Текст книги "Графиня поневоле (СИ)"

Автор книги: Карина Карская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 37

Граф Санген Сангиан

Меня охватил невыносимое желание подойти и ударит Оливию по красивой мордашке так, чтобы слезы брызнули у нее из глаза, смешиваясь с кровью. И я уже сделал пару шагов, как вдруг в ее руке что-то сверкнуло. Я остановился, не веря глазам.

Оливия в руке сжимала миниатюрный кинжал. Очень острый, сверкающий даже в полумраке.

– Если посмеешь поднять на меня руку, процедила она сквозь зубы, – Поверь, я сумею за себя постоять!

– Я не собираюсь причинять тебе вред, – соврал я, примирительно выставляя вперед обе руки ладонями вперед. – Но и смириться с тем, что моя жена умирает, не могу тоже. Так что, выход у тебя только один – рассказать мне все, что ты знаешь об этом яде. Но сначала скажи, зачем?

Я уставился на нее. Я и правда не понимал. Зачем ей понадобилось травить мою жену, тогда еще невесту?

Маркиза немного помолчала, явно наслаждаясь беспомощностью моего положения. Потом подняла лицо к потолку, с удовольствием выпустила еще пару колец дыма и томно произнесла:

– Потому что я не люблю проигрывать, дорогой Санген. И то, что когда-то было моим, моим и останется.

– Но ведь это ты сама вышла замуж за маркиза! – вскричал я, не готовый дальше играть в спокойствие.

– Да, вышла, – подтвердила она, туша сигару в хрустальной пепельнице. – Но только потому, что старик Шевалон сделал мне предложение, а ты нет. Но сейчас, когда я богатая вдова, а ты все равно собирался жениться на деньгах, мог бы и на мне жениться, не так ли? Зачем тебе понадобилась эта девчонка?

От удивления я не знал, что и ответить. Если честно, собираясь жениться на Ариде, я про Оливию даже не вспоминал. Она давно была замужем, а о смерти ее престарелого муженька я понятия не имел. Впрочем, все это не мело никакого значения: Оливия не стала бы моей женой в любом случае.

– Вот видишь, – по-своему истолковала маркиза мое молчание. – Ты и сам, наверное, теперь не понимаешь, как мог предпочесть эту девчонку мне, взрослой женщине, со связами, с деньгами, с титулом… женщине, которая между прочим, любит тебя, в отличие от этой… глупенькой блондиночки!

– Любишь меня? – я расхохотался, да так мрачно, что сам испугался. – А не ты ли спала с моим ближайшим другом, одновременно строя глазки мне? Это называется у тебя любовь?

Оливия замерла, потом небрежно поправила чуть разъехавшиеся кружевные полы пеньюара и произнесла с придыханием:

– Ах да, бедняга Антуан… ну должна же я была как-то компенсировать вашу холодность, граф?

У меня непроизвольно сжались кулаки. И улучшив момент, пока Оливия на секунду замешкалась, потуже затягивая кушачок пеньюара, я в один прыжок настиг ее и схватил за руки.

Одним движением я развернул ее руки назад и зафиксировал. Кинжал выпал у нее из ладони, и я ногой подтолкнул его к кровати, где благополучно присвоил. Оливия визжала, как прокаженная, и мне пришлось заткнуть ей рот ее же кружевными панталонами, которые удачно висели на спинке стула.

Некрасиво, я все понимаю, но выхода не было.

Однако уже раздавшегося визга хватило, чтобы в дверь забарабанили.

– Госпожа, у вас все в порядке? – верещала Голока.

Олиияв ответ замычала, я же крикнула:

– Все в порядке, идите к себе. Мы с маркизой просто беседуем.

– Может, кофе подать?

– Не надо, – еле сдерживаясь, ответил я. – Идите к себе, Голока, оставьте нас в покое, мы заняты, если вы понимаете, о чем я…

Голока пробормотала что-то нечленораздельное. Тем не менее, вскоре шаги ее стихли в коридоре. Я же похвалил себя за находчивость: недалекий человек вроде моей бывшей служанки и впрямь мог принять визги Оливии за восторги страсти.

Я подтолкнул маркизу к креслу и усадил. Не вынимая кляп из ее рта, связал негодяйке руки за спиной, воспользовавшись ее же кушаком. Пеньюар чуть не упал с тощеньких плечиков, но красоты маркизы меня волновали мало.

Когда она была надежно зафиксирована, я прошептал:

– Итак, сейчас я выну кляп из твоего рта. И ты будешь молчать! Иначе…

Темные глаза женщины уставились на мою руку. В ней сверкнул тот самый кинжал, который я уже успел выудить из-под кровати.

Она кивнула.

– Вот и умница, – я вытащил наполовину обслюнявленные панталоны изо рта маркизы. Она тотчас принялась громко вздыхать, отплевываясь и матерясь.

– Говори! – я поднес лезвие кинжала к ее шее.

Оливия подняла голову и нагло ухмыльнулась:

– Все равно ведь не пырнешь.

– Хочешь проверить? – я нажал на кинжал чуть сильнее.

На шее Оливии проступила красная полоса.

– Ладно, – она угрюмо уставилась на свои тапки.

– Чем отравила Ариду? Стрелы или чем ее пырнули подосланные тобой «дикари»?

– Яд голубого Иблиса, – ухмыльнулась она нехорошо. – Слышал о таком?

Внутри у меня похолодело. Об этом странном и смертельном яде ходили легенды. Я никогда его не видел, впрочем, как и самого голубого Иблиса – крошечную тропическую птичку. Но когда в молодости занимался торговлей, был наслышан от заморских купцов об одном веществе, очень редком и дорогом, убивающем так надежно и без следов, что смерть жертвы максимально походила на естественную, от затяжной болезни.

– Где взяла? – я снова нажал на кинжал.

– От мужа остался, – она дернула головой, чтобы ослабить давление лезвия. – Он был коллекционером, если ты не знал. От него много что досталось, несколько капель яда голубого Иблиса, в частности. Ну и еще кое-что, так, по мелочи…

Она снова как-то нехорошо усмехнулась и облизнула губы язычком. В ее глазах вдруг появился какой-то безумный красноватый блеск.

Я знал, что противоядия от яда голубого Иблиса нет. Однако эту информацию необходимо было срочно сообщить Трисмегисту, вдруг он сможет помочь? Если лекарь способен налаживать контакт между мирами, то, возможно, противоядие имеется там? Надо только быстрее все это провернуть…

– Так, Оливия, слушай меня внимательно, – проговорил я, не спуская глаз со своей собеседницы. – Я сейчас тебя оставлю, развязывать не буду, уж извини. И ты начнешь звать на помощь ровно через пять минут после моего уходя, ясно? Не раньше?

Маркиза кинула, в глазах ее блеснула злоба и вдруг произошло то, что я меньше всего ожидал. Едва я опустил кинжал, как она бросилась на меня со стремительностью кобры. Она опрокинула меня на пол и широко открыла рот. С ужасом я увидел во рту женщины два выдающихся вперед клыка на верхнем зубном ряду. Клыки угрожающе блестели, были очень острыми и явно норовили воткнуться мне в шею. С зубов капала слюна…

Хоть у меня и не было такой животной скорости реакции, как у этого существа, коим являлась Оливия, я все же сумел избежать встречи с ее зубками. Я резко откатился вбок, и маркиза стукнулась головой об пол, а ее замечательные белоснежные клыки вонзились в деревянные половицы. Она дернулась пару раз, но зубы были настолько длинны и так глубоко застряли, что вырваться у нее не было никакой возможности, тем более со связанными за спиной руками.

– Так ты вампир, – проговорил я, вставая.

Я слышал об этих тварях совсем недавно, от Трисмегиста… Но окончательно поверил только сейчас.

– Оливия, лежавшая в нелепой позе задницей кверху, замычала, уткнувшись лицом в пол.

– Должно быть, вампиризм – тоже наследство твоего покойного коллекционера, – добавил я, потирая шею, чуть опасаясь, что она могла все-таки чуть прикусить меня. – И теперь я наконец понимаю, кто убивал девушек полгода назад. Должно быть именно тогда ты привыкала к своей новой способности.

Оливия опять что-то замычала, должно быть, соглашаясь со мной. Но мне уже не требовалось ее согласия. Я и так знал, что был прав. Болезнь бедняги Антуана тоже теперь предстала передо мной в совсем новом свете. Это ведь она его заразила! Хвала Трисмегисту, тот умудрился вылечить друга.

Вспомнив о Трисмегисте, я бегом кинулся вон из спальни вампирши. Необходимо было срочно скакать к лекарю, чтобы найти противоядие для Ариды.

Верный Жаворонок, уже успевший отдохнуть, мирно щипал траву возле мощного дуба, к которому был привязан. Я отвязал его и стрелой взлетев в седло, пришпорил лошадь.

Проезжая мимо своего замка, я не мог удержаться, чтобы не забежать на пять минут. Я бросился в покои Ариды. Там царила полутьма. Жена спала, Лея сидела в изголовье ее кровати.

– Как она? – поинтересовался я у служанки.

– Вроде все в порядке, – ответила та. – Приступов более не было, дышит ровно.

– Отлично, – мой взгляд наткнулся на торчавшую из-под одеяла узкую бледную ножку, и я чуть не захлебнулся слюной от подступившим к горлу нежности и жалости.

Чтобы не выдавать свои чувства перед служанкой, я бросился вон из комнаты.

– Скоро вернусь, – прокричал я на ходу. – Пусть она держится, давайте ей лекарства. Я к Трисмегисту, мы найдем противоядие, обещаю!

Я достиг Петары, кажется, за полчаса. Жаворонок опять был загнан, но не зря же это был самый быстрый и выносливый конь из моей конюшни?

– Яд голубого Иблиса, – вместо приветствия произнес я, едва Трисмегист просунул голову в дверную щель.

Тот, ни слова ни говоря, отошел в сторону, освобождая мне место для прохода.

В его лаборатории кипела работа. Колбы и реторты весело пыхтели, бурлили, сверкали, дымились…

– У меня были подозрения насчет этого яда, – пробормотал лекарь, поглаживая длинный острый нос. – Но теперь, когда мы знаем точно…

Не договорим, он бросился к одному из котлов и приоткрыл крышку. Из котла сразу же повалил густой едкий пар желтого цвета.

– Я начал подготовку, – пояснил лекарь, кивая на стол. Поэтому, базовая основа для противоядий уже готова, ждал только вас, чтобы добавить ингредиенты, необходимые для конкретного вида яда.

С этими словами лекарь быстрыми шагами углубился в дальний конец лаборатории. И вскоре вернулся, держа в руках пару мешочков. Высыпав из одного щепотку сухой травы на ладонь, он принюхался и с довольным видом высыпал траву в котел. Желтый пар мгновенно окрасился в салатовый оттенок.

Из второго мешочка Трисмегист извлек какой-то странный корень ядовито-розового цвета, больше похожий на чей-то отрубленный палец.

– Корень мандрагоры, – пояснил он и кинул «палец» в котел.

Пар стал розовым.

Сосредоточенно бормоча, лекарь принялся помешивать содержимое котла, время от времени добавляя в него содержимое тех или иных стеклянных колбочек.

Я тем временем, присев на продавленное кресло, провалился в сонное забытье.

– Вставайте, граф! —меня сильно трясли за плечо. Я открыл глаза и увидел Трисмегиста, державшего миниатюрный хрустальный флакончик, наполненный переливающейся розовато-зеленой жидкостью.

– Срочно езжайте домой, и дайте это вашей жене, – произнес Трисмегист. – Чтобы выпила все без остатка.

Я схватил флакон и забыв поблагодарить, выбежал из лавки.

Глава 38

Арида Белль Эро Фонт Сангиан

– Объясните толком, что случилось и почему вы такие радостные?

Открыв глаза, я уставилась на сидевших возле моей постели Лею и графа. В руке муж сжимал пустой хрустальный флакончик и следил за мной внимательным взглядом. На глазах Леи застыли слезы. Она прижимала к груди руки и вознося глаза к потолку, шептала что-то, вроде слова благодарности…

– Как ты себя чувствуешь? – вместо ответа осторожно поинтересовался граф.

Я попыталась понять это: голова не болела, слабости не было, тошноты тоже, даже температура с мерзким ознобом куда-то улетучились.

– Я что, здорова? – не веря происходящему, спросила я. – Что там у вас в руках?

– Это лекарство, Арида, – пояснил граф с сияющим лицом. – Ты была отравлена, но Трисмегист сумел создать противоядие.

– Ах да, дикари, которые меня ранили…

Граф вдруг встал, лицо его посуровело.

– Это были не дикари, Арида. Тебя отравила маркиза Шевалон.

При этих словах Лея всплеснула руками, а из ее горла вырвался удивленный возглас.

– Оливия? – я ничего не могла понять. – Но зачем?

– Чувство собственницы, полагаю, а может, забавы ради, – с кривой улыбкой пояснил граф.

Только сейчас я заметила, что лицо его помято и небрито. А синяк и царапины еще добавляли специфического брутального шарма его и без того мужественной внешности.

– Сейчас я могу на время оставить тебя, чтобы наконец покарать преступницу по заслугам, – продолжил муж. – Маркиза должна быть наказана. Она, кроме всего прочего, еще вампир!

Голова моя снова закружилась. Я, конечно, не слишком любила маркизу, но понятия не имела обо всем...

– Ты уверен? – я посмотрела на графа.

Он с серьезным видом кивнул.

– Тогда езжай, – я больше не колебалась. – И если она действительно виновата, пусть получит по заслугам.

Граф быстро подошел и поцеловал меня в щеку, быстро прошептав:

– Прости меня! Я уже знаю, что ты не она!

Затем резко выпрямился и почти бегом покинул спальню.

Я некоторое время лежала, блаженно глядя в потолок. Он знает!

Лея ошарашенно смотрела на меня:

– Так неужто тех девиц маркиза убила? – лепетала она, все еще прижимая к груди руки. – А все ведь на графа думали, он тут как бирюк жил, все один, да мрачный такой, неприветливый… Ну, дела…

Да уж, дела.

Я встала и при помощи Леи оделась. Мне было приятно вновь ощутить себя в полном здравии, и на радостях я битых два часа играла с Птахом. Когда пришло время обеда, граф все еще не вернулся.

Не прибыл он и к ужину. Я против воли уже начала беспокоиться. А что, если что-нибудь случилось с ним? Что, если маркиза устроила ему какую-нибудь ловушку? И сейчас граф ранен или, быть может, даже мертв?

Еда не лезла в горло, сердце к ночи стало биться совсем часто. Муж все не являлся, а непроглядная мгла на улице подкреплялась проливным дождем.

– Куда он хоть уехал-то? В поместье Шевалон? – я беспомощно посмотрела на Лею.

Девушка после моего выздоровления не отходила от меня ни на шаг.

– Спрошу у Ганса, может, знает что, – она встала и отправилась вниз.

Спустя минут десять Лея вернулась и заявила, что Ганса в конюшне нет, а Фред не в курсе, куда все делись.

– Второй конюх тоже отбыл куда-то, – растерянно проговорила девушка. – А Файна с Аной ничего не знают.

Мы провели ночь без сна. И едва забрезжил рассвет, а от графа до сих пор не поступило никаких известий, я решилась.

– Лея, скажи Фреду заложить карету, едем в Петару.

Лея, с трудом соображая после бессонной ночи, тревожась за своего любимого, тем не менее послушно отправилась выполнять приказание. И вскоре мы с ней и Птахом уже мчались по лесной дороге в сторону столицы.

Возле лавки Трисмегиста я велела остановить. Я сама не понимала зачем мне лекарь, так как проблем со здоровьем уже не было, однако что-то подсказывало необходимость зайти в лавку. Увидев меня в дверях, Трисмегист улыбнулся почти искренне.

– Ну как вы? – осведомился он.

Я в сопровождении Леи, державшей клетку-переноску с Птахом, вошла внутрь.

– Хорошо, спасибо, – ответила я и опустилась в кресло. – Граф сказал, вы сделали противоядие, неужели все позади?

Трисмегист как-то посерьезнел. Затем отвернулся, принявшись перекладывать на лабораторном столе щипцы, держатели и с крайне увлеченным видом протирать колбы.

Я ждала. Хотя уже знала ответ.

– Нет, – наконец повернулся он ко мне. – Не позади. Вас не излечить, к сожалению. Я смог только отсрочить конец.

Внутри у меня что-то екнуло. Казалось, душа устремляется куда-то вдаль, забыв о моем бренном теле...

– А граф знает это?

Трисмегист отрицательно покачал головой:

– Вашему чересчур вспыльчивому мужу сообщать такую информацию чревато, знаете ли, – лекарь прокашлялся и потянул за ворот сюртука, опуская его пониже. – Так что я поостерегся говорить ему об этом. Впрочем, вы вполне хорошо будете жить оставшееся время, мой антидот купировал все проявления отравления. Однако, скрывать не буду, в один не слишком прекрасный день, который, к сожалению, наступит довольно скоро, вы умрете.

Он говорил эти безжалостные слова, глядя прямо мне в глаза, совершенно не щадя моих чувств. Однако в глубине его глаз я видела вину и жалость ко мне, тщательно скрываемые.

Лея испуганно охнула при этих словах и схватив переноску с Птахом, прижала ее к себе.

– Да как же так, господин Трисмегист? – вырвалось у нее. – Неужто госпожа Арида помрет? Да не может быть такого! Вы же все можете, даже вон в чужие миры доступ имеете, неужто вылечить госпожу мою не сможете?

Девушка зарыдала так безудержно и горько, что я и сама чуть было не расплакалась. Но просто не могла себе позволить сейчас разнюниться, когда все вокруг летело в тартарары.

– Ладно, пусть так, – кое-как смирилась я с происходящим. – А теперь еще один вопрос: не знаете ли, куда делся мой муж? Уехал вчера утром еще и до сих пор ни слуху, ни духу.

Трисмегист опять выразительно помолчал, затем произнес:

– Я еще не закончил насчет вашей болезни. Все же имеется один способ, благодаря которому вы будете жить долго.

– И какой же?

– Вам необходимо попасть обратно в свой старый мир, – тяжело произнося слова, ответил лекарь и вдруг ссутулился, став разом каким-то старым.

– А это возможно?

– Да, я проведу обряд, – все также тяжело ответил он. – Тогда сюда вернется обратно настоящая Арида и умрет сама, как и положено ей судьбой.

– Вы это сделаете для меня?

Трисмегист отвернулся, но я заметила блеснувшие в его глаз слезы. Он смахнул их и почти весело сказал:

– За все в мире приходится платить, не так ли? Так вот и я заплачу за то, что сделал, произведя эту замену. Пусть все вернется на круги своя, как и должно было быть изначально.

Последние слова он произнес каким-то мрачным торжественным тоном, наводящим на ум мысли о фатуме и неумолимом роке.

Лея тихо плакала в углу, представив, наверное, возвращение предыдущей хозяйки с ее несносным характером. Я твердо решила, если отправлюсь обратно, перед этим снабдить Лею достаточной суммой, чтобы она могла с Гансом жить счастливо и обеспеченно, без необходимости работать на таких, как Арида.

– Ладно, подумаю над этим, – произнесла я, обращаясь к Трисмегисту. – Пока ведь некоторое время у меня есть? Сейчас я хочу знать, где мой муж и что с ним?

– К сожалению, я не знаю этого, – развел руками лекарь. – Графа Сангиана я не видел со вчерашнего утра, когда он спешно отбыл с антидотом для вас.

– А вдруг маркиза Шевалон и его сделала вампиром? – высказала я предположение.

– Все возможно, – серьезно ответил Трисмегист, подходя к книжной полке и снимая с нее тяжеленный фолиант. – Вот, вчера я изучал тему.

Оказывается, вампирская болезнь, ранее не известная в Пандионе, теперь встречается иногда и здесь. А все нити распространения идут к уже покойному маркизу Шевалону, который коллекционировал разные диковины, порой опасные. Как уж так получилось, что его жена заразилась вампиризмом, неизвестно. Должно быть, по ошибке, но факт остается фактом: Оливия Шевалон – наш собственный местный вампир, и она очень опасна.

– Надо вызвать гвардию, полицию или кто тут отвечает за правопорядок, – я решительно встала. – Мы отправимся в поместье Шевалон и арестуем негодяйку. А если она успела укусить графа, вы его вылечите?

– Да, у меня уже есть опыт, – кивнул Трисмегист. – Ваш сосед маркиз Агастьян оказался излечен успешно.

В памяти мелькнули красные глаза маркиза в саду, и все встало на свои места. Бедолага был заражен!

– На вашем месте я бы в поместье Шевалон не ездил, – произнес Трисмегист, едва я хотела развернуться к двери. – Я чуть преувеличил возможности вашего здоровья…

Я резко развернулась.

– Что вы имеете в виду?

– Вы можете умереть в любую минуту, Арида, – произнес Трисмегист, отводя глаза. – Даже прямо сейчас. Единственное, что вы до последней минуту буду в хорошем здравии и без тяжелых симптомов.

Земля опять начала уходить у меня из-под ног, и чтобы не упасть, я ухватилась за дверной косяк. Лея испуганно бросилась ко мне, успев поддержать.

– Если хотите жить, вам необходимо срочно перемещаться, – продолжил Трисмегист с тяжелым вздохом. – А для этого придется обратить к королю за разрешением.

– Зачем к королю? – поскольку ноги почти перестали меня держать, я снова опустилась в кресло, доковыляв до него при помощи Леи.

Лекарь вздохнул еще тяжелее:

– Если первое перемещение я провел без извещения его величества, то со вторым такой номер не пройдет. Дело в том, что ритуальное место, старый языческий храм, где есть возможность открыть портал между мирами, месяц назад отдали в распоряжение местных священников. Теперь там все заперто, вход закрыт.

– А пролезть через забор? – мне отчаянно не хотелось обращаться к королю. Как я ему все объясню? А вдруг его величество сочтет меня сумасшедшей и закатает какое-нибудь мрачное сырое подземелье?

Меня передернуло от одной мысли об этом. В тюрьме я уж точно долго не протяну. Я воочию представила, как сижу в темнице сырой вместе с Оливией Шевалон, которую тоже скоро упекут… Вот будет весело!

– А как же граф? Кто вызовет гвардию в поместье?

– Я! – вдруг встала Лея, все еще не спуская с рук переноску с Птахом. – Раз дело идет о вашей жизни, госпожа, езжайте к королю. А я поеду к жандармам и все им расскажу. В юности Ганс служил, даже вроде бы пользовался уважением у стражей порядка, – добавила она чуть смущенно. – Глядишь, мне поверят!

– Я пойду с тобой! – произнес Трисмегист, глядя на Лею. – И подтвержу твои слова. А ты, – он посмотрел на меня. – Бегом к королю, проси аудиенцию и как хочешь, объясняй произошедшее. Мне с тобой нельзя, такие как я, у монарха не в почете… В общем, доступ в храм должен быть открыт не позднее завтрашней ночи.

– Почему именно до завтрашней ночи? – я не ожидала такой спешки.

– Потому что завтра полнолуние! – рявкнул Трисмегист. – А теперь по коням!

И мы выбежали из лавки.