Текст книги "Меч теней (ЛП)"

Автор книги: Карин Рита Гастрейх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Ты должен сказать Адиане… – ее слова прервал всхлип. Судорожно вдохнув, она расправила плечи и вытерла слезы. – Если ты найдешь способ, пожалуйста, сообщи Адиане, что мы с ней. Мы всегда с ней. Наша любовь к ней никогда не закончится.

Кори обнял Мариэль рукой и крепко прижал ее к своей груди.

– Вот почему, – пробормотал он, прижавшись губами к ее лбу, – маги никогда не будут побеждены.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Что-то разрушенное

Эхекат рехоэрт энре!

Огонь вспыхнул в венах Эолин и вырвался из ее ладоней двумя красными стрелами, которые врезались в каменную стену перед ней, но были отброшены облаком удушающего жара, которое расширялось до тех пор, пока мага, не в силах больше выдерживать пламя, выпустила свое заклинание с криком разочарования.

Опаленные волосы и запах дыма. Эолин подошла и ударила кулаками по холодному камню, прежде чем устало опуститься на его непоколебимый лик, проклиная Церемонда и заклинание, превзошедшее его смерть.

– Это безнадежно, – простонала она. – Ничто не сломает это.

Верховный маг Телин подошел ближе, его ястребиный нос проследил за тонкими трещинами между хорошо подогнанными блоками.

– Не отчаивайся, – сказал он. – Каждый маг в Городе пробовал свои силы на этой защите. Ты только начала.

Несмотря на сложную планировку покоев Церемонда, Телин и его братья по магии давно определили, где должна находиться секретная библиотека. Тщательное картографирование покоев выявило существование комнаты рядом с центром, без видимого входа. Именно здесь Эолин и Телин сосредоточили свои изнурительные усилия.

– Прошло уже три дня, – сказала Эолин. – Три дня – это слишком долго.

К этому времени Акмаэль уже был в Римсавене. Только боги знали, сколько времени у него было до первой встречи с Сырнте.

– Мы должны искать ответы в другом месте, – сказала она.

– Где еще? Библиотеки Восточной Селен? Мы бы потратили четверть месяца только на то, чтобы добраться туда и обратно, – Телин отошел от стены. – Это замечательно. Обычные молоты и булавы разбиваются при прикосновении к этому. Даже красное пламя, брошенное со всей яростью Высшей Маги, не может оставить шрама. Я бы очень хотел такие чары. Будем надеяться, что он тоже где-то внутри.

Эолин застонала и опустила голову на стену. Она закрыла лицо ноющими руками. Ее плечи напряглись, в желудке было кисло от того, что она направила столько разрушительной магии без помощи посоха. Они испробовали все мыслимые уловки, пытаясь распутать чары. Она не знала более агрессивного заклинания, чем пламя, которое она только что сотворила.

Она обратила ухо к грубому камню.

– Ты и сейчас откажешь мне в своих знаниях, Церемонд? – прошептала она. – Наша страна в осаде, твой король в опасности. Я знаю, что ты не любишь меня, но говорят, что когда-то ты любил наш народ. Ради них, пожалуйста. Пусть эхо твоего голоса вернется.

Камень молчал.

Эолин в тревоге провела пальцами по волосам. Это было бесполезно.

– Возможно, нам следует отдохнуть, – сказал Телин. – Вернуться сегодня вечером или завтра.

За его словами последовал приглушенный смех, утомленное хрипение старой карги.

Эолин выпрямилась и посмотрела в темный коридор, который вел к другим комнатам.

– Ты это слышал?

– Что?

Старуха снова рассмеялась.

– Похоже, звук исходит из стены, – сказала Эолин.

Не старайся, дитя, – захихикала женщина, – а то зубы сломаешь!

Эолин ахнула, узнав голос.

– Невозможно.

– Что? – спросил Телин. – Что ты слышала?

Стряхнув с себя сомнения, Эолин встала и уперлась руками в стену. Она глубоко вдохнула, намереваясь действовать до того, как рассудок подавит инстинкт. Слово сорвалось с ее губ скорее как вопрос, чем как приказ:

– Гемена?

Стена молчала.

На щеках Эолин выступила горячая кровь. Она чувствовала себя дурой.

– Проклятье! Ты прав, маг Телин. Нам следует отдохнуть, потому что я на грани безумия и подчиняюсь прихотям сошедшей с ума женщины.

Телин вдохнул, чтобы ответить, но его прервал глухой удар изнутри стены, за которым последовал скрежет камня о камень. Протяжное медленное шипение воздуха вырвалось в комнату, словно вздох усталого любовника, неся затхлый запах запыленного пергамента.

Телин громко расхохотался, шагнул вперед и протянул руку в пространство, открывающееся в просвете стены.

– Три года и бесчисленное количество магов, когда все, что нам было нужно, это мага с правильным словом! Кори будет завидовать тому, что он не был здесь, чтобы стать свидетелем этого.

Эолин отошла от заполненного тенями прохода, опасаясь того, что могло скрываться внутри.

– Я не понимаю.

– Я тоже. Почему имя твоей ученицы оказалось ключом?

– Не моя ученица. Моя наставница, женщина, удочерившая меня. Гемена из Берлингена.

Лицо Телина потеряло часть легкомыслия. Он приподнял брови и посмотрел в сторону дверного проема.

– Ах, – сказал он.

– Ах? – повторила Эолин, сбитая с толку. – Это все что ты можешь сказать? Ты знал его лучше, чем я могла когда-либо надеяться. Конечно, ты должен понять эту тайну. Что это означает?

– Я полагаю, это означает, что старый волшебник когда-то был молодым человеком и, как любой маг, подчинялся прихотям эн-ласати. Дуайен Гемена была бы достойным выбором для проницательного темперамента Церемонда. Она была одной из немногих в их поколении, кто не уступал ему в навыках и знаниях.

– Невозможно, – сказала Эолин. – Церемонд ненавидел маг, всех их.

– Разве? Не пойми меня неправильно, Мага Эолин. Церемонд никогда не упускал возможности напомнить нам о разорении, которое маги принесли Мойсехену, и об опасности, которую, по его мнению, они представляли для наших королей. Он взял на себя обязательство уничтожить их с искренней решимостью. Но у каждого мага есть сердце, по крайней мере, так учил нас Карадок, и поэтому мы должны предположить, что Церемонд когда-то кого-то любил. Гемена из Берлингена – самый вероятный кандидат, насколько я могу себе представить.

– Он приказал разрушить ее аббатство! Берлинген был разрушен, а все внутри убиты.

– Нет, на самом деле, – Телин оперся на свой посох. – Это история, которую я могу рассказать. Кедехен хотел, чтобы Берлинген был уничтожен. Он был уверен, что аббатство давало убежище магам во время войны, и считал это гнездом мятежа. Церемонд был против забастовки, переживая, как рассказывается, за сокровища, хранящиеся в библиотеке. Хотя, учитывая то, что мы только что здесь увидели, возможно, он беспокоился не только о сожжении книг. Как ты хорошо знаешь, Кедехен проигнорировал совет Церемонда. И Берлингена больше нет.

Эолин покачала головой, не в силах сопоставить эту версию истории со всем, что ей рассказала наставница.

– Гемена презирала его. Она обвиняла его во всем. Смерть сыновей Уриена, коронация Кедехена, начало войны, преследование ее сестер, даже ее изгнание. Ни разу она даже не намекнула, что у них может быть…

По телу Эолин пробежала дрожь, словно ледяная ласка зимнего ветра. На мимолетный миг вокруг нее возник дом ее детства. Она чувствовала тепло одеял и мехов и вдыхала сладкий аромат старости Гемены и тихих мест.

«Он был красив, если ты можешь поверить, с уникальным цветом глаз, пронзительным янтарно-коричневым цветом, который мог свести с ума молодую магу, как я».

Слова, произнесенные однажды в канун Середины Зимы, несколько фраз, потерянных в долгой ночи повествования.

Она посмотрела на Телина, словно у него мог быть ключ к тайнам сердца Дуайен.

– Гемена ненавидела Церемонда и все, что он представлял. Она никогда не смогла бы полюбить его.

Маг разглядывал Эолин со странным выражением лица, будто она была кусочком какой-то любопытной головоломки не на месте.

– Возможно, привязанность Церемонда не была взаимной. Хотя, как ты должна знать, Мага Эолин, это одна из непрекращающихся загадок Первобытной Магии, сколько людей вынуждены презирать тех людей, которых они когда-то любили. Конечно, теперь они оба попали в загробную жизнь, поэтому мы никогда не сможем узнать, что произошло на самом деле.

Эолин обвила себя руками, по коже побежал холодок.

«Сколько еще секретов скрывала от меня Гемена?».

Телин зажег янтарное свечение в хрустальном наконечнике своего посоха. Он кивнул в сторону библиотеки.

– Идем?

Они вместе вошли в комнату, остановившись сразу за дверным проемом, пока их глаза привыкали к тусклому свету.

– Нам придется послать за свечами, – заметил Телин.

Пока он говорил, тени рассеялись, открыв темную комнату без окон. Полки вдоль стен от пола до потолка. На них лежали бесчисленные тома, свитки и отдельные листы бумаги, аккуратно сложенные под полированными камнями.

То пространство, которое не было занято книгами, было заполнено артефактами магии. Эолин узнавала орудия из таких далеких мест, как Галия, Антария, Параменские горы и даже земли Сырнте. Среди них были вкраплены незнакомые предметы чар, происхождение которых она не могла установить.

Телин погрузился в благоговейное молчание.

Эолин отошла от него и побрела в комнату, обходя столы, заваленные огромными стопками книг, пока не подошла к широкому письменному столу. Она положила руку на его гладкую поверхность, единую широкую доску, вырезанную из сердцевины древнего дуба. На полированном дереве лежали его перья, сухая чернильница и еще стопки бумаги и книг. Один том лежал открытым, богато иллюстрированная страница была помечена угольной лентой.

У ног Эолин стояла шкатулка из железного дерева, украшенная странными символами. Прежде чем подумать о последствиях, она наклонилась, чтобы открыть ее. Внутри ничего не лежало, кроме отрезка темного шелка.

Эолин встала, держа в руках заплесневелую ткань. Чувство скорби закралось в ее сердце. Был и гнев, и много печали.

– В этом месте что-то было разрушено, – пробормотала она. – Что-то очень ценное.

– Будем надеяться, что это не то, что мы ищем, – ответил Телин.

Эолин оглядела длинные полки, прогнувшиеся под тяжестью массивной коллекции Церемонда. Она тяжело вздохнула.

– Я думала, что труднее всего будет попасть сюда, но посмотри на это. Чтобы прочитать все это, потребуются годы, а у нас есть максимум дни. Как мы вообще узнаем, с чего начать?

– Я пошлю за писцами и магами, чтобы они помогли нам, – Телин прошел в комнату и занял место рядом с ней. – Тем временем, я думаю, мы можем найти ответ на твой вопрос, рассмотрев другой: какое заклинание было последним, что сотворил мастер Церемонд?

Эолин моргнула и встретилась глазами с Телином.

– То, которое он использовал против меня. Ахмад-дур.

На лице Телин появилась ухмылка, и, несмотря на нить ужаса, которая всегда возвращалась с воспоминанием о нападении Церемонда, Эолин обнаружила, что удовлетворение мага заразительно.

– Конечно! – она потянулась к открытому фолианту, и ее сердце затрепетало от надежды. – Начнем с того, на чем остановился мастер Церемонд.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Проход Эрунден

Дростан прошел вдоль наспех возведенного укрепления, освещенного мерцающим светом факелов. Ночной воздух был тяжелым и неподвижным. Солдаты стояли напряженные, дыхание поверхностное, тела беспокойные. Над ними полоса туманных белых звезд разделяла черный небосвод. Далеко внизу невидимая река Тарба с глухим рокотом разрезала крутое ущелье.

– Что-то от наших разведчиков? – спросил он, когда добрался до дальнего конца.

Теорин, длиннолицый мужчина с трезвыми глазами, покачал головой.

– Нет. Гэорг и Элдор не вернулись.

Дростан недовольно хмыкнул. Два воина-мага были молодыми и способными, недавно завербованными из провинции Селен. Они ушли на закате, приняв облик Темной Совы.

– Их узнали, – сказал старый рыцарь.

– Они не так долго задерживаются, – тон Теорина был скорее надеждой, чем аргументом. – Сырнте не обнаружили никого в последние дни. Почему эти двое должны быть пойманы сейчас?

– Сырнте удерживали хребет Фаэлона всего лишь с одним полком солдат. Теперь все по-другому.

Ранее в тот же день армия вторжения вышла из сердца Моэна и разбила свой огромный лагерь в начале перевала. Кровь Дростана стыла в жилах, когда он услышал, как его разведчики сообщают цифры. Он сразу же отправил гонцов в Римсавен, зная, что его небольшой отряд скоро потеряет свою слабую хватку и будет вынужден сдаться в долине внизу.

– Призовите всех мужчин к оружию. Я хочу, чтобы еще два разведчика были отправлены на полпути вверх по перевалу, не далее, чем…

Вспышка нефритового света осветила покрытое шрамами лицо Теорина. Вздрогнув, оба мужчины посмотрели на начало перевала, где огненная завеса окутывала хребет Фаэлона. Волны аметиста и малахита ласкали ночное небо, затягивая вихрь облаков с молниями на концах.

Деревья перестали шевелиться.

Голос реки умолк.

Дростан напрягся, когда холод Подземного мира туго обернулся вокруг его живота. Он обнажил меч и сделал вдох, чтобы предупредить мужчин, но с его губ не сорвалось ни звука. Солдаты Мойсехена замерли вдоль всей стены, завороженные демонстрацией потусторонней магии.

Оглушительный крик раздался с высокого хребта, превратив лес в хаос. Птицы с криками слетели со своих сонных насестов. Оленята, спрятавшиеся на полянах, звали своих матерей. Деревья скрипели и стонали, словно смерть мучительными нитями протягивалась сквозь их корни.

Люди Дростана заткнули уши и закричали. Многие падали на колени, сбитые с толку, не обращая внимания на оружие на боку, на долг в их сердцах.

– Порядок! – взревел Дростан. – Порядок, говорю! К оружию!

Маги-воины первыми пришли в себя. Они сплотили людей, накладывая чары, чтобы заглушить воздействие неземного воя. Те, что стояли на флангах, подожгли хрустальные наконечники своих посохов и собрали в ладонях зарождающееся разноцветное пламя. Некоторые превратились в волков и бесшумно скользнули в лес по обеим сторонам, где деревья цеплялись за предательски крутой склон.

Оставшиеся солдаты толкали друг друга, выстраиваясь в ряды, пока все не встали с обнаженными мечами и настороженными лицами, глаза сияли в свете факелов, взгляды были устремлены на темную дорогу.

Наступила тишина, столь же зловещая, как и крики, посеявшие хаос несколько мгновений назад. В начале перевала сохранялась жуткая завеса огня. Деревья начали греметь и трястись. Ледяной туман поднялся над землей.

Дростан глубоко вдохнул, привязывая свой дух к сердцу горы.

Экату. Сепуэнем ал мелан думэ, Эрехай абнам ал шуэ.

Земля дрожала, словно под напором тысячи лошадей. Дростан осмотрел область под Хребтом Фаэлона, но все было окутано тьмой. Каждый звук, каждый инстинкт указывал на быстрое приближение сырнте, но факелов не было видно.

– Маги, – позвал он. – Эн эхан!

Воины выпустили янтарные дуги, которые зажгли кусты и деревья, осветив дорогу в тридцати шагах впереди. Высокие ветки протестующе загудели, листья и хвоя зашипели, когда огонь превратил их в парящий пепел.

– Рехорнем энем!

Прежде чем пылающие деревья успели повалиться, из тьмы впереди выскочила орда демонов. Монстры бросились на засеки и очистили их одним прыжком, вытянув длинные конечности, когда они ворвались в центр линии Дростана.

Люди в ужасе разбегались, а их товарищи были схвачены и разорваны на части. Демоны атаковали с кошмарной яростью, черные когти затмили свет горящих деревьев.

Дростан пригнулся, когда демон пролетел над ним, приземлился и развернулся. Монстр поднялся с вытянутыми светящимися руками и ударил рыцаря по голове. Дростан увернулся от удара и ринулся вперед, низко взмахнув мечом. Лезвие погрузилось в живот, словно проглоченное вязкой жидкостью. Существо вскрикнуло и отшатнулось, размахивая руками, а из раны сочились тени.

На глазах ошеломленного рыцаря монстр оправился, его плоть стала целой.

Демон Наэтер снова атаковал. Дростан прыгнул в сторону, его меч вонзился в плечо демона и отсек ему руку. С пронзительным воем существо покатилось прочь, оставив ампутированную конечность, бьющуюся в конвульсиях, у ног Дростана.

Наем антаэ!

Белое пламя вырвалось из ладони Дростана и поглотило руку с черными когтями. Рыцарь прыгнул на искалеченного монстра, нанося удары по голове и конечностям, разбрасывая куски и поджигая их магией.

– Расчлените их сталью! – крикнул он воинам-магам поблизости. – Сжигайте останки.

Слово распространилось. Дростан двигался среди своих людей, подгоняя их, пока они рубили и поджигали своего врага. С растущей уверенностью они продвигались вперед, пока вторая стая наэтерских демонов не принесла новую волну ужаса.

Самый большой из них упал на Дростана, вбив его в землю, рассекая броню и разрывая обнажённую плоть. Рыцарь вскрикнул, когда боль пронзила его тело. Меч был выбит из его рук.

Призвав чары, Дростану удалось выползти из-под монстра. Он пробирался по корням и опавшим листьям, но защита не выдержала. Холодные когти глубоко вонзились в бедра Дростана. Существо оторвало рыцаря от земли и швырнуло его в большой ствол.

Оглушенный, Дростан упал на землю. Вдохи обжигали его ребра. Он заставил себя встать на ноги, прислонившись к старому дереву. Горячая кровь текла по его спине и ногам. Его пронзила сильная дрожь. Демон Наэтера вскочил.

Эхекату, фэом думэ!

Сила вырвалась из его ядра, сбив демона Наэтера с ног. Дростан рухнул на колени, чувствуя головокружение от силы заклинания и быстрой потери крови. Лес колебался на краю его сознания.

Демон Наэтер восстановил свою опору, чтобы снова противостоять ему. За ним рухнуло всякое подобие порядка. Десятки мужчин лежали мертвыми. Горстка воинов-магов все же стояла. Другие кричали от мучений, когда демоны разрывали их груди и с пылом пожирали их сердца.

Они уже были разбиты, и Дростан не мог знать, сколько еще таких монстров ждет недалеко.

– Бегите! – голос рыцаря был хриплым, но он разносился по всему хаосу и вторил немногим оставшимся мужчинам. – В долину, а оттуда в Римсавен!

Солдаты бежали пешком или на лошадях. Воины-маги повалили последние из горящих деревьев и призвали форму Совы, чтобы улететь.

Остался только Дростан, его ноги были слишком слабы, чтобы бежать, его магия была почти истощена.

Демон присел перед Дростаном, раскачиваясь в терпеливом ритме. В его огромной пасти Дростан увидел пустынные глубины тюрьмы Подземного мира, царства истощенной магии и медленного разложения. Вокруг него столпилось еще больше таких же, смерть светилась в черных бездне их глаз.

Пройдя вперед, Наэтерский Демон прижал рыцаря к стволу за горло. Дыхание Дростана оборвалось от непрекращающейся боли. Тени прорезали его зрение. Монстр сорвал с него нагрудник, дрожа от злобного и голодного мурлыканья.

Дростан закрыл глаза и потянулся к сердцу старого дерева за его спиной.

Эхекат, нэом энем.

Боги ответили. Щупальца могучего духа дуба скользнули в вены Дростана, пополняя дыхание, которого его лишили. Когда ледяной коготь демона вонзился ему в грудь, Дростан стал единым целым с лесом. Его плоть не раскрылась, а превратилась в грубый слой коры. Его ствол расширился, захватив когти Наэтерного Демона и проглотив его руку.

Монстр жалобно завыл, пытаясь убежать.

Ветви Дростана росли, скручивались, стонали и падали на Демонов, опутывая их сетью древесных лоз, вознося их к неумолимым небесам, пока дерево не содрогнулось под тяжестью стольких смертей. Живое дерево почернело. Ветки засохли и увяли. Ствол раскололся с громовым треском. Древний дуб упал, его крона с грохотом рухнула на дорогу, в оставленные позади пылающие деревья. Ветви и листья вспыхнули в одно мгновение, пожирая демонов в огненной хватке.

Пока широкий ствол трещал и дымился, дух Дростана выскользнул из дуба. На другой стороне пропасти он услышал зов своих братьев и сестер, манивший его к месту, где усталые воины могли, наконец, найти свой покой.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Прошение Ришоны

Сырнте с триумфом вошли в долину Эрунден под голубым небом, усеянным белыми облаками. Знамена алого и золотого цвета трепетали на ветру, наполняя узкую равнину цветом и движением.

Люди были в хорошем настроении. За последние недели они понесли мало потерь, а власть Ришоны над демонами Наэтер соблазнила их иллюзией несокрушимости. Они обменивались смехом и непристойными шутками, когда возводили палатки, и кланялись в почтении всякий раз, когда Сан'иломан проходили среди них.

Несмотря на радостное настроение армии, Ришона ехала с подавленным духом. Когда она в последний раз вошла в Эрунден, ее надежды на корону Мойсехена рухнули. После поражения Эрнана Мехнес забрал ее на земли Сырнте, на верную смерть.

Теперь она снова стояла здесь, ее армия была больше, чем когда-либо. Боги дали ей второй шанс. За это она была благодарна. За этой долиной ждали драгоценные рудники Селкинсена, железные холмы Мойсехена и реки магии, протекавшие под Селен. Победа была в пределах ее досягаемости, а вместе с ней и корона ее убитого отца.

По ее плечам пробежала дрожь.

«Эрунден – хранитель моей судьбы».

Она слышала шепот Говорящих Голосов, но закрыла свой разум от их бормотания, опасаясь того, что еще они могут сказать.

Когда сумерки опустились на долину, Ришона, Мехнес и их офицеры собрались на вершине невысокого хребта на южном краю долины. Именно здесь Ришона впервые призвала демона Наэтер, чтобы поглотить душу волшебника Церемонда; здесь Эолин спустилась в Преисподнюю, а Король-Маг последовал за ней. Ришона чувствовала остатки портала, который они оставили позади, словно холодный сквозняк у входа в пещеру.

«Еще одна жертва, и наша победа будет обеспечена».

На импровизированном алтаре среди разбросанных деревьев жрица Донатья приносила благодарственные подношения богам Сырнте. Ее песня была пронзительной и резкой. Она сжигала ароматные листья и пускала кровь мелких существ, которые визжали от мучений.

Стоя рядом со своими людьми, Мехнес надул щеки и стучал пальцами по рукояти меча. У него не было терпения ни к богам, ни к кому-либо еще, кто заставлял его ждать. Ришона вполне могла себе представить, что он думал об изуродованном гимне Донатьи. Словно почувствовав внимание Ришоны, Мехнес скользнул взглядом по племяннице и остановился на ее белоснежном платье.

Она тихо вдохнула, чувствуя, как вздымается и опускается ее грудь. Она позаботилась о том, чтобы надеть платье, которое понравится ему, платье из прозрачной ткани, облегающее ее тело. Провокационная музыка страданий Адианы была навязчивой идеей ее дяди в последнее время, и Ришона отчаянно нуждалась в том, чтобы избавиться от этой навязчивой идеи.

Его глаза сузились, и он послал Ришоне видение Адианы, отдающейся ее ласке, их тела извивались как одно целое, их волосы переплетались лентами из золота и черного дерева.

Это была не та фантазия, которую Ришона стремилась вдохновить, но она позволила улыбке тронуть свои губы и тихо кивнула дяде.

Когда они, наконец, завершили молитвы, сумерки превратились в беззвездную ночь. Ришона и Мехнес сели на лошадей и спустились с хребта, стража и офицеры заняли позиции вокруг них. Где бы они ни проходили, их встречали возгласами восхищения.

Прибыв в просторный павильон Ришоны, Сан’иломан распустила всех своих слуг. Многочисленные свечи, наполненные ароматами меда и жасмина, отбрасывали мерцающий свет на ее широкую кровать. Ветер колотил палатку, поднимая полы брезента и посылая короткие порывы воздуха к их ногам. Платье Ришоны струилось по ее коже, и она слегка выгнулась, чтобы усилить эффект.

Пригласив дядю сесть, Сан'иломан приподняла блестящую вуаль, скрывавшую ее обесцвеченное лицо, следы синяков, которые она получила от руки Мехнеса в Моэне. Она подавала ему вино и еду, ее манера поведения была полна тщательного почтения, ее улыбка была грациозной и приятной.

– Сегодня мы прошли полный круг, – Ришона сняла туфли и побаловала его вспышкой своих темных глаз. – Здесь, в Эрундене, я видела, как Эрнан потерпел поражение, а мой брат погиб. Теперь я вернулась с тобой, дядя. Твоя доблесть, твое лидерство и твоя великолепная армия. Ты принес нам великую победу в Моэне. Скоро победа будет и за нами в Мойсехене.

– Наш марш через Моэн был лишь приятной прогулкой для этих людей, называющих себя солдатами, – тон Мехнеса был резким и серьезным. – Король-Маг ждет нас на дороге в Римсавен. Если повезет, к завтрашнему дню мои разведчики скажут нам, где. Он не сдастся так легко, как бесполезные лорды Моэна.

– Он молод и плохо знаком с войной. Он не сравнится с твоей хитростью.

– Я не такой дурак, чтобы недооценивать его. Помяни мои слова, Ришона, этот прогресс, которым ты так наслаждалась, вот-вот превратится в жестокую и кровавую кампанию.

– Мои Демоны …

– …в этом вопросе мало что изменят. Они нападают только ночью. И они не организованы, ненадежны. Они ведут свои собственные битвы, а не наши.

– Их битва – наша битва.

– Они полезные питомцы, когда подчиняются твоим командам. Но рассматривала ли ты возможность того, что однажды их не будет?

Ришона напряглась.

– Конечно, дядя. Я тоже не такая дура. Мы с Донатьей готовы отправить их в их холодную тюрьму и навсегда закрыть за ними дверь. Но до сих пор они делали все, о чем я их просила, и без колебаний.

– Они не убили магу.

Ришона вдохнула. Она предвидела этот аргумент и думала, как обратить его в свою пользу.

– Два раза ее находили. Дважды они потерпели неудачу, – сказала она. – Их неудача была и моей. Я слишком рано послала Демонов Наэтер; у них не было достаточно магии, чтобы победить ее. Теперь они стали сильнее, но и мага тоже. Она вернулась к Королю-Магу и связала с ним свою магию. Пока мы говорим, переплетение их сил закрывает брешь между ними и Подземным миром. Если Наэтерские Демоны хотят их уничтожить, мы должны нанести удар в ближайшее время. И самой мощной доступной нам магией.

Мехнес замер над своим вином.

– Ты хочешь сказать, что они могут убить Короля-Мага напрямую?

– О, да, – Ришона взяла сливу, погладила ее губами и задумчиво откусила сочную мякоть. – Но мы должны принести надлежащую жертву.

В смешке Мехнеса была сдержанная угроза.

Ришона не дрогнула под его взглядом, а встала, приблизилась извилистым шагом и опустилась на колени у его ног. Она вытащила шпильки из своих темных волос, так что черные пряди упали ей на плечи. Нежным прикосновением она начала снимать с него сапоги.

– Ты хочешь Адиану, – сказал он.

– Я не хочу ее, дядя, – Ришона села на пятки, сложив руки на коленях, опустив глаза так, что ресницы темнели на щеках. – Дело не в том, что она тебе нравится, я однажды звала ее подругой. Если бы Боги дали мне другой путь… но они этого не сделали. Адиана – единственный богатейший сосуд магии, который мы взяли в высокогорьях Моэна. Демоны Наэтер жаждут ее больше, чем кого-либо другого. Они уверяют меня, что с ней они смогут уничтожить Короля-Мага прежде, чем мы встретимся с ним в бою. И магу тоже, если она рядом с ним.

Мехнес наклонился, коснулся пальцами ее подбородка и перевел взгляд Ришоны на свои глаза.

– Ты не должна верить обещаниям этих тварей.

Она улыбнулась и прижалась губами к его ладони.

– Я не доверяю им безоговорочно. Я говорю тебе только то, что рассказали мне Наэтерские Демоны. Тебе решать в своей мудрости, прислушиваться ли к их словам.

Приблизившись, Ришона провела ладонями по его бедрам.

– Я могу сказать так: до сих пор они меня не обманули, и у меня нет оснований полагать, что они меня сейчас обманывают. Мы можем заявить о нашей победе над телами тысячи солдат-сырнте. Или мы можем принести Наэтерским Демонам эту маленькую жертву и навсегда избавиться от Короля-Мага.

Она положила голову ему на колени и принялась за шнуровку его бриджей. Ришона не чувствовала ни отвращения, ни желания, только спокойную уверенность, что это самый верный путь к его благосклонности.

Мехнес лениво поиграл с прядью ее волос и отхлебнул из своего кубка.

– Ты думаешь околдовать меня, – сказал он. – Как сделала со своим безмозглым братом. Как поступила с половиной двора в Эхналаме.

Она скользнула пальцами по его мужскому началу и, найдя его готовым и нетерпеливым, начала применять свои отработанные прикосновения.

– Я бы никогда не стала притворяться, чтобы околдовать тебя, дядя. Я хочу только доставить тебе удовольствие, как ты всегда доставлял мне удовольствие.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Королева-воительница

Эолин подняла голову с томов из библиотеки Церемонда и поняла, что уснула. Тщательно переписанные истории сопровождали ее в ее снах, образы древней магии и жестоких монстров, жестоких сражений и холодных тюрем Преисподней. Все они разбежались под настойчивым стуком у входа в ее покои.

Стряхнув с себя сонливость, Эолин встала, пересекла вестибюль и положила руки на крепкую деревянную дверь.

– Кто зовет в этот час?

– Король, миледи, – это был Тибальд, капитан ее стражи, его хриплый голос был приглушен дверью, которая их разделяла. – Гонец короля прибыл из Римсавена.

Прошептав заклинание, Эолин сняла чары, защищавшие ее покои в Восточной башне. Она подняла засов и вгляделась в темноту за ним.

Губы Тибальда сложились в мрачную линию над его каштановой бородой. Позади него стояло с полдюжины других вооруженных людей, с ожидающими лицами в свете мерцающих факелов. Один из них протянул сложенный лист бумаги с печатью Вортингена.

Эолин приняла послание, удивленная тем, насколько тяжелым оно оказалось. Она велела им подождать, отступила в вестибюль и сломала печать.

Мага Эолин.

Акмаэль написал своей рукой. Бумага несла следы его сущности, чернила – отпечаток тяжести его горя.

С глубокими опасениями возлагаю на тебя это бремя, но время позднее, и у меня нет другого выбора. Ты должна прийти ко мне сейчас. Сырнте захватили Эрунден со своими демонами, убив почти всех, кто защищал его. Сэр Дростан был среди павших.

Эолин резко вдохнула, зная, как глубоко Акмаэль переживал потерю любимого наставника и доверенного советника. Несмотря на сдержанность в поведении, Дростан всегда относился к ней с добротой. Вокруг него была аура вневременности, непобедимости.

Хотя воины-маги, которые у меня есть, – способные люди и верные сердцем, они не знают ни этих существ, ни Преисподнюю, из которой они пришли. Мне нужна твоя сила и твоя мудрость рядом со мной.

– Я не готова, – она взглянула на стопку книг, которые поглощали каждую мысль, каждое мгновение с тех пор, как им открылась библиотека Церемонда. Она много читала и многому научилась, но еще не нашла того, что искала.

А если и нашла, то еще не поняла этого.

– Что творится? – Гемена вышла из спальни и встала возле стола, с растрепанными волосами и скомканной ночной рубашкой под одеялом, накинутым на ее худые плечи. Сонно хмурясь, она разглядывала Эолин.

– Я должна немедленно покинуть Город, Гемена.

– Ты собираешься в Моэн? – в ее глазах было сомнение, но надежда в голосе. – Тогда ты вернешь их, Ташу, Катарину и госпожу Адиану?

Эолин покачала головой.