Текст книги "Меч теней (ЛП)"

Автор книги: Карин Рита Гастрейх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Ты мог бы прийти в мой мир, – тихо сказала она. – Ты мог бы оставить все это и вместо этого остаться со мной в Южном лесу.

Меланхолия отразилась на его лице. Он долго изучал ее.

– Мог бы?

Боль сдавила горло Эолин. Она отвернулась.

– Каждое мгновение, когда мы вместе, мы готовимся расстаться.

– Каждое мгновение, когда мы были в разлуке, снова сближало нас.

– Но сегодня все по-другому. Сегодня ты говоришь о своей смерти.

– Глуп тот король, который не осознает собственной смертности. Еще больший дурак – король, потерявший решимость жить. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы выиграть эту войну, и сила моя велика. Но их сила… – он посмотрел на юг, в сторону разрушенного перевала Эрунден. – Их сила может быть больше. Мы должны быть смелыми, но мы также должны быть осторожными.

Он привлек Эолин к себе, обнял ее и крепко прижал к своей груди. Его дыхание сбилось, когда он прижался губами к ее лбу.

– Ты, Эолин, всегда была и тем, и другим. Если боги позовут меня домой, когда мы встретимся с Сырнте, ты должна взять мой меч и защитить наш народ.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Последнее предложение

Из-за пределов своей палатки Адиана услышала заметное крещендо в криках мужчин, движении ног, ржании лошадей. Появилась девушка, которая приносила ей ежедневную еду, с раскрасневшимися от предвкушения щеками.

– Посланник принца Мехнеса прибыл с севера, – сказала она. – Они заметили армии Короля-Мага и вступят с ними в бой завтра или послезавтра. Победа близка! Все так говорят. Генерал никогда не проигрывала битв, и сегодня Сан'иломан пошлет своих существ за Королём-Магом.

Девушка ушла вприпрыжку из комнаты, оставив Адиану смотреть на тарелку с едой, к которой у нее не было никакого аппетита.

Она поняла свою судьбу с того момента, как принц Мехнес передал ее Сан'иломан. По правде говоря, она приветствовала это. Смерть казалась единственным выходом, но Адиане не хватало смелости сделать это собственноручно. Поэтому она испытала облегчение, можно даже сказать, счастье, что это задание было поручено Ришоне.

Ночью, когда Адиана засыпала, она все еще ощущала железные узы объятий Мехнеса, вкусила горькую соль его пота. В тех редких случаях, когда ей удавалось уснуть, ее сны всегда приводили к нему. Даже в его отсутствие принц Сырнте манил ее в ловушку, его злобные аппетиты переплелись с музыкой ее разума; ее стыд, желание и страх переплетались с кровавыми амбициями.

Временами она боялась, что они никогда не расстанутся, что их души были теперь так тесно связаны, что он мог последовать за ней в загробную жизнь, мучая ее этим отвращением и потребностью до конца вечности.

Адиана поежилась от этой мысли.

«Смерть освободит меня, – успокаивала она себя. – Ришона откроет дверь».

В тот же день слуги вымыли ее, одели, расчесали и заплели волосы, будто готовили девушку к свадьбе. Адиана не чувствовала ни протеста на губах, ни сопротивления в сердце. У нее было только одно сожаление: она никогда не узнает судьбу своего народа. Выжила ли Эолин? А Мариэль и Сирена? Что насчет Бортена и этого нового стража, дородного и неопрятного мужчины, имени которого Адиана уже не помнила? Осталось ли что-нибудь от мечты, которую они пытались построить в горах Моэна? Осколок женской магии переживет этот ужас?

«Эолин, ты часто говорила мне, что мертвые могут помочь живым. Если это правда, и ты останешься в этом мире, то я найду способ тебе помочь».

Солнце скрылось за западными холмами к тому времени, когда они связали Адиане запястья и повели ее по длинной извилистой тропе к травянистому холму, возвышавшемуся над узкой долиной Эрунден.

Факелы освещали им путь под беззвездным небом. Сан’иломан ждала на вершине в простом платье цвета слоновой кости. Обруч из золота и рубинов украшал темные волосы Ришоны. Рядом с ней жрица Донатья держала атласную подушку, на которой покоился обсидиановый клинок.

Ришона приветствовала свою пленницу глубоким поклоном.

– Адиана, любимая сестра, именно в этом месте поражение прошлого превратится в победу завтрашнего дня, – Сан’иломан подняла руки и обратилась ко всем собравшимся. – Жизнь этой женщины – последняя и величайшая жертва, которую мы приносим в этой кампании. Почитайте ее. Почитайте ее, говорю! Ибо благодаря ее волшебству жители Мойсехена наконец-то будут освобождены от предательства королей-магов. Благодаря ее смерти к Сырнте придет слава.

Солдаты и слуги преклонили колени в благоговейном молчании. Только Ришона осталась стоять, и ее лицо сияло триумфом.

Она подошла к Адиане и мягко сказала:

– Не бойся, моя возлюбленная сестра, ибо мой клинок быстр и точен. Смерть обнимет тебя сладостью летнего ветерка. Клянусь тебе всеми богами, которым я служу, никто не забудет того, что ты дала нашему народу. После этой ночи тебя будут помнить вечно.

Адиана колебалась между желанием смеяться и стошнить.

«Да, меня будут помнить. Как пленницу, рабыню и шлюху самых мерзких людей, когда-либо претендовавших на корону Сырнте».

Ришона хлопнула в ладоши. Все поднялись.

Сан’иломан и ее жрица запели. Огонь вспыхнул по краю широкого круга, отмеченного острыми травами, образуя переливающуюся завесу из сапфира и аметиста, пронизанную золотом.

Адиана никогда не молилась богам, но теперь она молила о скорейшей смерти. Она обратилась к Ренате, Таше и Катарине, умоляя их освободить ее из лабиринта Преисподней и принять с дружбой и прощением в Загробной жизни.

Ришона прошла сквозь завесу пламени, словно скользя по воздуху. Она заняла позицию в центре круга и запела на древнем языке, неизвестном Адиане. Обсидиановое лезвие блеснуло в ее руке. Гром грохотал под землей.

Волосы на шее Адианы встали дыбом, по спине пробежал страх. Когда Сан’иломан протянула руку к пленнице, ее лицо было бледным, как луна, а глаза стеклянными и черными.

Стражи толкнули Адиану вперед, и она споткнулась о завесу огня. Пламя было холодным и оставило ее невредимой. Звук был приглушен внутри. От сырой земли поднимался смрад смерти и разложения.

Паника охватила ее. Адиана повернулась, чтобы бежать, но занавес взревел от порыва обжигающего ветра, который сбил ее с ног. Она тяжело рухнула, ушибив локти. Кожаные шнуры пускали кровь на ее запястьях.

Ришона схватила ее за руку и с нечеловеческой силой потащила Адиану в центр круга. Она схватила Адиану за волосы и заставила ее запрокинуть голову. Высоко подняв обсидиановый нож, Сан'иломан запела, пока земля рябила от беспокойной ярости.

Слепой ужас поглотил Адиану. Попав в безжалостную хватку Ришоны, она брыкалась, кричала и плакала о пощаде. Молния потрескивала на краю круга и змеилась к ним волнистыми реками.

Ришона прервала свою песню, приставив нож к горлу Адиане.

Адиана перестала кричать, парализованная холодным жалом клинка Сан'иломан.

Земля была освещена сетью света. Из этой сети вышли три змеи, чешуя которых сияла, как тысяча звезд. Их раздвоенные языки мелькали огненными искрами. Они отпрянули, подняв головы, готовые нанести удар.

Адиана почувствовала неуверенность в позе Ришоны.

Хватка Сан’иломан на Адиане ослабла. Лезвие дрогнуло.

В этот момент змеи прыгнули вперед, с шипением пронеслись мимо Адианы и ударили Сан'иломан. Две вцепились ей в запястья, третья распустила крылья и прыгнула к ее шее. Ришона вскрикнула и ударила нападавших своим клинком, срубила головы с шей и громко выругалась.

Молния залила круг. Воздух начал двигаться в вихре, который быстро набирал скорость.

В ужасе Адиана отпрянула. Ветер щипал глаза. Взрывы огня и серы перебили ее дыхание. Как только она достигла сапфирового занавеса, стена желтого пламени преградила ей путь.

– Адиана!

Ее имя было воем на ветру, и все же голос казался невероятно знакомым. Обернувшись, она увидела Мага Кори, на лице которого отразились смертоносные намерения, а из его ладони вырвался столб желтого пламени.

– Оставайся на месте, – приказал он.

Она с недоумением наблюдала, как он завершил еще один огненный круг внутри первого, созданного Ришоной.

Позади него двое воинов-магов сцепились в борьбе с Сан’иломан. Ветер и свет закружились в бурном водовороте. Тех, кто был внутри, почти не было видно. Проклятия взорвались в голове Адианы. В ушах звенело, тело болело. Она умоляла богов остановить их всех, прежде чем этот ужас уничтожит ее.

Кори бросился в бой, из его посоха трещала сила. Светящийся ковер расстилался по земле, и вновь появились змеи, на этот раз не три, а десятки. Клинок Ришоны ударял быстро и яростно, но каждое корчащееся тело, которое она разрубила, возродилось. Из голов росли хвосты, а из хвостов росли головы.

Руки Сан'иломан тряслись в еще более отчаянной попытке защитить себя, но она оказалась в ловушке ненасытного лабиринта света. Запах горелой плоти пропитал воздух. Вопящий ветер превратился в скорбный порыв, а потом и вовсе умолк.

Ришона рухнула на колени, корчась в конвульсиях, и замерла. Ее руки обмякли по бокам; ее плечи поникли. Она опустила голову в поражении.

Змеи растворились, хотя светящаяся сеть, из которой они возникли, все еще гудела над землей.

Осторожно Кори подошел к Сан'иломан, приняв меч от одного из своих товарищей.

Ришона посмотрела на мага. Узнавание и удивление наполнили ее лицо, за которыми последовала нежная привязанность.

– Ты, – тихо сказала она с печалью в голосе.

– Да, я, – сказал он и отрубил ей голову.

Когда изуродованное тело Ришоны упало на землю, Кори подошел к Адиане и перерезал шнуры на ее запястьях.

– Найдите Короля, – сказал он магам. – Расскажи ему все, что видели.

Они замерцали, превратились в сов и улетели на бесшумных крыльях. Один из них нес голову Ришоны с запутавшимися в когтях окровавленными волосами.

Адиана задыхалась и пыталась успокоить сердце.

– Почему ты здесь?

– Из-за тебя, – Кори оглядел стену огня, все еще защищавшую их, кровь и пот выступили у него на лбу. – И я вряд ли позволю тебе забыть об этом.

Адиана услышала крики ужаса. Копье пролетело через огонь и задело плечо Кори. Он опустился на колени и потянул Адиану за собой.

Земля качнулась. Из земли вырвался вой, за которым последовал воинственный стук под ногами.

– Я боюсь, что все пойдет плохо, – сказал он.

Земля проваливалась у их ног.

Кори поднялся и с громоподобным проклятием послал в траншею вспышку белого света. Крики ярости и агонии вырвались из теней внизу. Маг поднял Адиану на ноги.

– Эти демоны идут, – сказал он, – и у меня нет средств, чтобы остановить их.

Еще одно копье просвистело за пределами круга. Траншея изрыгнула град камней и песка, сопровождаемый оглушительным визгом.

– Не оставляй меня здесь, – умоляла Адиана.

– Я не оставлю тебя, но взять тебя с собой – это большой риск.

– Больше, чем это?

Кори сжал губы в тонкую линию.

– Возможно. Ты доверяешь мне, Адиана?

– Нет.

Он обвил рукой ее талию.

– Ты всегда была умной. Помни это: твои сестры любят тебя. Я тоже.

Кори накрыл ее губы своими. Вздрогнув, она отпрянула, но маг крепко держал ее. Весь стыд, все сожаления, все ее жалкие неудачи растворились в этом поцелуе. Прошлое, настоящее и будущее слились в единой вспышке света. Надежда зажглась в сердце Адианы вместе с памятью о том, что значит жить в мире невинности, месте безграничных возможностей.

Затем она упала, погрузившись в себя. Конечности Адианы сжались и изменили форму. Стена огня поднялась с ревом на большую высоту, когда она беспомощно рухнула на землю. Она схватилась за траву, но поняла, что у нее не было пальцев, она изо всех сил пыталась стоять на ногах, которые согнуты неловко. В ужасе и замешательстве она закричала магу Кори, но все, что вырвалось из ее горла, было тревожным повторяющимся чириканьем.

Ветер трепал ее перья; гигантские когти схватили ее тело. Земля унеслась прочь как раз в тот момент, когда темная дыра извергла стадо демонов. Они прыгали через огненное кольцо и хватали всех в пределах досягаемости, разрывая их на части. Крики боли наполнили ночь, а затем медленно исчезли вдали. Свет от факелов исчез среди извилистых ветвей и густой листвы.

Воздух холодил лицо Адианы. Спокойные звуки леса успокаивали ее дух. Тени окутали ее сознание, и память ускользнула в забвение, текла по темной тропинке, пока все, что не осталось, не превратилось в единственную мелодию, меланхолическую трель, последовательность кристально чистых нот, легко рассеиваемых беспечным ветром.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Рассвет

Мехнес проснулся с ножом в руке. Над лагерем воцарилась жуткая тишина, заглушая храп и ропот людей, шаги проходящей стражи и шипение ярких факелов. Помимо этих звуков, на границе сознания Мехнеса промелькнул эфемерный шепот, повторяющаяся последовательность нот.

Мехнес закрыл глаза, пытаясь вытащить робкую песню из тайника. Снова и снова она выскальзывала из его рук. В конце концов, ноты унеслись за пределы досягаемости, оставив безмолвную пустоту, подобную полости, которая осталась, когда корни дерева были вырваны из земли.

«Адиана».

Она была далеко от него.

У него заболела голова.

Он встал и плеснул себе в лицо прохладной водой, затем позвал стюарда на помощь.

Снаружи сырая завеса тумана скрывала предрассветный свет. Лагерь зашевелился от нетерпеливых криков его офицеров, ворчания пробуждающихся людей, скрежета кожи и звона кольчуги. Мехнес сел на коня и поскакал к линии кольев на севере, в стороне их врага.

– Что сообщите? – спросил он дежурных.

– Ничего, милорд, – ответил капитан. – Они не шевелились всю ночь.

Мехнес воспринял эту новость, мрачно покачав головой. Если существа Ришоны не были хитрее, чем он думал, ее последняя жертва, должно быть, не удалась.

– Сформируйте пехоту в обычном порядке, – сказал он сопровождавшим его офицерам. – Техмад, выведи три роты бронированных коней на наш правый фланг. Когда наши лучники начнут стрелять, сметайте их кавалерию и вырубите вражеских магов. Афенон, командуй слева. Используй свою лошадь, чтобы загнать врага в реку. Я буду командовать двумя резервными ротами и приведу их для поддержки первого успеха. Король-маг или нет, но мы атакуем, как только рассеется этот проклятый туман.

Солнце взошло, беспокойное и жаркое, когда армия Сырнте собралась на поле битвы. Пар поднимался над покрытой травой землей к небу, образуя белые волны, которые в тишине плыли на восток. Ветер пронесся по полю, разнося ароматы мокрой травы и цветущих ромашек.

Мехнес вдохнул сладкий аромат, воодушевленный мыслью, что вскоре он будет пропитан кровью и смертью. Именно на пороге битвы он всегда чувствовал себя наиболее живым, глядя на бездну, где пересекались тысячи судеб. Никакая магия Сырнте не могла разоблачить будущее, которое ждало по ту сторону.

Земля была влажной, но податливой, плавно спускалась к хребту, занятому разрозненными цепями воинов-магов с отрядами всадников на каждом фланге. Их было немного, но за хребтом вполне могло скрываться больше людей.

На гербе появился Король-Маг верхом на большом коне в сопровождении небольшого отряда рыцарей. Рядом с ним была женщина в бордовом одеянии, хрустальный набалдашник ее посоха блестел на только что появившемся солнце. Мехнес сузил глаза, вспомнив предупреждение Ришоны.

«Сила Короля-Мага совершенна только с магой на его стороне; и весь потенциал ее магии раскрывается только в его присутствии. Она та, кого мы должны убить первой, прежде всех остальных».

– Вот эта, – сказал он своим офицерам, – опасна.

– Женщина? – Техмад не стал скрывать своего сомнения.

– Она – последняя из Высших маг. Вполне возможно, что прошлой ночью ее магия победила демонов Наэтер. Мешок золота тому, кто принесет мне ее, живой или мертвой.

Мага отделилась от своего сюзерена, взяв с собой небольшое количество магов. Они, в свою очередь, разделились на две группы, занявшие позиции в тылу кавалерии на каждом фланге. Король и его гвардия поскакали вниз по склону, приспустив флаги, призывая к переговорам.

– Пойдемте, – сказал Мехнес своим людям. – Давайте побалуем этого молодого воина дружеской беседой, прежде чем обречем его на гибель. Возможно, пока мы говорим, земля еще немного подсохнет.

Они встретились в центре поля. Несмотря на то, что Мехнес слышал о Короле-Маге, он находил правителя невпечатляющим. На его бородатом лице не было ни единого шрама, а его ровный взгляд казался непроверенным суровым выбором предвыборной кампании.

Мехнес проткнул бесчисленное количество молодых командиров, подобных этому, людей, которые считали, что сражаются за честь, а не за кровь и славу; невинные были сбиты в кратчайший срок и приговорены к медленной, мучительной смерти, когда принц Сырнте завладевал всем, что им было дорого.

– Если у вас есть слова для меня, принц Акмаэль, то поторопитесь с ними. День начался, и мои люди с нетерпением ждут убийства.

Молодой король притупил остроту насмешек Мехнеса, храня молчание. Он разглядывал офицеров, сопровождавших командира Сырнте, затем просканировал войска, собравшиеся позади них.

– Вам здесь не рады, принц Мехнес, – сказал он. – Я приказываю вам вернуться со своей армией на землю Сырнте и оставить народ и провинции Мойсехена в покое.

Мехнес поднял руку в примирительном жесте, не лишенном намека на насмешку.

– Покой – это то, что мы намерены принести. Это королевство воевало само с собой на протяжении двух поколений, потому что ваш отец, узурпатор, убил свою родню и забрал то, что ему не принадлежало. Сегодня мы положим конец этой борьбе. Тамара-Ришона, внучка Джотури-Нура и дочь принца Феродена, Сан'иломан из Сырнте и законная королева Мойсехена, вернулась, чтобы занять свой трон и стать истинной правительницей своего народа.

– Женщина не может претендовать на корону Вортингена.

– Эта женщина будет требовать все, что ей заблагорассудится.

Король-Маг кивнул одному из мужчин рядом с ним, который достал окровавленный сверток и развернул его ткань, позволив содержимому упасть на землю.

Мехнес запнулся, когда узнал отрубленную голову Ришоны. Ее почерневшие глаза безучастно смотрели в небо. Ее светлая кожа превратилась в болезненно-серую. Спутанные от крови волосы рассыпались по бледно-зеленой траве.

Ржали лошади его солдат. Несколько людей Мехнеса отступили на несколько шагов, прежде чем принц остановил их испуганное гневным криком и взмахом руки.

Зрение Мехнеса затуманилось.

«С моей королевой была еще одна женщина. Ее глаза голубые, как залитое солнцем море. Она…?»

Смех сорвался с безжизненных губ Ришоны, и Мехнес услышал, как Адиана насмехается над ним.

«Никто не красив, когда он мертв».

Принц Сырнте заскрипел зубами.

«Если она выжила, я найду ее».

Он поерзал в седле, губы дернулись от едва сдерживаемой ярости, пальцы сжались в кулаки.

– Техмад, – рявкнул он, – забери нашу Королеву.

Офицер спешился, собрал останки Ришоны и благоговейно завернул их в свой плащ.

Мехнес повернулся к Королю-Магу.

– Ты недостоин короны, которую носишь, принц Акмаэль. Только самый развратный из мужчин мог так осквернить существо такой красоты. Я не знаю, каким черным искусством ты убил Сан'иломан, но рука ее мести все еще жива. Ты и твои люди умрут здесь сегодня. Женщины Мойсехена станут нашими рабынями, а их дети будут принесены в жертву богине Микате. Твоя королева, – Мехнес взглянул на одетую в красное фигуру на хребте, – и твоя мага будут моими, и я буду использовать ее, как захочу, прежде чем отдать их на растерзание более грубым аппетитам моих людей. Твоя дочь, принцесса Элиасара, будет сброшена с крепостных валов крепости твоих отцов. Твои земли будут разорены, твой народ уничтожен, а последний из твоего потомства будет уничтожен за это преступление, которое ты совершил против моего народа и моей крови.

Мехнес сплюнул на землю, повернулся и обнажил меч.

– За королеву! – проревел он армии, ожидавшей его приказа. – За Тамару-Ришону, Сан'иломан. Во славу и месть своего народа!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Священный круг

Когда Эолин спешилась, в рядах Сырнте поднялся гром. Крики воинов были бешеными, их мечи были подняты. Копья били о щиты. Ноги топали по земле. Само небо, казалось, дрожало от гнева.

– Мага Эолин, – тихо подсказал Эхиор, – пора.

Эолин кивнула и заняла свое место в центре круга. Она никогда не видела такой великой и ужасной армии. Люди стояли под бордовыми и золотыми флагами, плечом к плечу, как камни Фэрнворна. То, что она помнила о войсках своего брата, казалось жалким по сравнению с ними, а силы, организованные Акмаэлем для победы над Эрнаном в то время, были маленькими и несущественными.

«Армия Акмаэля теперь больше, но не настолько».

Восемь Высших Магов отметили край круга, каждый в двенадцати шагах от нее. Отсюда они могли видеть все поле битвы, освещенное золотисто-зелеными оттенками восходящего солнца, огромные силы Сырнте черной тенью пересекали его лицо.

Эолин крепко сжала посох Церемонда и соединилась с устойчивым пульсом магии, живущим в его сердце.

Эхекат, – сказала она, и Высшие Маги присоединились к пению:

Эхекату

Нэом авигнэс энте

Сепеном авигнэс соэ

Рененом укат мэн

Эвенам фэом реохерт

Эхекат, Эхука

Каждый посох издавал низкий гул, когда его хрустальная головка зажигалась священным огнем Дракона. Мага и маги синхронизировали свои посохи, прежде чем отправить щупальца своих духов к сердцу горы. Отсюда они сплели сеть, которая связала всех воинов Мойсехена: копейщиков и лучников, рыцарей и воинов-магов, которые своей магией добавляли силы заклинаниям.

В центре их коллектива стоял Король-Маг. Его дух переплелся с духом Эолин, магия каждого переплеталась с другим, выстраиваясь подобно сапфировому пламени, освещая самые врата смерти, загоняя Потерянные души и их ужасный голод еще дальше в тени воображения.

Эолин резко вдохнула, впервые поняв, что Акмаэль призвал ее именно для этого: призвать магию, которую они открыли, когда Церемонд изгнал ее дух из мира живых, силу, которая связала их и держала подземный мир в страхе. Акмаэль намеревался использовать его как барьер между настоящим и будущим, между жизнью и смертью, между победой и поражением.

Из рогов врага прозвучал долгий низкий звук.

Эолин открыла глаза и увидела, как Сырнте продвигаются вверх по склону агрессивным маршем, сотрясавшим недра земли. Сеть, сплетенная кругом магов, дрожала под тяжестью их марша. Эолин воспользовалась силой маги, чтобы укрепить связи между каждым из людей Акмаэля, большинство из которых располагалось за возвышенностью, скрытой от глаз Сырнте.

Армия Короля-Мага напряглась как единое целое: дракон, взгромоздившийся на утесе, готовый нанести удар, его чешуя была выкована из кольчуги и металла; его огненное дыхание задержалось в посохах воинов-магов; его змеиный взгляд, направленный через глаза Акмаэля, острый и расчетливый, внимательный к опыту, полагающийся на инстинкт.

В тишине они ждали, сосредоточившись, пока все, что могла слышать Эолин, были топот вражеских ног, крики их офицеров, тяжелое дыхание каждого человека.

Акмаэль выбирал момент. Звуки рожков распахнули ворота войны. Маги-воины посылали в сырнте огненные залпы, обжигая щиты и плоть, заставляя их остановиться. Крики паники и боли сотрясали вражеские ряды. Линии дрогнули, несмотря на торопливые выговоры офицеров и неоднократные вопли их рожков.

Снова затрубили рожки Акмаэля, и люди Мойсехена поднялись как один. Пехотинцы спрыгнули с хребта и устремились к позициям сырнте, их голоса слились в единый рев, копья вытянулись, как когти, когда они обрушились на свою добычу.

Сырнте выпустили залпы стрел в массу атакующих. Наконечники пробивали кольчугу. Крики павших смолкали, когда следовавшие за ними солдаты топтали их. Противоборствующие линии столкнулись с оглушительной силой, которая отразилась по всему полю, металл запел о металл, раскалывал дерево, рубил конечности.

Эолин чувствовала, как вихри Подземного мира расцветают под ногами, увлекая смертельно раненых в холодные безмолвные глубины. Каждая ускользнувшая душа была подобна занозе, вонзившейся в ее дух.

Какую часть этого жестокого потока она сможет вынести, Эолин не знала. Но у нее в руке был посох Церемонда, а его маги были в ее кругу. Она держала Короля-Мага в своем сердце и Южный Лес в своей душе. Она помнила свой шабаш и упрямые мечты о мире.

Силу, которую она могла черпать из всего этого, она решила передать сегодня своему народу, чтобы стоять или умереть с этими воинами, защищая до своего последнего вдоха наследие Мойсехена и магию, которая сделала их целыми.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Воля богов

Подобно волку, почуявшему свою добычу, Мехнес преследовал принца Акмаэля, когда тот ехал в тылу, вдоль гребня и к реке. Пехота Сырнте была отброшена вниз по склону, но более слабый фланг Короля-Мага начал уступать позиции под натиском коня Баратамора у реки. Уничтожение кавалерии Акмаэля на их правом фланге могло раскрыть его пехоту и повернуть битву в пользу Мехнеса.

Воспользовавшись случаем, Мехнес обнажил свой меч и прогнал сдержанность.

– Мне нужна голова Короля Магов, – воскликнул он, – и труп маги. Вся остальная добыча ваша. До победы!

Его люди повторили крик, перейдя на галоп.

Мехнес вырвался вперед, чтобы возглавить клин, который сильно врезался в схватку, пытаясь отделить коня Короля-Мага от его пехоты. Он расколол череп заблудшему пехотинцу, выпустив теплую струйку крови, прежде чем наброситься на одного из всадников.

Меч встретился с мечом в злобной песне, когда Мехнес заставил своего противника отступить. Лошадь протестующе заржала под своим осажденным всадником, который изо всех сил пытался отразить каждый яростный удар. Его щит раскололся под безжалостными ударами Мехнеса, его клинок не смог миновать быстрые контратаки сырнте. Когда сила мужчины ослабла, а его бдительность пошатнулась, Мехнес вонзил клинок ему в туловище, наслаждаясь звуком разъединяемой металлической кольчуги и разрывающейся плоти.

Раненый всадник свалился с коня.

Мехнес сплюнул, развернул коня и выбрал следующую жертву – желтолицого юношу, потерявшего шлем. Кровь струилась по лицу юноши из пореза над глазом, но он был быстр с мечом, отражая удар, который должен был перерезать ему шею, и контратаковал искусно нанесенными ударами. Когда лезвие выскользнуло из руки юноши, он схватил руку Мехнеса с мечом, мускулы на его шее напряглись, он изо всех сил пытался удержать клинок Лорда Сырнте, чтобы тот не разрезал ему лицо.

Мехнес ухмыльнулся юноше.

– Первая битва, парень?

– Ваша последняя, милорд, – сказал юноша, кряхтя.

Он ткнул Мехнеса своим щитом, пытаясь вывести его из равновесия. Отбив атаку, Мехнес вытащил нож и вонзил его в горло юноши, повернул, и из раны хлынула горячая кровь. Молодой рыцарь сумел нанести несколько слабых ударов, прежде чем задохнулся. Мехнес с презрением смотрел, как он падает.

«У них нет ничего лучше этого?».

Трава теперь была скользкой от крови. Живительный вкус соли и железа витал над полем. Мехнес увидел, как среди его людей вспыхнуло пламя, и услышал яростный рев, когда маги-воины Акмаэля превратились в медведей.

Тем не менее, сырнте были готовы к этим трюкам, и крики его людей раздавались безжалостными триумфальными аккордами, в то время как серебряные и пурпурные знамена Короля-Мага трепетали и падали, их хватка становилась все более неуверенной против возобновившейся решимости армии Сырнте.

С хребта снова затрубили рога Мойсехена.

– Встать в ряды! – Мехнес гремел, указывая на гребень, где появился новый поток копейщиков во главе с Королём-Магом. – Встать в ряды!

Его рожки повторили призыв, когда Мехнес вышел из рукопашной. К нему подъехали и другие всадники, но слишком мало и слишком медленно.

Новая линия вражеских воинов устремилась вперед, вонзая копья во всадника и коня, выкрикивая угрозы смерти и нанося удары как людям, так и коням.

Мехнес парировал их деревянные стрелы и ранил любого солдата, оказавшегося в пределах досягаемости, но резервы Короля-Мага были умелыми и безжалостно продвигались вперед. Лошади сырнте протестующе заржали, ноздри раздулись, а глаза обезумели от страха. Они шарахались от копейщиков, вставая на дыбы и скача кругами.

– Будь проклято это безумие! – Мехнес удержал своего скакуна на месте, в его венах бурлил гнев. Лошади были бесполезны против этих пехотинцев, и битва ускользала из его рук. – Стой, мужики! Король-Маг в пределах досягаемости.

Он заметил принца Акмаэля прямо за линией копий, восседающего на коне и воодушевляющего солдат. Жаждущий крови королевского ублюдка, Мехнес направил коня в бой, столкнувшись лицом к лицу с копейщиками и дразня их линию фронта.

– Думаете, вы – солдаты? Вы ничто! Трусы и женщины, все! Я – Мехнес, принц Сырнте и лорд-генерал Сан'иломан. У меня будут ваши головы, все вы, и внутренности вашего короля!

Солдат с обветренным лицом и твердыми руками бросился к Мехнесу, отделяясь от своих товарищей, игнорируя выговоры своего офицера. Жажда крови и амбиции горели в глазах человека, когда он вонзил свое копье в командира Сырнте.

Мехнес рассмеялся и отступил, а его добыча последовала за ним, развернувшись на коне и отбивая наконечник копья своим щитом.

– Ты считаешь себя героем Короля-Мага? В каждой армии есть такой дурак, как ты.

Мужчина снова сделал выпад, поскользнувшись на окровавленных останках несчастного солдата. Мехнес ответил молниеносно, меч прорезал кожу и кольчугу, разрывая грудь противника. Мужчина отшатнулся назад, решимость превозмогла удивление, когда он попытался восстановить свою позицию. Поправив хват копья, он атаковал еще раз, но удар был слабым. Мехнес ударил, рассек череп человека и выхватил копье, когда тот упал.

Вложив меч в ножны, Мехнес позволил оружию мертвеца опуститься в его ладонь, а его всадники продолжали уступать место Королю-Магу. Копье не было сбалансировано для метания, но это было не важно. Принц Сырнте использовал более слабое оружие в более трудных обстоятельствах.

Он посмотрел на свою цель, теперь тянущуюся вперед, подгоняя людей вперед энергичными криками и поднятым мечом.

Король-Маг заметил Мехнеса и пришпорил коня, чтобы сократить расстояние между ними.

Мехнес встал на стременах, отвел руку с копьем и вознес краткую молитву к безмолвным небесам.

– Если существуют боги, пусть они благоволят мне сейчас.

Он выпустил копье. Оно пролетело по плавной дуге к Королю-Магу, попало в регента и сбросило его с лошади.

Крики ужаса настигли ряды Мойсехена. Их линии, наконец, прогнулись.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Падший

Боль пронзила Эолин. Она схватилась за плечо, чувствуя головокружение и борясь за каждый вздох, рука онемела от шока.

Маги, державшие круг, прекратили пение.

– Нет, – Эолин моргнула в ледяной дымке ужаса. – Акмаэль…

Она бросила круг и побежала вниз по склону. Ее перехватил маг-воин.

– Миледи! – он схватил Эолин за руку, резко и болезненно остановив ее движение. – Вы не можете идти дальше.