Текст книги "Графиня поневоле (СИ)"

Автор книги: Карина Карская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15

Граф не скрывал своего недовольства: оно так и сквозило в каждом его слове, жесте и даже в выражении лица.

– Он… он просто пригласил меня прогуляться, – выпалила я, словно защищаясь. – Позвал на озеро в сад, что тут такого?

– На озеро… – передразнил меня граф и отошел к своей кровати. – Так вот что я вам скажу: отныне никаких прогулок, никогда, ни с кем, кроме…

– Кроме кого?

Граф не ответил, повернувшись ко мне спиной и принявшись стаскивать с себя грязный камзол. Я с трудом отвела глаза от его мощного, накаченного торса и сглотнула. А он хорош, черт бы его побрал!

– Так что с ним все-таки? – громко спросила я. – Я не уйду, пока вы мне не объясните. Потому что иначе не буду чувствовать себя здесь в безопасности, вот!

С этими словами я демонстративно скрестила руки на груди, хотя граф этого все равно не видел и подперла задницей дверь в спальню.

Граф медленно повернулся ко мне. Он все еще не натянул на себя рубашку и теперь его голый торс вызывал во мне странное желание то ли ударить в солнечное сплетение, то ли… оказаться в объятиях этого древнегреческого бога.

– Маркиз болен, я ведь вам уже сказал. Это неизвестная болезнь, но вероятно, заразная. – чуть раздраженно ответил граф, надев наконец рубашку. Ту самую, что провоняла чужими женскими духами. – И если вы не хотите умереть, вы не станете более с ним ни общаться, ни встречаться, ни тем более прогуливаться при ночной луне.

Граф улегся в кровать и увидев, что я все еще стою возле двери, глумливо усмехнулся. Затем окинул меня взглядом с ног до головы и похлопал по соседнему пустому месту:

– Хотите присоединиться?

Я вспыхнула и покраснела, как вареный рак, после чего выбежала из спальни, громко хлопнув дверью. Пусть на графа свалится вся облупившаяся штукатурка с потолка! Вслед мне несся громоподобный раскатистый хохот.

В свои комнаты я брела в задумчивости. Значит, маркиз болен? Но чем? Что за странный вирус, поразивший его до такой степени, что он буквально одичал? Возможно, бешенство? Может, его на охоте укусила дикая лиса?

Успокоившись немного этой мыслью, я открыла дверь в свою гостиную. И вскрикнула от удивления.

На кушетке восседала Оливия Шевалон. Черноволосая красотка-маркиза была в очаровательном белоснежном платье, сшитом полностью из кружев, в руке она вертела миниатюрный солнечный зонтик.

Увидев меня, она окинула меня внимательным взглядом и чуть насмешливо улыбнулась. Я уже не первый раз замечала этот ее взгляд и опять списала его на то, что Оливия не привыкла видеть дам без корсажа.

– Что вы тут делаете? – с порога спросила я.

– Я к вам, Арида. – улыбнулась Оливия, сверкнув белыми зубами. – Мы ведь теперь знакомы, поэтому как соседка, полагаю, я могу нанести вам дружеский визит.

Она встала и приблизилась ко мне. Отчетливо пахнуло приторными сладковатыми духами. Теми сами, что я унюхала от рубашки мужа. Появилось отчетливое желание схватить красотку и что есть силы дернуть за черную шевелюру, выдрав сочный клок.

Вероятно, Оливия что-то такое прочитала в моем взгляде, потому что вдруг поспешно отошла к окну. Там она оперлась на него и уставилась на меня, сжимая в руке зонтик.

– Я пришла, чтобы открыть вам глаза, Арида, – тихо и с наигранным сочувствием проговорила женщина.

– На что открыть?

– На вашего мужа. Он вам изменяет.

Эти слова Оливия проговорила настолько трагическим тоном, что я едва удержалась от насмешливого фырканья. Тоже мне, открыла Америку! Но все равно, эта информация, теперь, когда Оливия открыто призналась, неприятно на меня подействовала.

– И с кем же? – я отвернулась и подошла к комоду, чтобы скрыть свое волнение. – С вами, полагаю?

– Вы угадали, – скорбно и сочувственно произнесла Оливия. – Дело в том, что мы уже давно… Давно с графом имеем отношения, а вот недавно воссоединились окончательно. Он вам сообщил, где и с кем провел эту ночь?

– Нет, – честно призналась я и повернулась к ней. – С вами?

Оливия скромно опустила глаза, скрывая торжество. Похоже, она и впрямь заполучила моего мужа. Ну что ж… Пожелать им разве счастья и кучу детей? Но отчего-то эти ироничные слова застряли у меня в горле. Я ловила себя на мысли, что вовсе не желаю графу и Оливии никакого счастья. Обойдутся!

– Ну хорошо, вы меня просветили, – произнесла я холодно. – Благодарю вас. А теперь, если вам не трудно, покиньте мою комнату.

Оливия смотрела на меня с изумлением:

– Как? Вы разве не предпримите меры? – спросила она, нервно крутя зонтик. – Вас же оскорбили, Арида, как вы не понимаете? Муж изменил вам, неужели стерпите?

– А мне некуда идти, – просто ответила я. – Так что пусть изменяет. Можете даже переехать жить сюда, я не буду против.

Я поняла, если еще немного она здесь задержится, я расплачусь, и бурный поток слез будет трудно остановить. Поэтому я быстро подошла к кровати и решительно дернула за витой шнурок.

– Проводи маркизу к выходу, – попросила я прибежавшую Лею. – Она уже уходит.

– Пройдемте, госпожа, прошу вас, – Лея присела в едва заметном книксене.

Оливия, поняв, что задержаться более не получится, фыркнула и гордо задрав точеный подбородок, удалилась. На пороге она остановилась и обернувшись, еще раз посмотрела в мою сторону. Однако я уже ногой закрывала дверь, маркиза едва успела выдернуть белый кружевной подол.

****

После ухода Оливии мне срочно захотелось проветриться. Да и комнату проветрить не мешало: все вокруг пропахло ее духами. Но гулять в лесу и даже в саду мне больше почему-то не хотелось. Поэтому я попросила Лею приготовить карету для поездки в Петару. Я знала, что столица в часе езды, так как прекрасно помнила первую дорогу сюда после венчания.

– А граф знает? – опасливо поинтересовалась Лея, когда мы уже сидели в карете.

Шустрый малый из конюшни по имени Фред вызвался быть нашим кучером.

– Он спит, – сухо ответила я, глядя в окно. – Вчера он весьма утомился.

– Ясно, – отозвалась Лея. – А маркиза эта вертихвостка мне нисколько не понравилась, уж не обижайтесь.

– Не обижаюсь, – усмехнулась я.

– Когда я ее провожала, – продолжила быстро Лея. – Она так картины на стенах и статуи эти древние в гостиной рассматривала хищно… Ни дать ни взять, приценивается, по-хозяйски так…

– Ну, от замка ей прок невелик, – снова усмехнулась я. – Как только первый кофе выпьет со штукатуркой, сразу поймет, что дома лучше.

– Она что, жить тут собирается? – уставилась на меня Лея круглыми от ужаса глазами.

– Не знаю, – честно призналась я. – Но не удивлюсь, если это случится.

– Ужас какой! – простодушно протянула Лей. – При живой-то хозяйке!

Я молчала. Конечно, я до конца не верила, что граф поселит свою любовницу в замке, но кто его знает? Возьмет и поселит, а я что сделаю?

Карте весело катилась по чуть поросшей травой дорожке между деревьями. Иногда между стволами появлялся просвет, и тогда можно было увидеть вдали поля, деревушки и ярко-зеленые пастбища с бродившим по ним скотом. Все выглядело мило и умиротворенно, идиллически даже.

– Хорошо ведет хозяйство ваш муж, – впервые похвалила Лея графа, кивнув на стадо коров вдалеке и деревеньку. – В отличие от всего остального поведения, уж простите снова.

– Прощаю снова, – великодушно произнесла я. – Ты хочешь сказать, это все графу принадлежит?

– Ну да, – кивнула девушка. – Вот деревушка, туда я за молоком бегаю. Ана оттуда родом, говорит, все хорошо там живут, довольны, не голодают и не бедствуют. Граф никого не обижает, справедливый хозяин, не нахвалятся им. Я если честно, когда сюда ехала, от страха обмирала, ведь про него слухи ходят, что и людоед он, и вампир, и колдун… А на самом деле…

– На самом деле просто бабник и редкостный хам, – закончила я за нее.

Мы приехали в Петару и остановились возле городского рынка. Город бурлил и жил своей жизнью, не желая знать о затерянном с лесу замке и проблемах его обитателей.

Рынок был охвачен кипучей деятельностью. Торговцы самого разного пошиба сновали вокруг. И чего тут только не продавалось: кожи, меха, ткани, крашения, продукты, лекарства, посуда, приправы… Казалось, все страны мира свезли сюда все, чем гордилась их промышленность. Фокусники показывали трюки, дрессированные попугаи орали человеческими голосами, зеваки громко хохотали… Я невольно залюбовалась на это море людей, снеди и вещей.

– Отца навестить хотите? – гордая своей догадливостью вывела меня из мечтательного состояния Лея, когда при помощи Фреда мы слезли с подножки.

– Нет, – разочаровала я ее. – Трисмегиста. Он ведь где-то тут обитает?

– Само собой, – ответила Лея. – Его лавку тут все знают.

– И ты?

Лея кивнула.

– Веди!

И оставив Фреда присматривать за каретой и дожидаться нас, мы побрели среди рыночных рядов.

Наконец Лея ткнула пальцем на ярко-красную вывеску с нарисованным на ней зеленым блестящим драконом.

– Вот здесь!

Темные окошки лавчонки были непроницаемы, дверь заперта. И сколько мы ни колотили, ответа не было. Наконец какая-то мимо проходившая толстая баба в замызганном переднике брякнула:

– Чего стучите, оглашенные? Нету вашего колдуна, отбыл!

– Куда? – повернулась к ней.

– А откуда ж мне знать? – пожала мясистыми плечами бабища. – Он мне не докладывает. Может, поехал лечить кого, а может и скрывается от тех, кого не долечил!

И довольная своей шуткой, баба почапала дальше по грязноватой дороге, громыхая пустыми бидонами.

Жаль. А я так надеялась разжиться у Трисмегиста лекарствами. Ведь моих-то больше нет. А слабость теперь накатывала уже не раз, а дважды в день. Во и сейчас… Я вдруг почувствовала, что приступ начинается. А взять заветный пузырек из комода я конечно же не догадалась! Схватив Лею за руку, я бросилась в обратную сторону:

– Скорее! – поторопила я девушку. – Мне плохо, надо успеть добраться до кареты!

Лея, поняв, что случилось, понеслась рядом. Через пять минут я уже пошатывалась и девушке приходилось поддерживать меня на ходу. Прохожие озирались на нас, некоторые смеялись.

– Похоже, пьяные, – съязвила какая-то торговка, тыча в нас пальцем. – Никак, от Винсенты идут!

– Эй, красотки, заходите–ка сюда, тут для вас найдется кое-что интересное! – низкорослый кривоногий мужичок сделал характерный жест рукой, схватив себя за мотню.

Вокруг загоготали, и непристойные предложения посыпались одно за другим. Мне стало дурно.

– Лея, быстрей. Не останавливайся! – едва слышно произнесла я, заметив, что горничная хочет остановиться и вступить с торговцами в перепалку.

– Вот и карета! – как из тумана раздался обрадованный голос Леи. – Еще немного, госпожа, поднажмите!

Но это было последнее, что я слышала. Что-то резко толкнуло меня в спину, и я полетела наземь. Резко закружилась голова, после чего я потеряла сознание под истошный крик Леи.

Глава 16

Сознание медленно возвращалось ко мне. Пропитанный странными ароматами воздух першил в горле. В лицо били брызги – кто-то щедро кропил меня водой. Смутно доносились чьи-то голоса. Но все вокруг было еще погружено в глубокую тьму. Что это, сон? Или может, сдохла я уже? Я повернула голову и застонала. Жгучая боль пронзила затылок. Невольно с моих губ вырвался стон, однако боль чуть прояснила сознание. Отупевшие, выпавшие в осадок чувства и ощущения наконец обострились. Ощущение небытия покинуло мое бренное тело.

– Ну давай же, очнись! – кто-то увлеченно шлепал меня по щекам.

Я чувствовала, как голова моя качается из стороны в сторону вслед за ударами.

С трудом разлепив глаза, я сфокусировала взгляд на колотившем меня мужчине. И слабо улыбнулась: это был Трисмегист. Облегченно выдохнув, я откинулась на подушки.

Помещение было незнакомым. За спиной лекаря маячила Лея. Вид у горничной был крайне взволнованный.

Трисмегист, убедившись, что я открыла глаза, встал и пошел куда-то, впрочем, тут же вернувшись. В руке он держал стакан с какой-то подозрительного вида фиолетовой настойкой, отливавшей зеленцой.

– Пей! – тоном, не терпящим возражений, он подал мне лекарство.

Мои губы клацнули о стеклянный край посуды и раздался противный лязгающий звук. Лекарь выразительно закатил глаза, повернул голову и посмотрел на Лею. Уж не знаю, что такого было в его взгляде, но девушка поняла все без слов. Она мигом подскочила и взяв из рук Трисмегиста стакан, принялась поить меня.

Девушка поднесла напиток прямо к моему рту, так что мне оставалось только глотать. Однако даже глотать мне больно, в горле стоял какой-то ком. Трисмегист поднялся и принялся наблюдать как я пью безо всякого выражения. Наконец, когда лекарство было выпито, он жестом велел Лее отойти и выждав пару минут, ядовито спросил:

– Вы что же, не принимаете то, что я вам дал?

– Я не могла, – губы мои едва шевелились. – Он… отобрал все мои лекарства, кроме последнего пузырька, вот его я и пила…

– Последнего? – лекарь сощурил глаза так, что от них остались только едва заметные щелочки. – Того, что в темном стекле?

Я кивнула. Выражение его голоса категорически мне не нравилось.

Трисмегист встал и что было сил ударил кулаком по столу. Тот жалобно скрипнул. Лея в углу испуганно вскрикнула.

– Так-не-льзя! – вкрадчиво и членораздельно, произнес лекарь, приблизившись ко мне почти вплотную. – Видите ли, Арида, я оставил вам то лекарство только на экстренный случай, если вдруг вы ослабеете чересчур сильно. Но пить его как обычное снадобье нельзя! Оно медленно убивает, а выпитое быстро, убьет быстро. А вы и так... почти на пороге смерти.

Он произнес эти ужасные слова так буднично, что меня пробрал озноб. Интересно, доживу ли я до своего побега из замка?

– Ну я ведь не знала, – пыталась я оправдаться. – И вы ведь дадите мне другие лекарства, правда? Я не хочу умирать!

– Ясное дело, не хотите, – проворчал лекарь, задумавшись о чем-то. Потом посмотрел на Лею и произнес:

– Ты, девчонка, сбегай купи вот это, – Он быстро накорябал что-то на листке и протянул бумажку Лее вместе с парой монет.

Девушка кивнула и быстро выбежала из комнаты. Я огляделась.

Находились мы вы небольшом помещении с огромным столом посередине, сплошь уставленном странного вида колбами, ретортами и прочими емкостями вроде медных котлов разного размера. В них переливалась разноцветная жидкость, некоторые колбочки испускали пары. Возле стены шеренгами стояли начищенные пустые котлы. Под потолком висели пучки трав, сушеные коренья и прочие атрибуты средневекового недалекого алхимика, считающего землю плоской.

– Как мы здесь оказались? – я уже чувствую себя достаточно хорошо, чтобы подняться и сесть. – Мы к вам приходили, стучали, а вас не было, я хотела попросить лекарств. Потом мне стало плохо… А вы нас как нашли?

– Мимо шел, – огрызнулся Трисмегист, все еще сердясь на меня. – Случайно. И поверьте, если бы не я, вас бы уже отвезли в замок к вашему мужу. Который, между прочим, не должен знать о вашем недомогании.

– Так он уже женился, – напоминаю я. – Пусть теперь узнает. Может, быстрее разведется со мной, и я получу свободу.

Лекарь хмыкнул и промолчал. Я же оглядываю себя. Ну и ужас! Мое красивое платье, которое я надела утром, было порвано и заляпано – скорее всего, я повредила его, когда упала на рынке. Похоже, ходить в грязной и разорванной одежде входит у меня в привычку! К сожалению, руки, на которых еще не зажили полученные вчера ночью царапины, украсились парочкой новых ссадин – весьма глубоких и болезненных.

– Вы давно связывались с настоящей Аридой? – я отвела глаза от своей покорябанной кожи и уставилась на лекаря. Тот что-то сосредоточенно толок в медной ступке возле стола.

– Что? Ах, да… давно, – лекарь пожал плечами и снова уставился в ступку. – Это не так просто, как вам кажется. Надо дождаться определенного времени, чтобы луна была в особом положении…

– Как узнаете что-нибудь о маме, сообщите, – остановила я его занудный словесный поток. И добавила, немного подумав:

– А знаете, я, пожалуй, здесь нажилась. Не хочу умирать молодой. Пусть в родном мире тоже проблем куча, но я там хоть не смертельно больна. Поменяйте нас местами обратно.

Трисмегист повернул голову, чтобы ответить, но вдруг сощурившись, приложил палец к губам. В комнату вбежала запыхавшаяся Лея, держа в руках небольшой сверток. Лекарь с нескрываемым облегчением шагнул к ней, взял принесенное и принялся колдовать со своими колбами и котлами. Я прикусила язык. Говорить на эту тему при Лее я не могла. Не хотелось злить Трисмегиста, от которого полностью зависела моя судьба, да и жизнь теперь, что уж скрывать!

В хорошенькую же западню я угодила, нечего сказать. С одной стороны – нелюбящий меня «папашка» Октавий, которому я была нафиг не нужна. С другой – колдун, преследующий собственные интересы, без спроса переместивший меня в этот мир. С третьей – муженек, который меня ненавидел и открыто изменял!

– Готово! – Трисмегист с торжествующей улыбкой наконец принялся разливать снадобья по пузырькам.

Он аккуратно сложил их в корзинку и передал Лее.

– Не разбей!

Потом повернулся ко мне:

– Принимать каждый день, не пропуская ни дня. Даже если вам будет совсем хорошо, не обольщайтесь, пейте лекарства все равно. Это ясно?

Я кивнула.

– Отлично, – взгляд лекаря чуть смягчился. – За следующей порцией приедете через две недели, раз уж возможность ездить в город у вас имеется. Это лучше, чем мне посещать вас в замке.

Я вспомнила, как вытурил его граф и едва сдержала улыбку. Действительно, пожалуй, и правда лучше мне сюда приезжать!

– И хорошенько все спрячьте! – напомнил Трисмегист, когда мы с Леей засобирались. – Чтобы ваш осел-муж опять их не нашел! Кстати, почему он выкинул лекарства? Неужели вы не смогли убедительно сорвать, что это, скажем, витамины?

Трисмегист укоризненно смотрел на меня.

– Ага, витамины, – хмыкнула я. – Он вообще сказал, что вы лечите меня от постыдной болезни!

Лея смущенно кашлянула. Трисмегист обомлел, но быстро взял себя в руки и заявил:

– Ясно. Что ж, ему лучше знать о таких болезнях, полагаю. И да, Арида, – лекарь внимательно посмотрел на меня. – Особое лекарство на этот раз я не положил. Оно у вас еще имеется. Только не забывайте, что каждый день его нельзя пить. Исключительно в крайних случаях, когда слабость не снимается ничем другим.

– Поняла уже, – я кивнула и взялась за дверную ручку, собираясь покинуть дом лекаря. Но тот вдруг остановил меня:

– Постойте, подождите здесь, я сейчас.

И гибким угрем метнулся в неприметную дверцу в дальней части комнаты.

Мы с Леей с любопытством уставились друг на друга. Что он еще позабыл? Может, отраву для неверных мужей припас и сейчас хочет мне ее презентовать?

Спустя минуту дверца открылась, и Трисмегист выглянул, держа что-то в руках. Это что-то шевелилось. Я не сразу поняла, что там у него, зато поняла Лея потому что пронзительно взвизгнула:

– Торсунчик! Живой!

Я озадаченно посмотрела на нее. Какой еще…

– Держите, это вам, – нечто мягкое и шевелящееся плюхнулось мне на руки и деловито принялось устраиваться поудобнее. Трисмегист сиял, как медный грош. – От меня. Подарок. Чтобы вы… не слишком огорчались.

– Что это? – я уставилась на длинноухого зверька с рыжей шерсткой. Он был одновременно похож на кролика, котенка и суслика.

– Торсунчик, – повторил Трисмегист смешное слово и почесал зверька за ухом. Тот блаженно зажмурился. – Очень умный зверь, дружелюбный, команды знает, встречать вас будет, развлекать, сопровождать.

– Круто! – восхищенно произнесла Лея и подойдя поближе, принялась тискать зверька. – Какой милый! Дорогой небось?

– Да уж недешевый, – Трисмегист кашлянул в кулак. – Но для графини Сангиан мне ничего не жалко. Теперь все, через две недели жду!

С этими словами лекарь открыл двери и подождав, пока мы покинем его жилище, моментально закрыл ее.

Мы оказались в уже знакомом грязноватом переулке.

Вдалеке показалась фигура Фреда. Мальчишка увидел нас и радостно побежал, отчаянно что-то крича.

– Ну наконец-то! – он приблизился и перевел дух. – Я уже с ног сбился, вас разыскивая. Думал, заблудились, а потом вспомнил, что госпожа местная, чуть успокоился. Уже хотел к батюшке вашему идти, о вас спрашивать…

– Не стоит ходить туда. Вряд ли я пойду к… отцу, – быстро ответила я и зашагала вперед.

Фред и Лея топали следом.

– Как же я рад, что вас нашел, – не унимался Фред. – Если бы один явился, граф точно семь шкур бы с меня спустил.

– И часто он с вас шкуры спускает? – я остановилась и посмотрела на Фреда.

Мальчонка замялся.

– Не так что бы часто, – ответил он, помолчав. – Можно сказать, вообще никогда. Граф так-то справедливый, его любят и в деревне, и у нас на конюшне. Но за дело может и отвесить! Ой, а что это у вас?

Взгляд Фреда молнией переметнулся на торсунчика у меня в руках, с которого частично свалилась шаль.

– Торсунчик! Живой! – Фред издал такой же восхищенный вопль, как и Лея недавно и бросился ко мне, норовя погладить зверька.

– Они же очень редкие, – восторженно шептал мальчик, пока рыжая шкурка животного разглаживалась под его руками. – Заморские звери, ни у кого в нашей округе такого нет. Разве что у короля, может быть.

– Откуда вы тогда знаете, кто это? – задала я резонный вопрос.

– Так на картинках, детских, – как недалекой, объяснила Лея. – У вас же тоже такие открытки есть, госпожа. Вернее, были, в доме батюшки вашего. Тоже не помните?

Девушка сочувственно посмотрела на меня. Я покачала головой. Фред, занятый зверьком, не обратил на наш диалог внимания.

– Ну теперь то у нас в замке дела на лад пойдут, ведь теперь у нас торсунчик, – уверенно завил Фред, когда мы подошли к карете. Затем парень лихо запрыгнул на запятки. – Вот увидите, это счастливая примета!

Я забралась в карету, Лея следом. Я размышляла над словами Фреда: как можно быть таким наивным в его годы? Ведь ему лет тринадцать, не меньше. Но в то же время почему-то мне очень сильно захотелось, чтобы эта смешная уверенность оказалась пророческой.