Текст книги "Утраченная невинность"

Автор книги: Карен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

Дафна легонько пожала сухие пальцы старой женщины.

– В этом нет твоей вины. Ты сама сказала: главное – спасти Эшера. Мэтт – сильный и очень умный. Он найдет способ выпутаться. Я знаю.

Впрочем, у нее самой не было такой уверенности.

Вейра похлопала ее по колену.

– Уверена, ты права, дитя мое. Только хотелось бы убедиться в этом своими глазами. Я бы спала куда спокойнее, если бы знала, что он сейчас находится на пути сюда. Давай посмотрим?

– Тогда позволь мне. Ты слишком устала сегодня, чтобы заглядывать в магический кристалл.

Вейра нахмурилась.

– А ты ждешь ребенка.

– Что ты говоришь? – Дафна испуганно схватилась за свой пока еще плоский живот. – Я ведь смотрела в него, когда приехала сюда. Неужели я навредила малышу?

– Нет, нет, не думаю. – Вейра жестом приказала ей успокоиться. – Танал – не яд. Если ты его разжевала, но не глотала, то и никакого вреда. Но все-таки лучше поберечься сейчас, чем жалеть потом. Кроме того, я хоть и старая и устала смертельно, но все же не настолько, чтобы не найти Маттиаса.

– Ну, тогда позволь мне хотя бы все приготовить. А ты пока допивай свой чай и съешь еще печенья. Силы тебе понадобятся.

Поворчав, Вейра неохотно согласилась. Дафна принесла таз, специальные растения и набрала воды. Все это она аккуратно расставила и положила перед старухой и отошла к умывальнику, прислушиваясь, не донесется ли какой-нибудь звук из комнаты, где лежал Эшер. Дафна знала, что не сможет теперь сидеть спокойно, пока не убедится, что с Мэттом все в порядке.

«Джервал, – мысленно воззвала она, – ты слышишь меня? Пусть с ним ничего не случится!»

Не спеша, методично Вейра начала готовиться к проведению магического ритуала. Тщательно разжевала листья танала, затем выплюнула их и закрыла глаза в ожидании.

Казалось, они ждали целую вечность.

– Я нашла его, – прошептала она наконец. – Он в безопасности. И идет. Но он не один…

– Не один? – пораженная Дафна склонилась над водой, хотя и знала, что ничего не увидит. – Но кто с ним?

– Какой-то старик, олк… и еще красивый молодой доранец. Они едут в повозке, запряженной ослом.

Красивый молодой доранец… Кто бы это мог быть? Неужели…

– Это Гар? – воскликнула Дафна. – Он ведет сюда Гара? Но почему?

Вейра пожала плечами.

– Не сомневаюсь, у него есть на то причины.

– Это не очень хорошие причины!

– А кто этот старик-олк, как ты думаешь?

– Точно не скажу. Но если молодой – это Гар, тогда старик, наверное, его секретарь Дарран.

Дафна взволнованно заходила по кухне.

– Не могу поверить! О чем он думает?

Радость от новости, что Мэтт жив, сменилась гневом.

– Да как только станет известно о том, что Гар покинул город, его бросятся искать и не успокоятся, пока не найдут. Они заглянут под каждую травинку в королевстве. Нас всех обнаружат! Ну, Мэтт! Пусть только появится, я его своими руками придушу!

Вейра медленно открыла глаза, с трудом освобождаясь от магических объятий танала, и покачала головой.

– Нет, девочка моя. Ты его не придушишь. Ты выслушаешь то, что он расскажет, и будешь держать язык за зубами. Хватит уже смертей!

Дафна затихла, успокоившись, спросила:

– Долго они еще будут до нас добираться?

Вейра пожала плечами.

– Что у нас, что за городом – местность похожая. Я не смогла точно определить, где они в настоящий момент. Они могут быть тут с минуты на минуту, детка. А может быть, и позже. Это все, что можно сказать точно.

Внезапно ослабев, Дафна рухнула в кресло, только и сумев пробормотать:

– Хорошо… это очень хорошо…

Оставалось только гадать, что скажет Эшер, когда очнется и обнаружит себя в подобной компании. На этот счет у нее не было ни малейшего представления.

Вейра, убрав все приспособления для сотворения магического кристалла, заметила.

– По-моему, наш маг скоро очнется. Как я понимаю, обедать мы сегодня будем ночью. Приготовь нам что-нибудь, дитя мое, а я пока посижу с Эшером.

Дафна кивнула. Странно… Странно, ей бы обидеться или даже разозлиться – уж она-то лучше знает, что ему надо, но нет, вместо этого она испытала облегчение. Потом пришло чувство вины. Ей отчаянно хотелось увидеть Эшера. Хотелось побыть с ним. И одновременно она боялась этого. Ведь очень скоро все, что было тайной, станет явным…

Вейра посмотрела на молодую женщину – тепло, понимающе, – и, улыбнувшись, сказала:

– Не беспокойся. Если мы верим в Пророчество, то все будет прекрасно!

* * *

Эшер видел сон. Он плыл по морю.

Небо казалось синей перевернутой глубокой чашей, повисшей над головой. По этой синей чаше медленно плыли маленькие пушистые облачка, и ярко-желтое солнце играло с ними в прятки. Соленый бриз надувал паруса на мачтах, приятно холодил кожу и игрался с его рубахой и волосами. В воздухе пряный, не слишком свежий, но приятный запах морской рыбы… И на палубе она… в ярко-зеленом с синим отливом одеянии… возле невода, погруженного в воды залива, обещающие богатый, щедрый улов. У нее прекрасное имя – Амаранда. Смеясь, он протягивает к ней руки и начинает тащить невод. Она тоже весело хохочет и присоединяется к нему, и вместе они вытягивают невод на палубу, и из него льется поток свежей трепещущей рыбы… В лучах солнца она кажется серебряным ливнем… И душу наполняет непередаваемое ощущение счастья…

– Амаранда! – застонал Эшер и сел в кровати.

– Тихо, тихо, – раздался справа от него чей-то мягкий голос. – Давай-ка сначала соберись. А то у тебя голова идет кругом.

Так и есть. Внезапно почувствовав слабость, он откинулся на подушки и подождал, пока мир вокруг остановился. Голос, который он слышал, принадлежал женщине. Причем пожилой. И голос этот был ему незнаком, как, впрочем, и комната, в которой он лежал.

– Где я? – прохрипел он.

– В безопасности.

Лампы не горели, поэтому Эшер не разглядел говорившую женщину и переспросил:

– Где?

– У меня дома…

– А кто ты?

– Друг. Друг твоих друзей. А теперь успокойся. Твои враги гонятся за тобой, но здесь им тебя не найти.

Он с каким-то странным чувством дотронулся кончиками пальцев до своей шеи и с удивлением произнес:

– Так я не умер?

Неожиданное и приятное открытие.

Невидимая женщина усмехнулась.

– Нет, мой мальчик. Ты живее всех живых.

Мысль лихорадочно заработала. Значит, так… Клетка. Площадь со множеством народа, наполненная людским гомоном… Палач, который заносит топор над его головой… мигающий свет магических светильников… омерзительное прикосновение деревянной плахи, которая врезалась ему в шею… И боль в руках от кандалов, когда он шел навстречу смерти… холодный пот… бесчувственное лицо Пеллена, его ухмылка…

Гар!

Эшер снова попытался сесть в кровати. Впервые за долгое время тело освободилось от чувства боли. Она исчезла!

– Как я сюда попал? Что вообще происходит? Проклятие, женщина, кто ты?

Сильная женская рука возникла откуда-то из темноты и толкнула его назад на подушки.

– Люди зовут меня Вейра.

Он чувствовал себя так, будто по нему прошелся табун лошадей, но все-таки смог задать вопрос:

– Какие люди?

– Да просто – люди…

– Те, что спасли меня?

– Да…

Эшер пожалел, что в комнате слишком темно, и он не может разглядеть лицо Вейры.

– Я бы хотел с ними повидаться.

– Не получится, мальчик мой. Пока. Но вскоре, надеюсь, ты их увидишь. Так говорит Пророчество.

– Пророчество? Что еще за «пророчество»?

– Как ты смеешь говорить мне «нет»? Я сказал, что желаю их видеть!

– А я говорю, пока нельзя! – Женский голос внезапно посуровел.

И новая вспышка в памяти: громкий стон и грубый нетерпеливый голос в самое ухо: ты хочешь жить?

Невзирая на слабость, вопреки ее настойчивым ладоням, пытавшимся толкнуть его обратно на подушки, он все-таки сел и твердо сказал:

– Ага! Я вспомнил тебя! Ты была там! И это ты спасла мне жизнь!

– Ах, мальчик, твою жизнь спасали многие, – ответила женщина и печально добавила: – Особенно один человек. Как-нибудь потом я расскажу тебе о нем.

Он попробовал сесть, но тело не слушалось.

– Называй меня Эшер. Я тебе не мальчик!

Он услышал изумленный вздох, а потом ее голос:

– И это ты говоришь мне?! Мне, в моем возрасте! Ах ты, килька костлявая!

– По-моему, так говорят рыбаки.

– Сам ты рыбак! Ну, или был им и, надеюсь, станешь опять. Однако если ты желаешь, чтобы твой сон стал реальностью, то прежде тебе придется сделать пару дел…

– Покажи мне свое лицо, – внезапно насторожившись, потребовал Эшер. – Почему ты сидишь в темноте? Разве не можешь зажечь лампу или что-нибудь такое?

– Сам зажги, – возразила старая карга. – Это в тебе есть магический светильник и все остальное.

Он затаил дыхание и заговорил не раньше, чем снова обрел способность нормально дышать:

– Это не смешно, женщина.

– А я и не смеюсь. Время для пряток прошло, юный Эшер из Рестхарвена. Хотя это не то имя, под которым я тебя знаю…

Он не стал спрашивать незнакомку, откуда она его знает. Ее дело. Он вообще решил не говорить больше ни слова, пока она не зажжет свет и не покажет ему себя… И не объяснит, что он тут делает.

Она все-таки ответила, не дожидаясь его вопроса.

– Слушай, Эшер! Почти шестьсот лет я и мои близкие знаем тебя под именем Невинного мага. Пророчество назвало тебя так во времена, когда Барла еще была среди нас и возводила свою Стену. В те времена, когда она посеяла семена, плоды которых мы сейчас пожинаем. Ты первый из первых, мальчик мой. Первородство – твой удел. И лоно вселенной готово наконец породить тебя, дабы ты явился миру в крови и боли.

Эшер в отчаянии замотал головой.

– Женщина, ты сошла с ума!

– Кто? Я?! – Он услышал ее свистящий шепот, а затем почувствовал, как его тело наполняется странной силой. Казалось, у него дрожит каждый мускул. Одновременное этим над ее ладонью появилось удивительное свечение, словно женщина держала в руке небольшой факел. Свет озарил ее лицо, хотя глазницы оставались по-прежнему темными…

– Теперь видишь? – спросила она. – Только не думай, что ты единственный… просто ты – лучший!

Эшер был слишком поражен, чтобы говорить.

Женщина прищурилась от магического света, зажженного ею же самой, и продолжила:

– Хочешь верь, хочешь нет, но мы всегда этим владели. Конечно, доранцы присвоили это умение, как и все остальное. А наши глупые наследники позволили им сделать это. Они заключили с ними свои дурацкие договоры, а в итоге мы все оказались в гадкой сточной канаве.

Эшер наконец узнал этот голос.

– О, небеса! Я ведь сначала и не понял, о чем ты говоришь! Ты вызвала магический огонь… А я подумал, что…

– Что ты один можешь делать это? – Старуха усмехнулась. – Нет, дитя мое, каждый олк владеет магией. Как ты полагаешь, что случилось на твоем празднике Большого Улова? Неужели ты всерьез думаешь, что рыба полезла в сети, отзываясь на пение доранцев? Нет. Она откликнулась на зов олков. Это рыбаки Лура воспользовались даром, с которым родились, но о котором даже не подозревают.

– Что?! Ты о чем говоришь? Неужели…

Она предостерегающе подняла руку.

– Молчи! Теперь молчи. Сейчас не время для того, чтобы рассказывать друг другу всякие истории. Сейчас я расскажу тебе самое необходимое, а ты слушай внимательно и не хлопай ушами!

Когда он в последний раз позволил кому-то рассказывать какую-то историю, это закончилось плахой и смертным приговором. Больше он в эти игры не играет. Эшер отбросил одеяло и перебил женщину:

– Эй, не беспокойся. Мне не интересно. И я больше не останусь здесь ни на минуту:

Она не сделала ни малейшего движения, чтобы его остановить. И лишь смотрела на то, как собственное тело предало упрямца, и тот упал прямо на пол. Однако он встал. С трудом, качаясь и едва удерживаясь на ногах. Он дополз до двери… Вцепился мертвой хваткой в ручку и повернул ее… Дверь распахнулась, и…

– Привет, Эшер! – На пороге стояла улыбающаяся Дафна. – Не уходи пока. Нам нужно о многом поговорить.

* * *

Они ехали по дороге несколько долгих часов до тех пор, пока престарелый осел окончательно не выбился из сил. Потом слезли с повозки и пошли пешком. Мэтт вел бедное животное в поводу, Гар и Дарран шли следом. Наконец наступила ночь, взошла луна, а на небе появились тусклые звезды. Совсем недалеко, впереди, возвышались горы, перед которыми раскинулся массив Черного леса. Странно, здесь, в такой близости от Стены золото ее стен, казалось бы, должно было освещать им дорогу, однако…

Голодный, уставший, с натертыми от долгой ходьбы ногами, Гар мечтал о том, чтобы они наконец пришли хоть куда-нибудь. Он посмотрел по сторонам. Кроме них на дороге никого не было. Наверное, здесь можно говорить без опасения быть услышанным.

– Послушай, Мэтт, – сказал он. – Мне кажется, или Стена действительно исчезает?

Голос конюшего донесся к нему из темноты:

– Вам не кажется. Если то, что вы говорите, правда, если Морг действительно появился среди нас, тогда, я уверен, он постарается разрушить Стену изнутри… из королевства.

Принц почувствовал укол зависти. Мэтт с легкостью показал свою особую чувствительность к магии. Его магии… После этого они какое-то время шли в полном молчании. Потом Гар снова нарушил его:

– Ты это чувствуешь?

– Да, – отозвался Мэтт. – А теперь, Гар, нам лучше придержать язык. Ночью звуки распространяются лучше, чем мы думаем.

Гар услышал, как позади него фыркнул Дарран, возмущаясь тем, что кто-то осмелился разговаривать с принцем подобным образом. Разве можно называть его высочество просто «Гар»? Он прикусил губу, размышляя, стоит ли сейчас заводить об этом разговор… Впрочем, поговорить надо, причем до того, как они доберутся до места назначения. Вряд ли там у них будет много времени для разговоров. Итак, сейчас…

– А ведь ты обманул меня, Дарран, – тихо произнес Гар.

Все так же шагая вслед за повозкой и не поднимая глаз от дороги, секретарь после секундной заминки произнес:

– О нет, уверен, что я этого никогда не делал, ваше высочество.

– Не усугубляй свое положение, Дарран. Ты солгал. Эшер не простил меня. Он меня ненавидит. Думаю, если бы мог, он бы меня убил собственными руками.

Наступила неловкая пауза. Потом Дарран сказал:

– Ваше высочество ошибается. Я точно помню, как…

Гар поднял палец, предостерегая слугу:

– Не надо. Не говори ничего, если действительно любишь меня.

Теперь тишину нарушали только скрип колес, шарканье подошв да натруженное дыхание животного.

– Я лишь хотел облегчить ваши страдания, господин, – произнес наконец Дарран шепотом. – Эшер все равно стоял на пороге смерти… Я подумал, что не будет большого вреда, если…

– Я знаю, почему ты это сделал, – мягко перебил его Гар. – И благодарен тебе за заботу. Но, к сожалению, это ничего не меняет. Эшер мне доверял, а я предал его… Теперь он меня ненавидит, и я не могу его за это осуждать.

– Зато я могу. – Глаза Даррана сверкнули. – Вы сделали то, что должны были сделать! Любой король…

– Вот именно. Я поступил, как король… А Эшеру нужен был друг.

– А вы и были для него самым лучшим другом. Когда Эшер появился в Доране, он был никем, пустым местом!

Гар покачал головой.

– Ну, что ты говоришь! Теперь он вынужден скрываться, он приговорен к смерти и все это из-за меня. Понимаешь, Дарран, я ведь клялся защищать его, а вместо этого нарушил свое слово и отрекся от него. Мне остается только молиться, чтобы, когда мы снова встретимся, он попытался хоть на время забыть о своей ненависти ко мне ради избавления от Конро… от Морга.

– Нет, он не забудет, – подал голос Мэтт. Конюший оглянулся и сурово посмотрел на принца. – Он может ненавидеть принца Гара, но когда услышит то, что вы собираетесь ему сказать, сделает то, что требуется. И это правильно.

– Почему ты так в этом уверен? – спросил Гар.

– Потому что он – Невинный маг.

Гар нахмурился.

– И что это значит? Мэтт, по-моему, сейчас самое время, чтобы ты наконец рассказал, что происходит. Ты ведь знаешь, не так ли?

В сумерках теперь виднелся только силуэт Мэтта. Однако Гар увидел, что он кивнул.

– Да, знаю.

– В караулке, у стражников, ты упомянул о каком-то круге. Что ты имел в виду?

– Это означает, что я не один. – Мэтт оглянулся и продолжил: – Я, Дафна, люди, которые помогли спасти Эшера, – мы все маги. Не такие как доранцы. Природа нашей магии совсем другая. Но мы владеем магической силой так же, как ваш народ. Мы тайно объединились, чтобы служить Пророчеству и Эшеру. То есть Непорочному магу.

– А Эшер об этом знает?

– Не знал, но думаю, что ему уже сказали. Сейчас, я думаю, он уже знает обо всем.

Когда Гар видел его в последний раз, Эшер стоял на коленях у плахи, и над его головой уже был занесен топор палача. Что же случится теперь, когда он увидит перед собой того, кто и привел его на эшафот, и благодаря кому его едва не казнили? Об этом не хотелось даже думать.

Мэтт, похоже, был уверен, что Эшер все поймет и простит. Однако сам Гар вовсе не испытывал такой уверенности. И его опасения только возрастали с каждой минутой по мере того, как они приближались к месту назначения.

– Послушай, Мэтт, – наконец произнес он, не желая далее скрывать тревогу. – Если мы хотим быть уверенными в том, что Эшер будет нам помогать, а не выступит против нас, тогда, мне кажется, самое время, чтобы я тоже все узнал…

Глава тридцать вторая

Увидев Дафну, Эшер отшатнулся и без сил повалился снова на кровать, возле которой с невозмутимым видом сидела суровая Вейра. Тяжелые подозрения завихрились в его мозгу.

Ей с трудом удалось посмотреть ему в глаза.

– Дафна? – произнес он растерянно. – Дафна, что ты здесь делаешь? Что вообще происходит?

Вместо ответа она отвела глаза и опустила голову. Теперь в комнате горела лампа, и в ее свете он отчетливо видел девушку. Она выглядела испуганной. А он никогда прежде не видел ее в таком состоянии. Сердитой, нетерпеливой, неуверенной – да. Но не напуганной. Откуда этот страх? Она стояла у двери и молчала.

Отступив назад, в темный угол комнаты, Вейра села в разбитое кресло и также молча наблюдала за ними. Эшер почти совсем забыл о ней.

– Дафна, скажи мне. Как я здесь оказался? Кто такая эта Вейра и кем она тебе приходится? Кто она для меня? Скажи мне!

Старая женщина подала голос из своего темного угла:

– Ну, что же, девочка, ты сама начала все это. Мне кажется, ты и должна закончить.

Дафна посмотрела на него. В глазах ее плескался страх.

– Эшер, ты меня любишь? – спросила она.

Он поморщился.

– Мы с тобой поженились, разве не так? Хотя сейчас я начинаю думать, что совершил ошибку.

Она вздрогнула, словно от удара. Собственно, это и был удар, однако Эшеру было уже наплевать. Если Дафна была напугана, то он просто кипел от ярости.

– Я должна тебе кое-что рассказать, Эшер, – прошептала она. – Обещай выслушать меня до конца и только потом судить о том, что услышишь.

Первый Принцип Юриспруденции Тивита. В груди разгоралось пламя гнева. Уж не смеется ли она над ним, взывая к соблюдению законности после всего того, через что ему пришлось пройти?

Она сама поняла свою ошибку и, встревоженная, шагнула к нему.

– Пожалуйста, Эшер! Выслушай меня! Когда я расскажу, ты все поймешь!

– Пойму, что я тут делаю? Что ты тут делаешь? Как я спасся? И откуда она знает магию?

Дафна подвинула стул к кровати и тихо села. Посмотрела на молчаливо наблюдавшую за ними из темноты старуху и кивнула.

– Да, ты все поймешь. Обещаю.

– Дафна… – Эшер внезапно ощутил ужасную слабость. Сердце бешено застучало. – А ты занимаешься… магией?

Ее глаза наполнились слезами.

– Я не могу сказать тебе больше, чем ты мне сказал. Единственное, что нас спасло, – это тайна. Подумай об этом прежде, чем будешь меня осуждать.

Итак, она знает приемы магии. Все, что он о ней знал, оказалось ложью. Эшер отвернулся.

– Считай, что мне лучше обо всем забыть.

– Ты не можешь забыть. Не должен. Не имеешь права! Иначе наше королевство погрузится в хаос, а все, что ты любишь, погибнет.

Ему уже не требовались слова, чтобы понять, что все происходящее здесь ужасно. Полное безумие. Это даже хуже того, что с ним сделал Гар. Эшер не желал больше ничего слышать. Жалко, что он не умер. Лучше бы ему отсекли голову и потом скормили его тело собакам, как обещал Джарралт.

Да! Джарралт…

Как всегда Дафна сразу догадалась, о чем он думает.

– Тебе ничто не угрожает, Эшер. Верь мне. Никто тебя не ищет. Конройд Джарралт убежден, что ты мертв.

Он все-таки не мог заставить себя посмотреть на нее. Но возразил:

– Для этого ему понадобилось бы мое тело.

– Он его получил.

Теперь он посмотрел на девушку.

– Так вы убили кого-то?

– Эй, эй! Убийца Джарралт, а не Дафна, – подала из темноты голос Вейра. – Рейфель был одним из нас, и он по собственной воле отдал свою жизнь. Потому что так было нужно. И потому, что у него было на то право. Право первородства.

Эшер не сводил пронзительного взгляда с Дафны.

– Значит, все это было частью вашего плана?

Она кивнула.

– Да. Только возник он за сотни лет до нашего рождения.

– А я? Как насчет меня?

Дафна выпрямилась, положила руки на колени и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты Невинный маг. Эшер, ты рожден, чтобы спасти королевство от крови и пожарищ.

Он молчал. Лежал на узкой кровати в нелепой пижаме и смотрел на эту женщину, которую, оказывается, совсем не знал. Неужели ее он целовал? Неужели на ней он женился? Сейчас ему казалось, что он вообще никогда в жизни ее не видел.

– Знаю, это тяжело. Поверь, мне тоже нелегко. Но все произошло раньше, чем я смогла это… предотвратить.

– Ты имеешь в виду то, что переспала со мной?

– Я имею в виду то, что полюбила тебя!

– Да? Ты это так называешь? – Он горько рассмеялся.

Она отвернулась от него и пробормотала:

– Мэтт предупреждал меня, что так будет. Я была дурой, что не послушала его.

– Мэтт тебя предупреждал? – Эшер сел в кровати. – Так Мэтт тоже во всем этом участвовал?

– Мы все в этом участвуем, мальчик мой, – снова подала голос Вейра. – Только кто-то знает об этом, а кто-то нет. То, чему суждено случиться, обязательно придет к тем, кто живет по эту сторону гор. И если мы не будем бороться вместе, не обращая внимания на наши чувства, забыв о собственной гордости, то этот грядущий ужас уничтожит нас всех до последнего человека. Хочешь, чтобы наша участь была на твоей совести?

– Я не знаю, о чем вы говорите. И не знаю, что вы имеете в виду!

– Тогда позволь мне рассказать, – сказала Дафна. – Забудь о той боли, которую я тебе причинила, и только слушай мои слова. Клянусь, в них нет ничего, кроме правды.

– А у меня есть выбор? – хмыкнул Эшер.

Раны нестерпимо болели, голова кружилась, и кровь стучала в висках так, словно там грохотал молот кузнеца. Он хотел бы убежать куда-нибудь подальше от этого дома, однако понимал, что не сможет даже встать на ноги. Поэтому ему ничего не оставалось, как вытянуться под одеялами и приготовиться слушать, покоряясь судьбе. Как приходилось покоряться всю жизнь.

– Выбор есть всегда и у каждого, – снова подала голос Вейра. – Мы не можем заставить тебя сделать то, что нужно, если только ты сам не решишься.

Вот это точно. Заставить его они не могут! Никакой магии! И горе им, если только они попытаются. А если уж говорить о том, что правильно, а что неправильно – так не Дафне его учить. Все их тайны… Люди, которым он доверял всю свою жизнь, на которых полагался… все они на поверку оказались не теми, за кого себя выдавали.

Заметив его состояние, Вейра добродушно добавила:

– Твоя уязвленная гордость интересует нас сейчас меньше всего. Сначала выслушай Дафну, а потом скажешь, правы мы или нет.

Уязвленная гордость?! Эшер чуть не соскочил с кровати, чтобы добраться до вредной старухи и надавать ей оплеух… пусть даже пришлось бы ползти до нее на четвереньках. Однако, как ни странно, ему вдруг стало любопытно, что же такого они хотят ему сообщить.

– Отлично, – сказал он. – Я слушаю.

И Дафна начала свой рассказ. Доранцы, которые перевалили через горы шесть столетий тому назад, отличались от тех, которых знал он, Эшер. Это был талантливый, но ослабевший от долгой войны и отчаянно жаждавший мира народ. Их магия была неразрывно связана с насилием и жестокостью. С ее помощью они вызвали из тайных недр ада страшные кошмары, дали им когти и зубы, чтобы грызть и рвать все живое. Они разрушали дома, испепеляли целые города, уничтожали тысячи людей. Это был народ воинов. И все они помнили свою родину, ту землю, которую им пришлось оставить. Помнили кровавую резню и пену, которую заплатили за спасение.

Возглавляемые молодой женщиной, которую звали Барла, они в ужасе покинули свою раздираемую войнами страну и отправились в далекий поход. Они прошли бессчетные мили, хороня по пути своих близких и любимых. Когда перед ними встали высокие горы, доранцы не повернули назад, а устремились вперед. Они перевалили через горные хребты и спустились в Лур. И нашли здесь безопасную тихую гавань, которую так долго искали.

У них не было ни малейшего желания возвращаться назад, снова переходить горы, терять близких и умирать в страшной войне магов, от которой с таким трудом спаслись. То, что новые земли им не принадлежали, не имело для доранцев никакого значения. Не имело значения и то, что на этой земле уже жили люди, которые тоже любили ее. Доранцы были народом, для которого слово «желать» означало «владеть». И иного они не признавали. И они возжелали Лур.

Люди, жившие здесь называли себя олками. И они тоже владели магией, только своей собственной. Магия связывала их с родной землей, со всем, что здесь росло и зеленело. Магия олков связывала их с приливами и отливами естественной энергии. Жили они в простых поселках независимыми общинами, разбросанными повсюду, от одного побережья до другого. У них не было центрального правительства, не было ни короля, ни королевы. И в противостоянии доранцам у них не было ни малейшего шанса на успех. А еще они не смогли устоять перед соблазном овладеть магией доранцев. Потому что та казалась им такой прекрасной. Такой могучей. Магия доранцев творила настоящие чудеса. Не было ничего, чего нельзя было бы создать с ее помощью. Она даже помогла олкам понять прекрасных пришельцев и быть понятыми в свою очередь.

Вскоре после прихода в Лур Барла созвала старейшин всех общин олков и рассказала им о том, что случилось с родиной доранцев. Она поведала им о Морге и о том, что они оказались бессильны перед его могуществом. Она сказала, что Морг не успокоится, пока не разыщет ее и ее народ и не накажет их за непокорность. А потом он примется за олков и обратит их всех в рабов, а может, их ждет еще более страшная участь…

В тот момент олки и сами испытывали серьезные лишения. Уже несколько лет их земли страдали от ужасной засухи и неурожаев, и даже самые могучие заклинатели не могли ничем помочь. Барла увидела это и сделала им заманчивое предложение. Она предложила им поделиться своей землей с доранцами и отказаться от своей примитивной магии и даже от памяти о ней. А взамен пообещала создать в Луре настоящий рай, в котором не будет Морга и не будет никаких природных катаклизмов. И тогда олки и доранцы станут жить вместе – в полной гармонии, в мире и процветании и, главное, в полной безопасности. Потому что они будут скрыты от остального мира за горами, и это будет продолжаться до скончания веков.

Дафна замолчала. В комнате стояла такая тишина, что Эшеру показалось, будто он слышит, как растет трава за окном.

– Странно, – проворчал он. – Это не то, о чем рассказывала мне мать, когда я был еще ребенком.

Дафна кивнула.

– Да. Ее история была… неправдой.

– А ты, значит, знаешь правду? – взорвался он. – Откуда? Если, как ты говоришь, олки согласились забыть о своем прошлом? Или это новая ложь, с помощью которой вы хотите добиться чего-то? От меня.

Он заметил, что его слова больно ранят Дафну, но не огорчился, скорее, наоборот. Так ей и надо.

Однако Дафна не стала спорить, а вместо этого продолжила рассказ:

– Только один из олков выступил против этого соглашения. – Глаза молодой женщины блеснули в тусклом вечернем свете. – Его звали Джервал, и я последняя из его живых потомков. Наследница его видений и толковательница его пророчеств.

В своей маленькой общине Джервал был известен как предсказатель. Как человек, сны которого имели обыкновение сбываться. Еще в детстве ему было видение о том, что золотоволосые люди принесут погибель всем олкам. Он не знал, что это за люди и когда они придут на земли олков. Не знал он и того, что за погибель уготована его народу. Шли годы, мальчик вырос и стал взрослым, а видение постепенно забылось.

Но когда пришли доранцы, он вспомнил свой детский кошмар. Вернулись давние сны. Они объяснили ему, что сладкий плод, который предлагают олкам, имеет гнилое нутро и однажды принесет его народу смерть. Джервал пытался предупредить старейшин, но все олки были просто очарованы красноречием пришельцев.

Дафна печально вздохнула.

– К тому же он ведь жил в маленькой общине, поэтому его никто не знал. У старейшин не было причин верить его пророчествам. Даже тому пророчеству, которое важнее всех. К тому же, когда твои дети умирают от голода и жажды, предложение доранцев может показаться решением всех проблем. И показалось…

– Ничего себе «показалось»! – опять перебил ее Эшер. – Похоже, это и было решением, если дети умирали от голода. Мне почему-то кажется, что твой драгоценный Джервал сам-то не очень старался спасти их от голодной смерти.

– Конечно, старался! Но он смотрел дальше сезонной нехватки продовольствия. Он знал, что Барла права: что-то темное и ужасное действительно надвигалось на Лур из-за гор. Но знал он также и то, что, несмотря на всю их удивительную магию, доранцы не смогут противостоять этому злу. Каким-то образом магия самих олков успешно защищала их земли и должна была помочь им защититься в дальнейшем. Джервалу было видение, что однажды, когда наступят Последние Дни, родится олк, которому будет предназначено спасти нас всех. Джервал назвал его Невинным магом.

Эшер изумленно уставился на нее.

– И ты полагаешь, что это я?

Дафна кивнула.

– Да, ты – дитя Пророчества. Эшер, ты рожден, чтобы спасти мир, как и предсказывал Джервал.

Спасать мир? Ему? Это звучало настолько нелепо, что Эшер едва удержался от того, чтобы не расхохотаться во все горло. Однако выражение на лице Дафны оставалось серьезным и даже торжественным. Ну, понятно, она верит всему, что сказала, а он в данный момент целиком зависит от нее и той старухи. Одно словечко, сказанное кому-нибудь не тому, и он вновь окажется стоящим на коленях перед деревянной колодой. Впрочем, было и еще кое-что, что хотелось… нет, требовалось узнать.

– Так, ну а ты сама? – спросил он. – Как ты во все это попала?

Дафна бросила взгляд на Вейру, потом опустила глаза. И тихо ответила:

– Я – прямой потомок Джервала, толковательница его пророчеств и наследница всех его знаний. Я видела тебя в снах и мечтала о тебе большую часть своей жизни. Я знала, кто ты, и что тебе предстоит задолго до нашей встречи.