Текст книги "Комедии. Сказки для театра. Трагедии"

Автор книги: Карло Гольдони

Декорация меняется и представляет тюрьму. Дженнаро один.

Дженнаро

(в цепях)

 
Глухие камни, темные подвалы,
Суровые решетки, только вам,
И только вам, бесчувственные цепи,
Поведать может бедный принц Дженнаро,
Как умереть он должен потому,
Что спас глаза и жизнь родному брату.
Поведать людям правду о себе
Я не могу, иначе в хладный камень
Я превращусь. Бывал ли кто на свете
Несчастней? Я умру. Но ты, Норандо,
Безжалостный Норандо, ты, который,
Наверно, где-нибудь вблизи незримо
Присутствуешь и видишь скорбь мою,
Скажи мне, прекратит ли смерть моя
По крайней мере злополучья брата,
Жестокого со мной, но поневоле
Жестокого и по твоей вине?
 

Дженнаро, Норандо.

Норандо чудесным образом появляется из стены с обычной своей надменностью, устрашая Дженнаро.

Норандо

 
Умри, охотник похищать красавиц,
Умри с клеймом предателя на лбу!
А хочешь – объяви свою невинность
И превращайся в статую. Но только
Умрешь ли ты иль превратишься в мрамор,
Ты не узнаешь, что случится с братом
И что – с Армиллой… дочерью моей,
Моей любимой дочерью… Так хочет
Судьба. Так я хочу.
 

(Хочет идти.)

Дженнаро

(с мольбой)

 
О бессердечный,
Послушай…
 

Норандо

 
Я тебя не стану слушать.
Вперед наука – похищать девиц.
 

(Чудесным образом скрывается в стене, которая смыкается.)

Дженнаро

(в отчаянии)

 
О небо, небо, небо, помоги,
Всеведущее, праведное небо!
Просить пощады мне теперь осталось
Лишь у тебя. И я прошу пощады.
 

(Плачет.)

Дженнаро, Панталоне.

Панталоне

(торопливо и тревожно)

Дженнаро, сыночек мой, утробушка моя, я вас не спрашиваю о причине ваших злодеяний, я вас не мучаю, не упрекаю. Нам нельзя терять времени. Королевский парламент заседает. Речь идет только о том, каким способом вас казнить. Но казнь предрешена. О господи, при одном этом слове я умираю от горя! На все те деньги, какие у меня были на этом свете, я подкупил стражу, я приготовил двенадцативесельную фелуку. Благодарю небо. Не будем терять времени. Бежим сейчас же. Пусть будет то, что решит судьба. Раз я спас вам жизнь, я богат. Не будем терять времени, сынок мой дорогой. Идите за мной.

Дженнаро

 
Бежать? Я вам сердечно благодарен,
Единственный мой друг в моей беде.
Нет, мне бежать нельзя. Такой побег
Служил бы доказательством вины,
А я невинен. И умру невинным.
 

Панталоне

Ах, сейчас не время, родной мой, говорить о невинности. Это было безумие… Это было все что хотите, но…

Дженнаро

(порывисто)

 
Так вы считаете меня виновным!
 

Панталоне

Пусть вы невинны, пусть вы все что угодно. Да что пользы в этом? Сейчас только побег позволит вам выждать время, придать делу новый оборот, представить когда-нибудь в невинном свете все, что было, вернуть себе расположение брата. А приговор, объявляющий вас предателем, братоубийцей, мятежником, верная смерть, душа моя, позорная смерть, всенародная, на плахе, от руки палача, – вот что сразу же сделает вас преступником во мнении людей, вот что будет непоправимо и что покроет вашу память вечным позором. Ах, дорогой мой, ведь я сейчас для вас – отец. Не будем медлить ни минуты. Дайте мне руку… Смелее!

Дженнаро

 
Да, старый друг, вы говорите правду.
Смерть утвердит за мной мою вину,
Бесчестием мою покроет память.
Но и бежав, я остаюсь преступным.
 

(Задумывается.)

 
Ни умереть нельзя мне, ни бежать.
 

(Задумчиво.)

 
Одно осталось средство…
 

Панталоне

Скорее, скорее говорите! Какое средство, кроме побега, который я вам предлагаю?

Дженнаро

 
Да, милый друг, одно осталось средство,
Чтоб не бежать, не умереть бесславно,
Чтобы невинность доказать свою.
Хоть средство это хуже самой смерти,
И мне все внутренности леденит
Одна лишь мысль о нем.
 

(В сторону.)

 
Но что же делать?
Склонюсь перед судьбой!
С клеймом позора
Да не останусь в памяти людей!
 

Панталоне

Что за тайны? Что еще за средства? Ах, сынок дорогой, перестаньте бредить, и если есть такое средство, примените его сейчас же, потому что смерть у вас над головой, и мне кажется, я уже слышу…

Дженнаро

(решительно)

 
Да, благородный друг. Вот это средство:
Сходите к брату моему Миллону
И передайте, что в предсмертный час
С ним хочет побеседовать Дженнаро;
Что если, вспомнив все мои дела,
Он хоть одно из них найдет достойным
Признательности, пусть он мне позволит
Поговорить с ним у порога смерти.
Тогда и вы не станете меня
Склонять к побегу из тюрьмы. Тогда
Я не умру бесславно, и вам будет
Отрадно увидать меня невинным.
 

Панталоне

(с радостным оживлением)

Вы не шутите?

Дженнаро

 
Я правду говорю. Пусть брат придет.
Поверьте, он останется доволен.
 

Панталоне

О сынок дорогой! Я оживаю! Поцелую вас (целует его) и побегу к вашему брату. Буду умолять, буду рыдать, брошусь на колени. Вот будет радость! Поцелую вас еще разок и лечу. (Целует его порывисто и уходит.)

Дженнаро

 
Несчастный старец! Сколько горьких слез
Прольют твои глаза! Какое горе
Ждет брата моего, двор, королевство!
Но всех несчастней буду все же я.
 

Дженнаро, Тарталья с бумагой в руках, стража.

Тарталья

Видит небо, ваше высочество, с какою скорбью, с какими душевными терзаниями я к вам являюсь. У меня дрожит голос… Я не знаю, как мне начать говорить… Но я министр…

Дженнаро

 
Да, да, Тарталья, я все это знаю.
Меня приговорили к смерти. Так ведь?
 

Тарталья

С вашего разрешения. Вот здесь у меня бумага. Не знаю, хватит ли у меня духу ее прочесть. Вы меня поймете и так. (Читает, изредка всхлипывая.)

 
"Парламент Королевства, рассмотрев
Деяния Дженнаро, особливо
Ночное, потаенное, с оружьем,
И почитая покушенье гнусным,
Бесспорным, явным противу особы
Его величества, признал Дженнаро
Повинным смерти. Перед всем народом
Да будет обезглавлен и умрет".
 

Дженнаро

 
И приговор подписан королем?
 

Тарталья

С вашего разрешения. Вот, изволите видеть: "Миллон, король Фраттомброзы".

Дженнаро

 
Бесчеловечный брат!
 

Тарталья

(продолжая всхлипывать)

Простите меня, ради бога. Стражи, поручаю вам принца. Чтобы через час приговор был приведен в исполнение. Я ухожу, потому что не в силах выдержать. Счастливо оставаться вашему высочеству. (Уходит.)

Дженнаро

 
Сомнений нет,
Я вынужден к чудовищному шагу!
 

Дженнаро, стража, Миллон.

Миллон

 
Я поспешил уважить вашу просьбу
И просьбу адмирала – и пришел,
Или, верней, меня к тому склонили
Настойчивые уверенья старца,
Что я из ваших уст узнаю правду
О вашей невиновности, Дженнаро.
Я знаю, вы подобным промедленьем
Стараетесь отсрочить вашу смерть,
Плачевный ваш конец. Я вас жалею.
Я жаждал бы узнать, что вы невинны.
Но у меня такой надежды нет.
Злодейства ваши слишком очевидны,
Их оправдать нельзя ничем. Но пусть!
Я не жесток. Я выслушаю вас.
 

(Страже.)

 
Снимите эти цепи. Положите
Подушки.
 

С Дженнаро снимают цепи и кладут на пол две подушки, чтобы можно было сидеть по-восточному, возле того места, где должно произойти превращение. Миллон садится и знаком приглашает брата сесть. Тот садится тоже.

Дженнаро

(взволнованным голосом)

 
Я не знал, что вы жестоки.
Я пожалел, что я не слеп, увидя
Ваш почерк, брат мой, ваше имя, к смерти
Меня приговорившее.
 

(Плачет.)

Миллон

(подавляя волнение)

 
Парламент…
Преступность ваших действий… И законы…
Общественное благо…
 

(Овладевая собой.)

 
Я пришел
Не упрекать, а дать вам оправдаться.
Я не жесток.
 

Дженнаро

(в сторону, взволнованно)

 
О страшный миг! О горе!
Необходимость мне велит открыться,
Невольный ужас сковывает речь.
 

(Миллону, с нежностью.)

 
Брат, вспомните, как с самых первых лет
Невинного младенчества любовь
Так связывала нас, что ни мгновенья
Один не мог остаться без другого.
Я думаю, вам памятны согласье
И нежность наших отроческих игр.
Ни зависти ребячьей, ни размолвок
Меж нами не бывало никогда.
Вы помните, как все свои подарки
И все, что было наше, мы делили
С веселой шуткой, с братским поцелуем,
И друг без друга радости ни в чем
Не видели? Вы не забыли, брат,
Как я всегда перед учителями
И воспитателями на себя
Брал ваши детские проступки, вы же
Себя в моих винили? Всякий раз,
Когда один был болен лихорадкой,
Другой печалился и горько плакал;
Держа в своих руках худые руки
Больного брата, он от изголовья
На шаг не отходил, то отирая
Ему вспотевший лоб, то отгоняя
Докучных летних мошек, то ему
С настойчивою лаской подавая
Целебный горький сок, причем он сам
Сперва отведывал, чтобы смелее
Мог выпить брат. Но что я предаюсь
Воспоминаньям о любви взаимной?
Брат, я прошу вас, от начала жизни
До зрелых наших лет, хотя б один
Такой мне назовите мой поступок,
Который не был бы внушен любовью,
Нежнейшею любовью. Наконец
Припомните, каким я с той поры,
Когда пронзен был Ворон, подвергался
Опасностям, лишеньям и трудам.
Я ради вас отважился похитить
Армиллу. Роковое похищенье!
Но вам оно вернуло жизнь. А вы
Способны были счесть меня виновным
В злоумышленьях против вас! Меня
Вы, бессердечный, присудили к смерти!
 

Миллон

(отирая слезы и овладевая собой)

 
Вас присуждают к смерти преступленья,
Содеянные вами. Я пришел
Не для того, чтоб слушать красноречье
Искусного витии. Я пришел
Найти невинность. Или докажите
Невинность вашу, или я уйду.
 

Дженнаро

(в сторону, с глубоким вздохом.)

 
Безжалостные звезды! Отойди,
Жестокий страх, чтоб я вооружился
Спокойствием пред страшным испытаньем!
 

(Со слезами.)

 
Брат, я клянусь тебе, что твой Дженнаро
Невинен, что ты к смерти присудил
Невинного. Молю тебя, не требуй,
Чтоб я доказывал мою невинность!
 

(Горько плачет.)

Миллон

 
Рыданья осужденного и вздохи
Не доказательство.
 

(Встает.)

 
Вкушай один
Раскаянье свое и злополучье!
 

(Хочет идти.)

Дженнаро

(вставая, в отчаянии)

 
Остановись! Ты хочешь доказательств?
Ты их получишь. Приготовься, брат,
Оплакивать погибшего безвинно
И лить потоки запоздалых слез.
 

(В сторону, с безнадежностью.)

 
Да совершится месть твоя, Норандо!
Ты победил!
 

Миллон

(с усмешкой)

 
Послушаем невинность.
Послушаем, что говорит оракул.
 

Дженнаро

(с большой силой)

 
Армиллу я похитил у отца
Из-за любви к тебе. Приобретая
Коня и сокола, тебя хотел я
Порадовать подарком. А потом
Убил коня, и сокола убил,
И умолял Армиллу не вступать
С тобою в брак, и вот что послужило
Тому причиной. Я лежал один
И мирно отдыхал. Вдруг две Голубки,
Волшебные Голубки-говоруньи,
На ветви опустились надо мной,
И я услышал странные угрозы
От этих вещих птиц. Затем Норандо,
Отец Армиллы, предо мной возник
И грозно подтвердил слова Голубок.
 

(В сторону, с тоской.)

 
О небо, настает жестокий миг
Чудовищного превращенья!
 

(Миллону.)

 
Вот
Слова Голубок, приговор Норандо:
"Дженнаро злополучный, погибший навсегда!
В тот миг, когда Миллону он сокола вручит,
Миллона этот сокол мгновенно ослепит.
А если не вручит он иль выдаст, в чем здесь тайна,
Поступком или словом, нарочно иль случайно,
На тот и этот случай неумолим закон:
В холодный, мертвый мрамор он будет превращен".
Я должен был вручить его тебе
И должен был убить, чтобы спасти
Твои глаза, и должен был молчать,
Чтобы остаться жить.
 

(В сторону, с криком боли.)

 
Великий боже,
Я чувствую, как превращаюсь в мрамор!
 

Слышится гул землетрясения. Дженнаро превращается в белый мрамор от ступней до колен.

Миллон

(устрашенный землетрясением, не глядя на брата)

 
Какое страшное землетрясенье!
 

(Хочет бежать.)

Дженнаро

 
Стой, бессердечный! Я тебе продолжу
Слова Голубок. Слушай. Вот они:
"В тот миг, когда Миллону он скакуна вручит,
Миллон коня коснется и будет им убит.
А если не вручит он иль выдаст, в чем здесь тайна,
Поступком или словом, нарочно иль случайно,
На тот и этот случай неумолим закон:
В холодный, мертвый мрамор он будет превращен".
Я должен был вручить его тебе
И должен был убить, чтобы от смерти
Тебя спасти, и должен был молчать,
Чтобы остаться жить, храня тебя же.
 

(В сторону, с воплем.)

 
Свершается, свершается, о боже,
Ужасный приговор!
 

Снова гул землетрясения. Туловище и руки Дженнаро превращаются в белый мрамор. Он сохраняет благородную осанку.

Миллон

(заметив превращение, в ужасе и горестном, смятении)

 
О я несчастный!
Что вижу я? Брат, брат, остановись!
О мой невинный брат, замкни уста,
Не говори!
 

Дженнаро

 
Нет, бессердечный, слушай!
Теперь уж поздно. Сам теперь вкушай
Раскаянье и ужас, ты, желавший,
Чтоб я доказывал свою невинность.
Так слушай же последние слова.
 

Миллон

 
Молчи, я умоляю!
 

Дженнаро

(гневно и решительно)

 
Вот они
 

(продолжает упавшим голосом):

 
"В ту ночь, когда Миллону Армиллу он вручит,
Чудовище ночное Миллона поглотит.
А не вручит Армиллу иль выдаст, в чем здесь тайна,
Поступком или словом, нарочно иль случайно,
На тот и этот случай неумолим закон:
В холодный, мертвый мрамор он будет превращен".
Сегодня ночью я с Драконом бился
И дверь рассек. Вот этот-то удар
И спас тебя. Чтоб нанести его,
Оберегал я собственную жизнь,
Которую теперь… навек… теряю.
Страшись Норандо… Больше я не в силах…
 

Следует землетрясение, голова и лицо Дженнаро превращаются в мрамор.

Миллон

(в отчаянии)

 
Обрушь, о небо, на мою главу
Свои перуны! Брат мой, кто тебя
Похитил у меня? О боже! Стража,
Министры, слуги, брат мой был невинен!
Предатель – я, и я повинен смерти!
Снесите в королевские палаты
Мучительное это изваянье.
У ног его Миллон умрет в слезах.
 

Сцена представляет небольшой зал.

Труффальдино, Бригелла.

У каждого из них под мышкой узел с пожитками. Они решили покинуть дворец, который стал очень уж несчастным. Рассуждают, соответственно характеру каждого из них, о положении дел при дворе.

Бригелла корыстолюбив. Он считает, что воцарившаяся здесь печаль пресекает пути к наживе. Следовательно, смышленый человек должен отсюда убираться.

Труффальдино тунеядец. Он находит, что кухня бездействует, пресеклись пути к чревоугодию. Следовательно, смышленый человек должен отсюда убираться. Они такие лица, которые созданы для того, чтобы смешить. Двор стал мрачен и меланхоличен, вплоть до горничной. Здесь они больше не к месту.

Бригелла, – что они тут, как цветочки на море, рыбы на лугу и т. д.

Труффальдино – или как сыр в книжной лавке и т. д.

Бригелла – или как вода к столу у немца и т. д.

Труффальдино – или как актеры в плохо посещаемом театре и т. д.

После диалога, сатирически рисующего двух негодных слуг, которые не чувствуют благодарности за оказанные им благодеяния, но покидают своих хозяев, попавших в беду, находя, что так должен поступать всякий разумный человек и где-нибудь в другом месте искать удачи, они уходят.

Декорация меняется и представляет большую залу, обитую траурной драпировкой. Посередине на невысоком пьедестале – Дженнаро в виде статуи и в том же положении, в каком он остался в тюрьме. С обеих сторон статуи – по сиденью. Затем Панталоне.

Панталоне

(кричит за сценой)

Где моя утробушка? Где плоть моя родная, кровь моя невинная? Стражи, пропустите меня, ради бога! (Входит.) Где же он? (Видит статую. Замирает от горя. Затем продолжает, плача все безутешнее по мере того, как он говорит.) Сын мой, образ невинности, пример всех добродетелей! Ах, как у меня до сих пор звучат в ушах последние ваши слова:

 
Сходите к брату. Пусть он мне позволит
Поговорить с ним у порога смерти.
Тогда и вы не станете меня
Склонять к побегу из тюрьмы. Тогда
Я не умру бесславно, и вам будет
Отрадно увидать меня невинным.
 

Сокровище мое бесценное, ведь я стал орудием вашего злополучия! Но орудием неповинным, и, думая сделать хорошо, навлек на вас беду! Но кто бы мог подумать, что эти ваши слова таят в себе такое несчастье? И все-таки я прошу у вас прощения. (Становится на колени и целует у статуи ноги, продолжая плакать.) Эти слезы, которыми я орошаю ваши ноги, говорят вам о моем сердце. Я хотел бы показать вам свою душу, чтобы вы могли видеть, с какою радостью я променял бы мою жизнь на ваше положение. Ах, я этим дал бы вам слишком мало и, может быть, сделал бы вас еще несчастнее, чем сейчас, потому что нет на целом свете жизни более горестной, чем жизнь этого бедного старика. (Встает с трудом и пристально смотрит на статую.) Эти губы, которые были моим утешением, уже не говорят со мной… Я больше не достоин ни похвал, ни упреков этого голоса, который снимал у меня с сердца всякую тяжесть… У меня нет больше сил созерцать ваш измененный образ, я не в состоянии на него смотреть… У меня темнеет в глазах… Я готов упасть… Соберусь с силами и уйду в самую темную комнату этого дворца плакать в одиночестве и ждать смерти, которая, чувствую, уже близка. (Уходит, горько плача.)

Слышатся звуки печального марша. Входит стража с траурными эмблемами, затем Миллон, одетый в траур и погруженный в глубокую скорбь.

Миллон

 
Друзья и стражи, здесь меня покиньте!
Здесь я желаю умереть в слезах!
Ни помощи, ни пищи мне не надо.
Стража удаляется.
Здесь я умру. Пусть из печальной плоти
Меж скорбных вздохов и кровавых слез
Мой дух навеки отлетит.
 

(Садится возле статуи и обнимает ей колени.)

 
Брат милый,
Невинный брат мой, кто тебя похитил,
Кто отнял у меня? Я – тот предатель,
Я – тот злодей, который жизнь твою
Пресек так рано, дорогую жизнь,
Жизнь сердца моего! И я бессилен
Тебя уверить в том, что, одержимый
Жестоким подозреньем, я скрепил
Твой смертный приговор лишь для того,
Чтобы из уст твоих услышать правду,
Чтобы добиться от тебя разгадки
Таинственных событий, но вовек
Не согласился бы тебя увидеть
Лишенным жизни! Небу в том клянусь,
Раз ты меня уже не можешь слышать,
А если б даже ты меня и слышал,
Ты мог бы все равно мне не поверить.
Я небу в том клянусь, но даже небу
Клянусь напрасно: мне прощенья нет.
Но ты, мой брат, прости меня, прости!
Иного мщенья ты желать не мог бы
За горький жребий твой, чем смерть моя,
И смерть приму я. Здесь, у ног твоих,
Моя наступит смерть.
 

(Горько плачет.)

 
Когда я наземь
Паду, чтобы не встать, у ног твоих
Мне выроют могилу, и над ней
Ты вознесешься гордым изваяньем.
Пусть высекут на гробовой плите
Твои заслуги, и мою неправду,
И все то зло, что совершил Норандо
Безжалостный…
 

Раздвигается стена, и появляется Норандо.

Миллон, Норандо.

Норандо

 
Безжалостна судьба.
Я лишь орудие судьбы.[76] 76
  Безжалостна судьба. // Я лишь орудие судьбы. – В этих словах волшебника Норандо проявляется усвоенная Гоцци идея античного рока, которому подчинены действия выводимых в фьябах колдунов, магов, волшебников. При этом концепция античного рока обогащается христианской идеей искупления совершенного греха; ее носителем и становится здесь Норандо.


[Закрыть]
Миллон
 

(вскакивая в испуге)

 
Но кто ты?
 

Норандо

 
Норандо, царь Дамасский, возвеститель
Все больших бедствий. Превращен Дженнаро
В холодный мрамор; стоны и терзанья
В твоей груди. Судьба предначертала
Смерть Ворона и вслед за ней проклятье,
Постигшее тебя; предначертала
Увоз Армиллы и предначертала,
Чтоб я жесток был к роду твоему
И к самому себе – во имя мщенья.
 

Миллон

(опускаясь на колени)

 
Норандо, всемогущий властелин,
Жизнь у меня возьми, но воскреси
Дженнаро!
 

Норандо

(с достоинством)

 
Встань! Того, что невозможно,
Желать нельзя. Освободить Дженнаро
Из мрамора одно лишь может средство.
 

(В сторону, тревожно.)

 
Безжалостные звезды! Как ужасно
То, что я делаю!
 

(Извлекает кинжал и вонзает его у ног статуи.)

 
Вот это средство.
Должна Армилла этим вот кинжалом
Заколотою быть над изваяньем.
Лишь кровь Армиллы, орошая мрамор,
Дженнаро может воскресить. И если
Ты это средство применить решишься,
То примени. Другого средства нет.
Страдай!
 

(Со вздохом.)

 
И я страдаю, как и ты.
 

(Чудесным образом исчезает так же, как появился.)

Миллон

 
Постой… Послушай… Дочь свою, злодей!..
Мою жену!.. О боги, что я слышал!
 

Миллон, Армилла.

Миллон

 
Беги, беги, Армилла! Ты живешь
В обители Эдипа[77] 77
  Ты живешь // В обители Эдипа. – Сопоставление королевского дворца Миллона с дворцом фиванского царя Эдипа, который, по велению рока, убил собственного отца и женился на матери, иллюстрирует отмеченное нами в предыдущем примечании усвоение Гоцци идеи античного рока.


[Закрыть], даже в худшей,
Среди мучений ада.
 

Армилла

 
Милый муж,
С тобой я не расстанусь. Я пришла
Подать тебе совет. Хоть он и женский,
Не отвергай его.
 

Миллон

 
Какой совет?
 

Армилла

 
Отправимся с тобой на корабле
Искать судьбу, отправимся в Дамаск.
Склонив колени, будем у Норандо
Просить прощенья, состраданья.
Слезы Его Армиллы будут так горючи,
Что сердцем он смягчится. Он вернет
Несчастному Дженнаро прежний облик.
Он нас простит, благословит наш брак.
Мы в мире заживем.
 

Миллон

 
Не говори мне
О мире, драгоценная жена.
Ты этой нежной речью только хуже
Мне ранишь сердце. О моя Армилла,
Нет больше мира. Мне теперь остались
Отчаянье, и ярость, и рыданья,
И смерть. Узнай, что миг тому назад
Здесь был Норандо. Я к нему взывал,
Но он меня не слушал. Беспощадный
И к брату, и ко мне, к тебе самой…
О, что он говорил!
 

Армилла

 
Здесь был Норандо?
Ах, если бы я знала… Но скажи:
Ты не просил, чтоб он открыл нам средство
Спасти Дженнаро?
 

Миллон

(со вздохом)

 
Я просил, Армилла.
Не спрашивай об этом средстве.
 

Армилла

 
Нет,
Я знать хочу. Что мой отец ответил?
 

Миллон

 
Не спрашивай.
 

Армилла

(беря его за руку)

 
Ты должен мне сказать.
 

Миллон

 
Жена, к чему меня ты принуждаешь!
Зачем ты хочешь это знать! О брат мой,
О милый брат, погибший навсегда!
 

(Плачет.)

 
Жена, не заставляй…
 

Армилла

 
О, говори!
Я знать хочу.
 

Миллон

 
Но это бесполезно.
Такое средство применить нельзя.
 

Армилла

 
Нет, нет, скажи. Я этого хочу.
 

Миллон

(высвобождая руку)

 
Так ужаснись, Армилла. Твой Норандо
Ответил на мольбы: "Вот это средство.
Должна Армилла этим вот кинжалом
 

(указывает на воткнутый у ног статуи кинжал)

 
Заколотою быть над изваяньем.
Лишь кровь Армиллы, орошая мрамор,
Дженнаро может воскресить. И если
Ты это средство применить решишься,
То примени. Другого средства нет.
Страдай! И я страдаю, как и ты".
Сказал и скрылся, пламенем и серой
Мои наполнив жилы. Вот, Армилла,
Суди сама, возможно ль это средство,
И что мне, в яростном моем бессилье,
Осталось, как не растерзать себя
И грудь себе пронзить!
Одна лишь смерть
Меня избавит от мучений!
 

(Уходит в ярости.)

Армилла

(стоит пораженная)

 
Где я?
Что слышу я? Какой мороз до мозга
Костей меня сковал, какой холодный
Пот выступил на лбу! О, где на свете
Есть женщина несчастнее меня,
Рожденной лишь затем, чтоб жить в темнице
Или чтоб вызвать столько злополучии,
Что для людей я становлюсь ужасной
И ненавистной! Да, судьба, я слышу,
Я знаю, что ты хочешь и что хочет
Мой мстительный отец. О злой отец!
Моей ты хочешь смерти? Вот она!
(В отчаянии бросается к кинжалу,
берет его и становится рядом со статуей.)
Дженнаро, чистый сердцем, справедливо,
Чтоб кровь моя тебя омыла, вырвав
Из этой страшной мраморной тюрьмы.
В конце концов я жертвую немногим,
Когда я в смерти нахожу исход
Из темной бездны плача и страданий.
Да и нельзя, чтоб меньшею ценой
Был брату возвращен столь редкий в мире,
Столь славный брат.
 

(С силой.)

 
Тебе я посвящаю
Себя и кровь мою.
 

(Обнимает статую и закалывает себя.)

Кровь брызжет на статую, которая теряет свою белизну и снова становится человеком. Дженнаро соскакивает с пьедестала. В тот миг, когда Армилла себя закалывает, входит Смеральдина и громко вскрикивает.