Текст книги "Графиня поневоле (СИ)"

Автор книги: Карина Карская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

17 глава

По мере того как карета подъезжала к замку, моя душа все сильнее наполнялась тревогой. Объяснить, с чем тревога связана конкретно, я не могла даже себе самой. Почему-то очень хотелось, чтобы муж не заметила нашего отсутствия.

Однако он заметил: темно-синий камзол с блестевшими на солнце золотыми пуговицами я увидела еще за двести метров от крыльца. Граф нервно ходил из стороны в сторону по мраморному крыльцу, временами останавливаясь и смотря вдаль, приложив руку ко лбу от солнца. Издали он напоминал капитана тонущего судна, взирающего с палубы за горизонт в тщетной надежде увидеть помощь.

– Ой, граф! – испуганно воскликнула Лея, тоже выглянувшая в окно. – Что сейчас будет!

После этих слов девушка вжалась в угол кареты, как будто боясь, что граф сейчас подойдет и вытащит ее оттуда за волосы.

Фред спрыгнул с запяток и отворил дверцу кареты. Затем галантно протянул мне руку.

– Прошу, госпожа.

Держа на руках уснувшего, закутанного в шаль торсунчика, я сошла на дорожку.

Граф уставился на меня и замер. Затем, чеканя шаг, как майор в отставке, быстро приблизился. Лея спряталась у меня за спиной.

– Ну и какого черта? – начал он, сверля меня ненавидящим взглядом.

– Мы город ездили, на рынок, – пискнула Лея из-за моей спины. – Не браните госпожу, она ни в чем не виновата.

– Прочь! – рявкнул на нее разъяренный граф. – Поговори-ка мне еще!

Лея, зарыдав, побежала в сторону заднего двора. Побледневший Фред предусмотрительно молчал, явно не желая привлекать хозяйский гнев и на себя.

– Где вы были? – медленно спросил граф, стоя в полутора метрах от меня.

Он все еще был в той надушенной нижней рубашке, что надел утром. Синий камзол был расстегнут, являя на всеобщее обозрение нескромный вырез, открывавший заросшую темно-золотой шерстью грудь. Он был чертовски привлекателен в солнечных лучах.

– На рынке, за… нижним бельем ездили, – ответила я, сглотнув слюну. И тут же, переходя из обороны в нападение, продолжила:

– Кстати, ко мне утром заходила маркиза Шевалон, просила передать вам, что сегодняшнюю ночь она запомнит навсегда!

Выпалив это, я быстрее, пока граф не пришел в себя, проскользнула мимо него и скрылась в замке. Однако на самом пороге до меня донесся его вопль:

– Чтобы больше никуда не отлучались! Королевский бал на носу, готовьтесь!

Обернувшись, я увидела, как граф дает легкий подзатыльник Фреду. Мальчишка, опомнившись, резво побежал отгонять карету.

****

На следующий день в моей гостиной вовсю кипела подготовка. Лея без устали вынимала из шкафа и демонстрировал всевозможные наряды. Розовые, сиреневые, малиновые, даже одно черное с золотом платье затесалось… Воланы, рюши, оборки и кружева всех мастей, размеров и пышности. Рукава фонариками, короткие, прозрачные, длинные до колен с разрезами, отделка бисером, стеклярусом, стразами, камнями, пайетками, вышивкой… Голова кружилась. Я все перемеряла, но ни один из представленных, как Лея сама выразилась «вечерних туалетов» мне не понравился.

– Раньше вы с удовольствием носили подобные платья, – осторожно заметила Лея. – Вот это даже трижды надевали. – Девушка погладила кораллового цвета наряд с серебряной вышивкой по подолу.

Да, это и впрямь ничего по сравнению с остальными, но все же не то, что мне хотелось.

– А голубого ничего нет?

Лея пожала плечами:

– Только дневные наряды, но для королевского бала они точно не годятся.

– А может?... – я с надеждой посмотрела на девушку.

Но она покачала головой твердо и без раздумий:

– Там этикет, регламент и все такое, – Лея была непреклонна. – Да вы ведь и сами знаете!

Вообще-то нет, хотелось ответить мне. Но вместо этого я задумчиво окинула взглядом разноцветный ворох и спросила:

– А если сшить новое? Можно успеть?

Лея задумалась.

– Ну, если срочно заказать, – с сомнением протянула она. – Но за два дня, даже не знаю кто возьмется. Нет у нас таких мастериц. Ведь даже самое простое домашнее платье неделю шьют, и это считается быстро.

– А если подумать?

– Можно попробовать к мадам Доротее обратиться, – неуверенно ответила Ля. – Но это будет дорого, такая спешка… Да и возьмется ли она?

О деньгах я как-то не подумала. Ведь у меня их совсем нет! То есть теоретически, наверное, имеются. Но думаю, что все мое богатство лежит у мужа, как и принято в средневековых семьях. Если так, то не видать мне денег как своих ушей.

Я вскочила и кинулась к туалетному столику. Посмотрим, есть ли что-нибудь полезное среди груды барахла, оставшегося от моей предшественницы? Я принялась перебирать золотые, серебряные подвески, кольца и браслеты, ища нечто особое. Такое, чего хватит на платье. И вот наконец вытащила из резной шкатулки массивную серебряную брошку, украшенную рубинами. Сама я это не надену, а вот в качестве оплаты дорогие камни очень даже подойдут.

– Вот! – торжествующе помахала я перед носом Леи брошкой. – Держи, и дуй к этой… Доротее. Платье мне нужно синее или голубое и с серебряной отделкой. И чтобы срочно, поняла?

Лея кивнула и уже приготовилась стартовать, как я кое-что вспомнила.

Стой! – завопила я, увидев, что ноги девушки уже почти скрылись за дверью. – И чтобы никакого чертового корсажа! И мне плевать на вечерние стандарты! Понятно?

Убедившись, что Лея на ходу кивнула, я, успокоившись, закрыла дверь.

Оставшись одна, весь оставшийся вечер я посвятила торсунчику. Зверек оказался ручным, милым и очень компанейским. Он не отходил от меня ни на шаг, внимательно наблюдал за всем моими передвижениями, умильно хлопал глазками и зевал, а спал, примостившись у меня под боком. В общем, не питомец, а одно удовольствие.

Еще он отлично лазил, в туалет ходил на улицу, спускаясь в сад через окно. Ел с моего стола, причем все без разбору. Я решила назвать его Птах, заметив, что он иногда смешно двигает ключицами, как будто пытаясь взлететь. Но конечно, никаких крыльев у него и в помине не было, лишь небольшие бугорки по бокам возле передних лап.

– Ты отличный малыш, – я погладила зверька по голове. – Без тебя тут можно было бы свихнуться от скуки.

Птах умиротворенно замурчал, напоминая большого кота. Вечером мы с ним идиллически поужинали, причем зверек вытаскивал у меня из тарелки самые сочные кусочки. Я ему не мешала: в конце концов, растущему организму нужен белок.

Лея явилась как раз к ужину, успев подать мне его. И рассказала, что ее поездки в Петару прошла успешно. Мадам Доротея взялась за мой заказ, а оплату в виде рубиновой броши приняла и даже дала сдачу в виде мешочка мелких монет.

– Вот, – протянула мне мешочек Лея. – Мадам Доротея сказала, что броши хватит с избытком и сказала, что это лишнее.

Я спрятала мешочек в комод: туда, где уже находились мои драгоценные лекарства. Теперь у меня есть местные деньги, и я уже менее беспомощна в чужом мире. Настроение от осознания сего факта значительно улучшилось. А принесенные Леей только что испеченные кухаркой Файной имбирные пряники с цукатами добавили удовольствия. Птах тоже оценил лакомство, сжевав полностью один пряник, попутно усыпав мою постель пряными крошками.

Через два дня Лея приехала из Петары с платьем. Она бережно внесла наряд, упакованный в голубую бумагу и торжественно водрузила на постель. Дрожащими от нетерпения и предвкушения руками я принялась распаковывать свой вечерний туалет.

Мастерство неизвестной мне мадам Доротеи не подвело. Это было действительно то, что я хотела: бирюзового цвета изысканное платье с квадратным скромным декольте, украшенным вышивкой в виде серебряных роз. Выполнено платье было из тончайшего муслина и отделано серебряным кружевом. Я примерила и осталась донельзя довольной.

Из зеркала на меня смотрела сама невинность и очарование: воздушная ткань платья обрисовывала фигуру, но не вызывающе, а нежно. Серебристое кружево отлично сочеталось с волосами, а бирюзовый цвет наряда – с оттенком глаз. Я выглядела одновременно элегантно и желанно: отличное сочетание, мне очень нравилось. Я радостно покрутилась в платье перед зеркалом.

Кому только такая красота достанется? Мысли мои помрачнели разом: графу я нафиг не нужна, а других достойных кавалеров на небосклоне не предвиделось. Маркиз и тот оказался каким-то, прости господи, упырем!

Лея восторженным глазами смотрела, как я кружусь перед зеркалом, приговаривая:

– Ах, все будут в восторге от вас, госпожа! – девушка благоговейно сложила на груди. —Почему вы раньше не носили на выход голубое? Ведь этот цвет просто создан для вас!

– Раньше я была дурой, – заявила я, радуясь простодушному комплименту девушки. – Но сейчас я умная, поэтому много изменилось.

– Да, вы и впрямь другая стали, – серьезно заметила Лея. – Как будто заново родились после того ранения.

Я принялась снимать платье, стараясь одновременно скрыть чуть покрасневшее лицо.

– А кто кстати меня ранил? – спросила я ее, уводя разговор от опасной темы. – Что за дикари? Я ведь плохо помню все это, ты знаешь.

– Да, дикари, – Лея подошла и принялась расстегивать на спине моего платья жемчужные пуговки. – Они в лесах живут, в степях, у них отравленные стрелы. С батюшкой вашим, говорят, поцапались, тот у них вроде землю отобрал или что, я уж не знаю… Так вот, они в отместку вас хотели убить, но, к счастью, только ранили.

– Ясно, – несмотря на то, что платье было без корсажа, я с облегчением выдохнула, когда его сняла. Все эти горы муслина, кружев, нижних юбок, пусть и максимально воздушных… Не знаю, как местным дамам нравится носить такое. По мне так джинсы – идеальнейший наряд. Но что будет, решись я выйти здесь в чем-то подобном? Скандал, самое меньшее. Возможно, даже посадят в тюрьму или в психушку!

Остаток дня мы с Леей провели, подбирая для наряда подходящие туфли и украшения. В конце концов, сломав горы копий, пришли к консенсусу. Туфли мне придется надеть, выбранные Леей: серебристые с довольно высоким каблуком и застегивающиеся на сверкающую пуговку. Больше всего в этой обуви меня смущал каблук: он был рюмочкой и примерно восемь сантиметров.

При виде моего недовольного лица Лея снова сделала непреклонный вид, сложив руки на груди и завила, что это «вечерний стандарт», на котором она будет настаивать, поскольку обувь – это то, что делает даму дамой. Тут я сдалась и покорно вздохнув, взяла туфли.

Зато отыгралась на украшениях. И под неодобрительным взглядом Леи остановила выбор на серебряных сережках со звездочками на кончиках, серебряной цепочке с крошечным бриллиантиком и парочке колец без камней, плюс, разумеется, обручальное с изумрудом.

– Скромновато, – высказала свой вердикт Лея, но уже не настаивала, как на туфлях. Выиграв одну битву, сил на следующую у нее уже не осталось. – Все решат, что у графа Сангиана нет денег!

Я довольно улыбнулась и положила выбранные украшения рядом с голубым платьем и серебряными туфлями. Бал через два дня. Держитесь, королевский дворец и не ценящий своего счастья муженек!

Глава 18

– Госпожа, госпожа! – рано утром меня разбудил стук в дверь.

Лея! Какого черта так рано?

Спросонья я налетела на стоявший у кровати низенький бесполезный столик и окончательно рассвирепела. Рывком открыв дверь, уставилась на бледную горничную.

– Госпожа… – залепетала Лея. – Простите, что так рано, но дело неотложное.

– Что такое? – я пустила Лею внутрь и закрыв дверь за ней, уселась на кровати.

В окно проникал тусклый предрассветный луч, и в полумраке Лея была едва различима.

– Голока! Она здесь.

– Кто? – я не сразу сообразила, о ком идет речь, но сообразив, содрогнулась.

– Что она здесь забыла? Разве отец ее не уволил?

– Уволил, – кивнула Лея. – И она не нашла ничего лучшего, как прийти сюда и попроситься к графу на работу. Госпожа Голока утверждает, что воспитывала вас с самого детства, и без ее услуг вам никак не обойтись.

– И что граф? Неужто взял ее?

Я уставилась на Лею.

– Да, – едва слышно прошептала девушка. – Я только сейчас узнала, когда встала по нужде. Госпожа Голока спит со мной в соседней комнате!

Последнюю фразу Лея произнесла трагическим шепотом.

– Ты ее видела?

– Скорее, слышала, – усмехнулась Лея. – Она ведь храпит, как рота солдат на привале. Уж мне ли не знать… Ну а потом в кухне поговорила с Файной, та рано встает завтрак готовить. Так вот, кухарка сказала, что Голоку вчера вечером граф принял на работу.

– В качестве кого? – мне все еще не верилось, что теперь в довершение ко всем моим проблемам добавится еще одна.

– Старшей горничной, – понизила голос Лея.

– Зачем мне еще одна? – удивилась я. – Тебя мне вполне хватает.

– Не знаю, – Лея явно обрадовалась, что я так высоко ценю ее услуги. – Надо дождаться утра.

Но уснуть я уже не смогла. Мысли о живущей теперь в замке Голоке не давали мне покоя. Ну вот зачем граф ее взял? Теперь эта хабалка будет пытаться наводить здесь свои порядки! Я твердо решила, что в свои комнаты ее не пущу и пусть хоть умрет под дверью. Пусть графу прислуживает, раз уже он ее взял.

Но утром, к счастью, Голоку я не увидела. Зато днем она дала о себе знать. Причем, сразу же истошным криком, который я помнила еще со временем моего недолгого пребывания в «отцовском» доме.

– Что за руки-крюки! – орала Голока внизу, там, где располагалась кухня.

Послышалось чье-то бормотание в ответ, а потом посыпалась посуда. Я выскочила в коридор и бросилась туда.

– Безрукая! – верещала Голока, размахивая перед носом бедной Файны какой-то кастрюлей. – Разве так чистят посуду? И ты готовишь графу еду вот в этом грязном котле?

Файна стояла ни жива, ни мертва от ужаса. На нее, наверное, никогда в жизни так ни орали.

– Что здесь происходит? – попыталась я перекричать Голоку.

Та повернула голову и слегка удивленно посмотрела в мою сторону. Потом, словно сообразив, что я ей не показалась, расплылась в искусственно-приветливой улыбке.

– Арида, девочка моя. Как я рада тебя видеть.

С этими словами Голока, отшвырнув злополучный котел на столешницу, откуда он немедленно скатился на пол, и шагнула ко мне. Она в приветственном жесте раскинула в стороны руки и уже приготовилась меня обнять. Но я резко отскочила.

– Что здесь происходит? – повторила я настойчиво.

Затем подошла к Файне и ободряюще приобняла старую кухарку.

В глазах бедняжки застыли слезы.

– Идите, Файна, занимайтесь своими делами. Я здесь разберусь

Кухарка кивнула и отошла, все еще красная от обиды. Я выразительно уставилась на Голоку. Та, поняв, что номер с объятиями не пройдет, насупилась.

– Я теперь здесь работаю, – отчеканила она. – Меня принял сам граф. Так что теперь вам не придется управлять хозяйством в замке. Это возьму на себя я.

– Не утруждайтесь, – фыркнула я. – Здесь хозяйство невелико, а все слуги прекрасно знают свои обязанности. В вашем присутствии нужды нет!

– Но ведь меня уже приняли, не так ли? – Голока нагло посмотрела на меня. – А значит, нужда во мне имеется. И не вам решать этот вопрос.

Я закусила губу. Что ж, она права. Граф здесь хозяин, и он нанимает слуг. А меня он, конечно, и слушать не будет. Вольна я лишь в своих трех комнатах, да и то не точно.

– Во всяком случае, ко мне не заходите, – предупредила я ее. – Мне прислуживает Лея и это меня вполне устраивает. Вы мне более прислуживать не будете! И да, если еще раз услышу, как вы кричите на моих слуг, вылетите вон вперед ногами!

С этими словами я повернулась и уже хотела покинуть кухню, как вдруг за спиной раздался ядовитый голос Голоки:

– А вы очень изменились, Арида. Как будто другой человек. Не могу поверить, что это всего лишь воздействие дикарского яда…

****

Дрожа от ненависти, я закрыла дверь в свою комнату. Это мой оплот, мое убежище, моя крепость. Сюда не войдут ни Голока, ни граф, ни его черноволосая любовница! Я подошла к зеркалу и всмотрелась в свое отражение. Вернее, не мое, но я уже успела к нему привыкнуть. А как иначе, если нахожусь в этом теле?

Зеркало показывало юную девушку – прекрасную, похожую на сказочную эльфийку, только без острых ушек. И что еще надо этой собаке графу? Похоже, вопрос риторический.

Я, все еще не успокоившись, уселась на кровати. Пребывание в замке становилось все менее приятным. Жизнь здесь для меня и так была не очень веселой, а теперь с прибытием сующей всюду нос Голоки и вовсе станет невыносимой.

Тяжело вздохнув, я потянулась к лежавшей на столике расческе и вдруг почувствовала резкий приступ слабости. Странно, должно быть это от волнения… Обычно приступы начинались постепенно, но чтобы вот так брякнуться с кровати на пол, такого еще не было!

Приземлившись, я почувствовала настолько резкую вспышку боли в голове, что прикусила язык до крови. Горло будто сдавило, а к глазам поступила тьма, смешанная с резью.

Я приготовилась умирать. Похоже, все кончено…

– … Госпожа, госпожа… Вы слышите меня?

Голос доносился откуда-то сверху и издалека, но тело мое не было способно шевелиться. Оно стало ватным и неповоротливым.

Кто-то приподнял мою голов и в рот мне влилось лекарство – то самое, для экстренных случаев. Я сразу узнала его по специфическому вкусу.

– Лея? – открыв глаза, я и впрямь увидела сидевшую на коленях передо мной горничную. Одной рукой она держала мою голову, а второй откладывала в сторону пузырек темного стекла. Рядом с горничной сидел пушистый рыжий комок, виляя хвостом из стороны в сторону. Увидев, что я открыла глаза, Птах подпрыгнул и бросился облизывать мне лицо. Смеясь, я с трудом оторвала его от себя.

– Как ты меня нашла? Я уселась на полу. – Я же дверь закрыла.

– Так это он все, – Лея с улыбкой указала на Птаха, который скромно уселся около меня. – Это ему спасибо. Примчался в сад, я как раз черешню собирала, начал скакать возле дерева, бежать к замку, словно показывал… Вот, пришлось слезть и за ним пойти.

– А открыл дверь кто?

– Так он и открыл, – Лея уставилась на меня. – Пролез в окно, отодвинул защелку и впустил меня. Вы что, не знали, что он это умеет?

– Не знала, – я погладила зверька по шелковистой шубке. – Но теперь буду знать, что он такой способный.

Зверь довольно замурчал и прижался ко мне.

– Еще какой способный, – подхватила Лея.

– С тобой не пропадешь, – я еще раз погладила питомца.

– Но все же так нельзя, – чуть помедлив, произнесла Лея. – Ведь вы можете умереть. Нельзя вам закрываться, вдруг Птах не сможет в следующий раз открыть, заест там что-нибудь в замке...

Подумав немного, я пришла к выводу, что она права. И как ни было страшно, придется теперь оставлять дверь незапертой. Умереть в одиночестве и цвете лет меня никак не прельщало. Даже если меня найдет граф, и то будет лучше, чем я тихо скончаюсь без свидетелей.

****

– Проходите, уважаемая маркиза, рады вас видеть, – под вечер снизу донесся слащавый до приторности голос Голоки.

К сожалению, теперь я прекрасно его слышала из-за своей не до конца затворенной двери. Я отложила книгу, которую читала. Надо сказать, что в замке библиотеки как таковой я не обнаружила. Возможно, она имелась в кабинете графа, но идти туда я не решалась. Но Лея по моей просьбе прикупила в Петаре несколько дешевых дамских романов. Ими я сейчас и забавлялась, продираясь сквозь хитросплетения романтических ухаживаний и отчаянно зевая.

– Граф у себя? – раздался в ответ негромкий голос маркизы Шевалон.

Я поднялась с кушетки и подошла к двери поближе.

– Разумеется, для вас он всегда дома, – старалась как могла Голока.

– Вы новая горничная? – продолжала интересоваться гостья. – Странно. Раньше я могла входить к графу безо всяких сантиментов. Мы тут в деревне все свои, знаете ли…

– Старшая горничная, – поправила ее Голока. – Со всем вопросами ко мне. Присядьте, я сейчас справлюсь у графа, он наверняка будет ужасно рад видеть вас.

Снизу раздался шелест шелкового платья: маркиза, по всей видимости, усаживалась.

– Идемте! – раздался вскоре голос Голоки. – Граф желает видеть вас немедленно!

Довольное урчание Оливии, и вот шелест шелка становится все тише… Маркиза скрылась в коридоре, ведущем в кабинет графа.

Немедленно хочет видеть ее! … Я опустилась на кушетку обратно и спрятала лицо в руках. Отчего-то дико хотелось плакать.

– Эклерчиков? – в дверь постучали, и сразу же в проеме появилась Лея с подносом.

Конечно, граф сегодня занят, поэтому я уж точно буду есть в своей комнате. Одно утешает: Птах очень пирожные уважает. Я неохотно прожевала кокосовый эклер, разделив его пополам с питомцем.

– У графа гостья? – я попыталась выведать у Леи подробности визита.

– Кажется, маркиза эта опять, – недовольно мотнула головой девушка. – Голока там ее встречает. Старается, любезничает… Тьфу!

Я согласно покивала. И впрямь тьфу! Причем, как присутствие Голоки, так и визит маркизы.

Спустя минут двадцать ужин окончен и Лея ушла, унося грязную посуду и остатки еды. Я же улеглась, но сон не шел. Меня снедало любопытство и хотелось узнать, что там поделывают граф с маркизой.

Что поделывают? Я усмехнулась своей наивности. Уж конечно, не в шахматы играют…

Я встала, накинула на ночную рубашку халат, ноги вдела в мягкие тапочки и решительно вышла из комнаты. Птах ничего не заподозрил: зверек сладко посапывал на соседней подушке.

В коридоре было темно и даже светильники рачительная Голока притушила. Хотя до ее появления они горели довольно ярко. По крайней мере, можно было не бояться сломать ногу, спускаясь ночью по лестнице.

Когда я приблизилась к графской спальне, в горле у меня настолько пересохло от волнения, что я едва дышала. Колени дрожали, а мозг рисовал картины одна другой краше: муж с Оливией, над Оливией, под Оливией…

Я на цыпочках приблизилась к двери и взялась за ручку, начав отворять. Раздался противный скрип, заставивший меня вздрогнуть. Я замерла. Но ненадолго, потому что дверь сама начала отворяться изнутри. Блин!