Текст книги "Люди сумрака (СИ)"

Автор книги: Кармаль Герцен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОДИН ШАГ ДО БЕЗДНЫ

ГЛАВА 1

Кармаль

Сегодня ночью Лори снова кричала во сне. Я бросилась в ее комнату, разбудила, убаюкала. Слушая ее размеренное дыхание и тяжелый стук собственного сердца, я мысленно умоляла Франческу поторопиться. Хотя прекрасно понимала, что подруга делает все возможное, чтобы помочь Лори.

Где бы ни прятались эти загадочные Зеро, она их найдет.

На то, чтобы подчинить себе волю Эмили Монаган, баньши понадобилось около полугода. Но ее психика изначально была не слишком устойчива – тяжелый подростковый период, желание, причинив себе физическую боль, заглушить душевную. Лори отчаянно сопротивлялась, но на сколько хватит ее сил?

Я мучилась этим вопросом, не подозревая, что совсем скоро узнаю на него ответ.

Вечером, вернувшись с работы, я застала в доме странную, неестественную тишину. Не работал телевизор, Лори не шуршала ни страницами книги, ни бумагой для рисования. Я обнаружила ее в гостиной. Она стояла как маленькое прелестное изваяние и безучастно смотрела в стену. Этот взгляд – пустой, ничего не выражающий – напугал меня.

– Лори… – осторожно позвала я.

Дочь на мой голос никак не отреагировала.

– Лори, зайка! – повторила я уже громче.

Сколько же она стоит так, без единого движения? Казалось, я говорю с одной из статуэток на каминной полке – Лори всегда нравилось с ними играть, – а не с собственной дочерью.

Я медленно подходила, продолжая звать ее по имени. Дочка не откликалась, продолжая смотреть пустым взглядом прямо перед собой и этим пугая меня до мурашек. Но стоило мне только положить руку на хрупкое плечико Лори, как она тут же отшатнулась в сторону, как вспугнутая птичка. Обернулась с широко раскрытыми глазами.

– Мамочка, как ты меня напугала!

Похоже, она и не подозревала о том, что только что произошло. Не желая пугать ее еще больше, я мягко спросила:

– Зайка, а что ты здесь делала?

Лори удивленно огляделась по сторонам, будто только обнаружила, где находится.

– Да я… хотела почитать… кажется.

Я не стала говорила с ней о случившемся, надеясь на то, что это была лишь минутная слабость: Лори – совсем ребёнок, ей нелегко выдержать натиск чужеродной и мощной магии. Но всю ночь проворочалась без сна, лишь ненадолго впадая в странную дрему. Когда за окнами занялся рассвет, я чувствовала себя еще хуже, чем когда ложилась спать. Сегодня воскресенье – можно было не вставать так рано, вот только я точно знала, что больше не усну.

Обжигающе ледяные струи, обычно бодрящие и настраивающие на рабочий лад, этим утром вызвали лишь раздражение. Погода за окном – на редкость теплая и ясная, совсем не радовала. Да и как это возможно, когда моя дочь страдает от кошмаров, которые мало-помалу становятся и частью ее реальности? А я – мать, которая должна оберегать ее, понятия не имела, что со всем этим делать… Была только одна надежда, но с каждым днем она становилась все слабее.

Лори проснулась, позавтракала с аппетитом, вызвав на моем лице улыбку. Было уже десять, когда в дверь постучали. Открывая ее, я ожидала увидеть кого угодно, но только не… Феликса.

Флетчер – здесь? В моем доме?

В руках он держал стопку книг с красочным оформлением и псевдозолотым тиснением на обложке. Любой другой бы наверняка завернул в подарочный пакет, вручая ее мне, но Феликс… Не по нему подобные ухищрения.

– Книги сестры, – объяснил он, – подумал, что они тебе пригодятся. Когда Лиз было столько же, сколько Лори, она с ума сходила по этим книгам.

– Ты… уверен, что не хочешь оставить их себе на память?

Признаюсь, поступок Флетчера меня ошеломил. Казалось бы, такая мелочь – подарить книги моей дочери, но я-то знаю, что они значили для него. И вообще… не думала, что он способен на подобное.

Только сейчас, глядя на этого мужчину, который всегда казался мне холодным и отстраненным, я поняла, что совершенно его не знаю – несмотря на все те дни, что мы провели вместе, раскрывая убийство «Эмили Монаган».

– Она же не мертва, – бросил Феликс. Прикрыл глаза, очевидно, мысленно коря себя за резкость. – Извини…

– Не мертва, но далеко, – мягко сказала я.

– Весь мой дом полон воспоминаний о Лиз. Поэтому… возьми.

Я, наверное, выглядела глупо, с этими книгами в руках, с озадаченным выражением на лице. Я выдавила из себя слова благодарности, повернулась в сторону кухни и крикнула:

– Лори, выйди сюда на минутку.

Она появилась спустя несколько мгновений. Подойдя ко мне, робко улыбнулась Флетчеру. Я видела удивление на ее мордашке – гости у меня дома бывали очень редко, да и те, кого Лори знала хорошо: Франческа, Ал… мама. Мой дом – моя крепость – ко мне это выражение подходило как нельзя лучше. Родные стены всегда защищали меня – от людской агрессии или жалости, от надоевших до зубовного скрежета слухов и шепотков. Это был мой маленький мирок, куда я не хотела впускать посторонних.

– Мистер Флетчер подарил тебе книги своей сестры.

Лори ахнула, восхищенно разглядывая подарок. Я улыбнулась – знала, что дочке понравится.

– Спасибо, мистер Флетчер, – как послушная девочка, несколько церемониально сказала Лори.

– Зови меня Феликсом, – улыбнулся он.

Улыбка смягчила и преобразила черты лица, тронула глаза, и лед в них растаял. Мне вдруг подумалось: глядя на Лори – светловолосую десятилетнюю девочку, видел ли он свою Лиз?

Лори совсем засмущалась.

– Ладно, беги наверх, – со смехом сказала я.

Дочка бережно взяла книги и поспешила в свою комнату – изучать подарок.

– Спасибо еще раз.

– Не за что, – тихо ответил Феликс.

Повисло молчание – каждый из нас не знал, что сказать друг другу. Я поймала себя на том, что неотрывно смотрю в льдистые глаза – как и он – в мои. Двусмысленность ситуации, долгий проникновенный взгляд, странное выражение, промелькнувшее на лице того, кого еще совсем недавно я считала своим врагом… Все это было так странно, неправильно… или… наоборот?

Магия момента разрушилась в одночасье с перестуком каблучков. Как огненная птица в мой дом впорхнула Франческа.

– Кармаль, я…

Слова замерли на губах подруги, когда она увидела, что я не одна. Красиво очерченный рот удивленно приоткрылся, в глазах читался вопрос. Но стоило Фран разглядеть лицо гостя… Она все поняла. Моей емкой характеристики хватило, чтобы узнать моего напарника.

– Добрый день, – холодно сказала Франческа. Она могла думать о моем собеседнике все, что угодно, но быть невежливой позволить себе не могла. В этом вся Фран.

– Добрый день, – Феликс даже сделал слабую попытку улыбнуться – чуть изогнул уголки губ, не зная, что стоящая перед ним равнодушна к его улыбкам.

Разговор не заладился. Флетчер попрощался с нами. «Увидимся в участке», – на прощание бросил мне. Едва за ним захлопнулась дверь, Франческа резко развернулась в мою сторону:

– Что он здесь забыл? С каких пор ты приглашаешь к себе в гости Выжигателей?

– Фран, не забывай – он мой напарник. Что бы я ни думала о его прошлом, я не могу просто не разговаривать с ним.

– Можешь, – отрезала подруга. – Во всяком случае общения по работе вполне достаточно.

– Позволь мне самой решить – достаточно или нет, – сухо сказала я. Знаю, Франческа искренне заботится обо мне… но терпеть не могу, когда говорят или действуют за меня. – К тому же он принес книги своей сестры для Лори. Не могла же я после этого просто выставить его за порог.

Ноздри Франчески гневно раздувались – весь ее облик сейчас олицетворял крайнюю степень возмущения.

– Да видела я, как ты на него смотрела! Как… как… кролик на удава! Он будто загипнотизировал тебя!

Некстати мелькнула мысль, что его странные глаза, похожие на ледяные осколки, действительно обладают неким гипнотическим свойством. Стоит только пристальней на них взглянуть и ты… нет, не тонешь – словно немеешь, заиндеваешь.

– Ты делаешь из мухи слона, – мой деланно-спокойный тон Франческу вряд ли обманул.

– Неправда, – отрезала она. – Да знаю я, что с тобой творится! Стоило ему рассказать о своей сестре, о своей тяжелом детстве, и ты тут же растаяла! Почувствовала в нем родственную душу! Да, на нем тоже стоит клеймо. Да, ему, как и тебе – как и мне, пришлось столкнуться с тяжелыми последствиями своей одаренности. Вот только знаешь, что я тебе скажу? Бывших Выжигателей не бывает. Как ты можешь просто взять и забыть, что когда-то он ставил клеймо на таких, как мы с тобой?

Не забывала. И не забуду никогда. Но моя жизнь в целом, и мое прошлое – те два чудесно-ужасных года, что я провела в Сумрачном городе, многому меня научили. Люди – не черно-белые, какими они казались мне тогда. В каждом из нас борются ангелы и демоны, и каждый день побеждает то один, то другой. Наверное, именно это осознание и мешало мне ненавидеть Феликса за его прошлое, так тесно связанное с моим. Ведь именно он мог оказаться тем – но, к счастью, не оказался, – кто запечатал мой дар, поставив мне на грудь клеймо. Обрекая мою дочь на нескончаемые кошмары.

Должно быть, по моему изменившемуся лицу Франческа поняла, что перегнула палку. Шагнула ко мне, чудом удерживаясь на высоченных шпильках, порывисто обняла – тоненькая, хрупкая, огненноволосая. Зашептала:

– Прости. Прозвучало так, будто ты слабохарактерная, а уж кому, как не мне, знать, что это полнейшая чушь. Просто… Я же вижу, что под всей этой маской хладнокровия, цинизма, ты… ранима.

– А ты не думаешь, что и он может быть таким? Чуть более чутким, мягким, чем кажется на первый взгляд? Ты же знаешь – клеймо накладывает свой отпечаток, и от него не избавиться, как не старайся. Мы, заклейменные, воспринимаем реальность иначе – часть наших чувств и эмоций стирается, мы словно… каменеем. Счастье, что ты не знаешь, каково это – воспринимать мир будто бы наполовину, прятать эмоции где-то глубоко, на самом дне души. Для заклейменного нет ни единого шанса быть с обычным, нормальным человеком. А знаешь почему? Обычным людям мы кажемся черствыми, бесчувственными, порой даже безжалостными. А я бы и хотела чувствовать так, как прежде, до клейма, но… не могу.

Франческа долго молчала – боролась с самой собой. Я любила ее за то, что, преодолевая собственную категоричность, она пыталась услышать и понять других.

– Я убью его, если он посмеет причинить тебе боль, – глухо сказала она. – И умру сама, если с тобой что-нибудь случится.

Я улыбнулась, тронутая тем пылом, с которым Фран меня защищала.

– Ничего со мной не случится.

– Да, если будешь держаться от Флетчера как можно дальше. – Вздохнула, подняла руки, словно сдаваясь. – Молчу, просто… Пожалуйста, будь осторожна.

Улыбка поблекла на моих губах.

– Я всегда осторожна, Фран.

ГЛАВА 2

Ленард

Осенний ветер задувал в приоткрытое окно машины, лениво ероша мои волосы. Последние несколько часов выдались просто отвратительными. Утомительный перелет, общение с сумасшедшей семейкой сестры, а после – трехчасовая поездка за рулем взятого напрокат автомобиля.

Шел сильный дождь, видимость была ужасная. К тому же меня неудержимо клонило в сон. В таком состоянии ехать всю ночь было опасно. Я уже пожалел, что не согласился на предложение сестры переночевать в ее доме.

Уже начинало темнеть, и я понял, что до наступления ночи в Дейстер мне не добраться. Я долго не был в этих краях, поэтому пришлось основательно покопаться в памяти, прежде чем смог вспомнить, где находится ближайшая гостиница.

По этой разбитой проселочной дороге редко кто ездил, большинство предпочитало использовать асфальтированную главную трассу. Но я решил срезать путь, чтобы добраться до дома как можно скорее.

Судя по указателям, до Дейстера оставалось меньше получаса езды. По обеим сторонам дороги не было ничего, кроме голых деревьев, в неровном свете луны выглядевших жутковато и неприветливо.

Я уже мысленно предвкушал горячую ванну в уютном мотеле, прохладные простыни и обжигающий горло виски, как вдруг увидел справа одинокий дом с горящими окнами. Резко дал по тормозам. Обиженно взвизгнув, машина остановилась.

Дом стоял поодаль от главной дороги, но фонари на крыльце позволяли рассмотреть белый забор и небольшой садик, разбитый за ним.

Я не знал, что заставило меня остановиться. Дом посреди пустующих земель – не такая уж редкость в округе Дейстера. Многие предпочитали уезжать подальше от городской суеты, уединяясь в коттеджах посреди нетронутой природы.

Не знал я и то, почему вдруг решил открыть дверь машины и выбраться наружу. Ветер тут же хлестнул по щекам, заставив раздраженно поморщиться. Запахнув плащ, я медленно направился к дому.

Я не знал, зачем иду туда, но знал, что должен это сделать.

Отодвинул засов и отворил калитку. По выложенной камнями тропинке прошел к дому, мысленно отметив, в каком упадке находился раскинутый по обеим сторонам от меня сад. Когда-то в прошлом роскошные розы и нежные фиалки завяли, плоды грушевых и яблоневых деревьев, лежащие на земле, почернели и сгнили.

Я поднялся на крыльцо. Взявшись за резную ручку, потянул на себя дверь, и та послушно отворилась.

Я хорошо помнил, что еще секунду назад в доме горел свет. Вот только вспомнить, в какой момент он погас, так и не сумел. Это не остановило меня. Я переступил порог и очутился в чужом доме. Дверь за спиной захлопнулась, и темнота окружила со всех сторон, вызвав невольные мурашки. Хотел крикнуть, есть ли в доме кто, но шестое чувство подсказало, что на мой зов никто не откликнется.

«Что я здесь делаю?» – мелькнула недоуменная и запоздалая мысль.

Я развернулся, чтобы уйти из дома, который позвал меня своими горящими окнами, но обманул, оказавшись пустым и заброшенным.

Я не успел.

Я увидел ее на улице. Она выпорхнула из автобуса – тоненькая, хрупкая. Юбка из тонкой ткани взметнулась вверх, чтобы через мгновение вновь прильнуть к ее ногам. Серо-голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц, густая светлая копна волос, непослушными волнами спадающая на спину. Чуть приподнятые уголки сочных губ – словно она в любой момент была готова улыбнуться. Незнакомка подняла голову вверх – на чистое, незамутненное облаками небо, приложив руку козырьком. По губам скользнула улыбка, и я разглядел очаровательную щербинку меж зубов.

Она встретилась со мной взглядом… и, отвернувшись, пошла прочь. Я понял, что просто обязан догнать ее. А когда нас разлучила спешащая утренняя толпа, понял, что не смогу себе простить, если не увижу ее снова.

Как ошалелый, я каждый день искал ее в толпе прохожих. Рисовал ее лицо, ее точеную фигуру. Бродил по улицам города в надежде, что снова увижу ее.

Я знал, что судьба снова сведет нас вместе, но даже не мог предположить, как именно это произойдет. Я встретил ее на Игре и в первое мгновение даже не узнал – забавный парадокс, если учесть, как много мыслей и снов в последние дни были посвящены ей одной.

Незнакомка стояла у лестницы, небрежно положив затянутую в длинную перчатку руку на перила. Облаченная в атласное платье до пят, полностью открывающее спину, сейчас она казалась совсем другой. Непослушные вьющиеся локоны собрала в высокую прическу, оставив прядь у виска, накрасила губы красным – в тон платью. Встретившись со мной взглядом, чуть удивленно взмахнула ресницами – узнала. Сердце забилось чаще – она запомнила меня, запомнила! Случайного прохожего, одного из тысяч, что повстречались ей за всю ее жизнь.

Вряд ли бы это произошло, если бы тогда я не стоял посреди улицы, позволяя толпе – живой реке с сотней лиц – обтекать меня с обеих сторон. Она не могла не увидеть восхищение в моих глазах. Не могла не понять…

В старинном особняке, где проходила Игра, находилась пара десятков человек – женщин в длинных платьях, прекрасных, но уступающих по красоте моей Незнакомке, мужчин в костюмах и фраках. Дом таил в себе множество загадок – опасных и чарующих одновременно. Как сама Игра. Для того чтобы выбраться отсюда, нужно было их разгадать – что было не так уж и просто.

А я все смотрел в глаза моей незнакомке. До того, как она появилась, все мои мысли были о предстоящей Игре. После – о ней, той, что стояла сейчас поодаль, лукаво улыбаясь.

Едва осознавая, что делаю, я подошел к ней. И предложил свою помощь. Правила Игры подобное не запрещали – просто никому прежде не приходило в голову объединиться и разделить свою победу с кем-то другим. Игра – призвание тщеславных эгоистов, так мне всегда казалось.

Она задумалась на мгновение, а потом кивнула. И сказала, улыбаясь: «Алесса». Это имя было словно создано для нее одной – мягкое, полное безграничной нежности и затаенной страсти. Разумеется, в Игре мы победили. Покидая особняк на рассвете, я крепко держал ее за руку. И готов был пойти на все, чтобы никогда ее не отпускать.

Алесса. Моя Алесса. Мне так нравилось произносить ее имя, каждый раз будто пробуя его на вкус. Нравилось смотреть в ее светлые глаза, оттенок которого я все так и не мог уловить. Казалось, их цвет менялся ежесекундно – от нежно-бирюзового до темно-серого. Все оттенки неба: светлого и ясного или же дождливого и хмурого.

Мне нравилось слушать, как она поет. Она не всегда попадала в ноты, но ее голос был хрипловатым и завораживающим.

В Алессе мне нравилось все.

Она казалась немного иной, непохожей на современных молодых девушек, предпочитающих смелые наряды и яркий макияж. Она любила легкие воздушные платья и белый цвет. Любила распускать светлые волосы по плечам, давая солнечным лучам окрашивать их в нежно-золотистый цвет.

А я безумно любил ее.

Только мне Алесса открывалась так, как никому другому. Только со мной она была самой собой. Только мне доставалось ее безудержное веселье и всепоглощающая нежность.

Она знала, как действует на меня. Временами я ловил ее лукавый взгляд в ответ на мой влюбленный. Иногда мне казалось, что моя любовь к ней в стократ сильнее, иногда – что она и не любит вовсе, а лишь позволяет себя любить.

Но для меня это не имело никакого значения.

Открыв глаза, я недоуменно воззрился в потолок. Моргнув, резко поднялся и обнаружил себя сидящим на кровати. За окном занимался рассвет.

– Что за черт? – пробормотал я.

Странный сон. Эмоции и воспоминания, будто принадлежавшие кому-то другому, едва ли мне знакомому. Все казалось таким реальным… Вот только я никогда не знал девушки по имени Алесса.

Кажется, я заснул. Но, как ни напрягал память, не мог вспомнить, как находил спальню, как снимал и вешал на спинку стула пальто, как ложился на чужую, пропавшую затхлостью постель. Да и с чего вдруг мне захотелось провести ночь в пустом доме, когда до Дейстера оставалось всего несколько миль?

Нервно передернув плечами, я накинул пальто и вышел из комнаты. И тут же остановился.

Стены коридора были увешаны фотографиями. Некоторые из них были заключены в рамки – как роскошные позолоченные, так и простые деревянные; остальные – аккуратно приклеены тонкими полосками скотча.

Фотографий было несколько десятков, но героиня у них была одна. Девушка из моего сна. Алесса.

Перед глазами до сих пор стояло видение – девушка в длинном летнем платье цвета шампанского срезает в саду длинную розу. Казалось, я даже чувствовал этот пьянящий цветочный запах, исходящий от них обеих. Солнце подсвечивает льняные волосы девушки, она улыбается, глядя на меня.

Встряхнув головой, я с неохотой отогнал видение прекрасной незнакомки. Должно быть, вчера наткнулся взглядом на фотографии, развешанные на стенах, и образ девушки врезался в память. А имя и мысли дополнил сон.

Коттедж я покидал с облегчением, до сих пор не сумев отделаться от ощущения, что это сам дом позвал меня, заманил в свои сети.

«Дом или Алесса?» – подумалось мне.

Подойдя к машине, вздохнул – вчера ночью даже не удосужился вынуть ключ зажигания. Не будь эта дорога такой пустынной, средства передвижения я бы уже лишился.

Я сел в машину и откинулся на сидение. Потер виски. Подавил мучительное желание в последний раз взглянуть направо, на странный дом, и нажал на газ.

ГЛАВА 3

Кармаль

Девушка лежала на мостовой, раскинув руки – словно желая объять весь этот мир. Невидящий взгляд голубых глаз устремлен в небо, на лице – безмятежность.

Я склонилась над трупом, натягивая перчатки. Тело жемчужно-белое, но мацерация тканей несильная, лишь немного сморщилась кожа на ладонях – в воде жертва пробыла недолго. На виске – паутина вздувшихся вен, вмятина и обширная гематома, явно от сильного удара – возможно, о перила моста.

– Кошелька при ней нет, как и сотового, – доложил Флетчер, сидя на корточках возле жертвы. – Сумочки, если она вообще у нее была, тоже.

Одета в платье и легкий пиджак, карманы пиджака вывернуты. На руке – красный след от цепочки, резко сдернутой с запястья. Мочки ушей порваны – очевидно, там прежде висели дорогие сережки.

– Ограбление, – пожал плечами Феликс, поднимаясь.

– Или имитация ограбления, – отозвалась я.

Флетчер смерил меня долгим взглядом, но сказал совсем не то, что я ожидала от него услышать:

– Лори понравились книги?

– Очень, – улыбнулась я. – Весь вечер вела себя тихо как мышка, даже телевизор не стала смотреть – все читала. Ночью еле выгнала ее в постель.

Феликс улыбнулся в ответ.

– Рад, что ей понравилось.

Мой взгляд невольно скользнул по убитой. Все так. Для кого-то жизнь заканчивается, для кого-то – продолжается. Я уже давно к этому привыкла. Но я, в отличие от всех находящихся здесь, знала, что никакого перерождения не существует. Девушка умерла недавно, а значит, она наверняка находится сейчас здесь – по ту сторону Сумрачного города. Помня об этом, я стерла улыбку с лица.

Я снова внимательно осмотрела тело, но ничего не обычного не нашла. Возможно, Феликс прав, и это обычное ограбление, закончившееся для бедной девушки трагедией?

Когда я уже была в участке, мне позвонила Франческа. Вчера вечером, навестив меня, она уехала из города, торопясь на встречу с одним из своих осведомителей. Кажется, он наконец напал на след таинственных Зеро. Мои руки подрагивали от волнения – так сильно, что я не сразу смогла попасть на нужную кнопку и принять звонок.

– Фран…

– Карми, я их нашла.

Меня будто схватили за шкирку, как немощного котенка, и зашвырнули в ледяной поток. Дыхание перехватило, земля вдруг закачалась под ногами.

– Я нашла Зеро. Они… я все рассказала им о тебе – о тебе и о Лори. Они будут задавать вопросы, будь к этому готова – им нужно знать, что, уничтожая клеймо, они не совершают ошибку. Но… это стоит того. Они – не шарлатаны, Карми. Даю слово. Зеро согласились тебя принять в эти выходные, я уже заказала для тебя билет.

– Спасибо, – выдохнула я. Нервно облизнула враз пересохшие губы. – Где они находятся?

– Чемпайт, небольшой город к югу…

– Знаю. Это недалеко. Спасибо, Франческа, ты не представляешь, что это значит для меня.

– Представляю, родная, – печально сказала она. – Я тебе еще позвоню.

Я положила трубку. Около минуты мне потребовалось на то, чтобы хоть немного прийти в себя. С ума сойти – в эти выходные я избавлюсь от клейма, и избавлю Лори от кошмаров. Что будет потом, уже не важно. Я справлюсь. Всегда справлялась.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Флетчер. – Выглядишь бледной.

– Да… Наверное…

– Что-то с Лори?

Сейчас я ему была готова простить за все года, проведенные в качестве марионетки церкви – за одну только тревогу, звучавшую в голосе. Я привыкла, что до Лори никому не было дела, кроме Ала и Фран – самых близких мне людей в этом мире. Такие, как Феликс, никогда не притворяются ради того, чтобы заслужить чью-то симпатию – им это попросту не нужно. Говорю так уверенно, потому что знаю – я сама такая. И то, что Флетчеру было не все равно… дорогого стоило.

Как так случилось, что мнением человека, которого совсем недавно считала своим врагом, я стала дорожить?

– С ней все в порядке, – заверила я напарника.

Объяснять причину своего волнения не стала – и Феликс, слава богу, расспрашивать не стал. Нахмурившись, долго смотрел на меня, но затем неохотно кивнул. Как бы я ни относилась к нему, оправдываться я не собиралась. Это – моя жизнь, и касается она только меня, Лори… и Фран. Мой огненноволосый ангел-хранитель.

Остаток дня потонул в рутине и кипах бумаг. Войдя в дом, я поморщилась – пахло гарью. Эстер я обнаружила лежащей на диване в гостиной. На голове – огромные наушники, в руках – журнал, который она перелистывала с ленивым интересом.

– Эстер. Эстер!

– Ой, миссис Лунеза. – Няня вскочила с дивана с видом нашкодившего щенка.

– Что спалила? – спокойно спросила я.

– Блинчики. – Эстер виновато скривила симпатичную мордашку. – Лори наверху, у себя. Она сегодня почти не отрывалась от книги. Но уроки мы сделали.

– Ладно, иди, – посмеиваясь, сказала я. Проводила ее взглядом – острые ключицы выпирали из тонкой футболки, джинсы обтягивали узкие бедра и ножки-спички – еще одна жертва новомодных диет. – Лори, милая!

Дочка не отозвалась, видимо, целиком погрузившись в изучение сказочного мира. Покачав головой, я направилась к лестнице. И… замерла.

Кровь. Алая капля крови на светлом дереве. На следующей ступеньке – еще одна. Ударилась и разбила губу, а Эстер не услышала? Но уже стоя на середине лестницы и глянув вниз на приоткрытую дверь, ведущую на задний двор, отказалась от этой мысли. Кровавый след – длинный алый мазок – тянулся от самой двери.

– Лори! – Я закричала, вне себя от ужаса. В этот момент во мне боролись две сущности, две личины – матери и детектива. Как детектив, я понимала, что кровь вряд ли могла принадлежать Лори – слишком ее мало, и слишком странный след – словно что-то протащили по полу несколько шагов, а потом взяли в руки на лестнице. Как мать, я сходила с ума от страха за Лори.

Я бросилась наверх, в спальню дочери. Увидела ее на кровати, живую, плачущую, но облегчения испытать не успела. Помешали испачканные крови руки дочери и нечто окровавленное перед кроватью.

– Мама, мамочка!

Я подлетела к ней, обняла, дрожащую. И только когда всхлипывания немного поутихли, отстранилась.

– Я не знаю, не знаю, зачем это сделала! – Лори устала плакать. Из горла ее вырывались сухие рыдания, но слез уже почти не было.

Холодея, я подошла к тому, что лежало посреди комнаты. Белка. Мертвая белка.

– Она подошла к нашему дому, я бросила ей орешков. А потом…

– Что потом, милая? – голосом заглушая биение сердце, спросила я. – Не бойся. Мне ты можешь рассказать все.

– Я не знаю. Я будто… проснулась. Здесь, на кровати. А она… лежала на моих руках…

Я резко поднялась, и перед глазами заплясали черные мушки. Ноги отказывались меня держать.

Баньши.

Минутная ли слабость Лори, плохое ли ее самочувствие – но моя дочь позволила баньши вторгнуться в ее сознание. Завладеть им. И это пугало – так пугало, что какое-то время я не могла вздохнуть. Как выброшенная на берег рыба, я судорожно открывала рот, пыталась втягивать в легкие воздух, но… в груди будто образовался барьер, не пропускающий драгоценный кислород.

– Мамочка, тебе плохо? Это из-за меня? Из-за меня, да? – Лори снова была готова разрыдаться.

«Ну-ка очнись. Немедленно. Возьми себя в руки, идиотка. Твоя дочь страдает, а ты…».

Маленький глоток воздуха – свежий и пьянящий. И плевать, что от рук моей любимой девочки исходит характерный запах крови, плевать, что рядом медленно разлагается тушка несчастной белки.

– Все в порядке, милая. – Я обняла дочку, зарылась лицом в ее волосы.

Приступ паники. Когда такое было в последний раз? Кажется, в мои тринадцать с небольшим – когда я поняла, что отец не собирается выпускать меня из подвала.

– Все в порядке. Я дышу.

Баньши постепенно овладевала сознанием моей дочери. Заставила ее убить белку – как заставила Эмили Монаган убить свою сестру. Чтобы сломать Лори, полностью подчинить ее себе. Баньши хочет, чтобы история повторилась – но на этот раз своей жертвой она избрала мою дочь.

Не позволю.

Дрожащими руками я набрала на сотовом выученный наизусть номер. Едва дождалась приветственного «да», и выпалила на одном дыхании:

– Фран, я не могу ждать выходных, – отрывисто сказала я. – Сделай все, что угодно, пообещай им любые деньги – я заплачу столько, сколько они скажут. Но я сегодня же лечу к Зеро.