила не более двух суток назад, причина – кровоизлияние в мозг от сильного удара головой. Судя по состоянию тканей, сережки и цепочку с жертвы сорвали уже после смерти.

– Так, Кармаль, я же вижу, что тебя что-то смущает. Выкладывай! – потребовала Габи.

– Я не могу понять – если это рядовой грабеж, зачем понадобилось ее убивать? Ну потребовал бы грабитель сумку и драгоценности, угрожая ножом – процентов девяносто девять отдали бы за милую душу, лишь бы жизнь сохранить. А она, как я понимаю, даже не сопротивлялась?

– Нет, под ногтями чисто. Следов чужой кожи нет.

Я удовлетворенно кивнула.

– Вот я и спрашиваю – зачем?

– Не знаю, может, дерганный был, нервный. Может, подружка обидела, или еще что. Не сдержался.

– Ладно, тогда второй вопрос – почему такое странный способ убийства – ударить головой о перила моста? Почему не нож или даже пушка? Сдается мне, ее убили совершенно в другом месте, а затем просто инсценировали ограбление. Привезли ее тело к мосту и сбросили в реку. – Я вздохнула. Если бы здесь был Линн, точно бы с горестной гримасой сказал, что чувствует очередной висяк. Дилан вообще пессимист, каких только поискать. – Габи, я взгляну еще раз на тело.

– Да пожалуйста, – равнодушно пожала она шоколадными плечами. – Правда, не знаю, что нового ты надеешься там увидеть.

Она вытащила мне тело из холодильной камеры и вышла. Я приблизилась к жертве. Темные волосы, карие глаза. Стоп. Я отпрянула, замерла, недоуменно глядя по сторонам. Что-то… что-то словно мешало мне. Что-то было не так. Что-то было неправильно. Не чутье – отголосок магии.

Магия. Теперь, когда клеймо исчезло, я могла ее ощущать. И здесь, в холодильной секции, определенно витала остаточная магическая энергия. Или… я взглянула на тело жертвы. Остаточная ли?

Я заставила свое тело окаменеть, и скользнула на Ту Сторону. Мир окрасился серым, ощущение витающей в воздухе магии стало сильней. Я взглянула вниз, и обомлела. Я ошибалась. Я с самого начала ошибалась.

Магия не витала в воздухе – передо мной лежал ее источник. Сейчас я видела истинное обличье той, что в моей реальности, в мире живых, предстала темноволосой и кареглазой. Другие черты лица – золотисто-русые волосы, голубые глаза с едва заметной примесью серого, и выглядела она чуть старше. Передо мной лежала совершенно другая женщина.

Иллюзия. Потрясающе достоверная иллюзия.

Была еще одна деталь, которая привлекла мое внимание. Странная метка на запястье – прежде я никогда не видела ничего подобного. Упорно всматривалась в переплетение линий, запечатлевая символ в памяти.

Я позволила своему сознанию покинуть Сумрачный город и вернуться в собственное тело. И вовремя – я едва не сползла вниз, на пол. Удержав равновесие, я снова взглянула на вынутое из холодильной камеры тело. Темные волосы, карие глаза. Уму непостижимо.

Я крикнула Габи, что закончила, и поспешила назад, в участок. Итак, тело жертвы зачаровали – теперь понятно, почему мы не можем ее отыскать среди пропавших без вести, и почему никто не спешит на ее опознание.

Вопрос в другом: что мне теперь с этим знанием делать? Я не могу заявить Флетчеру или капитану, что нужно искать совершенно другую женщину. Я могу нарисовать ее, обратившись к помощи художника-криминалиста и попытаться отыскать ее по своим каналам, но что потом?

Задержавшись в дверях родной полиции, я вздохнула. Похоже, убийцу незнакомки мне придется искать самостоятельно.

ГЛАВА 10

Ленард

– Ленард?

По лицу Лайли было неясно – рада ли она моему приходу или же тщательно сдерживает гнев.

– Не ожидала меня увидеть? – улыбнулся я. Улыбка вышла кривой.

– Не ожидала, – сухо бросила Лайли. Помолчала. – Я собираюсь на работу.

Я глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, и на одном дыхании выпалил:

– Лайли, может, поужинаем сегодня?

Она удивленно посмотрела на меня.

– Ленард, ты что, зовешь меня на свидание?

Я рассмеялся, чтобы скрыть невесть откуда взявшееся смущение, и пробормотал:

– Можно сказать и так.

– Ого, – только и сказала Лайли.

Я заглянул в ее каре-зеленые глаза.

– Ого – это значит да или..?

– Это значит – я подумаю, – заявила Лайли. – А теперь отчаливай, мне еще на работу собираться.

– Ладно, – усмехнулся я и отошел от двери, спиной чувствуя пристальный взгляд подруги детства.

Остаток дня я провел за просмотром ситкомов, которых раньше на дух не переносил. Но сегодня примитивные и лишенные всяческого смысла комедии – самое то, чтобы отвлечься от терзающих мыслей о странном доме и незнакомке по имени Алесса.

Вечером я заехал за Лайли.

– Вау, – протянул я, глядя на появившуюся в дверях подругу.

Завитые пряди волос рассыпаны по плечам, черное кружевное платье обтягивало стройную фигуру как вторая кожа. Довершали элегантный образ туфли на непомерно высокой шпильке и черный клатч.

Я настолько привык к Лайли в джинсах и кедах, что такое резкое перевоплощение поставило меня в тупик.

– Идем? – нетерпеливо спросила она.

Пока я остолбенело разглядывал Лайли, она уже успела запереть дверь.

– Конечно, – спохватился я, предлагая девушке руку.

Натянув тонкие кожаные перчатки, Лайли взяла меня под руку, и мы направились к машине.

Ресторанчик, который я выбрал для ужина, был небольшим и уютным. Приглушенный свет, создающий некую атмосферу таинства, ненавязчивая музыка, неизменно вежливые официанты.

Лайли, едва взглянув в меню, заказала семгу с лимоном в фольге. После долгого и внимательного изучения строчек с описанием блюд, я в конце концов сдался и заказал то же самое, вызвав у Лайли ироничную улыбку.

– Как тебе отдыхается? – поинтересовалась она, как только официант отошел от их столика.

– Нормально, – уклончиво ответил я.

Перед моими глазами возникло мертвое лицо Алессы – чьей-то страстной, но навеки потерянной любви. Странные сновидения; дом, преследующий меня или дом, который я сам преследовал…

Вряд ли все эти события укладывались в слово «нормально». Но что я мог еще сказать?

Приподняв тонкую бровь, Лайли внимательно смотрела на меня, очевидно, ожидая продолжения. Не дождавшись, тяжело вздохнула.

– Ленард, что произошло, пока тебя не было? Знаешь, ты изменился.

– Вот как? – медленно проговорил я.

– Да. Стал каким-то рассеянным, погруженным в себя. Как Гленн. Но к странностям Гленна мы все уже давно привыкли. А с тобой-то что? На тебя это так непохоже…

– Да ничего, просто… – Я потер ладонями лицо. – Лайли, правда, все в порядке.

Она отвернулась, обиженно закусив губу. Поняла, что я не до конца с ней откровенен.

К счастью, официант принес наши блюда, и мне не пришлось выдумывать слова, чтобы нарушить неуютную тишину, повисшую между нами.

Что же, долго Лайли обижаться не умела. К тому времени, когда на тарелках осталась одна фольга, девушка уже весело щебетала, рассказывая мне о своей работе. О том, что устроилась в магазин совсем недавно, но ей там понравилось. Коллектив небольшой, но довольно дружный, с некоторыми девчонками они уже сдружились на почве любви к фитнесу…

Я слушал вполуха. Пока Лайли болтала, прерываясь лишь на то, чтобы отломить кусочек от шоколадного пирожного, я незаметно достал из кармана телефон и следил за временем. Наше свидание затянулось, и я боялся, что не успею проститься с Лайли вовремя. Больше всего мне не хотелось срываться с ужина и этим снова ее обидеть.

Я бросил на экран телефона очередной нетерпеливый взгляд. На этот раз от Лайли он не укрылся. Девушка резко оборвала себя на полуслове и холодно поинтересовалась:

– Ты ждешь от кого-то звонка?

– Нет, я…

– Значит, сообщения? – все так же холодно уточнила Лайли.

– Нет. Просто… – Я прикрыл на мгновение глаза. Было уже почти одиннадцать, дальше медлить не стоило. – Вечер был чудесный, но мне нужно идти.

Лайли молча смотрела на меня несколько секунд. Я уже было решил, что опасность миновала, как она швырнула ложку, зажатую в руке, на тарелку с пирожным. Звон резанул по ушам.

– Да что с тобой не так? – вскрикнула Лайли. – Хотя нет… скажи, что со мной не так?

С ужасом мужчины, не имеющего представления, что делать с плачущей женщиной, я понял, что глаза Лайли медленно наполняются слезами.

– Когда ты пригласил меня на ужин, я думала, что между нами все налаживается. – Она сумела взять себя в руки и говорила теперь довольно спокойно. – Но теперь… Тебе неинтересно то, что я рассказываю, ты едва слушаешь меня и постоянно косишься на этот чертов телефон!

Лайли снова повысила голос. Немолодая пара с соседнего столика уже начала поглядывать на них. В глазах седовласой ухоженной женщины так и читалось осуждающее: «Молодежь!».

– Ты мог бы так и сказать, что я тебе не интересна, а не приглашать меня из жалости на ужин, который тебе совершенно не нужен!

Я попытался успокоить расстроенную девушку, но она не дала мне и слова сказать. Вскочила, стянула со столика клатч, и, цокая шпильками, выбежала из ресторана.

Взгляд подошедшего официанта был сочувствующим, а сумма счета, который он протягивал – довольно внушительной. Я расплатился, оставив хорошие чаевые – пусть хоть у кого-то день выдастся удачным.

Я не стал заезжать домой. Сев в машину, положил телефон так, чтобы постоянно видеть время.

Незнакомка, встреченная мной на кладбище, даже представить не могла, насколько изменила мою жизнь лишь тем, что подарила амулет. Она подарила мне надежду, которой я лишился уже давно и, казалось, безвозвратно.

Она сказала мне, что я должен постоянно носить амулет в тех местах, где Алесса провела последние дни своей жизни. Лучшего места, чем мой дом, придумать было невозможно.

Я бродил по дому с амулетом, давая тому возможность вобрать в себя воспоминания об Алессе, наши разговоры, ее след на предметах, к которым она прикасалась, ее запах. По обещанию таинственной женщины, амулет, собрав частички души Алессы, оставшиеся в этом мире, должен был создать совершенную иллюзию.

Иллюзия… Это слово было горьким на вкус, но это все, на что я мог рассчитывать. Не сама Алесса, но ее тень, ее отражение.

Иллюзия – это больше, чем пустота.

Дни проходили друг за другом. Я слонялся по дому, заглядывал в каждый его уголок, чтобы дать амулету его незримую пищу. Каждый предмет здесь хранил память об Алессе. Фотографии помнили ее улыбку, рисунки, которые она всегда старательно прятала от меня, боясь, что я осмею ее художественный талант – ее бессонные ночи, зеркала – ее прелестное лицо, а постель – тепло ее тела.

Бесконечные воспоминания о любимой, прикосновения к вещам, которые были ей по-настоящему дороги, обратили мое безутешное горе в светлую грусть.

Теперь, думая о Алессе, я больше не плакал. Я улыбался.

Каждую ночь я оставлял амулет внизу, у окна, как и приказала незнакомка. Проверял, чтобы шторы были открыты и лунный свет падал на кулон.

И вот однажды меня разбудили шаги, а открыв глаза, я увидел Алессу.

Светлое платье, распущенные по плечам волосы. Белая кожа, на которой сиял румянец, приоткрытые губы, обнажающие щербинку, застывший пустой взгляд серо-голубых глаз. Она казалась такой же живой и настоящей, как и я.

Я долго смотрел на нее, испытывая целую гамму чувств – неверие, надежду, изумление… Целостность. Будто часть души, которую вырвали из меня, вновь с моей душой соединилась.

Незнакомка сказала, что иллюзия Алессы не запомнит собственную смерть, не сохранит практически никаких воспоминаний о прошлой жизни, но переймет черты моей Алессы, и это радовало меня. Я хотел все начать сначала. А иллюзия… она была подобна новорожденному ребенку – только от меня зависело, какой она станет.

Приблизившись, я прижался к любимой мокрой от слез щекой. Зашептал ей в ухо: «Ты Алесса, ты никогда не умирала, мы любим друг друга».

– Я так ждал тебя. – Отстранившись, я заглянул в глаза Алессы. – Ты… ты помнишь, кто ты?

Она будто задумалась, ее взгляд стал осмысленным. В нее словно медленно, постепенно вдыхали жизнь.

– Алесса, – неуверенно ответила она.

– Ты помнишь меня? Помнишь… что я для тебя значу?

Алесса не сказала ни слова, только кивнула. Этого мне было достаточно. Я взял ее лицо в свои руки, запустил ладони в шелковистые волосы, и, прижавшись губами к ее виску, прошептал:

– Я люблю тебя.

Она ответила так, как отвечала всегда:

– Я знаю.

Я проснулся, все еще ощущая в руке вес деревянного кулона со шнурком. Разжал ладонь, но она, разумеется, была пуста.

Вопреки обыкновению, я решил не ехать домой, а остаться в доме создателя иллюзии – кем бы он ни был. Несколько раз пытался дозвониться Лайли, но та упорно не брала трубку.

Встав с постели, принялся бродить по комнате. Мебель из светлого дерева была подобрана со вкусом, но на ней лежал толстый слой пыли. Я наугад открыл ящик комода и обнаружил в нем кружевное белье, сложенное аккуратными стопками. Я почувствовал себя неловко, словно бы заглянул в замочную скважину и подглядел то, что моим глазам было не предназначено, и поспешно задвинул ящик.

В остальных не обнаружилось ничего интересного – тетради с рисунками карандашом, довольно любопытными, но несколько неумелыми. Как я предполагал, принадлежали они Алессе. А в отдельной комнате, в которой я прежде не бывал, обнаружил десятки самых разнообразных – от пейзажей до портретов, – но безусловно талантливых картин.

Я перерыл весь дом – сначала борясь со смущением и неловкостью, а спустя некоторое время уже обыскивая его быстро и методично, но того, что искал, так и не нашел – документов, проливающих свет на личность мужчины, в голове которого я находился в каждом из своих снов. Мужчины, безумно влюбленного в прекрасную Алессу. Мужчины, который так и не смог ее отпустить.

Ближе к вечеру я почувствовал голод. Спустившись на кухню, открыл холодильник. В нос ударил резкий запах тухлости, плесени и гнили, и я быстро захлопнул дверцу. Пришлось съездить в город и зарулить в ближайшее кафе. Поедая сочный стейк, я вновь попытался дозвониться до Лайли и вновь потерпел неудачу.

Возвращаясь назад, мрачно подумал о том, что в своей собственной постели не спал уже пять дней. Хотел я этого или нет, но дом загадочного любовника Алессы начал заменять мне мой собственный дом.