Текст книги "Меч теней (ЛП)"

Автор книги: Карин Рита Гастрейх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Тишина! – сказала она. – Сырнте не терпят непослушных детей. Еще немного суеты с твоей стороны, и я отрежу тебе язык.

Таша всхлипнула и умоляюще посмотрела на Адиану.

– Будь хорошей девочкой, Таша, ладно? – тихо сказала Адиана. – Позаботься о сестре.

Таша покачала головой, закусив губу, чтобы не заговорить. Ей связали ноги и положили обратно на носилки, занавеску закрыли за ней, а Адиану увели.

В ту ночь в Моэне звучала музыка и песни, но не в этом месте. Донатья и охранники отвели Адиану к небольшой роще далеко за разрушенными стенами города.

Адиана узнала холм. Иногда они устраивали здесь пикники с лордом Фелтоном и его семьей, взрослые делились сладостями и горьким элем, а дети кувыркались в траве. Гемена бесилась с Марклом и его разношерстными уличными мальчишками, и их смех доносился до яркого летнего солнца.

Счастливое воспоминание вызвало острую боль в животе Адианы. Те дни казались теперь далеким сном. Возможно, ничего из этого на самом деле никогда не происходило.

Факелы освещали им путь. На вершине невысокого холма был большой круг, отмеченный странной светящейся стеной. Внутри полупрозрачного голубого пламени Адиана увидела движение. Когда они приблизились, в фокусе оказались неуклюжие звери, расхаживающие на четвереньках с черными когтями на длинных светящихся конечностях. Они подняли свои бесформенные лица в неземных завываниях.

Адиана в ужасе вскрикнула, узнав монстров из своего видения. Посреди них стояла Ришона, яркая, как полная луна, с обсидиановым клинком в руке. У ее ног безутешно плакала беременная девушка, спутанная масса ее волос была зажата в непреклонной хватке Сан'иломан.

Адиана сжалась, сопротивляясь движению стражи. Ришона ударила с такой скоростью, что Адиана не поняла, что произошло, пока из горла девушки не хлынула река крови, и она в конвульсиях не рухнула на землю. Сан'иломан отступила от своей жертвы, и монстры набросились на добычу, вспоров ее живот и поглотив все, что нашли внутри.

Колени Адианы подогнулись. Она упала на сырую землю. Рвота вырвалась из ее бурлящего желудка. Вся сила покинула ее конечности. Охранники грубо схватили ее за руки и потащили к краю круга, где Ришона шагнула сквозь огненную завесу.

– Что это? – Ришона бросила взгляд на Адиану, прежде чем окинуть Донатью суровым взглядом. – Я не просила ее. Я послала за детьми.

Донатья ответила почтительным поклоном, затем приблизилась к Ришоне и прошептала ей на ухо, все время не сводя ястребиного взгляда с Адианы. Выражение лица Ришоны смягчилось, когда жрица заговорила. Улыбка коснулась ее губ. Когда Донатья закончила, Сан'иломан посмотрела на Адиану так, словно увидела ее впервые.

– Милая Адиана, – сказала она, – кто бы мог предвидеть, что ты будешь носительницей такого великого дара?

Взяв музыкантку за волосы, Ришона потянула Адиану к кругу. Со связанными и бесполезными руками Адиана брыкалась и кричала, упираясь пятками в землю и отказываясь быть готовой добычей. Закованная в кольчугу ладонь тяжело опустилась на ее голову, посылая звезды в поле зрения и оживляя привкус крови на губах. Она потеряла равновесие, и ее неумолимо потащили вперед.

Вокруг нее закружилась тьма. Гром пробежал по земле. Она услышала крики мужчин и лязг металла. Свирепые руки, знакомые по своей жестокости, оторвали Адиану от Сан'иломан и швырнули ее на землю, подальше от стены пламени.

– У тебя нет права пользоваться этой женщиной!

Адиана выплюнула кровь изо рта, задыхаясь от каждого драгоценного вдоха. Тревожный запах наполнил воздух пряностями, смертью и горящими полями.

«Мехнес. Этот голос принадлежит принцу Мехнесу».

– Мне не нужно твое разрешение, дядя, – сказала Ришона. – Существа призвали эту женщину. Они жаждут ее, как никто другой. Она – ключ к нашему призу.

– Пленники и рабы не выбирают себе еду, – прорычал Мехнес.

– Чем больше магии мы им дадим, тем лучше они нам послужат. А она, – Адиана ощутила хищный взгляд Ришоны, – сосуд Примитивной Магии.

Наступила напряженная тишина, нарушенная дерзким смехом Мехнеса. Адиана услышала приближение его тяжелой походки и вздрогнула, когда он поднял ее лицо к свету факела.

– Сосуд примитивной магии, – в его глазах было веселье, а на лице была ухмылка. Адиане показалось, что боги особенно жестоки в этот момент, ведь дали этому злому человеку такое красивое лицо. Он отпустил ее так же внезапно, как схватил. – Мне не нужен демон, чтобы сказать мне это. У тебя, Ришона, есть молодые маги и любые другие женщины и дети этой провинции, которых ты пожелаешь. Эти существа будут довольны тем, что мы предлагаем, или они навсегда останутся в своей холодной тюрьме.

– Дядя…

– Отведите эту женщину в мои покои, – сказал Мехнес одному из своих людей. – Она должна быть вымыта и связана, как обычно, и оставлена ​​в покое, пока я не вернусь.

– Я – твоя королева!

Гневное заявление Ришоны остановило все движение.

Подняв глаза от своего жалкого состояния, Адиана увидела принца Мехнеса и Сан'иломан, взгляды которых были устремлены друг на друга, а челюсти были сжаты, их ярость была горяча и грязна, как горящая сера.

Не отводя взгляда от своей племянницы, принц Мехнес сказал неторопливым тоном:

– У тебя есть приказ, приятель. Делай, как я говорю.

Адиану подняли с земли и перекинули через широкое плечо. Когда ее уносили, она заметила, что выражение лица Ришоны колеблется в неуверенности.

Сан’иломан расправила плечи и сказала Донатье:

– Тогда приведи мне девочек. И поторопись. Мы не можем больше оставлять этот портал открытым.

Прошло несколько мгновений, прежде чем смысл этих слов дошел до Адианы.

– Нет, – сказала она, словно выходя из транса. Затем громче. – Нет! Не они. Не Катарина и Таша. Вместо этого возьми меня!

Никто не обращал на нее внимания. Солдат, несший ее, продолжал ровным шагом удаляться от круга огня.

В отчаянии Адиана огляделась, как могла, пытаясь вспомнить, где они оставили паланкин, надеясь мельком увидеть детей.

– Таша! – воскликнула она. – Катарина!

Их голоса доносились до нее словно издалека, тревожные и искаженные.

– Стойте! – Адиана взвыла, весь ее страх и ярость были направлены на эту отчаянную мольбу. – О, ради богов, остановись! Нельзя этого допустить. Возьмите меня! Пощадите девочек, умоляю вас.

– Заткните эту женщину! – взревел Мехнес.

Грязная тряпка была засунута Адиане в рот.

Слезы горели в ее глазах. Каждый мускул сжался. Ее внутренности взбунтовались, будто вот-вот могли вырваться из тела. Со связанными руками она била своего похитителя в спину, но каждый удар был бессильным. Измученная ужасом своей беспомощности, она остановилась и снова прислушалась к девочкам.

Теперь до нее доносилось так мало звуков. Ровный стук походки ее похитителя. Шипение факелов. Далекая музыка и смех, доносившиеся к ним из города.

Затрудненный ритм ее дыхания.

Пот пропитал ее лиф, ручейки стекали по ее напряженной шее. Она попыталась оглянуться в сторону огненного круга, но они уже были невыносимо далеко, двигаясь под углом, не позволявшим ей видеть.

«Пожалуйста, – умоляла она, надеясь, что Боги услышат эту единственную безмолвную молитву, – избавь их от этого. Отпусти меня вместо них. Пожалуйста…».

Крики Катарины и Таши разорвали ночь, пронзительные от ужаса, прерванные горькой тишиной смерти.

Дрожь земли сотрясала землю, сопровождаемая оглушительным ревом кровожадных монстров. Солдат потерял равновесие, спотыкаясь и ругаясь, когда Адиана выскользнула из его рук. Она не почувствовала удара о землю, но осталась безвольной и нечувствительной к окружающему миру.

Солдат восстановил равновесие, взвалил ее себе на плечи и продолжил путь к палатке Мехнеса.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Портал

Эолин разглядывала окутанный тенями лес, ее глаза были настороже, дыхание неглубокое, рука крепко сжимала дубовый посох.

Бортен пошевелился рядом с ней, поднялся на ноги и обнажил Кел’Бару. Длинный клинок поймал полоску лунного света.

В нескольких шагах позади них маг Кори и Мариэль погрузились в собственные сны.

Сверчки тихо шумели, но деревья замерли. Даже листья не шуршали в темноте.

– Что это такое? – шепот Бортена был едва слышен.

– Даже не знаю, – чувство, подобное дуновению зимнего воздуха, взъерошило волоски на руках Эолин.

Она вспомнила время, не так давно, когда ночной лес был местом теплой тайны, которое можно было исследовать с весельем. Теперь она стала настороженно относиться к этому полуночному царству, чья способность скрывать могла быть как благоприятна для них, так и предать их.

Туман плыл, нежный и серый, прямо за широкими стволами впереди. Глухой ветер стонал в деревьях, сопровождаемый шелестом жестких кустов. Тяжелую тишину пронзил пронзительный крик пятнистой совы.

Бортен шагнул вперед и занял среднюю позицию, крепко сжимая рукоять Кел’Бару.

– Возможно, мы должны предупредить Кори… – слова Эолин оборвались, когда туман пришел в движение, закрутившись небольшим вихрем, который слился в призрачно-белого зверя.

В тот момент, когда Демон Наэтер принял форму, он прыгнул на Эолин.

Бросившись на его путь, Бортен низко качнулся и разрезал светящуюся плоть. Чёрная пасть скривилась в мучительном вопле, демон отшатнулся назад, а затем снова бросился, разорвав ногу Бортена чёрным когтем.

Эхекат, фэом думаэ!

Гром от посоха Эолин разбросал Бортена и зверя. Бортен оправился и вонзил Кел'Бару в туловище демона. Когда он упал, из тени выскочил второй демон и впечатал Эолин в землю, выбив посох из ее рук.

Эхекат, – выдохнула она. – Со мэй.

Инстинктивно вызванное и отчаянное заклинание сработало. Возник оберег. Демон бушевал над Эолин, как зимняя буря, рвал когтями магический щит, зияя пастью, как бездной Преисподней.

Эолин боролась с силой его голода, не зная, как долго продержится ее сила. Как только она подумала, что оберег не сработает, древнее проклятие прогремело в ее сознании.

Саэнау

Ревоерит

Нефау

Волна тошноты охватила ее. Тьма поглотила свет. Существо покатилось, словно к пропасти, увлекая за собой Эолин. Когти разорвали ее юбку, а затем ускользнули.

Лес стало видно. Эолин оказалась на коленях, пыталась отдышаться. Бортен помог ей подняться на ноги.

Кори держал свой посох обеими руками, целясь хрустальным камнем в отступающего демона. Темное облако вытекало из кристалла, несясь к монстрам и скрывая их в тени. Они жались друг к другу и били воздух, наполняя ночь мучительным воем.

– Эолин! – шея Кори напряглась от усилий. – Мне нужно белое пламя!

Восстановив концентрацию, Эолин призвала самый чистый огонь, известный Дракону.

Эхекат. Энте рехорт.

Луч света вырвался из ладони маги и вонзился в демонов, воспламенив их кобальтовым пламенем. Кори и Эолин поддерживали свою магию столько, сколько могли, опираясь на силу леса. Наконец демоны рухнули под их совместным огнем.

– Хватит, – устало сказал Кори. – Этого достаточно.

Эолин выпустила свое заклинание. Бортен шагнул вперед вместе с Кел'Бару, отрубил демонам головы и начал рубить их тела на куски.

Пот выступил на лбу Кори. Он положил руку на плечо Эолин.

– Ты в порядке?

– Да, – она боролась с дрожью в голосе. – Я устала, вот и все. Где Мариэль?

Появилась девушка и обняла Эолин. Они прижались друг к другу, Мариэль плакала, Эолин бормотала слова облегчения и утешения.

Кори шагнул вперед и присел рядом с кусками светящейся плоти, оставленными Кел’Бару. Он водил по ним рукой, будто изучал угли в угасающем костре. От останков поднимался пар.

– Холодные, как лед, – удивленно сказал он. Затем он встал и осмотрел руку и ногу Бортена, оба залитые кровью.

– Ничего, – сказал рыцарь.

– Ты снова прав, – ответил Кори. – Поразительно.

– Кори, пожалуйста, – Эолин вырвалась из хватки Мариэль. – Неужели ты и сейчас должен быть таким неприятным?

– Неприятным? – Кори изогнул бровь. – Все, что я имел в виду, это то, что монстры такого рода, только что пришедшие из Преисподней, могут нести темную магию, которая может просочиться в самые простые раны и убить человека. Мы же не хотим, чтобы Бортен умер жалкой смертью от отравления демонами, да?

Эолин проводила Бортена к ближайшему упавшему стволу. Рыцарь сел, а она разорвала окровавленную ткань, покрывавшую его раны.

– Терпение, Эолин, – сказал Кори. – Человек все же устал от битвы.

Эолин проигнорировала мага. Когти глубоко вонзились в плоть Бортена, но не было никаких признаков темной магии. Поток крови уже начал замедляться.

– Мариэль, принеси фляжку воды, ладно? – Эолин расстегнула свой аптечный пояс и отложила в сторону иву, арнику и лисьи травы. – Я найду больше трав утром. Это все, что у меня есть, и повязку придется менять каждый день.

Бортен положил пальцы под подбородок Эолин и поднял ее лицо к своему.

– Я сам могу собирать травы, Эолин, и перевязывать свои раны. У тебя есть возможность сбежать, и ты должна сделать это сейчас. Каждый момент, когда ты остаешься здесь, – это шанс на собственную смерть.

– Это всего лишь еще один день пути, – сказала она. – Тогда я полечу в Селкинсен, и Мариэль сможет…

– Что, если эти существа снова появятся сегодня ночью? Что, если их станет еще больше? – тон Бортена был нетерпеливым, граничащим с гневом. – Что, если сырнте найдут нас завтра?

Эолин приняла от Мариэль фляжку с водой и принялась промывать рану Бортена с большей энергией, чем нужно.

– Я приняла решение. Я не хочу больше говорить об этом.

– Эолин, – голос Кори резко оборвал их. – Встань, ладно? И отойди от рыцаря.

– О, ради богов, Кори! – она села на пятки. – Не начинай и ты.

– Я не пытаюсь вмешиваться в ссору с твоим любовником. Встань, говорю. Живо.

Серьезность его тона вызвала новый страх, и Эолин повиновалась.

Мариэль отступила на несколько шагов с настороженным выражением лица.

Бортен настороженно наблюдал за Кори, сжимая рукоять Кел’Бару.

Маг подошел к Эолин, его глаза были сфокусированы не на ней, а на ее ауре.

– Что это? – он потянулся, чтобы коснуться эфирных цветов, которые определяли ее дух. – Эта тень… раньше ее не было. Похоже, кто-то пробил дыру в твоей жизненной силе.

Его слова оборвались. Маг снова повернулся к убитым Наэтерским Демонам, которые теперь были беспорядочным скоплением светящихся луж, которые уменьшались, пока они смотрели.

– И тень исчезает, когда наши нападавшие исчезают из этого мира, – он сделал паузу и нахмурился. – Это случилось с тобой в прошлый раз, когда они напали?

– Откуда мне знать, Кори? Я не могу видеть свою ауру.

– Да, конечно. Но Наэтерские Демоны могут. Они видят ее из своего царства и следуют за ней, как мотыльки на пламя или волки на пир. Движимые голодом к силе, которая сможет, наконец, разрушить их тысячелетнюю тюрьму.

Эолин покачала головой.

– Ты говоришь чепуху, Кори. В моей ауре нет ничего, что не было бы предложено магом или магой за все столетия, прошедшие после изгнания Демонов Наэтер. На самом деле, твоя магия сильнее моей, и, следовательно, более привлекательна для них.

– Моя магия не сильнее твоей, но даже если бы и была, дело не в этом. Они не просто видят тебя, Эолин. Они используют тебя как портал.

У Эолин перехватило дыхание. Ее рука инстинктивно потянулась к серебряной паутине у основания горла.

– Что он имеет в виду? – голос Мариэль дрожал

– Любое место, где души были вырваны из тел с помощью насилия, предлагает Наэтерским Демонам путь в наш мир, – сказала Эолин. – Во время битвы при Эрундене моя душа была вырвана из тела и брошена в Преисподнюю. Акмаэль вернул меня к жизни, но разрыв между этим миром и их миром остался. Он следует за мной, куда бы я ни пошла.

– Нет, – Бортен покачал головой. – Это не имеет смысла. Прошли годы с тех пор, как Церемонд наложил это проклятие. Если то, что вы говорите, правда, они давно бы пришли.

– До сих пор им не оказывали помощи, – сказал Кори. – Сырнте кормят их магией, и с каждым приемом пищи они становятся сильнее.

Несколько мгновений никто не говорил.

Затем Бортен решительно вдохнул, поднялся и привязал Кел’Бару к талии Эолин.

– Бортен, что ты делаешь? – спросила она.

Он взял серебряную цепочку, поднял ее над ее головой и вложил медальон ей в ладонь.

– Иди к королю. Будь под его защитой. Здесь мы больше ничего не можем для вас сделать.

– Но я не могу…

– Он прав, Эолин, – сказал Кори. – Самое безопасное место для тебя – в Городе, с Акмаэлем и всеми его магами.

– Если я вернусь сейчас, я отправлю эту опасность в самое сердце крепости Вортинген.

– Мы не можем быть в этом уверены, – сказал Кори. – Способность этих тварей найти тебя может быть связана с близостью Сырнте. Но даже если это не так, не ты одна несешь это бремя. Акмаэль также спустился в царство мертвых. Пока мы разговариваем, его могут преследовать демоны.

Холодный ужас овладел Эолин.

Бортен положил тяжелые руки ей на плечи, заставляя встретиться с ним взглядом.

– Если король будет захвачен врасплох и убит, мы разорены. У него нет наследника. В Мойсехене разразится гражданская война, и все, что Сырнте придется сделать, это подождать, пока мы не опустошим наши поля и не уничтожим свой народ, прежде чем претендовать на то немногое, что осталось.

Эолин отпрянула от него.

– Я знаю, Бортен! Думаешь, я не понимаю, что это значит? И не боюсь за нашего короля и наш народ? На сердце так тяжело, что я едва могу это вынести. Я понимаю, что должна вернуться. Просто я…

Ее голос дрогнул. Воспоминание о поцелуе Бортена вернулось свежее, как летний ветерок, болезненное, как нож.

– Я хочу, чтобы все было по-другому, – прошептала она.

Выражение лица Бортена смягчилось. Он разглядывал ее с грустью в глазах.

– Я хотел бы поговорить наедине с Магой Эолин, – сказал он.

К большому облегчению Эолин, Кори не сделал пренебрежительного замечания и не хмурился.

– Пойдем, Мариэль, – только и сказал маг. – Попрощайся со своей наставницей.

Мариэль прикусила губу и сморгнула слезы. Она обняла Эолин.

– Скажи мне, что мы еще увидимся. Скажи мне, что тебе не причинят вреда.

– Помни, чему я тебя научила, Мариэль, – сказала Эолин, потому что в смутные времена она не стала бы давать ложных обещаний. – Делай, как просит Бортен. Если пройдет год, а я не вернусь, попроси свой посох весной.

– Мага Эолин, не…

– Ты мага в традициях Эйтны и Карадока. Дракон позаботится о тебе и даст тебе наставника.

Слезы текли по щекам Мариэль, а Эолин поцеловала ее в лоб.

Маг Кори ободряюще положил руку на плечо девушки.

– Когда прибудешь в Город, – сказал он, – найди Верховного Мага Телина. Попроси его показать тебе королевскую библиотеку и отвести в покои Церемонда.

– Покои Церемонда? – даже сейчас одно упоминание имени этого волшебника могло заставить сердце Эолин колотиться. – Зачем?

– У него была коллекция книг, древних и ценных. Летопись женской магии, произведения, написанные от руки великими волшебниками, секреты, собранные из далеких мест. Мы знаем, что эта библиотека спрятана где-то в его покоях, но нам так и не удалось расшифровать заклинание. Ты должна найти вход, Эолин. Инстинкт уверяет меня, что внутри есть оружие, которое можно использовать против наэтерских демонов.

Она кивнула.

– Я сделаю все возможное, маг Кори.

– Осмелюсь сказать, что твои усилия могут спасти это королевство, – выражение лица Кори было редкой смесью сочувствия и восхищения. Он сделал паузу, прежде чем добавить. – Есть еще одно, о чем я хотел бы попросить тебя. Оставь мне свой посох.

Эолин колебалась. Дуайен Гемена однажды посоветовала ей никогда не доверять свой посох другому магу.

– Не думаю, что это было бы разумно.

– Меч Бортена не поможет нам, если демоны Наэтер снова появятся, а у сырнте есть своя магия. Я многое могу сделать без посоха, но для нас будет лучше, если он у меня будет.

Эолин посмотрела на Бортена, но тот лишь пожал плечами.

– Это твое решение, Эолин. Я не знаю, к чему может привести твой посох в его руках.

С неохотой Эолин вытащила посох из того места, где он лежал. Несмотря на свою неуверенность, она пошла бы с большим спокойствием, если бы у них был этот инструмент для их защиты.

Она протянула полированный дуб Кори, который положил обе руки на его гладкую поверхность. Они стояли на мгновение, глядя друг на друга и держа посох между собой, в то время как их магия встретилась и резонировала с низким гулом.

– Я доверяю тебе этот инструмент, маг Кори, чтобы ты мог использовать его для защиты тех, кого я люблю, кого я оставляю под твоей защитой, – она притянула мага поближе и добавила с легкой угрозой. – Если Бортену или Мариэль причинят какой-либо вред по твоей вине или неудаче, клянусь богами, я убью тебя в следующий раз, когда мы встретимся.

Он улыбнулся.

– Я тоже буду скучать по тебе, Эолин. И не беспокойся о своем драгоценном рыцаре. Его самоотверженная преданность твоему благополучию делает его более ценным для меня, чем ты можешь себе представить. Я обещаю не причинять ему боль. Почти.

– Будь ты проклят, Кори! – она попыталась вырвать посох из его хватки, но Кори крепко держался.

– Это была шутка, – сказал он. – Тебе нечего бояться, Эолин. Твоя ученица и твой возлюбленный в безопасности со мной.

Эолин осмотрела лицо и ауру Кори в поисках признаков обмана, но ничего не нашла. Она отпустила посох и напряглась, когда Кори обнял ее.

– Помни, что я говорил тебе о Королеве. Будь осторожна. Будь благоразумна, – он отпустил Эолин и повернулся к ее ученице. – Я хочу научить тебя нескольким заклинаниям, Мариэль, которые могут тебе понадобиться в ближайшие дни. Почему бы нам не начать уроки прямо сейчас и оставить Бортена и Эолин наедине делать то, на что вдохновляет залитый лунным светом лес?

Они вдвоем ушли, звук их шагов затих в темноте.

В последовавшей тишине Эолин не могла заставить себя взглянуть на Бортена. Она изучала серебряную паутину в своей руке, украшение, связывавшее ее с Акмаэлем, подарок, когда-то означавший их неизменную любовь.

Бортен шагнул вперед и взял ее руки в свои.

– Кажется, прошло всего несколько дней с тех пор, как я впервые увидела тебя, – сказала она. – Теперь я не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь снова.

Эта мысль вызвала новую волну горя, которую она отогнала, обняв его, вдыхая его аромат глины и измельченных листьев, теперь смешанный с тревожным запахом свежей крови.

Бортен отодвинулся с серьезным выражением лица.

– Прости меня, Эолин, за то, что я никогда не говорил тебе о смерти твоего брата.

– Это не имеет значения. Эрнан выбрал свою судьбу. Я могу принять это сейчас. И мы с тобой построили с тех пор другую жизнь, в новом мире.

– Мы не можем стереть прошлое, Эолин. Оно живет с нами, говорим мы об этом или нет.

Эолин удалось весело улыбнуться.

– Ты говоришь как моя Дуайен.

– Твой брат доблестно погиб, решив защищать тебя до последнего вздоха. Я не знал, кто он такой, но знал только, что он убьет короля, если я не остановлю его.

– Одному из них суждено было умереть в тот день. Ты убил моего брата и спас нашего короля. Поэтому я должна простить тебя и поблагодарить.

– Это нелегко для тебя.

– Да, – тихо сказала она.

– После того, как твой брат погиб, король доверил тебя мне. Я помню тот момент, будто это было вчера. Это был первый раз, когда я держал тебя в своих объятиях.

– Бортен, пожалуйста…

– Ты была истощена и замерзла, твоя одежда обгорела, а кожа отливала синевой. Ты казалась скорее мертвой, чем живой, и, тем не менее, я считал тебя самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел. Такова сила твоей магии, твоя доблесть. Ты была магой, которая избежала всех костров Мойсехена и вернулась, чтобы бросить вызов Королю-Магу. Ты проиграла битву, Эолин, но ты завоевала его сердце.

– Я не хочу говорить об этом сейчас.

– Он любил тебя тогда и любит до сих пор. Любой дурак это увидит.

– У Акмаэля есть его королева и его королевство. Я не привязана к нему.

– Он – король.

Она ощетинилась от его голоса.

– Я – Высшая мага. Я выбираю хранителя своего сердца. Я, и никто другой.

– Ты? – он говорил так, будто обращался с вопросом к себе. – Кто-нибудь из нас действительно выбирает, когда дело доходит до любви?

– Боги преподносят нам подарок, – сказала она, хотя и чувствовала отчаяние в своем голосе. – Отказаться было бы оскорблением.

– Боги дали нам свой дар, а теперь забирают его. Судьба возвращает тебя к Королю-Магу. Я чувствую это всем сердцем, хотя это наполняет меня отчаянием. У меня нет будущего на пути, который тебе предстоит пройти, Эолин.

Ее дыхание сбилось, а голос дрожал от гнева:

– Значит, это все? Наша дружба, наша привязанность, наш поцелуй? Все просто заканчивается здесь?

Он не отступил от ее вызова, а шагнул вперед и взял ее лицо в свои руки.

– Я видел, как ты строила свою школу и ковала новую жизнь из пепла. Мы разговаривали, спорили, делились трапезой, дрались на стороне друг друга. Я – скромный рыцарь из Моэна – мнил себя богаче самого Короля-Мага. На три года Боги даровали мне то, чего так жаждал мой король. Каждый божий день я просыпался и видел тебя. Я всегда любил тебя, Эолин, но встать между тобой и нашим королем означало бы только подвергнуть нас обоих опасности.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Акмаэль – хороший король, но он такой же человек, как и все остальные. Однажды он оказал мне великую милость, когда его отец погиб от острия моего копья. Он больше не будет потакать мне, если я заберу кого-то еще, кого он любит.

– Это полная ерунда! Акмаэль никогда бы…

– Это иллюзия, которую ты питаешь из-за его великой доброты к тебе. Многие скажут, что он был слишком добр к маге из Моэна. Никогда не позволяй ему думать, что ты выставила его дураком.

Эолин перевела дух в знак протеста, но он заставил ее замолчать поцелуем, страстным и горько-сладким.

Эолин провела дрожащими пальцами по чертам его лица.

– Почему судьба была так жестока, чтобы вдохновить эту любовь в тот момент, когда мы должны попрощаться?

– Иди, – сказал он хриплым голосом. – Уходи, пока я не попросил тебя остаться.

Она снова потянулась к его губам, но он отступил.

– Иди, – сказал он тихо.

Эолин позволила серебряной паутине соскользнуть с ладони и держала ее на тонкой цепочке.

Эхекат.

Амулет начал вращаться вокруг своей оси.

Элеом энем.

Заклинание разбивало ей сердце. Она держалась за образ Бортена, даже когда вокруг нее растаял лес, мрачный вихрь, поглотивший все и оставивший ее во тьме на мгновение.

Под ее ногами материализовался пол, холодный и твердый. Знакомый аромат камня, земли и вневременной магии окутал ее. Появились стены, занавешенные тенями.

Одинокая свеча освещала маленький столик. Бледный лунный свет струился через сводчатые окна и вырисовывал силуэт Акмаэля, который стоял к ней спиной и смотрел на город на юге.

Не так давно Эолин думала, что никогда больше не ступит в это место, где она впервые отдалась Королю-Магу. Она нервно взглянула на кровать Акмаэля. Она была удивлена, что не увидела фигуру Тэсары под одеялом, пока не вспомнила любопытную привычку королей и королев не делить свои личные покои.

Эолин колебалась, а серебряный амулет в ее руке был теплым. Было бы просто вернуться в Моэн, к Бортену, в этот момент. Возможно, Акмаэль даже не заметит, что она была там.

Плечи Короля-Мага напряглись. Он изменил свою позицию и склонил голову набок, как будто почувствовав присутствие позади себя.

– Акмаэль, – сказала она.

Он обернулся с ножом в руке.

– Это я. Эолин.

Она услышала его резкий вдох.

– Эолин. Слава богам!

Акмаэль заключил ее в свои объятия и покрыл ее лицо поцелуями. Эолин утонула в сладкой близости его объятий, в аромате его кожи, в воспоминаниях о счастливых приключениях в залитых солнцем лесах.

Затем она отстранилась. Ее колени ослабли, и она изо всех сил пыталась успокоить пульс и восстановить дыхание.

– Мы так много потеряли. Моэн захвачен. Сырнте призывают демонов Наэтер в наш мир.

– Демоны? – сомнение окрасило его тон.

– Я видела их. Одного в Южном лесу и двух только что, в дне пути от перевала Эрунден. Высшая Магия удержит их, но убить их может только это оружие, – она расстегнула пояс, на котором был Кел'Бару, и протянула свой меч Акмаэлю.

Он обнажил клинок, держа его под лунным светом, словно приветствуя старого и не совсем желанного знакомого.

– Поэтому я должен владеть галийским мечом, если я хочу противостоять Сырнте. Будем надеяться, что теперь он меня послушается.

– Он послушается, мой Король. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы это было так.

Улыбка коснулась его губ. Акмаэль вложил меч в ножны и отложил его в сторону.

– А еще… – начала она.

Он заглушил ее поцелуем.

– Пожалуйста, мой Король. Я должна сказать…

– Эолин, любовь моя, – Акмаэль взял ее лицо в свои руки. Сильные руки, закаленные магией и созданные для войны. Руки, которые вызывали боль желания знакомым прикосновением. – Завтра мы будем готовиться к нашим боям. Сегодня я хочу быть только с тобой.

Его губы снова нашли ее, и Эолин поддалась их настойчивости, своему желанию. Она закрыла глаза, дрожа, когда он освободил ее тело от удушающих пут ее рваного платья.

Акмаэль поднял Эолин и отнес к своей теплой постели. Тот тихий голос протеста, что звучал в ее сердце, был заглушен непреодолимой потребностью раствориться в этой близости, полететь на крыльях Дракона и забыть ужасы, осаждавшие ее мир.

Эолин пила из чаши их общего желания. Когда экстаз завершился, и их страсть прошла, она проснулась в объятиях Акмаэля, слушая ровный стук его сердца.

Король-Маг поерзал во сне, крепче обняв ее. Эолин прижалась губами к его теплой груди, благоговея перед глубоким чувством безопасности, которое она чувствовала в центре его замка.

Когда она погрузилась в сон, ее мысли вернулись к Бортену, к сладкому открытию его поцелуя, к печали их расставания, к жизни, которую они никогда не узнают.

– Я люблю тебя, – пробормотала она, хотя уже не была уверена, для кого предназначались эти слова.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Горе

Походка Мехнеса была быстрой, а характер грубым. При всей своей распутной красоте и женственной элегантности Ришона могла вести себя как безмозглая шестилетняя девочка, когда на нее сваливалось настроение.

Как только они насытили Наэтерских Демонов и вернулись в свой павильон, ярость Ришоны взорвалась со скоростью огня. Мехнес урегулировал спор с насилием, редко направляемым на его племянницу, выбивая из нее гнев, пока она не повернулась к нему, как рысь в течке, в отчаянии от старого и знакомого голода. Этот момент наполнил его скорее весельем, чем желанием. Он насмехался над ухаживаниями Ришоны, а затем бросил ее, оставив Сан'иломан наедине созерцать горькую правду о ее зависимости от него во всем.

Факелы освещали беззвездную ночь. Ритм лагеря снизился до пульсирующего бормотания, характерного для короткого периода между тем, когда мужчины заканчивали со своими шлюхами и играми, и когда они вставали, чтобы начать новый день.