Текст книги "Графиня поневоле (СИ)"

Автор книги: Карина Карская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 33

– Ну давай, сколько можно спать, просыпайся! – настойчиво вполголоса бормотал кто-то возле моего уха.

Не без труда разлепив глаза я увидела сидевшего у меня в изголовье графа. Муж, наклонившись ко мне, внимательно изучал мое лицо. Его темного золота кудри, свесившись, почти касались моей шеи.

– О, проснулась! – граф отпрянул, улыбаясь.

– Что ты тут делаешь!? —я попыталась привстать, и наконец мне это удалось.

Должно быть, лекарство действует.

– Тихо, не дергайся так резко, – граф положил мне руку на плечо, пытаясь удержать.

Но я сопротивлялась:

– Отстань! Я хочу встать. И так целую вечность уже лежу!

– Тогда я тебе помогу, – граф аккуратно взял меня за локоток.

Я театрально закатила глаза к потолку. Что это с ним? Такой стал услужливый, аж тошнит!

Тем не менее его помощь весьма пригодилась, так как меня все еще штормило и чуть покачивало. Теперь я понимала, что чувствует юнга, в первый раз отправившийся в кругосветку.

– Садись, – далеко я не ушла, потому что граф почти насильно усадил меня на кушетку. Птах, блаженно замурлыкав, тут же забрался ко мне на колени и свернулся клубком.

– Держи таблетку, – граф вынул из кармана бутылочку и достал оттуда зеленую капсулу, – Глотай!

Я послушно проглотила зелье и запила стаканом воды. После чего выразительно уставилась на графа.

– Вообще-то мне необходимо совершить некоторые... утренние процедуры, —؅ я решила говорить прямо, раз уж он сам не может догадаться. – Позови Лею, пожалуйста.

– Конечно, – спохватившись, граф, тем не менее, не забыл убрать бутылочку с лекарством себе в карман. – Сейчас она придет. Удачного дня, Арида!

– Тебе тоже, спасибо за все, – недоуменно пробормотала я и не успела сказать еще хоть что-нибудь, как граф, резко наклонившись ко мне, провел рукой по моим спутанным волосам, а затем в два шага исчез в дверном проеме.

Что бы, это, блин, значило? И он что, всю ночь возле меня просидел? Кажется, одежда на нем была та же самая, что и вчера…

Лея вошла в комнату сразу с подносом, уставленным всякой снедью. От запаха кофе у меня закружилась голова. Девушка взял кофейник и радостно щебеча, принялась наливать ароматный напиток в чашку.

– Эклеры вот, – девушка придвинула поближе ко мне вазочку с аппетитными пирожными, украшенным шоколадной и ванильной глазурью. – Файна утром испекла, для вас специально.

– Передай я спасибо, – я взяла один эклер и положила его в рот. Пирожное таяло во рту и было действительно очень вкусным.

Я съела еще парочку, выпила две кружки кофе и наконец почувствовала себя полностью вернувшейся к жизни.

– Мне надо в город, – заявила я после завтрака Лее. – К стряпчему.

Я уже решила, что сама займусь своими наследными делами. Ну а уж если совсем не смогу с ними разобраться, тогда, возможно, призову на помощь графа.

– Как ехать?! – всплеснула руками Лея. – Вы же, считай, только что с того света вернулись. – Господин Трисмегист не одобрит подобной прыти.

– Мне все равно, что он там одобрит или нет, – решительно заявила я. – Мне надо ехать и точка.

– Ладно, – пробормотала Лея. – Тогда я с вами поеду. На всякий случай.

– Хорошо, – сдалась я. – Едем.

Спустя час мы уже сидели в мерно покачивающейся карете, которая под управлением Ганса держала путь в направлении Петары. Оставив Лею любезничать с ее милым, я отправилась в контору стряпчего.

– Госпожа графиня, – приветливо встретил меня господин Карсон. Глаза стряпчего за стеклами круглых очков блеснули. – Полагаю, вы решили доверить управление наследством мужу?

– Нет! —заявила я, входя в кабинет и присаживаясь. – Я хочу разобраться во всем сама. А там видно будет.

– Вряд ли вы справитесь, – в упор посмотрел на меня Карсон. – У вас ведь нет никакого опыта управления столь обширным делом, правда?

– Правда! – согласилась я, сверля Карсона глазами. – Но не понимаю, почему вы считаете меня тупой? Мне кажется, в торговых и прочих делах женщина тоже вполне способна разобраться, если приложит усилия. К тому же у меня хорошая наследственность.

– Да, ваш покойный батюшка был дока по части торговли. Но не уверен, что это передается по наследству, – озабоченно вздохнул Карсон. Он встал и пошарив по полкам, уставленным бумажными и кожаными папками, вытащил несколько.

– Вот.

– Что это?

– Ваше наследство, – ехидно произнес стряпчий. – Разбирайтесь!

Я взяла папки в руки и поблагодарив Карсона, вышла из конторы. Я была полна решимости утереть нос ушлому юристу, показав ему, что не только мужчины умеют вести бизнес.

Папки были довольно тяжелые и я едва их несла. Ганс издалека увидел, что я иду и шустро подбежав, помог мне. Он свалил паки на сиденье кареты, а затем я велела ему ехать в ритуальную контору. Весь остаток дня я улаживала дела с похоронами Октавия. К счастью, за умеренную плату ритуальная контора взяла на себя все формальности, связанные с этой процедурой. Мне оставалось только платить и подписывать бумаги в нужных местах.

На завтра назначили погребение, потому что умер Октавий уже неделю назад и тянуть дальше было нельзя. Приличествующий трауру наряд у меня имелся, так что, по крайней мере, заказывать новое платье не понадобилось, и без того проблем хватало.

Пока ритуальная служба улаживала формальности предстоящего погребения, я велела Гансу отвезти меня в отчий дом. Там до сих пор обитало несколько слуг, поэтому все было готово к моему прибытию.

Я прошлась по длинной анфиладе пышно обставленных комнат, посидела немного в кабинете Октавия, побывала в своей «девичей» спальне. Как по мне, жить здесь было гораздо удобнее, чем в замке: мебель была новой, ухоженной, паркетные полы натерты, нигде не пылинки, с потолка не капало и не падало. Да и граф рядом не маячил...

А что? Останусь здесь. Прямо сейчас. Лея, так и быть, пусть едет в замок со своим любезным Гансом, раз уж у них теперь почти семья. А мне хватит и местных служанок, благо их здесь было достаточно. И еще мажордом, кучер, садовник, конюх, уборщица и кухарка. Такой большой штат и для меня одной!

Правда, в замке осталось мое лекарство, но и тут я могла найти выход. Отправлюсь к Трисмегисту, попрошу ему дать другой пузырек и все… Я упала на пышную кровать в своей бывшей спальне и раскинула руки в стороны.

– Так вы говорите, госпожа, господин Октавий представился? – удивленно спросила вошедшая Лея.

– Ага, – я свесила голову с высокой кровати. – Неделю назад.

– Да уж, – отозвалась Лея. – Я только что с девчонками внизу разговаривала, говорят, удар беднягу постиг, внезапный.

– Ну, он был уже не молод, – резонно заметила я. – И потом, какой же он был толстый! Можно же было как-то ограничивать себя в еде.

– Что верно, то верно, – философски отозвалась Лея и подала мне руку.

С ее помощью я спустилась с высокой кровати.

– Что думаете делать с этим богатством? – Лея обвела рукой пышные апартаменты.

Я пожала плечами.

– Если честно, сама не знаю. Надо подумать.

– Слуги беспокоятся насчет своего будущего, – чуть смущенно отозвалась Лея. – Переживают, кто им дальше платить будет…

– Я распоряжусь, – ответила я и достав из письменного стола настоящей Ариды розовый блокнотик, сделала в нем пометку.

Я решила теперь всегда носить этот блокнотик с собой, чтобы делать в нем записи. Как никак, теперь я деловая женщина и мне просто необходимо держать руку на пульсе, ничего не забывать и все контролировать.

В замок мы вернулись только поздно вечером. Граф встречал на крыльце, выглядел он при этом весьма обеспокоенно. Однако, заверив, что все в порядке, я быстро прошла мимо и скрылась в своих комнатах.

Лея сбегал на кухню и притащила мне еще теплые блины, обильно политые сметаной и медом. На десерт был свежий виноград, который вызревал в местных землях уже в июле. За день я так умаялась, что, наевшись и приняв ванну, завалилась спать, не забыв на этот раз запереть дверь. Граф, неотлучно сидящий рядом всю ночь и не сводящий с меня глаз, чуть напрягал. Его забота пугала меня даже больше, чем ненависть.

На следующий день я вскочила спозаранку. Но не от того, что выспалась, а потому что в дверь нещадно барабанили. Натянув пеньюар, я открыла дверь в полной уверенности, что это Лея беспокоится, как я буду выглядеть на похоронах и горит желанием нарядить меня соответственно.

Но на пороге стоял граф. Выглядел он мрачным и каким-то невыспавшимся. Он облокотился на дверной косяк одной рукой, второй же колотил в дверь.

Я уставилась на него с немым вопросом.

– Лекарство! – пробурчал он, входя в комнату и чуть задевая меня плечом.

Я немного пошатнулась, но удержалась и прошла следом.

– Теперь что, так каждое утро будет?

– Если не перестанешь запираться, – ответил он и принялся наливать воду в стакан из стоявшего на комоде графина.

– Но я для того и заперлась, – возразила я, беря зеленую пилюлю у него из пальцев. —Чтобы ты не мучился, сидя возле меня по ночам. Все, кризис миновал и необходимости в этом нет. Вообще, можешь отдать мне таблетки, я разберусь с их приемом сама.

– Нет уж, – граф покрутил пузырек в пальцах и спрятал в карман. – Я сам проконтролирую. Потерпи, их там осталось-то всего… – Он открыл крышку и заглянул внутрь. – Может, на месяц или два…

Месяц или два! – я чуть не захлебнулась водой. – Ты месяц собираешься меня будить в шесть утра? Таблетку ведь можно принять и днем.

– Трисмегист сказал утром, значит утром, – не терпящим возражений тоном произнес граф. – В последнее время я склонен доверять рекомендациям этого шар… лекаря.

Я проглотила пахнувшую тиной пилюлю и выпила второй стакан воды. Один не отбивал противного аромата застоялых водорослей. Надо бы спросить у Трисмегиста, из чего он делает свои снадобья…

Из размышлений меня вывел странно-мечтательный, задумчивый взгляд графа. Опустив голову, я поняла, что пеньюар мой не скрывает почти ничего. В свете утреннего солнца, бившего в окна, он так обрисовал мою фигуру, что боюсь, для графа не осталось пространства для воображения. Он облизнул губы кончиком языка, а его дыхание участилось. Граф поднял руку и дотронулся до моих волос, взял локон, покрутил его и с видимым сожалением отпустил.

Воспользовавшись моментом, я немедленно ретировалась, отступив вглубь комнаты. Неожиданное волнение, охватившее меня при этом жесте мужа, внесло настоящее смятение в мои мысли, и я выдохнула с облегчением, когда граф вдруг замер, резко наклонил голову и вышел из комнаты.

Глава 34

Ну раз уж пробуждение мое произошло сегодня так рано, я решила заняться делами. Благо, здоровье было в порядке, настроение отчего-то тоже замечательным. Мурлыкая какую-то песенку, я принялась приводить в порядок свой гардероб.

За этим занятием меня и застала Лея, как всегда утром принесшая мне кофе. Весьма удивившись моему раннему пробуждению, Лея высказала догадку, что я, должно быть, уже знаю о прибывших в замок гостях. Именно поэтому так рано встала и готовлюсь.

– Каких гостях? О чем ты? – перебила я ее, не дав договорить. – Ни о чем таком я не слышала.

– Как же, – удивленно развела руками Лея. – Вроде вчера вечером Голока собиралась вас известить самолично.

– Ну если Голока собиралась, – протянула я с сарказмом. – То ничего удивительного, что она забыла.

Лея понимающе хмыкнула и продолжила:

– Да уж, надо было самой сказать, но граф велел вас поздно не тревожить, – затем Лея понизила голос и добавила:

– Он очень за ваше здоровье беспокоится.

– Что весьма странно, – я допила кофе и поставила чашку на поднос. – Так что там за гости?

– Маркиза Шевалон с братом, – вздохнула Лея, а мое сердце при этом известии сильно забилось. – Прибыли рано утром, так как в их поместье обнаружены рыжие муравьи, травить будут.

– Надеюсь, сюда они своих муравьев на привезли, – улыбка сползла с моего лица. – А граф в курсе?

– Конечно, – Лея собирала посуду на поднос. – Он сам их и встречал в пять утра.

Я скрипнула зубами со злости. Значит, вот чем объясняется его приход ко мне спозаранку. Он просто встречал свою маркизу, а заодно, чтоб дважды не утруждаться, решил и ко мне заглянуть…

– Ходят слухи, – чуть понизила голос Лея, – что в поместье Шевалон не все гладко…

– В смысле?

– Ну, слуги у них там разбегаются, а кто-то, поговаривают, и пропадает вовсе, – все тем же низким таинственным голосом проговорила Лея.

Я посмотрела на нее, но решила больше не расспрашивать. Какое мне дело до ходящих слухов?

– А где они остановились? – я старалась говорить так, чтобы мой голос звучал ровно, но он предательски подрагивал.

– Маркиза и ее брат, господин Ламтер заняли комнаты в правом крыле. Им Голока там прислуживает.

Сердце у меня снова екнуло и почти свалилось в пятки. Правое крыло занимал граф: на первом этаже располагался его кабинет, на втором – спальня с личными комнатами, а на третьем, как я слышала, была оборудована обсерватория. Правда, там я еще ни разу не была.

– А где они там разместились? Потеснили графа? Ха-ха…

– Нет, конечно, – Лея замахала руками. – Они на третьем этаже, прямо над ним, там неплохие комнаты рядом с обсерваторией.

Вот так новость с утра пораньше. Теперь мне придется делить кров с любовницей мужа. И неизвестно, сколько времени. Но я уже твердо решила дождаться свадьбы Леи, после чего сразу же уехать к себе в городской дом. Так что пусть голубки тешатся, я им мешать не буду.

Однако сердце свербило при этой мысли, что мне совсем не нравилось. Я привыкла к покою в этой части тела.

Лея ушла, унеся с собой кофейный поднос, я же осталась в комнате, размышляя. Теперь мне даже выходить в сад не хотелось, учитывая, что на каждом шагу я могу встретить Оливию. Из открытой балконной двери тем временем раздался звонкий девичий смех. Я осторожно подошла и выглянула из-за занавески.

Внизу возле входа в сад стояла маркиза в коричнево-рыжеватом наряде, отлично оттеняющем ее смуглую красоту. Возле нее терся какой-то долговязый мужчина с длинным острым носом и мефистофельской бородкой. Должны быть, ее брат…

– А вот и роза для вас, Оливия, – раздался знакомый голос, и из-за кустов появился граф с желтой розой в руках. Он с улыбкой вручил цветок маркизе и шутливо поклонился. Она же, не удовольствовавшись этим, привлекла графа к себе, прижалась всем телом и поцеловала в шею.

Хорошо, что в этот момент в моих руках ничего не было, иначе бы эта вещь обязательно упала на пол. Я отошла за занавеску, щеки пылали, а на сердце поселилась жгучая тоска. Что это, неужели я ревную?!

Похоже на то... Еще никогда я не испытывала подобных чувств ни к кому. Это было какое-то отчаянное чувство: любовь, ревность, зависть к сопернице и одновременно ненависть к виновнику всего этого клубка эмоций.

Когда я снова осмелилась выглянуть в окно, возле сада уже никого не было, веселого смеха Оливии тоже не было слышно. Но мне было достаточно уже увиденного. Эх, жаль, что граф не вручил маркизе вместо розы какой-нибудь ядовитый плющ!

Меня обуяла какая-то ярость и жажда показать маркизе, кто здесь главный. Я буквально бросилась к шкафу с твердым намерением найти самое сногсшибательное платье, чтобы заткнуть красотку за пояс. Она не затмит меня в моем собственном доме! Эта мысль рефреном била в моем мозгу, пока я перебирала вешалки с нарядами.

Птах же немного испугался моей активности вскочив на кровать, зарылся в одеяла. Однако, когда я перемерила примерно с пяток платьев, вылез и наблюдал уже с нескрываемым интересом за моими попытками «утереть нос Вандербильдихе».

Первые пять нарядов на меня не налезли, чему я изрядно удивилась. Я скинула пеньюар и внимательно оглядела себя в зеркале. Затем согнулась в поясе. Так и есть! На талии наметилось несколько складок. Когда я успела набрать вес?

Изящная Оливия небось сидит на диетах, я же только лежу и жру! Еще бы мне не жрать, чуть не плакала я с досады, когда Файна готовит так вкусно, а Лея носит еду так исправно, что я съедаю все до последнего кусочка. Однако, необходимо взяться за ум, вернее, за фигуру. И я твердо решила питаться с этого момента как подобает благородным дамам, то есть как воробей.

Спустя час я наконец натянула на себя единственное пришедшее впору черное платье. К тому же оно стройнило, да и все равно скоро ехать на похороны Октавия, который были назначены на пять вечера.

К обеду я не притронулась, а когда пробил час отбытия, с трудом спустилась вниз, так как меня пошатывало от голода. Граф уже ждал внизу, с беспокойством глядя на меня.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, наклоняясь к моему уху.

Я утвердительно кивнула и полезла в карету. Хорошо, что муж поддержал меня, иначе самой бы мне маневр не удался.

Когда я уже сидела в карете, а граф еще стоял возле, докуривая, на крыльцо вышла Оливия в сопровождении брата.

– Куда-то собрались? – с милой улыбкой обратилась она, подходя.

– Сегодня похороны отца Ариды, – сообщил граф. – Едем в Петару. Надеюсь, в наше отсутствие вы не будете скучать.

– О, какая жалость, – пропела маркиза, внимательно выглядывая меня в оконце карты. – Мои соболезнования!

Граф, сдержанно кивнув, уже взялся за дверцу, собираясь нырнуть внутрь, как вдруг Оливия произнесла:

– Мне, право, неудобно вас так напрягать, милый граф, но не найдется ли у вас в карете место для еще двоих пассажиров?

Граф снова кивнул, но меня так и подмывало громко выкрикнуть: не-е-т!

– Тоже прокатимся до Петары, – прощебетал Оливия, приподнимая пышные рыжие юбки и втискиваясь в карету. – Давно там не была, заодно поищем средство от муравьев получше. Ведь долго злоупотреблять вашим гостеприимством мы не сможем.

Граф что-то галантно пробурчал, я же хмуро уставилась в противоположное окно, лишь бы не здороваться с Оливией. Однако той и не требовалось моя поддержка, потому что она болтала за всех сразу.

Ее брат, оказавшийся вблизи еще более долговязым и остроносым, уселся напротив меня. Его острые коленки упирались в мои, поэтому я максимально подобрала ноги. Это было крайне неудобно, но поделать я ничего не могла.

Зато Оливия расположилась с удобствами. Напротив нее сидел граф, и маркизу нисколько не напрягал тот факт, что во время езды ее ноги почти переплетаются с затянутыми в черный бархат конечностями графа. Кажется, ей это даже нравилось. А на каждом ухабе она театрально вздрагивала, ахала, охала и прикладывала руку к сердцу, а иногда клала ее на колено графу, поспешно тут же убирая, как бы смущаясь.

Я не могла смотреть на это представление, поэтому глядела в окно. Господин Ламтер пытался выдавить из себя что-то связное, но я никак на его не реагировала. Хватит с меня уже этих мужиков!

Когда мы почти проехали лес, маркиза вдруг издала такой истошный вопль, что я чуть не вывалилась в открытое окно.

– Что с вами? – в голосе графа мне послышался испуг и… раздражение?

– Паук! – орала маркиза, как оглашенная, топала ногами, суетясь и стряхивая с себя что-то. – На меня упал паук с дерева! А-а-а-а…!

И с диким визгом маркиза, не удержавшись на очередном ухабе, плюхнулась на колени к графу, продемонстрировав при этом задравшиеся нижние юбки. Она испуганно обхватила его за шею и всем телом прижалась, словно ища защиты.

– Уберите его! Отгоните! Ой, мама! – верещала Оливия.

Она так активно болтала ногами, что одна ее туфля у нее спала и вылетела в окно.

– Ганс, останови! – повелительно прокричал граф, стукнув в стенку кареты. Повозка замерла.

Граф, усадив Оливию на место, вылез и вскоре вернулся, держа в руках туфлю. Маркиза кокетливо выставила ножку из-под юбок, но граф с легкой усмешкой протянул ей туфельку. Капризно выпятив губки, Оливия все же взяла обувку и надела ее самостоятельно.

– Ах, не знаю, чтобы я без вас делала, – жеманно произнесла она.

К моему удовольствию граф только хмыкнул, ничего не ответив. К счастью, скоро мы прибыли, высадив Оливию и ее брата возле торговых рядов. Сами же поехали в ритуальную контору, где уже было все готово для предстоящего погребения.

На удивление все прошло споро и ладно, без сучка, без задоринки. Профессионалы ритуального бизнеса явно знали свое дело, и спустя каких-то пару часов Октавий Белль Эро Фонт оказался предан земле, надежно упакованный в гроб красного дерева с золочеными ручками.

Граф, надо отдать ему должное, держался рядом не отход ни на шаг, выполняя все функции добропорядочного мужа. К нам без конца подходили какие-то люди, выражали свои соболезнования, одна дама даже плакала. Я никого из них не знала, поэтому только улыбалась, кивала и бормотала невнятные благодарности. Безусловно, настоящая Арида была знакома со многими из этих людей, но мне-то как быть?

Должна признаться, граф меня сильно выручил на этом мероприятии, взяв на себя всю официальную часть. Он всех знал, называл всех по званию, по имени, должности, титулу, поэтому от меня требовались только улыбка и легкий кивок.

После похорон, когда гости разошлись, мы, уставшие, потопали к карете. Граф молчал, а когда мы оказались внутри кареты, церемонно, как всегда, когда хотел сказать что-то неприятное, произнес:

– Арида, у меня сложилось такое ощущение, что вы всех присутствующих на похоронах видели впервые, что просто невозможно, учитывая, что многие из них ваши родственники. Не хотите ли объясниться?