Текст книги "Искупление"

Автор книги: Карен Кингсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Кэри доверительно кивнула и ответила правду:

– Романы Джона Гришема. Мой любимый – «Фирма».

Последовала пауза, которая, как показалось Кэри, длилась вечно. Декан приподнял бровь. Губы высокой женщины сложились в неловкую улыбку, почти презрительную. Любительница поэзии замерла; потом выдавила из себя смешок, словно решила, что Кэри пошутила. Пожилой мужчина рассеянно потер лоб и выглядел смущенным.

– Гришем... не думаю, что я его знаю... Это тот автор из Айовы, который пишет труды по сравнительному литературоведению?

Но Кэри их уже не слушала. Она смотрела на выражение лица Тима – смесь раздражения и желания не показывать его. Он обнял Кэри за плечи и привлек ее к себе, словно говоря миру: «Ну и что, зато она красивая!»

Прерванный разговор вновь продолжился, но этот момент Кэри запомнила на долгие годы. Было ясно, что Тим смущен, что ему хотелось бы видеть ее остроумной, интеллигентной и начитанной, как другие жены. Вот почему он встречается с другой. Должно быть, эта студентка может беседовать с ним о таких вещах, о которых Кэри не имеет понятия.

Что из того, что она красива? В конце концов, этого было недостаточно, чтобы удержать Райана Тейлора.

А теперь этого не хватило и Тиму.

Она вспомнила и другие случаи, когда Тим заставлял ее чувствовать себя простушкой, человеком низшего порядка. Может быть, поэтому она столько времени работала и добровольно служила в церкви? Может быть, поэтому она вступила в книжный клуб и стала учиться музейному делу? Чтобы он не считал ее просто украшением? Чтобы он мог ею гордиться?

Все это было так несправедливо. Она любила Тима всем сердцем, она хотела быть его женой навеки. Разве этого недостаточно?

Шли часы, а Тим не возвращался домой. Кэри не была этим удивлена. Что он мог ей сказать? Что ему оставалось?

Слезы наконец прекратились, и она села. Горло болело, ей трудно было дышать. Она высморкалась и выглянула в окно, на темное небо. Еще вчера она думала, что ее брак с Тимом – прекрасный образец супружеской любви. Что же случилось? Даже если эта студентка дала ему то, чего не могла дать Кэри, почему Тим с такой легкостью отказался от всего, что между ними было, что они обещали друг другу? Ее руки сжались в кулаки. Раз так, он может уходить совсем.

– Уходи, – прошептала она сквозь стиснутые зубы. – У нас было все, и ты все разрушил.

Ответа не было, и Кэри закрыла глаза, чувствуя себя сердитой и побежденной.

И где же ободряющий голос Бога? Где сейчас Бог?

Она глубоко вздохнула, она знала ответ еще до того, как задала вопрос. Бог не исчез оттого, что у Тима есть любовница. Теперь, когда ее мир перевернулся вверх дном и ей трудно дышать, Кэри все равно была убеждена, что Господь никогда ее не покинет. Каким-то образом Он поможет ей и Тиму разобраться с этой запутанной ситуацией, хотя прямо сейчас ей было тошно от одной мысли.

Да, все образуется. Тим вернется домой и попросит прощения, а потом они пойдут на консультацию к психотерапевту, как делали некоторые их друзья, брак которых оказывался под угрозой. Они справятся с этим, ведь правда? Разве она не верила в это? В то, что для Бога нет ничего невозможного?

Но сама жизнь с мужчиной, который мог лгать, обманывать, изменять, сейчас казалась ей такой же привлекательной, как пожизненное заключение. Бог все восстановит, но она знала, что никогда уже не сможет стать прежней. Слезы опять полились из глаз, печаль легла на сердце, как свинцовое покрывало.

Кэри подтянула колени к подбородку и подумала о том, какой счастливой идеалисткой, уверенной в своих отношениях с Тимом она была еще сегодня утром, как безоговорочно верила ему и даже готовилась помогать другим семьям. Она ничего не чувствовала. Да, она была занята, но кто не занят? Такого раньше с ними не случалось.

Уже начало светать, а Кэри все оплакивала ту женщину, которой она некогда была и которой она никогда больше не будет. Эта женщина испустила последний вздох в половине одиннадцатого вечера.

* * *

От запаха свежеприготовленного попкорна и ванильных свечей в доме Бакстеров было уютно. Семейство проживало в большом викторианском доме в городке Клир-Крик, рядом с Блумингтоном. «Ковбои Далласа» только что выиграли матч, и Джон Бакстер, нажав на кнопку пульта, выключил телевизор. Он перевел взгляд на свою жену Элизабет, с которой они были обвенчаны уже более тридцати лет. Она все еще была очень хороша, но он любил ее не за это. Ее отличали особое изящество, доброта и обаяние, которым невозможно научиться.

Экран погас, но Джон не спешил вставать. После того как вырастишь пятерых детей, тишину ценишь превыше всего.

Наслаждаясь присутствием любимой, он провел большим пальцем по мягкой ладони жены.

Боже, Ты так добр ко мне... спасибо Тебе за то, что она продолжает жить. Спасибо.

Обращение к божественному успокоению всегда обладает благотворным воздействием на Джона, он почувствовал, что уголки его губ приподнимаются. Ему было пятьдесят семь лет, он был женат на женщине, которая была его лучшей подругой, и верил, что, когда настанет последний день его жизни, он проведет вечность с теми, кого любит, в таком месте, перед которым меркнут все земные блага.

Жизнь не могла быть устроена лучше.

Он хотел уже сказать Элизабет об этом, но та вдруг обеспокоенно вздохнула, встала и медленно пересекла комнату, глядя им фотографии в рамках, на каминной полке: Брук, Кэри, Эшли, Эрин и Люк. Все пятеро в порядке старшинства.

Через несколько мгновений на глазах Элизабет появились две молчаливые слезы. Сердце Джона упало, он подошел к ней.

– Из-за кого ты плачешь? – он обнял ее за плечи.

Элизабет проронила еще одну слезу и издала звук, средний между смехом и всхлипыванием: – Из-за Кэри.

Джон перевел взгляд на фотографию своей второй дочери.

– Я беспокоюсь о ней и Тиме, – Элизабет склонила голову на плечо Джона.

Руки у нее была холодная, и Джон погладил ее.

– Ты говорила с ней?

– Утром. Перед съемками.

– И что она сказала? – он смотрел на жену, желая успокоить ее.

– Что все хорошо, – еще одна слеза потекла по ее щеке, – Может быть, это замечаю только я одна, но что-то не так. Она смахнула слезу и сделала паузу. – В последнее время Тим стал таким чужим, отстраненным, он всегда занят и не может приехать на семейные обеды. Он опять уехал из города.

Джон молча слушал. Он еще раз посмотрел на лицо на фотографии. Вдруг картина в его сознании изменилась, и Кэри была уже не уверенной в себе молодой женщиной под тридцать, замужней и живущей недалеко от них, в Блумингтоне, а взволнованной девочкой, волнующейся из-за того, что не позвонил Райан Тейлор.

Папа, ты каждую ночь молишься обо мне? Джон почти услышал ее нежный голосок, как слышал его в те дни. Он закрыл глаза и позволил себе перенестись в прошлое.

– Конечно, – он помнил, как взял дочь за руки, стараясь внушить мир ее встревоженному сердцу.

– А когда я вырасту и выйду замуж, ты тоже будешь обо мне молиться? – ее глаза увлажнились, подбородок задрожал. – Мне всегда будут нужны твои молитвы, папа.

Что же беспокоит ее сердце сегодня? Есть ли у Кэри и Тима проблемы, о которых никто не знает? Элизабет всегда была очень чуткой, когда речь шла о детях, и каким-то образом узнавала о том, чего они хотят, раньше, чем они сами.

– Хорошо, – он мягко сжал плечо Элизабет. – Давай помолимся.

Элизабет кивнула, они взялись за руки, склонили головы и вверили свою вторую дочь в руки Бога, Которому она принадлежала.

Даже если у Кэри и нет никаких проблем.

Глава 3

Тим Джейкобс больше всего хотел, чтобы приближающаяся встреча с Кэри поскорее закончилась.

Он не должен был оставаться у Анжелы после того, как увидел свою жену на улице, но он был просто не способен сделать что-нибудь другое. Он не представлял себе, что скажет Кэри, и не мог себя заставить отказаться от выходных с Анжелой Мэннинг.

Она влекла его к себе, как никто и никогда, его чувства были такими сильными.

В воскресенье вечером, когда он подъехал к дому, где жил со своей женой, он уже себя убедил, что правда пойдет ему на благо. Теперь он мог во всем сознаться и попросить развода. Да, это будет грустно и тяжело для них обоих. Но результат вполне предсказуем. Тим должен развестись, и потом все будет чудесно. Он больше никогда не расстанется с Анжелой.

Он заглушил мотор и посмотрел на входную дверь. Если бы только это мучение поскорее закончилось. В конце концов он не первый муж в мире, который возвращается домой и просит у жены развода. Такое случается ежечасно по всей стране.

Тим сглотнул и вспомнил то, что однажды слышал во время проповеди. Чем более неправильный выбор ты делаешь , тем менее неправильным он тебе кажется.

Он отогнал от себя эту мысль. Смешно. Это просто слишком развитая совесть, не более того. Его жизнь станет лучше, чем была. Чувство вины его не удивляло. Он был виноват.

И в каком-то смысле он ужасно переживал из-за этого. Но последние несколько месяцев с Анжелой он наслаждался, как ребенок в магазине игрушек. Эта женщина, покорившая его сердце, ум и душу, оторвала его от обыденной жизни.

Вздох вырвался из стиснутых губ Тима, когда он выбрался из машины и прошел внутрь. У входной двери жены не было. Он вытер потные ладони о брюки, в горле был комок, он едва мог говорить:

– Кэри?

То, что он собирался сделать, было самым трудным. Она будет плакать, обвинять его, может быть, и он прольет пару слезинок. На самом деле Кэри не была ему безразлична. Он будет безумно по ней скучать.

В памяти всплыл образ Анжелы, и сердце забилось чаще. Нет, он не будет жалеть о брачных узах. Но ему будет не хватать Кэри, того, как она сидит напротив него утром за завтраком со взъерошенными, пока не примет душ, волосами, и того, как она тихо напевает себе под нос, бродя по дому. Конечно, он не станет скучать о ее вечной занятости, о том, что она уделяет время кому угодно, только не ему. Их близость превратилась в простую рутину.

На самом деле, у Кэри очень полная жизнь. Вечно она занята множеством дел. Она снимается, преподает в воскресной школе, поет в церковном хоре, работает в музее, проводит время со своей семьей. В конечном итоге, когда первый шок пройдет, с ней все будет хорошо.

Это будет, в первую очередь, добрым делом для самой Кэри – как бы он ни скучал потом по ее обществу. Он должен был сделать это много месяцев назад, когда напрасно надеялся, что несколько обедов и вечеров с Анжелой излечат его от привязанности к ней.

Он был неправ.

– Кэри? – он поставил портфель. Ладони опять вспотели. Он засунул руки в задние карманы брюк и глубоко вздохнул. Когда его отношения с Анжелой начали развиваться, он стал находить новые оправдания своего поведения. Сначала его сердце в этом не участвовало. Это случилось только в конце лета.

Тим подумал о том, как медленно и упорно развивались его отношения с Анжелой. Его влекло к ней с первого дня – невозможно не обращать внимания на женщину, которая сложена, как богиня, – но сигнал тревоги тогда не звучал. За все годы карьеры он видел массу привлекательных женщин. Но потом он прочел ее работы.

Если быть честным, он вынужден был признать, что полюбил Анжелу не столько за ее физическую красоту, сколько за то, как она могла писать. Сочетание ума и чувства в ее текстах было поразительным, блестящим. В конце семестра после занятий в его классе Анжела поблагодарила его за то, что он научил ее писать лучше.

Это невероятно польстило его самолюбию, но даже тогда их отношения сводились только к восхищению и желанию. Все изменилось, когда она вернулась после летних каникул в середине августа.

В первый день занятий они пообедали вместе – как часто делали предыдущей весной. Но после летнего расставания обоим было ясно, что им хочется большего, чем совместные посещения кафе. После обеда они пошли в ее квартиру и в течение следующих двух часов Тим понял: его брак с Кэри никогда не будет прежним.

Неделю спустя изменилось и его отношение к жизни вообще, он был уже уверен, что хочет развестись. В Анжеле было что-то, отчего Тиму с ней было лучше, чем с кем бы то ни было, не исключая Кэри. В этой новой любви ему нравилось все: внешность девушки и чувства, которые она в нем пробуждалаа. Анжела понимала, какое впечатление произносит на мужчин. Днем на занятиях она была хладнокровой и прекрасно владела собой.

А ночью...

Тим глубоко вздохнул. Нет слов, чтобы описать, как она...

В холле послышались шаги. Хорошо. Надо покончить с этим побыстрее.

Кэри вошла в гостиную через боковую дверь, и Тим почувствовал, что слова застревают у него в горле. Лицо ее было заплаканным, глаза красными и опухшими. Но ее красота все равно застала его врасплох. Чистая, совершенная красота, которая, однако, больше его не возбуждала.

В течение долгого времени они смотрели друг другу в глаза. Слова не были нужны. Выражение на лице Кэри сказало ему все, что он уже и так понял, – его измена застала ее врасплох и разбила ей сердце.

Тим закусил нижнюю губу и решил добиваться своего.

– Прости меня, Кэри, – сердце замерло, он глубоко и тяжело вздохнул. – Я больше не хочу быть твоим мужем.

* * *

Его слова поразили Кэри прямо в сердце и лишили ее присутствия духа. Даже в самых диких ночных кошмарах ей не могло присниться, что он начнет разговор вот так. Он должен был извиняться и просить у нее прощения. Она напомнила себе, что надо дышать. Помоги мне, Боже.

Она не хотела в это верить, даже когда видела, как он выбежал из чужого дома прошлой ночью. После первого приступа тоски она решила отложить все решения до того момента, когда он вернется домой, когда они поговорят о случившемся и о том, почему Тим не был на конференции, на которой якобы должен был быть. Тем временем она могла только вести себя так, словно ничего не случилось.

Утром она сходила в церковь и провела урок в воскресной школе. Когда ее спрашивали, почему у нее глаза так опухли, она уклончиво отвечала, что у нее аллергия, и ничего не говорила о Тиме, даже ничего не сказала матери, которая дважды спросила, все ли в порядке.

По пути из церкви Кэри остановилась на заправке. Каждый раз, когда она вспоминала о Тиме, сердце начинало бешено колотиться, а дыхание становилось быстрым и прерывистым. Должна быть какая-то причина, говорила она себе. Есть причина... есть причина...

И тревога отступала.

За три часа до возвращения Тима домой она забрала вещи из прачечной, все еще убеждая себя, что ситуация не так плоха, как кажется. Потом на полке в гостиной она увидела фотографию с их свадьбы. Всмотревшись в его умные глаза, в его дружелюбное лицо, полное любви, которая была тогда между ними, она вспомнила слова человека, звонившего накануне.

У вашего мужа есть любовница... любовница... любовница...

Не успела она охнуть, как вся ее уверенность в том, что можно еще что-то исправить, пропала. Ее душили рыдания, гневные горячие слезы текли по щекам.

И вдруг все стало ей как-то особенно ясно. Да, у его мужа была причина обманывать ее и проводить выходные в квартире студентки. Эту причину ей назвал звонивший, и, какие бы небылицы она себе ни рассказывала, правда была однозначна.

У Тима был роман с другой женщиной.

В этот момент скорбь и гнев Кэри превратились в ярость. Она схватила свадебную фотографию и отбросила в другой конец комнаты, стекло разбилось и разлетелось на сотню кусочков. Потом, медленно, как в трансе, Кэри встала на колени и начала молиться.

– Господи, как я ненавижу его! – она кричала это, рыдая еще сильнее, чем раньше. – Как он мог поступить так со мной?

Прошло два часа, но гнев и скорбь Кэри, ее неприятие измены не стали слабее. Но каким-то образом она неожиданно обрела решимость и вспомнила об одной простой и священной истине, той, с которой жили ее родители. Они с Тимом были полностью с этим согласны, когда вступали в брак.

Любить – это и значит принимать решения.

После известия об измене Тима ее сердце призывало ее возненавидеть его, сказать ему, чтобы он никогда больше не возвращался, и никогда его больше не видеть. Но Бог хотел другого. Он хотел, чтобы она выслушала объяснение мужа и была готова простить его, готова искать совета у других людей и в церкви и все исправить. Не потому, что ей этого хотелось, но потому, что почти шесть лет назад она решила так поступать.

Поэтому все оставшееся перед возвращением Тима время Кэри мысленно перебирала те фразы, которые он мог бы сказать ей, войдя в дом, когда они впервые посмотрят друг на друга в свете того, что произошло. Он попросит прощения и скажет ей, что это была ошибка; он пообещает, что никогда больше не будет ее обманывать. Он будет уверять, что эта женщина была всего лишь развлечением, проходящим капризом. Он будет ссылаться на стрессы на работе и на то, что их брак превратился в рутину.

Но в последнюю очередь она могла себе представить, что он скажет то, чего она вообще не ожидала услышать из уст Тима: он не хочет больше быть ее мужем.

Тим сел на диван и оперся локтями о колени, нахмурил брови и глядя ей в глаза.

– Ты слышала меня? – его голос был мягким, но решительным. – Я больше не хочу быть твоим мужем.

Ярость душила ее, но на этот раз она не всхлипывала и не плакала.

– Вот как? – она скрестила руки на груди, стараясь подавить резь в желудке. – Никаких объяснений и обещаний? Ничего?

Тим уронил голову на руки, застонал и снова посмотрел на нее:

– Я должен был сказать тебе об этом уже месяц назад.

Неприятное чувство превратилось в тошноту, она подступила к горлу Кэри. Она подумала, не побежать ли ей и ванную, а то ее может стошнить на ковер. Что происходит? Что это, Боже?

Ничего не бойся.

Ободрение, тихо прозвучавшее в ее душе, на сей раз опоздало. Помимо боли, гнева и даже ненависти, Кэри испытала откровенный ужас. А вдруг уже готовы бумаги для развода? Он хочет переехать к этой женщине? Неужели это возможно? Неужели Тим может бросить ее и жениться на другой?

Град вопросов обрушился на нее.

Она не сможет жить в Блумингтоне, зная, что может столкнуться с Тимом и его... студенткой. Кэри представила себе в какой кошмар может превратиться ее жизнь, это было невыносимо. Она взяла себя в руки, и страх на какое-то время отступил. Его место заняла ярость, которой она смогла управлять.

– И кто... – она говорила шепотом, горло болело, – кто она?

Тим долго разглядывал свои руки, а когда поднял глаза, то выглядел на десять лет старше.

– Это не имеет значения.

Кэри опять была ошеломлена.

– Так ты ничего не отрицаешь? Ты встречаешься с другой?

– Я думал, это пройдет, – Тим продолжал смотреть ей в глаза, – закончится со временем.

Кэри схватилась за спинку стула, она отчаянно старалась понять смысл происходящего. Ее все еще тошнило, но теперь ее опять обуяла паника. Страх сменялся гневом и наоборот с быстротой молнии, она не могла придумать, что сказать.

Тим отвел взгляд и уставился в пол. Повисла долгая пауза.

Он боится смотреть на меня. Мысль камнем легла ей на сердце.

– Я не могу сказать тебе ничего другого, Кэри. Я хочу развестись, – он быстро взглянул на нее. – Ты мне не безразлична, но я... я не люблю тебя.

Паника, как приливная волна, подхватила ее и понесла куда-то со страшной силой.

– Ты ее любишь?

Тим встретился с Кэри взглядом и слегка пожал плечами:

– Да.

Что он говорит? Она чувствовала поддержку ангелов, и только это не давало ей упасть на пол гостиной. Она выпрямилась и стала ходить взад-вперед перед своим мужем.

– Твоя ученица? И сколько ей лет? Девятнадцать? Двадцать?

Впервые с того момента, как Тим пришел домой, на его лице появилось оборонительное выражение.

– Ей двадцать четыре, понятно? И я познакомился с ней почти год назад.

Голова у Кэри раскалывалась.

– Уже год?

Ее голос был не громче шепота. Кто же она, как выглядит? Неужели это одна из тех студенток, которыми он так восхищался в последнее время? Все это было уму непостижимо, ситуация казалась абсолютно нереальной.

– Ты встречаешься с ней целый год?

Тим покачал головой и стал тереть пальцами виски.

– Мы познакомились в начале второго семестра. Но серьезно все стало после... только несколько месяцев назад.

Он встал и развел руками.

– Тут не о чем спорить, Кэри, – он был явно недоволен и говорил громко. – То, что я буду делать после того, как мы с тобой разведемся, – мое личное дело.

Волна боли обрушилась снова, и Кэри опустилась на стул, руки упали. Сердце билось так часто, что она не могла вздохнуть, тяжесть в груди усиливалась с каждой секундой.

Господи, помоги мне. Я падаю. Отец Небесный, помоги!

Я с тобой.

Тихий шепот, раздавшийся в самой глубине души, дал Кэри лишь некоторое облегчение, но его оказалось достаточно, чтобы боль чуть отпустила, ей удалось начать дышать полной грудью.

– Ты обязан отвечать мне, Тим, – она решительно посмотрела на него. – Она не твоя жена. Я – твоя жена.

Тим разжал руки и снял с пальца обручальное кольцо.

– Неужели ты не понимаешь, Кэри? – он бросил кольцо на кофейный столик, покачал головой и сел. – Все кончено. Я не хочу быть твоим мужем. Я хочу развестись.

Кольцо покатилось со звоном и упало, и что-то в Кэри переменилось. Словно защитная броня окружила ее сердце – броня, которая не позволяла ей испытывать боль. Она почувствовала еще большую усталость и тошноту, но каким-то образом сохраняла рассудок и спокойствие, словно наблюдала за всей этой сценой со стороны.

Ее муж оказался вовсе не таким человеком, каким она его считала. Он обманул ее и солгал ей, а теперь он говорит, что их брак должен быть расторгнут. Она посмотрела на него, сидящего перед ней, со сжатыми кулаками, с опущенной головой, так что ей было прекрасно видно начинающуюся на макушке лысину.

Она вспомнила стих, который звучал у них на свадьбе: А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

Поддерживаемая силой, которую можно было определить только как сверхъестественную, без единой слезинки, внимательно глядя на своего мужа, ровным голосом Кэри заговорила. Гнев еще не прошел, но решимость была сильнее.

– Мы должны проконсультироваться у психотерапевта.

Тим открыл рот.

– Проконсультироваться? – он вытаращил глаза, его голос звучал еще громче, чем раньше. – Кэри, мне жаль, что тебе трудно это принять, но ты должна услышать, что я говорю. Я хочу развестись, а не ходить по врачам. Я люблю другую.

– Это не имеет значения, – Кэри откинулась назад и сжала руки. – Бог может простить тебя.

Ее муж перевел дыхание и посмотрел на нее как на инопланетянку, внезапно появившуюся из космической тарелки.

– Мне не нужно Божье прощение, – его голос наполнил комнату. – Ни сейчас, ни когда бы то ни было. Это моя жизнь... я буду жить так, как хочу.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он протянул вперед руку, останавливая ее:

– И твое прощение мне тоже не нужно. Я не хочу быть твоим мужем. Это было бы несправедливо по отношению к нам обоим, – он сделал паузу и заговорил спокойнее. – Еще раз тебе говорю, что хочу развестись с тобой. Больше ничего.

Снова сила, которой не было объяснения, поддержала ее.

– Ты – мой муж, Тим. Мы обещали хранить верность вечно. Что бы ты ни сделал, Бог поможет мне простить тебя. Мы можем сходить к психотерапевту вместе и справиться с этим.

Тим посмотрел на нее, встал, прошел по комнате и взял портфель, который привез с собой. Постоял какое-то время; потом снова поставил портфель и медленно подошел к ней почти вплотную.

– Я любил тебя, Кэри, – он пожал плечами, а глаза у него были печальнее, чем когда он пришел. – Я не хотел делать тебе больно. Но и оставаться твоим мужем не собираюсь. Не могу жить во лжи, – его голос стал мягче. – Сегодня вечером я переезжаю к Анжеле.

– Нет... – это слово вырвалось у Кэри раньше, чем она смогла остановить его. Спокойствие улетучилось в одну секунду, ярость, боль и скорбь могли вырваться наружу. Мысли метались, она искала выход и чувствовала, что руки дрожат от еле сдерживаемых эмоций.

Тим сжал руки с таким выражением, словно заставляя себя не кричать на нее, потом, видимо, расслабился и сказал тихо и просто:

– Прости меня, Кэри.

Не ожидая ответа, он снова схватил свой портфель и направился в спальню.

– Не делай этого, Тим, – сказала она ему вслед, но он не оглянулся, тогда закрыла глаза и воскликнула:

– Боже, помоги мне! Я не знаю, что делать.

Следующие полчаса Кэри просидела на стуле как привязанная. Она слышала, как он роется в шкафу, и представляла, как он собирает чемоданы, слышала, как открываются ящики комода и хлопают дверцы шкафа, и, наконец, он опять появился в гостиной.

И каждой руке у него было по чемодану, на плече висел рюкзак.

Она чувствовала себя оглушенной, как жертва несчастного случая.

– Не уходи!

Эти плова опять повисли в воздухе и показались неуместными, словно исходили от кого-то другого. Тим был таким жесткоким сейчас. Он любит другую женщину и хочет уйти, хочет разрушить их брачные обеты и сделать то единственное, что, согласно Писанию, могло бы оправдать ее собственный развод с ним.

Но, несмотря на гнев и горе, несмотря на потрясение, от которого дрожало все ее тело, она твердо знала, что не хочет от него отказываться, не хочет отрекаться от своих обетов, чего бы это ни стоило, не хочет терять свою любовь. Гнев ушел куда-то.

– Останься, – в ее голосе прозвучали боль и страх. – Давай поговорим об этом. Пожалуйста.

Тим заколебался, и она почувствовала, что он может передумать. Кэри заглянула ему в глаза, и ей страшно захотелось, чтобы он понял ее. Ну давай же... не сдавайся...

– Прощай, Кэри. Я позвоню тебе завтра. Мы должны обсудить юридические вопросы, – он сделал шаг к двери. Tы найдешь меня на работе.

Кэри встала. Она многое могла бы сказать и сделать. Ей хотелось подойти и ударить его, плюнуть в лицо, пнуть его ногой. А может, пробить дыру в стене или упасть и разрыдаться, полностью предаться отчаянию – но Бог удержал ее. Все сомнения, ей еще предстоит сопротивляться ударам судьбы, уповая на Божью помощь в предстоящие часы, дни и недели. Она посмотрела на Тима, который шел к двери, и сказала свое последнее слово:

– Развода я тебе не дам.

Глава 4

Она заснула на диване, от плача у нее болели ребра. Множество раз Кэри хотелось поехать снова к дому той женщины, найти Тима и спросить его, не дурной ли это был сон, и, чтобы он сказал, что все это неправда, и что он не любит одну из своих студенток, и что он еще вернется домой.

Но она оставалась неподвижной на диване.

Правда была такой тяжелой, что невозможно было дышать. Около трех часов ночи у нее начался приступ. Кэри узнала симптомы: сердце стало биться неровно, пот выступил у нее на лбу, кровь бросилась ей в лицо. Паника охватила ее.

Неудивительно.

Она включила настольную лампу и потянулась за Библией, которая лежала рядом. Подскажи мне что-нибудь, Господи, пошли мне покой. Я не переживу эту ночь.

Перелистывая страницы, она открыла Псалтирь и начала просматривать стихи, в поисках успокоения или отмщения, или, на худой конец, освобождения. Пробежала глазами Псалмы 47 и 48 и, наконец, нащупала твердую почву посреди моря боли.

Это были строки из псалма 49:15: И призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня.

В поведении Тима не было ничего, достойного уважения; напротив, ей было очень стыдно за него, за них обоих. Но здесь, в Божьем Слове, среди других обещаний, которые всегда выполнялись, было одно и для нее. Ей важно было знать, что Бог не только избавит ее, но и даст ей шанс как-то прославить Его среди всех этих неприятностей. Этого было достаточно, чтобы сердце начало биться нормально, а щеки побледнели.

И призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня.

– Господи, помоги мне, – прошептала она в темноту – Я так растеряна.

Они накрыла Библию, выключила свет и лежала, повторяя стих в темноте и твердо веря в то, что обещание сбудется. Это было единственное, что занимало ее мысли остаток ночи.

Утром она проснулась с мыслью, что Тим бросил ее и ушел к другой, и когда реальность происходящего снова нарушилась на нее, она позвонила родителям.

– Слушаю!

Это была ее мать. Помоги ей все понять, не задавая много вопросов, Боже... пожалуйста. Кэри знала, что это звучит ужасно: нет сомнения, что ее мама будет волноваться. Она закрыла глаза и заговорила:

– Привет, это Кэри.

Новая порция всхлипываний заклокотала в горле, и она не смогла продолжать.

– Кэри, дорогая, что случилось? У тебя все хорошо? – Кэри сразу успокоилась, когда уловила тревогу в голосе матери. Наконец-то она поговорит с человеком, который на самом деле беспокоится о ней.

Кэри откашлялась, прогоняя вязкую и тяжелую печаль, мешавшую ей дышать. Гнев и страх, которые она испытывала вчера, отодвинулись на второй план. На их место пришла неописуемая грусть.

– Мне надо поговорить с тобой.

– Tы хочешь, чтобы я к тебе приехала?

– Нет, – нос у Кэри распух от рыданий, и она не могла разговаривать прямо сейчас. – Я приеду к вам через час.

Через несколько минут она забралась в душ и задумалась о том, во что превратилась ее жизнь. Она не представляла себе, сколько времени Тим пробудет вне дома и насколько серьезно он думает о разводе.

Горячая вода струилась по ее телу, а она позволила своей памяти вернуться в те дни, когда впервые встретилась с Тимом Джейкобсом.

В нем было много хорошего – дружелюбный взгляд, чувство юмора, незаурядный ум, твердая вера. Кто бы отказался от встреч с таким парнем?

Кэри перебрала мысленно все достоинства мужа и поняла: на счету Тима была еще одна заслуга, которая была в ее глазах дороже, чем все остальные вместе взятые. Он заставил ее забыть о Райане Тейлоре. Именно поэтому она вышла за него замуж.

Последний год учебы в колледже был трудным временем для Кэри Бакстер. Иногда сердце болело так, что она не представляла себе, ни как одевалась утром, ни как ей удавалось пережить день.

Тогда казалось, что Тим Джейкобс явился в ответ на ее молитвы. Особенно после того, как отношения с Райаном закончились.

Кэри вздохнула. Цепляться за Райана не было никакого смысла. Нет смысла и сейчас думать о нем. Лучше забыть о том времени, когда этот парень, ее первая любовь и лучший друг, внезапно и навсегда покинул ее.

Тим появился в ее жизни весной, когда Кэри училась на последнем курсе в университете Индианы. Хотя тогда ей все еще было больно, она начала думать, что, быть может, жизнь еще не закончилась. Она даже поехала в библейский лагерь Мемориального союза Индианы.

Кэри вспомнила, что в тот день вообще не испытывала никаких чувств, только, как робот, выполняла положенные движения. Она пришла за десять минут до семинара, вошла в большую палатку, села и положила голову на свой рюкзак.

Тим в тот день был одним из ведущих занятия. Она несколько минут следила за тем, как он говорил с невысокой рыжеволосой девушкой. Он казался старше, чем большинство студентов, и Кэри подумала, что он, возможно, преподаватель. В большинстве лагерей работали и члены преподавательского состава.