Текст книги "Утраченная невинность"

Автор книги: Карен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

Неужели сумасшествие бывает заразительным? Оррик почувствовал, что начинает верить принцу…

– Но… если вы правы, и Морг действительно находится среди нас, почему этого до сих пор никто не заметил?

– Он очень умен, Пеллен. Он прячется.

– Где?

Что-то дрогнуло в лице Гара. Но колебался он не более мгновения. Будь что будет! Он посмотрел прямо в глаза капитану и ответил:

– Морг скрывается в облике Конройда Джарралта.

Оррик отшатнулся, прижал кулак к внезапно занывшему сердцу. Барла, сохрани… Барла, сохрани его! Но он поверил в это! Ему тут же вспомнилась прошедшая ночь. Кровавая ночь. Оррик вспомнил лицо короля Конройда, когда тот приказывал обезглавить Эшера. Вспомнил, с каким наслаждением король разглядывал обезглавленное тело. Во всех его движениях, во всем поведении ощущалось что-то нечеловеческое, неестественное, сокрытое где-то в глубине.

Дав ему время осознать сказанное, принц тихо продолжал:

– Я последний, кто остался в живых из Дома Торвигов. Пеллен, на протяжении сотен лет члены моей семьи проливали кровь ради сохранения нашего королевства. От имени всех этих святых, в этом священном для меня приюте ушедших душ, памятью бесчисленных поколений моих предков я клянусь! Я клянусь тебе, Пеллен, что не сказал ничего, кроме правды. Пожалуйста! Помоги мне…

Оррик потупил взор, и время замерло в ожидании его ответа. Медленно, словно капли падали в вечность мгновения.

Наконец капитан поднял свой взор и посмотрел на принца.

– Да, Гар, я тебе помогу. Но если окажется, что мы ошиблись, да будет Барла милосердна к душам нашим.

* * *

Увидев, что Оррик вернулся в караульное помещение, Окс Бандер изумленно посмотрел на него.

– Капитан? Что-то случилось?

«Все, что только можно себе представить», – подумал Оррик. Все еще не придя в себя после услышанного от принца и после своего безумного решения слепо последовать за ним, он постарался все же собраться с силами. Потому что сейчас ему предстояло то, что находилось в вопиющем противоречии со всем двадцативосьмилетним опытом городского стража: ему предстояло нарушить закон и освободить заключенного.

Оррик изобразил на лице смущенную улыбку.

– Понимаешь, я честно пытался уснуть, но мысли о накопившихся бумагах прогнали сон. Ты же знаешь, как я отношусь к этому.

– Да уж, знаю, – ухмыльнулся Окс.

– Заключенный не беспокоил?

– Нет, капитан.

– Джессип по-прежнему с ним?

– Э-э… – Бандер, казалось, несколько смутился. – Нет, капитан. Вы же знаете, что у него матушка болеет? Ну, вот он и захотел посмотреть, как она провела ночь. Я не увидел в этом большого вреда. Парень провел на дежурстве почти двое суток. Я сам десять минут назад проверял заключенного. С ним все в порядке, храпит вовсю.

– Понятно. Что ж, надеюсь, все в порядке.

Оррик направился к двери черного хода, которая вела в камеры. Сердце стучало так громко, что удивительно, как Бандер этого не слышал. Взявшись за дверь, капитан оглянулся.

– Прежде чем пойти наверх, я все-таки взгляну на него сам. Оставайся здесь, Окс.

К счастью, остальные камеры в подвале были сегодня пусты. Чрезвычайные события последних двух недель заслонили собой все мелкие преступления, которые совершались в городе, и на них эти несколько дней просто не обращали внимания. Оррик торопливо прошел к дальней камере, расположенной в самом конце коридора, где еще совсем недавно содержался Эшер, а теперь ждал такой же горькой участи Мэтт. Он отомкнул железную дверь, за которой находилась решетка и… увидел, что арестованный дергается в петле, сделанной из рукавов, видимо, оторванных от рубахи.

– О проклятие! Нет!

Дрожащими руками капитан сорвал ключи с пояса, бесконечно долго возился с замком и, наконец, смог распахнуть дверь в камеру. Конюший стоял на коленях и уже хрипел, лицо его побагровело и стремительно приобретало синюшный оттенок. Оррик стремительно бросился к нему, попытался распустить узел, но безуспешно. Схватив самоубийцу за плечи, он рывком вздернул его и отчаянно закричал, призывая на помощь Бандера.

– Дай мне нож! – приказал он, едва тот прибежал в камеру. Пораженный стражник бросился опрометью наверх и спустя мгновение возвратился с кинжалом. Вместе они, наконец, смогли освободить узника.

Перепуганный насмерть Бандер только повторял:

– Капитан… капитан…

– Ладно тебе, Бандер, успокойся! О дисциплине поговорим позже, – рявкнул Оррик, наблюдая за тем, как лицо заключенного обретает нормальный цвет, и одновременно лихорадочно соображая, каким образом едва не случившуюся катастрофу можно превратить в успех. Теперь задача усложнялась многократно. К тому же он был капитаном городской стражи и всю свою жизнь думал о том, как упрятать людей в тюрьму, а вовсе не о том, как их оттуда вытащить.

– Так, этому человеку нужно лекарство, – сказал он наконец.

– Через две улицы отсюда имеется лавка лекаря, – с готовностью подсказал Бандер, стараясь изо всех сил загладить свой промах. – Я отвезу…

Оррик отрицательно покачал головой.

– Нет, это слишком важный заключенный. Его должен осматривать кто-нибудь из королевских лекарей. Немедленно отправляйся во дворец и приведи сюда Никса. Но не торопись! – добавил он, увидев, как подчиненный бросился к выходу. – После всей кутерьмы, которая случилась прошлой ночью, горожанам вовсе нет нужды видеть, как ты несешься по улице, словно ошпаренный кот. Иди и возвращайся. Но тоже не торопись. Пусть все принимают вас за прогуливающихся приятелей.

– Прогуливающихся? – удивился Окс. – Но разве у королевского лекаря нет кареты?

– Имеется и, уверен, очень хорошая. С королевскими гербами, золоченой упряжью и всякими такими штучками. Не смеши меня, Окс! Иди пешком и так же возвращайся. Город слишком возбужден. Наш долг – показать ему пример спокойствия и размеренности.

– Слушаюсь, капитан, – отозвался Бандер, все еще удивляясь такому приказанию. Однако приученный не обсуждать приказы начальства, он добавил: – Я быстро обернусь.

А вот торопиться-то и не стоит, мысленно ответил ему Оррик, вслушиваясь в затихающие на лестнице шаги. Итак, ему удалось выиграть немного времени. Теперь главное – мудро им распорядиться.

Мэтт дышал уже легче. Внезапно он пробормотал:

– Вам не следовало меня останавливать, капитан. Я все равно убью себя.

Оррик посмотрел на конюшего, потом приподнял его и усадил ровно, прислонив спиной к стене. Для предосторожности поднял кинжал и сунул себе за пояс и только после этого сердито произнес:

– Так, хорошо поработали. Слушай ты, идиот, ты чуть все не испортил! Сиди здесь и не вздумай что-нибудь еще выкинуть. Я ненадолго отлучусь.

Не обращая внимания на изумленный взгляд конюшего, он поспешил к черному входу в караулку, открыл дверь и позвал прятавшегося в тени Даррана.

– Эй, торопись. Один из моих парней может вернуться в любой момент.

Старик встревожился.

– Где Мэтт?

– Здесь, внутри. Этот придурок чуть не повесился. Впрочем, это поможет нам организовать его исчезновение. Входи же!

Когда Дарран вошел в камеру, у Мэтта от изумления округлились глаза. Меньше всего на свете он ожидал увидеть здесь секретаря принца.

– Дарран? Разве вы член Круга? И Оррик тоже?

– Не представляю, о чем ты говоришь, – быстро заговорил Дарран, опускаясь на колени возле него. – А теперь помолчи и послушай. Я пришел, чтобы вытащить тебя отсюда. Это приказ принца Гара. Королевство в опасности, и для его спасения нам нужна твоя помощь.

– Не понимаю, – пробормотал Мэтт, растирая саднившее горло. – Если вы не входите в число членов Круга, то почему…

Оррик дал ему довольно чувствительную оплеуху, надеясь привести в чувство.

– Разберешься позже. Ты можешь отвести их к Эшеру?

Лицо конюшего окаменело, и он мрачно произнес:

– Эшер мертв.

– Он жив, и мы все это знаем. Тебе известно, где его искать?

Увидев, что конюший по-прежнему хранит молчание, Дарран взмолился:

– Пожалуйста, Мэтт. Тебя не пытаются обмануть, поверь мне. Мы пытаемся спасти тебя. Поверь, мы твоя единственная надежда на спасение. Единственная надежда королевства. Его высочество рассчитывает на тебя.

Лицо узника все еще выражало неуверенность. А время между тем уходило…

Оррик вытащил кинжал из-за пояса, поднял на ноги Мэтта и вложил кинжал ему в руку.

– Ударь меня им, – приказал капитан.

– Что?

– Никто не поверит, что ты сам сбежал, если на мне не будет ни царапины. Я должен быть ранен. Ударь меня, ты, глупец! Скорее же! Ты что, дожидаешься, пока нас тут застанет сам король? Он уже, наверное, на пути сюда.

Мэтт поднял кинжал, изумленно посмотрел на него так, словно видел впервые в жизни.

– Допустим, я сделаю это. Допустим, я тебя ударю ножом. А что потом?

– А потом мы убежим отсюда, Мэтт! – воскликнул Дарран. – Его высочество принц Гар ожидает нас с повозкой на улице неподалеку. Надо торопиться, пока не обнаружили, что мы с ним покинули Башню.

В ответ Мэтт покачал головой.

– Не могу… не знаю…

Оррик посмотрел на старого секретаря.

– Это не сработает, он не оправился от шока. Тебе надо уходить. Возвращайтесь с принцем в Башню и попробуйте найти другой способ…

– Нет у нас другого способа! – воскликнул Дарран. Его лицо побледнело, в глазах появилось отчаянное выражение. – Святая Барла, прости меня! – выдохнул он, взял кинжал из рук Мэтта и ударил капитана в плечо.

Закаленная магией сталь мгновенно рассекла мышцы и достала до кости. Страшная боль пронзила все тело. Перед глазами поплыли цветные круги, камера завертелась волчком. В ту же секунду колени подогнулись, и капитан со стоном рухнул на пол.

Его лица коснулись пальцы Даррана. Старик испуганно забормотал:

– О, ужас, ужас…

Вот именно – ужас. Оррик почувствовал, как по лицу заструился ледяной пот. Плечо горело, словно охваченное пламенем. Кто бы мог подумать, что у ветхого на вид старика сохранилось столько силы!

– Идите же! – простонал капитан. Его пальцы нащупали ручку кинжала, все еще торчавшего в теле. Интересно, если выдернуть оружие, не умрет ли он здесь же от потери крови?

– Бегите, – теряя сознание, пробормотал он снова. – Тащи отсюда этого глупца и не оглядывайтесь, пока не будете в безопасности. Никс скоро придет. Со мной все будет в порядке. Пожелайте от меня удачи его высочеству. И скажите Эшеру, что мне очень… очень жаль, что так вышло.

– Да, да, – торопливо зашептал Дарран и потянул Мэтта за руку к выходу.

Внезапно тот вырвался.

– Подождите, – произнес он. Удивительно, но, несмотря на все его раны и синяки, теперь конюший выглядел почти так же, как обычно: спокойный и уверенный в себе человек, управлявший одной из важнейших королевских служб. – Подождите, мы не сможем выйти из города, нас тут же узнает первый встречный.

– Мы должны попробовать! – воскликнул Дарран. – Надо рискнуть!

– Нет, – твердо ответил Мэтт. Он широко развел руки в стороны, потом резко свел их и возложил ладони на лицо секретаря. – Стой спокойно, это не займет и секунды… надеюсь…

Превозмогая боль, Оррик увидел, как лицо Мэтта внезапно исказилось, с него исчезли последние краски. В напряженной тишине раздался крик Даррана:

– Что вы делаете? Прекратите! Остановитесь, прошу вас!

Мэтт опустил ладони, отшатнулся и непременно упал бы, если бы не оперся о стену.

– Ну как, получилось? – спросил он шепотом. – Я никогда прежде этого не делал. Только один раз попробовал на себе.

Оррик сначала не смог вымолвить ни слова, но на сей раз не от боли. Он не мог отвести взгляда от изменившегося лица Даррана. Еще секунду назад это было сухое лицо старика, с заострившимся носом и глубокими морщинами. Теперь перед ним стоял мужчина, помолодевший лет на десять и совершенно незнакомый. Добродушный, мешковатый, с толстым мясистым носом и синими прожилками кровеносных сосудов на щеках.

– Сработало! – наконец смог произнести капитан. – Тебя не узнать, Дарран. Настоящее колдовство.

Дарран только вздохнул.

– Спаси нас, Барла! Теперь ты, Мэтт!

Все еще опираясь на стену, конюший закрыл ладонями свое лицо. Затем приглушенно застонал, а еще спустя секунду перед Орриком оказался второй незнакомец.

– Это называется «размыванием», – прошептал Мэтт. Его новое лицо посерело и покрылось бисеринками пота. – А теперь поспешим, магия действует не очень долго.

– Тогда идите, – скомандовал Оррик. – Немедленно!

Дарран и конюший скрылись. Оставшись один, капитан, совершенно обессилев, повалился вниз лицом на холодный каменный пол камеры. И прежде, чем смог подумать о том, правильно ли поступил, мир вокруг завертелся волчком, закручивая его в тугую черную пелену. Последнее, что вспомнил Оррик перед тем, как сознание оставило его совсем, были слова, похожие на молитву:

Святая милосердная Барла… не дай мне совершить новую ошибку…

Глава тридцать первая

Морг проснулся поздно в своем неухоженном доме и некоторое время наслаждался царившей вокруг тишиной. Она казалась особенно прекрасной, стоило только вспомнить назойливое нытье Холза.

Конройд, ты должен показаться перед народом как Заклинатель Погоды… Конройд, ты должен идти во дворец… Конройд, ты должен призвать советников, которые сейчас прохлаждаются в своих имениях… воззвать к Тайному Совету… успокоить взволнованное население… решить вопрос о наследнике… объявить имя Главного мага… Конройд то… Конройд сё… Конройд… Конройд…

Он принял твердое решение лично скормить назойливого жреца своим демонам, когда Стена наконец рухнет.

Встречу с ним, к сожалению, нельзя было отложить, однако затянулась она на долгие часы. Все это время Моргу приходилось кивать, вежливо улыбаться, соглашаться на все предложения, выражать одобрение его бредовым мыслям, лишь бы только поскорее завершить аудиенцию. Однако запас предложений и советов у Холза казался бесконечным, а Морг пока не мог рисковать, поэтому приходилось воздерживаться от каких-либо действий… Незаметно исследовав сознание жреца, он с удивлением обнаружил, что тот защищен от легкого внешнего воздействия. Что это? Еще одно свидетельство вмешательства Барлы? Трудно сказать. Стиснув зубы, Морг вытерпел-таки бесконечную беседу с Холзом. В конце концов, сейчас ему требовалось сосредоточить всю свою волю на единственной, действительно важной цели: очередном шаге к разрушению ненавистной Стены Барлы. Этот шаг сделан. Теперь нужно допросить конюшего, которого накануне после казни схватили стражники Оррика… Кстати, о казни…

Морг, словно сытый кот, сладко потянулся под одеялами.

Неизвестно откуда взявшаяся помеха в лице этого докучливого Эшера устранена. Он мертв.

Гар рыдал. Воспоминание об этом подарило Моргу еще несколько сладких мгновений. Какое это наслаждение – насытиться чужой скорбью! Конечно, принц видел, какую радость доставляет Конройду эта ужасная казнь. Конройд ненавидел олков со страстью, которая была удивительна даже для него. Его несчастный узник совсем не стоил такой ярости владыки. Тогда, после казни, отрешившись от всех проклятий и слез, Джарралт сидел в своей карете в полной тишине, однако каждая клеточка его тела вопила от радости.

Светлые блики на опущенных шторах королевской спальни говорили, что день стремительно вступает в свои права. Морг встал, принял ванну, оделся, позавтракал и на испуганном жеребце, ранее принадлежавшем Эшеру, направился в Погодную Палату.

Холз, будь он проклят, оказался прав в одном – для того чтобы развеять сомнения народа Лура, ему следовало дать им ту погоду, которую они ждали. Ему пришлось вызвать дождь, но при этом Морг применил магию искаженного заклинания, после которого каждая упавшая капля могла хоть чуть-чуть разрушить покрытие древнего барьера, созданного этой старой дрянью.

Древнего, но не вечного…

Где-то там вверху золотая Стена содрогнулась. Задрожала… Наблюдая за ее содроганием сквозь кристально чистое стекло Погодной Палаты, Морг захохотал от восторга. А потом с легким сердцем поскакал верхом к караульному помещению городской стражи, где его уже ждал вполне созревший плод – пленник, которого следовало допросить.

К немалому удивлению государя вместо сломленного тюремным заключением бывшего королевского конюшего он застал полный хаос.

На пороге его встретил королевский лекарь Никс. Увидев Конройда, он всплеснул руками:

– Ваше величество, у него тяжелая рана. Капитан потерял очень много крови. Мы зашили его рану, но… Ваше величество, он не готов, чтобы… Ваше величество, я протестую! Мой пациент…

Оттолкнув это ничтожество и не обращая более внимания на его бесполезный лепет, Морг встал перед импровизированным ложем Оррика.

– Что? Я спрашиваю, что случилось? И почему мне не сообщили немедленно?!

Капитан городской стражи находился почти без чувств. Он лежал обнаженный по пояс и перевязанный окровавленными повязками, из-под которых виднелась бледная кожа. Однако солдат нашел в себе силы прошептать:

– Ваше величество, простите меня… Я не оправдал…

Из-за спин собравшихся выступил здоровяк-стражник в помятом мундире и неуклюже поклонился.

– Ваше величество! Арестованный пытался повеситься. Капитан вытащил его из петли и послал меня за лекарем. А пока я отсутствовал, арестованный едва не убил капитана… Он сбежал…

Гнев застлал глаза Морга алой пеленой, и только могучим усилием воли он не произнес слово, которое оборвало бы существование всех, кто находился поблизости: Оррика, Никса, тупого стражника – всех!

– Ваше величество, – еле слышно снова произнес Оррик, – надеюсь, мы быстро его найдем… чтобы не беспокоить вас… Я послал на его поиски много людей… Он будет схвачен… Клянусь…

Гнев понемногу утих. Итак, конюший скрылся, однако так ли уж это важно? Конечно, попытка самоубийства говорила о том, что у него имелись некие тайны, которые он желал скрыть, но… может, он просто боялся? Эшер умер, и заклинание погоды умерло вместе с ним. Стена уже начала рушиться, и ничто ее не спасет. Какое значение имеет судьба одного олка, и без того обреченного гореть в адском пламени, которое вскоре испепелит весь этот мир.

Конечно, Морг не стал об этом говорить. В конце концов, чем больше все вокруг думают о том, что случилось, тем меньше будут обращать внимания на облик своего государя. Он улыбнулся с видом милостивого всепрощения:

– Очень хорошо, капитан. Я принимаю ваши извинения. Продолжайте поиски государственного преступника. Нисколько не сомневаюсь, что вы сумеете быстро его отыскать. А пока продолжаются поиски, прикажите объявить, что отныне для всех олков вводится комендантский час. Кроме того, необходимо издать новые распоряжения, которые помогут удержать их от новых преступных деяний. Мой советник Уиллер разъяснит вам детали.

Король вышел, заметив, что в комнате повисла гнетущая тишина, а присутствующие начали тревожно переглядываться.

Ухмыляясь про себя, Морг спустился в зал на первом этаже караульного помещения и тут наткнулся на Уиллера. Мокрый от продолжавшегося дождя, новоиспеченный советник пыхтел, по-видимому, оттого, что ему пришлось немного пройтись пешком.

– Ваше величество! Ваше величество! – заговорил он. – О, наконец я вас нашел!

– Зачем ты меня искал? – холодно осведомился король. Этого отвратительного коротышку следовало периодически ставить на место.

На этот раз советник подошел к своему государю на непочтительно близкое расстояние.

– У меня для вас срочное послание, ваше величество.

Сейчас Морга не интересовали никакие послания. Нахмурив брови, он сурового посмотрел на назойливого толстяка.

– Уиллер, ты выполнил то, что я приказывал? Проследил ли ты за тем, что осталось от Эшера?

Уиллер отшатнулся.

– О да, ваше величество. Все, как вы велели. Тело этой мертвой собаки сожжено, а пепел развеян по ветру. От предателя не осталось на земле и следа.

– Отлично. Ну, что там за послание?

– Ваше величество, – заговорил Уиллер почти доверительным шепотом, – советники Сорволд и Далтри просят о срочной аудиенции.

Ну, еще бы! Жалкие подхалимы, которым ни в коем случае нельзя давать никаких важных постов, но которые отчаянно к ним стремятся.

– Сообщи им, что я не склонен сейчас никого принимать.

Уиллер, похоже, едва не потерял сознание, но справился с собой и заговорил снова:

– Ваше величество, ваше величество! Они, кажется, настроены весьма решительно… Они будут настаивать, требовать. Что я им скажу?

– Скажи, что король не обязан отчитываться перед своими подданными. Подданные обязаны повиноваться своему государю.

Уиллер смертельно побледнел.

– Да, ваше величество. Но… ваше величество?

Уже практически покинув помещение, Морг еще раз повернулся к этому рабу, всем своим видом показывая свое крайнее неудовольствие.

– Что еще?

Униженно согнувшись и тем самым демонстрируя покорность монаршей воле, подняв руку, словно защищаясь от удара, Уиллер пропищал:

– Есть еще одно дело, ваше величество. Дворцовый казначей волнуется и спрашивает, когда вам будет угодно…

– Мне, Уиллер, будет угодно, чтобы дворцовый казначей сдох от лихорадки! – взорвался Морг. – И не надоедай мне больше! Я утомлен после ритуала заклинания погоды и должен восстановить свои силы. Вред, нанесенный предателем Эшером оказался большим, чем я думал. Уж не желаешь ли ты, чтобы твой государь ослаб и не смог далее выполнять свои священные обязанности? Кто, кроме меня, сможет защитить наше королевство от последствий черной и злой магии Эшера?

Уиллер смертельно побледнел.

– О нет, что вы, ваше величество! Никто, ваше величество!

– В таком случае избавь меня от своей детской болтовни! И передай тем, кто осмеливается докучать мне всякими глупостями, чтобы они как можно скорее научились уважительно относиться к государю! Если ты не совсем дурак, то лично проследишь, чтобы меня больше не тревожили по пустякам.

– Будет исполнено, ваше величество. – Уиллер согнулся в поклоне.

Выйдя на крыльцо караульного помещения, Морг даже не удостоил взглядом переговаривавшихся вполголоса стражников и посетителей. Он с наслаждением подставил лицо каплям дождя, который пролился из серо-зеленого облачка, только что возникшего по мысленному приказу Морга. Олки и доранцы на улице остановились, чтобы поклониться своему королю, однако он не посмотрел и на них. Внимание его привлекла Великая Стена Барлы, упиравшаяся в далекие горы.

Показалось ему или ее ослепительное золотое сияние действительно несколько… потускнело? А вон там, на самой вершине… уж не трещина ли это? Кажется? Или она и вправду начала разрушаться?

Хотелось бы думать, что это так.

Он довольно улыбнулся, и в этот момент лакей подвел к нему серебряного жеребца. Все так же улыбаясь, Морг сел в седло и поехал прочь.

* * *

Едва начало смеркаться, как Дафна услышала скрип ворот за стенами дома. Она отбросила книгу, которую в действительности даже не читала, и вначале подумала, что все это ей только кажется. За это время Дафна, изнемогая от надежды и отчаяния, вскакивала уже трижды, но каждый раз тревога оказывалась ложной. Однако теперь до нее донеслось усталое фырканье лошади, нет, даже двух лошадей. С дороги во двор заезжала повозка, и, выглянув в окно, Дафна увидела, как та медленно проезжает мимо. В повозке, плотно закутавшись в попону, сидела пожилая женщина.

Вейра! Вейра вернулась домой, а это значит, что Эшер…

Дафна так стремительно бросилась на кухню, что зацепилась ногой за шаткий стол и едва не упала. Выругавшись сквозь зубы и потирая ушибленное бедро, она выскочила на улицу через заднюю дверь и оказалась прямо в стайке дравшихся кур. Те разлетелись с отчаянным кудахтаньем. Солнце уже садилось в нависшие кроны деревьев, и прохладный предвечерний ветерок шевелил их густые ветви.

Вейра сидела одна на месте возницы с лицом наполовину скрытым под капюшоном накидки. К удивлению Дафны, вместо каурой малышки Бесси в повозку были запряжены две высокие ободранные серые клячи. Да и сама повозка оказалась незнакомой.

– Вейра! – закричала Дафна. – Я уж думала, ты никогда не приедешь! Все хорошо? Вы нашли его? Что случилось? И где Мэтт? Ну, быстрее же, быстрее! Рассказывай скорее!

Вейра откинула на плечи капюшон. Выглядела старуха ужасно утомленной. Собственно, так же выглядели и две ее лошади, опустившие головы почти до самой земли и забрызганные грязью до самого живота.

– Мы с Мэттом разделились, – сообщила она. – Я обменяла Бесси и свою старую повозку на новых более крепких коней и другую повозку с тайником внутри. А теперь, дитя мое, прекращай свои расспросы и помоги мне вытащить нашего Невинного мага.

– Что ты имеешь в виду? – Дафна изумленно уставилась на женщину. – Как это вы разделились? Ты что, оставила Мэтта там? Вейра!

– Проклятие! – воскликнула старуха. – Я не могу сама поднять Эшера! Помоги же мне. Я все тебе расскажу, когда мы перенесем его в дом.

Костлявые клячи терпеливо стояли, пока Вейра слезла с повозки и начала поднимать сиденье кучера. Тяжело дыша и тихонько ругаясь сквозь зубы, она возилась с непослушным сиденьем. Дафна почувствовала вдруг внезапную слабость.

– Эшер там? – спросила она. – Он же задохнется!

Вейра не удостоила ее ответом, а продолжала копаться. Наконец она удовлетворенно хмыкнула, верхняя крышка отскочила, и в образовавшемся отверстии Дафна увидела две грязные босые ступни.

Эшер.

Она бросилась помогать. Вдвоем женщины высвободили Эшера из его «тюрьмы», а потом, когда его ноги оказались на поросшей травой земле, Дафна, наконец, смогла обнять его за плечи. Он был без сознания и всей своей тяжестью тут же навалился на нее.

– Мы накачали его снадобьями, – пояснила Вейра, свешиваясь с повозки. – Так было легче… и безопаснее.

«Накачали»… Не похоже, чтобы он получил от этого удовольствие. Дафна слышала его прерывистое, тяжелое дыхание. От безжизненного тела исходил отвратительный, нестерпимый запах.

Внезапно охрипшим голосом она произнесла:

– Давай занесем его в дом, пока он не очнулся и не поднял шум.

Вейра взялась с другой стороны, и они с трудом затащили Эшера в прихожую.

– Несем в мою комнату, – прохрипела Вейра.

Женщины уложили спасенного на узенькую кровать Вейры и несколько минут стояли неподвижно, стараясь восстановить дыхание. Потом Вейра зажгла стоявшие в изголовье лампы, и Дафна наконец смогла посмотреть на лицо своего возлюбленного.

– О, Вейра! – воскликнула она.

– Знаю, девочка, знаю. – Старуха говорила сквозь слезы. – Пойду-ка я присмотрю за лошадьми и загоню повозку в сарай. А потом зайду к моим цыпочкам. Надеюсь, ты с ними хорошо обращалась, детка.

Дафна покраснела.

– Понимаешь, Вейра… Мне очень жаль, но…

– А мои свинки? Ты и про них забыла?

– Нет, нет! Я не забыла, только… Я ждала… беспокоилась… и…

Вейра вздохнула.

– Понятно. Ну, что ж, загляну и к свинкам. Оставайся здесь и проследи за Эшером, пока меня не будет. Потом мы его помоем и подлечим. Если он за это время очнется… – Она нахмурилась. – Впрочем, не думаю. Я дала ему изрядную порцию настойки корня гробла…

– Гробла? О, Вейра! Как ты могла?

– Потому что пришлось! – взорвалась старуха. – А потом его это не убило, ну и ладно. У нас и других дел хватает, кроме как над спящим причитать!

Дафна наконец сообразила, насколько устала старая женщина и смутилась.

– Прости, пожалуйста, – пробормотала она. – Конечно. Ты знаешь, что делаешь.

– Вот именно, – кивнула Вейра. – И помни об этом. Я пошла.

Дверь за нею закрылась. Дафна нахмурилась и посмотрела на безжизненно лежащего Эшера. Так, первым делом следует снять с него все эти ужасные грязные лохмотья. До этого раза ей уже приходилось дважды раздевать его, но тогда это доставляло им обоим несказанное наслаждение.

А теперь…

Увидев его раны, Дафна заплакала от жалости. Что они с ним сделали! Что он вынес! И какие страдания будет испытывать, когда к нему вернется сознание! Всхлипывая, она стянула с него узкие штаны, порванную рубаху, бросила все это на пол, укрыла любимого тонким одеялом и села ждать возвращения Вейры.

* * *

Хозяйка пришла, когда солнце уже почти село. Она принесла жестянку с лекарствами, кувшин теплой воды и целый мешок лоскутьев. В полной тишине медленно и осторожно женщины смыли засохшую кровь, гной и грязь с избитого, изломанного тела. Затем так же осторожно смазали его кожу различными остро пахнущими целебными мазями и снадобьями. Теперь Дафна и сама радовалась тому, что Вейра дала ему настойку корней гробла. Иначе боль была бы просто нестерпимой.

Наконец со всей этой работой было покончено. Вымытый и переодетый в старую пижаму, Эшер уснул. Вейра прикоснулась к руке Дафны.

– Пойдем на кухню, девочка. Я могу сделать чаю.

Дафна в последний раз поправила спящему волосы и молча направилась вслед за ней. В полной тишине она уселась на предложенный стул. Вейра отвергла ее помощь и сама поставила чайник, затем налила меду в чашки и достала сливочное печенье. Выглядела она очень бледной.

– Самое важное это то, что мы довезли его сюда.

Да, да! Это очень важно. Нет ничего важнее. Дафна сделала маленький глоток чая, но откусить печенье не решилась. С тех пор как в ней зародилась новая жизнь, ей пришлось отказаться от многих блюд.

– Вейра, пожалуйста, расскажи, что произошло. И про Рейфеля. Он…

Старуха кивнула.

– Да, он мертв. Как я и думала.

– О, мне так жаль!

Вейра смотрела в свою чашку и, похоже, не услышала ее.

– Рейфель умер, Эшер живой… А наш добрый Маттиас исчез… Не знаю, неужели именно об этом говорило Пророчество?

– Мэтт исчез?

– Не знаю… – прошептала Дафна.

Она протянула руку и накрыла ладонь Вейры своей ладонью.

– Почему бы тебе не рассказать все по порядку? А я тогда посмотрю, может, смогу чем-то помочь.

– Знаешь, он улыбался мне, когда я давала ему зелье, – тихо сказала Вейра. – Выпил, улыбнулся и поцеловал меня в щеку, а еще… еще поблагодарил меня за то, что я дала ему возможность сделать то, что он сделал.

По ее щекам текли слезы.

– Я держала его, пока зелье не начало действовать. Надеюсь, оно избавило его от боли, хотя… в конце он ее все-таки почувствовал… Может, не очень долго, на краткий миг… Я знаю. Я до самого конца смотрела ему в глаза и видела…

Она вздрогнула и тяжело вздохнула.

– Не думай об этом, – сказала Дафна. – Ему больше не больно. Все кончилось. Но что случилось потом?

Дальнейшее было таким же невероятным, как сюжет сказочного романа Вев Гертсик. Члены Круга смешались с толпой, потом испортили магические светильники доранцев. Палач в капюшоне, тоже один из членов Круга, отрубил голову уже мертвецу, а Эшера в темноте быстро похитили и, пользуясь общей суматохой, унесли прочь. Дальше – огонь, тревога, крики, паника…

– В какой-то момент я даже подумала, что мы не спасемся, – сказала Вейра и сделала еще один глоток чаю. – Там все так кричали. Так толкались! Я земли под ногами не видела. Если бы упала, никто даже не остановился бы, чтобы подать мне руку. Нас спасли наши люди. Нас завернули в одеяла, протащили под носом у стражников и доставили в Коровий квартал. Там был такой кавардак, что я даже не сразу сообразила, что Маттиаса нет рядом. А потом не было времени выяснять, что с ним. Меня усадили в повозку и отправили в путь.