Текст книги "Комедии. Сказки для театра. Трагедии"

Автор книги: Карло Гольдони

Цезарь.

 
Цезарь
 
 
Возможно ль, чтоб единственный мой сын
Отказывался мне повиноваться
Теперь, когда весь мир покорен мне?
 

Кассий, Кимвр.

 
Кимвр
 
 
Не сомневайся: видели недавно,
Как он из храма вышел и к себе
Направился в смятенье, чуть не плача.
Подумать только, неужели Брут
Уже не тот?…
 
 
Кассий
 
 
Он любит Рим, и славу,
И справедливость. К нам, как обещал,
Придет он скоро. Бруту доверяю
Я больше, чем себе. Его словам
И действиям порука – благородство
Его души. Все помыслы его
О благе Рима.
 
 
Кимвр
 
 
Легок на помине.
 
 
Кассий
 
 
Вот видишь?
 

Брут, Кассий, Кимвр.

 
Брут
 
 
Как? Остались только вы?
 
 
Кассий
 
 
А разве мало нас, когда ты с нами?
 
 
Брут
 
 
А Туллий?…
 
 
Кимвр
Ты не знаешь? Только что
В числе других сенаторов поспешно
Из Рима он уехал.
Кассий
Холод лет
Сковал его бесстрашие былое.
Брут
Но не убил. Из римлян никому
Я не позволю Туллия порочить.
Да сохранит свободу он и жизнь
Для блага Рима.
Кассий
О, какое счастье!
Мы верим, что свободными придем
К почетной старости или погибнем
За Рим во цвете лет.
Брут
Блаженны вы!..
Вы, но не я, кому осталось только
С собой покончить или в рабстве жить.
Кассий
Не понимаю.
Кимвр
Что из разговора
С диктатором ты вынес?
Брут
Ничего
Для Рима; безграничные страданья
И ужас для себя; сюрприз для вас
И основанье презирать по праву,
Быть может…
Кимвр
Презирать? Кого?
Брут
Меня,
Кимвр
Тебя?
Кассий
Тебя, который совесть Рима
И наша?…
Брут
Я… Кто мог бы допустить?…
Я зятем достославного Катона
Считал себя до нынешнего дня…
И Цезаревым оказался сыном.
Кимвр
Что слышу я? Ужель?…
Кассий
Да будет так.
Клянусь, что это не мешает Бруту
Врагом тирана оставаться впредь.
Брут
Чтоб кровь от этого пятна очистить
Ужасного, до капли должен я
За Рим ее пролить.
Кассий
Ты должен сыном
Быть самому себе.
Кимвр
Но доказать
Чем Цезарь может?…
Брут
Неопровержимо
Он это доказал. Он как отец
Со мною говорил, желая сделать
Меня своим сообщником теперь,
А в будущем преемником презренным,
И в деспотических его глазах
Я видел человеческие слезы.
Он, не краснея, сердца тайники
Порочного раскрыл передо мною,
Как перед сыном. Главный аргумент
Он под конец оставил – роковое
Письмо Сервилии (о, небеса!),
Которое прочел я. В этом жутком
Посланье, незадолго перед тем
Отправленном, как звук трубы фарсальской
Раздался, пишет Цезарю она,
Что их любви обязан я рожденьем,
И заклинает в ужасе его
Родного сына пощадить.
Кимвр
О тайна
Жестокая! Зачем возникла ты
Из мрака?…
Кассий
Если он, как сына, любит
Тебя, то силе благородных чувств
И убежденности твоей могла ли
Душа отца – отца не на словах -
Противиться? Теперь ты убедился
Воочию: нет в мире ничего,
Что вырвало бы Цезаря из грязи.
Брут
Порою брезжит истина еще
В его отравленном мозгу, но брезжит
Едва-едва. Привыкший много лет
Повелевать в сраженьях, высшей славой
Он высшую считает власть, и вот
Заполучить упорно жаждет царство,
А нет – так умереть.
Кимвр
И пусть умрет
Чудовище!
Кассий
Тиран неисправимый,
Закоренелый он. Считай, о Брут,
Что нет отца у одного из граждан…
Кимвр
И не дано тирану сыновей…
Брут
И сердцу Брута не найти покоя.
Да, благородные друзья мои,
Вам говорю я это – вам, несущим
В сердцах высокий свет священных чувств;
Вам, для которых наше предприятье
Великое и стимул и закон;
Вам, что заботясь лишь о том, чтоб дети
Уверенно с родительских колен
Смотрели в завтра, жаждете покончить
С жестокой тиранией навсегда,
Которая священнейшие узы
Рвет беспощадно. Перед вами я
Всю боль мою и ужас обнажаю,
Что, сыну Цезаря и Рима, мне,
Соперничая, разрывают сердце.
Лицом к лицу с тираном я не стал
Скрывать свою непримиримость. Слова,
Слезинки слабости не проронил
Я перед ним. Но лишь один остался -
И тысячи в душе проснулись чувств.
Я тороплюсь домой, где равновесье
И наилучший я найду совет:
Там Порцию увижу, дочь Катона,
Достойную великого отца,
Супругу Брута…
Кассий
И отца и мужа
Она достойна.
Кимвр
О, когда б такой
Сервилия была!
Брут
Хотя больная
Уже который день она лежит,
Смятение мое не ускользнуло
От Порции. И вот что слышу я
Недавно: "Чем-то важным озабочен
Ты с неких пор. Расспрашивать тебя
Я не дерзала, прежде чем жестоким,
Зато надежным способом свое
Не испытала мужество. Я больше
Не женщина. Смотри". И тут она
Откидывает край покрова, рану
Широкую показывая мне,
И продолжает: "Этою рукою,
Кинжалом этим грудь отсечена
Моя. Об этом ты впервые слышишь:
Я стойко боль уже который день
Переношу, хоть не встаю с постели,
И эта рана говорит о том,
Что я хранить достойна тайны Брута.
Не так ли?"
Кимвр
Что за женщина!
Кассий
Какой
Мужчина с ней сравнится?
Брут
На колени
Я перед добрым гением моим
Упал при виде этой страшной раны
И, потрясенный, плачу и молчу.
Придя в себя, я о душевных бурях
Рассказываю без утайки ей.
Не женщина со мною вместе плачет,
А римлянин. Она во всем винит
Судьбину и в последний раз, быть может,
Обняв меня, напоминает мне,
Что, мужу Порции и сыну Рима,
Мне имя Брут. О, я не забывал
Об этом никогда. И к вам пришел я
Поклясться в том. Подробности хотел
Я опустить, но, говоря с друзьями,
Не удержался. Верьте, что меня
Сама природа оторвать от Рима
Не в состоянье… Но, к несчастью, боль,
Отчаянная боль моя отнимет
Меня потом у самого себя.
Кимвр
Мы римляне, но мы еще и люди,
И чувства человеческие нам
Понятны… Брут!.. Я тоже удержаться
Не в силах, слушая тебя, от слез.
Кассий
Быть ни один бесчувственным не вправе
Из нас; но гибнет угнетенный Рим -
И личных чувств уже не существует,
Или, во всяком случае, любой
Прислушиваться может к ним, но только
Не Брут.
Брут
Меня сильней считаешь ты,
Чем есть, но делает твое доверье
Меня действительно сильней. Смотри,
Мои ресницы сухи. Вечереет.
Великим днем грядущий станет день.
Клянусь, друзья, что остается в силе
Решенье наше. Полностью на вас
Я полагаюсь. На меня надейтесь
Во всем и ждите знака моего,
Запомните.
Кассий
Воистину из римлян
Ты первый. Но сюда идут…
Кимвр
И кто?
Антоний!
Брут
Цезарем ко мне он послан
Наверняка. Останьтесь.
 

Антоний, Кассий, Брут, Кимвр.

 
Антоний
Я ищу
Тебя, о Брут. Есть разговор.
Брут
Ну что же,
Я слушаю.
Антоний
Но мне диктатор дал
Наказ…
Брут
Да будет так.
Антоний
С тобою должен
Я говорить одним…
Брут
Я здесь один.
Жена и муж – моя сестра и Кассий,
А Кимвр Катону, тестю моему,
Был самый верный друг. Любовь к отчизне,
Родство и дружба так сплотили нас,
Что в трех телах одна душа. И Цезарь
Не может Бруту ничего сказать,
О чем бы не узнали Кимвр и Кассий
От Брута.
Антоний
Может статься, и отец
У вас один?
Брут
Они переживают
Позор происхожденья моего,
Как собственный, и делят боль со мною.
Им все известно. Говори. В себя
Пришел, конечно, Цезарь: посылает
Тебя ко мне великодушно он
Сказать, что больше я не сын тирана.
Все говори. Известие о том,
Что гражданином снова стал диктатор,
Не встретит с большей радостью, чем мы,
Никто. Поведай, как он снова любит
Отчизну, чтобы мне благословлять
Тот день, когда я от него родился.
Антоний
С тобою говорить наедине
Мне наказал диктатор. Он изволит
Как истинный отец, что столь же слеп,
Сколь и несчастлив, льстить себя надеждой,
Что перед голосом природы ты
Священным сдашься.
Брут
Что он понимает
Под словом «сдаться»? Что имел в виду?…
Антоний
Любовь и уваженье к человеку,
Который породил тебя. Когда ж
Любить ты не способен, будь любезен
Хотя бы долг святой не предавать,
Не забывать о тех благодеяньях,
Которые оказаны тебе
И ждут тебя. Иль слишком человечным
Прослыть боишься, может статься, ты?
Брут
Пока что, кроме слов пустых, не слышу
Я ничего. Ответь: готов ли он,
Готов ли Цезарь завтра отказаться
В сенате от диктаторства? готов
Без армии остаться? всех избавить
От страха в Риме – недругов, друзей
И самого себя? вернуть священным
Законам, им же погребенным, жизнь?
Законам этим подчиняться первым?
Вот что способен истинный отец
Для Брута сделать. Вот благодеянья,
Которых ждал и не дождался Брут.
Антоний
 
 
Брут
Да, все для недостойных
Твоих ушей. К владыке своему
Ступай. Скажи, что все еще надеюсь,
Не просто верю, а уверен я,
Что действенные меры по спасенью
Отечества предложит завтра он
Сенату. Передай ему, что первый
К его ногам как гражданин и сын
Брут благодарный на глазах у Рима
Падет тогда. И, наконец, скажи,
Что я всем сердцем жажду в той же мере
Во имя блага римлян Рим спасти,
В какой хотел бы Цезаря для Рима
Спасти…
Антоний
Я понял. Я ему скажу
Все то, в чем (к сожалению, напрасно!)
Давно его стараюсь убедить.
Брут
Для связи между Цезарем и Брутом
Ты ненадежный человек. Но он
Избрал тебя – и я тебе ответил.
Антоний
Когда бы Цезарь больше верил мне,
Для блага Рима к Бруту при секирах
Он ликторов, конечно, бы прислал.
 

Брут, Кассий, Кимвр.

 
Кимвр
Вы слышали?…
Кассий
О Брут!.. Надежда Рима!
И этому ничтожному рабу
Припомнить надо…
Брут
Думаю, что гнева
Он не достоин нашего. Друзья,
В последний раз я попытаюсь завтра
Добиться своего. А если нет,
Вы обещали мне дождаться знака.
Вы мне доверитесь?
Кассий
Ты все для нас.
Пошли; открыться время тем немногим,
Кто выбран нами, чтобы и они
Готовы были завтра вместе с нами
За Рим погибнуть.
Брут
Да, пора идти.
 

Действие происходит в курии Помпея.

Брут, Кассий, сенаторы, которые расходятся по своим местам.

 
Кассий
Похоже, малочисленнее будет
Собранье, чем вчера…
Брут
Не так число
Для нас, как мужество пришедших, важно.
Кассий
Ты слышишь возбужденную толпу?
Она уже кричит. Что будет дальше?
Брут
Любой событий поворот – и чернь
По-новому кричит. Быть может, нынче
Нам и она поможет.
Кассий
Никогда
Уверенным настолько я не видел
Тебя.
Брут
Опасность велика.
Кассий
О Брут!..
Я повинуюсь лишь тебе.
Брут
Мы видим
Помпея мраморного здесь, и он
Уверенность в меня вселяет так же,
Как близкая опасность.
Кассий
Вот идут
И ликторы.
Брут
А что же Каска с Кимвром?…
Кассий
Как должно, место выбрали они
Поближе к Цезарю.
Брут
А что ты сделал,
Чтоб помешать Антонию?…
Кассий
Его
Задержат Фульвий с Макрином при входе
В сенат и, если будет в том нужда,
Применят силу.
Брут
Значит, все в порядке.
Займем и мы свои места. Прощай.
Рабами расстаемся мы, но вскоре
Свободными, надеюсь, заключим
Иль умирающими мы друг друга
В объятия. Сначала ты меня
Услышишь в роли сына, но увидишь
Потом и гражданина ты.
Кассий
О Брут!
Подай лишь знак – и меч поднимет каждый.
 

Сидящие сенаторы; Брут и Кассий на своих местах; Цезарь, предшествуемый

ликторами, которые затем отходят от него; Каска и Кимвр в числе многих

других следуют за Цезарем. При его появлении все встают и усаживаются лишь

после того, как садится Цезарь.

 
Цезарь
 
 
В чем дело? Час назначенный прошел,
А половина мест еще пустует?…
Я, правда, тоже опоздал. Отцы,
Мне очень жаль, что я вас ждать заставил…
Однако чем вы объясните то,
Что я не вижу многих? В чем причина?
Всеобщее молчание.
Брут
Никто не отвечает? А ведь всем
Ясна причина. Неужели, Цезарь,
Молчанье наше не ответ тебе?
Так я скажу: те, что сидят в сенате,
Пришли из страха; тех, кого здесь нет,
Рассеял страх.
 
 
Цезарь
 
 
Высказыванья Брута
Предерзкие не новость для меня,
Как для тебя не новость то, что Цезарь
Великодушен. Впрочем, я сюда
Пришел не пререкаться…
Брут
Мы здесь тоже
Не для того, чтоб оскорблять тебя.
Да, худо рассудили те, кто в этот
Счастливый день покинули сенат,
И худо поступают те, что молча
Сейчас сидят в сенате. Ложный страх
Я рад рассеять. Цезарь приготовил
Великое известие для нас.
От замыслов преступных против Рима
Он отказался. Только что меня
Он попрекнул своим великодушьем,
Так вот теперь оно обращено
Не к Бруту, а к страдающей отчизне.
Клянусь, к своим триумфам нынче он
Прибавит наивысший: он сегодня
Одерживает над собою верх
И над чужою завистью. Поверьте,
О благородные отцы, что вас
Свидетелями этого триумфа
Собрал сегодня Цезарь. Хочет быть
Он гражданином равным среди равных,
Как прежде. К этому он сам пришел,
И, значит, ни в одной стране на свете
Нет человека, равного ему.
 
 
Цезарь
 
 
Я мог бы, Брут, прервать…
Брут
Не возмущайтесь
Тем, что, всего лишь претор, говорить
Я не даю диктатору. Но Цезарь
И Брут теперь одно. Я вижу, вы
Изумлены. Мои слова туманны
Для вас. Сейчас рассеется туман,
И все понятно станет. Перед вами
Сын Цезаря…
 

Гул изумления.

 
Брут
Да, Цезарь мой отец,
К моей великой гордости: вчера лишь
Он был диктатором; сегодня он
Стал гражданином – первым среди равных.
 

Гул ликования.

 
Цезарь
 
 
Да, Брут мой сын. Я эту тайну сам
Раскрыл бы вам. Я потрясен витийством
И вдохновенной дерзостью его.
Сверхчеловеческое что-то было
В его словах. О, благородный дух!
Да, Брут мой сын. И то, что я не властен
Сегодня сделать, римляне, для вас,
Он сделает, мой сын и мой преемник,
Он, что достойнее меня, ему
Я власть свою оставить собираюсь,
Он будет вашим Цезарем, отцы…
Брут
Я убежден: способным на такое
Не только что друзья, но и враги
Заклятые мои не могут Брута
Считать. О римляне, передает
Мне Цезарь власть свою, а это значит,
Что от несправедливой власти он
Отказывается, послушав сына,
И Риму возвращает навсегда
Свободу.
 

Гул ликования.

 
Цезарь
 
 
Хватит. Ты, как сын, как младший,
Не должен забегать вперед меня.
Послушайте теперь, что скажет Цезарь.
Мое решенье на парфян идти
Незыблемо. С рассветом легионы
Я в Азию веду: уже давно
Тень Красса неотмщенная взывает
Ко мне. Антоний остается здесь,
В Италии; да будет он для Рима
На это время мной. А Кассий, Кимвр
И Каска пусть в провинции вернутся,
Назначенные им. Со мною Брут
Отправится. Как только я покончу
С врагами Рима, предоставлю я
Своим врагам себя: пусть Рим решает,
Диктатором, иль гражданином он,
Или никем меня желает видеть.
Всеобщее молчание.
Брут
Не римлянина это, не отца,
Не Цезаря слова. Приказам царским
Мы только что внимали. О отец,
В последний раз послушай гражданина
И сына, уступи его слезам,
Его мольбам. Мой голос – Рима голос.
На Брута погляди: еще никто
Не видел, чтобы он молил и плакал.
Смотри, ты видишь, он у ног твоих.
Ты хочешь быть ему отцом, а Риму
Отцом не хочешь быть?
 
 
Цезарь
 
 
Твои мольбы
Меня позорят перед всеми. Хватит!
Встань и молчи. Тираном называть
Меня он смеет. Был бы я тираном,
Неужто я бы допустил, чтоб он
Меня порочил на виду у Рима?
То, что диктатор для себя решил,
Должно пойти отечеству на пользу,
И каждый, кто не подчинится мне,
Тот Рима враг, и бунтовщик, и гнусный
Предатель.
Брут
Вспомним свой гражданский долг
И подчинимся все без исключенья
Диктатору.
Брут обнажает кинжал и потрясает им над головой; заговорщики бросаются к
Цезарю с мечами.
Кимвр
Умри, тиран, умри.
Кассий
Я тоже не останусь безучастным.
 
 
Цезарь
 
 
Изменники…
Брут
Один лишь я не смог?…
Некоторые сенаторы
Смерть, смерть ему!
Остальные сенаторы
^{(разбегаясь)}
Чудовищно! Ужасно!
 
 
Цезарь
 
 
^{(израненный, ползет к статуе Помпея, где, закрыв
лицо тогой, испускает дух)}
И ты… мой мальчик?…
Брут
О отец!.. О Рим!..
Кимвр
На крики жалких трусов чернь толпою
Уже бежит сюда…
Кассий
Пускай бежит:
Тирана больше нет. Скорей, Антоний
На очереди.
 

Народ, Брут, мертвый Цезарь.

 
Народ
Что произошло?
Чья это кровь? Брут с поднятым кинжалом?
В чем дело?
Брут
Дети Марса (если вы
Еще остались таковыми), гляньте
Туда скорее, посмотрите, кто
Лежит у ног великого Помпея…
Народ
Как? Цезарь? Утопающий в своей
Крови? Проклятье!..
Брут
Да, он утопает
В своей крови. И я, хотя булат
В моих руках не обагрен, я тоже
С другими вместе Цезаря убил…
Народ
Изменник!.. Но и ты умрешь…
Брут
Повернут
Уже кинжал – осталось лишь нажать,
Но прежде вы должны меня послушать.
Народ
Нет, прежде нужно покарать убийц…
Брут
Вы не найдете их: они, смешавшись
С толпою, скрылись все до одного.
Вам не найти убийцы, кроме Брута,
И если вы, взбешенные, сюда,
Чтоб за диктатора отмстить, примчались,
Для вашей мести этой головы
Достаточно. Однако если что-то
Вам, вашим душам говорит еще
Священной, подлинной свободы имя,
Ликуйте: наконец-то римский царь
Спит вечным сном.
Народ
О чем ты? Что ты мелешь?
Брут
Да, римский царь. Он говорил, как царь,
С сенатом; он царем уже держался
Во время луперкалий, в день, когда,
Венец притворно отвергая царский,
Антонию велел, чтоб трижды тот
Венчал его короной. Не по вкусу
Вам грубая комедия пришлась,
И понял он тогда, что без насилья
Не быть ему царем. И он войну
Решил затеять новую, оставив
Без легионов и без денег Рим:
Он был уверен, что царем вернется
Из Азии и взыщет с вас за то,
Что вы ему в короне отказали.
На золото, на пиршества, на лесть,
На игры не скупился он, чтоб сделать
Рабами вас. Но проиграл злодей,
Вы римляне, и вы не продаете
Свою свободу: за нее на смерть,
Как прежде, вы готовы. За свободу
И я готов на смерть. Свободен Рим,
И можно умереть. Так убивайте
Того, кто волю возвращает вам,
Достоинство и жизнь. Сводите счеты
За своего царя. Кому из вас
Свобода немила, на Брута руку
Поднимет пусть. Но кто не хочет быть
Убийцей Брута, тот союзник Брута
И должен быть со мною до конца.
Народ
Что говорит он? Вдохновляет небо
Его…
Брут
Я вижу, римлянами вновь
Становятся рабы. Теперь судите,
Такой же римлянин ли Брут, как вы.
Найдутся ли такие между вами.
Кто мог себе представить то, что я
Сейчас открою вам? Покойный Цезарь
Был мой отец…
Народ
О, небо! Ну и ну…
Брут
Я сын его. Клянусь. Вчера об этом
Я от него узнал. Он в знак любви
Отеческой со временем оставить
В наследство мне, как собственность свою,
(Клянусь богами!), Рим намеревался.
Народ
Какая наглость!..
Брут
Потому-то он
Задуманным со мною поделился…
Народ
Выходит, истинным тираном стать
(Увы!) намеревался он…
Брут
Я плакал,
Моля его, как сын, я заклинал
Его, как гражданин, от гнусных планов
Отречься. О, чего не делал я
Для этого?… Его просил я даже
Убить меня: мне от его руки
Была бы смерть куда милей, чем царство
Из рук его. Но тщетно было все.
Он рвался царствовать, не мысля жизни
Без царства. И тогда я подал знак
Убить его. Я подал знак немногим
Решительным, но в воздухе, дрожа,
Моя рука предательски повисла…
Народ
Какое благородство!
Брут
Римский царь
Убит. Спасибо небесам за это…
Но Брут отцеубийца… и от вас
Заслуживает смерти… Небольшая
Отсрочка только мне нужна, чтоб я
От всех случайностей совместно с вами
Рим возрождающийся оградил.
Освободителя и гражданина
Высокий долг исполнить должен Брут.
Он жил для этого. Но должен после
Над гробом убиенного отца
Сын Цезаря великого погибнуть
От собственной руки.
Народ
Какой конец
Ужасный!.. Страх, смятенье, состраданье
Смешались в нас… Смотрите, но и он
Слезами разразился?…
Брут
Да, я плачу.
Покойного оплакиваю я.
Достоинств, равных тем, какие были
У Цезаря, на свете не найти,
И нет второй такой души. Ничтожен,
Кто по нему не проливает слез.
Но кто еще надеяться дерзает
На то, что оживет покойник, тот
Не римлянин.
Народ
Твои слова – как пламя…
Брут
Да будут пламенем твои дела,
Народ. Пора вернуть свободу Риму
Безоговорочно и навсегда.
Народ
Для блага Рима за тобой готовы
Мы следовать…
Брут
Так поспешим, друзья,
На холм свободы. Разве допустимо,
Чтобы священный Капитолий был
В руках изменников?
Народ
Вперед! Очистим
Священный холм от этой мрази.
Брут
Смерть
Или свобода!
 

Брут устремляется к выходу, неистово размахивая мечом; все следуют за ним.

 
Народ
Смерть или свобода!
Веди нас, Брут. Свобода или смерть!
 

ПОСЫЛКА

 
Теперь всего разумней сбросить с ног
Котурны италийские и больше
Не надевать их дать себе зарок.
 

Год MDCCLXXXVII

И в этом случае Альфьери, со свойственным его характеру педантизмом, совершенно точно датирует все периоды работы над трагедией. К 18 апреля 1786 года относится ее замысел; между 29 ноября и 3 декабря того же года Альфьери набрасывает прозаический вариант. В следующем, 1787 году создает окончательный стихотворный вариант.

События, описываемые в трагедии Альфьери (заговор против Юлия Цезаря и его смерть), уже не раз привлекали драматургов. Альфьери, несомненно, был знаком с "Юлием Цезарем" Шекспира, "Смертью Цезаря" Вольтера и, вероятно, с пьесой итальянского драматурга XVII века Антонио Конти "Цезарь". Однако в "Бруте Втором" Альфьери было бы напрасным искать следы заимствования или полемики с названными произведениями. Прямым литературным источником послужили биографии Цезаря и Брута, изложенные Плутархом в его знаменитых "Параллельных жизнеописаниях". Оттуда почерпнул Альфьери не только факты, но и трактовку характеров двух центральных персонажей – Цезаря и Брута. В особенности близок Альфьери к Плутарху в обрисовке Брута, его суровой гражданской непреклонности, свободолюбия, ненависти к тирании. Вслед за Плутархом идет Альфьери и в обрисовке характеров Кассия, Кимвра и Порции.

Публикуемый перевод, является первым полным переводом на русский язык.

Стр. 721. От Нила и до Бетиса они… – то есть от Африки, где Цезарь разгромил войска Помпея, до Испании, где на берегах Бетиса (Гвадалквивира) он разбил войска сыновей Помпея Гнея и Секста.

От Тахо до Евфрата, от Сиены || До Альбиона… – Эти географические названия служат определению огромности Римской империи, раскинувшейся от Испании (Тахо) до Месопотамии (Евфрат) и от Африки (Сиена) до Англии (Альбион).

Стр. 722. Дрожит парфянин, победитель Красса… – Красс, ранее входивший в триумвират вместе с Цезарем и Помпеем, был разбит, а потом и предательски убит (53 г. до н. э.). Парфяне обитали на юго-восточном берегу Каспийского моря.

Бойцы, которым был потребен вождь, || Алкающий не злата, но победы. – Речь идет о легендарном корыстолюбии Красса. Согласно преданию, царь парфян, знавший эту страсть Красса, повелел влить в глотку мертвого Красса расплавленное золото.

…на чьих руках || Катон великий умер. – Речь идет о Катоне Утическом, который после поражения при Тапсе предпочел покончить с собой, только бы не попасть в руки Цезаря живым. Исторически факт, сообщаемый Альфьери, недостоверен: Кимвр не мог видеть гибели Катона.

Стр. 723. Резне сограждан, || Начавшейся при Гракхах, нет конца. – Гракхи добивались реформ, которые бы облегчили положение римского плебса. После их убийства начались гражданские войны: сначала между Марием и Суллой, потом между Цезарем и Помпеем.

Стр. 725. Я спас его от козней Катилины. – Луций Сергий Катилина (109-62 гг. до н. э.) – римский патриций, составивший заговор против Римской республики. Был публично обвинен в этом знаменитым оратором и политическим деятелем Цицероном. Катилина бежал из Рима и погиб под Пистойей на поле боя во время разгрома мятежных войск.

Стр. 744. Ведь Брут женат на дочери Катона… – У Альфьери ошибочно стояло: "…на сестре Катона". Ошибку Альфьери исправили его последующие издатели.

Стр. 746. Скажи, себя ты ставишь ниже Суллы? – Дело в том, что Сулла, назначенный пожизненным диктатором, в 70 г. до н. э. отказался от своего поста и удалился от дел.

Стр. 749. Я твой отец. – Основываясь на замечаниях Светония ("Жизнь двенадцати Цезарей") и Плутарха ("Параллельные жизнеописания") о том, что Цезарь находился в любовных отношениях с Сервилией, сестрой Катона Утического, Альфьери, видимо, решил усилить трагическую ситуацию, сделав Брута сыном Юлия Цезаря.

Н. Томашевский