Текст книги "Искупление"

Автор книги: Карен Кингсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Зачем ты здесь? Мысли его еще путались от спиртного, которое он употребил утром, и он страстно ненавидел себя за то, что не вылил виски. Он смотрел на спящую Кэри, и чувство вины медленно и настойчиво заползало в постель рядом с ним и начинало сжимать его, как питон. Ты пришла, чтобы мучить меня?

Только когда Кэри открыла глаза, он наконец осознал, что ему не снится сон. И вдруг Тим ясно представил себе, что она испытывает, как ощущает и обоняет окружающее: вонь от спиртного, одежду и книги, разбросанные по комнате, бутылку виски на кухне.

Он заставил себя доковылять до туалета, где десять минут его тело пыталось избавиться от всего спиртного, употребленного им за прошлый месяц. Но сколько раз ни опустошался его желудок, он не мог исторгнуть из себя страх, чувство вины и боль от того, что Кэри видела его в таком состоянии.

Когда рвота прошла, он вытер рот тыльной стороной ладони и поковылял к постели. Он сел и повернулся так, чтобы видеть лицо Кэри. Видимо, она тут по одной причине, и от этой мысли ему захотелось плакать. Она была самым лучшим в его жизни, и вот теперь он ее потерял.

Нет, он не потерял ее; он ее уничтожил.

– Ты подала бумаги на развод? – спросил он.

Кэри смотрела на него, и он внутренне сжался от боли, отразившейся на ее лице.

– Нет.

Не подала? Мысли Тима заметались, он пытался понять, зачем она пришла. Когда он искал причину, он увидел несколько слезинок, текущих по ее щекам.

Она вытерла лицо рукавом блузки, и он почувствовал, что она сдерживает себя. Его дыхание было прерывистым, сердце рвалось из груди. Что случилось, почему она так плачет? Что-то с ее родителями? Кто-то заболел? Он потянулся к ней, но остановился. Сейчас она вряд ли хочет его близости.

– Зачем ты приехала, Кэри?

– Я твоя жена, и я беременна, – Кэри встала и села на кровать рядом с ним, слезы теперь свободно потоками лились по ее лицу. – Я должна быть дома. Ты мне нужен.

Она придвинулась ближе. Дыхание замерло у него в груди, когда он почувствовал ее руку на своем плече, и тут же встрепенулся.

– Я здесь, потому что верю в то, что у нас было и есть. В то, что у нас может быть. У нас проблемы, но я верю, что Бог может спасти наш брак.

С каждым словом, с каждым звуком надежда и жизнь возвращались в его сердце, которое он считал мертвым и похороненным. Она была готова простить его после всего. Он не заслуживал ңичего, кроме гнева, но вот она сидела рядом и говорила ему, что у него есть шанс. Что она хочет остаться с ним и родить ему ребенка.

Мысленно он начал одну за другой перебирать причины, по которым она должна была оставить его. Анжела, обман, пьянство. Все неправильные решения, которые он принял, обрушились на него, как тонна грязи, и он знал, что не сможет дышать, если не выберется из-под нее.

Он встретил ее взгляд и мысленно умолял поверить в то, что он скажет:

– Мне по-настоящему жаль, Кэри. Прости меня.

Он провел пальцами по контуру ее лица, чтобы убедить себя: она действительно здесь и сидит рядом с ним поело всего, что он сделал с ней.

Она открыла рот, но ничего не сказала. Она просто кивнула, лицо у нее было покрасневшим и заплаканным. Потом, словно не в силах больше держаться, она прислонилась к нему. Осторожно, со страхом, он положил руку ей на спину и обнимал ее, пока она плакала.

Тим не представлял, сколько прошло времени, но, наконец, он услышал, как она прерывисто вздохнула.

– Я хочу... я хочу, чтобы мы снова были вместе. Но я не знаю, – она всхлипнула. – Нам... нам нужна консультация.

Похоже, она ожидала спора, но он не стал спорить. Тим быстро кивнул, словно часть груза упала с его плеч.

– Я позвоню пастору Марку.

Она все еще была у него на груди, и он почувствовал, что она снова плачет.

– Прости. Я не хотела...

– Кэри, не надо.

Мысль о том, что она будет извиняться перед ним сейчас после всего, что он сделал, была невыносимой. Он едва дышал, понимая, что даже малейший вздох высвободит бурю чувств, с которыми он пытался справиться.

Когда его легкие были готовы взорваться, он сделал три быстрых вдоха и заскрипел зубами, зажмурился, а волна скорби захлестнула его. И он заплакал, как не плакал никогда в жизни.

Потом он обнял Кэри и прижал ее к себе, подобное объятие он видел лишь однажды в программе новостей, когда один мужчина получил ложное известие о гибели своей жены при крушении самолета. Когда они встретились в аэропорту, журналисты уже держали наготове камеры, чтобы запечатлеть трогательный момент. Тим до сих пор помнил жест, теперь он знал, как глубоко чувствовал тот человек.

Пока Тим не проснулся и не увидел Кэри, сидящую рядом с ним, он был пропащим человеком. У него не было права на то, что она предлагала, не было причины чувствовать себя достойным. Однако она предлагала ему новый шанс в жизни и все, что его сопровождало. Когда он снова смог дышать нормально, он прошептал, вкладывая в слова всю душу:

– Кэри, я обещаю... всю оставшуюся жизнь я буду благодарить тебя за это.

Глава 23

Прошла неделя с тех пор, как Кэри вернулась домой, а Райан все еще не мог думать ни о чем другом. Был вечер понедельника, и тренеры собрались после занятий, чтобы обсудить план матчей. У «Золотых медведей» Клир-Крика был первый за десять лет шанс стать чемпионами штата, и следовало договориться насчет тактики.

– Ты с нами, Тейлор? – старший тренер Джон Сикора окликнул его с другого конца стола. – О какой игре ты думаешь – о нашей или той, что сегодня вечером по телевизору?

Остальные засмеялись, и Райан заставил себя ухмыльнуться.

– Извините. Я отвлекся.

– Так сосредоточься, ладно? – сказал Томми Шредер, еще один участник совещания. – Что-то ты молчишь. Мы не сможем составить нормальный план игры без твоей помощи.

Райан выпрямился и на мгновение опустил глаза, смущенный комплиментом. Да, он был талантливым тренером, но победить можно только в команде. Он улыбнулся людям, сидевшим с ним за столом. Он не представлял, о чем они говорили, но полностью доверял их суждению.

– Как насчет углового захода? – Сикора откинулся на спинку стула. – Нам следует применять его в игре с более быстрыми командами или нет?

Совещание продлилось на час дольше обычного, разговор постепенно перешел на обсуждение заказа пиццы и вечернего матча по телевизору. Райан незаметно поднялся и выскользнул на улицу, пока никто не обвинил его в нежелании общаться.

Вечерний воздух остудил его лицо, и он посмотрел на небо. Снеговые тучи стояли так низко, что, казалось, он мог до них дотронуться. Обычно Райан любил первый снег. В другое время он пригласил бы товарищей к себе, и они сидели бы перед его телевизором с большим экраном, под потрескивание дров в камине.

Но после того, как они с Кэри расстались, все казалось ему немилым. Хуже того, боль в его сердце не ослабевала, а наоборот становилась сильнее.

По дороге к своей машине он вспоминал разговор со своей матерью через две недели после получения травмы, от которой он чуть не остался парализованным.

Он лежал в больнице, смотрел в окно и пытался понять, почему не получает вестей от Кэри, когда в палату вошла его мать.

Они долго молчали, потом его мать наконец сказала:

– Должно быть, оно разбито, сынок.

Райан вспомнил удивление, которое охватило его при этих словах. Он медленно повернулся, чтобы видеть ее. Шея к тому времени уже зажила, но поворачивать ее было трудно.

– Что?

– Твое сердце, – она смотрела на него. – В нем осталась большая пустота – на том месте, где была девушка по имени Кэри.

Он вздохнул и перевел взгляд на потолок.

– Где она? Почему она не позвонила?

Его мать ответила не сразу.

– Я не знаю ответа на эти вопросы, но я знаю одно: ты поправишься, – ее голос стал мягче. – Но, если ты позволишь Кэри Бакстер уйти, ты никогда уже не станешь прежним.

Райан забрался в грузовик, воспоминание угасло. Прошло столько лет, а он остался таким же, как был на больничной койке. Неуверенным в том, что выживет без нее. Особенно теперь, когда он вновь нашел ее.

Теперь все было иначе. Он не просто позволил Кэри уйти; он сознательно ее отпустил. Она хотела спасти свой брак, и Райан верил в глубине души, что она приняла правильное решение. Решение, угодное Богу.

Он вспомнил, что Кэри рассказывала ему о Тиме Джейкобсе, за которого она вышла замуж. Этот мужчина недостаточно любил ее, чтобы оставаться ей верным. Райан был просто поражен ее желанием оставаться с ним даже после его измены. Если бы она была робкой и зависела от Тима, если бы она не могла за себя постоять, Райан мог бы понять это.

Но Кэри Бакстер?

Он громко хмыкнул, заводя мотор и выезжая со школьной парковки.

В школе о Кэри рассказывали легенды. Все хотели дружить или встречаться с ней, и никто не сомневался в том, что типичные подростковые пороки – спиртное, наркотики, секс, даже прогулы занятий – ее не коснулись. Она не была совершенной. Ей делали замечания за то, что она разговаривала во время урока или передавала записки. Но по-настоящему серьезные искушения не были проблемой для Кэри.

Когда она приходила на вечеринку, пивные банки начинали исчезать со стола. Она оглядывалась вокруг, и ее глаза сияли такой радостью, которой не доставляли бутылки.

– Я надеюсь, что вы, ребята, не пьете, потому что это вовсе не круто.

В ее присутствии ровесники хотели быть чистыми. Если что-то было подходящим для Кэри Бакстер, оно подходило для всех.

Чем больше Райан думал о ней, тем больше он восхищался тем, что Кэри возвращается к Тиму. Она вовсе не была слабовольной и недостаточно твердой. Нет, она возвращалась исключительно по благодати Божьей, прося Бога освятить свое решение любить и помочь ей остаться сильной.

Райан вспомнил то, что она сказала ему о своих мотивах, и теперь он мысленно повторил эти слова. «Я верю, что любить – это значит принимать решения, и я решила любить Тима Джейкобса в горе и в радости». – А что, если Тим считает иначе? – спросил Райан. Он не думал в тот момент о себе. Он просто удивлялся, получится ли все у нее. Он хотел знать, насколько она верна мужу, сколько она будет ждать, если муж больше не любит ее и откажется меняться.

Глаза Кэри стали печальными, и, когда она ответила, ему стало жаль, что он задал такой вопрос.

– Я не дам ему развод, Райан. Я не могу.

Я не могу.

Эти два слова больше всего огорчали его сейчас, когда он выехал на шоссе и направился к дому. В ту ночь, когда они были вместе на берегу озера, Райан понял, как она относится к нему. Кэри не разделила свою жизнь с ним не потому, что не хотела.

Она просто не могла. Ее слово, ее честь, ее отношения с Богом, ее решение любить – все это значило для нее столько, что она не могла рисковать этим. Вот таким уж человеком она была.

Вдруг Райан понял, куда ему пойти в этот холодный вечер понедельника. Он развернулся и поехал в церковь. В течение недели шли библейские занятия. Храм будет открыт еще не менее трех часов.

Через пять минут он сидел на заднем ряду и ждал, когда глаза привыкнут к полумраку. Вдали он слышал приглушенные голоса людей, иногда смех. Он оперся локтями о спинку скамьи перед собой, положил голову на руки и пытался понять, как он мог так запутать свои отношения с Кэри тогда, когда еще играл в футбол.

Что во мне не так, Боже? Я же любил ее. Почему я не добивался ее?

Слова Кэри снова вспомнились ему. «Любить – это значит принимать решения... решения... решения... решения».

Если это было так, он должен был принять решение звонить Кэри каждый день после травмы, даже если его и беспокоили его раны. Он должен был принять решение добиваться ее, пока ей не стали бы ясны его намерения. Он должен был решить подарить ей свою любовь и уделять ей не меньше времени, чем своей футбольной карьере.

Он подумал о том, как Кэри доказала свою любовь к Тиму, как она была готова остаться с ним несмотря на то, что часть ее ненавидела этого мужчину за содеянное.

Райан вздрогнул, поднял голову и оглянулся. Может быть, Бог научит его чему-нибудь новому о любви. Чему-то, что Кэри уже поняла, а Райан не понимал.

Он подумал о своей жизни, о работе тренера, о времени, которое он проводил с семьей и друзьями. Он был уверен, что во всем этом была любовь. Но только та любовь, которую он знал.

Любовь Кэри – та, что побуждает возвращаться к мужчине вроде Тима Джейкобса и молиться о том, чтобы Бог спас их брак, – была совершенно другой.

Он взял Библию с полки перед собой. Если любовь – это действительно решение, то прямо здесь, прямо сейчас, Райан хотел лучше понять, как она работает. Большинство знакомых Райана знали Писание лучше, чем он, но и он знал, где найти главу о любви. Он открыл Коринфянам 13:1 и начал читать.

Первые три стиха могли значить только одно. Что бы ни сделал человек, какие жертвы бы он ни принес, сколько бы добрых дел ни было на его счету, все это ничего не значит, если он действовал не из любви.

Это имело смысл. Райан продолжил читать.

В четвертом стихе начиналось конкретное определение, какой является и какой не является любовь. Сначала слова о том, что любовь долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, – почти ничего не сказали его сердцу. Но потом его взгляд упал на ту фразу, которая, как ему показалось, была написана специально для него в тот вечер.

Любовь не ищет своего.

Он откинулся на скамью и вспомнил о тех днях, когда они с Кэри еще не были вместе, о начале своей футбольной карьеры. Она ждала тогда его с бескорыстным терпением. Как теперь ждала, когда Тим опомнится.

– Жди меня, Кэри. Когда я не буду так занят, я хочу быть с тобой. Правда.

Райан почувствовал ледяной ком в желудке. Неужели он правда говорил ей такое? Воспоминание об этих словах было горьким, он не мог усвоить его. Он посмотрел на стих и еще раз прочитал, что любовь не ищет своего. Так и есть, правда? Его любовь к Кэри была искренней по мирским меркам, но в глазах Бога она была эгоистичной.

Когда я не буду занят, я позову тебя, и я решу, когда настанет время, хорошо? Вот что он на самом деле говорил ей. Но почему он не понимал этого раньше?

Райан прочитал еще несколько стихов. Он начал мысленно перебирать все, чем, согласно Писанию, являлась любовь. Она всегда защищает... надеется... верит... все переносит. Все переносит. Последнее было словно удар по лицу. Если бы он был упорнее в своей любви к Кэри, он спросил бы ее, почему она отстранилась от него, почему не интересовалась им после травмы.

Все переносит?

Райан печально улыбнулся. Он был далек от этого. Конечно же, Кэри тоже должна была спросить его о девушке в палате. Но она все переносила много лет до травмы и ушла только тогда, когда подумала, что Райан отдал свое сердце другой.

С тяжестью на сердце Райан дочитал главу, но остановился на одиннадцатом стихе. Надежда начала наполнять его сердце, эти слова прогнали его печаль и скорбь. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.

Вот в чем разница, подумал он. В те времена футбольной карьеры он был просто младенцем – в том, что касалось мыслей и рассуждений. Но теперь у него был шанс сделать то, чего он никогда не делал раньше.

Любить Кэри так, как угодно Богу. Уважать ее и не желать владеть ею.

Слезы навернулись ему на глаза, когда он понял это. Любить ее теперь, утратив надежду быть с ней, было мучительнее, чем что-либо в жизни Райана. Но это будет любовь. Настоящая любовь. Взрослая любовь. После всех лет, что он желал Кэри, хотел ее и верил, что однажды она станет его женой, Райан знал: настало время по-настоящему полюбить ее. Так, как он должен был любить ее с самого начала.

Ему не надо было спрашивать Бога, как он должен любить Кэри теперь, когда она вернулась к Тиму. Господь уже подсказал ему ответ, так ясно, словно сидел рядом с Райаном в холодной пустой церкви.

Райан без колебаний встал на колени, слегка поморщившись, когда левое заныло. Все футбол, подумал он недовольно. Он отнял у него лучшие годы жизни, погубил его шансы на жизнь с Кэри Бакстер и наградил его взамен травмированным телом.

Он вспомнил стихи Писания о любви и осадил себя. Не футбол сделал все это; виной был его эгоизм. Он медленно вздохнул и представил себе Кэри, выбирающуюся из его машины и уходящую навсегда.

Я все еще хочу ее, Боже... Ты должен помочь мне с этим. Но прямо сейчас, пожалуйста, пожалуйста, дай мне силы любить ее так, как угодно Тебе.

Люби ее так, как Я возлюбил тебя, сын Мой.

Райан молча кивнул, закрыл глаза и сделал то, что проистекало из его нового понимания любви – понимания, посланного Богом. От всего сердца он попросил Господа показать Кэри и Тиму, как им спасти свой брак.

Тихие слезы потекли по его лицу, когда он продолжал молиться. Вот какой трудной может быть любовь. Кэри больно было оставаться замужем за неверным мужчиной. Ему было больно отказаться от женщины, которую он любил.

Христу было больно отдавать Свою жизнь для спасения людей от их грехов.

Райан медленно покачал головой, он понял по-настоящему, что такое любовь. Вот как Бог любит людей, вот как Кэри любит Тима.

Райан стоял так почти час, не обращая внимания на боль в сердце и коленях, и молился о браке Кэри. Когда он уходил из церкви в тот вечер, он осознал: что-то очень серьезное и глубокое произошло в храме, нечто, что навсегда изменит его отношение к Кэри и его способность любить.

Он подумал о предложении стать тренером профессиональной команды, которое он получил накануне. Приняв его, он мог уехать за тысячи километров от Блумингтона, Кэри и брака, который она пыталась спасти. Это было невероятное предложение, неслыханное для школьного тренера, даже того, кто много лет был профессиональным игроком. Может быть, это Божий дар благодати.

Если он возьмется за эту работу, ему придется уехать в феврале, после окончания футбольного сезона. Сначала Райан колебался. Здесь был его дом, его ранчо, его знакомые. Он сам решил вернуться сюда, когда покинул «Ковбоев». Здесь всегда был его дом.

Но теперь, когда он принял решение полностью отпустить Кэри, отъезд из Индианы мог быть наилучшим выходом для них обоих. Способом проявить любовь, которая не ищет своего.

Уезжая из храма и чувствуя внутри себя сильную боль, он знал, что перестал быть младенцем в том, что касается любви.

Он стал взрослым мужем.

Глава 24

Кэри засунула руки в карманы новеньких темно-синих брюк из саржи, ловко изогнулась и через плечо послала профессиональную улыбку в камеру.

Прошло восемь дней с тех пор, как они с Тимом вернулись домой с интенсивного семинара по проблемам брака, о котором говорил ей пастор Марк. Тим сам хотел поехать туда, он даже поменял расписание занятий, чтобы у него было время на исправление отношений.

Два дня прошли потрясающе. Они с Тимом говорили с консультантами, пока не стало ясно, чем руководствовался каждый из них и как это влияло на другого – на их танец, как называли это консультанты. За эти сорок восемь часов они узнали о себе и своих отношениях больше, чем за все их предыдущие беседы вместе взятые.

Простить можно сразу, сказали им специалисты. На исцеление нужно время.

Кэри наклонила голову и снова улыбнулась в камеру.

Она уже знала, всеми фибрами своего существа, что сделала верный выбор, болезненный, но все равно правильный. Пастор Марк порекомендовал им психотерапевта, который специализировался по проблемам брака, и они встречались с ним трижды до семинара.

Фотограф опустил камеру:

– Чудесно, Кэри, просто прекрасно! Теперь повернись другим боком.

Гения с камерой звали Генри Т. Канистелли, он был одним из самых знаменитых фотографов, Кэри по-приятельски называла его Хэнком. Почти все памятные и самые удачные съемки Кэри для каталогов были делом его рук.

– Кэри, детка, камера любит твое лицо. Посмотри-ка на меня снова через плечо.

Ей было приятно вернуться к работе. Сотрудники модельного агентства были рады, что проблемы, из-за которых она взяла отпуск, похоже, были решены, – Пока ты не поправилась, мы можем снимать тебя, как обычно, – сказала ей ее агент. – Потом будем снимать для каталогов одежды для беременных и отдельно лицо. Я найду для тебя работу до самых родов.

Сейчас она участвовала в шестичасовой фотосессии в приятной студии в Индианаполисе. Несмотря на жаркую подсветку и необходимость все время выглядеть безупречно, работа была нетрудной. В студии всегда легче. Съемки па природе были совсем другими: приходилось отгонять жуков, привлеченных запахом лака для волос; заботиться о естественном освещении и погодных условиях; мерзнуть зимой и потеть летом – и при этом пытаться хорошо выглядеть.

Сейчас ей было о чем подумать, и она была благодарна своему агенту за шесть студийных съемок подряд. Она закончит их, а потом возьмет еще один отпуск.

– Вот так, Кэри, – Хэнк ухмыльнулся ей поверх камеры. Он был старше ее на тридцать лет, а его нью-йоркский акцент был густым, как туман. – Прекрасно. Давай-ка померяемся другим плечиком. Тебе так идет быть милой молодой мамой.

Она повернулась к нему спиной и посмотрела на него через плечо, как если бы оглядывалась на своего ребенка или улыбалась дружеской шутке. Когда Хэнк закончил снимать, Кэри расслабилась.

– Это ты у нас молодец, Хэнк, я просто стою, а ты – настоящий волшебник.

Фотограф поправил французский берет на голове и хмыкнул.

– Ты не права, красотка. Я работаю в этом бизнесе много лет, и такие таланты, как ты, поверь, попадаются нечасто. Жена, возлюбленная, подруга, соседка, ты можешь все. Любой имидж и безупречная красота, вот что у тебя есть.

Кэри засмеялась, наслаждаясь болтовней с Хэнком.

– Тогда мне надо поблагодарить...

Хэнк поднял руку и перебил ее:

– Знаю, знаю, – он передразнил ее. – Я благодарю доброго Господа, потому что Он дал мне такую внешность, и я была бы ничем без Него, – Хэнк терпеливо кивнул, словно слышал это объяснение сотни раз. – Кто знает, кто знает! Может быть, в этой твоей вере что-то есть, – он сделал в ее сторону жест, словно делал заклинание. – Может быть, это объясняет неземную искру в твоих глазах, – он пожал плечами. – Как бы то ни было, если бы ты могла налить это в бутылку и продавать, ты бы заработала миллионы.

Кэри в ответ только улыбнулась и указала на небо. Хэнк достаточно цинично относился к Богу, но Кэри думала, что она не случайно появилась в его жизни – пусть они встречаются несколько раз в месяц на фотосессии. К тому же он не мог ей не нравиться.

Надо было сфотографировать еще пять нарядов. Кэри взяла следующий и направилась к раздевалке.

Переодеваясь, она раздумывала о втором дне семинара, когда произошел качественный скачок.

– Давайте поговорим о ваших страхах, – сказал один из консультантов. – Когда в отношениях возникают проблемы, обычно в их основе лежат страхи.

Он попросил их вспомнить самые сильные страхи, касающиеся друг друга, и, после пяти минут молчания, на глаза Тиму навернулись слезы. Он посмотрел на консультанта и с трудом сглотнул.

– До того, как она полюбила меня, она любила Райана Тейлора. И что мне с этим делать?

– Так чего вы боитесь? – спросил консультант Тима, его голос был нежным и спокойным. Еще до того, как Тим ответил, Кэри почувствовала, что все понимает.

– Я думаю... – он перевел взгляд на Кэри, – я думаю, я всегда считал себя недостаточно хорошим для тебя. Я боюсь, что ты заслуживаешь лучшего.

Вмешалась женщина-консультант.

– А ты, Кэри? Чего ты боишься, если говорить о Тиме?

Кэри вспомнила, как отреагировали на нее друзья Тима на вечеринке факультета. Ответ был простым.

– Я боялась, что я недостаточно умная.

Они говорили о том, как справляться со страхами и как люди реагируют на них. В данном случае Тим начал проводить время с женщиной, которая ценила его ум. А Кэри справлялась со своим страхом, удаляясь от Тима и занимая себя деятельностью, в которой она чувствовала себя компетентной.

– Так что вы видите, каким стал танец, – сказал Тиму мужчина-консультант. – Чем более занятой становилась Кэри, тем больше вы чувствовали себя отвергнутым и тем больше вас влекло к другой женщине. И с каждым днем вы становились все дальше друг от друга.

Тим и Кэри смотрели друг на друга, пораженные тем, как точно консультант описал их проблему.

– Сейчас, – продолжал консультант, – вам доступны три якоря, которые – если вы собираетесь их использовать – спасут ваш брак, и вы не потонете. Если вы не будете использовать эти якоря, вероятно, ваш брак не выживет.

Тим взял ее за руку, слушая консультанта. Хотя она еще сомневалась, и сердилась, и иногда от всей души хотела быть с Райаном, прикосновение руки Тима утешило ее больше, чем она ожидала.

Консультант обратил внимание на Тима.

– Во-первых, так как вы склонны к выпивке, вы должны полностью отказаться от спиртного в любом виде.

– Я... я пытался.

– Если вы не можете остановиться сами, вам следует подписаться на какую-нибудь из христианских программ освобождения от зависимостей. Мы дадим вам список.

Он сделал паузу и перевел взгляд на Кэри.

– Во-вторых, вы должны быть полностью верны друг другу, эмоционально и физически.

– И важнее всего, – вступила женщина – консультант, – вы должны понять свои страхи и изменить способы борьбы с ними. И слово на «р» – развод – не должно звучать в вашем доме.

Мужчина-консультант кивнул:

– Помните, соблюдать ли эти правила – дело ваше. Но, сделав это, вы сможете изменить свой танец и прийти к исцелению.

Когда консультация закончилась, перед тем, как пойти домой, Кэри и Тим гуляли, держась за руки, по парку и разговаривали. Они обещали танцевать теперь ближе друг к другу.

Быстрый стук в дверь раздевалки подсказал Кэри, что сейчас не время для воспоминаний.

– Красотка, пора, – сказал Хэнк. – Давай закончим работу и пойдем домой.

– Хорошо, уже бегу!

Кэри поправила на себе одежду и макияж. Она тоже хотела скорее закончить работу и вернуться домой.

Теперь они с Тимом консультировались у христианского психотерапевта в Блумингтоне. Следующая встреча была сегодня вечером, а Кэри еще почти целый час езды до дома. Она улыбнулась себе. Сеансы были иногда трудными и мучительными, но теперь она надеялась на лучшее. Робкое чувство надежды могло значить только одно: ее разбитое сердце постепенно начинало исцеляться.

* * *

А в сотне километров к югу, в районе Сильверлэйк, Анжела Мэннинг сидела за столом на кухне, пила кофе и размышляла об исчезновении Тима. Она просто не могла понять, что случилось. У них все было прекрасно. Иногда они немного спорили, но ведь это нормально, правда? Анжела была уверена, что все придет в норму, когда Тим разведется.

И вот однажды вечером, когда она была в библиотеке, он просто собрал вещи и исчез, оставив только короткую записку, объясняющую, что он передумал.

Ее сердце опять заболело, когда она взяла записку с кофейного столика и прочитала ее в сотый раз с тех пор, как он вернулся к своей жене.

«Анжела, мне очень жаль. Я совершил ужасную ошибку, и это убивает меня. Я должен быть со своей женой, а ты должна двигаться дальше. Прости меня. Тим».

Сначала Анжела подумала, что это какая-то глупая шутка, попытка Тима напугать ее. Но когда он не приехал ни в ту ночь, ни в следующую, она стала паниковать. Она никогда не собиралась связываться с женатым мужчиной. Раз уж она это сделала, ее поддерживала уверенность в том, что с его браком покончено и его будущее с ней, в этой квартире у самого кампуса.

Когда она на секунду допускала, что, возможно, Тим никогда не относился к ней серьезно, что он не намеревался оставаться с ней надолго, это было невыносимо. Она бесилась, что ее использовали, и чувствовала себя дешевой и грязной.

Как та женщина, ради которой ее отец ушел из дома.

Она почувствовала приближение слез и сделала еще один глоток кофе, вспоминая первый шок от ухода Тима.

Когда Анжела поняла, что он вернулся домой к жене, она сказала себе, что он еще придет к ней. Он уехал только из-за угрызений совести, и когда поймет, что он оставил, он подаст на развод – он должен был сделать это уже несколько месяцев назад – и потом постучит в ее дверь.

Но прошла неделя, и у Анжелы стали появляться сомнения. Неужели жена Тима охотно приняла его? Тим говорил, что она жила у своих родителей. А теперь они уже живут вместе? В своем доме? Эта мысль была непереносимой, так что последние два дня она отчаянно звонила в кабинет Тима и оставляла ему сообщения, безумно желая поговорить с ним. Она даже хотела поехать туда и там ждать. Девушка побарабанила ногтями по чашке с кофе. Если он не позвонит ей сегодня, она так и сделает. У нее нет выбора. Теперь, когда она полюбила Тима, ей было все равно, женат он или нет. Ей важно было только быть с ним. Все, о чем она могла думать...

Зазвонил телефон. Анжела вскочила и выплеснула кофе на джинсы, спеша взять трубку. Это Тим; это должен быть он. Конечно же, он должен был ей позвонить. Он любил ее так же сильно, как она любила его. Этот уход домой был лишь частью бракоразводного процесса, он был обязан это сделать. Да, так и есть. Надежда озаряла ее сердце, когда она брала трубку.

– Алло?

Мгновение на том конце провода молчали, потом Анжела услышала чье-то дыхание. Очевидно, Тим был расстроен, и ему было трудно говорить. Она уже собиралась назвать его по имени, когда прозвучал мужской голос.

– Привет, Анжела. Это я.

Анжела почувствовала укол разочарования.

– Кто говорит?

Звонивший коротко засмеялся, и что-то в этом смехе было такое, от чего у Анжелы побежали мурашки по коже.

– Не узнаешь меня, детка? Это Дирк.

Разочарование охватило Анжелу с ног до головы. Дирк Беннет? Разве она еще не отделалась от него? Этот парень просто маньяк. То, что они вместе спали, еще не означает, что она собирается за него замуж. К тому же, он слишком молод. После жизни с таким мужчиной, как Тим Джейкобс, Анжела не хотела больше иметь дела с мальчишками. Она издала вздох, в котором слышалось ее раздражение.

– Чего ты хочешь?

Он помолчал какое-то время, похоже, размышляя о ее реакции.

– Ну, мне известно, что ты больше не встречаешься с профессором, так что хотел спросить, может, у тебя свободный вечер? Ты не против свидания со мной?

Она закатила глаза:

– Нет, Дирк. Я не пойду с тобой на свидание ни сегодня, ни завтра, ни в любой другой вечер. Наши свидания закончились. Ты меня понял?

Дыхание Дирка стало громче и ближе.

– Ты не понимаешь, Анжела!

В его голосе было что-то странное, и Анжеле опять стало не по себе.

– Чего не понимаю?

– Когда мы полюбили друг друга, я начал строить планы, – его голос был громче и гораздо злее, чем раньше.

Анжела посмотрела на часы и подумала, не повесить ли ей трубку. Вероятно, Тим пытается дозвониться ей, а она тут беседует со странным парнем, с которым не виделась уже год. Она потерла переносицу и постаралась быть терпеливой.