Текст книги "Графиня поневоле (СИ)"

Автор книги: Карина Карская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5

Я схватила пузырек из темного стекла, который лекарь все еще держал в руке, отвинтила крышечку и не раздумывая, залпом опрокинула содержимое в себя. Язык защипало: в рецепте микстуры, вероятно, использовали жгучий перец. Слезы выступила на глазах и задыхаясь, я переспросила:

– Какой перенос? Куда? Что это за место?

Микстура моментально начала оказывать свое благотворное воздействие, потому что мозг мой чуть затуманился, а все проблемы как бы отодвинулись. Я выдохнула, почти успокоившись, присела на кушетку и повторила свой вопрос.

Лекарь забрал у меня пустой пузырек и спрятал в саквояж. Затем немного помолчал, повернувшись ко мне спиной, развернулся и выдал:

– Дело в том, что кем бы вы ни были раньше, теперь у вас другое имя, вы в другом мире и зовут вас по-другому, хотя, возможно, и похоже… У вас другая жизнь, иная судьба, и все, что было в прошлом, следует забыть. Для вашей же пользы.

Пока я, выпучив в изумлении глаза, пыталась выдавать из себя хоть, слово, лекарь дополнил:

– Теперь вас зовут Арида Белль Эро Фонт, вы единственная дочь богатого купца Октавия Белль Эро Фонта, находитесь в государстве Пандион, точнее, в его столице, в городе Петара. Вам на днях исполнилось восемнадцать лет, и через пару дней вы выходите замуж за сиятельного графа Сангена Сангиана.

Опять этот граф! Да что меня все вокруг пытаются замуж выдать??

Лекарь, повеселев от того, что я не пытаюсь выбить ему зубы, продолжил с улыбкой:

– Считаю, вам крупно повезло.

– Да? – иронично уточнила я.

– Ага, – охотно ответил вертлявый эскулап. – Заклятье переноса выбирает на роль заместителя человека, у которого дела в его мире обстоят наиболее печальным образом.

Тут я была с ним согласна.

– То есть эта ваша… Арида, – я с трудом произношу незнакомое имя, которое теперь стало моим. – Она теперь что, в моей шкуре там?

– Да, – склонил голову лекарь. – И думаю, ей придется несладко.

– Еще бы, – согласилась я, вспомнив Сморчкова. – Она сильно пожалеет, что пошла на этот… перенос.

На это месте меня осенила внезапная мысль, и я подпрыгнула от нетерпения на кушетке. А внешность… Моя внешность, над которой я усердно работала, сохранилась?

Я увидела высокое зеркало в резной золоченой раме в простенке между окнами и кинулась туда, чуть не снеся по пути длинной юбкой щуплого лекаря. Эскулап едва успел отшатнуться, отшатнуться, прижимая к груди драгоценный саквояж.

Я застыла перед зеркалом. Что ж, если шок и случился, то исключительно приятный… Я была похожа на себя прошлую, но некоторые важные изменения все же присутствовали. Во-первых, на мне было длинное голубое платье из тонкой шерсти, которое красиво обрисовывало фигуру, делая ее какой-то очень женственной. Рюши на рукавах, изящный золотой орнамент на подоле и вороте, шикарные кружева всюду. Столь глубокие вырезы я никогда не носила. Теперь, видимо, придется…

Волосы остались прежнего золотисто-блондинистого цвета, правда, похоже, что здесь у меня они были натуральные. В прежнем же мире, чтобы добиться такого оттенка, мне приходилось их красить.

Нос стал чуть короче и как-то милее, глаза чуть расширились и приобрели необычайно прекрасный сапфировый оттенок, губы стали пухлее и больше, щеки более румяными, скулы более высокими. В общем, я превратилась в отфотошопленную версию прежней себя, что меня полностью устраивало.

Если еще местный жених, этот, как его, граф окажется молодым красавцем, можно считать, жизнь удалась. Вот только мама…

Я обернулась к Трисмегисту.

– В той жизни, – четко и раздельно произнесла я, чтобы он понял всю тяжесть моих переживаний. – У меня осталась мать. Она сильно больна, и я собиралась позаботиться о ней. Что с ней будет?

– О ней позаботится Арида, – улыбнулся эскулап. – Такой уговор. Ваши родные ничего не заподозрят.

– А если нет? Эта ваша Арида, она ответственный человек?

По красноречивому молчанию лекаря я поняла, что Арида не отличалась ответственностью и всерьез обеспокоилась. Трисмегист заметил мрачное выражение моего лица и поспешил успокоить:

– Ваша мать, у нее есть возможность помочь себе?

– Нет… – хотела произнести я, но вдруг вспомнила кое-что:

– Прямо перед тем, как попасть сюда, я перевела ей на счет много денег, – призналась я. – Но теперь не уверена, что она их использует себе во благо. Вдруг она просто отдаст их кому-то?

Я не стала уточнять, что мой собственный папаша вполне мог позариться на деньги жены.

– Я улажу этот вопрос, – спокойно произнес лекарь. – Свяжусь с Аридой. Ваша мать использует всю сумму на свое лечение, обещаю.

– Так можно? – я чуть не задохнулась от волнения. – А мне с мамой поговорить можно?

– Нет, боюсь, вы связаться с вашей матушкой уже не сможете, – принял лекарь деланно скорбный вид. – Но я все улажу и принесу вам доказательства, что с вашей матушкой все в порядке. Если…

– Если что?

– Если вы будете себя вести как Арида Белль Эро Фонт, выйдете замуж за Сангена Сангиана и не расскажете господину Октавию и прочим, что вы не та, за кого себя выдаете. Возможно, притворяться вам придется недолго…

– Почему?

– Перед переносом настоящую Ариду ранили дикари, – спокойно пояснил лекарь. – На прогулке в саду. Их стрелы отравлены, поэтому смерть наступает быстро. Но тела Ариды стрела едва коснулась, тем не менее, все в этом доме думают, что вам остались считанные дни или месяцы.

Я задумалась. Возможно, это выход из положения.

– То есть, спустя несколько месяцев я смогу как бы умереть? – уточнила я. – Просто исчезнуть и меня никто не будет искать?

Эскулап кивнул, явно радуясь моей понятливости.

– Да, вам надо потерпеть все лишь пару месяцев или чуть больше. А потом я сделаю так, что вы для всех умрете, а сами тихо станете жить где-нибудь в предместьях. Будете сама себе хозяйка, без авторитарного отца и, скажем честно, так себе муженька.

Лекарь стоял уже на пороге комнаты, готовясь выйти, но последняя его фраза меня насторожила.

– Что значит так себе муженька? – остановила я его.

– А то и значит, – Трисмегист криво усмехнулся. – Что граф Сангиан славится в наших краях своей нелюдимостью, мрачностью, склонностью к отшельничеству и тем, что никогда не прощает ошибок. Именно поэтому настоящая Арида предпочла отправиться в неизвестный, полный опасностей мир жить чужой жизнью, чем выходить за него.

С этими словами лекарь покинул спальню, оставив меня в глубокой задумчивости.

Но недолго я предавалась раздумьям, потому что спустя всего пару минут после предыдущего визитера в комнату вошла одна из молодых девушек, виденных мной накануне. Это была та самая румяная служанка, которая бегал за лекарем. Я уже забыла ее имя. Сегодня на ней было все та же холстяное платье кремового оттенка, волосы были аккуратно заплетены, а глаза потуплены.

Войдя, она присела:

– К услугам госпожи!

– Извини, немного память подводит после… ранения, – призналась я. – Не напомнишь, как тебя зовут?

Девушка подняла на меня удивленный взгляд и запинаясь, произнесла:

– Лея, госпожа. Я одна из ваших горничных.

– Спасибо, очень приятно, – произнесла я и наткнулась снова на такой же взгляд, только еще более удивленный.

– Что? – уточнила я. – Что-то не так? Почему ты так удивлена.

Госпожа никогда ранее не извинялась и не благодарила, – тихо ответила Лея и присела в поклоне. – Видать, действительно, крепко госпоже досталось.

– Ну да, крепко, – согласилась я. – Теперь вот такая буду, придется привыкать.

– К хорошему что бы ни привыкнуть? – философски отозвалась Лея. – Это к плеткам, да к наказаниям привыкать не хочется…

С возмущением я вскочила с кушетки:

– Ты хочешь сказать, что вас наказывают? Но кто?

– Вы, госпожа, – не поднимая глаз, произнесла бедняжка. – Ну и госпожа Голока, конечно.

Ну да, с той толстой бабы станется! Она мне сразу не понравилась, напомнив бывшего моего школьного завуча Марину Игоревну, которую боялась вся школа, включая директора.

– И еще, госпожа Арида, – замялась Лея. – Вы только, пожалуйста, госпоже Голоке не говорите о том, что я пожаловалась вам, а то мне еще больше достанется.

– Не бойся, – успокоила я девушку. – С госпожой Голокой я сама разберусь. А ты, если она тебя попробует обидеть или какую другую горничную, сразу же мне говори, поняла?

Лея присела в очередном книксене.

– И по имени вам меня не следует называть, – подняла она на меня раскрасневшееся лицо. – Не принято так.

– А как мне звать горничную, если что-нибудь нужно – растерялась я.

– Вот так.

Лея подняла руку и звонко щелкнула пальцами.

Тотчас же на это звук из коридора вбежала еще одна горничная и потупив глаза, застыла неподвижно.

– Можешь идти, – отпустила я вбежавшую девушку. – Пока ничего не нужно.

Та подняла глаза, посмотрев на меня так же удивленно, как и Лея только что и тихой мышью выскользнула наружу. Да уж, вышколены они тут, небось, Голока постаралась. Не Арида же в самом деле, моя ровесница, молодая и прекрасная девушка, была беспричинно жестокой к бедным, бесправным горничным.

– Госпожа раньше никогда с нами не говорила, – пояснила Лея взгляд своей товарки. – Вот мы и не привыкли.

– Привыкайте, – повторила я. – Можешь сообщить остальным, что у меня после ранения что-то с головой, отшибло память и смягчился нрав. Так что теперь все будет по-новому!

Лея впервые с момента прихода по-настоящему улыбнулась. И я поняла, что она действительно боялась Ариду. Да уж, мне предстоит большая и сложная работа по очеловечиванию своего образа.

Я подошла к высокому окну. Моя спальня находилась, судя по всему, на третьем этаже, и вид из нее открывался красивый. Мощеный булыжником двор, за ним – зеленый сад с висевшими на деревьях плодами и растущими цветами, лошади на траве, а чуть дальше виднелся город с домами из серого камня…

– Скажи мне, Лея, – обратилась я к стоявшей посередине комнаты горничной. – А что ты мне может рассказать о графе Сангиане?

Услышав это имя, горничная тихо вскрикнула. У меня было такое ощущения, что я упомянула по меньшей мере о Синей Бороде.

– Граф Сангиан – ваш жених, госпожа, – тихо прошелестела горничная.

Я топнула ногой в раздражении. Лея испуганно посмотрела на меня.

– Это я и так знаю, – устыдилась я своей вспышки. Неужели превращаюсь в ту Ариду? – Но какой он человек, вот что меня волнует? Я ведь уже сказала, что почти полностью потеряла память после… ранения.

– Ну… – Лея замялась. – Граф Сангиан красивый, молодой… Живет в замке, родовит и знатен. Завидный жених!

Мнение Леи о моем суженом прямо расходилось с мнением Трисмегиста. Что ж, истина, наверное, где-то посередине, и установить ее мне придется самостоятельно.

– А он… меня любит? – тихо спросила я у горничной. – Ну, я-то все забыла, так может ты что-нибудь насчет этого знаешь?

Лея покраснела так, что я всерьез начала за нее беспокоиться.

Потом она подняла на меня глаза и бесцветным голосом произнесла:

– Граф Сангиан любит столь многих, что, без сомнений, и госпожа в это число входит.

Глава 6

Ну вот, час от часу не легче. Вместо старого трухлявого жениха теперь у меня молодой и красивый жеребец! А я обзаведусь ветвистыми рогами!

Чтобы скрыть свое возмущение от горничной, я повернулась и прошла вглубь комнаты к резной каминной полке. Там стояло множество безделушек, среди которых и несколько вполне искусных миниатюр. Я взяла одну из них и пригляделась: одутловатый напыщенный мужчина в роскошном камзоле с блестящими, пышными манжетами. Должно быть, мой нынешний отец, Октавий или как его там.

Еще на одной миниатюре была изображена молодая женщина с красивым, но бледным и уставшим лицом. Моя местная мать… умершая.

Все остальные картинки изображали меня, то есть Ариду: в бальных платьях, на лошади, на уроке танцев, с папой за помпезным обеденным столом… Стоп, а где же прекрасный жених-жеребец?

Я повернулась к все еще стоявшей возле двери Лее:

– А графа Сангиана здесь нет?

Лея закашлялась. Поняв, что сморозила очевидную глупость, я умолкла. Точно, Арида ведь настолько ненавидела своего жениха, что предпочла броситься в пучину неизведанного, только бы не быть рядом с ним. Должно быть, это моя судьба: иметь в женихах каких-то недоумков!

И тут неожиданно мне стало весело. Как должно быть удивится Арида, сбежавшая в надежде избавиться от ненавистного жениха, обнаружив, что в том мире ее тоже ждет отнюдь не мечта девичьих грез… Тем более там она уже официальная супруга Василия Алексеевича Сморчкова.

– На какой день назначена свадьба? – я снова повернулась к Лее.

На это раз она ответила без запинки:

– Послезавтра, госпожа. Вы к этому дню, должно быть, выздоровеете полностью.

– Наверное, – согласилась я. – Эти снадобья Трисмегиста весьма действенны.

– Да, господин Трисмегист сведущ в лечебной магии, как никто, – Охотно подтвердила Лея, заставив на этот раз закашляться меня.

В магии? И она утверждает это на полном серьезе? Вроде девице не пять лет!

К счастью, Лея не поняла, что означает мой удивленный взгляд, ну или сделал скидку моему посттравматическому синдрому.

И хорошо, что я не стала обвинять ее во лжи, потому что до меня только дошло, что о магии я могла бы уже и сама догадаться. Перенос души и сознания в другой мир – что это, если не магия? В хорошенькое же место меня занесло!

– А ты тоже колдовать умеешь? —обратилась я к Лее.

Та замахала руками:

– Что вы, что вы, госпожа! Мы люди темные, в магии не сведущи. Магией только образованный люд промышляет, вроде господина Трисмегиста! Этому ведь учиться надобно! Читать надо уметь книги старинные…

– А граф Сангиан сведущ? – не знаю, почему вдруг мне вздумалось спросить об этом, но попала я точно в цель.

Потому что Лея вдруг мелко задрожала, как осиновый лист и вмиг из румяной девицы стала бледной как полотно.

– Говорят, он сведущ, да, – тихо проговорила девушка, запинаясь. – Но никто бы не хотел попасть под его чары.

– Вот как? Почему? Он что, людей в жаб превращает?

Каждое слово теперь приходилось вытягивать из Леи как клещами.

– Ну, не в жаб, – пробормотала девушка, которой не терпелось закончить неприятный разговор. Она действительно казалась очень напуганной. – Но говорят, что те, кто встал поперек дороги графу Сангиану, исчезают.

– Куда исчезают? Умирают? Он их убивает, что ли?

– Не знаю, – девушка втянула голову в плечи. – Может, и впрямь в жаб превращает… Но вам нечего бояться, вы же его женой будете, не думайте об этом. Наоборот, как за каменной стеной жить станете, под такой-то защитой.

Да уж, что-то мне в будущее счастье не слишком верилось. Учитывая хотя бы тот момент, что жених даже не удосужился навестить свою раненую невесту, хотя наверняка об этом прекрасно знал.

По лицу Леи я поняла, что ей не терпится поведать еще о чем-то, но она не решается. Я ободряюще ей кивнула

– А еще говорят, граф Сангиан может вампиром оборачиваться! —выдохнула она и замолкла, прикрыв ладошкой рот.

Я задумалась. Это уже ни в какие ворота!

– Ладно, – ласково произнесла я. – Понятно, что граф Сангиан весьма непрост и возможно, даже самый настоящий вампир. Я разберусь сама. Не будем более об этом. Что у нас сегодня на повестке дня?

Повеселев, Лея принялась выкладывать мне расписание на сегодня. Среди прочего надлежало отобедать с отцом в три часа дня, провести последнюю примерку свадебного платья, а вечером обязательно принять лекарство господина Трисмегиста.

Моим местным папашей оказался тот самый одутловатый, грузный человек с миниатюры, как я и думала. Но в жизни Октавий Белль Эро Фонт был еще более грузен и одутловат. Это был купец высшей гильдии, о чем он говорил постоянно и с благоговейным придыханием. Аппетит у папаши был отменным, и он в одно лицо смел почти все выставленные на большом обеденном столе блюда. Впрочем, мне есть особенно не хотелось, учитывая все пережитые волнения.

– Ну что, Лея, ты готова к свадьбе? – сощурил хитроватые глазенки отец, когда обед подошел к концу.

Он сидел, вальяжно развалившись в своем бархатном кресле и цедил из хрустального кубка рубиновое вино. Губы Октавия масляно блестели.

– Да, конечно, – смиренно произнесла я.

Отец довольно кивнул:

– Вижу, набираешься ума-разума, это правильно. Госпожа Голока все-таки молодец, вышколила тебя!

Я опустила гневно блеснувшие глаза, чтобы не выдать себя.

– Главное, не пророни ни слова о своем ранении, – прорычал отец угрожающе. – Иначе священник вас не повенчает, таков приказ короля… Невесты аристократов должны быть безупречно здоровы. А мне еще только не хватало, чтобы эта свадьба расстроилась! Другой возможности породниться с родовитым семейством уже не будет... учитывая твое состояние. Тебя больше ни один королевский доктор не освидетельствует.

– Так разве граф Сангиан не знает о моем ранении? – удивилась я.

– Конечно нет, дура ты что ли? – толстяк бросил скомканную салфетку на стол и посмотрел на меня как на ненормальную. – Всем слугам под страхом казни запрещено разглашать это! И ты должна молчать! Иначе в моем доме не пробудешь более и дня!

Я молча уставилась в свою тарелку. Вот, значит, как? Октавий хочет скрыть от графа Сангина, что невеста тому достанется слегка «подпорченная». А местные порядки, видимо, предписывают аристократические браки заключать со здоровыми участниками… Должно быть, местный король заботится таким образом о популяции родовитых семей в своей стране.

– Может, на самом деле в порядке все с твоим здоровьем, – чуть смягчился папаша, глядя на мое побледневшее лицо. – Но кто знает? Даже Трисмегист не может дать гарантий. Поэтому уж лучше молчать, правильно я говорю?

К концу фразу его тон стал опять угрожающим. Видать, с моей предшественницей ему приходилось бороться часто. Я быстро кивнула.

– Вот то-то, отец плохого не посоветует, все для своей дочери решит правильно! – Октавий опять сузил хитроватые глазенки, блестевшие как изюм на рыхлом лице.

После обеда, конца которого я еле дождалась, настал очередь примерок. Распоряжалась всем камеристка Голока: она командовала, какое платье заносить, громко и визгливо критиковала работу мастериц, помогала застегивать многочисленные крючки, прикрикивала на девиц, которые, по ее мнению, только путались под ногами. Я чувствовала себя просто куклой, у которой не должно быть никакого своего мнения. Интересно, как активная и, судя по всему, довольно агрессивная Арида выживала рядом со своей камеристкой?

По итогу двухчасовых примерок, после которых у меня болело все тело, как после спортзала, Голока остановила свой выбор на атласном наряде блекло-желтого оттенка. Все оно было отделано кружевами, а в цветочный орнамент по подолу были вшиты желтые кристаллы.

Но мне казалось, что моя светлая внешность потеряется на фоне желтоватого наряда, о чем я и не преминула Голоке заметить. Та в ответ свысока на меня посмотрела:

– Я лучше, знаю, Арида, что вам идет, – мягко, но со сталью в голосе произнесла она. – Потерпите, скоро вы выйдете из-под моего надзора, и уже законный муж будет вам указывать, что носить и как себя вести.

Мне это замечание крайне не понравилось:

– Я не хочу это платье! – твердо сказала я. – Хочу вот это.

И я указала на белоснежный наряд из тончайшего бархата, сплошь расшитый голубыми цветами.

– Фу, – сморщила нос Голока. – Как тривиально. Невеста в белом! Моветон! Насмешите всех знатных дам!

– Зато этот моветон мне идет и очень нравится, – парировала я, поглаживая нежный бархат.

Несколько девиц-горничных прыснули от смеха. Видимо, им пришлось по душе, когда Голоке противоречат.

– Решено, – закончила я спор. – Выбираю голубое и точка. Желтое пусть унесут!

Молча с поджатыми губами Голока отдала соответствующие распоряжение горничным. Что же, я одержала первую победу! Голубое платье было теперь моим, и девушки принялись отпаривать его и отглаживать, чтобы привести в идеальный вид к торжеству.

Голока, уходившая было в коридор вслед за мастерицами, снова вошла в комнату и ядовито произнесла, увидев с каким восторгом рассматриваю я голубой наряд:

– Герб графа Сангиана, между прочим, золотого цвета, голубого там нет вовсе. Вы настолько не желаете угождать своему жениху?

– А он мне собирается как-нибудь угождать? – поинтересовалась я. – Ведь пока это неизвестно. Если собирается, тогда и я попробую, может, даже желтые платья носить начну. Ну а если нет…

– Вы рассуждаете, как уличная девка, – презрительно сморщила рот Голока. – Уж не знаю, кто вас научил этому.

– Вероятно, вы, – спокойно ответила я, отходя от камеристки, как от ядовитой змеи. – Вы же меня воспитывали с детства.

На полпути к кушетке я обернулась, с удовольствием увидев, как вытянулось лицо Голоки.

****

Следующий день прошел в похожих хлопотах, и вот наступило свадебное утро. Меня разбудили в пять часов, потому что приготовления планировались нешуточные.

Первым явился Трисмегист, который дал мне несколько порошков и пилюль, на всякий, как он сказал, случай. Я же напомнила, что он обещал устроить лечение моей матери.

– Я помню и работаю над этим, – ответил лекарь. – Скоро я предоставлю вам доказательства.

– И не забудьте, что я должна «умереть», – добавила я. – Чувствую, что продержусь замужем за этим монстром недолго.

– Пары месяцев хватит, – быстро ответил Трисмегист. – А потом я вас увезу в безопасное место, обещаю.

– Как мы будем связываться теперь? – спросила я. – Ведь в этот дом я более не вернусь.

– О, не беспокойтесь, – с легкой улыбочкой произнес Трисмегист. – У вас наверняка появится повод послать за мной.

Это меня немного взволновало, но и чуть успокоило. Все-таки Трисмегист был единственным, кому была известна моя история. И он был моей единственной связующей ниточкой с мамой!

– Главное, держитесь там, в замке, – с серьезным видом произнес Трисмегист, собираясь уходить и складывая в саквояж свои пузырьки.

– В смысле? – я чуть покачнулась и схватилась за стеклянный прикроватный столик.

Но эскулап уже покинул мою спальню под мощным напором ворвавшейся Голоки.

Потом горничные, подгоняемые камеристкой, умывали меня, собирали, наряжали, красили, причесывали… И вот уже я иду к алтарю с будущим мужем под ручку, слушая на ушко его слова:

– Я надеюсь, с вами все в порядке? Ведь если это не так, то вы лишите меня удовольствия самому довести вас до смертного одра!