Текст книги "Альянс бунта (ЛП)"
Автор книги: Калли Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Увидев оружие в моей руке, Рэн невозмутимо вздергивает бровь.
– Надо же. Я думал, мы будем вместе пару лет, прежде чем ты попытаешься меня прикончить.
– Очень смешно.
– Я стараюсь.
– Дай руку.
Рэн с подозрением смотрит на меня.
– Зачем?
– Затем, что я попросила тебя об этом.
– С какой целью?
– Ради всего святого, Джейкоби. Делай, что тебе говорят, и дай мне свою чертову руку.
Он подчиняется и делает то, что я ему сказала, но при этом дуется, как капризный ребенок.
– Ты собираешься сделать мне больно, не так ли? Ай!
Я сделала крошечный надрез в центре его ладони – сантиметр длиной и такой неглубокий, что из него едва сочится кровь. Однако Рэн ворчит так громко, словно я отрубила ему палец.
– Не будь ребенком. Это всего лишь царапина. – Повторяя движение, я делаю такой же порез на ладони своей правой руки и шлепаю ее прямо поверх его руки, так что наши ладони плотно прижимаются друг к другу. – Теперь повторяй за мной, – говорю ему.
– Обычно при заключении кровавого договора обе стороны дают согласие, – мрачно говорит он.
– Я, Рэн Джейкоби…
Парень выгибает бровь дугой. Я пинаю его в голень.
– Ай! Черт! Я, Рэн Джейкоби…
– Торжественно клянусь игнорировать прессу и не высовываться. Клянусь оставаться спокойным и держать кулаки при себе. И что бы ни случилось, я не позволю Уэсли Фитцпатрику и дальше причинять нам ненужные страдания, вечно…
– О, Господи. Я не записывался в драмкружок. И никогда не заучивал реплики. Я уже забыл, как начался этот монолог.
– Рэн!
– Хорошо! Черт! Торжественно клянусь выполнять все, что ты сейчас сказала, в полном объеме, хотя и не могу вспомнить точных формулировок. Но мне кажется, что ты меня немного сковываешь. Что, если кто-то из них похитит тебя? Я что, должен сидеть сложа руки и надеяться, что они когда-нибудь вернут тебя?
– Если кто-то из них похитит меня, то не обращай внимания на все это и приходи спасать меня, – уступаю я.
– А если кто-то из них отправит тебя в больницу?
– Я не попаду в больницу. Журналисты не нападают на людей, у которых хотят взять интервью…
Меня прерывает стук в дверь номера. Словно подозревая, что кто-то из журналистов уже проник в отель, Рэн топает через гостиную и с такой силой распахивает дверь, что та едва не слетает с петель. Он бы немедленно забыл о своем обещании, если бы в коридоре стоял репортер; вторжение в частную жизнь было бы для него непосильным испытанием. Но, к счастью или, скорее, к несчастью для меня, человек, стоящий у нашего номера, не журналист. По крайней мере, пока.
Пакс Дэвис – это олицетворение урагана пятой категории. Парень словно высасывает весь кислород в коридоре. До нашего с Рэном отъезда в Европу он отращивал волосы, но сегодня его череп свежевыбрит. Его темные брови сведены вместе в напряженной гримасе, которая доминирует над всем его задумчивым выражением лица. Он одет в толстое черное шерстяное пальто в стиле милитари, оставленное расстегнутым, показывая черную рубашку на пуговицах и черные парадные брюки. Черные кожаные ботинки дополняют его наряд, делая Пакса похожим на человека из шпионского романа.
Парни смотрят друг на друга в течение нескольких секунд, прежде чем Рэн скрещивает руки на груди и тяжело вздыхает.
– От Вирджинии до Массачусетса десять часов езды. Не думал позвонить по дороге?
– Я снимался в Нью-Йорке с Калланом. Оттуда всего три с половиной часа езды, придурок. И нет. Я не думал звонить. У меня на уме были куда более важные вещи.
– Разве ты не должен фотографировать осеннюю листву или еще какую-нибудь хрень?
Пакс обнажает зубы, издавая хриплый звук, который, как мне кажется, должен был означать смех.
– Ты забавный ублюдок, не так ли?
– Ага.
Пакс упирается руками в дверной косяк.
– Ты меня не впустишь?
– Нет.
– Почему?
– Потому что ты пришел сюда без приглашения, а я планировал трахать свою девушку в течение следующих трех часов.
В этот момент Пакс замечает тонкую полоску крови на ладони Рэна. Он быстро переводит взгляд на меня, и видит кровь и на моей руке. На его лице появляется шокированная улыбка.
– Охренеть! Я всегда думал, что у вас двоих супер-ванильный секс. – Он проталкивается мимо Рэна в номер. – Похоже, я вас недооценил. – Он плюхается на диван, закидывая ноги на журнальный столик. – Нужно ли напоминать вам, что в последний раз, когда я поселился в отеле и хотел немного тишины и покоя, вы двое явились без предупреждения и испортили мне отличные выходные…
– Э-эм, прошу прощения? – вмешиваюсь я. – Мы ничего не портили. И мы привезли девушку, в которую ты был влюблен, повидаться с тобой, когда вы оба были слишком упрямы, чтобы признаться даже себе в своих чувствах друг к другу. Кстати, ты до сих пор не поблагодарил нас за это.
Взгляд Пакса переходит на меня. Он прищуривает глаза.
– Благодарю, – говорит он.
Подождите, это был сарказм? Вот ведь ублюдок. Клянусь богом…
– Ты не вовремя. – Рэн остается у двери в номер, держа ее открытой, как будто действительно ожидает, что его бывший сосед по комнате уйдет по собственной воле. – Сегодня вечером мы переезжаем в новый дом. Неужели тебе больше не к кому приставать в ближайшие пару часов? У меня нет времени…
– Как самонадеянно. Кто вообще сказал, что я пришел к тебе?
– Разве нет?
– Нет, вообще-то, – самодовольно говорит Пакс. – Я пришел к ней.
Естественно, я и есть та «она», о которой идет речь. Он дергает головой в мою сторону, и Рэн отходит от двери, позволяя ей закрыться, и занимает оборонительную позицию передо мной.
Пакс недоуменно вскидывает бровь.
– Почему у тебя такой вид, будто собираешься вызвать меня на поединок по армрестлингу?
– Если ты пришел сюда, чтобы написать какую-то дерьмовую статью о Фитце, то можешь забыть об этом на хрен.
– Какого хрена? – Пакс вскакивает на ноги. О-о-о, Господи, выражение его лица выглядит не очень хорошо. – О чем, черт возьми, ты говоришь? При чем тут Фитц?
– Он раздувает шумиху в тюрьме, пытаясь добиться отмены приговора, – разъясняю, присоединяясь к разговору. Возможно, если я буду вовлечена в разговор, здравомыслие возьмет верх. – К нам в парке подошел репортер. Он сказал, что будут и другие.
– У меня нет никакого интереса писать хоть что-то о гребаном Уэсли Фитцпатрике. Мне этого мудака хватит на три жизни. – Пакс хмуро смотрит на Рэна. – Я должен вырубить тебя на хрен за то, что ты даже предположил, что я пришел сюда за этим.
Возвращаясь в Нью-Гэмпшир, я видела, как по-разному взаимодействуют обитатели Бунт-хауса. Пакс, Рэн и Дэш постоянно подначивали друг друга. Они спорили и препирались, как братья. Время от времени устраивали потасовки и бросались кулаками, но, несмотря на все их позерство и браваду, парни никогда не были серьезными в этом. Впервые я вижу на лице Пакса искреннюю обиду.
Думаю, Рэн понимает, что его друг действительно расстроен, в тот же момент, что и я. Он опускает голову, делая глубокий вдох.
– Ты прав. Это было дерьмово. Прости.
Пакс поплотнее запахивает пальто, сердито засовывает руки в карманы. Двигает челюстью, затем резко пожимает плечами и опускается на диван.
– Как скажешь, старик. Я хочу поговорить с твоей девушкой. Если ты не против.
– Э-э, я вообще-то здесь. Разве ты не должен спрашивать меня, можешь ли ты поговорить со мной?
Рэн фыркает, покачиваясь на пятках.
– Она права. Я не ее хозяин.
– Может, и нет. Но из тебя получился довольно агрессивный телохранитель, – возражает Пакс. – Я не посмею обратиться к ней напрямую без твоего разрешения. Ты можешь вырвать мне глотку.
– Черт возьми! Я только что извинился, не так ли?
– Хватит. – Я спешу к столу у окна и хватаю кожаную куртку Рэна со спинки стула, где он оставил ее вчера. Может быть, она и не понадобилась ему раньше, когда мы ходили в наш новый дом, но теперь, когда солнце село, она ему точно понадобится. Я протягиваю куртку Рэну, прижимая к груди. – Иди и подпиши бумаги. Мы не получим покоя, пока он не скажет все, что ему нужно сказать. Если будешь стоять здесь и переругиваться с ним, дело не сдвинется с мертвой точки. Может быть, потренируешься в навыке покупки продуктов, о чем мы говорили раньше, чтобы у нас был полный холодильник.
Пакс фыркает, затем быстро придает своему лицу безучастное выражение, демонстративно оглядывая гостиничный номер – смотря куда угодно, только не на Рэна.
– И еще, захвати нам бутылочку вина или еще чего-нибудь, – добавляю я.
– Хорошо. Ладно. Я скоро вернусь. Лучше не создавай проблем, – говорит Рэн, хмуро глядя на Пакса.
– Черт, чувак! Ты думаешь, я собираюсь причинить ей вред? Я хочу поговорить с ней о Пресли. Если хочешь остаться и послушать, как я жалуюсь на свою личную жизнь, пожалуйста, будь моим гребаным гостем. В противном случае, пойди и купи своей девушке бутылку вина. Я буду хорошо себя вести, обещаю.
Рэн бледнеет при мысли о том, что ему придется остаться и вести подобный разговор. Поспешно натягивает куртку и обшаривает карманы, проверяя наличие ключей, телефона и бумажника.
– Я вернусь через полчаса, – бормочет он.
– Да, я так и думал, – бурчит Пакс.
***
Оставались ли мы с Паксом когда-нибудь наедине? Типа в комнате, в четырех стенах, за закрытой дверью? Без Рэна? Без Пресли? Без Кэрри? Точно нет. Когда-то такая перспектива была бы ужасающей; Пакс был вспыльчивым и откровенно мерзким, когда я впервые встретила его. Но я видела, как он меняется. Парень никогда бы в этом не признался, но я видела, как он смягчился, когда отношения между ним и Пресли достигли пика. Пакс стал более милым. А та речь, которую он произнес на выпускном? Это дерьмо заставило меня немного полюбить его.
Хотя странно видеть его здесь, в такой необычной обстановке. И после того как я не видела его несколько месяцев, когда моя жизнь и внимание вращались вокруг Гарварда и Рэна, я не могу сказать, что знаю, что делать с мрачным присутствием Пакса Дэвиса.
Парень наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, и на секунду прикрывает рот руками. Его дыхание вырывается сквозь пальцы; этот звук делает его менее раздражающим и более человечным. Пакс вздрагивает, когда поднимает на меня взгляд, и у меня создается впечатление, что это так же неловко для него, как и для меня. Его бы здесь не было, если бы в этом действительно не было необходимости.
– Возможно, мне стоит начать с самого начала? – предлагает он.
– Наверное, это хорошая идея, да.
– А ты не собираешься присесть?
Колеблюсь; я тоже не знаю, что с собой делать.
– Полагаю, это тоже хорошая идея, – бормочу себе под нос.
Пакс немного расслабляется, когда я занимаю место в кресле с противоположной стороны журнального столика, но его облегчение, кажется, длится всего мгновение. Парень мрачно хмурится, потирая руками бритую голову. Разочарование словно волнами исходит от него.
– Это была глупая идея. Не знаю, о чем я думал. Мне пора идти.
Пакс замыкается в себе, сгибая свое массивное тело, и я знаю, что он вот-вот вскочит и вылетит из гостиничного номера. Как бы мне ни хотелось, чтобы Рэн вернулся и чтобы мы провели остаток дня в постели вместе, эта проблема Пакса, какой бы она ни была, должно быть важная. Иначе он не стал бы так нервничать. А Пресли – моя подруга. Если это как-то связано с ней, то я буду полным дерьмом, если не выслушаю его.
– Перестань думать. Просто выплюнь это. Ты вернешься сюда ближе к вечеру, когда убедишь себя, что разговор со мной хорошая идея. Я бы предпочла покончить с этим сейчас, а не ходить вокруг да около.
Пакс хмурится еще сильнее.
– Надеюсь, ты не собираешься стать врачом. Твой подход к людям просто ужасен.
– Нет. Не врачом. И не планировала делать карьеру психотерапевта, но, похоже, сегодня должна притвориться им. Мы можем двигаться дальше, пожалуйста? Это из-за твоей стажировки у того фотографа?
Он корчит гримасу отвращения.
– Я не стажер. Я ученик Кросса. И нет, все идет нормально. Он освободил меня от работы до Дня благодарения. После этого Кросс хочет, чтобы я поехал с ним в Японию, но я отказался.
– Почему? В Японии было бы круто.
– Я был там тысячу раз. И это значит, что придется уехать на полгода… неважно, это, черт возьми, не имеет значения.
– Значит, это из-за твоей мамы? Рак вернулся?
– Нет, она здорова. Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о ней. Я пришел поговорить о Чейз.
– Тогда давай. Говори о Чейз.
– Хорошо. Ладно. Мы с Пресли… мы… – Он неловко ерзает на своём месте, снова закутываясь в пальто.
– У вас… э-эм… проблемы?
– Что это за тон такой? Намекаешь, что у нас с моей девушкой не очень хороший секс? Потому что, уверяю тебя, мой член в полном рабочем состоянии. У нас все просто охрененно.
– Нет, даже не думала об этом. Я просто хотела сказать… знаешь… это похоже на какую-то… ну, личную проблему, и мне бы… эм, не хотелось вмешиваться во что-то, что Пресли может посчитать… слишком личным, и…
– Ты всегда такая неловкая? – Пакс, похоже, удивлен тем, что у меня возникли проблемы. Однако не каждый день такой парень, как он, выслеживает тебя в многомиллионном городе и требует личной аудиенции. Вряд ли это может быть легко для любого.
– Как насчет того, чтобы ты просто подумал о том, что именно хочешь сказать и как хочешь это сказать, а потом просто выплюнул это?
– Да. Это хорошая идея. – Он откидывается на спинку дивана, запрокидывая голову назад так, что она покоится на одной из подушек, которые Рэн использовал ранее в качестве подставки для книг. Пакс закрывает глаза. В течение нескольких напряженных, долгих секунд он просто сидит вот так, совершенно неподвижно, обдумывая то, что хочет сказать, как я ему велела. В конце концов, когда я уже начинаю нервничать, парень приоткрывает один глаз и смотрит на меня.
– Я влюблен в Пресли, – выпаливает он.
– Я так и поняла.
– Я еще никогда ни в кого не был влюблен.
«Уверена, что ты всегда любил себя. Я думаю, это считается». Вот что мне хочется сказать. Но я слишком умна, чтобы на самом деле позволить этим словам сорваться с моих губ.
– У всех бывает что-то впервые. – предлагаю я. – Любовь может быть сложной…
– Я не идиот, – рычит он. – Просто мне трудно… – Он качает головой. – Я все время пытаюсь ей позвонить, а она всегда торопится куда-то. Или опаздывает на занятия. Или устала. Или ее телефон выключен, и я даже не застаю ее. И у меня постоянно возникают эти чувства, – говорит он. – Поздно ночью, когда пытаюсь заснуть.
– Что за чувства?
Анархист из Вульф-Холла сжимает челюсть – если он не будет осторожен, то скоро сломает зубы.
– Типа, мои мысли не перестают метаться, – признается он. – Я не могу перестать думать о том, что она делает, или где она, или с кем. Все время думаю о том, как она занимается в библиотеке или что-то в этом роде, и какой-то незнакомый чувак видит ее, сидящую у стеллажей с английской литературой, и думает про себя, что она выглядит прекрасно, и подходит к ней, а она смотрит на него и улыбается, потому что Пресли дружелюбный, чертовски милый человек, а не ужасная, грубая стерва, вроде меня, и… – Он с трудом сглатывает. – И я представляю, как он спрашивает ее, как ее зовут, завязывает разговор, а потом в конце концов приглашает на свидание и… – Пакс надувает щеки, вздрагивая, как будто он попал в ловушку кошмара наяву. – Это чертовски ужасно. Реально чертовски ужасно. Мое сердце начинает колотиться. Руки потеют. Я не могу перестать часами ходить взад-вперед по своей спальне. Мне не хочется есть. И кажется, что я схожу с ума.
Ох, парень.
Если бы была менее сосредоточена на том, чтобы изо всех сил сжимать губы, я точно знаю, что смеялась бы. С Паксом Дэвисом все чертовски паршиво.
– Доходит до того, что уже три часа ночи, и я знаю, что Чейз в постели, спит, но чувствую, что схожу с ума, и знаю, что единственный способ вырубиться – это позвонить ей и услышать ее голос. Но не могу этого сделать. Знаю, что не смогу, потому что это выглядело бы чертовски безумно, а я ни за что не дам Чейз понять, что я, по-видимому, уже не в себе. Так что мое сердцебиение учащается еще больше, и я чувствую, что не могу дышать, а затем следующее, что понимаю, я сижу в гребаном душе, полностью одетый, обдавая себя ледяной водой, просто чтобы заставить свой мозг успокоиться, черт возьми.
Совсем недавно Пакс едва признавал существование Пресли. Он знал, что нравится ей, и мучил ее за это. Она была влюблена в него по уши, а тот относился к ней так, словно ее не существовало. Теперь Пресли счастливо живет в университете Сары Лоренс, уверенная в том, что получила парня своей мечты. А Пакс тем временем распадается на части. О, какая ирония. Интересно, догадывается ли Пресли, что все это происходит?
– Звучит так, будто у тебя были приступы паники, – говорю я ровным голосом. – Возможно, ты чувствуешь себя немного тревожно из-за расстояния, которое сейчас между вами.
– Я знаю, что такое паническая атака, – возражает он. – У меня нет гребаных приступов из-за девушки.
Я снова пытаюсь скрыть ухмылку, зародившуюся в уголках моего рта.
– Уверен в этом?
У него такой вид, словно парень вот-вот вскочит и выбежит вон. Или, может быть, попытается убить меня. Я уже чувствую, как его руки, покрытые чернилами, плотно обхватывают мое горло, выжимая из меня жизнь. Глаза цвета неспокойного моря, твердые, как сталь, смотрят на меня.
– У меня нет панических атак, Стиллуотер. Я не какой-нибудь слабак, понятно? Думаю, что смогу справиться с тем простым фактом, что моя девушка далеко, и я не видел ее целую вечность, ясно?
Нужно подойти к этому с другой стороны. Пакс хочет, чтобы я ему помогла. Он не проделал бы весь этот путь из Нью-Йорка, если бы не хотел. Просто не может сказать мне правду. Каким-то образом ему удалось описать, что тот чувствует и как это на него влияет, но называть вещи своими именами как-то слишком пугающе. Этого не произойдет. Придется работать в рамках того, что он сам признает.
Я тяжело вздыхаю.
– Хорошо. Представь, что мы говорим о ком-то другом. О ком-то сверхчувствительном, умеющем обращаться со своими чувствами.
Пакс кивает, наклоняясь вперед.
– Точно. Лорд Ловетт. Конченная киска.
Я вздыхаю.
– Значит, Дэш. Ладно, представим, что Дэш и Кэрри сейчас не живут вместе в Лондоне. Допустим, Дэш в Лос-Анджелесе, а Кэрри, не знаю, в Торонто. Это первый раз, когда они разлучились, с тех пор как по-настоящему сошлись, и Дэш чувствует себя немного неуверенно…
– Неуверенно? Неуверенно? – Пакс выглядит так, будто его сейчас вырвет. – Я не чувствую себя неуверенно.
– Заткнись, Дэвис. Тебе нужна помощь или нет?
Он корчит гримасу.
– А ты как думаешь?
– Неважно. Просто… согласись со мной. Дэш и Кэрри в разлуке. Они не виделись несколько недель. Дэш испытывает некоторое беспокойство из-за возможности того, что Кэрри может встретить кого-то, пока его нет рядом, чтобы защитить свою территорию…
– Я не согласен, – вмешивается Пакс. – Чейз – это не территория. Я не хочу мочиться на нее. И не пытаюсь пометить свою собственность. Не то чтобы я был против того, чтобы она помочилась…
– Стоп! Нет. Фу. Стоп, стоп, стоп. – Я закрываю глаза, качая головой. – Только, пожалуйста, ради всего святого, не заканчивай это предложение. Я не хочу, чтобы твои фантазии о мокрых играх преследовали меня, когда буду пытаться заснуть сегодня ночью. Как ты думаешь, что бы сделал Дэш в этой ситуации? Если бы он был далеко от любимой девушки, и ему было бы не очень хорошо от того, что другие парни могут пытаться к ней подкатить?
– Он бы поговорил с ней о своих чувствах, – однозначно отвечает он.
Черт. Может быть, это будет не так уж и сложно.
– Отлично!
– Потому что он – чопорная маленькая сучка, не умеющая держать себя в руках, – продолжает Пакс.
К. Черту. Мою. Жизнь. Это тест, верно? Пакс был послан сюда, чтобы отплясывать чечетку на моих последних нервах.
Сжав переносицу пальцами, медленно выдыхаю, размышляя о том, как, черт возьми, я собираюсь добиться хоть какого-то успеха. В конце концов, поднимаю взгляд, готовая к последнему «Аве Мария».
– Ты хочешь, чтобы я позвонила Прес и спросила, не приставали ли к ней парни? Ты этого хочешь?
– Вообще-то это было бы здорово.
– Я не буду звонить твоей девушке, чтобы накопать компромат! Это равносильно шпионажу, не говоря уже о том, что это чертовски хреново!
– Ах, да ладно тебе. Я же не могу попросить Джейкоби сделать это. За последние пять лет он не сказал Чейз больше пяти слов, и, честно говоря, я хочу, чтобы так и оставалось. Что плохого в том, чтобы спросить ее, хорошо ли ведут себя парни в Йонкерсе? Не то чтобы я ей не доверял. Просто знаю, какими бывают озабоченные парни из студенческого братства…
– Если ты так безоговорочно доверяешь Пресли, то почему вообще беспокоишься? Если уверен, что она ничего не собирается делать, то почему бы просто не выбросить эту чушь из головы?
– Я могу доверять Пресли до скончания веков, но это не значит, что мне хочется, чтобы какой-нибудь сраный игрок в лакросс пытался засунуть свой член ей в глотку каждый раз, когда она идет заниматься в чертову библиотеку! Я, блядь, не могу смириться с этой мыслью. – Его так сильно трясет; я вижу, как он дрожит. – Мне хочется кричать!
Обычное эмоциональное состояние Пакса – это гнев. Я так часто видела его взбешенным, что удивляюсь, когда он не в ярости. Хотя таким злым никогда еще его не видела. Я всегда подозревала, что ему нравится хаос, когда парень находится во власти своего вспыльчивого характера, но сейчас тот явно ненавидит это. Пакс готов на все, лишь бы не чувствовать себя так; он выглядит так, словно три дня назад умер, и дикие собаки дрались за его кости. Впервые за всю свою жизнь я испытываю всплеск сочувствия к Паксу Дэвису.
– Ладно, ладно, просто дыши. Мы разберемся с этим. Все будет хорошо.
– Значит ты позвонишь и спросишь ее?
– Нет! Я уже сказала, что не буду шпионить за одной из своих лучших подруг. Но я позвоню и поговорю с ней. Может быть, таким образом, вы, ребята, сможете договорится о времени для FaceTime или чего-то подобного. Ты зря волнуешься, ясно? Зная Прес, она поглощена учебой. Поэтому с ней так трудно связаться. Вероятно, она выполняет все задания в своей комнате, а не в библиотеке. Готова поспорить, что Прес настолько сосредоточена на том, чтобы как можно быстрее сделать все задания и вернуться к тебе, что даже не удосужилась завести друзей, ради Бога. Я включу громкую связь, чтобы ты мог все услышать.
Пакс не произносит ни слова, пока я достаю свой мобильный телефон. Он снова опускается на диван, потирает лицо руками и тихо стонет.
Пресли берет трубку на четвертом гудке.
– Привет, Элоди, – шепчет голос на другом конце линии.
– Привет, Прес! – Черт, я говорю слишком бодро. – Как дела?
– Да. Да, все… все… все хорошо? – Судя по ее тону, дела обстоят не очень хорошо. То, как повысился ее голос в конце предложения, сделало его похожим на вопрос, а не на утверждение.
– Круто. Да, это здорово. Рада это слышать. Как дела в универе? Тебе все еще нравится Сара Лоуренс?
Пакс закатывает глаза, сидя на диване, не впечатленный моей игрой. Впрочем, я дерьмовый актер. Что тут скажешь?
– Вообще-то… – Голос Пресли дрогнул, в голосе появилась странная нотка. Я отчетливо слышу это. К сожалению, Пакс тоже. Он садится прямо, становясь очень настороженным. Я была уверена, что ему все это показалось, но, черт возьми. У Пресли странный голос. – Я больше не в Саре Лоуренс, – признается она. – Я… я вроде как перевелась в… э-эм, в другой колледж.
Пакс взрывается.
Вскочив на ноги, он бросается ко мне, пытаясь выхватить мой телефон, но я поднимаю указательный палец и агрессивно качаю головой. Это нисколько не отбивает у него желание выхватить мой телефон, и я изо всех сил бью его ногой по голени. Пакс шипит от боли, в ярости, упираясь рукой в подлокотник дивана, обнажая зубы.
– Элоди? Что происходит? – спрашивает Прес. – Ты еще там? Плохо слышно.
– Да! Да, я все еще здесь!
– Отдай мне, – убийственно шипит Пакс.
– Просто заткнись и дай мне с ней поговорить! – отвечаю я. Улыбаясь, пытаюсь скрыть тот факт, что на меня напал психопат ростом метр девяносто, когда заговариваю снова. – Кажется, я не совсем правильно тебя расслышала. Ты сказала, что перевелась? В другой колледж?
– Да. На прошлой неделе. Я знаю, что это прозвучит дико, но…
– Что? Куда, черт возьми, ты перевелась, Прес? Ты меня пугаешь.
– На Аляску. Университет Аляски в Фэрбенксе.
Всякая надежда удержать эту ситуацию под контролем улетучивается. Лицо Пакса приобретает ярко-красный оттенок. Он хватает меня за запястье и начинает вырывать телефон из моей руки. У меня нет никакой надежды на…
– Слушай, не говори Паксу, ладно? – просит Пресли. Она задерживает дыхание, ее голос полон эмоций. Кажется, что та на грани слез.
Пакс выпускает телефон из рук, как будто он обжег его.
– Мне просто не хочется сейчас иметь с этим дело. Он звонит без остановки, и я хочу с ним поговорить, правда, хочу. Просто… сейчас так много всего происходит. И я хочу быть в состоянии придумать, как выразить все это словами, и…
Мое сердце ухает вниз, свинцовая тяжесть давит на грудь…
– Все в порядке. Конечно. Я ничего не скажу.
Бедный Пакс. Он опускается на диван, качает головой, его взгляд отрешен. Мне даже кажется, что парень уже не в этой комнате со мной.
– Спасибо, Элоди. Слушай, это очень много. Я понимаю. Ты просто позвонила в неудобное время, вот и все. Мне нужно подняться в административный корпус, чтобы сдать кое-какие документы. Ничего, если я перезвоню тебе позже?
Кажется, у меня еще никогда не было так сухо в горле. Такое чувство, что я выкашливаю лезвия, когда говорю:
– Конечно. Я свободна до конца дня. Не могу дождаться, чтобы услышать все об Аля…
– Спасибо, Эль. – Линия обрывается прежде, чем я успеваю закончить свои слова.
Черт возьми. Что это было?
Я смотрю на Пакса, приготовившись к адскому огню, но… ах, черт. Удивление и прежний гнев исчезли. Парень выглядит спокойным, и это, конечно, не может быть хорошо.
– Там точно какой-то парень, – произносит он.
– Конечно, нет! Она просто была занята, вот и все.
– Занята? – Пакс приподнимает бровь, глядя на меня. – Конечно. Занята. Переезд на Аляску – довольно большая работа, – замечает он с сарказмом в голосе. – Держу пари, она была чертовски занята. Жаль, что не сказала своим подругам или своему парню, что переезжает на другой конец страны. Может, кто-то из нас смог бы ей помочь!
Где, блядь, Рэн? Он мне нужен. Пакс начинает казаться немного сумасшедшим, и кто может его в этом винить?
– Мы должны постараться сохранять спокойствие. Кто знает, почему она решила перевестись. Я имею в виду, что всему этому может быть совершенно логичное объяснение. Если наберёмся терпения и дадим ей немного времени, я уверена, что Прес выйдет на связь и всё объяснит.
– Чушь. – Пакс мило улыбается. – Там творится какая-то хрень. – Встав с дивана, он проводит рукой по бритой голове, одновременно проводя языком по зубам. – Что-то не так, – беззаботно говорит он. Почему он не кажется расстроенным? Почему сейчас звучит радостно? О-о-о. О нет. Он точно сошел с ума. И… он направляется к двери?
– Подожди. Куда ты собрался?
Злобно ухмыляясь, он говорит:
– А ты как думаешь, куда? Пойду выясню, что за хрень творится с моей девушкой.
ГЛАВА 7
ДЭШ
Оружие.
Я только что сошел с самолета. Нахожусь в городе, в котором раньше бывал лишь наездом. Где, блядь, я возьму оружие?
Ответ на этот вопрос, конечно, очевиден. В отеле, где мы остановились, живет самая колоритная клиентура. Личный консьерж готова иметь нас с Кэрри до потери сознания. Дженезис, безусловно, сможет снабдить меня огнестрельным оружием. Я просто не хочу просить ее об этом.
– Это должен был быть отпуск, – шиплю я себе под нос, выходя из лифта и проходя через пустынный вестибюль. – Большинству людей не нужно вооружаться для небольшого отдыха.
Я не стал говорить Кэрри о том, что сказал Майкл. Иначе она никогда бы не позволила мне покинуть пентхаус. С оружием или без него, но, если бы Кэрри заподозрила, что меня втягивают в сценарий, в результате которого я могу пострадать или погибнуть, та бы ни за что не выпустила меня из виду. Я поцеловал ее в макушку, сказал, чтобы она немного отдохнула и, что скоро вернусь и принесу ей рогалик и кофе, а затем выскользнул за дверь, не оглядываясь назад, только малейшая вспышка нервной энергии пронеслась по моему телу.
Теперь, когда стою перед стойкой администратора, а Дженезис одаривает меня своей холодной, профессиональной и в то же время такой многозначительной улыбкой, мне хочется перезвонить Майклу и в недвусмысленных выражениях послать его на хрен.
Вместо этого я говорю:
– Дженезис, мне нужно оружие.
Она ничуть не удивлена.
– Какое?
– Э-эм…
– Пистолет? Или что-то более… – Она приподнимает бровь. – Что-то помощнее?
Это не должно казаться таким обыденным. Или должно? Черт, я уже даже не знаю, что считать нормальным.
– Пистолет. Определенно пистолет. – Я не собираюсь разгуливать по Сиэтлу с обрезом, засунутым за пазуху моей гребаной куртки. Это было бы безумием.
Дженезис благосклонно кивает.
– У нас политика невозврата огнестрельного оружия, лорд Ловетт. Как только вы возьмете его, оно ваше. Вы также будете нести ответственность за его утилизацию, когда закончите с ним работать. Если будете пойманы с огнестрельным оружием, которое мы вам предоставили, то ни при каких обстоятельствах не должны сообщать полиции или любой другой посторонней стороне, где его приобрели. Вы согласны с этими условиями?
Господи. Я вздыхаю, щипая себя за переносицу.
– Да. Да, согласен. Мне нужно что-то подписать?
Она вежливо смеется себе под нос, глаза искрятся весельем.
– Нет, лорд Ловетт…
– Серьезно. Зови меня Дэш. Пожалуйста.
Она изо всех сил старается не ухмыляться.
– Мы предпочитаем избегать бумажного следа, когда речь идет о таких вещах, Дэш. В «Крестоне» мы действуем по принципу «мое слово – мои гарантии».
– Кажется, что это трудно контролировать.
– Напротив. Если вы нарушите свое слово в этом отношении, последствия будут… э-э-э… очень серьезными. Наши гости знают, что заплатят высокую цену, если каким-либо образом подвергнут опасности наше заведение. Уверена, что вы понимаете. Да?
Она склоняет голову набок, терпеливо ожидая, пока я подтвержу, что да, понимаю это, и что признаю, что, скорее всего, потеряю конечность, если каким-либо образом подставлю «Крестон» под удар. Я даю ей ответ, которого она ждет.
– Абсолютно. Звучит очень справедливо.
Дженезис сияет.
– Нам нравится так думать. Пожалуйста, подождите здесь. Я сейчас вернусь с запрошенным Вами предметом. – Она барабанит ногтями по прохладной мраморной столешнице перед собой, поворачивается на своих смертельно высоких каблуках и исчезает за тяжелой дверью позади себя. Боже, эта чертова дверь выглядит так, будто сделана из армированной стали.
