Текст книги "Укрощение"

Автор книги: Камилла Лэкберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Лайла рассмеялась жестким смехом:

– Мама ни за что не смогла бы взять к себе Девочку! А вот с Петером все было по-другому. Он и моя мать очень любили друг друга.

– Девочку? – Эрика с удивлением уставилась на Ковальскую.

– Да, мы ее так называли, – тихо ответила та. – Вернее, начал так ее называть Владек, а потом это имя пристало к ней.

«Бедный ребенок!» – подумала Фальк. Она изо всех сил пыталась сдержать свой гнев и сосредоточиться на вопросах, которые должна была задать.

– Так почему Девочка, или Луиза, не могла жить у твоей матери? – уточнила писательница.

Лайла посмотрела на нее с упрямством во взгляде:

– Просто она была ребенком, требующим особого внимания. Это все, что я могу сказать по этому вопросу.

Эрика поняла, что дальше не продвинется, и сменила тему:

– Как ты думаешь, что произошло с Петером, когда твоя мать… умерла?

Волна скорби накрыла лицо Ковальской:

– Не знаю. Он просто исчез. Я думаю… – Она сглотнула – казалось, ей трудно было подбирать слова. – Думаю, он просто не выдержал. Он никогда не обладал особо сильным духом, всегда был чувствительным мальчиком.

– То есть ты считаешь, что он мог наложить на себя руки? – Фальк постаралась сформулировать этот вопрос как можно более аккуратно.

Поначалу Лайла никак не отреагировала на ее слова, но потом медленно кивнула, не поднимая глаз.

– Но его так и не нашли? – спросила Эрика.

– Нет.

– Ты очень сильный человек, если выдержала столько потерь.

– Мы можем больше, чем думаем. К тому же куда денешься? – проговорила Лайла. – Я вообще-то неверующая, но где-то слышала, что Бог дает каждому ношу, которую тот в состоянии нести. Должно быть, он знал, что я могу вынести многое.

* * *

– Не только ты мог это сделать, а также привести в порядок все остальное. Я тоже умею держать в руках молоток. Но у нас другие приоритеты. Работа, время для общения с детьми – и друг с другом, не побоюсь этого слова. И какое значение имеет какая-то неповешенная картина? – Эрика села к мужу на колени и обняла его за шею. Он закрыл глаза, наслаждаясь ее запахом, который никогда не приедался. Повседневные заботы, конечно же, приглушили бурную влюбленность, но она, по мнению Хедстрёма, сменилась чем-то гораздо лучшим. Теперь это было спокойное и стабильное, но сильное чувство, и бывали минуты, когда он начинал пылать к своей жене не меньшей страстью, чем в предшествовавший этому период влюбленности. Только сейчас между этими моментами имелись чуть более продолжительные периоды – что, несомненно, являлось выдумкой природы с целью дать человечеству возможность совершить что-то полезное, а не проводить все дни в постели.

– У меня вчера были кое-какие планы на тебя, – проговорила Фальк и слегка куснула супруга за нижнюю губу. И хотя Патрик смертельно устал после напряженной работы последних дней и бессонной ночи, он почувствовал, как некая часть его существа пробудилась к жизни.

– Хм, у меня тоже… – тихо сказал он.

– Чем вы тут занимаетесь? – раздался в дверях чей-то голос, и оба вздрогнули, словно их застали на месте преступления. Имея в доме маленьких детей, трудно даже спокойно обняться.

– Мы с папой просто целовались, – сказала Эрика и поднялась.

– Фу, какая гадость! – воскликнула Майя и убежала обратно в гостиную.

Писательница налила себе кофе:

– Посмотрим, что она скажет лет через десять.

– Ох, не надо об этом! – проговорил Патрик, содрогаясь при мысли о том, какой будет его дочь, когда подрастет. Будь это в его власти, он остановил бы время, чтобы Майя никогда не стала подростком.

– Что вы теперь будете делать? – спросила его жена. Прислонившись к столешнице, она потягивала кофе маленькими глоточками. Хедстрём тоже отхлебнул кофе, прежде чем ответить. Однако его усталость практически не поддавалась действию кофеина.

– Я только что разговаривал с Терезой – Лассе все еще не появился. Она полночи искала его, и сейчас мы просто обязаны ей помочь, – рассказал полицейский.

– Есть какие-то версии, что могло случиться? – поинтересовалась Фальк.

– Нет, строго говоря, нет. Но сейчас Тереза рассказала, что в поведении Лассе что-то переменилось в последние месяцы, что-то стало по-другому – только ей трудно объяснить, что именно.

– Неужели у нее нет никаких соображений? Большинство все же чувствует, когда их партнер занялся чем-то не тем. Любовница, игорная зависимость?

Патрик покачал головой:

– Не похоже. Но мы будем опрашивать знакомых, и еще я попросил Мальте из банка подготовить нам распечатку счета, чтобы мы увидели, не снимал ли Лассе деньги, не делал ли покупок, которые могут навести на мысль, где он может находиться. Мальте обещал заскочить в банк и сделать это в течение дня.

Хедстрём посмотрел на часы. Было около девяти, и у горизонта наконец-то появилась полоса света. Полицейский ненавидел зиму с ее бесконечными ночами.

– Жизнь в маленьком городке имеет свои плюсы, – усмехнулась Эрика. – Что директор банка может «заскочить» к кому-нибудь.

– Да, к счастью, это сильно облегчает дело. Очень надеюсь, что это даст нам зацепку. По словам Терезы, всеми финансовыми делами семьи ведал Лассе.

– Вы, конечно же, проверите, не оплачивал ли он что-либо картой и не снимал ли деньги в банкомате после исчезновения? Может быть, ему все надоело, и он просто свалил. Сел на первый рейс до Ибицы. Да, следовало бы проверить вылеты. Это не первый случай, когда безработный отец семейства решает порвать с прошлым.

– Да уж, у меня не раз возникала такая мысль, хотя я и не безработный, – усмехнулся Патрик и получил легкий удар по плечу.

– Только попробуй! Свалить в Магалуф и пить водку с юными девушками!

– Да нет, я заснул бы после первой стопки. И позвонил их родителям, чтобы они пришли и забрали своих дочерей.

Эрика рассмеялась:

– У тебя есть свои сильные стороны. Но все равно, проверь вылеты. Кто знает… Не все такие уставшие и такие высокоморальные, как ты.

– Я уже поручил это Йосте. А Мальте принесет данные о выплатах по карте и снятии наличных в банкоматах тоже. Плюс к этому мы постараемся как можно скорее отследить его телефонные разговоры. Так что ситуация под контролем, спасибо.

Затем Хедстрём подмигнул супруге:

– Так какие у тебя планы на сегодня?

– Сегодня чуть попозже к нам придут Кристина и Гуннар. Если ты ничего не имеешь против, я хотела бы попросить их посидеть с детьми, пока я поработаю. Я остро ощущаю, что мне надо двигаться дальше, иначе я никогда не пойму, почему Лайла так заинтересовалась исчезновениями девочек. Если я найду связь между ней и ими, то, возможно, это приведет к тому, что она наконец расскажет, что произошло, когда был убит Владек. Мне все время кажется, что она хочет что-то рассказать, но не знает как или не решается.

Теперь утреннее солнце заглянуло в дом, осветив всю кухню. От его лучей светлые волосы Эрики засияли, и у Патрика снова возникла мысль, до чего же он по-прежнему влюблен в свою жену. Особенно в такие моменты, когда она излучала энтузиазм и страсть к работе.

– То, что пропала машина, скорее всего, свидетельствует о том, что Лассе уже нет в округе, – неожиданно сменила тему писательница.

– Может быть. Тереза искала автомобиль, но есть немало мест, где его можно спрятать. Сколько маленьких лесных дорожек! А если машина стоит в чьем-то гараже, то ее и вовсе трудно отыскать. Будем надеяться на помощь общественности, тогда у нас есть шансы ее найти, если она, конечно, где-то поблизости.

– А что у него за машина?

Хедстрём поднялся, допив последний глоток кофе:

– Красный «Вольво Комби».

– Ты хочешь сказать – типа того, который стоит вот там? – спросила Эрика, указывая на большую парковку у воды перед их домом.

Патрик посмотрел в ту сторону, куда указывал ее пальчик, и открыл рот. Там она и стояла – машина Лассе.

* * *

Йоста положил трубку. Мальте позвонил и сообщил, что банковские выписки отправлены на факс участка, так что Флюгаре поднялся, чтобы пойти и забрать их. Ему до сих пор казалось странным, что кто-то может заложить лист бумаги в машину и внешне совершенно такой же листок бумаги вылезет из другой машины совсем в другом месте.

Он зевнул. Ему не помешало бы выспаться и вообще отдохнуть в воскресенье, но старый полицейский понимал, что в нынешней ситуации времени на расслабление нет. Бумаги медленно вылезали из факса, и когда все пришло, он собрал их и отправился в кухню. Ему больше нравилось сидеть там, чем в своем кабинете.

– Тебе помочь? – спросила уже устроившаяся там Анника.

– Спасибо, это было бы очень кстати, – кивнул Флюгаре.

Он разделил стопку бумаг на две и отдал одну секретарю.

– Что Мальте сказал по поводу использования карточки? – поинтересовалась она.

– Сказал, что Лассе не расплачивался своей карточкой с позавчерашнего дня и наличные в банкомате не снимал.

– Хорошо. Я послала запрос в авиакомпанию, как ты просил. Но мне все же кажется маловероятным, чтобы он уехал за границу, не расплачиваясь по карте, если только он не собирал специально наличные, чтобы пользоваться только ими.

Йоста начал перелистывать свою пачку выписок, лежащую на столе:

– Ну что ж, это мы можем проверить. Посмотрим, не снимал ли он большие суммы наличными в последнее время.

– Такое ощущение, что у них не было каких-то запасов, – заметила Анника.

– Разумеется. Лассе был безработным, и Тереза вряд ли много зарабатывает, так что у них все должно быть очень скромно. Или нет? – добавил пожилой полицейский с изумлением, глядя на цифры перед собой.

– Что? – Анника потянулась вперед, чтобы посмотреть, что имел в виду Йоста. Он повернул к ней бумагу и ткнул пальцем в строку «сальдо» в самом низу.

– Ого! – воскликнул он изумленно. – На этом счету пятьдесят тысяч. Откуда, черт возьми, у них может быть такая куча денег?

Затем Флюгаре быстро пробежал глазами статьи по счету:

– Целый ряд поступлений. Похоже, кто-то просто вносил наличные. По пять тысяч за раз, с периодичностью раз в месяц.

– Должно быть, эти деньги вносил Лассе, ведь за финансы в семье отвечал он, – предположила секретарь.

– Да, скорее всего. Но мы должны спросить Терезу.

– Откуда он мог получать такие деньги? Выигрыши?

Йоста забарабанил пальцами по столу:

– Никогда не слышал, чтобы он увлекался играми. Не думаю. Мы можем проверить его компьютер – может, он играл в онлайн-игры, но тогда выигрыши должны были бы приходить в форме перевода средств со счета какой-нибудь компании. Это может быть оплата за какую-то работу, которую он делал, – нечто такое, о чем не хотел рассказывать Терезе.

– Не слишком ли надуманно? – проговорила Анника, наморщив лоб.

– Нет – учитывая тот факт, что теперь он пропал. А Тереза говорит, что муж, вероятно, что-то скрывал от нее в последние месяцы.

– Трудно будет установить, что это была за работа. Наличные не отследить.

– Не отследить – пока у нас нет подозреваемого работодателя. Иначе мы смогли бы проверить счет этого человека и посмотреть, не снимал ли он соответствующие суммы.

Нацепив на кончик носа очки, Йоста старательно изучил все факсы, но не обнаружил больше ничего необычного. Если вынести за скобки поступления наличными, то получалось, что семья с трудом сводит концы с концами, и полицейский отметил, что они очень строго следят за расходами.

– Очень тревожный сигнал, что все эти деньги лежат на счету – и он исчез, ничего не сняв, – проговорила Анника.

– Да, я тоже как раз об этом подумал. Это не предвещает ничего хорошего.

В кухне прозвучал сигнал мобильного телефона, и Флюгаре достал свою трубку. Увидев на дисплее, что звонит Патрик, он ответил сразу же:

– Привет. Что? Где? Мы немедленно едем!

Окончив разговор, мужчина поднялся и запихнул телефон в карман:

– Машина Лассе стоит в Сельвике. А на мостках купальни кровь.

Анника чуть заметно кивнула. По ее лицу видно было, что она не удивлена.

* * *

Тира стала в дверях кухни, глядя на свою мать. Больно было смотреть на ее взволнованное лицо. Придя домой после ночных поисков, она так и просидела за столом словно парализованная.

– Мама, – окликнула ее девочка, но реакции не последовало. – Мама!

Тереза подняла глаза:

– Да, милая?

Тира подошла к ней, села рядом и взяла ее руку. Рука по-прежнему была холодной.

– Как там мальчики? – спросила измученная усталостью женщина.

– С ними все хорошо. Они пошли играть к Арвиду. Послушай, мама…

– Да. Прости, ты хотела что-то сказать…

Тереза устало заморгала. Казалось, глаза у нее закрываются сами собой.

– Я хотела тебе кое-что показать, – сказала ее дочь. – Пошли.

– Что? – Фру Ханссон поднялась и пошла вслед за Тирой в гостиную.

– Я обнаружила это некоторое время назад. Но я… Я просто не знала, говорить тебе или нет.

– А что? – спросила Тереза, разглядывая девочку. – Это как-то связано с Лассе?

Та медленно кивнула и не сразу собралась с духом, чтобы заговорить:

– У Лассе две Библии, но читает он всегда только одну из них. Я задумалась, почему. Вторая просто стоит на полке. И я решила заглянуть.

Она достала Библию с полки и раскрыла:

– Смотри!

Внутри книги был сделан тайник – кто-то вырезал в страницах пустое пространство.

– Что это такое? – удивленно пробормотала Тереза.

– Я обнаружила это несколько месяцев назад и с тех пор то и дело проверяла. Иногда там лежали деньги. Всегда одна и та же сумма. Пять тысяч крон, – рассказала девочка.

– Ничего не понимаю… От кого Лассе мог получать такие деньги? И почему он их прятал?

Тира покачала головой. В животе у нее все сжалось.

– Не знаю, но я должна была сказать тебе раньше, – виновато пробормотала она. – А вдруг с ним случилось что-то, что связано с этими деньгами? Это я во всем виновата. Если бы я рассказала тебе сразу, то, может быть…

Слезы хлынули у нее из глаз.

Тереза обняла ее и стала успокаивать:

– Это не твоя вина, и я понимаю, почему ты ничего не сказала. Я чувствовала, что Лассе что-то скрывает – и наверняка это как-то связано с этим тайником, но никто не мог предполагать, что произойдет потом. И мы пока не знаем – может быть, с ним ничего плохого не случилось? Может быть, он просто снова взялся за старое и валяется где-то пьяный… Тогда полиция скоро найдет его.

– Ты сама в это не веришь, – проговорила Тира, всхлипывая на плече у матери.

– Ну-ну, мы ничего не знаем – глупо делать преждевременные выводы. Я сейчас же позвоню в полицию и расскажу о деньгах, посмотрим, поможет ли это каким-то образом. Тебя точно никто ни в чем не обвинит. Ты проявила лояльность к Лассе, не захотела создавать ему лишние проблемы. По-моему, это благородно с твоей стороны.

Женщина отодвинула дочь от себя, держа ее лицо в ладонях. Щеки у девочки горели, и прикосновение холодных ладоней матери было очень приятным.

Поцеловав ее в лоб, Тереза пошла звонить, а Тира осталась стоять в одиночестве, утирая слезы. Затем она пошла за матерью, но еще не успев выйти из кухни, услышала ее крик.

* * *

Мелльберг стоял на мостках, глядя в воду.

– Ну что ж, значит, мы его нашли, – сказал он.

– Этого мы пока что не знаем, – возразил Патрик. Он стоял чуть в стороне, ожидая приезда экспертов, но его начальник не дал себя остановить и теперь топтался на месте, где могли остаться следы преступников.

– Машина Лассе припаркована рядом на парковке. А здесь видны следы крови. Ясно как божий день, что его убили и сбросили в полынью, – заявил он уверенно. – Мы не увидим его до весны, пока он сам не всплывет.

Бертиль сделал еще два шага по мосткам, и Хедстрём стиснул зубы:

– Турбьёрн едет сюда. Было бы неплохо, если бы мы ни к чему тут не прикасались.

– Меня не нужно учить. Уж я-то знаю, как вести себя на месте преступления! – отмахнулся от него шеф. – Ты еще под стол пешком ходил, когда я провел свое первое расследование, и тебе следовало бы уважать….

Он сделал шаг назад, и когда осознал, что ступил прямо в пустоту, самодовольное выражение на его лице сменилось испугом. В следующий миг «опытный и знающий полицейский» с грохотом рухнул в полынью, увлекая за собой еще кусок льда.

– Проклятье! – воскликнул Патрик и сбежал на мостки.

Его чуть было не охватила паника, когда он заметил, что там нет спасательного круга или по крайней мере веревки, и уже готовился лечь на живот на лед и попытаться вытащить Мелльберга, хоть он и понимал, что это очень опасно. Но в тот момент, когда Хедстрём уже собирался броситься животом на лед, Бертиль ухватился за лестницу и стал вылезать из воды.

– Дьявол, какая холодина! – Задыхаясь, он рухнул на заснеженные доски, а Патрик окинул мрачным взглядом учиненные им разрушения. Криминалист Турбьёрн Рюд окажется просто чародеем, если после такого ему удастся что-то обнаружить на месте преступления.

– Пошли, Бертиль, тебе надо в тепло. Давай отведу тебя ко мне домой, – сказал Хедстрём и потянул босса за воротник, чтобы поднять его на ноги. Уголком глаза он видел, что к пляжу приближаются Йоста и Мартин. Мелльберга он толкал впереди себя.

– Какого?.. – пробормотал Флюгаре, с удивлением взирая на мокрого начальника, который, отфыркиваясь, быстро прошел мимо них в направлении парковки и дома Патрика.

– Не говори ни слова, – вздохнул Хедстрём. – Встретьте Турбьёрна и его группу, когда они прибудут. И предупредите их, что место преступления не в лучшем виде. Им очень повезет, если удастся найти хоть что-нибудь.

* * *

Ветеринар Перссон осторожно нажал на кнопку звонка. Никогда раньше ему не доводилось бывать дома у Терезы, и ему пришлось проверить адрес по Интернету.

– Привет, Юнас! – Открывшая дверь Тира посмотрела на него с удивлением, но отступила в сторону, впуская его.

– Мама дома? – спросил гость.

Девочка кивнула и показала рукой куда-то в глубь квартиры. Юнас огляделся. Здесь было чисто и уютно, без каких-либо изысков – как он и предполагал. Он вошел в кухню и увидел хозяйку.

– Здравствуй, Тереза! – поприветствовал ее Перссон и отметил, что на ее лице тоже застыло удивленное выражение. – Я просто пришел узнать, как дела у вас с Тирой. Понимаю, мы давно не виделись, но девочки в конюшне рассказали о Лассе, что он пропал…

– Уже нет. – Глаза фру Ханссон опухли от слез, а голос звучал глухо и надтреснуто.

– Его нашли? – уточнил ветеринар.

– Нет, пока нашли только машину, – покачала головой женщина. – Но он, вероятнее всего, мертв.

– Неужели это правда? Разве они не должны позвонить кому-нибудь, кто мог бы прийти сюда? Я могу это сделать. Пастору? Или кому-нибудь из друзей?

Перссон знал, что родители его бывшей девушки умерли, а братьев и сестер у нее нет.

– Спасибо, но со мной Тира, – вздохнула она. – А мальчики у хороших друзей. Они пока ничего не знают.

– Ну хорошо. – Мужчина в растерянности остановился посреди кухни. – Хочешь, я уйду? Вам, наверное, хочется, чтобы вас оставили в покое?

– Нет, оставайся. – Тереза кивнула в сторону кофейника. – Есть кофе, в холодильнике молоко. Насколько я помню, ты пьешь с молоком.

Юнас улыбнулся:

– У тебя хорошая память.

Налив кофе себе, он подлил его и в чашку хозяйки, а затем уселся напротив нее.

– Полиции известно, что произошло? – поинтересовался гость.

– Нет. Они и не хотели ничего говорить по телефону. Но у них есть основания подозревать, что Лассе мертв, – ответила женщина.

– Разве такие новости сообщают по телефону?

– Я сама позвонила Патрику Хедстрёму, потому что… короче, по одному делу. И поняла по его голосу, что что-то случилось, так что ему пришлось мне все рассказать. Но кто-то из полицейских скоро придет сюда.

– Как это восприняла Тира?

Тереза ответила не сразу.

– Они с Лассе никогда не были особенно близки, – проговорила она наконец. – В те годы, когда он пил, его вообще как бы с нами не было, а потом он увлекся чем-то еще более чужеродным.

– Как ты думаешь, то, что с ним случилось, как-то связано с этими новыми делами? Или с его прошлым?

Хозяйка дома вопросительно посмотрела на гостя:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, может быть, у них в общине произошла какая-нибудь ссора, перешедшая в драку. Или он вернулся к своим бывшим собутыльникам и натворил чего-нибудь противозаконного? Так что скажи, желал кто-нибудь ему зла?

– Нет, мне трудно себе представить, чтобы он снова взялся за старое. Что ни говори, а вера заставляла его избегать спиртного. И он никогда ни о ком в своей общине ни одного дурного слова не говорил. Они давали ему лишь любовь и прощение, как он сам рассказывал, – всхлипнула фру Ханссон. – А я вот его не простила. Я решила его оставить. А теперь, когда его нет, я его оплакиваю…

Слезы потекли у нее по щекам, и Юнас протянул ей салфетку из стоявшей на столе подставки. Она вытерла щеки.

– С тобой все нормально, мама? – спросила Тира, появляясь в дверях кухни. Она с тревогой смотрела на мать.

Та вымученно улыбнулась сквозь слезы:

– Да-да, все в порядке.

– Наверное, глупо было с моей стороны прийти сюда, – проговорил Перссон. – Я просто подумал, что смогу чем-нибудь помочь.

– Это очень мило с твоей стороны, и хорошо, что ты пришел, – заверила его Тереза.

В тот же момент раздался звонок в дверь, и оба вздрогнули от этого звука. Звонок звучал резко, и это неприятное звяканье повторилось еще раз, прежде чем Тира успела открыть. Услышав, как кто-то вошел в кухню, Юнас обернулся и увидел еще одно удивленное лицо.

– Привет, Йоста, – поспешно проговорил он. – Я как раз собирался уходить.

Он поднялся и посмотрел на хозяйку дома:

– Скажи, если я что-то могу для тебя сделать. Просто позвони мне.

Женщина посмотрела на него с благодарностью:

– Спасибо!

Направляясь к двери, ветеринар почувствовал, как чья-то рука легла ему на рукав. Тихим голосом, так, чтобы не услышала Тереза, Флюгаре произнес:

– Я должен переговорить с тобой об одном деле. Я зайду к тебе, как только закончу здесь.

Юнас кивнул и почувствовал, как у него вдруг пересохло в горле. Ему очень не понравился тон полицейского.

* * *

Эрику все не оставляли мысли о Петере – сыне Лайлы, которого забрала к себе ее мать и который потом бесследно исчез. Почему бабушка взяла на воспитание только его, но не сестру? И по своей ли воле он исчез после смерти бабушки?

Слишком много вопросов было вокруг фигуры Петера, и настало время прояснить хотя бы некоторые из них. Перелистывая свой блокнот, писательница дошла до страницы с контактными данными всех, кто был замешан в том деле. Она всегда подходила к работе методично и старалась собрать все данные в одном месте. Проблема заключалась только в том, что иногда ей трудно было разобрать свой собственный почерк.

С нижнего этажа доносились радостные крики детей, возившихся с Гуннаром. Все трое очень быстро полюбили бабушкиного друга, как его называла Майя. Судя по всему, у них все было хорошо, и их мама могла со спокойной совестью отдаться работе.

Однако ее взгляд неудержимо устремился к окну. Фальк видела, как на всех парах примчался Мелльберг, с визгом шин затормозил и почти бегом спустился к воде. Но сколько женщина ни вытягивала шею, увидеть, что происходит там, внизу, из окна не удавалось, а ей были даны строгие указания держаться подальше от этого места – так что оставалось только ждать, пока появится Патрик, который расскажет, что они там обнаружили.

Женщина снова заглянула в блокнот. Рядом с именем сестры Лайлы был записан испанский телефонный номер, и Эрика потянулась за телефоном, пытаясь разобрать свои собственные каракули. Какая последняя цифра – семерка или единица? Вздохнув, писательница решила, что в худшем случае придется звонить несколько раз. Решив попробовать с семеркой, она набрала номер.

Раздался глухой сигнал. Когда звонишь за границу, звонок звучит по-другому – Фальк всегда интересовало, почему…

– Хола! – ответил мужской голос.

– Hello! I would like to speak to Agneta. Is she home?[17]17
  Здравствуйте! Я хотела бы поговорить с Агнетой. Она дома? (англ.)


[Закрыть] – не очень уверенно заговорила Эрика по-английски. В школе она изучала французский, а испанского практически не знала.

– May I ask who is calling?[18]18
  Могу я спросить, кто ей звонит? (англ.)


[Закрыть] – спросил мужчина на безупречном английском.

– My name is Erica Falck, – женщина заколебалась. – I’m calling about her sister.[19]19
  Меня зовут Эрика Фальк. Я звоню по поводу ее сестры (англ.).


[Закрыть]

В трубке воцарилось долгое молчание. Потом собеседник Эрики заговорил по-шведски, с легким акцентом:

– Меня зовут Стефан, я сын Агнеты. Думаю, мама не захочет говорить о Лайле. Они очень давно не общались.

– Я знаю, Лайла рассказала мне об этом. Однако для меня очень ценно было бы поговорить с вашей мамой. Передайте ей, что речь идет о Петере, – попросила писательница.

Снова наступило молчание. Фальк буквально ощущала волны негатива, катящиеся ей навстречу по телефонным проводам.

– Вас совсем не интересует, как поживают ваши родственники в Швеции? – выдавила из себя Эрика.

– Какие родственники? – спросил Стефан. – Там осталась только Лайла, а я с ней никогда не встречался. Мама уже переехала в Испанию, когда я родился, так что с теми родственниками у меня нет никакого контакта. И мне кажется, что маму это вполне устраивает.

– Но вы не могли бы все же спросить ее?

Женщина заметила, что ее голос звучит почти умоляюще.

– Хорошо, однако не рассчитывайте на положительный ответ. – Стефан положил трубку на стол и стал негромко с кем-то переговариваться. Эрика подумала, что он прекрасно говорит по-шведски. У него был легкий красивый акцент, но в его речи почти не слышалось шипящих звуков, которые, как она знала, есть в испанском языке.

– Вы можете поговорить с ней несколько минут, – отозвался наконец сын Агнеты. – Передаю ей трубку.

Эрика, забывшаяся в своих лингвистических рассуждениях, вздрогнула, снова услышав его.

– Алло! – ответил ей затем женский голос.

Писательница быстро взяла себя в руки, представилась и сказала, что пишет книгу о деле ее сестры – и что она будет очень благодарна за возможность задать несколько вопросов.

– Даже не знаю, что я могу добавить, – ответила ей новая знакомая. – Мы с Лайлой перестали общаться много лет назад, и мне ничего не известно ни о ней, ни о ее семье. Я не смогла бы вам помочь, даже если бы захотела.

– Лайла говорит то же самое, но у меня есть несколько вопросов о Петере, на которые, я надеюсь, вы смогли бы ответить.

– Хорошо, что вы хотели бы узнать? – обреченно проговорила сестра Ковальской.

– Я долго ломала голову, почему ваша мать взяла к себе Петера, но не взяла Луизу? Разве не естественнее для бабушки забрать обоих детей, чем разлучать их? Луиза попала в приемную семью…

– Луизе требовалось… требовался особый уход, – медленно сказала Агнета. – Бабушка не могла ей его обеспечить.

– Но что в ней было такого особенного? Из-за того, что она была так травмирована? И еще – разве вы не подозревали, что Владек плохо обращался со своей семьей? Ваша мать жила в Фьельбаке – она должна была догадаться, что что-то не так?

Вопросы посыпались градом, и поначалу Эрика услышала лишь молчание на другом конце провода.

– Я действительно не хочу говорить об этом, – сказала наконец ее собеседница. – Это было очень давно. Мрачное время – и я предпочитаю о нем не вспоминать.

По телефонным проводам голос Агнеты звучал слабо и надтреснуто.

– Наша мать сделала все от нее зависящее, чтобы защитить Петера, – это все, что я могу сказать, – добавила она.

– А Луиза? Почему она не защищала ее?

– О Луизе заботился Владек.

– Ей досталось больше всех, потому что она девочка? Именно поэтому ее называли просто Девочкой, а не по имени? Владек ненавидел женщин, но к сыну относился по-другому? Ведь и у Лайлы тоже были травмы!

Фальк продолжала сыпать вопросами, боясь, что Агнета в любой момент может положить трубку.

– Все было… очень сложно, – по-прежнему нехотя сказала сестра Ковальской. – Я не могу ответить на ваши вопросы. Мне нечего больше добавить.

Казалось, она уже собирается прервать разговор, и Эрика поспешила сменить тему:

– Я понимаю, что говорить об этом больно, но как вы думаете, что произошло, когда умерла ваша с Лайлой мать? По данным полиции, в дом забрались воры, и все закончилось трагедией. Я прочла рапорт и побеседовала с полицейским, который вел расследование. Но меня все же интересует, так ли это. Мне кажется странным совпадением, когда в одной семье происходит два убийства – хотя и с интервалом во много лет.

– И все же такое случается. Это было ограбление, как и заключила полиция. Кто-то – скорее всего, их было несколько – проник на ее виллу среди ночи. Мать проснулась, и воры в панике убили ее.

– Кочергой?

– Ну да, это было первое, что попалось им под руку.

– Но там не было никаких отпечатков пальцев, никаких следов. Это были очень осторожные воры. Немножко странно, что они так все хорошо запланировали, однако впали в панику, когда в доме кто-то проснулся.

– Полиция сочла, что в этом нет ничего странного. Они провели детальное расследование. У них даже возникла версия, что Петер может быть замешан в деле, но потом она была исключена.

– А после этого он исчез. Как вы думаете, что произошло?

– Кто знает? Может быть, он сидит где-то на острове Карибского архипелага. Во всяком случае, это приятная мысль. Но, увы, я так не думаю. Опасаюсь, что травма, полученная им в детстве, а затем смерть еще одного человека, который был ему близок, – всего этого оказалось для него слишком много.

– Вы полагаете… полагаете, что он покончил с собой?

– Да, – сказала Агнета. – К сожалению, я так думаю, хотя и надеюсь, что ошибаюсь. И к сожалению, сейчас я не могу больше разговаривать. Стефан с женой собираются уезжать, а я буду сидеть с их сыновьями.

– Еще один вопрос, – умоляюще проговорила Эрика. – Какие отношения были у вас с сестрой? Вы были близки в детстве?

Ей хотелось завершить разговор вопросом более нейтральным, чтобы в следующий раз Агнета не отказалась с ней разговаривать.

– Нет, – ответила ее собеседница после долгой паузы. – Мы были очень непохожи, у нас были разные интересы. И я предпочла бы, чтобы меня не связывали с жизнью Лайлы и с тем выбором, который она сделала. Никто из шведов, с которыми мы общаемся здесь, не знает, что я ее сестра, и мне хотелось бы, чтобы все так и осталось. Поэтому я не хочу, чтобы вы писали обо мне, и не хочу, чтобы вы рассказывали кому бы то ни было об этом разговоре – даже Лайле.

– Обещаю, – ответила Фальк. – Самый последний вопрос. Лайла собирает вырезки из газет о девочках, которые пропали в Швеции в последние два года. Одна из них пропала здесь, в Фьельбаке. На этой неделе ее нашли, но ее сбила машина, и она умерла. После пребывания в заточении у нее остались тяжелые травмы. Вы не знаете, почему ваша сестра интересуется этими случаями?

Она замолчала и услышала дыхание Агнеты.

– Нет, – ответила та кратко и затем что-то крикнула кому-то по-испански уже не в трубку. – Сейчас я должна заняться внуками. Но как я уже сказала – я не хочу, чтобы мое имя связывали с этой историей.

Еще раз заверив ее, что не будет упоминать ее имени, Эрика попрощалась и положила трубку.