Текст книги "На Рио-де-Ла-Плате"

Автор книги: Карл Фридрих Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Наконец Хордан произнес:

– Допустим, все действительно обстоит так, как вы говорите, тогда мне следует иметь дело лишь с вами, капитаном и шкипером. Ну а остальные? Проявлять снисходительность к никчемным людям я не намерен!

– Я нанял сеньора Маурисио Монтесо. Он со своими товарищами должен был доставить меня к вам и обеспечить мою безопасность. Все они посвящены в курс дела, и с их помощью груз будет тайно выгружен близ Параны. Я проверил этих людей и убедился в их преданности. Я доверяю лишь им одним. Если вы не хотите с этим считаться, то со сделкой у нас ничего не выйдет.

– Вы дьявольски упрямы, сеньор. Но как к вам попали хозяин эстансии и его сын?

– Майор Кадера расскажет вам.

– А для чего вам понадобился монах?

– Он – мой друг, ваши люди посягнули на него безо всякой причины. Я не могу бросить никого из своих товарищей, раз уж мы собираемся заключить полюбовную сделку.

– Ого! Вы поистине дьявол! Почему Хонтерс с Тупидо послали ко мне человека, с которым нельзя нормально вести переговоры?

– Они считали, что я подходящий для них человек, понравлюсь ли я вам, их, вероятно, мало интересовало.

– Тогда скажите хотя бы, как вы думаете вести дело? Ведь надо заполнять и подписывать контракты! Где они?

– Сеньор Тупидо взял их с собой в Буэнос-Айрес.

– Кто подписал их с вашей стороны?

– Пока никто. Мы же не знаем заранее, по каким пунктам придем к соглашению. Тупидо подпишет от своего имени, я – от имени мистера Хонтерса. Итак, вы видите, что моя персона неприкосновенна. Не будет моей подписи, значит, все дело пойдет насмарку.

– А кто подпишет с моей стороны?

– Вы или ваш доверенный, которого вы наделите всеми полномочиями. Он поедет со мной в Буэнос-Айрес.

– Но это же слишком опасно для него!

– Совсем не так опасно, как мне у вас. Смею предположить, что среди ваших офицеров вы отыщете хотя бы одного-единственного, кто отважится совершить путешествие, которое вовсе не так опасно, как предпринятое мной.

– Вы снова наносите оскорбление! Среди моих людей нет трусов!

– Тогда не стоит говорить, что поездка в Буэнос-Айрес опасна.

– Вы можете дать честное слово, что в Буэнос-Айресе ни один из ваших людей не выдаст моего уполномоченного и тех, кого я пошлю вместе с ним?

– Даю вам слово.

– Я принимаю его, полагаюсь на него. И все же сказанное не означает, что я соглашусь на ваши предложения. Сперва я посоветуюсь с присутствующими здесь господами, а вы вернетесь в вашу комнату и дождетесь результата наших переговоров.

– Согласен, сеньор! Но позвольте все-таки изложить мои обвинения в адрес майора Кадеры.

– Это не нужно!

– Напротив. Мне необходимо, чтобы вы хотя бы раз взглянули на наши приключения с нашей точки зрения. Естественно, я буду говорить как можно короче.

– Рассказывайте!

Он снова уселся и, не перебивая, выслушал меня до конца. Сам Кадера тоже не проронил ни слова, хотя вся моя инвектива направлялась против него. Тем красноречивее были его глаза. Он был моим смертельным врагом. Об этом говорила его мимика, каждый его взгляд, адресованный мне. Под конец я попросил своих спутников засвидетельствовать, что я строго придерживался правды и скорее что-то преуменьшил, чем преувеличил. Они подтвердили это.

– Вы рассказали, – заметил Хордан, – в общем, то же, что я слышал от майора. Понятное дело, каждая сторона раскрасила картину своими красками. Поэтому будем считать: что случилось, то случилось!

– Я готов к этому, сеньор, – ответил я. – Я не стану требовать удовлетворения. Но, разумеется, я настаиваю, чтобы нам вернули все отобранные у нас вещи.

– Не слишком ли вы много просите?

– Кем командует майор, солдатами или бандитами?

– Солдатами!

– Я надеюсь на это, ведь с главарем шайки бандитов мы не стали бы заключать сделку, в которой речь идет о таких значительных суммах. Но порядочный солдат не ворует! Теперь, когда вы узнали, что я ваш друг, то есть ваш коммерческий партнер, вы не можете медлить ни минуты, вам ведь надо возвратить нашу собственность.

– Это мы тоже обсудим и результат сообщим вам. Ступайте! Я позову вас, когда совещание закончится.

Мы подчинились этому требованию и вернулись в свою комнату. Дверь за нами заперли на засов, мы слышали приглушенные голоса говоривших, но не улавливали, о чем идет речь. Мои товарищи хотели было возмутиться моим поведением, но я попросил их не делать этого, и они умолкли. Лишь капитан тихо беседовал со шкипером. Он велел своему помощнику разъяснить суть переговоров с Хорданом. Когда капитан узнал все, то подал мне руку и произнес:

– Чарли, это вы превосходно сделали! Другие, правда, назовут это безумством, но, зная вас, я уверен, что вы нас вытащите отсюда.

Прошло около часа, и нас снова позвали. Я тотчас направился к столу и расположился в непосредственной близости от Хордана. Сделано это было не без умысла, ведь рядом с ним лежали оба моих револьвера. Лицо майора Кадеры стало странным. Казалось, он был разозлен, и все же в его коварных чертах читались некоторые признаки торжества. Очевидно, принятое только что решение не нравилось ему, но оставляло для него лично надежду на отмщение.

– Мы готовы, сеньор, – сказал Хордан. – Вы будете радоваться, узнав о нашем решении!

– Я обрадуюсь не раньше чем выслушаю его. Во всяком случае для вас оно, пожалуй, столь же выгодно, сколь и для нас. Ведь мы не требуем ни выгоды, ни милости, мы взыскуем лишь справедливости. Вначале скажите, что вы решили по поводу моей персоны?

– Вас не расстреляют.

– Прекрасно! Значит, я могу вернуть себе револьверы.

Я проворно схватил их, сунул себе за пояс и отступил на несколько шагов.

– Стой! – заорал Хордан. – Не положено. Мы не можем позволить вам носить оружие.

– Протестую, сеньор.

– Но вы обещали смириться с моим приговором!

– Я обещал отправиться на расстрел, если меня приговорят к нему. Вы этого не сделали, следовательно…

– Вы вынуждаете меня прибегнуть к силе!

– Я никого не вынуждаю. Револьверы – моя собственность, и я оставлю их у себя.

– Ладно, как хотите! Раз не желаете слушать ваши доводы, придется с вами по-другому поговорить. Майор Кадера, отберите у него оружие!

Майор очень неохотно подчинился приказу. Он старался выказать повиновение, но делал это явно против своей воли. Он медленно приблизился ко мне и, остановившись в двух шагах, скомандовал:

– Давай их сюда!

– Возьмите все, что вам угодно, сеньор! – улыбнулся я. – Но остерегайтесь очутиться слишком близко от моего кулака. Вы ведь уже знакомы с ним.

Я сжал кулак и выставил его навстречу майору. Он обернулся к Хордану и промолвил:

– Вы слышите, сеньор. Он не хочет!

– Но я хочу! – ответил тот. – Я приказываю. Повинуйтесь!

Майор был совершенно растерян. Я вывел его из этого замешательства, попросив Хордана:

– Не вынуждайте его посягать на меня, сеньор. Я собью его с ног, как только он дотронется до меня.

– Не забывайте, что в противном случае он употребит свое оружие. У него пистолет!

– Был… а теперь нет уже!

В промежутке между двумя этими фразами я молниеносно подобрался к майору и вырвал у него из руки пистолет. Он испустил проклятие и сделал вид, что пытается схватить меня.

– Назад! – пригрозил я. – Иначе я влеплю вам в голову вашу собственную пулю!

– Дьявол! – закричал Хордан. – Это уж слишком! Вы видите, что остальные тоже вооружены? Чего вы добиваетесь? Сдайте оружие, сдайте немедленно, иначе я позову солдат!

– Я отдам оружие, сеньор, да, но не вам, а вот им. Смотрите!

Я передал йербатеро пистолет, а капитану свой револьвер, поскольку он, американец, наверняка был искуснее остальных в обращении с этим оружием. Затем я быстро повернулся к двери, задвинул засов, наставил второй револьвер на Хордана и продолжил:

– Ваши люди не смогут войти. Впрочем, если вы позовете на помощь, мы начнем стрелять!

Все произошло так быстро, что майор не успел даже шевельнуться и стоял словно пригвожденный. Хотя офицеры схватились за свои пистолеты, но стрелять они остереглись. Шкипер зашел Хордану за спину и хитро подмигнул мне. Я понял, что он хотел сказать, но не кивнул ему в знак одобрения, иначе бы он, наверное, совершил опрометчивый шаг.

– О Боже! – закричал Хордан. – Неужели такое возможно?

– Вполне, сеньор! Как видите!

– Но если вы действительно нападете на нас, то мои люди разорвут вас буквально в клочья!

– Пусть только сунутся! Во всяком случае, мы успеем-таки послать вас туда, где вы не сумеете уже никого арестовать.

– Вас одного надо арестовать. А ваши люди пусть себе разгуливают!

– Они ни на минуту меня не покинут.

– Что ж, вы в самом деле думаете, что вам так легко удастся нас перестрелять? Я, например, схвачу сейчас… о горе!

Он хотел схватить лежавший перед ним пистолет, но испустил вопль, так как шкипер своими огромными ручищами крепко припечатал руки Хордана к его бокам.

– Успокойся, иначе я раздавлю тебя, как лимон! – пригрозил богатырь. – Давайте, сеньор! – продолжил он, обращаясь ко мне. – Вот наконец настал желанный момент, чтобы как следует стиснуть этого парня, выжать из него все соки!

– Прекрати! – взмолился Хордан. – Ты же раздавишь меня!

Никто не отважился прийти ему на помощь. Его офицеры видели два револьвера и пистолет, направленные на них; вдобавок я объявил им:

– Если вы мигом не положите свои пистолеты на стол, я прикажу, чтобы этот человек раздавил генералиссимусу всю грудную клетку. Обещаю, вы сейчас услышите хруст костей! Итак, бросьте оружие! Раз… два…

Я едва успел сказать «два», как пистолеты уже лежали на столе. Впрочем, эти господа не боялись нас. Они знали, что им ничего не грозит, если они не станут относиться к нам с неприязнью. На лице генерала я даже заметил легкие признаки удовлетворения. Теперь с его начальником случилось то же, что с ним. Это наполняло его молчаливой радостью.

– Отберите оружие! – приказал я остальным йербатеро.

Те не мешкали ни мгновения и выполнили приказ. У наших противников остались лишь сабли, которых нам нечего было опасаться, ведь почти каждый из нас завладел огнестрельным оружием.

– Отойдите от двери, назад, в угол, сеньор! – прикрикнул я на майора.

Он хотя и медленно, но все-таки повиновался. Я подал знак шкиперу. Тот отпустил Хордана, впрочем, остался стоять у него за спиной. Хордан, совершенно обессиленный, откинулся на спинку стула и, вздохнув, крикнул:

– Cascaras! [135]135
  Ах, черт! (исп).


[Закрыть]Что за люди! Надо же такому случиться, и прямо в штаб-квартире. И вы, сеньоры, не помогаете мне!

Этот упрек был адресован офицерам. Они не могли, естественно, ответить ему то, что хотели; поэтому ответил я вместо них:

– Почему же вы сами себе не помогли? Генералиссимус всегда обязан знать, что ему делать. Теперь вы поняли, как нелегко распоряжаться жизнью и собственностью других, если эти другие не приблудные бродяги, а искушенные, честные и мужественные люди.

– Не забывайте, вы окружены несколькими тысячами моих солдат!

– Подумаешь! Их мы теперь уже не боимся.

Он бросил на меня взгляд, полный неописуемого изумления.

– Я уверен, – продолжал я, – что ни один из ваших людей не нападет ни на кого из нас!

– Ого! Вас разорвут, как я вам уже говорил.

– Это никому и в голову не придет! Никто не решится стать виновником вашей смерти.

– Моей смерти?

– Да. Нас десять человек, вас же только шесть. Вы, конечно, уверены, что нам легко вас связать?

– Какой вам в этом толк?

– Очень большой. Мы выстроим вас в цепочку и свяжем друг с другом, как связывают лошадей, потом выйдем из здания и проведем вас сквозь толпу ваших солдат. Никто не отважится даже пальцем нас тронуть, потому что тогда мы мигом вас всех расстреляем. Называйте это безумной затеей! Я твердо решил так поступить, если вы вынудите меня доказать, что порой удаются прямо-таки безрассудные на первый взгляд вещи. Мне приходилось иметь дело с совершенно иными людьми, нежели вы. Я сражался с сотнями команчей и апачей, каждый из которых стоит двадцати ваших солдат. Я не боюсь толпы. Часто смекалка и отвага одиночек быстрее приводят к цели, чем беспорядочные действия толпы. Мы сумеем вывести вас отсюда и доставить к реке. Так что еще посмотрим, спасем мы или нет нашу жизнь, свободу, имущество! Я прибыл к вам как друг, но со мной и моими спутниками обращались словно с оборванцами и бродягами. Я показал вам, какую невероятную выгоду вам приношу, но мне отплатили лишь обманом и вероломством! Не тот я человек, чтобы это терпеть. Я не смогу вам теперь доверять, поэтому нечего удивляться, что я стану обращаться с вами в такой недозволенной манере.

Эти слова произвели впечатление.

– Но чего же вы хотите от меня?

– Честности, больше ничего. С этого момента я хочу быть свободным!

– Я собирался разрешить вам завтра утром поехать в Буэнос-Айрес вместе с моим уполномоченным.

– Это правильно, но нет никакой причины держать меня и сегодня взаперти. Кто ваш уполномоченный?

– Майор Кадера.

– Почему именно он? Вы опасаетесь стычки между мной и им и потому запираете меня, а назавтра собираетесь отправить меня вместе с ним в путешествие. Это же дико и смешно!

– Я выбрал его, потому что могу на него положиться и потому что в Буэнос-Айресе его никто не знает. Мой доверенный человек, конечно, должен вести себя там крайне осторожно.

– Я совсем ничего не имею против того, что он поедет с нами, но требую, чтобы со мной обращались, как я того заслуживаю.

– Ладно, отказываюсь от своего решения; итак, до завтрашнего утра вы мой гость. Вы удовлетворены этим?

– Да, если ваши слова относятся ко всем моим товарищам.

– Относятся. А завтра вы поедете с майором Кадерой. Конечно, с вами отправятся мои люди; их будет столько же, сколько и вас.

– Почему?

– Не могу же я оставить вас без защиты!

– Как вам угодно, хотя я думаю, что подобный эскорт лишь привлечет ненужное внимание ваших противников. Впрочем, не все мои люди поедут со мной. Хозяин эстансии и его сын сразу вернутся домой. Меня сопровождают лишь йербатеро, потому что я нанял их для этого дела. Капитан и шкипер, конечно, тоже поедут со мной, и брат Иларио тоже, он не захочет нас покинуть. На чем мы будем добираться?

– На плоту. На пароход вам нельзя садиться, вы вызовете подозрения.

– Я согласен. Итак, майор имеет полномочия действовать от вашего имени, и его подпись равнозначна вашей?

– Да.

– Мне достаточно этого, но сеньор Тупидо потребует письменного подтверждения полномочий.

– У майора будет соответствующая бумага.

– Прекрасно! А что вы решите насчет нашего имущества?

Несомненно, многое ему хотелось оставить у себя, но он понимал, что на это я не соглашусь. Потому вопросительно посмотрел на генерала, и тот кивком посоветовал ему пойти на уступки. Тогда Хордан ответил:

– Вы получите все, кроме тех денег, что отобрали у майора.

– Я не позволю удержать эти деньги. Майор обязан выплатить мне компенсацию.

– Какое вам дело до чужого сожженного дома?

– Для меня хороший человек не бывает чужим!

– Деньги вычтут не у вас, а у Монтесо, хозяина эстансии.

– У меня или у него, мне все равно. Я не соглашусь.

– Так, значит, из-за этого второстепенного вопроса рухнет вся наша полюбовная сделка?

– Да, если вы не выполните мое условие.

– Но Кадера просит вернуть ему деньги!

– А мы просим вернуть наши деньги! И пусть он не поджигает больше ранчо.

– Одумайтесь, вспомните, что вы уже отобрали у него лошадей!

– И правильно сделали. Пусть не крадет!

– Сеньор, вы невероятно упрямый человек!

– Увы! И, к несчастью, становлюсь еще упрямее, если дело идет против моей воли. Если вы будете настаивать, я откажусь от того, на что до этого согласился.

– Кадера требует от меня компенсации!

– Это его дело, а не мое. Впрочем, я уверен, что деньги не были его личными. Он действовал по вашему поручению, и, значит, вы снабдили его средствами. Хотя вы и называете меня безумцем, но я рассуждаю порой исключительно здраво.

– Баста! С вами нечего связываться! Возьмите и эти деньги. Я не возражаю. Ну что, теперь вы наконец довольны?

– Нет. Будьте добры, подтвердите свое согласие письменно. Прошу и остальных господ соблаговолить подкрепить свое честное слово письменным заявлением.

– Но это оскорбительно для нас!

– Мне приходится требовать это в интересах нашей безопасности.

– Но я так же легко, как устное, могу нарушить и письменное обязательство!

– Поэтому я требую, чтобы подписались еще и сеньоры офицеры. Я уверен, они свое слово умеют уважать и настоят на выполнении наших договоренностей.

Капитан, йербатеро и я все еще держали наготове оружие. Хордан присмирел. Он вздохнул и промолвил:

– Вы действительно ужасный человек! Такой упрямец мне еще никогда не попадался! Что мне надо написать?

– Я продиктую.

– Хорошо! Пусть капитан пишет, а мы потом подпишемся. Но уберите наконец оружие!

– Уберем, когда подпишутся все. Не раньше.

Тот, кого назвали капитаном, взял бумагу и перо и начал писать под мою диктовку. Готовый документ Хордан подписал немедленно, другие тоже поставили свои подписи.

– Итак! – сказал Хордан, поднимаясь со стула. – Все совершилось. Мы договорились обо всем, теперь верните нам наши пистолеты!

– Зачем? Сперва я хотел бы убедиться, что вы сдержите слово. Соблаговолите выдать нам наше имущество!

– Это сделает генерал, которому переданы все ваши вещи.

– Тогда пусть он отправится за ними, а другие сеньоры останутся здесь. Достаточно десяти минут, чтобы все это принести. Поспешите, генерал, иначе вы опять возбудите во мне подозрения. И не пытайтесь прибегнуть к хитрости! Этим вы крайне осложните жизнь ваших товарищей!

Он не дал мне ответа, лишь кивнул. Я видел, что он не собирался обманывать меня; я выпустил его, но дверь за ним закрыл. Остальные тихо сидели на своих местах. Никто не говорил ни слова. Они чувствовали себя не только побежденными, но и оскорбленными, для них было позором принять все мои условия в подобных обстоятельствах. Лишь капитан порой бросал на меня одобрительный взгляд. Это был молодой, очень милый человек, исполненный благородства. По-видимому, я не вызывал у него антипатии.

Прошло чуть более десяти минут, и в дверь постучали. Я приоткрыл ее и, держа в руке револьвер, выглянул в щелку. Снаружи стоял генерал, за спиной у него несколько солдат, которые принесли наши винтовки и прочие вещи.

– Откройте дверь полностью, сеньор! – сказал он. – Вы можете убедиться, что я распорядился очистить обе соседние комнаты. Там нет охраны.

Я впустил его вместе с солдатами. Они сложили все вещи на стол. Когда каждый из нас взял свое имущество, выяснилось, что многого недоставало, все это присвоили себе люди с болас. Генерал вышел и обратился к ним, вскоре все недостающее принесли – не хватало лишь денег.

Я получил все свои деньги, другие тоже – исключая владельца эстансии. Он недосчитался трех тысяч бумажных талеров. Либо он сам ошибался, либо майор припрятал эту сумму у себя. Последний очень решительно оспаривал мою догадку. Владелец эстансии, наоборот, утверждал, что совершенно точно помнит, сколько денег у него было, но готов отказаться от всех претензий, дабы не затевать ссору. Однако шкипер возразил:

– Три тысячи талеров не пустяки. Не надо вам отказываться. Пусть сеньор майор протянет мне руку в знак того, что денег у него действительно нет.

Он протянул майору свою широкую ладонь. Тот, ничего не подозревая, подал свою и заверил:

– Вот вам честное слово, что я все отдал.

Но едва он сказал это, как громко завопил от боли. Шкипер не выпускал его руку, а сжимал ее все крепче и крепче.

– Cielo, cielo! [136]136
  Боже, Боже! (исп.).


[Закрыть]– заорал майор. – Отпустите меня!

– Где деньги? – спокойно спросил шкипер, еще крепче сжав руку.

– У меня их нет, в самом деле нет!

– Они у тебя, мошенник! Я раздавлю твою руку в лепешку, если ты не сознаешься!

– Quel dolor, qué tormento! [137]137
  Какая боль, какая мука! (исп.).


[Закрыть]– подпрыгнув, запричитал Кадера. – У меня ничего нет, у меня… у меня…

– Оставьте его в покое! – приказал генерал. – Мы не можем так…

Он не успел договорить, так как шкипер резко оборвал его:

– Замолчите! Я знаю, что делаю! У этого парня на лбу написано, что он мошенник. Он сейчас признается!

Он еще сильнее стиснул свой громадный кулак. Майор подпрыгнул и завопил:

– Я… я… о Боже… Да, что уж там, да!

– Где деньги? – спросил Ларсен, не отпуская его.

– Здесь, в шляпе!

– Выкладывай – и немедленно!

На голове у Кадеры была совсем иная шляпа, чем прежде. Он сорвал ее с головы, но даже не смог ее удержать своей чуть не раздавленной рукой, которая приобрела коричневато-синюшный оттенок.

– Они под кожаным ободком! – сказал он. – Достаньте их!

Ларсен вытащил деньги, показал их генералу и заявил:

– Ну, кто был прав, сеньор, вы или я? Будь у вас такие же руки, как у меня, вы бы тоже любого вора могли заставить сознаться!

Владелец эстансии вернул свои деньги. «Генералиссимус» во время последней сцены, хотя она и была очень неприятна для него, вел себя абсолютно спокойно. Когда все закончилось, он обратился ко мне с вопросом:

– Теперь вы довольны, сеньор?

– Полностью. И надеюсь, что заключенное между нами перемирие продлится долго.

– Это зависит лишь от вас. Мы сдержали свое слово, теперь очередь за вами. Я пойду и лично позабочусь о вашем пристанище, поскольку вы мои гости.

– Позвольте, сеньор, заметить, что я ни в коем случае не расстанусь со своими товарищами, поэтому прошу вас распорядиться, чтобы нас поместили вместе.

– Как вам угодно. По всем другим вопросам обращайтесь к капитану, которому я вверяю вас.

Он вышел. Остальные последовали за ним, включая майора, который не удостоил нас даже взглядом, но, несомненно, замышлял месть. Лишь капитан задержался на несколько мгновений. Отведя меня в сторону, он тихо сказал:

– Сеньор, здесь безобразно обращаются с людьми, не с вами одними здесь так обошлись. Я ввязался в эту затею, так как верил, что буду служить честному делу, но вы открыли мне глаза. Я благодарен вам за это. Поэтому умоляю вас, не судите обо мне поспешно. Я буду в вашем распоряжении, ибо уверен, что вы сохраните это в тайне. Мое пребывание здесь подходит к концу; вы можете на меня положиться.

– Мое почтение, сеньор, – ответил я. – Искренне рад встретить человека, всегда готового стать на сторону справедливости. После того, что мы здесь испытали, я не смел на это надеяться. В здешние войска, видимо, набирают одних ворюг и бандитов?

– К сожалению, вы правы. Я заметил это вскоре после прибытия сюда, поэтому спрашивал себя, не бесчестье ли это – сражаться на стороне подобных людей. После всего, что я теперь узнал, я хочу как можно быстрее уехать отсюда. Но это чрезвычайно трудно. Я посвящен в планы Хордана, поэтому меня будут удерживать силой.

– Тогда скройтесь тайком.

– Да, можно было бы скрыться под каким-нибудь предлогом, но я уверен, за мной немедленно отрядят погоню.

– Ну и что! Повод всегда найдется. Вы присягали на верность Хордану?

– Нет.

– Значит, вы ничем с ним не связаны. Если вы вправду собрались скрыться, я, пожалуй, смог бы вам помочь.

– Вы? – спросил он, улыбнувшись от изумления. – Но вам же самому нужна помощь, сеньор!

– Вряд ли. Оружие мы себе вернули, поэтому сумеем за себя постоять. Хордан обязательно нас отпустит. Вам, быть может, удастся тайком присоединиться к нам.

– Ладно, посмотрим. Во всяком случае будьте уверены, я на вашей стороне и постараюсь защитить вас от новых бед. А сейчас мне надо идти, чтобы они ничего не заподозрили.

Он вышел, но вскоре вернулся, чтобы отвести нас в предназначенное нам помещение. Оно располагалось в соседнем здании, поэтому нам пришлось пройти по двору, заполненному людьми, которые смотрели на нас с любопытством и неприязнью. Некоторые пытались пробиться к нам; казалось, они хотели на нас напасть, но капитан строго одернул их.

Здание походило скорее на сарай, нежели на дом. Его дощатые стены были испещрены узкими отдушинами, крышей служили тоже доски. Помещение оказалось совершенно пустым, а его размеры были таковы, что я попросил капитана доставить сюда наших лошадей. Он выполнил это пожелание и велел привести животных, но, как мы узнали позже, получил категорический запрет на это. Против нас все-таки что-то замышляли. Конечно, будь лошади с нами, нам было бы легче бежать в случае необходимости.

Теперь мы были предоставлены самим себе полностью. О нас никто не беспокоился, лишь, когда стемнело, капитан послал нам две лампы, заправленные кобыльим жиром. Принесли также мясо, которым мы смогли досыта наесться.

Снаружи разложили множество костров; через отдушины мы могли наблюдать лихорадочную сумятицу, кипевшую вокруг них.

Но постепенно огни стали блекнуть, и барабан пробил отбой. Мы тоже устали. Нам пришлось улечься на голой земле, один из нас поочередно нес караул.

Поздно ночью меня разбудили. Капитан незаметно подкрался к нашей двери и тихо постучал, попросив впустить его. Лампы у нас были потушены. Никто не видел, что я открыл ему дверь.

– Простите, сеньор, что не мог прийти раньше! – сказал он. – Снаружи выставили часового, хотят знать, что у вас делается. Чтобы не привлекать к себе внимание и вообще не возбуждать подозрений, я держался поодаль. Человек, следивший за вашей дверью, улегся и заснул.

– Значит, мы можем сбежать, если захотим!

– О нет. Топот коней выдаст вас.

– Ладно, я вовсе не собирался тайком удирать отсюда. Я намерен покинуть это место днем, на виду у всех. Вы узнали что-нибудь новое о нашем отъезде?

– Да. Я впервые в жизни превратился в лазутчика и подслушал инструкцию, полученную майором.

– Значит, он все же будет сопровождать нас в Буэнос-Айрес?

– Да. С ним поедет столько людей, сколько вас. Поскольку лошади понадобятся ему лишь для того, чтобы доехать до реки, я с несколькими всадниками отправлюсь вместе с вами, заберу лошадей и потом сообщу Хордану, что вы благополучно погрузились на плот.

– Стало быть, снова плот?

– Из предосторожности. Вы могли бы сесть на любой проходящий пароход, но ведь там множество пассажиров, а здесь никого постороннего.

– Я понимаю. Хордан боится, что на пароходе мы окажемся недосягаемы.

– Может быть. Майору он дал письменные полномочия заключить сделку и подписать документы от имени Хордана. Ваш корабль поднимется вверх по Паране и остановится в определенном месте, которое выбрали Хордан и майор. Там вы передадите груз людям, которые встретят вас на берегу.

– Где находится это место?

– Не знаю. Они говорили так тихо, что я не мог ничего понять. Но предупреждаю вас: оставайтесь на корабле, не сходите на берег, потому что майору приказано схватить вас, как только весь товар окажется у него в руках и Хордану нечего будет опасаться убытка.

– Я предвидел это. Майор меня не заполучит ни за что, скорее сам попадет в мои руки. Где находится Хордан?

– Пока здесь.

– Так он зайдет к нам напоследок?

– Непременно. Он будет держаться с вами очень дружелюбно. Но пусть вас это не обманет.

– Я не испытывал к нему особого доверия и до сих пор, и то, что случилось, вовсе не способно рассеять мои опасения. Сами вы решились на что-нибудь?

– Пока еще нет, по крайней мере, у меня нет никакого подходящею плана действий. И все же думаю скрыться, как только представится удобный, не очень опасный повод.

– На мой взгляд, именно такой момент настал. Вы поедете с нами.

– Это невозможно!

– О нет. Не стоит тут же пасовать перед трудностями, не надо говорить слово «невозможно».

– Тогда расскажите, каким же образом удастся выполнить этот план?

– С удовольствием расскажу. Но мне надо знать, что я могу на вас положиться, что вы говорите со мной искренне.

– Даю вам честное слово, что отношусь к вам дружески, не замышляю никакого подвоха и буду очень рад, если мне удастся сбежать отсюда!

– Я уже привык к тому, что клятвы здесь мало что значат. И все же хочу вам поверить, потому что считаю вас честным человеком.

– Сеньор, вы не обманетесь во мне!

– Тогда скажите для начала, много ли места займут ваши вещи?

– Совсем немного. Здесь все живут как на войне. Ничего лишнего при себе не держат. Все мое имущество заключается в лошади, оружии, двух сменах одежды и небольшом запасе белья.

– Все же для этого понадобится пакет, это возбудит подозрения. Вы не сумеете тайком пронести к нам свою запасную одежду и белье?

– Думаю, что да.

– Тогда сделайте! Мы возьмем ваши вещи. Вы будете нас сопровождать и подниметесь на плот.

– Но получится ли это? Я же обязан вернуться.

– Подумаешь! Обязаны, но хотите ли вы этого или сделаете это – разные вещи.

– Что скажет майор?

– Положитесь на меня. Я растолкую дело так, что ему придется смириться.

– Он – мой начальник!

– Лишь до тех пор, пока вы считаете его таковым. Мы на вашей стороне, и вы сами видели, как бесцеремонно я обращался с майором. Я даю вам слово, что вы освободитесь.

Он помолчал немного, а потом сказал:

– Это очень рискованно!

– Вовсе нет, сеньор! Подумайте, как я рисковал, находясь среди такого количества врагов! Но все удалось. Поэтому мне даже в голову не придет бояться тех нескольких солдат, которых приставят к нам.

– Дело может легко дойти до стычки!

– Глубоко сомневаюсь в этом. Ваши люди знают, что мы лучше вооружены. Впрочем, я, конечно, предпочитаю силе хитрость.

– Ладно! Вы говорите так рассудительно, что мне хочется положиться на вас. Я принесу вам свои вещи. Через четверть часа я снова буду тут.

Он незаметно удалился и через пятнадцать минут принес свои пожитки. От продолжения беседы мы отказались. Не стоило ничего обсуждать заранее, ведь мы не знали, как развернутся события. К тому же мог проснуться часовой, и если он увидит, как капитан выходит от нас, то наверняка сообщит об этом.

Мы снова улеглись спать. Нас разбудила суета, царившая в лагере. Солдаты уезжали на водопой, разжигали костры, чтобы приготовить мясо, из которого состоял весь их дневной рацион.

Я полагал, что Хордан вызовет нас к себе, и ошибался. Он сам пришел к нам в сопровождении генерала. Вероятнее всего, чтобы удержать своих людей от враждебных выпадов в отношении нас, неминуемых при нашем появлении.

– Я хочу сообщить, что сейчас вас накормят, потом вы отправитесь в путь, – сказал он. – Видите, я держу свое слово.

– Разумеется! – ответил я. – Значит, мы полностью свободны и нам не надо бояться никаких подвохов?

– Их не будет. Мы – союзники. Но после всего случившегося нечего и думать, что я отпущу майора без всякой охраны.

– Пусть его сопровождает вся ваша армия. Я ничего не имею против!

– Майор получил от меня письменные полномочия, – продолжал Хордан, – он предъявит их вам и сеньору Тупидо в Буэнос-Айресе. Договоритесь с майором, значит, заключите сделку со мной. Естественно, в Буэнос-Айресе разгружать корабль нельзя. Вам надо подняться вверх по Паране.

– До какого места?

– Майор сообщит вам об этом.

– Лучше бы мне узнать об этом сейчас.

– Сделка еще не заключена. Я не знаю еще, примете вы мои условия или нет. Поэтому позвольте мне не раскрывать пока некоторые секреты.