Текст книги "Меч теней (ЛП)"

Автор книги: Карин Рита Гастрейх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Мехнес нашел покой собственной палатки освежающим. Слуги выступили вперед, когда он вошел, предлагая чашу воды и полотенце, которыми он охладил лицо и шею.

– Женщина? – спросил он.

Они кивнули в сторону задней части павильона, где его кровать была частично скрыта прозрачной драпировкой и освещена свечами. Там Адиана спала, связанная по рукам и ногам.

Созерцая пейзаж своего следующего завоевания, Мехнес снял пояс и расстегнул камзол. Ее стройные лодыжки были едва видны из-под края легкой хлопчатобумажной рубашки, открывавшей изящные изгибы ее тела. Ее глаза опухли от силы ее слез; ее лицо было отмечено усталостью и отчаянием.

За его спиной слуги наливали вино, раскладывали еду и ставили на небольшой столик возле кровати свежую воду. Он позволил им помочь с его верхней одеждой и сел, пока один из них встал на колени, чтобы снять с него ботинки. С кубком в руке он отослал их.

Свечи источали сладкий аромат летнего шалфея и лилового аниса. Напряжение спало с его плеч.

Мехнес сделал глоток, откинул голову и закрыл глаза, прислушиваясь к тревожному бормотанию снов Адианы.

Он увидел сожженную женщину и обезглавленного мужчину. Адиана бежала от тех смертей по затянутым туманом переулкам, выкрикивая имена своих драгоценных девочек, напуганная безмолвным преследованием бесформенного врага.

– Джонайас, – судорожно пробормотала она. – Джонайас…

Кошмар исчез и начался снова.

Мехнес отпустил ее видения и открыл глаза.

Более добрый мужчина дал бы женщине выспаться от усталости и шока, но Мехнес не любил применять доброту. Конечно, в последние дни интригующая красота Адианы сделала его необычайно благожелательным. Он воздержался от того, чтобы покалечить ее прекрасные руки. Он защитил ее от низменных инстинктов своих людей. Он предоставил ей почетное место среди своих музыкантов и сегодня спас ей жизнь.

Завтра его дорогая племянница Ришона в убийственной ярости может отравить эту прекрасную артистку из Селкинсен. И Мехнесу останется удовлетворять свои потребности на слугах и шлюхах, большинство из которых уже хорошо использовались его людьми.

Он отставил свое вино с решительным ворчанием.

Пришло время потребовать причитающееся.

– Адиана.

Она вздрогнула, открыла глаза, а затем крепко их закрыла, словно пытаясь отгородиться от него.

– Посмотри на меня.

Ее глаза покраснели, щеки покрылись пятнами, словно в лихорадке.

Он сел рядом с ней, используя влажную ткань, чтобы освежить ее лицо.

– Тебе нужно постараться не плакать так много. Эффекты плохо выглядят на таком светлом лице, как твое.

Сухой смех сорвался с ее губ. Она отвернулась. Когда она говорила, ее голос дрожал:

– Колодец моих слез может быть глубоким, принц Мехнес. Но это вы продолжаете окунать свою чашку. Верните этих детей к жизни, и я буду очень рада перестать плакать.

Он отложил ткань, положил руку ей на щеку.

– Я хотел бы кое-что спросить у тебя, Адиана, и ты должна ответить правдиво.

Она стиснула зубы и отвела взгляд.

– В прошедшие дни кто-нибудь из моих людей поднимал на тебя руку, причинял тебе какой-либо вред? Можешь отвечать, не опасаясь порицания или наказания. Если один из них нарушил мой приказ, я получу его голову.

– Вы сделали мне больно, – сказала она. – Возможно, вы могли бы потребовать свою голову.

Мехнес оценил ее непоколебимый юмор. Это отличало ее от многих других, которые просто плакали или бушевали в своем подчинении. Он изменил свою позу, чтобы помочь Адиане со связанными ногами.

Ослабив кожаный шнур, обернутый вокруг ее лодыжек, он провел ладонью по гладкой поверхности ее кожи, изящному изгибу ее голени.

– Воистину, ты прекрасна, Адиана. Даже на невольничьих рынках Эк'Налама редко можно увидеть женщину такой прекрасной формы.

Он поднес ее ногу к своим губам. Ее мгновенное сопротивление возбудило его, как и вкус ее кожи, ароматное масло розы, смешанное с ее собственным сладким ароматом. Когда его рука потянулась к колену Адианы, она отдернулась и свернулась калачиком, как раненый щенок.

Он уселся рядом с ней, нашел ее руки и начал их развязывать. Ее конечности были гибкими, лишенными воли к борьбе. Но Мехнес хотел от нее большего, чем просто согласие.

– Кто такой Джонайас? – спросил он, поглаживая шелковистые пряди ее волос.

Удивление отразилось на ее лице, хотя ей удалось скрыть его за выражением презрения.

– Я думала, ты видишь все нити моего прошлого.

– Его лицо было скрыто в твоих снах. Кто он?

Что-то сломалось в ее выражении, позволив Мехнесу мельком увидеть уязвимость, которую он искал, неохотное осознание того, что у нее не осталось никого, кроме принца Сырнте.

– Он был стюардом моего отца, – ее голос упал до бормотания. – Когда мои родители умерли, и я убежала на причалы, он пришел за мной. Он забрал меня из той жизни и дал мне место в своем доме.

Откровение тронуло Мехнеса.

– Значит, ты звала своего покровителя.

– Почему вы притворяетесь, что близки со мной? – ее голос был твердым, но без огня. – Делайте то, зачем пришли. Это больше ничего не значит.

– Я не притворяюсь, – он взял ее нежную руку в свою. – Я намерен доставить тебе удовольствие.

– Шлюха не испытывает удовольствия.

Мехнес ласкал ее пальцы своими губами, нашел место на запястье Адианы, которое заставило ее вздрогнуть.

– Значит, ты никогда не была шлюхой принца Сырнте.

– Вы… – ярость заглушила ее слова. Она перевела дух и продолжила. – Вы убиваете детей, а потом приходите сюда и говорите со мной так, будто… Из какого гнусного места вы появились? Как можно жить так, как вы, без души и чувств?

– Это сантименты, – он ослабил шнуровку ее сорочки, обнажая сливочный подъем ее грудей. – Хотя ты можешь и не признать это. Я видел много убитых, Адиана: доблестных мужчин и красивых женщин, невинных детей, унесенных силами, превосходящими их разумение. Я давно научился не сожалеть об их уходе. Лучший способ почтить память умерших – это принять оставшуюся нам жизнь.

– Это не жизнь.

– Ах, нет? За что же ты с такой яростью цеплялась в последние дни? Из всех, кого мы нашли в той маленькой школе, осталась только ты. Единственная, кто был достаточно умен, чтобы найти убежище под моим крылом.

– Я не искала ничего подобного.

– Будь верна себе, Адиана. Ты никогда не чувствовала себя более живой, чем сейчас, когда смерть толпится рядом, снова и снова показывая свое жестокое лицо.

– Ты ничего не знаешь о том, что я чувствую.

Он заставил ее замолчать и положил пальцы ей на лоб, прикрывая глаза.

– Я знаю, как ты воспринимаешь мир, мерцающий вокруг тебя. Даже сейчас ты слышишь пульс этого лагеря, ропот моих людей. Каждый запах, каждый звук, каждое ощущение зовет тебя, потому что ты заглянула смерти в глаза и выжила. Ты не можешь закрыть глаза на комфорт этой постели, на тепло моего прикосновения, на запах нашего желания.

Его рука прошла от груди к животу и отдернула складки ее юбки. Она отпрянула, но он обездвижил ее, не торопясь исследовать секреты ее женственности.

Страх и тоска, стыд и отчаяние боролись за контроль над выражением лица Адианы. Он мог чувствовать сладкую боль всех ее ран, вновь открывающихся, усиление пустоты, которая толкала ее к опыту, ощущению, насыщению.

Между ее бедер вспыхнул жар. Мехнес поддерживал нежное, но настойчивое прикосновение, дразнил ее грудь языком и зубами, пока, наконец, она не выгнула спину и не поежилась, сдавленный всхлип сорвался с ее губ.

Он отдернул руку, и на его пальцах блестели признаки ее желания.

– Боги! – слезы текли по ее лицу, и она била его в грудь сжатыми кулаками. – Пусть они возьмут тебя и разорвут на куски.

– Будь осторожна со своими просьбами, Адиана. Кто защитит и утешит тебя, если я уйду?

– Я не забуду этих девочек. Я никогда не прощу того, что ты с ними сделал.

– Мне не нужно твое прощение, – он разорвал ее хлопчатобумажную сорочку пополам и навалился на нее своим весом. – Ну же, Адиана, хватит слез. Детей в этом мире легко заменить. Позволь мне помочь тебе вспомнить, как.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Совет

Золотой свет косо падал в покои короля, оставляя на каменном полу яркие копии высоких окон через одинаковые промежутки времени.

Смущенная тем, что проспала так долго, но не желая покидать уютную постель Акмаэля, Эолин зевнула и потянулась. Простыни были мягкими, пропитанными его магией и неотразимым ароматом их общей любви. В ее памяти шевелились истории, старые легенды, рассказанные у костров ее деревни, о принцессах, которые спали сто лет, спрятавшись в сердце какого-то старого замка.

– Я бы спала сто лет, – пробормотала она, – если бы мне представилась такая возможность в этот момент.

Акмаэля нигде не было видно. Эолин смутно помнила, как он встал перед рассветом, тепло его губ на ее виске. Он накинул ей на плечи одеяло, уговаривая уснуть, и тихо закрыл за собой дверь. Это было похоже на очередной сон, самый приятный за долгое время. Она не могла вспомнить, когда в последний раз просыпалась такой отдохнувшей.

Она села и была поражена внезапным движением в углу, девушка поднялась с деревянного табурета. На служанке было простое платье, а волосы были аккуратно убраны под бежевый чепец. Она сделала короткий реверанс, настороженно глядя и крепко сцепив руки перед собой.

– Кто ты? – спросила Эолин.

– Миледи Мага Эолин – девушка снова сделала реверанс. – Я Ессения. Король просил, чтобы я позаботилась о вас, когда вы проснетесь.

– Позаботилась?

– Да. То есть, если вам угодно, миледи Мага Эолин.

Эолин выросла, заботясь о себе сама, и не могла понять притворной беспомощности членов королевской семьи, когда дело касалось купания, одевания, приготовления пищи и еды. Но юная Ессения так стремилась угодить, и, по правде говоря, Эолин не знала, с чего начать, если она хотела найти чашу с водой, еду или свежую одежду.

Поэтому она кивнула и сказала:

– Очень хорошо. Но, пожалуйста, зови меня Эолин.

– Как пожелаете, миледи Эолин.

– Нет, – Эолин потерла переносицу, чувствуя, как тяжелая тяжесть легла ей на глаза. Она не принадлежала этому месту. Никогда. – Просто Эолин, пожалуйста.

– Я не могу этого сделать! – глаза Ессении расширились на ее круглом лице. Затем она опустила взгляд и снова сделала реверанс. – Я имею в виду, простите меня, миледи, но было бы нехорошо называть вас по имени.

Эолин вздохнула и посмотрела на каменные стены, желая, чтобы они хоть на мгновение исчезли и открыли древний лес, покрытый изумрудным мхом, освещенный рассеянным золотым светом. А за массивными деревьями река с кристально чистой водой текла по гладким валунам, где они с Акмаэлем играли, пока солнце не опускалось низко, и сумерки не звали их домой.

Она стряхнула с себя видение и улыбнулась Ессении.

– Тогда ты можешь звать меня Мага Эолин. Но, пожалуйста, только не миледи.

– Как пожелаете, миледи. О, прошу прощения, – еще один реверанс. – Мага Эолин.

Утренняя трапеза, вернее, полуденная, уже была накрыта на полированном дубовом столе: хлеб и сыр, фрукты, мясо и сладкий мед. Ессения обернула теплый халат вокруг плеч Эолин, когда она села, чтобы утолить ненасытный голод.

Пока мага ела, служанка усердно убирала колтуны из ее медных локонов гребнем с редкими зубьями. Появились еще слуги с кувшинами пресной воды и большим неглубоким тазом.

Покончив с трапезой, Эолин приняла предложение Ессении помочь ей помыться и наслаждалась ощущением рук служанки, натирающих мылом ее уставшее тело, прохладной воды, стекающей по ее волосам и спине.

Нижнее белье и платье, которые они принесли, были простыми, но тонкой работы, юбка и лиф темно-синего цвета. Через мгновение Эолин узнала платье. Оно было одним из нескольких оставшихся годы назад, когда она отказалась от предложения Акмаэля и отправилась на юг. Осознание того, что он хранил его все это время, удивило и тронуло ее сильнее, чем она хотела признать.

Ессения очень бережно ухаживала за волосами Эолин, вплетая в элегантную косу нитку речного жемчуга. Эта экстравагантность смущала магу, но она не протестовала, потому что прикосновение Ессении расслабляло ее, и ей нравился счастливый шепот жемчуга. Камни, рожденные водой и жизнью, их песня была беззаботной, никогда не заглушаемой более глубокими настроениями их более древних и тяжеловесных собратьев.

Закончив, Ессения отошла полюбоваться своей работой.

– У вас больше ничего нет, Мага Эолин?

Озадаченная вопросом, Эолин нахмурилась и пожала плечами.

– Другие драгоценности, – объяснила Ессения, – чтобы украсить ваш внешний вид.

– О, – рука Эолин поднялась к основанию ее горла. Прошлой ночью серебряная паутина соскользнула с ее пальцев где-то между поцелуями Акмаэля и его кроватью. – Да, у меня есть ожерелье, но я не знаю, что с ним стало.

Амулет нашелся вскоре на столике рядом с кроватью. Ессения нахмурилась, будто это было не совсем то, что она имела в виду.

– Это подарок короля, – сказала Эолин. – Уверяю, это уместно.

– Конечно, – Ессения кивнула. Она застегнула амулет на шее Эолин, затем отступила и сделала короткий реверанс. – Вы желаете чего-нибудь еще, миледи? Прошу прощения. Мага Эолин.

– Нет. Спасибо, – руки Эолин беспокойно двигались друг против друга. Она оглядела комнату, не зная, что делать дальше. – Где король?

– Он встречается со своими советниками, – она указала на широкую тяжелую дверь, ведущую в остальные его апартаменты. – Он просил, чтобы вы разыскали его, когда будете готовы.

Эолин кивнула и направилась к двери. Ессения побежала открывать. Мага остановилась в дверях, опасаясь приглушенных звуков мужских голосов, доносившихся по коридору.

«Будь осторожна, – предупредил Кори. – Будь благоразумна».

– Есть еще один вход? – спросила Эолин.

– Другой? – Ессения выглядела так, словно ее только что попросили разгадать неразрешимую тайну.

– Да. Другой способ для меня попасть на аудиенцию короля. Путь слуг, наверное.

– Нехорошо, если вы войдете как слуга.

– Но я не могу… – Эолин прикусила губу. Она не знала, кто ждет с Королем, но если она войдет вот так, все точно узнают, откуда она пришла. – Королева с ним?

– Нет, Мага Эолин, – Ессения изогнула бровь в дружеском, заговорщическом выражении. – Королеве нездоровится.

«Конечно, – Эолин вспомнила. – Выкидыш».

Потребность навестить Тэсару, позаботиться о ней и утешить ее в трауре захлестнула сердце Эолин, хотя она знала, что это невозможно. Не сейчас. Глубоко вдохнув и расправив плечи, Эолин двинулась по коридору.

Ее появление в зале совета прервало все разговоры.

Вокруг длинного стола, занимавшего центр комнаты, собралось более дюжины мужчин: дворяне в элегантно вышитых камзолах, рыцари в доспехах и Высшие Маги в развевающихся мантиях цвета лесной зелени.

Эолин узнала нескольких старых приверженцев Церемонда, среди которых был добрый старый Цетобар, длиннолицый лорд Херенсен и друг Кори, верховный маг Телин. Эти же люди отправили маг и всех их союзников на погребение. Они заставили Дуайен Гемену скрыться, заключили в тюрьму Бриану из Восточной Селен и стерли столетия гордой истории. Они пытали мать Эолин, приговорили ее к смерти и смотрели, как она горит. Теперь все законы, которые когда-то запрещали женскую магию, были отменены, но эти мужчины стояли здесь, обладая той же властью, что и всегда, и наблюдая за ней.

«Ждут ошибку маги».

– Мага Эолин, – Акмаэль, стоявший во главе стола, заметил ее присутствие.

Эолин сделала глубокий реверанс.

– Простите меня, мой Король, за то, что прервала аудиенцию.

– Ты не помешала. Нам всем очень не терпится узнать больше о твоих испытаниях в Моэне, – Акмаэль протянул к ней руку. Его лицо ничего не выражало, как обычно, когда он встречался со своими людьми, но Эолин видела, что ее внешний вид ему нравится. – Проходи.

Она приблизилась, занимая пространство, созданное подвинувшимися телами.

– Верховный маг Цетобар, – она кивнула розовощекому магу, сидевшему напротив, у которого даже в самые серьезные моменты сохранялась добрая искра в голубых глазах. – Рада снова вас видеть.

– Уверяю вас, Мага Эолин, мы искренне разделяем ваши чувства, – сказал он.

– Взаимно, верховный маг Телин. Лорд Херенсен, – Эолин встречалась глазами с каждым мужчиной по очереди, приветствуя всех собравшихся, извиняясь перед теми, чьи имена она не помнила, и отмечая появившиеся новые лица.

– Это лорд Пенамор, – Король вмешался, когда она подошла к мужчине на дальнем конце стола. – Новый посол из Рёнфина и дядя королевы.

Эолин надеялась, что выражение ее лица не выдало учащенного сердцебиения. Пенамор был высоким мужчиной с жесткими плечами, вытянутым лицом и проницательными глазами. На нем был грифельно-серый плащ, а на его камзоле был герб и цвета его короля – ножны из серебряной пшеницы на зеленом фоне.

Она кивнула.

– Рада встрече, лорд Пенамор. Добро пожаловать в Мойсехен. Сожалею, что нам приходится принимать вас при таких тяжелых обстоятельствах.

– Как и я, – ответил он, бросив холодный немигающий взгляд.

– Мага Эолин, – Акмаэль вытащил большую карту южных провинций и разложил ее перед ней. – Мы получили известие от сэра Дростана, который получил информацию о силах вторжения от беженца, встреченного по дороге в Эрунден. Он намерен задержать армию у перевала, пока мы не прибудем.

– Вы встретитесь с ними в Эрундене? – спросила она.

– Мы пойдем на рассвете.

Эолин нахмурилась и изучала карту, обеспокоенная этой новостью по причинам, которые она не могла понять. Мужчины возобновили разговор. Их разговоры об оружии, припасах и наемниках текли позади ее мыслей, как журчание ручья, пока опасность, которую она чувствовала, не развернулась в ее сознании, как темная роза.

– Возможно, это неразумно, – сказала она.

Все смотрели на нее так, словно уже забыли, что она здесь. Эолин прикусила губу, не зная, стоило ли ей вообще говорить. Она оглядела стол, пока ее глаза не встретились с глазами Акмаэля.

– Пожалуйста, Мага Эолин, – сказал он. – Говори.

Она судорожно вдохнула.

– Мой Король, прошло всего три года с тех пор, как вы встретили войска Эрнана в долине Эрунден. В тот день погибло много людей; завеса между миром живых и миром мертвых еще тонка. Если Сырнте намереваются призвать демонов Наэтер на поле боя, то эта долина может стать для них идеальным местом для этого.

Многие шуршали ногами и покашливали, бросая взгляды сомнения, любопытства и презрения.

– Осмелюсь сказать, что Мага Эолин права, – сказал Телин, приподняв темные брови.

– Да, – согласился воин-маг по имени Галисон, светловолосый мужчина с широким лицом. – Но в данный момент мы не можем надеяться встретить Сырнте в Моэне. Не без больших потерь. Значит, они должны войти в долину Эрунден. И когда они это сделают, они призовут Демонов Наэтер и отправят их за нами, где бы мы ни находились.

Мужчины кивнули и выразили свое согласие только для того, чтобы вновь погрузиться в молчание, когда Акмаэль спросил:

– Что же ты посоветуешь, Мага Эолин?

Она запнулась под выжидающими взглядами.

– Ну, я… я не уверена, мой Король. Мы еще многого не знаем о демонах Наэтер или о силе, которую сырнте имеют над ними. Я думаю, их время в нашем мире ограничено целостностью бреши, которую они используют, чтобы войти в него, и мощью данной им магии. Поэтому, хотя сырнте могут призывать демонов Наэтер в долине Эрунден, я не верю, что они могут уйти далеко от того места, где они появились, разве что с помощью какой-то экстраординарной магии, силы, превосходящей все, что мы до сих пор видели.

– Они вполне могут обладать такой силой, – сказал Галисон.

– Я так не думаю, – ответила Эолин.

– Почему нет?

– Ну… – Эолин сделала паузу, потому что ее ответ основывался больше на инстинктах, чем на логике. – Если бы у Сырнте была такая грозная магия, им не нужно было бы призывать демонов Наэтер. Они могли бы просто раздавить нас и покончить с этим.

– Мага Эолин, – теперь Лин обратился к ней, его длинные пальцы сжимали посох из полированного вишневого дерева. – Насколько я понимаю, за вами был послан маг Кори. Почему его нет здесь?

– Это устройство, – она коснулась серебряной паутины на своем горле, – может одновременно перенести только одного практикующего. Маг Кори настоял, чтобы я использовала его, чтобы вернуться к королю.

– Где вы его оставили?

– К югу от перевала Эрунден.

– Тогда он может улететь, – заключил Телин. – Перейти через горы в Селкинсен и послезавтра быть в Римсавене.

– К сожалению, у него иной план, – ответила Эолин. – Кори намерен помочь сэру Бортену присмотреть за моей ученицей Мариэль. Если возможно, они вместе найдут выход из Моэна, а если нет, то помогут Мариэль остаться целой.

– Он нам нужен, – Телин повернулся к королю. – Нет никого, кто знает о магии Сырнте больше, чем он.

– Если и есть кто-то, кто может сбежать из оккупированной провинции, так это маг Кори, – сухо сказал лорд Херенсен. – Выживание – величайший талант этого человека.

– Но успеет ли он сбежать, чтобы помочь нам?

– Маг Кори понимает серьезность угрозы, с которой мы сталкиваемся, – сказал Акмаэль. – Если он послал вместо себя Магу Эолин, то был уверен, что она будет столь же ценна для наших усилий, как и он, если не больше.

– Маг Кори попросил вас отвести меня в покои Церемонда, маг Телин, – сказала Эолин, – чтобы мы могли расшифровать заклинание, ведущее к библиотеке. Кори убежден, что у Церемонда есть записи, которые могут помочь нам победить демонов Наэтера.

– Мы годами пытались открыть эту библиотеку, – сказал один из других Высших Магов, сутулый старик с редеющей бородой и хриплым голосом. – Это невозможно. Мастер не хотел, чтобы кто-нибудь входил ни до, ни после его смерти.

– Любые чары можно снять, – возразила Эолин, – даже наложенные мастером Церемондом.

Заявление было встречено мрачными лицами, головы отрицательно качались.

– Мы должны попытаться, – настаивала она. – Это может быть нашей единственной надеждой.

Их ропот возражений продолжался, но Акмаэль оборвал их:

– Высший маг Телин, вы сопроводите Магу Эолин и поможете ей с этой задачей. Все, что вы обнаружите, что может нам помочь, должно быть немедленно сообщено мне.

– Как пожелаете, мой Король, – Телин поклонился. Эолин показалось, что она уловила его подмигивание.

– Мага Эолин, – продолжил Акмаэль, – ты поделилась очень полезной информацией и идеями, но тебе еще предстоит ответить на мой вопрос.

– Мой Король?

– Что ты посоветуешь относительно долины Эрунден?

И снова Эолин нахмурилась, проанализировала свои мысли и привела их в порядок.

– Я бы послала магов сразу, как можно больше, чтобы они начали заделывать бреши, оставшиеся в долине. Этого не хватит, конечно. Как вы хорошо знаете, времени мало; закрытие всех этих дверей требует посадки новой жизни, ее роста и процветания. Но есть обереги, которые могут временно преградить путь. По крайней мере, мы можем усложнить им задачу.

– А если ты ошибаешься, Мага Эолин? – сказал сэр Галисон. – А если сырнте смогут выступить из Эрундена с армией наэтерских демонов? Что тогда?

Херенсен выступил вперед и сказал:

– Возможно, есть способ измотать Сырнте, выгнать их из долины до того, как они разобьют лагерь, чтобы у них не было возможности творить там свою магию.

– Напугать их или заманить вперед, – Акмаэль сцепил руки за спиной, сосредоточенно нахмурившись. – Уступить еще один дюйм земли после того, как они взяли Моэн и перевал Эрунден, кажется в лучшем случае безрассудством, и все же, если мы хотим быть честными с собой, мы должны учитывать тот факт, что информация, которую мы имеем об их армии, ненадежна, только рассказ раненого и испуганного мальчика. Позволив сырнте идти на север, к Римсавену, мы дадим нашим разведчикам возможность лучше оценить их численность, как людей, так и демонов.

– Мой король, – возразил Галисон, – я призываю вас не позволять им продвигаться дальше Эрундена.

– Я подумаю, Галисон, – Акмаэль ответил тоном, который положил конец всем обсуждениям. – Хотя я еще не принял решение. Маг Селдон?

– Мой король, – у мага, вышедшего вперед, было красное лицо с выпуклым носом и густой желтой бородой.

– Проследи, чтобы тридцать магов были отправлены сразу. Они должны как можно скорее отправиться в долину Эрунден и там приступить к работе, заделывая все бреши, которые смогут найти. Вы также должны отправить сообщение перед ними магистрату в Римсавене, чтобы он мог поручить своим магам ту же задачу.

– Как пожелаете, мой Король.

– При всем уважении, король Акмаэль, – выступил лорд Пенамор, посол из Рёнфина. – Это неприемлемо. Женщина, сидящая на военном совете? Ее совет услышали?

Акмаэль позволил вопросу повиснуть в воздухе, прежде чем ответить ровным тоном:

– Вы поступили бы правильно, лорд Пенамор, если бы не спрашивали, кто входит в мой совет.

Последовало тяжелое молчание.

– Милорд Пенамор, – примирительно вмешался верховный маг Цетобар, – это не просто женщина. Она – Высшая мага, обученная традициям Эйтны и Карадока. Единственная, оставшаяся у нашего народа. Ее знания столь же обширны, сколь и уникальны. Ее так же уважают, как и любого Высшего Мага.

– Она единственная среди нас встречалась с демонами, – добавил Телин. – И если я понял рассказ моего Короля о ее истории, она уже побеждала их. Дважды.

– То, что вы говорите, правда, – сказала Эолин, чувствуя Акмаэля и Пенамора, чьи взгляды были прикованы друг к другу, словно у оленей, готовящихся к атаке. – Хотя я бы не справилась с ними без помощи сэра Бортена и мага Кори.

– Вы должны рассказать нам, какие заклинания использовались, какие оказались наиболее эффективными.

– Конечно, маг Телин.

Напряженная тишина между Акмаэлем и Пенамором заглушила любые дальнейшие слова. Негодование захлестнуло зал совета. Кожу Эолин покалывало. Ей казалось, что молния вот-вот ударит в стол перед ней.

– Этого достаточно для одного утра, – коротко сказал Акмаэль. – У вас есть приказы.

Пенамор ушел первым, полный гнева. Остальные ушли по двое и трое, тихо переговариваясь, одни с большей поспешностью, чем другие.

Телин направился к Эолин, обходя большой стол и проскальзывая мимо движущихся тел. Красивый мужчина, всегда тщательно ухоженный, он ничуть не постарел с тех пор, как Эолин видела его в последний раз. Его посох из вишневого дерева был украшен головкой из андрадита.

– Мага Эолин, – он поклонился, подойдя к ней. – Ты, должно быть, очень беспокоишься о своей подопечной, юной Гемене.

Гемена. Эолин поднесла руку ко лбу и молча упрекнула себя. По правде говоря, она не думала о своей ученице все утро. Таково было заклинание Короля-Мага; даже ее остроумие осталось в его постели.

– Да, конечно, маг Телин. Где она?

– Она доверена мне. Если бы я знал, что ты вернулась к нам, я бы взял ее с собой сегодня утром. А так она изучает магию под руководством мага Веродена вместе с другими детьми ее возраста.

– Другие девочки, изучающие магию? Здесь, в Городе?

– Нет, не девочки. Здесь нет девочек, изучающих магию. Вернее, их не было до вчерашнего дня.

– Это в высшей степени ненормально, – с сомнением сказала Эолин, – иметь девочку, обучающуюся среди магов.

– Возможно, – ответил Телин. – Или, возможно, первая ошибка наших предшественников заключалась в том, чтобы отделить мальчиков от девочек.

– Верховный маг Телин, – суровый приказ Акмаэля прервал их разговор. – Ты тоже можешь идти.

– Конечно, мой Король, – он почтительно поклонился и сказал Эолин. – Я воспользуюсь этой короткой передышкой, чтобы привести Гемену в замок. Она будет рада узнать, что ты в безопасности и здорова.

– Спасибо, маг Телин. Я очень благодарна.

Он кивнул и ушел.

– Все вы тоже, – сказал Акмаэль своим слугам, – оставьте нас.

Они исчезли без единого слова и звука, закрыв за собой тяжелые двери.

Эолин повернулась к Акмаэлю:

– Мой Король, кое-что очень важное…

Он сократил расстояние между ними и прервал ее слова поцелуем, горячим, ненасытным. Когда она стала задыхаться, его губы отпустили ее, только чтобы без передышки скользнуть по ее шее.

– Любовь моя, – пробормотала она, обвивая его руками, охваченная внезапным экстазом от его прикосновения.

Эолин запустила пальцы в волосы Акмаэля. Он поднял ее на стол, отодвинув ее юбки, пока не нашел то, что искал. Его толчки были требовательными и глубокими, с оттенком гнева; она с силой вцепилась в него, заглушая крики удовольствия на его плече, голова кружилась от его ненасытного желания, пока не услышала его стон и не почувствовала, как его освобождение содрогается в ней.

– Любовь моя, – пробормотала она, осыпая его шею поцелуями.

Они оставались переплетенными, их дыхание звучало в такт угасающему пульсу его жара. Лоб Акмаэля был влажным, а платье Эолин вдруг стало душным.

Его пальцы погрузились в ее волосы. Мягко он оттянул ее голову, чтобы обнажить изгиб ее горла, снова лаская его губами. Расстегнув ее лиф, он наклонился, чтобы попробовать соленую росу, собравшуюся между ее грудями.

«Как я нашла в себе силы уйти от этого?».

– Во имя богов, ты великолепна, – прошептал он.

Он осторожно отошел, наблюдая за ней, пока она поправляла юбки и приглаживала волосы.

– Нет, – сказал он, когда она начала затягивать шнурки корсажа. – Оставь это как есть, пока.

Румянец выступил на ее щеках. Эолин кивнула, и Акмаэль помог ей подняться на ноги.

– Ты разозлил лорда Пенамора, – сказала она.

– Он разозлил меня. Не его дело указывать мне, как управлять моим советом.

– Его расстроило не управление советом. Меня не должно быть здесь, Акмаэль. Не так. Когда королева узнает об этом, она наверняка…

– Королева – не твоя забота, – он провел пальцами по изгибу ее шеи, позволил пальцам опуститься на ложбинку между ее грудями, где покоилась серебряная паутина. – Я не могу больше быть без тебя. Останься со мной сейчас. Обещай, что больше никогда не уйдешь.

Слова подвели ее. Эолин кивнула, хотя ее сердце оставалось неуверенным, и позволила ему обнять ее.

– Акмаэль, – сказала она, – окна, которые Неэтерские Демоны используют, чтобы найти наш мир, мы носим с собой, ты и я, куда бы мы ни пошли. Наше путешествие в Подземный мир сделало нас уязвимыми. Они могут найти каждого из нас напрямую, если у них достаточно магии, чтобы пересечь барьер.

Он отстранился и всмотрелся в ее лицо.

– Ты в этом уверена?

– Маг Кори увидел след в моей ауре после их последней атаки.

– Тогда мы должны создать оберег, способный запечатать брешь, сотканную в живой душе, – его тон был задумчивым, обеспокоенным. – Возможно, такие секреты можно найти и в библиотеке Церемонда.

– Это моя надежда, хотя ты не дал мне много времени, если мы собираемся идти на рассвете.

Он нахмурился, а затем коротко рассмеялся.

– Любовь моя, завтра мы не поедем на юг. Я иду на юг со своими людьми. Ты останешься здесь, в безопасности этой крепости.

Она колебалась, обремененная смутным предчувствием.