Текст книги "Утраченная невинность"

Автор книги: Карен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 38 страниц)

Брови Эшера поползли вверх.

– Предлагаете угадать, кто дядюшка, а кто племянник?

– Придержите язык, несносный мальчишка! – возмутился Дарран. – Его высочество говорит!

– Прошу вас, – нахмурился Гар, и Дарран, мгновенно унявшись, опустил голову:

– Ваше высочество…

– Простите, – пробормотал Эшер.

Секретарь довольно хмыкнул:

– Вот так-то!

– Помилуй, Барла! – воскликнул Гар. Под потолком палаты, словно в грозовом летнем небе, начала сгущаться туча. Очевидно, принц выходил из себя. В комнате потемнело. Под свинцово-синим брюхом тучки заполыхали крохотные молнии. – Мне что, завязать вам обоим рты? Слушайте меня! Королевство стоит перед лицом величайшей опасности. Такого не было со времен Раскола, учиненного Тревойлом. Тьма предо мной, дни тяжких испытаний, и мне бы не хотелось встретить их в одиночку!

– Вы не один, господин, – возразил Дарран обиженно. – У вас есть я, и дыхание жизни еще не умерло в моей груди.

– Знаю, но этого недостаточно! – выкрикнул Гар и, соскочив с кровати, начал мерить палату широкими шагами. – Как же вы не понимаете? Вы оба необходимы мне! Я всегда был на виду, но теперь все меняется! Поймите, как Заклинатель Погоды, я обречен на очень узкий круг общения. И мой путь как наследника отца может показаться кому-то по меньшей мере странным. Все смотрят на меня, и я не могу позволить себе ни малейшей ошибки. Если я споткнусь, никто из доранцев не протянет мне руку помощи. Нет, все тут же обратятся к Конройду Джарралту, единственному магу, который способен стать Заклинателем Погоды… Вот уж чего меньше всего желал бы мой отец. Я не могу позволить, чтобы Конройд победил! Если он победит…

– Гар… – произнес Эшер.

Принц резко повернулся:

– Что?

Эшер окинул взглядом потолок, затянутый грозовыми тучами.

– Ваша работа?

– Что?

– Вот это, – ответил Эшер, указывая пальцем вверх.

Принц запнулся. Посмотрел вверх.

– О, Барла! – Он нахмурился. – Наверно, нет. – Он щелкнул пальцами, и туча тут же исчезла. – Эшер…

Проклятие. От таких фокусов недолго и свихнуться. Ладно.

– Я все понял. Вам нужны крепкие тылы. Мы с Дарраном должны дудеть в одну дуду.

Гар с облегчением вздохнул:

– Вот именно. Я не прошу вас любить друг друга – не такой уж я дурак, – но прошу выступать заодно, по крайней мере, на людях. Поддерживая друг друга, вы поддерживаете меня. И, видит Барла, в ближайшие недели и месяцы мне так нужна будет любая поддержка!

Эшер снова вздохнул.

– Не беспокойтесь. Думаю, я смогу ладить с Дарраном. По крайней мере до тех пор, пока все это уляжется. Мы же не договариваемся на годы вперед.

– Точные сроки назвать не могу, но и на этом спасибо, – проворчал Гар, улыбаясь. – Дарран?

Старик был похож на человека, только что откусившего кусок яблока и обнаружившего в нем червяка.

– Слушаю, ваше высочество?

Гар снова вернулся к постели и положил руку на укрытое одеялом колено Даррана.

– Прошу вас. Я знаю, что он бандит, что он невыносим и всегда был занозой у вас в… Но он не так уж и плох. Разве я бы дружил с ним, будь он полным негодяем?

Дарран побарабанил пальцами по груди, потом протянул руку и крепко взял принца за запястье.

– Конечно же, нет, господин. Не беспокойтесь. Я сделаю, как вы хотите, каких бы сил… – Он искоса бросил взгляд на Эшера. – …И каких бы страданий мне это ни стоило.

Склонившись, Гар поцеловал старика в лоб.

– Спасибо.

– Я хочу вернуться к работе, – заявил Дарран. – Вы скажете Никсу, что меня пора выпустить?

– Нет, – отрезал Гар. – Вы останетесь здесь до тех пор, пока полностью не выздоровеете.

Дарран в отчаянии откинулся на подушки.

– Но вы хотя бы попросите его не пичкать меня этими отвратительными лекарствами?

Гар чуть не рассмеялся.

– Нет, Дарран, мне очень жаль, но и этого я обещать не буду. Я могу вызвать гром среди ясного неба, снег в летний день и ливень в засуху, но перед лицом этих жутких костоправов я совершенно бессилен.

Тяжело вздохнув, Дарран изобразил крайнее отчаяние.

– Это весьма прискорбно, господин.

– Не спорю, – улыбнулся Гар и, наклонившись, погладил старика по щеке.

Никс ожидал их в приемном покое.

– Ваше высочество?

Лицо принца мгновенно застыло, мимолетной веселости как не бывало.

– Насколько мне известно, моя семья доставлена сюда, и вы со служителем Холзом обследовали тела.

– Совершенно верно, ваше высочество.

– Вы завершили обследование?

– Да, господин.

– Я хочу их видеть.

– Конечно, господин. Вы позволите мне…

– Нет нужды, – перебил Гар. – Я знаю дорогу.

Подавив вздох, Эшер последовал за принцем.

– Вы все сделали? Когда я видел их в последний раз, для семейного портрета они не годились.

Никс скривился, подавив вспышку гнева:

– Все сделано в лучшем виде, по крайней мере, лучше я сделать не мог. За кого вы меня принимаете?

Эшер скорчил гримасу:

– За хорошего костоправа.

Они оба поспешили за Гаром, который поторопил их властным и нетерпеливым жестом.

Глава пятая

Дворцовая мертвецкая находилась под больничным крылом лазарета. Здесь царили холод и полная тишина. На страже перед дверями стояли два городских гвардейца. Они отступили в стороны, пропуская Гара и следовавшего за ним Никса. Эшер приветствовал солдат кивком – каждую неделю он выпивал с ними в «Гусе» по пинте эля – и прошел за принцем в прихожую перед мертвецкой. Не удаляясь от дверей, он вжался в холодный белый угол и прикусил язык.

Холз зажигал свечи в специальной нише, вырубленной в белой стене. Одет он был в самый торжественный наряд – пурпур, золото и серебро искрились в пламени свечей. Выглядел служитель Барлы ужасно уставшим и постаревшим. Казалось, горе невыносимой тяжестью давило на плечи и мешало двигаться, а ритуальный головной убор казался слишком тяжелым. Старик повернулся навстречу вошедшим.

– Ваше высочество! – Он шагнул к Гару, открывая объятия. – Мальчик, мой дорогой мальчик! Ну, как ты себя чувствуешь?

Стиснув зубы, Гар безропотно перенес объятия старого жреца и, отступив на шаг, сухо произнес:

– Довольно неплохо. Как вы?

Из покрасневших глаз Холза потекли слезы.

– Воистину, сердце мое разбито.

– Что дало обследование тел членов моей семьи?

Холз украдкой посмотрел на Никса.

– Ах да… да… Обследование. Мастер Никс, вы?..

Никс откашлялся:

– Капитан Оррик обязал нас хранить результаты осмотра в тайне, пока следствие не будет полностью завершено.

Гар кивнул:

– Эшер, пошли к капитану Оррику с приказом доставить отчет о следствии в Тайный Совет через два часа, считая с этой минуты. Ты тоже должен там быть. Оденься подобающе.

– Я? – уточнил потрясенный Эшер.

Гар не удостоил его ответом.

– Никс, – продолжил он, – поскольку обследование закончено, Холз сделает сообщение как от своего, так и от вашего имени. Полностью посвятите себя заботам о Дурме. Отправляйтесь к нему прямо сейчас и не беспокойте меня, пока не будете готовы сообщить, что он очнулся и готов выполнять обязанности Главного мага.

Никс изумленно смотрел на принца.

– Ваше высочество… – только и смог он вымолвить дрожащим голосом.

– Теперь я хочу остаться один, – сообщил Гар, обводя присутствующих холодным взглядом. – Уходите.

Кроме входной, в прихожей была еще только одна дверь – та, что вела в мертвецкую. Гар решительно распахнул ее, вошел и захлопнул дверь за собой.

Наступила тишина. Мастер Никс растер ладонями лицо и пробормотал:

– Ну, что ж… Род уходит и род приходит…

– Бедный мальчик, – сокрушенно молвил Холз, качая головой. – Ясно, что он раздавлен несчастьем. Но держит себя в руках – это очевидно. Видит Барла, Гар – замечательный юноша, но его обуревают страсти, которые он старается скрывать. Хотелось бы знать, каким образом мы сможем убедить его…

Спохватившись, он посмотрел на Никса. Потом оба уставились на Эшера.

Тот стоял, скрестив руки на груди и бесстрастно глядя перед собой.

– И нечего на меня так смотреть, – сурово сказал он. – Я не специалист в вопросах смерти. Вы, Холз, служитель Барлы и податель благих советов, а вы, Никс, лекарь августейших тел. Ваши должности священны. А я? Меня наняли. Поэтому я просто предлагаю вам делать то, что велел наш добрый принц. Если только вы не подумываете о том, чтобы найти себя на новом поприще, и не мечтаете сменить обстановку.

С этими словами он и вышел, оставив стариков наедине с их мыслями, чтобы побыть наедине со своими.

Тайный Совет. Тайный Совет? Интересно, что же задумал Гар?

* * *

В мертвецкой было холодно. А как же иначе? Мертвая плоть разлагается. Даже если использовать магию, в конце концов, неживые тела начинают разлагаться. Значит, надо помешать природе делать свое дело. Использовать все возможные средства, но замедлить процесс тления.

Холод пробирал до костей.

Дрожа и не открывая глаз, Гар вжался спиной в тяжелую дверь. Ему вполне хватило одного взгляда на три тела, обернутые в саван. Вот они – лежат перед ним на простых деревянных столах. В чем еще он хотел убедиться? Что увидеть?

Бесчувственные лица. Неподвижные губы. Бездыханные тела.

Но если бы он не пришел, то никогда не смог бы поверить, что этот кошмар – реальность. Так бы и вскакивал по ночам всю оставшуюся жизнь и твердил себе: нет, нет, все это только страшный сон, на самом деле ничего не случилось!

Мысль об этом показалась ему невыносимой. Он должен был увидеть. Как бы больно, как бы ужасно, как бы невероятно тяжко ни было, он должен смотреть. Увидеть, чтобы лишиться последних глупых надежд. Смотреть, пока до сознания не дойдет вся неизбежность той новой реальности, в которой ему теперь предстоит жить.

Он медленно открыл глаза. И только теперь заметил цветы. В нишах стояли вазы, полные розовых памарандусов. Их приторно-сладкий аромат наполнял помещение. От него щекотало в носу. Першило в горле.

Его чуть не стошнило.

Переборов себя, он сглотнул подступившую к горлу слюну. Сглотнул через силу, как прошлой ночью глотал снадобья, которыми его потчевал Никс. Что ж, королям кислые пилюли приходится глотать часто.

А он почти стал королем.

– Знаю, ты никогда не доверяла мне, Фейн, – обратился он к самому хрупкому из завернутых в саван тел. – Но я и в самом деле не хотел становиться Заклинателем Погоды. Жаль, недостало времени убедить тебя в этом. Где бы ты сейчас ни находилась, теперь ты мне веришь?

Молчание.

Он шагнул от двери. Ежась от холода, обхватил себя руками, спрятав мерзнущие пальцы под мышками. Сделал еще шаг вперед, затем еще и оказался на расстоянии вытянутой руки от своей семьи, неподвижно лежащей перед ним под белыми покрывалами. Выполняя ритуал, Холз аккуратно уложил на грудь каждого покойника букетик цветов. Цветы лежали совершенно неподвижно, напоминая вколоченные в грудь гвозди и лишний раз подтверждая тот факт, что эти люди мертвы.

– Не знаю, что сказать тебе, отец. Мама. Сестренка. Вы умерли, а я жив. Что я могу сказать перед лицом такой большой беды. Что мне жаль? Вряд ли эти слова годятся.

Что-то не то… что-то было не так с телом отца. Начиная от плеч, он казался совершенно плоским.

Гар заставил себя не думать об этом.

– Дурм тоже выжил, – произнес он. – Никс считает, что надежды мало, но мне не верится, что он умрет. Наверное, придется назначить его преемником Конройда, если старик скончается, но, думаю, Дурму это не понравилось бы. Мне и самому эта мысль чертовски не нравится.

Он задержал дыхание, словно надеясь услышать ласковый, укоряющий голос матери. «Не бранись, милый. Это некрасиво». Нет. Тишина. Он смотрел на ее тело в ожидании, что она заговорит. Из-под савана выбился локон. В неярком свете мертвецкой он отливал золотом – совсем как когда-то, еще вчера, и так давно, много-много лет назад… Золотистые волосы, ее смех… Он протянул руку, собираясь накрутить завиток себе на палец и потянуть – как он это делал в детстве.

И не смог. Что, если эти золотистые локоны окажутся мертвыми – такими же мертвыми, как и она сама? Что, если они рассыплются в пальцах, как сухая солома, поднятая ветром с земли? Это было бы осквернением святыни…

Легкие разрывались от напряжения. Он резко выдохнул и втянул в себя холодный воздух, пряный от запаса цветов. Перед глазами пошли круги, потом дыхание восстановилось, и бешено бьющееся сердце немного успокоилось.

Он подумал, что не смог бы смотреть на них, не будь они завернуты в саваны. Не смог бы вынести вида неживой плоти. Все что он мог – смириться с их уходом. Остаться верным их памяти и оправдать их надежды на него и королевство, которое они любили. И положить жизнь на служение ему.

– Пеллен Оррик занялся расследованием, но мне думается, что это всего лишь чудовищный несчастный случай, – сказал он им. – Барла не позволила бы, чтобы было по-другому. Уже шесть с половиной столетий она следит за нами. Защищает нас. Нет причин, по которым она отказалась бы от нас. Это несчастный случай.

Из-за толстых дверей донесся слабый шум голосов. Топот тяжелых сапог. Стража сменяется. Четыре души из тех тысяч, что зависят теперь от мановения его руки. Достаточно ли она сильна, чтобы обеспечить безопасность всех этих людей? Сердце снова бешено застучало; он поднес ладонь к лицу и внимательно рассмотрел ее. Каждую линию, каждую складку. И все же… возможно, что недостаточно.

Ладонь сжалась в кулак. Кулак дрожал. В крови проснулась сила; она бурлила, поднималась и рвалась на свободу.

И сила эта была немалой.

– Итак, несчастный случай? – снова спросил он. – Или нет?

Неподвижные тела в саванах не отвечали.

Гар вздохнул. Расслабил кулак и снова засунул пальцы под мышку. Волнение в крови улеглось, и принц смог мыслить более ясно.

Он не плакал.

А ведь это его семья – лежит перед ним на столах, словно убоина в лавке мясника. Почему же он так спокоен? Так отстранен? Ведь так быть не должно. Шок не может длиться так долго. Вот он стоит перед ними, лицом к лицу, а они лежат и разлагаются. Ведь он должен что-то чувствовать? Что-то, кроме холода этой мертвецкой?

Но как же он замерз. Холод проник до кончиков пальцев, до мозга костей. Холод добрался до самого дальнего закоулка сердца.

Может, все дело в нем? В холоде, сковавшем слезы? Он же плакал, когда узнал, что отец мертв. Гар точно помнил, что плакал. В том овине. Зарывшись в солому. Да-да, тогда он плакал. Тихо-тихо, чтобы Эшер не услыхал рыданий.

Почему же теперь он не скулит, как собака? Отец, мать, сестра разбились о камни, их вытащили, привезли и положили в эту холодную белую комнату смерти, так почему же он не рыдает?

– Простите, – прошептал он покойникам. – Не знаю, что такое со мной.

Менее чем через два часа он встретится с Конройдом Джарралтом в Тайном Совете. Еще раз заявит о смерти своих родных, и пусть они покоятся в мире. Вечно. Менее чем через два часа его провозгласят следующим королем Лура.

Так скоро. Ужасно скоро. Внезапно где-то в груди шевельнулся мягкий, вкрадчивый страх.

– Имею ли я право на это, отец? Ведь я всего лишь тень человека, подобного тебе? Если не имею, то в этом моя вина. В тебе я видел все достоинства, которыми должен обладать король. Обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы не предать твою память.

А если он не сможет сдержать обещания? Если самые благие намерения не приведут к достижению цели? Что тогда?

Он вообразил себе, как звонко, издевательски хохочет Фейн.

Тогда, дорогой братец, нам с родителями не придется долго по тебе скучать.

Содрогнувшись, он опустился на колени. В отчаянии вцепился в край деревянного стола, на котором покоилось тело отца.

– Нет, – прошептал он. – Ошибаешься, Фейн. Всегда ошибалась. Я справлюсь. Призываю Барлу в свидетели… Я справлюсь.

* * *

Плотные портьеры на окнах в палате Тайного Совета не пропускали лучей солнца. Конройд Джарралт посмотрел на Пеллена Оррика с плохо скрываемой неприязнью и раздражением.

– Несчастный случай? Ты уверен? – Всем своим видом он говорил, что только глупец способен поверить в такое.

Эшер перевел взгляд на тяжелые бархатные портьеры. Бедный, бедный Оррик. Капитан стоял настолько прямо и напряженно, что, казалось, о его спину можно переломить увесистое бревно. Лицо неподвижное, как гавань Рестхарвена перед бурей. Похоже, собрание в зале Тайного Совета нравилось капитану не больше, чем самому Эшеру.

– Абсолютно уверен, господин. Никаких следов злого умысла обнаружить не удалось, – отчеканил Оррик.

Эшер снова посмотрел на капитана, в очередной раз удивляясь, как тому удается сохранять спокойствие перед лицом настроенного явно недоброжелательного Джарралта. Немного выдавал его только взгляд. Какой-то слабый намек на неприязнь угадывался в глазах капитана.

Джарралт хмыкнул. Похоже, из всех собравшихся только он прошлой ночью безмятежно спал. Красивый и, как всегда, недовольный, он явно не был сломлен ни горем, ни отчаянием. Даже в одежде ни намека на траур – ничего черного, все ярко-зеленое, как весенняя листва. На плечах лежали белоснежные кружева, в одном ухе сверкала серьга с бриллиантом.

– Насколько тщательно ты провел расследование? Еще и дня не прошло. Трудно поверить, что за столь короткое время можно сделать вывод о «несчастном случае».

– Господин, я разобрался во всем самым тщательным образом, – невозмутимо отвечал Оррик. – В конце концов, есть только два объяснения тому, что случилось. Либо это был несчастный случай, либо умышленное убийство. Ни один человек в королевстве, будь он в трезвом уме и здравой памяти, не стал бы злоумышлять против всей королевской семьи. Кроме того, еще вчера Гнездо было закрыто для посторонних. Туда ведет всего одна дорога, и на ней дежурили двое моих людей. Никто посторонний там не появлялся.

– Почему же они не подняли тревогу, когда королевская семья не вернулась в срок? – спросил Холз.

– Потому что ее величество отпустила их, господин, – ответил Оррик.

– А преступник – или преступники – мог к тому времени спрятаться в Гнезде или где-нибудь поблизости, – предположил Джарралт.

Эшер откашлялся.

– Я так не думаю, господин. Никто не знал, что они туда отправятся. Они сами этого не знали до последнего момента.

Джарралт ожег его взглядом.

– Но ты же знал.

– И я знал, – произнес Гар. – Если именно это вы хотите услышать.

– Я хочу услышать все, что касается данного дела, – сухо парировал Джарралт. И добавил после продолжительной и оскорбительной паузы: – Ваше высочество.

Пеллен Оррик кашлянул.

– Кроме того, служитель Барлы Холз и королевский лекарь Никс заверили меня, что никаких следов колдовства на телах не обнаружено.

– Это действительно так, – подтвердил Холз. – Мы с Никсом внимательно осмотрели тела. Никаких следов магии.

Джарралт скривился.

– Я хотел бы самолично осмотреть их. Как член Тайного Совета я имею на это право.

В зале наступило гнетущее молчание. Эшер не смел взглянуть ни на Оррика, ни на Гара. Холз осторожно коснулся плеча своего коллеги.

– Возможно, так оно и есть, Конройд. Однако сомневаюсь, что подобное решение можно считать мудрым. Вряд ли вас поймут правильно.

Побагровев от ярости, Конройд стряхнул его руку.

– Это угроза?

Холз вздохнул:

– Нет, старый друг. Это предупреждение.

– Предупреждение о чем? – потребовал объяснений Джарралт. – Я член Тайного Совета или нет? Я имею право знать или не имею? Король умер, Холз!

Священнослужитель вспыхнул:

– Знаю, Конройд. Я держал его раздавленное тело на этих руках! Целовал его холодный лоб этими губами! Я знаю, что он умер!

– Значит, вы первый должны потребовать самого тщательного расследования!

– А я уверен, что оно именно так и проведено, – вяло произнес Холз.

– Но я…

– Подумайте же, Конройд! Во всем королевстве есть лишь два человека, которые способны принять венец Заклинателя Погоды. Вы и принц Гар. Естественно, вы не можете заниматься каким бы то ни было расследованием. А потому вам надлежит довериться мне, мастеру Никсу и доброму капитану Оррику, стоящему здесь, и посмотреть правде в глаза. Без всякого страха, но и без предвзятости.

Эшер искоса посмотрел на Оррика. Непроницаемое лицо капитана словно превратилось в камень. Ни взглядом, ни движением брови он не выдавал своих эмоций. Тот еще пройдоха.

Джарралт скрипнул зубами; породистое лицо напряглось.

– Холз…

– Конройд, прошу вас! – воскликнул Холз и ударил кулаком по столешнице. – Думаете, я был невнимателен? Думаете, я что-то пропустил? Уверяю вас, вы ошибаетесь. В Гнезде я осмотрел останки погибшей лошади и то, что осталось от кареты. Я тщательно проверил окрестности. Конечно, я не Дурм, а всего лишь служитель Барлы, но на это у меня мозгов хватает. И я не поступлюсь ни истиной, ни справедливостью. И перед всем королевством торжественно поклянусь на ее алтаре, что ни лошадь, ни карета, ни члены королевской семьи не подверглись воздействию черной магии. Я полностью поддерживаю выводы капитана Оррика. Это ужасное событие случилось только по прихоти Судьбы, и никакого злого умысла ни с чьей стороны здесь не было. Барла по милости своей и непостижимой мудрости призвала их королевские величества и ее высочество в свои чертоги. И не наше дело требовать от нее отчета: зачем и почему.

Джарралт скривил губы:

– Простите, Холз, но в это верится с трудом.

– И тем не менее, – подал голос Гар из кресла своего отца, – вам придется в это поверить. Или же обвинить служителя Холза, мастера Никса и капитана Оррика в заговоре и предательстве. Возможно, и в убийстве. Если так, то вам потребуются веские доказательства. Законы Барлы карают людей, выдвигающих заведомо ложные обвинения. Можно сказать, сурово карают. И вам это хорошо известно.

– Мне также известно, – возразил Конройд Джарралт, – что подобные случаи слишком серьезны, чтобы отделываться от них слезами, кое-как проведенным расследованием и дружескими беседами.

– Что вы хотите сказать, господин? – с убийственной вежливостью поинтересовался Оррик.

Джарралт презрительно посмотрел на него.

– Хочу сказать, что доклад о вчерашнем… несчастном случае… не полон.

Гар, сощурившись, посмотрел на него:

– Конройд, сколько еще можно повторять? Прошлой ночью вы спрашивали, помню ли я, что произошло, и я ответил – нет. Уже в этом зале вы дважды задали тот же вопрос, но и ответ все тот же – нет. Вы в самом деле думаете, что если спросите меня в третий раз, то ответ, как по волшебству, изменится? Возможно, Дурм сможет удовлетворить ваше любопытство, когда он….

– Когда?.. – бросил Джарралт. – Не обманывайтесь. Этот человек…

– Еще жив, – негромко произнес Гар.

В голосе его прозвучала угроза.

Джарралт усмехнулся, неприятно оскалив зубы.

– И сколько он протянет?

– Никс сказал, что надежда есть.

– Никс – глупец и говорит то, что вам угодно слышать.

Теперь уже Эшер подал голос:

– Неправда. Он замечательный человек и всем сердцем болеет за королевство. Если лекарь говорит, что надежда есть, ему можно верить. А если нет, то только принцу решать, кто станет следующим Главным магом. И больше никому.

В комнате снова наступила жуткая тишина. Джарралт медленно повернул голову. В глазах его пылала ярость.

– Как ты смеешь? Как смеешь разговаривать со мной в подобном тоне?

Еще до того, как Эшер успел раскрыть рот, его опередил Гар:

– Он говорит как мой друг. И как член нашего Тайного Совета.

– Что?

Эшер в ужасе смотрел на Гара:

– Минуточку, господин. Я никогда…

– Ты мне нужен, – произнес принц, не отрывая глаз от Джарралта. – И вы мне нужны, Конройд. И Дурм.

Видно было, что появление представителя олков в Тайном Совете стало для Джарралта неприятным сюрпризом.

– Видел я Дурма, – бросил он. – Просто чудо, что его мозги не растеклись по всей дороге так же, как половина его крови. Даже если он выживет, думаете, от него будет хоть какая-то польза? Сможет ли он остаться Главным магом королевства? Да, он будет дышать, но очнется безмозглым идиотом, и вам это известно.

Еще не оправившись от слов принца, Эшер затаил дыхание. Сердце сжалось, а в ушах прозвенел эхом пьяный смешок. Джед. Пеллен Оррик посмотрел на него, вопросительно подняв бровь. Эшер покачал головой, усилием воли заставил себя расслабиться, приказал разжаться сжавшимся на коленях пальцам. Оррик отвел взгляд.

– Повторяю, вы нужны мне, – произнес Гар. – Не уточняю, в каком качестве. У меня нет намерения назначать сегодня нового Главного мага.

– Меня не предупредили, что вы возложили на себя такие полномочия, – съязвил Джарралт. – Оррик пока не убедил нас, что мы действительно имеем дело с несчастным случаем.

Гар оттолкнул кресло, поднялся и зашагал по комнате.

– Да поможет мне Барла! Конройд, вы в самом деле считаете, что я погубил свою семью? Если да, то прямо так и скажите. Здесь и сейчас, в присутствии этих достойных людей. А потом объясните, как я умудрился это сделать, если сам едва не погиб!

– Все предусмотреть невозможно, и даже лучший из планов может пойти не так. Или… возможно, у вас был сообщник.

– Сообщник? Что за чушь вы несете? Да кто бы в целом королевстве…

– Кто? – вскричал Конройд Джарралт и указал пальцем на Эшера. – Конечно же, он! Твой выскочка-олк!

Эшер поднялся, оттолкнув кресло так резко, что оно едва не упало.

– Я? Вы бредите? Чтобы я погубил короля? Королеву? Принцессу Фейн? Не говоря уже о бедняге Мэтчере и его лошадях, которые в жизни никому не причинили вреда? У вас нет никаких оснований обвинять меня, да и вообще кого бы то ни было! Я в жизни своей не убивал никого, кроме рыб и блох! Возьмите свои слова обратно, Джарралт! Возьмите прямо сейчас!

Джарралт выскользнул из кресла, как угорь. Тремя быстрыми шагами доранец пересек зал и прижал Эшера к стене. Ухоженной, с безукоризненным маникюром, рукой, унизанной кольцами, надавил ему на грудь и прошипел:

– Господин Джарралт, мерзкий проходимец, – поправил он. – Самонадеянный щенок. Жалкий выродок. Ты за этим стоишь. Как ты сумел, а? Кто тебя купил? Какими обещаниями тебя подвигли на злое дело? Придворные? Кто-то из доранцев? Или сам принц, которого ты подтолкнул на преступление? И чего, во имя всего святого, ты думал достичь, решившись на подобное? Неужели думал, что я не раскушу тебя?

Эшер потрясенно смотрел в глаза Джарралта, в бездонные синие колодцы, и видел в них такую ненависть, которая сама по себе могла лишить жизни.

– Вы с ума сошли, Джарралт. Вы и в самом деле бредите.

– Перестаньте, – вмешался Пеллен Оррик. Его ладони легли на плечи Джарралта, сильные пальцы сжались, успокаивая и предостерегая. – Давайте переведем дыхание и спокойно поговорим, как надлежит опекунам королевства. Похоже, нам придется взять на себя эту обязанность.

Джарралт раздраженно сбросил руки капитана и отступил от Эшера. Тот посмотрел Оррику в глаза.

– Я никогда не сделал бы ничего плохого, – молвил он. – Жизнью клянусь.

– Знаю, – просто ответил Оррик. – У меня дюжина свидетелей, что ты находился в Башне, когда карета королевской семьи отправилась в Гнездо.

– Свидетели? – Эшер не знал, как реагировать на эти слова – с гневом или с облегчением. – Хочешь сказать, что ты и меня подозревал?

Оррик вздохнул:

– Конечно. Я вас всех подозревал. Даже Холза, и да простит меня Барла. – Капитан медленно обвел всех взглядом – усталым, но непреклонным. – Господа, я капитан этого города. Мой святой долг – соблюдать Законы Барлы и призывать к ответу тех, кто их нарушает. Если Я узнаю, что человек преступил закон, то не успокоюсь до тех пор, пока он не окажется у меня в руках. Даже если он носит имя знатнейшего рода. Даже если это сам король. – Его тяжелый взгляд уперся в Гара. – Даже если это сын короля.

Гар кивнул:

– И правильно сделаешь. Меньшего от тебя королевство и не ожидает, как и от людей, служащих под твоим началом. Оррик, ты сказал, что смерть короля, королевы и принцессы последовала в результате несчастного стечения обстоятельств. Во имя спасения твоей души, спрашиваю в последний раз: ты тверд в этом мнении?

Оррик расправил плечи и сцепил руки за спиной.

– Да, ваше высочество.

– Очень хорошо, – сказал Гар. – От лица Тайного Совета выношу тебе благодарность за быстрое и тщательное расследование этих событий. Однако прошу в случае, если откроются новые факты, и ты пересмотришь свою точку зрения, немедленно уведомить нас об этом.

Оррик поклонился:

– Непременно, господин.

Повернувшись к Джарралту, Гар посмотрел на него холодными зелеными глазами. Когда принц заговорил, голос его звучал негромко и вежливо, но был пропитан ледяной неприязнью:

– Конройд Джарралт, ни для кого не секрет, что между нами существуют разногласия. Полагаю, что лучше признавать это честно и открыто. Если наши решения не смогут обеспечить безопасность государства, значит, мы не заслуживаем права их выносить. Меня удовлетворили результаты следствия капитана Оррика по данному делу. Трагическая гибель моего отца, матери и сестры – то есть правящего монарха, королевы и преемницы Заклинателя Погоды – случилась без злого умысла кого-либо из живущих в королевстве. Если я каким-либо образом обидел вас в связи с этим делом, то сожалею и приношу извинения. В знак примирения и с надеждой на новое начало в наших отношениях – вот вам моя рука.

Чтобы принять извинения принца, Джарралту следовало подойти к нему. То есть согласиться на уступку. Эшер затаил дыхание… Если ублюдок не пойдет на это, если продолжит распространять свои бредни насчет заговора и убийства, то королевство, скорее всего запылает…

– Новое начало, – проворчал Конройд Джарралт так, словно пережевывал битое стекло.

Шагнув вперед, он пожал протянутую руку принца.

Не отпуская его ладони, Гар улыбнулся.

– Итак, вы согласны с выводами капитана Оррика? Ни я, ни мой помощник Эшер, ни один мужчина, женщина или ребенок, известные мне или ему, не повинны в гибели моей семьи и не покушались на жизнь Главного мага Дурма.

В ответ Джарралт загадочно улыбнулся.

– Согласен, что у Оррика нет доказательств или подтверждения этому. Признаю, что он честно пытался разобраться в этом деле. Я принимаю ваше предложение… но оставляю за собой право на честное сомнение.

Гар пристально смотрел на него.

– И признаете меня истинным и законным наследником моего отца на троне Лура? И преемником титула Заклинателя Погоды? Проще говоря, вы, Конройд Джарралт, член Тайного Совета, здесь и сейчас, перед лицом свидетелей, признаете, что я, по великой милости Барлы, являюсь вашим королем?