Текст книги "Меч теней (ЛП)"

Автор книги: Карин Рита Гастрейх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Вечером, прежде чем сумерки покинули небо, Эолин предоставила своих учениц самим себе и попрактиковалась в фехтовании с сэром Бортеном. Она чувствовала себя безнадежно неловко с Кел’Бару, но Бортен оказался терпеливым учителем, и Эолин решила научиться всему, чему сможет, из уважения к желанию Акмаэля. Рыцарь заставлял Эолин выполнять упражнения, требуя, чтобы она повторяла одну и ту же последовательность шагов снова и снова.

– Вы должны освоить эти упражнения, чтобы каждое движение плавно перетекало в следующее, – сказал он. – Каждая стойка, которую вы изучаете, должна стать для вас такой же инстинктивной, как изменение облика.

Эолин опустила меч и вытерла пот со лба.

– Мне потребовалось семь лет, чтобы научиться менять облик. Больше, чтобы изменение облика стало инстинктом.

– Именно так, – Бортен кивнул и велел Эолин начать снова.

Наступила ночь, окутавшая Южный лес тенями и ставшая долгожданным завершением их урока.

Сэр Бортен всегда строго разделял свою охрану и женщин из шабаша Эолин. В результате в тот вечер он и Делрик сидели у собственного костра, в нескольких шагах от костра, который делили Эолин, Мариэль и Сирена.

Пламя кашляло, потрескивало и посылало в небо град искр. Мариэль и Сирена сидели близко друг к другу, обмениваясь мелодией шепота и хихиканья о каком-то юноше, которого они видели во время своего последнего визита в Моэн.

Глядя на них, Эолин задавалась вопросом, испытывала ли ее наставница, Дуайен Гемена, те же эмоции, когда ее подопечная приближалась к женственности: эту смесь сладкой радости и глубокой ностальгии, которая растворялась в печали, если она позволяла чувству задерживаться надолго.

Тихо Эолин встала и отошла от костра, предпочтя еще немного побродить среди деревьев.

Не было тьмы более успокаивающей, чем ночь в Южном лесу, и не было темнее тени. Эолин завернулась в мягкий изношенный плащ, довольствуясь звуками леса. Небо было ясным, и она с нетерпением ждала спокойного сна под звездным небом.

Следующей весной Сирена и Мариэль станут волшебницами именно в этом месте. Как и Эолин, они будут поститься в Южном лесу и просить о посохе. Дракон явится им в образе духа животного, предсказывая трудности и благословения, с которыми столкнутся девушки.

Согласно традициям Старых Порядков, Мариэль и Сирена также должны были быть готовы к Высокой Церемонии Бел-Этне, освящению эн-ласати, пробуждению страсти и желания. Это поставило перед Эолин дилемму, которую она еще не решила. Старые порядки исчезли, а вместе с ними и числа, которые давали анонимность женщинам, проходящим инициацию. Маски были бы бессмысленны всего с двумя девушками, да и в любом случае, какому магу она могла доверить такое священное мероприятие?

На ум пришел Кори из Восточной Селен: его проницательные серебристо-зеленые глаза и запах его магии, острый, как зимний снег.

Эолин подавила смех. Несомненно, маг Кори взялся бы за проект с большим энтузиазмом, но, хоть Эолин знала его, она ему не доверяла.

Мага остановилась на краю другого круга света и поняла, что добралась до огня Бортена и Делрика.

Рыцарь сразу встал. Его взгляд метнулся мимо плеча Эолин во мрак леса.

– Мага Эолин, – сказал он. – Что-то не так?

– Нет, – она перевела взгляд с Бортена на Делрика, застигнутого в тот момент, когда он отрывал кусок вяленого мяса. – Всё в порядке, сэр Бортен. Просто… Девушки заняты своими разговорами, и я подумала, что могла бы посидеть у вашего с Делриком огня, если вы меня пригласите.

Делрик пожал плечами и продолжил жевать свою еду.

Сэр Бортен озадаченно посмотрел на Эолин.

Неловкое молчание не давало ей покоя. Она отошла.

– Простите, сэр Бортен. Я не хотела тревожить ваш вечер. Если вы меня извините…

– Нет, – он подпрыгнул, будто вышел из транса. – Пожалуйста, Мага Эолин, присоединяйтесь к нам. Простите мою грубость. Я просто не ожидал…

Его слова растворились в тишине.

Улыбка поднялась из глубины духа Эолин и теплом скользнула по ее губам.

– Вы не ожидали, что я появлюсь, если не было проблем.

Бортен издал низкий смешок. Он указал на полено у костра и сел рядом с ней. Эолин не могла не заметить его тяжелый после долгого дня запах, пропитанный следами суглинка и свежеизмельченных листьев.

«Он пахнет лесами Моэна».

Бортен подобрал ветку и пошевелил ею костер.

– Девочки довольны своим днем ​​в лесу?

– О, да! Как иначе? Это место – рай для всех нас.

Делрик хмыкнул и сделал глоток вина. Он вытер рукавом мокрую бороду и протянул флягу Эолин. Она приняла с благодарностью.

Бортен кашлянул и сказал:

– Если позволите, Мага Эолин. То, что вы здесь делаете, очень важно.

Неловкое заявление смутило ее.

– Вы про пробу вина с вами и Делриком? Я была бы счастлива чаще сидеть у вашего огня, просто я всегда думала…

– Нет, – он нахмурился и покачал головой. – То есть, да. Вам всегда рады у нашего костра, Мага Эолин, но я не об этом. Это важно, дом, который вы дали этим девочкам. Жизнь, которой вы их учите.

Эолин моргнула, ошеломленная. Она взглянула на другой костер, где хихиканье Мариэль и Сирены освещало ночь.

В Экеларе Таша, Катарина и Гемена уже должны были лечь спать. Рената и Адиана, без сомнения, допивали последний глоток вина из бочки.

Каждая из их красивых и одаренных учениц вышла из бедности, насилия и пренебрежения. Их семьи видели в Экеларе не место рождения новой эры магии, а способ избавиться от нежелательных дочерей. Даже Рената и Адиана, взрослые женщины с необычайными талантами, присоединились к шабашу Эолин, потому что им больше некуда было идти.

Эолин мутило, потребность поделиться с Бортеном этой мечтой затаилась глубоко в ее сердце. Мечта, которая стоила ей мужчины, которого она любила.

– Ни одной из моих учениц нет места в этом мир, какой он есть. Я верю, что боги собрали нас вместе, Ренату, Адиану и всех девочек, чтобы мы могли построить новый собственный мир, – она снова посмотрела на Бортена, опасаясь того, что могла найти, и с облегчением обнаружила понимание и уважение.

Делрик расхохотался и резко встал. Он вытянул руки, ища тени прищуренными глазами.

– Тогда, пожалуй, я пойду в дозор первым.

Мужчина сплюнул, прежде чем уйти в кусты, где он выругался на какой-то заблудший корень, о который споткнулся по пути.

– Я его чем-то обидела? – спросила Эолин, глядя, как он уходит.

– Нет, ни в коей мере, Мага Эолин.

– Он не сказал мне ни слова с тех пор, как мы покинули школу.

– Делрик предпочитает слушать, а не говорить. Ни у кого из моих людей нет более острого слуха. Вот почему я попросил его сопровождать нас.

– Ясно, – она опустила флягу Делрика и сложила руки на коленях. – Я думала, сэр Бортен. Раз вы учите меня обращаться с мечом, возможно, я смогу отблагодарить вас и научить немного магии.

Губы Бортена тронула улыбка.

– Я благодарен за ваше щедрое предложение, Мага Эолин. Но я думаю, что я слишком стар, чтобы стать магом.

– Когда-то я и не думала, что буду изучать магию. И Кедехен был похож на принца. Боги сами решают, кто увлекается тем или иным делом и получит их дары. Я, например, верю, что Дракон хочет, чтобы вы научились магии. Иначе с чего бы боги заставили короля назначить вас в мой Экеларом здесь, в Моэне?

Выражение лица Бортена стало полным сомнений.

– Боги хотят, чтобы люди вернули свои долги.

– Долги? Какие долги?

Бортен не ответил, но направил свой взгляд на мерцающее пламя.

– Ваш долг перед королем? За случай в Эостаре, в котором погиб его отец?

Бортен по-прежнему молчал, и Эолин почувствовала, что она шагнула на запретную территорию.

– Ну, неважно, – весело сказала она. – Тогда просто скажем, что изучение магии будет частью погашения ваших долгов. У вас есть чашка, сэр Бортен? Подойдет любой небольшой сосуд с небольшим количеством воды.

Он достал из рюкзака деревянную кружку. Эолин вытащила из-за пояса немного свежей мяты, бросила в воду и вернула ему чашку.

– Я покажу вам первый трюк, которому меня научила Дуайен Гемена. Мы сделаем чашку чая.

В ее голосе был дух, которого она давно не чувствовала, будто она снова была молодой и беззаботной под золотисто-зеленым пологом этого великого леса.

– Вы должны держать чашку обеими руками и стоять, плотно прижимая ноги к земле, будто… – Эолин искала метафору, которую он мог бы понять. – Будто вы собираетесь идти в бой, все ваши чувства открыты для окружающего пространства, и весь ваш дух сосредоточен на поставленной задаче.

Бортен встал. Впервые Эолин заметила, насколько широки его плечи. Она подошла к нему сзади и положила руки ему на спину, растопырив пальцы на его льняной тунике.

Мускулы Бортена напряглись.

– Закройте глаза, – сказала она, – и дышите.

Она почувствовала расширение его легких под своими ладонями.

– Что вы чувствуете у своих ног, сэр Бортен?

– Землю.

– Да, землю. А внутри земли? Что вы там чувствуете?

– Основу моей силы.

Не то, что могла бы сказать одна из ее девочек, но слова звучали правдоподобно.

– А теперь сделайте еще вдох и скажите, – продолжала Эолин, – что вы чувствуете в воздухе?

Снова чудесное расширение под сильными мышцами спины. На мгновение Эолин вспомнила Акмаэля.

– Воздух – это якорь жизни, этого мира и людей, которых я… людей, которых люблю.

Эолин закрыла глаза, тронутая тем, как хорошо он понял упражнение, с какой готовностью добавил магию в свой дух.

– А теперь вода в вашей чашке, сэр Бортен. Расскажите мне об этом.

– Спокойствие. Небольшой резервуар великой силы.

Руки Эолин переместились к его плечам. Она прижалась ухом к его спине и прислушалась к глубокому, ровному ритму его ядра.

– А ваше сердце, сэр Бортен? Что вы чувствуете в своем сердце?

– Пламя, – его голос был подавлен. Вместе с ним исчезли все звуки ночи. – Нескончаемый огонь.

Магия леса пульсировала у их ног, готовая откликнуться на его приказ.

– Вот ваша сила, сэр Бортен. Теперь вот что вы должны сделать. Соедините вместе все элементы, о которых вы мне только что рассказали: землю под собой, воздух в легких, воду в чашке и огонь в сердце. Представьте, что все это сливается в единую сияющую точку света, и когда вы увидите этот свет, повторите эти слова: Эхекату нэом цефур. Эхуки.

Ночь сгустилась от его усилий. Магия начала подниматься от земли через ноги Бортена, наполняя его торс и окутывая его дух. Сила вихря вытащила второй поток из Эолин, и ее магия покалывала, перейдя из ее рук в его спину.

Бортен сделал ровный вдох и выдохнул слова.

Эолин убрала руки.

Рыцарь повернулся к ней лицом. От воды в его чашке поднимался пар. Выражение его лица было недоверчивым, ликующим.

Эолин радостно захлопала в ладоши.

– Видите, сэр Бортен? Это не так уж трудно после…

По лесу пронеслись отчаянные крики. С испуганным криком Эолин бросилась к девочкам. Она ворвалась на соседнюю поляну и резко остановилась при виде зверя, раскачивающегося на длинных светящихся конечностях. Множество зияющих ямок занимало место, где должны были быть его глаза и рот. В одной руке с черными когтями он держал Сирену. Грудь девушки была разорвана от горла до грудины. Изодранный лиф был черным от крови.

Зрение Эолин затуманилось. Ее сердце взорвалось. Она схватилась за ребра, дыхание превратилось в прерывистые вздохи. Ее колени подогнулись. Бортен схватил ее за руку и поднял Эолин на ноги. Их взгляды встретились.

«Все ваши чувства открыты».

Рыцарь отпустил ее и подошел к монстру с мечом в руке.

«Весь ваш дух сосредоточился на поставленной задаче».

Эолин подавила горе, рассеявшее ее мысли.

Мариэль сжималась в тени, держала посох Эолин. Слезы текли по лицу девушки. Ее плечи тряслись, как листья на ветру.

– Мариэль, – голос Эолин был спокоен. – Опусти мой посох и взберись на бук позади тебя, так быстро и высоко, как только сможешь.

– Но Мага Эолин…

– Делай, как я говорю. Если дела пойдут плохо, ты не должна спускаться до рассвета.

Всхлипнув, юная мага взбежала по дереву. Эолин подозвала к себе посох. Водяной кристалл вспыхнул, отбрасывая свет цвета слоновой кости на угасающий огонь, полностью освещая существо.

Монстр застонал, жадный вой родился из ненасытного голода.

Эолин шагнула вперед, обойдя Бортена слева.

– Оставайтесь позади меня, – приказал он.

– Вашего меча может быть недостаточно, – ответила она.

Делрик вылетел из леса с воинственным кличем. Бортен прыгнул вперед, и они атаковали как один, сверкая клинками в серебристом свете.

Существо встало на задние лапы и схватило Делрика когтистыми руками, разорвав горло коренастого человека и отбросив его труп в сторону.

Бортен отшатнулся, на его лице отразились страх и замешательство.

– Мечи, – выдохнул он. – Мечи ничего не делают.

С ужасом Эолин поняла правду его слов. Их мечи не оставили следов, хотя они много раз порезали его плоть.

Монстр поднял сплющенную морду к небу, издав глухой крик. Он атаковал Бортена, который отползал, уклоняясь от удара за ударом.

Эхекат, фэом думэ!

Оглушительный рев вырвался из посоха Эолин. Существо, спотыкаясь, отшатнулось от рыцаря, мотая лысой головой и нанося удары в пустоту.

Нэом энре!

Огонь вырвался из ладони Эолин и поглотил монстра красным пламенем. Он упал на колени, издав пронзительный крик. Давление на уши Эолин стало невыносимым. У нее перехватило дыхание. Магия вышла из-под ее контроля. Пламя угасло, и существо, невредимое, с трудом поднялось на ноги, его нефритовая кожа сияла.

Его черная пасть работала медленно и ритмично. Угольные глаза закрылись и снова открылись. Внимание существа было обращено на Эолин, и его глубокий, навязчивый стон заставил ее содрогнуться.

Опустившись на четвереньки, к ней шел демон Наэтер.

– Нет! – Бортен вскочил на него с бесполезным мечом в руке. Существо оттолкнуло его. Бортен с громким треском ударился о ствол соседнего дерева. Его тело безвольно упало на землю.

Эолин парализовало от ужаса. Она не могла двигаться, она не могла думать, пока демон Наэтер приближался. Посох выскользнул из ее пальцев. Кристаллический свет погас. Тьма окутала лес. Ужасное урчание существа гудело в ее ушах.

Эолин.

Это был голос ее отца, подумала она, или голос ее брата, зовущий через пустоши мертвых, предвкушающий ее возвращение в их объятия.

Эолин!

Она моргнула, узнала голос и поняла.

В мгновение ока Кел'Бару освободился из ножен. Металл зазвенел, когда Эолин замахнулась. Кел’Бару врезался в туловище существа. Вязкая плоть разошлась и отпрянула от оружия.

Закончи это.

Голос Кел’Бару был как голос Акмаэля, мальчика, который пытался научить ее сражаться и убивать.

Сжав обеими руками рукоять, Эолин провела галийским мечом по животу существа, выпустив грязную реку чернильной крови.

Монстр вскрикнул и упал, схватившись за рану.

Никогда не оставляй противника полумертвым.

Она устремилась к демону и наносила удары снова и снова, вонзила клинок в его грудь, рассекла плечо, отрубила ему голову, конечности, разрубая зверя на столько частей, сколько могла, пока Бортен не появился рядом с ней, зовя ее по имени и вырывая из бойни.

Переполненная потерей и яростью, Эолин била кулаками в грудь Бортена, пока он крепко обнимал ее.

Рыцарь убеждал Эолин замолчать, целуя ее волосы между словами утешения и мужественно ожидая, пока ярость Эолин не уступит безутешным рыданиям.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Фэрнворн

Маг Кори осмотрел раскисшую вересковую пустошь, обширную равнину, простиравшуюся на север и запад к неизведанным землям. В лужах воды отражалось тусклое небо. Кустарники и травы росли пестрыми зарослями шалфея и красновато-коричневого цвета. Одинокий визг коршуна поднялся над трясиной, а затем погрузился в запустение. Рядом паслись овцы в тишине, которую время от времени нарушал глухой звон колокольчиков.

– Будь оно проклято, – пробормотал Кори и тяжело зашагал по короткому склону.

Беспокойный гул заполнил посох мага, а его малахитовый кристалл зажужжал, как пчелиный улей. На краю этих пустошей можно было ожидать случайных вспышек магии, но Кори не мог отделаться от ощущения, что что-то очень важное ускользало от него.

В течение многих дней он бродил по этой местности, словно сумасшедший отшельник, преследуемый неуловимыми мечтами и бессмысленными видениями в этом заброшенном уголке королевства. Путь его пролегал вдоль северных окраин Мойсехена, от лесов Селен к руинам Берлингена, затем через предгорья Восточного Сурмаэга к Тору Биндеру, где его встретили прохладно скучающие и равнодушные стражи – он планировал рассказать об этом сэру Дростану во время следующего визита в Город.

– Мальчик! – позвал он.

Пастух вскочил и закрутился, словно не ожидал увидеть еще одну человеческую душу, хотя они прибыли сюда вместе не более часа назад.

– Покажи мне, о чем ты говорил мне сегодня утром.

Парень кивнул и свистнул своей собаке. Дворняжка шла за ними по пятам, пока маг и юноша шагали к следующему подъему. Оттуда они могли видеть длинную линию гранитных монолитов. Это был Ахмад-фухран, многовековой магический барьер, окаймлявший пустоши, перекрывающий пропасть между Восточным и Западным Сурмаэг, отделяющий мир живых от царства мертвых.

Посох Кори затрещал. Голос его снов вернулся непрошенным, внезапным шипением на ветру. Маг закрыл глаза и призвал древний оберег. Хватка призрака отступила, как ледяной туман.

– Тот и тот, – грубый акцент мальчика вернул Кори обратно в мир бодрствования. – На прошлой неделе они не были такими. Они были прямыми, как стрела. Глядели на небеса, как говорит мой папа.

Кори нахмурился, глядя на покосившиеся колонны. Было разумно, что земля сдвинулась. Земля под болотом была предательской, способной проглотить эти монолиты целиком, позволив им колебаться и наклоняться.

– Это правда, что говорит мой папа? – грязные пальцы мальчишки скользнули по его кривому посоху. – Па говорит, что в пустошах обитают демоны, и единственное, что их там удерживает, – это камни. Если камни начнут шевелиться, значит, надо бежать к Рёнфину или Галии, может, даже к Параменским горам, потому что они выследят нас и убьют точно так же, как волки убивают зайцев. Вот что он говорит. Но он всего лишь пастух, понимаете? Как я. Что мы знаем о демонах?

Глаза Кори следовали за линией гранита, пока она не исчезла вдали.

– В этих пустошах нет демонов и никогда не было. Существа, о которых говорит твой отец, были из плоти и крови, как и мы. Хищники самого злобного вида. Тут они покинули наш мир, давным-давно.

– Куда они пошли?

– Они были изгнаны в царство мертвых магами Древнего мира. Когда они погрузились в недра земли, они увлекли за собой горы, разделив Сурмаэг на Восток и Запад, оставив после себя пустоши.

– Они могут вернуться?

– Нет, – Кори ответил без колебаний, хотя в его животе завязался ком неуверенности. – Проклятие, наложенное на них, было необратимым.

– Тогда кто положил туда камни? Для чего они?

– Мои предшественники оставили их. На память, наверное.

«Или это была предосторожность».

Обещание убежища, рассчитанное на тысячу лет.

Маг Кори не стал задерживаться в пустошах. На следующее утро он оставил пастуха и его семью с подарками в виде еды и благословений. Он повернулся к Королевскому городу, выдержал много дней пыльного пути, прежде чем достиг западных ворот, утомленный и благодарный за конец путешествия.

Стражники сразу узнали его, разрешили пройти через большую каменную арку. Кори нашел их радушный прием странно разочаровывающим. Бесчисленное количество раз он сталкивался со смертью в этом городе. Он звал домом самые высокие башни замка и самые глубокие подземелья. Теперь, даже когда он наслаждался более яркими улицами и более прекрасными временами, маг скучал по предвкушению остроумных игр против Церемонда, по напряжению неопределенного будущего, по свободе своего Круга.

Где теперь его прекрасные танцовщицы, его темпераментные музыканты, его случайные любовницы? Оборванная команда счастливых повстанцев, составлявшая Круг Кори, была рассеяна и потеряна, как листья на осеннем ветру.

А самый ценный член спрятался, как соня в зимнее время.

Копыта его лошади цокали по булыжникам, пока Кори ехал по извилистым улочкам. Хорошо запомнившиеся запахи города атаковали его чувства: пот и моча, свежее мясо и гниющие овощи, мокрая шерсть и несвежий навоз, надушенные шлюхи и горький эль. Дети бегали рядом с ним, звали его по имени и выпрашивали сладости, которые он дарил тем, кто мог разгадать его загадки или сочинить ему стишок.

Во времена правления отца Акмаэля Королевский город был мрачным местом нервных перешептываний и сдерживаемых страстей. Но теперь Боги вдохнули жизнь в этот город. Каждый проход был переполнен купцами и ремесленниками, художниками и музыкантами, соотечественниками и иностранцами, участвовавшими в бурном обмене словами и товарами.

Наконец, переулки расширились и превратились в улицы, указывая на то, что он прибыл в Квартал Магов, район широких променадов, украшенных изящными саженцами и ароматными травами. Каменные дома имели высокие окна. Внушительные арки охранялись стражами в чопорных позах. Неприятные запахи нижних помещений по большей части исчезли, и беготня уличных мальчишек сменилась неторопливой походкой магов в длинных мантиях, занятых размышлениями или тихими беседами. Некоторые поднимали головы, когда Кори проезжал мимо, узнавали его и кивали в знак приветствия.

Кори остановился у портала резиденции Верховного Мага Телина, который, как и подобает давнему члену Королевского Совета, занимал одно из самых впечатляющих зданий Квартала. Две каменные статуи отмечали вход во внешний двор, одна изображала мага, а другая, заказанная вскоре после снятия запрета, магу. Телин был первым, кто приветствовал возвращение женской магии в Мойсехен. С тех пор статуи Эйтны появились по всему Городу, часто со свежими лилиями и мерцающими свечами у их ног.

– Толку для нас нет, – пробормотал Кори, проходя между изображениями, – иметь только маг, отлитых в камне.

Телин приветствовал его сердечным объятием, держа в руке книгу в кожаном переплете. Высокий и худощавый, маг видел мало солнца с момента их последней встречи. Его темная борода очерчивала тонкую линию вдоль угловатой челюсти, а проницательные черные глаза искрились любопытством.

– Как приятно тебя видеть, – сказал Телин. – Мы начали задаваться вопросом, что заставило вас так долго оставаться в Восточной Селен.

Он провел Кори в просторную приемную с видом на городскую площадь. Гобелены и картины покрывали стены. Столы и полки были заполнены всевозможными артефактами, что свидетельствовало об увлечении Телина разнообразными магическими искусствами. Кори провел рукой по каменной фигуре древнего бога, а затем осмотрел необработанный кристалл аметиста.

Много лет назад он присутствовал здесь на мероприятии с Эолин, за несколько дней до великого праздника Бел-Этне, когда она была простой танцовщицей с неуловимым прошлым. Он представил ее всем как свою супругу и втайне желал этого. Но сначала ее отвлек брат Ришоны, Тамир, а затем Король-Маг забрал ее навсегда – такой поворот событий Кори не расстроил бы так сильно, если бы Эолин хотя бы воспользовалась возможностью.

Телин наложил звуковой оберег и подал немного вина.

– Какие новости о маге? – спросил Кори.

– Говорят, две ее девушки следующей весной подадут прошение о посохах, и еще три за ними.

– А визит короля?

– По всем параметрам все прошло хорошо. Они провели в Моэне почти две недели, прежде чем были вынуждены вернуться из-за беременности королевы.

– Тэсара беременна?

– Разве ты не слышал? – Телин удивленно посмотрел на него. – Посланники короля должны были добраться до тебя по дороге в Селен.

– Я пришел не напрямую из Селен. Я совершил паломничество в Пустоши Фэрнворна, путешествуя из Берлингена через железный хребет в Тор Биндер.

– Тор Биндер? – маг приподнял бровь. – Что, во имя богов, привело тебя туда?

– Прихоть. Но я рад, что пошел. Мне нужно многое сообщить. Этот аванпост в плачевном состоянии. Биндер не предназначен для простых солдат. Для него требуются маги высочайшего уровня, люди, способные распознать малейшую брешь между миром живых и миром мертвых.

– Мы должны довести это до сведения короля.

– Да. Итак, королева беременна. Полагаю, я должен сказать, пусть боги даруют ей сына.

– Да сделают так боги.

– А что ее фрейлина, милая и грациозная Соня? – спросил Кори.

– Мало что можно рассказать. Она оскорбила Магу Эолин в присутствии короля. Кроме того, она была необычайно тихой, не желая вызывать каких-либо дальнейших волнений своими словами.

– Это так? – Кори не любил фрейлину не столько из-за ее открытого презрения к магии, сколько из-за тугой нити ярости, которую он чувствовал в ее душе. – Больше ничего не нашли?

– Я поручил нашим лучшим магам изучить ее ауру, но она чиста, как только что выпавший снег. Если она использует оберег, то он лучший из когда-либо созданных. Ни единого шва.

– Тогда, возможно, мы ошиблись насчет нее.

– Возможно, – согласился Телин. – Какой бы ни была правда, она презирает нас и имеет слишком большое влияние на королеву. Мы должны продолжать относиться к ней с осторожностью.

Вино было сладким на языке Кори, хотя и кисловатым в желудке.

– То немногое могущество Восточной Селен, которое было сохранено благодаря жертве моей кузины Брианы, будет потеряно из-за этой королевы, – сказал он. – Люди Тэсары отвергают магию, и в ее крови нет ничего от Духа Леса.

– Есть те, кто говорит, что это хорошо, – ответила Телин, – что магии нет места в королевском роду, и что король сделал мудрый выбор для будущего нашего народа.

– Возможно, это хорошо для Мойсехена. Не для Восточной Селен.

– Восточный Селен – не забота короля. Знаешь, ты всегда можешь родить собственного наследника.

В смешке Кори была горькая нотка.

– Я мог бы уже это сделать, если бы женщина, которую я выбрал, приняла меня. Дело в том, что она заняла свое сердце менее достойными мужчинами.

– Ах. А эта женщина…?

– Не твоя забота, мой друг. Вернемся к теме Маги Эолин. Есть признаки того, что она выбралась из ямы, которую вырыла для себя в этой жалкой провинции?

– Нет.

– Она растрачивает свои таланты в Моэне. Мы должны вернуть ее в Город.

– Так ты говорил много раз. Ходят слухи, что король согласился и попросил ее вернуться.

– Попросил или потребовал?

Телин поднял руки в жесте умиротворения.

– Он слишком небрежен с ней, – сказал Кори. – Ее пощадили после восстания ее брата, чтобы ее магия служила этому королевству. Она принадлежит Городу, чтобы память о Старом Порядке могла поддерживаться не только бесполезными каменными статуями.

– По всем сообщениям, она добилась успеха, заслужив уважение в Моэне и набрав отличных учеников.

– У нее всего пять девочек. У нее было бы двадцать здесь, и все они были бы под нашим бдительным оком.

Веселье отразилось на лице Телина.

– Старый Церемонд в последнее время посещает твои сны? Полагаю, я слышу, его мысли в твоих словах.

– Даже его подход был бы более проницательным, чем это полное отсутствие надзора. Король не понимает ценности маги, не говоря уже о том, как использовать ее силу. Если мы не обеспечим место Эолин среди нас, как неотъемлемой части этого Порядка, решение позволить женской магии вернуться в Мойсехен закончится катастрофой.

– Это ты выступал – насколько я помню, страстно – за отмену запрета после поражения Эрнана.

– Намерение состояло в том, чтобы культивировать пламя женской магии, не дать ему угаснуть в пренебрежении или выйти из-под контроля. Однако я смотрю на эту ситуацию, и она не сулит ничего хорошего. Эолин и ее мизерный набор учениц либо закончат медленной смертью маг на высоких равнинах Моэна, либо наберутся сил в среде беспрецедентной свободы. И мы все знаем, что произошло в последний раз, когда маги обладали такой силой.

Телин освежил их вино, темные глаза сузились в сомнении.

– Как Пустоши Фэрнворна вызвали эту новую заботу о наблюдении за магами?

Это был дар Телина, одновременно незаменимый и тревожный: заглянуть за любые дебаты в суть проблем Кори. Это была цена дружбы, которая длилась слишком много лет.

Кори отставил свою чашку и отошел на несколько шагов, сцепив руки за спиной. Его внимание привлек старый гобелен, переплетенные нити изображали женщину, привязанную к голому дереву, с пепельным лицом, искаженным грустью, в тонкой белой сорочке, разорванной на бедре. У ее ног лежал единорог, разрезанный от горла до живота, внутренности плавали в реке крови, которая со временем стала бледно-оранжевой.

– Камни Фэрнворна двигаются, – сказал Кори.

Он ощутил напряжение, охватившее его товарища.

– Невозможно, – ответил Телин, но его тон был настороженным. – Этот барьер был создан на тысячу лет.

– Некоторые из них склоняются на север, вглубь пустошей.

– Неважно. У этих существ нет возможности вернуться.

– Мы не можем быть в этом уверены.

– Прошли столетия с тех пор, как демоны Наэтер были изгнаны. Даже если они упорствуют в Подземном мире, их привязанные к земле тела были забраны дикими землями, разорваны воронами и разбросаны волками. Привязи разорваны, их дух угас. У них не было бы сил вернуться.

– Были бы, если бы кто-то помог им.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Телин снова заговорил:

– Кто бы сделал такое?

– Мага, возможно. Женщина, наверняка. Кто-то с огромной силой, жаждущий мести или завоевания. Не спрашивай меня, откуда я знаю, потому что я не могу сказать.

– Ты говоришь о Маге Эолин?

– Эолин, безусловно, способна. Она отправилась в Подземный мир и принесла с собой его магию. Я сомневаюсь, что она обратит свои дарования на такие цели, хотя кто-то из близких ей мог бы это сделать. Кто-то вдохновленный ее достижениями.

Телин медленно вдохнул.

– И ты веришь, что, приведя сюда Магу Эолин, мы сможем расшифровать эту угрозу. Даже избежать этого?

– По крайней мере, мы могли бы прийти к пониманию реальной опасности, – Кори вернулся к своему вину. – В любом случае, это лишь одна из многих причин привести ее в Город.

– Тебе предстоит трудный спор, друг мой. Я склонен доверять твоему чутью, но короля и его Совет, возможно, не так-то просто переубедить.

– Значение Фэрнворна может быть для них упущено, но Совет прежде преклонялся перед влиянием Церемонда, и многие до сих пор одобряют его наследие благоразумия. Они поймут необходимость бдительности и будут очень рады настаивать на ней.

– Их настойчивость не принесет пользы, если Король не увидит необходимости обуздать ее. Он давно благоволит маге способами, противоречащими здравому смыслу.

– Его привязанность к ней иногда затмевает его разум, – признал Кори, – но это же желание можно обратить в нашу пользу. Совет будет руководствоваться заботой о стабильности, но другие соображения побудят Короля действовать так же верно, как волк защищает свою пару.

– Тогда мы представим наше дело перед Советом и доведем мнение Совета до короля. Если все так, как ты говоришь, мы сможем доставить Магу Эолин и ее шабаш в Город в кратчайшие сроки, возможно, даже к летнему солнцестоянию.